Любимые штаны
18.03.2024
18.03.2024
07.03.2024
8.03.2024
P.S. Очень похоже, что при просмотре видео через плеер на Пикабу, просмотр на Ютубе не засчитывается.
Съёмки проходили на границе Калифорнии и штата Невада,в полутора часах езды от Лас-Вегаса. Дикая пустыня. Но через каждые несколько метров столбы с табличками, где что-то написано по-английски. Я думаю, ну неужели и тут реклама? Оказалось, нет, это антиреклама! На всех табличках одно и то же: «Осторожно! Гремучие змеи! Их укус смертелен! Противоядия нет!» Если приглядеться, то действительно, всюду небольшие отверстия, эти дырочки и есть змеиные входы и выходы.
Пустыня сухая, на то она и пустыня, но не оставляет чувство, что ты в вымершем доисторическом лесу. Везде огромные, сухие стволы, но откуда в пустыне деревья? Приглядываюсь, это - останки гигантских кактусов. От удара ногой, они рассыпаются в прах, и из них выползают всё те же змеи, скорпионы и какие-то неизвестные мне насекомые, похожие жуков . Жуки очень быстро убегают, при этом умудряются не терять достоинства, гордые какие-то жуки! Отбегут на расстояние и посматривают: «Не подходи! Уж-жалю!»
Всюду черепа коров, скелеты змей, и тут же бытовой «человеческий» мусор: пластик, банки из под «Кока-Колы»… Поразили меня обглоданные, полуистлевшие мужские ремни, брюк нет, а ремни валяются. Мало того, не один, не пара, а встречаются часто, с какой-то периодичностью…
Мне в пустыне встретились ещё несколько странных предметов: разбитая детская кукла, сломанный паровозик... Откуда они здесь? А ремни? Почему штанов нет, а ремни есть?
Быть может маленькая девочка с куклой потерялась, а грубый, грязный ковбой решил этим воспользоваться, стал снимать штаны, скинул ремень… Но кукла одна, а ремней много. Да и истлели они по-разному, не может же быть, что и прадед грубого ковбоя и дед все снимали ремни именно в этих местах… А девочка, что она так и стояла?..
Пока я фантазировал на тему странного набора предметов в пустыне, съёмочная группа переместилась на следующую точку. Я вернулся к реальности, на меня нагло смотрел скорпион. Решив показать, что «Человек звучит гордо», и я совершенно его не боюсь, я пнул ногой очередной истлевший кактус и пошёл догонять своих.
Накануне, в Лос-Анжелисе, я купил рацию, так называемый «Уоки-токи», и решил его проверить. Да, здесь, в пустыне, где никто и ничто не мешает. Я попросил оператора Юрия Юрьевича быть на связи, дал ему второй «Уоки-токи», и смело пошёл в глубь пустыни…
Примерно через тысячу метров я нажал кнопку, и в эфир полетело моё первое обращение: «Приём! Юрий Юрьевич, вы меня слышите?»
«Приём! Да, слышу, Виктор», - ответил оператор.
А слышимость-то, какая! Чётко, ясно, как будто человек стоит рядом, Какой замечательный у меня «Уоки -токи!», подумал я. И пошёл вперёд, «на солнце»…
На 5, 6 или 7 тысяче метров, «Уоки-токи» замолчал…
Моё призывное: « Приём! Приём!», оставалось без ответа. Юрий Юрьвич молчал. Мне стало не по себе, либо я отошёл очень далеко, либо у Уоки-токи кончился радиус действия. Пустыня, я один, и куда идти неизвестно. В голове зазвучала музыка Мариконе и пейзаж стал кадром фильмов Сержио Лионе(муз., что бы можно было послушать). Я решил осмотреться, невдалеке были какие-то горы. Стало страшно, вдруг сейчас из - за них покажутся всадники: индейцы, ковбои и все будут стрелять в меня, и кидать томагавки. Я почесал скальп.
В голове стоял полный бардак: нестерпимо звучал Мориконе, сурово смотрел на меня Клинт Иствуд, и параллельно всплывала статья из медицинского справочника, прочитанная в ранней юности, о том, что без еды человек может прожить больше 30 дней, а вот без воды всего …семь. Десять, если повезёт.
Дико захотелось пить. Странно, потому что до этого совсем не хотелось. Видимо от мыслей…
Вдруг, «внедряясь в музыку Мариконе», послышались странные звуки: «Шр-шр-хр…» Потянуло внизу живота. Все змеи, жуки, скорпионы, которые боялись меня и убегали, когда я был среди людей, теперь «решили напасть на меня». Я клянусь, они приближались! Они узнали, что я один в пустыне. Снова дико захотелось пить. Жажда была такая, словно прошло 30 дней без еды, и потом, ещё добавили 7 без воды. Вообщем, «Смерть подступила с костлявой рукой». И я побежал! Часа полтора, два я бежал по пустыне и кричал в долбанный «Уоки-токи»: «Юрий Юрьевич, вы где??? СОС!!! Помогите!» Видимо бегал я по кругу, так как в результате горы оказались с той же стороны, что и в начале побега. Вдруг послышался выстрел! Ну, всё, индейцы, подумал я…
«-Ты откуда Саид?
-Стреляли…»
Съёмочная группа спокойно работала, сняли сцену погони. Довольный оператор отдал мне мой «Уоки –токи» и преспокойненько сказал: «Хорошая вещь, слышно прекрасно!!!» Когда я, спасённый, плача от счастья, всё же спросил его: «Так, а что же Вы молчали, вашу м …, Юрий Юрьевич? Я там…»
«Ну а как я могу?, - ответил он, - Съёмка же идёт, команда- тишина, звук сразу пишем, я ж не мог говорить. Но тебя, когда не выключал твою рация, я слышал прекрасно. Классный у тебя «Уоки – токи»!!!.
«Спасибо Вам … за всё!!!», - в сердцах ответил я, махнул рукой, но… от группы больше ни ногой.
— Димка, открывай! Юлька, ты дома?! Никитины, я знаю, что вы не на работе, ваша машина под окнами — стои́т вон, в куче листьев! — трезвонила в дверь и дергала за ручку Катерина из сорок восьмой квартиры.
— Ч-ч-ч-чего такое?! Что с-с-с-случилось? Горим? В душ нельзя уже зайти, — бубнил появившийся в дверях Дима. Наготу его скрывало повязанное на поясе полотенце.
— Дима, какой душ, какой душ, репетировать нужно! — вопила на весь подъезд Катерина.
— Чего делать? — испуганно смотрел Дима на обезумевшую с утра пораньше соседку. — Вы опять дома канистру растворителя разлили?
— Ре-пе-ти-ро-вать! Какая канистра! У нас тут послезавтра кино снимать будут во дворе!
— Как кино? Настоящее? — В глазах Димы появились проблески любопытства.
— Нет, блин, артхаус высокоинтеллектуальный! Конечно настоящее! Стала бы я по пустякам людей тревожить?
— Ну да… Вернее, нет, — согласился Дима и впустил Катерину в прихожую.
— Мы тут с одним местным режиссером собак вместе на стрижку водим, — продолжала соседка. — Так вот, он мне по секрету в ухо прохрипел, что к нам из столицы едет серьёзная кинокомпания. Бюджет заложен — мама не горюй. Картину собираются в мировой прокат запускать.
— Да вы что? — как-то недоверчиво произнёс Дима.
— Да! Говорит, что будут выбирать самый лучший двор для съемок ключевых сцен, а актёров, — тут женщина перешла на заговорщицкий шёпот, — будут набирать из местных жителей — для достоверности сюжета. Я могу через свои каналы договориться на список ролей, — подмигнула она.
— Круто! — закивал Дима. — А как нам туда попасть? Я всю жизнь хотел где-нибудь кого-нибудь сыграть! Юлька говорит, что я непризнанный актёр. Особенно у меня хорошо получается играть больного и трезвого!
— Вот! Правильный настрой! — похвалила Катерина соседа, копошась в принесенной с собой папке. — Ты Отелло помнишь?
— Ну так, в школе что-то там читал, — смущенно произнёс Дима, теребя полотенце.
— Давай разыграем диалог! — с жаром произнесла Катерина и вручила соседу распечатанный текст. — Ты будешь Дездемона, а я — Отелло.
— Почему я Дездемона? — обиженно выхватил лист Дима.
— Мне типаж Отелло ближе, — призналась Катерина. — К тому же я только его слова наизусть помню. Итак, поехали! Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — начала с экспрессией соседка.
— Да, милый мой, — промямлил Дима.
— Когда ты за собою
Какой-нибудь припомнить можешь грех,
Которого не отпустило небо,
Молись скорей, — читала с выражением Катерина.
— Что это значит, м-м-м-и, — начал заикаться от волнения Дима.
— Ну чего ты? Смелее давай, чего ты глохнешь-то?! — давила на него Катерина и, выхватив лист, произнесла: — Что это значит, милый?!
— Что это значит, ми-ми-ми-лый? — повторил за ней Дима. — Тьфу, не могу я! А почему Отелло? К нам же не театр приезжает!
— И правда, что-то я не подумала, — почесала макушку Катерина.
— А что за жанр хоть?
— Да там этих жанров намешано, — махнула рукой соседка. — Сам знаешь это современное кино… Немного фантастики, немного боевика, хоррор там, мистика.
— Ого! И всё это в нашем дворе?
— Ага.
— Давайте тогда «Бойцовский клуб» разыграем — как раз подойдет!
— Давай. Можно сразу сцену с дракой!
— А что это вы тут делаете? — спросила Юля, уже две минуты наблюдавшая за сценической игрой своего полуголого мужа и вжившейся в роль соседки.
— Первое правило бойцовского клуба: никому не рассказывать о бойцовском клубе, — с перепугу выпалила Катерина.
— Ре-ре-ре-петируем. Представляешь, у нас тут кино снимать будут, — выдавил Дима, глядя в пылающие ярким пламенем глаза жены.
Кое-как объяснив всю ситуацию и убедившись, что кровопролития не предвидится, Катерина собралась домой.
— Самое главное, чтобы наш двор выбрали для съемок! Мой источник говорит, что будет конкурс. Надо будет постараться.
— И как же мы должны стараться? — поинтересовалась Юля.
— Послезавтра с утра жду вас на съемочной площадке. Я расскажу, — поставила точку в разговоре Катерина и вышла в подъезд.
***
— Катерина Ивановна, я тут через стенку совсем не подслушивал, как вы о кино в нашем дворе рассказывали, — остановил женщину на лестничной площадке Володя Сомов.
— А вам-то что? — злобно зыркнула на него Катерина. — Вы к нашему двору никакого отношения не имеете.
— Это почему ещё? — гордо выпрямился Сомов.
— А вы постоянно окурки свои мимо урн бросаете. Из-за таких, как вы, голливуды и болливуды нас и обходят стороной все эти годы.
— Ну… ну я же не думал… — начал оправдываться сосед. — Дворник же убирает.
— Чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят, Владимир Евгеньевич, — отвернулась Катерина и поднялась на пару ступенек вверх.
— Возьмите меня тоже! Прошу! Хотите, я все окурки во дворе соберу? Замолвите за меня словечко через своего знакомого режиссера.
— Я подумаю, — смягчилась Катерина. — Послезавтра с самого утра начинайте собирать. Может, вас и удостоят роли какого-нибудь местного дуралея или трансформаторной будки, — усмехнулась она и, откланявшись, потопала на родной этаж.
Через час в квартиру Катерины начали ломиться вернувшиеся с работы соседи.
— Мы тоже хотим сниматься! — кричали они наперебой и расталкивали друг друга локтями.
— Я в КВН играл за институт! — кричал Андрюша, инженер с первого этажа.
— А я — дерево в кукольном театре! — отпихивала его Ирочка, любительница громкой музыки с утра в воскресенье.
— А я вообще недавно в кино для взрослых снимался! — внезапно заявил семидесятилетний Михаил Николаевич — бывший библиотекарь, герой труда, который всегда ходил с одним костылём и держал в кармане книгу. После его слов повисла тишина. — В документальном, про наш собес, — поспешил он с объяснениями, увидев замешательство на лицах соседей.
Воздух снова начали сотрясать крики соседей, меряющихся своими регалиями.
— Друзья, друзья, послушайте! — пыталась остановить этот гвалт Катерина. — Думаю, что все вы достойны съемок! Но главное — это убедить киношников снимать именно в нашем дворе! Так что я жду вас послезавтра в девять часов утра у нашего подъезда — начнём показывать наши творческие способности акулам киноиндустрии!
Воодушевленные жильцы начали покидать квартиру соседки, попутно обсуждая свои таланты, и спорить о том, кому какая роль достанется.
***
Два дня весь двор стоял на ушах. В каждой квартире разыгрывались драма, комедия, ужасы, но впервые понарошку.
Утром в назначенный день в назначенное время люди вышли на улицу в своих лучших нарядах. Многие даже пропустили работу и поменяли свои планы.
— Вот так аншлаг, — присвистнула Катерина, глядя на творческую группу, мечтающую покорить голубые экраны всего мира. В глазах каждого второго блестело золото Оскара и краснела ковровая дорожка. — Друзья, — обратилась Катерина к будущим актёрам. — Из проверенных источников стало известно, что по сюжету будет сниматься образцовый двор. Поэтому я выдаю вам этот инвентарь, с которым мы начнём контрольную репетицию. Киношники должны подъехать через час-другой. Пусть они увидят нашу живую игру.
С этими словами Катерина начала выдавать своим соседям перчатки, мешки для мусора, грабли и остроконечные палки.
Люди торжественно приняли реквизит и начали вживаться в роль. Шоу было знатное: мужчины в строгих костюмах собирали листья граблями и периодически разминались в различных диалогах. Стреляли друг в друга из подобранных веток, точно из пистолетов, разыгрывали сцены рукопашных боёв.
— Люк, я твой отец! — кричал Сомов на канализацию, поднимая очередной бычок.
Андрюша и Михаил Николаевич фехтовали: инженер — палкой для мусора, а библиотекарь — своим костылём.
— Мушкетёры короля, к бою! — кричал торжественно Михаил Николаевич.
Женщины в своих лучших нарядах эксцентрично и очень чувственно собирали и расфасовывали по мешкам пластик и бумагу, периодически стараясь как можно театральнее обращаться друг к другу. Тут были и драматичные монологи, и смех без причины, и различные сцены ревности.
Кто-то даже притащил музыкальные инструменты, другие жильцы показывали мощь своего вокала. Актеры старались вывалить все свои таланты наружу.
Проходившие мимо люди останавливались и снимали странных жителей района на телефоны.
Прошло два часа. Двор уже блестел чистотой, а измотанные бесконечными репетициями люди начали подозревать неладное.
— Ну и где эти киношники? — спросили соседи у Катерины, завязывающей очередной мешок с мусором.
— Так это… Не приехали, наверное, ещё, — с наивной улыбкой оправдывалась она. — А может, и не приедут…
— Не поняла, — сдула с лица локон Ирочка — главная яблоня кукольного театра. — Что значит «может, не приедут»?
— Ну, я точно не знаю, это же всего лишь слухи…
— Вы что, совсем о-о-о-офонарели! — взорвался Дима, бросив на землю грабли. — Я что, просто так тут два часа мусор собираю?!
— Ну почему же просто так. Зато вон какой у нас двор чистый стал. Вас же обычно на субботник фиг вытащишь, а тут вон собрались все, даже дела свои смогли перенести, — нервно хихикая, оправдывалась Катерина.
— Так это что, вы нас обманули, получается?! — взревела толпа.
— Знаете что, Катерина, сейчас тут реальная трагикомедия случится! — завопил с задних рядов Сомов.
— Да чего вы… — пятилась к подъезду Катерина, — оглянитесь вокруг, чистота-то какая у нас теперь — всему городу на зависть. Ну… ну простите меня.
— Да я эту чистоту знаете где видал?! — замахнулся своей «саблей» Андрюша.
Но тут из-за угла вырулил какой-то странный микроавтобус и остановился у первого подъезда. Из него быстро начали вываливаться люди с видеоаппаратурой. Через пять минут подъехало ещё несколько машин, затем начали подтягиваться разные блогеры.
Всего полчаса назад в социальных сетях завирусилось видео, где жители одного двора устроили творческий субботник, и каждый уважающий себя журналист хотел откусить кусок от этого сюжета.
— Ого, так нас что, всё-таки с-с-снимут? — спросил Дима и начал снова вспоминать Отелло.
Пока соседи отвлеклись, Катерина под шумок сбежала в собственную квартиру и не выходила оттуда целую неделю, боясь расправы и дежуря у входной двери со сковородой в руке.
А тем временем в интернете быстро набирал просмотры репортаж о театральном районе.
***
Надев перчатки и взяв в руки грабли, Катерина вышла ранним субботним утром из дома, чтобы провести во дворе небольшой единоличный субботник. Она никого не оповещала об этом — от греха подальше. Каково же было её удивление, когда по пути на улицу с ней поздоровались Никитины и предложили съездить вместе с ними в магазин за мусорными мешками.
Выйдя во двор, троица увидела, что большинство их соседей уже активно ведут уборку, параллельно разыгрывая какие-то сценки. Одни подготовили новые костюмы, другие тщательнее позаботились о реквизите, заменив палки и костыли на бутафорские шпаги.
А ещё десятки зрителей на улице и миллионы в интернете наблюдали за этим странным, необычным шоу, которое быстро становилось популярным.
Александр Райн
Панкрат Объективный сидел в забегаловке "Порочный кабачок" и читал сценарий социально-ориентированного ролика на тему безопасности дорожного движения.
Ему предстояло принимать непосредственное участие в его производстве, производя манипуляции со светом и камерой, запечатлевая нетленное творение неизвестного сценариста. Хотя, неизвестен он был широкому кругу зрителей, а остальные, причастные к телевизионной кухне, знали его как соведущего в тематической передаче "Кювет".
Сценарий был адовый!
Он изобиловал подобием ненормативной лексики и гопоты в "удобных штанах с тремя полосками", кошмарившей местного "ботаника", презревшего ношение светоотражающего жилета. Но мысль доносилась верная и нужная, позволяющая немного продлить своё существование на нашей голубой планете.
Съёмки назначили на 22-00 для достижения большей достоверности. Погода видимо тоже ознакомилась со сценарием и была на редкость зимней: снежной и морозной. Улица поражала своей непроходимостью, а арка в доме своей зловещестью, не предвещавшей ничего доброго любому бедолаге, проходящему мимо. Группа товарищей, играющих "гопоту", была предоставлена силами городских силовых структур, а "ботана" притащили из местного школьного театра "Подмостки неБольшого" в сопровождении взволнованного родителя, который блеском своих глаз озарял округу похлеще светового оборудования. Видя человека на "позитиве", всем тоже захотелось раскрыться в роли и "гопота" начала репетировать, передавая фляжку по кругу, презрев пандемию. Режиссёр почувствовал, что провал мероприятия начал приближаться со скоростью двух глотков в минуту и поторапливал Панкрата с установкой оборудования. Юный театрал получал последние наставления от режиссёра и понимающе кивал, внимая словам мастера. Его отец подпирал стоящее рядом дерево и одобрительными возгласами подбадривал своего отпрыска, время от времени закусывая шоколадкой. По сценарию дитятко должно было пройти по дороге и свернуть в арку, где его пугают хулиганы и завязывается непродолжительная погоня с непременным попаданием в кадр кроссовок и удобных трико негодяев. Развязкой должно было быть торжественное облачение мальца в светоотражающий жилет и одобрительными похлопываниями по спине и возгласами довольных "гопников". Покуда снимали ноги и плюющихся семечками участников массовки, отец малолетнего артиста слился с местностью и его местоположение можно было определить только по тихой матерной ругани и машущим рукам, пытавшимся снова обнять дерево. Панкрат осветил место около арки и стал ждать когда придут остальные участники процесса, закончив с мелкими съемками. "Ботан" ходил туда сюда, репетируя неимоверный испуг на физиономии, покуда не наткнулся на сугроб с родителем, взывавшего с мольбами к окружающим. Пришлось ему взвалить на себя это бремя и помочь родителю добраться до скамейки с которой он мог бы вести наблюдение за процессом. Пока шёл этот марш-бросок, из арки вышла съемочная группа и дружно выискивала взглядом главного героя, так некстати исчезнувшего из виду. Панкрат указал пальцем на фигуру, приближавшуюся к ним, и прозвучала команда "Мотор!". Фигура повернула в арку и застыла в ужасе при виде хулиганов, издав громкий крик, спотыкаясь и зарываясь в снег, побежала прочь. Режиссёр ликовал. Банда догнала беглеца и начала напяливать на него жилет, натурально пыхтя и бранясь от души. Панкрат держал микрофон и удивлялся самоотдаче актёров, а повернув голову увидел их юное дарование непонимающе уставившееся на кучу тел, кувыркавшихся на проезжей части. В этот момент режиссёр скомандовал "Стоп!". Вся группа смотрела на настоящего "ботана" и косилась на лже-героя запакованного в пресловутый жилет, плохо осознавшего происходящее и переводящего дух. Минута тишины была прервана аплодисментами, доносившимися с лавки и радостными возгласами о гениальности игры своего сына, или сыновей, поскольку их стало двое. Поддельного героя подняли и почистили от снегов, пообещав ему роль во искупление сего конфуза и всунули его радостную физиономию в конце ролика. А Панкрату напихали два лукошка, за то, что не уследил за актёром, спасавшего отца из лап взбеленившихся сугробов. Два часа съёмок не прошли бесследно для всех без исключения, мороз заставил быстрее завершить процесс и разъехаться восвояси. Долгое и трогательное прощание с родителем молодой звезды, с непременными объятиями, было прервано появлением его спутницы жизни, пообещавшей ему "райскую жизнь" и в горе и в радости. По дороге домой Панкрат молча смотрел в окно и думал какое ещё количество людей нужно насильно облачить в жилеты для их же безопасности, а может быть проще почистить тротуары, чтобы они не шатались по проезжей части..? Но это тема следующего ролика.
Ваня ворвался домой как ураганный ветер или стая голодных енотов. Возбуждённый, он путался в ногах, словах и, как оказалось, перепутал даже этаж. Дверь была открыта, и он вошел, не раздумывая, чтобы скорее поделиться новостью.
— А-а-а-а-а! Кто вы? Что вам нужно?! — визжала женщина в мужских трусах вместо шорт, она явно не ждала гостей.
Мозгами Ваня понял, что ошибся дверью, но язык не мог больше ждать и слова уже рвались наружу:
— Реклама, отец, подгузник, сбылось, твоя мама, чайник! — выдал он скороговоркой и, наконец, выдохнул, а потом добавил, — извините, ошибся дверью.
И вышел прочь, оставив женщину разбираться со всем этим самостоятельно.
Домой Ваня вошёл уже немного успокоившийся, и речь его была выстроена по всем правилам: смысл, порядок, чувства.
— Представляешь, — обратился он радостным криком к жене, что спала после ночной смены. — Меня взяли сниматься в рекламу! На роль отца! Реклама подгузников — но это не важно. Важно то, что у меня одна из главных ролей! Я так давно мечтал, ну ты знаешь! А мама твоя в меня не верила, говорила, что актёр из меня как из попугая водолаз. Ставь скорее чайник, я эклеров купил, отметим!
Сон был отложен на неопределенный срок. Ваня ел эклеры и пил чай, жена пила, не чай. Жизнь с Ваней — тот ещё театр, а он в ней всегда главный актёр: печальный, драматичный, всегда выдающийся, а, главное, непризнанный.
Судьба сжалилась над ним в тридцать семь лет, когда ипотека была погашена, автомобиль, купленный в салоне, уже сгнил и имел донора на даче, а половина друзей переехала за границу вместе со своим бизнесом.
Ваня обещал, что это — начало новой жизни, и он сыграет так, что Станиславский прямо с небес отправит официальное подтверждение с верой в его героя, а в Голливуде начнётся кровавый тендер среди киностудий за честь пригласить его сниматься в их картинах.
Жена верила Ване. Она всегда ему верила, ведь у нее не было выхода — Ваня отлично играл сердечный приступ и меньше всего ей хотелось оказывать ему сейчас первую помощь.
Сцена была подсвечена тёплым светом, всюду суетились и бегали какие-то люди: режиссер, операторы, доставщики еды. Ваню встретили холодно: не предложили кофе, зато предложили жене самостоятельно припудрить ему лицо, раз он так настаивает, а ещё попросили строго следовать тексту и не импровизировать.
Ваня знал, что все «звёзды» начинали с малого, потому не сильно расстроился таким жестким рамкам, пока не прочитал текст.
— Простите, господин режиссёр, — обратился он к мужчине в тёмных очках.
— Можно просто — Паша, — сказал режиссер.
— Я всё же предпочитаю — господин режиссёр. Скажите, а почему мой текст состоит из двух букв?
— Потому что в этом ролике главное — закадровый текст, а не ваш, — устало ответил Паша.
От него несло недельным перегаром и общественным транспортом.
— То есть, я должен сказать только «Фу»? И всё? — никак не успокаивался актёр.
— Да, должны сказать «фу», держа в руках грязный подгузник, что не ясно-то? — режиссёр снял очки, и Ваня увидел огромный, налившийся сизым, синяк.
— Но у меня главная роль! Почему нельзя показать любовь отца к ребенку? Его чувства и сопереживание отроку? Разве отец не должен пережить целый спектр эмоций, прежде чем достать подгузники?
— У нас ролик на двадцать секунд. Пятнадцать из них мы показываем упаковку и смеющегося ребенка. Всё, не отвлекайте меня!
Досада Вани была такой сильной, что он изобразил обморок, но никто этого не заметил, а жена уже уехала на работу.
Начались съёмки. Вот малыш на столе, которого Ваня уже ненавидел, ведь это ему досталась большая часть съемочного времени, а он даже говорить не умеет. Вот тот злосчастный подгузник, разбухший от варенья. Камера, мотор, все смотрят на Ваню, он берёт в руки подгузник, морщится, как и написано в сценарии, и произносит:
— Данил, это что — всё твоё?
— Стоп! — лениво произнёс Паша. — Читайте текст по сценарию
— Я решил добавить юмора!
— Не нужно, здесь нет ничего смешного, родители не поймут, не отходите от текста.
Второй дубль. Камера, мотор, все смотрят на Ваню, он берёт в руки подгузник, морщится. Затем перестаёт морщиться, смотрит на ребёнка с искренней любовью и негромко произносит:
— Ничего страшного, я всё равно тебя люблю!
— Стоп! Что вы несёте? Какая любовь? У вас в руках г… кхе-кхе, — режиссёр откашлялся, — у вас в руках полный подгузник, он воняет, все расстроены, особенно вы! — Паша начинал выходить из себя.
— Но ведь я же отец!
— Вы — идиот, простите, ради Бога! Просто скажите «фу»!
— Не скажу! — запротестовал Ваня.
— Что вам мешает?!
— Вера в искусство! Мне тесно в этой роли, я хочу подарить людям веру в подгузники, а вы лишь отталкиваете её своим «фу»! Либо давайте больше слов, либо я ухожу!
— Ладно, хорошо, будь по-вашему, — режиссер помассировал свои виски и попросил кофе.
— Дадите новый текст? — гордо спросил Ваня.
— Нет, вы уходите.
— Как это? У меня же главная роль!
— Вы сами не хотите читать по тексту.
— Что ж, хорошо! — Ваня расправил плечи, зачесал пятернёй волосы и прочистил горло, — будет вам «Фу!».
Он вышел на площадку, лицо его было пасмурным и тревожным, как у таксиста при виде двух пьяных боксёров с бинтами на руках.
Камера, мотор. Ваня поднял подгузник, глаза его были полны омерзения, он сморщился так, что все вокруг начали проверять, не пахнет ли у них под мышками, а потом протяжно, с чувством полного отвращения, словно это был не подгузник, а биологически опасные отходы, произнёс: «Фу-у-у-у-у-у-у».
Наступила тишина. Ребенок, хоть и не был причастен, почувствовал себя виноватым, оператор прикрыл нос влажной салфеткой, а режиссер разлил кофе.
— Браво! — закричал кто-то, и зал взорвался аплодисментами.
Слов Ване больше не дали, зато заплатили денег, немного — пятьсот рублей, но это было больше чем ничего — ведь изначально предлагали сниматься бесплатно.
С тех пор жизнь Вани действительно изменилась. Он стал часто сниматься. Правда, роли у него были короткие и все похожие: то он играл в новостях потерпевшего жильца, у которого прорвало канализацию, снимался в рекламе кошачьих туалетов или про грибок стопы, дезодоранты, но наибольший успех ему принесли подгузники.
Ваня был доволен, жена — тоже, ведь дома он всегда играл только уставшего после работы актёра и молча набирался сил для следующих съемок, а соседка сверху как-то взяла у Вани автограф в лифте.
— Ой это же вы! Ну тот, который пакетики для выгула собак рекламирует! Вы ещё ко мне как-то вломились!
— Да, — с гордостью ответил Ваня.
— Здорово! Я теперь всем буду рассказывать, что ко мне ломился настоящий актёр! Распишетесь на пакетике? — протянула она ему тару для сбора собачьих отходов.
Ваня поморщился, чем привёл соседку в восторг, а потом поставил свою закорючку.
Не этого он хотел, конечно, но ведь всё начинается с малого. С этими мыслями Ваня и сел писать письмо в Голливуд однажды вечером, когда узнал, что там собираются снимать документальное кино про мусор, который прибило к берегам Майями с затонувшей баржи.
Александр Райн
Другие работы в социальных сетях:
группа в вк https://vk.com/alexrasskaz