Двери, ведущие в иные миры (часть 1)
До того случая я не верил в судьбу, любовь с первого взгляда, в ощущение, что вот этот человек просто создан для тебя — всё это всегда казалось чушью из слащавых романов, которые, когда я был мелкий, мать любила читать запоем. Нет такого понятия "любовь" — это обычная химия, недолговечное притяжение двух людей, а когда так называемые чувства остывают, то люди продолжают жить просто по привычке, не находя особых причин. Вполне возможно, что познакомься ты с другой девушкой, а не с этой, и в твоей жизни всё было бы лучше, чем сейчас.
Я даже, плюнув на головные боли и приступы дежавю, несколько раз уверялся в своей правоте. Подобные случаи уже происходили со мной в других реальностях. Где-то я знакомился в баре, где-то в общих институтских посиделках, со знакомыми знакомых — везде моё сознание занимали мысли о том, что мне уже неинтересно. Либо девушка сама делала этот шаг. Я не верил, что можно настолько сильно полюбить человека, сойтись характерами, сложиться как последние кусочки пазла.
Мне только недавно стукнуло двадцать два. За месяц до дня рождения расстался с тогдашней девушкой. В ней не было ничего плохого, хороший человек с интересным взглядом на мир... но мне было скучно. Я тянул с этим как мог, но на жалости далеко не уедешь. Может к данному решению меня подтолкнул мир, где я поженился на похожей студентке и мы уже ждали ребёнка. Но другому мне этого не хотелось, всё произошло слишком рано, но он решил для себя, что всё равно никуда не сбежит и будет воспитывать ребёнка. Причём к девушке на тот момент он тоже уже охладел. Я оценил всю тяжесть решения, но его мысли... слишком печальные... не знаю как поступил бы сам в подобной ситуации.
И не хотел узнавать, так что, вернувшись назад, расстался с девушкой. Занял себя учёбой — подходили летние экзамены, а по некоторым предметам у меня складывалось всё не очень хорошо, так что следовало подтянуться.
Помню этот день — солнце светило как никогда ярко. Прямо с самого утра я почему-то думал, что сегодня всё будет хорошо. Прямо вот всё! Начиная с вкусного завтрака и заканчивая ночной игрой в Skyrim, в который я мог рубиться чуть ли не до рассвета.
Позвонили друзья, предложив прошвырнуться в центре. Я, с грустью и неприязнью смотря на недописанные лекции, быстро согласился. Не хотелось сидеть дома в такой тёплый день, всё ещё успеется.
Причесался, на ходу зажёвывая наспех нарубленный бутерброд, умылся и выскочил за дверь. Вспомнил про мусор, которого уже скопилось прилично, схватил его, на секунду остановившись на пороге. Нет, больше ничего не забыл. Задвинул музыку в уши и, подойдя к мусоропроводу, чуть не выкинул вместе с пакетом и ключи от квартиры.
Я назвал себя идиотом, с глупой улыбкой дождался лифта и вышел из дома. Проходя через парк, на нужную остановку, заметил идущую в мою сторону девушку. Приблизившись, мы встретились глазами. И тогда на меня всё и накатило — все высокопарные эпитеты и слащавые фразы наподобие "утонул в её прекрасных очах" или "почувствовал бабочек в животе" — всё это я ощутил. Девушка не была сногсшибательной красоткой — довольно обычная внешность — но что-то притягивало к ней взор, заставляло остановиться и надолго задержать взгляд.
Простенькие джинсы, футболка с какой-то размазанной надписью выгодно подчёркивала хорошую фигурку и милое лицо с чуть вздёрнутым носиком, на которое я и пялился, чувствуя себя полнейшим идиотом.
Девушка споткнулась о небольшой бугорок на ломаном асфальте и, ойкнув, выронила пакет, который держала в руке. Я его даже и не заметил, лишь ловко дёрнулся в сторону, быстро подхватывая и не давая упасть. Сам удивился такой неожиданной ловкости.
Девушка радостно улыбнулась, отчего стала ещё милее. Убрала прядь волос.
— Вот это да! — она продолжала улыбаться, лукаво смотря на меня. — Вы спасли мой завтрак.
— Шаурма? — Я более внимательно посмотрел на содержимое пакета. Вспомнил, что до сих пор так и продолжал стоять, стискивая его в руке. Спохватился и протянул девушке. — Завтрак что надо, приятного аппетита.
— Раз спасли, значит там теперь есть и ваша часть, а то некрасиво получается. — Улыбка девушки обезоруживала, от этих искренних эмоций на душе становилось теплее. Совершенно не хотелось никуда уходить. Все планы на дальнейший день растеряли свою привлекательность, перестали интересовать.
Заиграла мелодия у меня на телефоне. На звонки друзей я ставил песню "It's My Life" Бона Джови. Девушка заинтересованно прислушалась.
— А вы мне нравитесь всё больше, — она запнулась и чуточку покраснела. Снова откинула непослушные белые пряди волос с лица, — извиняюсь...
Я почти не слушал друга, спрашивающего, когда меня ждать. Просто сказал, что сегодня у меня дела и всё расскажу потом.
— Рад, что понравилось, — я приглашающе махнул рукой на ближайшую лавочку. — И давай на ты.
Так мы и познакомились. Из-за вовремя пойманной обычной шаурмы и песни Бона Джови. Совсем не романтично и, в какой-то мере, глупо. Я даже не знаю, у кого ещё могло так получится.
Но день был действительно самым лучшим.
Несколько следующих лет прошли отлично. Конечно, происходили мелкие неурядицы, конфликты и ссоры, возникали проблемы в жизни — и мы сразу высказывали все появившиеся претензии, не дожидаясь, пока они достигнут точки кипения. Всё преодолевали сообща. Нам было хорошо, мы действительно подходили друг другу. Не сильно задумывались о будущем... просто жили, стараясь не забивать себе сильно голову по поводу дальнейшего. У меня маячило скорое окончание института, у Маши — так звали девушку — в запасе был ещё год, да она и не переживала особо, учёба ей давалась намного легче, чем мне.
Я без сожаления прекратил свои путешествия. Мне было плевать, что там происходило у других двойников, как развивалась их жизнь, чем она сейчас отличалась от моей... главное, что у меня всё было отлично. Я даже старался не замечать ещё бОльшего количества разломов — глаза уже привыкли к призывно раскрытым трещинам в воздухе — и двери в другие миры так и исчезали, не дождавшись меня. Разломы постепенно стали появляться и рядом со мной, прямо как в детстве, что заставляло всё же осторожничать.
Один раз я даже чуть ненароком не попал туда, когда проснулся под тихое гудение и не увидел разлом, висящий прямо надо мной. Воздух потрескивал, словно мелкие веточки в костре, изнутри звучала тихая знакомая мелодия какой-то рок-баллады — видимо работал музыкальный плеер. Мне даже показалось, что на несколько секунд я услышал голос Маши. Проснись я более быстро, то мог просто перенестись против воли в тот мир. В который я не хотел заглядывать. Я задумчиво полежал пару минут, так и не решившись на путешествие. Просто валялся и смотрел, как разлом медленно тухнет, постепенно затягивается, перестаёт быть уродливой раной реальности. Последней ушла теплота и он исчез окончательно.
Иногда я задумывался, а что если разломы со временем просто перестанут исчезать? Продолжат висеть в воздухе на своих местах и с каждым днём их количество будет только расти?
Складывалось ощущение, что чем дольше я отказываюсь от своих путешествий, тем больше их открывается. Словно кто-то сверху желал, чтобы я продолжил свою детско-подростковую забаву, невзирая на мои собственные желания. Я продолжал держаться. Научился скрывать болезненные приступы дежавю и временную дезориентацию в пространстве. Благодаря твёрдому отказу перемещаться в другие миры такие приступы случались всё реже, да и таблетки спасали. Рассказать всё Маше я так и не решался. С самого детства у меня сложилась эта позиция, что никто не должен знать мой секрет. Что тянуть его я должен в одиночку.
Нашёл работу. Не по специальности, но она устраивала своим графиком и нормальным руководством. Бросил её через год, решив всё-таки идти по профессии. Выяснил, что, к сожалению, хороших денег на ней не поднять, да и приходилось время от времени мотаться в длительные командировки. Толком ничего не складывалось, но я не унывал. И в этом мне очень помогала Маша. Своим заразительным энтузиазмом она не давала мне закиснуть или опустить руки. Прогремел мой юбилей, на котором я два раза пел песню "30 лет" Сектора Газа. Жизнь была не самой плохой — нужно было лишь стараться не замечать разломов.
Но я рано радовался. Моя... скажем так болезнь... продолжала медленно прогрессировать. Мутировать в худшую сторону.
Валяясь вечером на диване, Маша включила сериал, который мы недавно начали смотреть. Я глядел на экран и не мог понять, что происходит. Кто эти персонажи, почему они находятся здесь, а не в другом месте. Вначале я решил, что каким-то образом пропустил несколько серий, но Маша сказала, что вчера мы остановили просмотр именно на этом моменте. Девушка подумала, что я подшучиваю над ней, а я, скрывая испуг, согласился, натужно улыбаясь. Я помнил название сериала, некоторых действующих персонажей, но всё остальное словно начисто стёрли тряпкой.
Потом я стал забывать более существенные вещи — про что говорил с коллегами по работе, какие купить продукты на ужин, сходить с Машей в кино на запланированный ранее сеанс. Я начинал себя чувствовать стариком с прогрессирующей деменцией. Всё сложнее было выкрутиться из таких ситуаций — если с девушкой всегда можно было скорчить печальное лицо и, извинившись, сказать, что забыл сделать ту или иную вещь, то на работе такое не проходило. Начальство начало неодобрительно качать головой, особенно после того, как я забыл, как выглядит директор и не поздоровался с ним, столкнувшись в коридоре. Да и Маша всё же стала что-то подозревать, а я никак не мог логически ей всё объяснить, чтобы она поняла меня, а не сочла за человека, больного шизофренией.
Воспоминания о детстве пострадали больше всего... одним вечером они просто исчезли полностью, будто я сразу пошёл в школу, минуя садик. Помню, как вскочил с кровати, напугав Машу, и кинулся к компьютеру, к папке с фотографиями тех лет. Мелькали детишки в глупых нарядах, молодая воспитательница, мать, обнимающая меня на каком-то утреннике... но я никого не помнил. Ни имена детей, ни что со мной там происходило, даже фотографии не могли хоть немного восстановить память.
Видимо у меня в голове были слишком громадные объёмы информации — я же до сих пор помнил многие моменты из своих чужих жизней, хотя они и стали к этому времени расплывчатыми — и мозг решил самолично выбирать, что безвозвратно удалить, а что оставить. Он был похож на жёсткий диск с очень ограниченным количеством свободного места — и утилизируя, как ему казалось, ненужные события, он освобождал место для новых.
Теперь каждый день просыпаясь, я думал, что же стёрлось на этот раз. Я боялся до ужаса, что постепенно могу забыть вообще всё... всю СВОЮ жизнь. Не чужую, а именно свою. Мои прогулки с Машей, вечерние посиделки в институтские времена, общение с матерью — всё это исчезнет.
А я стану овощем, не знающим даже как его зовут.
Но я держался. Всё так же, не говоря никому про способность, которой уже долгое время не пользовался, но которая продолжала меня мучить с особой жестокостью.
Дальше чёрная полоса лишь усугубилась. И жизнь решила отобрать у меня самое ценное.
Мы прогуливались с Машей по парку. Она что-то шутила, пытаясь приподнять мне хоть немного настроения. И тут я увидел. Такое было в первый раз — два разлома находились практически вплотную, чуть искрясь и потрескивая, на расстоянии друг от друга всего пару сантиметров. Сам бы я даже не обратил на них внимания — давно перестал замечать эти чёртовы штуки — но Маша шутливо ткнула мне в плечо рукой, указывая в сторону, на резвящихся неподалёку детей. Мы уже серьёзно задумывались про своего ребёнка, но я боялся. В первую очередь за него с Машей — я не знал, как ещё моя способность может ухудшиться. Не хотел, чтобы они пострадали из-за меня.
Но в тот момент я отмахнулся от бегающих детишек, ведь увидел те два разлома. Один из ребят пронёсся прямо сквозь них, совершенно не ощущая в нашей реальности чужого присутствия. Разломы чуть заискрились, словно негодуя за такое обращение, но остались висеть на своих местах.
Я, не задумываясь, подошёл ближе, ведя за собой Машу. Разрывы реальности тихо трещали невидимыми палочками, от них как всегда веяло теплом. Прищурившись, можно было заметить, как там, внутри, тоже кто-то пробегает мимо и как ярко светит солнце. Я отпустил Машу и приблизился ещё, сойдя с тропинки и пройдя несколько шагов по зелёной траве. Девушка что-то удивлённо спросила у меня, но я даже не разобрал слов. Всё внимание было на этих двух объектах.
Я уже и позабыл, когда в последний раз погружался в другой мир, ощущал воспоминания и эмоции своего случайного двойника. И, не раздумывая ни секунды, дотронулся. Сразу за оба разлома, освободив вторую руку из кармана. Неосмысленно, как маленький ребёнок, который не чувствует опасности, которому просто хочется что-то сделать. А что будет дальше неважно.
Меня рвануло внутрь, мир перевернулся с ног на голову и обратно. Перед глазами всё завертелось... и я оказался в очень знакомом месте. Покрутил головой, восстанавливая дыхание и равновесие. Странности продолжались.
Парк неподалёку от моего старого дома, тот парк, в котором мы впервые встретились с Машей!
Удивило меня даже не это, а то, что гуляли мы — сейчас в моём мире — совсем в другом парке, на другом конце города. Но я же всегда переносился туда, где находился на тот момент у себя! А теперь я, непонятно как, переместился за несколько километров. И не знал, что делать дальше. Меня кольнуло запоздалым чувством страха. Нужно было думать, прежде чем так экспериментировать.
Краем глаза заметил движение. Навстречу направлялась девушка и я недоверчиво поморгал, надеясь, что мне всё мерещится.
Фигура приблизилась и меня снова окатило тревогой. Маша — а это была она — торопливо шла по асфальтированной дорожке. В одной руке болтался пакет. Небольшой пакетик... а в нём должна лежать та шаурма... Даже одежда на девушке была всё та же, как в тот раз... Маша постепенно подходила. По её лицу стало заметно, что нахожусь я точно не в наше время — хоть Маша за эти годы ещё больше расцвела, возраст совсем не отложил свой отпечаток на ней, но мелкие отличия я всё же увидел.
Каким-то непостижимым образом я попал в прошлое...
Девушка почти поравнялась со мной. Я, следуя лишь рефлексам, не задумываясь ни секунды, схватил её за руку.
Девушка горько ойкнула и выронила пакет, который упал на асфальт с мягким звуком.
— Извини, пожалуйста! — я в замешательстве наклонился, поднимая его. Помню, как в тот момент, моя голова просто трещала от нелогичности происходящего. Тело действовало практически на автомате.
Маша отодвинулась, хмурясь и разглядывая меня с недоверием. Конечно, она же ещё не знала меня.
— Зачем так пугать?! — девушка покачала головой.
— Я не специально... я не хотел.
— Я вроде на "ты" не переходила, — она приняла из моих рук пакет, но всё равно держалась на расстоянии.
— Давай..., — я запнулся. Просто не знал тогда, что ответить. Всё вокруг казалось сказочным, ненастоящим. Я не мог понять, как мне поступить дальше. Тысячи вопросов витали в голове и ни одного ответа.
И невидимая стена. Она уже появилась и начала давить на грудь, постепенно усиливая напор. Я знал, что у меня осталось не так и много времени — минут двадцать, может тридцать.
Ещё вызывало страх, что никакой информации не поступало. Никаких мыслей о том, другом мне. Как я здесь живу и что делаю. Только МОЙ испуганный поток сознания. Значило ли это, что я попал именно в своё прошлое?
— Я пойду, — девушка ещё раз посмотрела на меня и окончательно отвернулась.
— Подожди!
Мой оклик она проигнорировала, а когда я попробовал преградить Маше путь — даже не зная ради чего — девушка ткнула меня в грудь ладонью. С испуганным выражением на лице.
Я раскрыл рот, но мир опять завертелся перед глазами и меня мгновенно вышвырнуло оттуда, не дав больше ничего сделать. Невзирая на оставшееся время. Обратно в настоящее. Я вернулся к себе, в тот же момент перед переходом, но изменения уже произошли.
Маша шагала рядом по дорожке, не обращая на меня никакого внимания. Я подбежал к ней, тяжело дыша. В глубине души я понимал — произошедшее было реально, но боялся правды.
— Я вас знаю?
Я не ответил, попытался её остановить и за это получил звонкую пощёчину, громом отдавшуюся у меня в ушах. В голове всё перемешалось окончательно. Маша уже подбегала к пешеходному переходу, когда я ринулся за ней. Я хотел попробовать всё рассказать, объяснить — не знаю как, но хотя бы попытаться.
И отвлёк её. Буквально на пару секунд.
Помню, как это произошло. Моё сознание многое удаляет, стирает память, но это оно оставило. Словно в насмешку. Маша перебежала уже через половину дороги, не дожидаясь светофора, видимо сильно испугавшись моего преследования. Машина не успела затормозить перед резко возникшей девушкой и врезалась в неё, почти на полном ходу. Резкий визг шин по асфальту и автомобиль, чуть не перевернувшись на бок, встал. Запоздало заработал светофор, но я не замечал этого.
Подбежал к телу, чувствуя стекающие слёзы. Схватил за руку, чувствуя, как трясётся девушка. Цепляется за меня, ничего не осознавая от боли.
— Нет, нет, нет..., — я еле слышно повторял эти слова, как молитву, — нет, нет... я не верю... ты не можешь... просто так...
Слёзы мешали говорить, мешали рационально мыслить — хотя бы вытащить телефон и позвонить в скорую помощь. Я мог лишь в тупом оцепенении бормотать ничего не значащие фразы, ласково поглаживая волосы. Видя в глазах Маши быстро угасающую жизнь.
Следующие три года были самыми тяжёлыми.
Только после смерти девушки я ощутил в полной мере, как мне тяжело без неё. Жизнь рассыпалась, казалась ненужной.
Первое время я глупо ожидал, что сейчас, вот сейчас, дверь в квартиру откроется и зайдёт Маша, уставшая, но как всегда с задорным блеском в глазах. Я шёл через парк и видел, как у того дерева призрачные мы, идиотски кривляясь, танцевали. Как у подъезда мы прощались и я впервые поцеловал её, а она мило морщила носик. А в этом заведении отпраздновали её день рождения, а потом гуляли всю ночь по городу — такие счастливые...
Боль утраты, почему-то не становилась меньше, а с каждым днём, наоборот, только усиливалась. Я никак не мог выбросить произошедшее из головы, особенно свою вину. Мне стоило всего лишь не трогать те злополучные разломы... и всё оставалось бы хорошо.
Хотя у меня были большие сомнения на этот счёт. Болезнь прогрессировала. И я сам её усугублял.
Навязчивой идеей стал поиск ещё двух расположенных рядом трещин. Я бродил по окрестностям, выезжал за город, в другие населённые пункты, и нигде не находил ничего похожего.
Я принялся снова путешествовать в иные реальности — мне хотелось, ОЧЕНЬ хотелось, снова увидеть Машу. Хоть где-нибудь. Узнать, как она поживает в другом мире.
Но её так же нигде не было. Словно я своей идиотской выходкой стёр наше знакомство отовсюду. Везде я был или один или с другой девушкой. Я злился и головные боли с приступами дежавю усиливались. А память... с памятью стало ещё хуже. Из школьных времён я помнил только основные детали — наподобие возникновения первого разлома — институтские времена тоже постепенно испарялись. Больше половины чужих воспоминаний тоже стёрлись — по этому поводу я переживал меньше всего, но жить становилось всё трудней. Я даже не представлял зачем... вполне возможно мысли о суициде и появлялись, но мозг тут же услужливо их испарял, чтобы я помучился подольше.
Я перестал общаться с оставшимися друзьями — кого-то я просто забыл, а кто и настойчиво просил обратиться к доктору, видя моё ухудшающееся состояние. Я только ухмылялся — доктора ничего не найдут, проверка покажет, что я обычный человек, так ради чего заморачиваться? Хотя может я уже и ходил... просто в голове не осталось доказывающих это деталей.
С работы пришлось уволиться. Основные процессы я до сих пор помнил, что нужно делать и зачем, но сотрудники... я перестал понимать, кто обращается ко мне — рабочий ли это или курьер. Или начальник. Лица совершенно уплывали из памяти, прихватив имена и фамилии людей, меня окружающих. И я решил уйти сам.
Куда-нибудь устроиться ещё я уже не мог, боясь, что меня действительно уложат в лечебницу. На любом обычном тестировании я бы провалился, не помня о себе многие вещи.
К счастью — я это цинично так называл — быстро появились лишние деньги. Умерли родители — причина постоянно стиралась у меня из памяти, как я не старался её запомнить, вроде что-то с аварией на дороге — и мне досталась их старая квартира, которую я тут же продал, боясь, что забуду про неё. Я даже не смог толком погоревать о случившемся. Забыл оплатить похороны, и даже прийти на них, выставив себя в глазах оставшихся дальних родственников полным моральным уродом. И если бы не записал себе памятку, то скорее всего даже и не вспомнил бы, кто ещё ушёл из моей жизни.
Цена за квартиру была низкая, но прожить несколько лет на эти деньги вполне реально. Что делать дальше я даже не задумывался. Хотел продать и свою — так как многие вещи постоянно напоминали мне о Маше — но так и не решился.
Мне было тридцать пять, а ощущал я себя на девяносто, не меньше. Подавленное состояние стало обычным делом. Накатывали постоянные головные боли и вспышки дежавю — бывало я выходил из дома только ради поиска нужных разломов. Идея фикс никуда не исчезла. Как и разломы.
Они появлялись повсюду. Но всегда далеко друг от друга, заставляя меня ещё больше злиться. В основном из-за того, что я не знал, могли мне действительно попасться парные разломы реальности. Вдруг я опять просто не помнил об этом — упустил шанс, попытку что-либо сделать. Что именно я собирался совершить при их нахождении я тоже не знал. Просто это было хоть что-то, небольшая надежда, которая и заставляла меня тащиться по жизни дальше.
Теперь я мог задерживаться в чужих мирах надолго. С постоянным чувством невидимого давления мог оставаться в них на пару часов. Но ради чего? Там не было так нужного мне элемента...
Однажды, выйдя на балкон, я увидел искрящийся разлом. Он находился на приличном расстоянии от бортика, шелестел мне листвой чужого мира, воздух приглашающе колебался, расходясь в стороны тёплыми волнами. Я лишь хмыкнул, скорчив лицо от вспыхнувшей боли. Сознание вспоминало, как много моих двойников уже выходило сюда. Судя по ощущениям — много.
Я перевёл взгляд вниз. Копошились люди, мелкими точками разбегаясь по маршрутам, известным только им, где-то натужно гудели машины, уносясь вдаль. Жизнь кипела, а я просто тут существовал.
Я же знал, что так долго не протяну. Либо со временем боль станет невыносимой, либо я совсем всё забуду. Память сотрётся окончательно — все, чем я дорожил, чего добивался и как — это всё отнимется у меня. А после соседи позвонят куда надо и я перееду в больницу, где буду бродить по коридорам, натужно улыбаясь незнакомым людям.
Так ради чего я тянул — ради эфемерного шанса, что когда-нибудь разломов станет так много, что они окажутся рядом друг с другом? Веры уже не было. Депрессивные мысли захлёстывали сознание, я тонул в них, крепко сжав руками бортик балкона. Тоска разливалась по телу. Мог я в детстве представить, что всё так повернётся? Конечно же, нет...
И тут я увидел второй разлом. Он появлялся прямо на моих глазах, удлиняясь и раздаваясь вширь. Раскрылся, как бутон, открывая иной мир — такой же, как у первого. Тихие звуки перебивались другими, смешивались, превращаясь в чудную мелодию. Свист ветра удачно гармонировал со стрёкотом пролетающих мимо птиц. И у меня, и там.
Разломы почти соприкасались, но были всё равно слишком далеко. Я взвыл от досады и злости, безуспешно протягивая руку. Не хватало совсем немного. Я вытягивался всем телом, но кончики пальцев лишь терзали воздух моего мира. А первый разлом медленно тускнел, исчезал из этой реальности. Я не мог ни о чём думать, тело трясло как при высокой температуре. Заорал в небо, надрывая глотку и скорее всего пугая соседей. То, чего я так ждал, пропадало прямо на глазах.
Не раздумывая больше ни секунды, вскочил на бортик, придерживаясь рукой за оконную раму. Лёгкий порыв ветра пошатнул меня и я еле удержался на ногах. Прищурился, словно пытался заранее понять, что же меня там ждёт. В первой трещине, которая почти исчезла, мелькнула зелень, яркая трава, едва слышное гавканье донеслось до моих ушей.
Дольше тянуть я не мог. Выдохнул и, стараясь не смотреть вниз, прыгнул в сторону разломов, протягивая руки навстречу чему-то другому. Кончики пальцев обожгло...
Я оказался на полянке. Руки чуть вытянуты вперёд, словно я пытался что-то поймать в воздухе. Но поблизости ничего не было, лишь тихий гомон людей, доносящийся из-за спины, и дерево, рядом с которым бегала собака без поводка.
— Вить!
Я дёрнулся от этого голоса, тело пронзили тысячи мурашек, словно разрядом тока. Ещё не веря в происходящее, что у меня всё получилось, я обернулся, еле сдерживая слёзы, выступившие на глазах.
Девушка стояла на тропинке, подставляя лицо лучам яркого солнца. Улыбаясь мне. Той самой улыбкой, от которой мне всегда было так хорошо, той очаровательной улыбкой, которая не давала мне упасть духом и опустить руки, которая мотивировала жить дальше.
Всё накопившееся во мне за это долгое время, вся усталость, вырвалась в кратком хриплом возгласе. Все годы поиска, показавшиеся бесконечными, тоска из-за потери, боль по так глупо погибшей любви, раздирающая боль в душе — всё это исчезло, стоило мне лишь увидеть её. Под яркими лучами солнца Маша казалась чем-то неземным, прекрасным миражом.
Спотыкаясь, я пошёл к ней. Отчаянно боясь отвести взгляд, боясь, что она сейчас исчезнет, всё окажется просто сном и развеется по воздуху, стоит мне лишь коснуться её. Где-то вдали продолжали бегать детишки, солнце приятно припекало плечи и голову, а я не ощущал в себе никаких чужих воспоминаний. Чужих жизней, чужих решений — лишь свои. Замечательное чувство.
Разломов тоже не было. Ни единой приоткрытой двери, ведущей в другую жизнь. Почему-то я был уверен, что они пропали все. Исчезли, оставив меня навсегда.
Я подошёл к Маше, взглянул на её красивые черты лица, прекрасные губы и крепко, очень крепко, прижал к себе девушку, обняв за плечи. Аромат волос проник в ноздри— как же долго я не ощущал этот приятный цветочный запах.
— Я тебя отпустила всего на минутку, — удивлённо произнесла она. Провела пальцами по щеке, задержавшись на щетине.
— Мне показалось, что прошло намного больше...
Совершенно не чувствовалось тяжести, невидимой стены, готовой вытолкнуть меня из этой реальности.
Наоборот... Всё было хорошо.