Вторая Мировая

«От нечестивого органиста — гимн ненависти»

Самое громкое информационное событие 1938 года произошло 29 сентября, когда четыре государственных деятеля встретились в мюнхенском доме Фюрера, чтобы перекроить карту Европы. Тремя государственными деятелями, посетившими эту историческую конференцию, были премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен, премьер-министр Франции Эдуард Даладье и диктатор Италии Бенито Муссолини. Но, несмотря ни на что, доминирующей фигурой в Мюнхене был немецкий хозяин, Адольф Гитлер.

Фюрер немецкого народа, главнокомандующий немецкой армией, военно-морским флотом и военно-воздушными силами, канцлер Третьего рейха, герр Гитлер в тот день в Мюнхене собрал плоды смелой, вызывающей, безжалостной внешней политики, которую он проводил в течение пяти с половиной лет. Он разорвал Версальский мирный договор в клочья. Он перевооружил Германию до зубов - или настолько, насколько это было возможно. Он украл Австрию на глазах у охваченного ужасом и, по-видимому, бессильного мира.

Все эти события были шокирующими для стран, которые всего 20 лет назад победили Германию на поле боя, но ничто так не напугало мир, как безжалостные, методичные, управляемыми нацистами события, которые в конце лета и начале осени угрожали развязать мировую войну из-за Чехословакии. Когда он без кровопролития превратил Чехословакию в марионеточное государство Германии, вынудил к радикальному пересмотру оборонительных союзов Европы и получил свободу действий в Восточной Европе, получив обещание “развязать руки” от могущественной Великобритании (а затем и Франции), Адольф Гитлер, без сомнения, стал человеком 1938 года года.

Большинство других мировых деятелей 1938 года утратили свою значимость по мере того, как год подходил к концу. Казалось, что “почётный мир” премьер-министра Чемберлена, как никогда ранее, не принес ни того, ни другого. Все большее число британцев высмеивало его политику умиротворения диктаторов, считая, что ничто, кроме унизительной капитуляции, не может удовлетворить амбиции диктаторов.

Среди многих французов возникло ощущение, что премьер-министр Даладье несколькими росчерками пера в Мюнхене превратил Францию во второразрядную державу. Подражая Муссолини в своих жестах и копируя кричащий комплекс триумфатора Гитлера, некогда либеральный Даладье в конце года был вынужден прибегать к парламентским уловкам, чтобы сохранить свой пост.

В 1938 году диктатор Муссолини был всего лишь младшим партнером в фирме "Гитлер и Муссолини Инкорпорейтед". Его шумная агитация за то, чтобы отторгнуть Корсику и Тунис от Франции, была расценена как слабый блеф, непосредственными целями которого были не более чем снижение платы за проезд итальянских судов по Суэцкому каналу и контроль над железной дорогой Джибути - Аддис-Абеба.

Ушел с международной арены Эдуард Бенеш, в течение 20 лет считавшийся “Самым умным маленьким государственным деятелем Европы”. Последний президент свободной Чехословакии, теперь он был больным изгнанником страны, которую помог основать.

Благочестивый китайский генералиссимус Чан Кайши, "Человек года" 1937 года, был вынужден отступить в “Новый” Западный Китай, где он столкнулся с возможностью стать всего лишь респектабельным номинальным главой всеохватывающего коммунистического движения.

Если бы Франсиско Франко выиграл гражданскую войну в Испании после своего великого весеннего похода, он вполне мог бы стать лучшим материалом для "Человека года". Но победа все еще ускользала от генералиссимуса, а усталость от войны и недовольство правых сделали его будущее сомнительным.

На американской арене 1938 год не был годом одного человека. Конечно, это был не год Франклина Рузвельта: его чистка потерпела поражение, а его партия потеряла значительную часть своего влияния в Конгрессе. Госсекретарь Халл запомнит добрососедский 1938 год как год, когда он увенчал свои усилия по заключению торгового договора британским соглашением, но история не будет связывать мистера Халла конкретно с 1938 годом. В конце года в Лиме его план континентальной солидарности двух Америк потерпел крах.

Но фигура Адольфа Гитлера шествовала по съежившейся Европе со всей развязностью завоевателя. Не тот простой факт, что фюрер подчинил своей абсолютной власти еще 10 500 000 человек (7 000 000 австрийцев, 3 500 000 судетцев), сделал его Человеком 1938 года. Япония в то же время пополнила свою империю десятками миллионов китайцев. Более значительным был тот факт, что в 1938 году Гитлер стал самой большой угрозой, с которой сталкивается сегодня демократический, свободолюбивый мир.

Его тень простиралась далеко за пределы Германии. Небольшие соседние государства (Дания, Норвегия, Чехословакия, Литва, Балканы, Люксембург, Нидерланды) боялись обидеть его. Во Франции нацистское давление было отчасти причиной некоторых антидемократических указов, принятых после Мюнхена. Фашизм открыто вторгся в Испанию, спровоцировал восстание в Бразилии, тайно помогал революционным движениям в Румынии, Венгрии, Польше, Литве. В Финляндии министру иностранных дел пришлось уйти в отставку под давлением нацистов. После Мюнхена во всей Восточной Европе наметилась тенденция к уменьшению свободы и усилению диктатуры. Только в США демократия к концу года почувствовала себя достаточно сильной, чтобы одержать верх над Гитлером.

ФашИнтерн, во главе которого стоял Гитлер, а за ним - Муссолини, Франко и японская военная клика, возник в 1938 году как международное революционное движение. Сколько бы он ни разглагольствовал о махинациях международного коммунизма и международного еврейства, сколько бы ни твердил, что он всего лишь пангерманец, пытающийся объединить всех немцев в единую нацию, фюрер Гитлер сам стал №1 в интернациональной революции - настолько, что если сейчас и произойдет часто предсказываемая борьба между фашизмом и коммунизмом, то только из-за двух диктаторов-революционеров. Гитлер и Сталин слишком велики, чтобы позволить друг другу жить в одном мире.

Но фюрер Гитлер не считает себя революционером; он стал им только в силу обстоятельств. Фашизм обнаружил, что свобода прессы, слова, собраний представляет потенциальную угрозу его собственной безопасности. В фашистской фразеологии демократия часто ассоциируется с коммунизмом. Фашистская борьба против свободы часто ведется под ложным лозунгом “Долой коммунизм!” Прошлым летом одна из главных претензий Германии к демократической Чехословакии заключалась в том, что она была “форпостом коммунизма”.

Поколение назад западная цивилизация, по-видимому, переросла основные пороки варварства, за исключением войн между нациями. Коммунистическая революция в России способствовала распространению классовой войны. Гитлер довершил ее другой, межрасовой войной. Фашизм и коммунизм возродили религиозную войну. Эти многочисленные формы варварства привели в 1938 году к проблеме, из-за которой люди, возможно, скоро снова будут проливать кровь: проблема цивилизованной свободы против варварского авторитаризма.

Более мелкие люди года казались ничтожными по сравнению с фюрером. Бесспорным жуликом года стал покойный Фрэнк Дональд Костер ("Мошенник года"), а Ричард Уитни, который сейчас находится в тюрьме Синг-Синг, занял второе место.

Спортсменом года стал теннисист Дональд Бадж, чемпион США, Англии, Франции, Австралии.

Авиатором года стал 33-летний Говард Робард Хьюз, неуверенный в себе миллионер, который трезво, точно и безошибочно пролетел 14 716 миль вокруг вершины мира за три дня, 19 часов и восемь минут.

Человеком года на радио был признан молодой Орсон Уэллс, который в своей знаменитой передаче "Война миров" напугал людей меньше, чем Гитлер, но больше, чем когда-либо пугало радио, продемонстрировав, что радио может быть огромной силой в разжигании массовых эмоций.

Драматургом года стал Торнтон Уайлдер, ранее известный литератор, чья первая пьеса на Бродвее "Наш город" была не только остроумной и трогательной, но и имела большой успех.

Габриэль Паскаль, продюсер "Пигмалиона", первой полнометражной картины, снятой по мотивам многословных драм Джорджа Бернарда Шоу, был удостоен звания "Кинематографист года" за то, что обнаружил богатый драматический материал, когда другие знаменитые продюсеры потеряли всякую надежду когда-либо его использовать.

"Людьми года", выдающимися в области всесторонней науки, были признаны три исследователя-медика, которые обнаружили, что никотиновая кислота является лекарством от пеллагры у человека: доктора Дж. Том Дуглас Спайс из больницы общего профиля Цинциннати, Марион Артур Бланкенхорн из Университета Цинциннати, Кларк Нил Купер из Ватерлоо, штат Айова.

В религиозном отношении две выдающиеся фигуры 1938 года резко отличались друг от друга, за исключением своей оппозиции Адольфу Гитлеру. Один из них, 81-летний папа Пий XI, с “горькой грустью” рассказал об антисемитских законах Италии, преследовании итальянских католических инициативных групп, приеме, который Муссолини оказал Гитлеру в мае прошлого года, и с грустью заявил: “Мы пожертвовали своей прежней жизнью ради мира и процветания народов”. Проведя большую часть года в концентрационном лагере, протестантский пастор Мартин Нимоллер мужественно свидетельствовал о своей вере. Примечательно, что лишь немногие из этих людей года могли бы свободно реализовать свои достижения в нацистской Германии. Гении свободной воли были настолько подавлены гнетом диктатуры, что выпуск поэзии, прозы, музыки, философии и искусства в Германии был действительно скудным.

Человек, который несет наибольшую ответственность за эту мировую трагедию, - угрюмый, задумчивый, невзрачный 49-летний аскет австрийского происхождения с усами Чарли Чаплина. Адольф Гитлер, сын мелкого австрийского таможенного чиновника, был воспитан любящей матерью как избалованный ребенок. Постоянно проваливая даже самые элементарные занятия, он вырос полуобразованным молодым человеком, не подготовленным ни к какому ремеслу или профессии и, казалось бы, обречен на провал. Блестящую, очаровательную, космополитичную Вену он научился ненавидеть за то, что называл ее "семитской"; ему больше нравился однородный Мюнхен, его настоящий дом после 1912 года. Для этого человека без профессии и с ограниченными интересами Великая война была долгожданным событием, которое дало ему какую-то цель в жизни. Ефрейтор Гитлер участвовал в 48 боях, был награжден немецким железным крестом первого класса, один раз был ранен и один раз отравлен газом, находился в госпитале, когда было объявлено перемирие 11 ноября 1918 года.

Его политическая карьера началась в 1919 году, когда он стал партийцем № 7 малочисленной немецкой рабочей партии. Обнаружив свои ораторские способности, Гитлер вскоре стал лидером партии, изменил ее название на Национал-социалистическую немецкую рабочую партию и написал антисемитскую, антидемократическую и авторитарную программу. Первый массовый митинг партии состоялся в Мюнхене в феврале 1920 года. Месяцем позже вождь намеревался принять участие в попытке монархистов захватить власть, но для этого неудавшегося путча фюрер Гитлер прибыл слишком поздно. Еще менее успешная попытка национал-социалистов - знаменитый Мюнхенский пивной путч 1923 года - привела к гибели части "мучеников", а герра Гитлера посадили в тюрьму. Заключение в Ландсбергской крепости дало ему время написать первый том “Майн кампф”, который теперь стоит "обязательно" на каждой немецкой книжной полке.

Объявленная вне закона во многих округах Германии, Национал-социалистическая партия, тем не менее, неуклонно увеличивала число своих членов. Проверенные временем методы Таммани-Холла по оказанию множества мелких услуг сочетались с шумным терроризмом и кричащей патриотической пропагандой. Усердно культивировался образ мистического, воздержанного, харизматичного фюрера.

Только в 1929 году национал-социализм впервые получил абсолютное большинство на городских выборах (в Кобурге) и впервые продемонстрировал свои значительные результаты на выборах в провинции (в Тюрингии). Но с 1928 года партия почти постоянно набирала силу на выборах. На выборах в рейхстаг в 1928 году она набрала 809 000 голосов. Два года спустя за национал-социалистских депутатов проголосовали 6 401 016 немцев, в то время как в 1932 году число проголосовавших составило 13 732 779. Несмотря на то, что ему все еще не хватало большинства голосов, голосование, тем не менее, стало впечатляющим доказательством силы этого человека и его движения.

Ситуация, породившая это демагогическое, невежественное, отчаянное движение, была присуща зарождению Германской республики и стремлению значительной части политически незрелого немецкого народа к сильному, властному руководству. Демократия в Германии была зачата в условиях военного поражения. Именно Республика поставила свою подпись (неохотно) под унизительным Версальским договором, и это позорное клеймо никогда не изгладилось из памяти немцев.

Ни для кого не секрет, что немецкий народ любит униформу, парады, воинские формирования и легко подчиняется властям. Фридрих Великий - герой самого фюрера Гитлера. Это восхищение, несомненно, проистекает из военной доблести Фридриха и его автократического правления, а не из любви к французской культуре и ненависти к прусскому хамству. Но, в отличие от утонченного Фридриха, фюрер Гитлер, начитанность которого всегда была очень ограничена, приглашает в гости немногих великих умов, и фюрер Гитлер не согласился бы с утверждением Фридриха о том, что он “устал править рабами”.

В плохих условиях, не смотря на хорошую погоду, Германская республика рухнула под тяжестью депрессии 1929-1934 годов, во время которой безработица в Германии возросла до 7 000 000 человек, несмотря на общенациональный поток банкротств и неудач. Призванный к власти в качестве канцлера Третьего рейха 30 января 1933 года престарелым президентом-маразматиком Паулем фон Гинденбургом, канцлер Гитлер начал выворачивать рейх наизнанку. Проблема безработицы была решена с помощью:

• 1) широкомасштабной программы общественных работ;

• 2) интенсивной программы перевооружения, включая создание огромной постоянной армии;

• 3) принудительного труда на государственной службе (немецкий трудовой корпус).;

• 4) заключение политических врагов и работников-евреев, коммунистов и социалистов в концентрационные лагеря.

То, что Адольф Гитлер и компания сделали с Германией менее чем за шесть лет, вызвало бурные и восторженные аплодисменты большинства немцев. Он избавил нацию от послевоенного пораженчества. Под знаменем свастики Германия была объединена. Это была не обычная диктатура, а скорее диктатура огромной энергии и великолепного планирования. “Социалистическая” часть национал-социализма могла вызывать насмешки у ярых марксистов, но нацистское движение, тем не менее, имело массовую основу. Построенные 1500 миль великолепных автомагистралей, программы по продаже дешевых автомобилей и простых пособий для рабочих, грандиозные планы по восстановлению немецких городов вызывали у немцев чувство гордости. Немцы могли есть много продуктов-заменителей или носить эрзац-одежду, но они ели. То, что Адольф Гитлер и компания сделали с немецким народом за это время, повергло цивилизованных мужчин и женщин в ужас. Гражданские права и свободы исчезли. Противодействие нацистскому режиму стало равносильно самоубийству или еще худшему. Свобода слова и собраний - это анахронизмы. Репутация некогда прославленных немецких учебных центров исчезла бесследно. Образование было сведено к национал-социалистическому катехизису.

Темп ускорился. 700 000 евреев Германии подверглись физическим пыткам, у них отняли дома и имущество, лишили возможности зарабатывать на жизнь, прогнали с улиц. Теперь их удерживают ради “выкупа” - гангстерский трюк, который использовался веками. Но пострадали не только евреи. Из Германии прибывает постоянный, постоянно увеличивающийся поток беженцев, евреев и неевреев, либералов и консерваторов, католиков и протестантов, которые больше не могли терпеть нацизм. На обложке журнала TIME органист Адольф Гитлер исполняет свой гимн ненависти в оскверненном соборе, в то время как жертвы висят на колесе Св. Екатерины под взглядами нацистских иерархов были нарисованы бароном Рудольфом Чарльзом фон Риппером, католиком, который считал Германию невыносимой страной. Тем временем Германия превратилась в нацию униформистов, шагающих гусиным шагом под дудку Гитлера, где десятилетних мальчиков учат бросать ручные гранаты, где к женщинам относятся как к машинам для размножения. Однако самую жестокую шутку Гитлер и компания сыграли с теми немецкими капиталистами и мелкими бизнесменами, которые когда-то поддерживали национал-социализм как средство спасения буржуазной экономической структуры Германии от радикализма. Нацистское кредо о том, что человек принадлежит государству, распространяется и на бизнес. Некоторые предприятия были полностью конфискованы, с других был взят налог на капитал. Прибыль строго контролировалась. Некоторое представление об усилении государственного контроля и вмешательства в бизнес можно получить из того факта, что в прошлом году 80% всех строительных и 50% всех промышленных заказов в Германии были получены от правительства. Испытывая острую нехватку продовольствия и финансовых средств, нацистский режим захватил крупные поместья и во многих случаях коллективизировал сельское хозяйство - процедура, в корне схожая с русским коммунизмом.

Когда Германия захватила Австрию, она взяла на себя заботу о 7 000 000 бедных родственников и их пропитании. Когда поглотили 3 500 000 судетцев, нужно было кормить гораздо больше ртов. К концу 1938 года появилось много признаков того, что нацистская экономика валютного контроля, бартерной торговли, пониженного уровня жизни, “самодостаточности” давала трещину. Не было недостатка и в признаках того, что многим немцам не нравились жестокости их правительства, но они боялись протестовать против них. Испытывая трудности с обеспечением населения хлебом, фюрер Гитлер был вынужден устроить для немецкого народа еще один развлекательный цирк. Пресса, контролируемая нацистами, прыгала через скакалку по приказу министра пропаганды Пауля Йозефа Геббельса, выкрикивая оскорбления в адрес реальных и воображаемых врагов. И темпы становления немецкой диктатуры ускорялись по мере того, как с заводов сходило все больше и больше оружия, а сливочного масла производилось все меньше и меньше.

За пять лет, проведенных под руководством президента 1938 года, Германия превратилась в одну из крупнейших военных держав мира. Британский военно-морской флот по-прежнему лидирует на море. Большинство военных считают французскую армию несравненной. Наибольший вопрос вызывает численность авиации, которая меняется день ото дня, но большинство наблюдателей считают, что Германия превосходит их в военной авиации. Несмотря на нехватку подготовленных офицеров и материальных средств, армия Германии превратилась в грозную машину, победить которую, вероятно, можно только объединением противоборствующих армий. Как свидетельство могущества своей нации, фюрер Гитлер мог оглянуться на прошедший год и вспомнить, что, помимо приема бесчисленных государственных деятелей (например, трижды мистера Чемберлена), он лично засвидетельствовал свое почтение трем королям (шведскому Густаву, датскому Кристиану, итальянскому Витторио Эмануэле) и принимал двоих (Борис 3 из Болгарии, Кароль 2 из Румынии, не считая регента Венгрии Хорти).

Тем временем примерно 1133 улицы и площади, в частности Ратушная площадь в Вене, получили имя Адольфа Гитлера. Он произнес 96 публичных речей, посетил одиннадцать оперных спектаклей, победил двух соперников (Бенеша и Курта фон Шушнига, последнего канцлера Австрии), продал 900 000 новых экземпляров "Майн кампф" в Германии, а также широко продал ее в Италии и мятежной Испании. Единственной его потерей было зрение: ему пришлось начать носить очки на работе. На прошлой неделе герр Гитлер принимал на рождественской вечеринке 7000 рабочих, которые сейчас строят новое гигантское здание Берлинской канцелярии, и сказал им: “Следующее десятилетие покажет странам с их патентованной демократией, где можно найти истинную культуру”.

Но другие страны решительно присоединились к гонке вооружений, и среди военных возникает вопрос: “Будет ли Гитлер сражаться, когда станет окончательно ясно, что он проигрывает эту гонку?” Динамика диктатуры такова, что немногие, кто изучал фашизм и его лидеров, могут представить себе бесполого, неугомонного, инстинктивного Адольфа Гитлера, доживающего свой зрелый возраст в своем горном шале в Берхтесгадене, в то время как довольный немецкий народ пьет пиво и поет народные песни. Нет никакой гарантии, что неимущие нации уснут, когда они получат то, что им сейчас нужно от имущих. Тем, кто наблюдал за заключительными событиями года, казалось более чем вероятным, что Человек 1938 года может сделать 1939 год запоминающимся.

https://time.com/archive/6598257/adolf-hitler-man-of-the-yea...

Борис Кузнецов попал на передовую в 17 лет. Во время отражения немецкой контратаки на днепровском плацдарме он поднял роту и вступил в рукопашную схватку с врагом. Немцы не выдержали натиска и отступили. Отважный воин был трижды ранен и контужен, дошел до Праги. За свои заслуги был удостоен звания Героя Советского Союза. Рассказываем подробности из жизни ветерана. Вы узнаете, как сложился его фронтовой путь и что он вспоминал о войне.

«40 см земли, а остальное — вода»

Борис родился 26 декабря 1925 года в Казани. Великая Отечественная застала его во время учебы в школе: летом 1941 года Кузнецов окончил шестой класс. В детстве он увлекался спортом и занимался легкой атлетикой, штангой. Хорошая физическая подготовка серьезно помогла Кузнецову на фронте. После школы поступил в ремесленное училище, освоил специальности токаря, фрезеровщика и лаборанта. В 1942 году успешно закончил обучение и стал работать на Казанском оптико-механическом заводе токарем. Борис неоднократно подавал рапорты об отправке на фронт. В ноябре 1942 года, накануне 17-летия Кузнецова, его просьбу удовлетворили и зачислили в ряды Красной Армии.

Молодой боец получил специальность связиста и отправился на передовую. Он служил командиром отделения связи в артиллерийском полку 254-й стрелковой дивизии на Северо-Западном фронте. Его батарея участвовала в тяжелых боях под Демянском и Старой Руссой. «Кто там был, никогда не забудет — 40 см земли, а остальное — вода», — так отзывался об условиях местности ветеран. Вести наступательные бои приходилось среди болот и густых лесов. После изнурительных сражений в мае 1943 года дивизия, где служил Кузнецов, была выведена в тыл для отдыха и пополнения.

Форсирование Днепра

Все лето Борис вместе со своими товарищами готовился к новым боям. В сентябре 1943 года 254-я дивизия вернулась на передовую в составе Воронежского фронта. Подразделение участвовало в битве за Днепр. В ночь с 1 на 2 октября Кузнецов с передовыми группами пехоты форсировал реку и закрепился на плацдарме. С рассветом немцы начали контратаковать, несколько дней шли тяжелые бои. Противник превосходил защитников плацдарма по численности, оборона в первую очередь держалась за счет артиллерийской поддержки. Связь с расчетами гаубиц шла по кабелю, протянутому отделением Кузнецова.

В ходе сражения провод 45 раз повреждался осколками мин и снарядов. Сержант неоднократно под сильным обстрелом бросался в холодную воду с проводом в зубах, переплывал Днепр и восстанавливал связь. 20 октября немцы перешли в атаку при поддержке самоходных орудий. В ходе боя рота лишилась всех командиров, положение стало отчаянным. Вот что вспоминал об этом ветеран:

«Атака была внезапная, страшная, можно сказать психическая. Рота дрогнула. Из сержантов поблизости остался только я. И я поднял роту выживших бойцов с криками: "За Родину! За Сталина!", и мы столкнулись с немцами в рукопашном бою. Это был кошмар: земля и небо — все смешалось, было очень трудно что-то понять. Я получил ранение в плечо. Рядом стояла брошенная немцами противотанковая пушка. Несмотря на ранение, я вместе с двумя бойцами развернул немецкую пушку и сделал несколько выстрелов по немецким пехотинцам».

Благодаря смелости и решительности Кузнецова бой был выигран. Раненого 17-летнего сержанта отправили в тыл для лечения. За свой подвиг Борис Кириллович Кузнецов был удостоен звания Героя Советского Союза, и после восстановления вернулся на передовую.

На завершающем этапе Великой Отечественной

Весной 1944 года он отличился во время боев у румынского города Яссы. 5 апреля при отражении контратаки Кузнецов заметил оставленную советскую 45-мм пушку. Вместе с несколькими пехотинцами сержант бросился к орудию и открыл огонь прямой наводкой, сорвав атаку врага. На следующий день Кузнецов участвовал в атаке на опорный пункт противника в деревне Бултурул в составе танкового десанта. Храбрый сержант одним из первых ворвался в окопы противника и вместе с товарищами ближнем бою зачистил траншею. За свои заслуги Борис Кириллович Кузнецов был удостоен ордена Отечественной войны I степени.

Затем Кузнецова направили на курсы младших лейтенантов. В 1945 году под Будапештом офицеру удалось спасти знамена двух полков: стрелкового и артиллерийского. Во время вражеского контрнаступления его артполк попал в окружение. При прорыве погиб командир полка вместе со знаменами, которыми он обмотал себя. Кузнецов запомнил место прорыва и после сражения нашел воинские реликвии. Борис Кириллович Кузнецов дошел до Праги, был трижды ранен и контужен. Ветеран вспоминал, что преодолеть все трудности ему помогла довоенная подготовка:

«Начиная с октябренка, а дальше пионером и комсомольцем, и вообще довоенное воспитание человека в школе было направлено на то, чтобы он в любую минуту, где бы ни находился, выдержал любые испытания. Моя жизнь того времени была красива и приятна, поскольку молодежь под руководством учителей выводилась и направлялась на правильный путь. Я получил полную отдачу на свое будущее, и оно мне очень сильно пригодилось».

24 июня 1945 года Борис Кириллович участвовал в качестве почетного зрителя на Параде Победы. В 1946-м старший лейтенант демобилизовался, и первое время работал начальником политотдела машинно-тракторной станции в городе Дрогобыч Львовской области. В 1953–1960 годах он — заместитель директора Казанского кирпично-черепичного завода, в 1960–1965 годах — директор строительно-монтажного комбината. Затем окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС и в 1968–1983 годах работал в лекторской группе при Казанском горкоме партии. Жил в Казани, с 2017-го — в городе Лаишево. Ветеран скончался 11 ноября 2020 года в возрасте 94-х лет.

via

Рисунки красноармейца Валерия Вахромеева, попавшего в плен летом 1941 и прошедшего через несколько гитлеровских лагерей для военнопленных вплоть до удачного побега в 1944 г., и немецкого военнопленного с инициалами E.F. Sch., занятого на лесозаготовках в Онтарио, Канада.

КРАСНОАРМЕЕЦ В ГИТЛЕРОВСКИХ ЛАГЕРЯХ.
Красноармеец Вахромеев Валерий Николаевич, призывавшийся в апреле 1941 г. Кировским РВК г. Москвы, сын участника Первой мировой, профессиональный спортсмен и человек авантюрного склада, встретил начало Великой Отечественной войны в учебном подразделении близ Проскурова, УССР (ныне Хмельницкий). После ожесточенных боев первой недели войны с остатками своей части он попал в окружение и при попытке с несколькими товарищами выйти к своим, 10 или 11 июля 1941 г. был выдан гитлеровцам местным жителем. Пройдя через различные немецкие лагеря в самый страшный для советских военнопленных период лета осени 1941 г., красноармеец Вахромеев оказался в Stalag XII A в Германии, где он находился дольше всего.  О пребывании в немецком плену он оставил карандашные зарисовки, большинство из которых относятся к периоду содержания в Stalag XII A.

Благодаря большой физической силе и выносливости он смог не только пережить "выморочную" первую лагерную зиму, но и создал небольшую группу единомышленников для побега. 5 мая 1942 г. Валерий Вахромеев с двумя друзьями сумели вырваться на свободу. Им удалось пробраться в соседнюю Францию, откуда с помощью французских патриотов они перешли границу в нейтральную Швейцарию. В швейцарских лагерях для интернированных Вахромеев пробыл до осени 1944 г., когда снова бежал оттуда во Францию. Там, по одним данным, вступил в ряды партизан-"маки", по другим - встретил войска Союзников. В СССР он репатриировался в конце 1945 г. и, пройдя проверку органами безопасности, был демобилизован.
Книгу воспоминаний "Выжить и вернуться" В.Н. Вахромеев начал писать в 1970-е гг., но в печать она пошла только в год его смерти, в 2010. Несмотря на ряд спорных моментов (например, об "одной винтовке на троих" - это в кадровой части Красной Армии, дислоцированной близ госграницы - не верится!!), мемуары В.Н. Вахромеева содержат интереснейший материал о войне и плене, а его рисунки - живой взгляд современника на трагедию советских военнопленных.

ГИТЛЕРОВЕЦ НА КАНАДСКОМ "ЛЕСОПОВАЛЕ".
"По состоянию на апрель 1946 года почти 9000 немецких военнопленных, моряков торгового флота и интернированных гражданских лиц были заняты на лесозаготовках в Онтарио, Канада. Еще сотни, если не тысячи, провели некоторое время в лагерях в этих лесных массивах в период с июля 1943 по июль 1946 года. Большинство этих лагерей находились в ведении крупных целлюлозно-бумажных компаний, в том числе Abitibi Power & Paper Co., Ontario-Minnesota Pulp & Paper Co., Great Lakes Paper Co., Nipigon Lake Timber Co. и Pulpwood Supply Co., которые нанимали военнопленных по соглашению с Министерством труда Канады. Заключенных переводили в эти отдаленные районы из более крупных лагерей для военнопленных и интернированных, таких как лагеря №132 в Медисин-Хат или №133 в Летбридже. За работу на заготовках древесины они получали 0,50 доллара в день... Работа в лесу имела свои преимущества, а именно жизнь в относительной свободе из-за отсутствия заборов из колючей проволоки и сторожевых вышек...

Один военнопленный, известный только по инициалам E.F. Sch., задокументировал жизнь в лагере в лесах Онтарио в серии из восемнадцати карикатур. Хотя его личность неизвестна, E.F. Sch., вероятно, работал на Pigeon Timber Co. в одном из лагерей к северу от Нейса.
Источник: https://powsincanada.ca/2022/08/23/a-day-in-the-life-of-a-pow-woodcutter/
(Создавая немецким военнопленным и интернированным, которые начали прибывать c июля 1940 г., почти "санаторный" режим содержания, правительство Доминиона Канада преследовало практическую цель: получить "взаимность" со стороны нацистской Германии. Когда произошло самое крупное пленение гитлеровцами канадских военнослужащих - в августе 1942 г. при неудачной попытке десанта в Дьеп были захвачены 1 948 канадцев, многие ранеными - немцы были прекрасно осведомлены о деликатном обращении с их пленными в Канаде. Тем не менее, канадские солдаты с первых часов в плену столкнулись с целым букетом нарушений "гансами" Женевской конвенции - от расстрелов за неподчинение конвоирам до связывания по рукам и ногам. В целом условия для военнопленных Британского Содружества в немецком плену, особенно для "элитных" категорий типа летчиков и офицеров, были несравнимо лучше, чем у советских военнопленных, но не шли в сравнение с благоустроенными канадскими "пансионатами для гитлеровцев".

К фото - Наглые, самоуверенные, отлично обеспеченные, немцы вели себя в канадском плену, как им заблагорассудится. Даже за открытый мятеж в лагере Боуманвилль 10-12 октября 1942 г. не последовало реальных наказаний. Канада фактически позволяла немцам безответно "бить в свои ворота".

Итак, рисунки нацистского туриста военнопленного E.F. Sch. об одном дне пребывания на курорте "лесоповале" в Онтарио:

Фрегаттен-капитан Теодор Детмерс в раздумье опустил бинокль. Их враг – сильный, быстрый и смертельно опасный – неспешно вспарывал острым форштевнем тихоокеанские волны в каких-то полутора километрах от его корабля. Уверенный в своих силах, противник беспечно сблизился с тем, кого командир австралийского крейсера «Сидней» принял за безобидного голландского торгаша «Страат Малакка». Крейсер настойчиво и требовательно замигал прожектором: «Покажите ваш секретный позывной». Запас уловок и хитростей закончился. Слово было за пушками.

Из сухогруза в рейдеры
Потерявшей в результате Первой мировой войны и последовавшего за ней Версальского мирного договора почти весь торговый флот Германии пришлось его отстраивать заново. К началу Второй мировой немецкий торговый флот достигал 4,5 млн. брутто-тонн и был относительно молодым – большое количество кораблей и судов было построено в 30-е годы. Благодаря широкому применению дизельных двигателей, немцам удалось создать корабли с большой дальностью плаванья и автономностью. 15 сентября 1938 года в Киле со стапелей верфи «Германиенверфт», принадлежавшей концерну Круппа, на воду был спущен теплоход «Штирмарк». Он и однотипный «Остмарк» строились по заказу компании «HAPAG» для длительных коммерческих перевозок. «Штирмарк» был крупным судном водоизмещением в 19 тыс. тонн, оснащенным дизельными двигателями суммарной мощностью в 16 тыс. л.с.
Кораблю не удалось начать карьеру мирного сухогруза. Готовность достроенного «Штирмарка» совпала с обострением политической обстановки в Европе и началом войны. Военно-морское ведомство имело виды на вместительный корабль с большой дальностью плавания и мобилизовало его. Вначале его думали использовать как транспорт, но потом «Штирмарку» нашли более эффективное применение. Было принято решение переоборудовать его во вспомогательный крейсер, благо всеми данными для этой роли он обладал. Новейший сухогруз получил индекс «вспомогательное судно 41». Вскоре «судно 41» было переведено в Гамбург, на завод «Дойче верт», где заняло освободившееся место после вспомогательного крейсера «Тор». Во всей сопутствующей документации будущий рейдер стал обозначаться как «вспомогательный крейсер №8» или «HSK-8».

17 июля 1940 года его капитаном был назначен 37-летний корветтен-капитан Теодор Детмерс. Он был самым молодым командиром вспомогательных крейсеров. Поступил на флот в возрасте 19 лет – сначала служил на старых учебных кораблях. После получения офицерского чина лейтенанта ступил на палубу крейсера «Кельн». Дальнейший путь прошел на эсминцах. В 1935 году Детмерс получил под командование старый «G-11», в 1938 г. корветтен-капитан прибыл к новому месту службы, на новейший эсминец «Герман Шёман» (Z-7). Войну он встретил, командуя этим кораблем. Вскоре «Герман Шёман» встал на ремонт, а его командир получил новое назначение на готовящийся в поход вспомогательный крейсер.

«HSK-8» готовили торопливо – он не получил некоторое планирующееся для установки вооружение и оборудование. В отличие от предшественников, рейдер должен был оснащаться радаром, но из-за трудностей технического характера (аппаратура часто ломалась) от монтажа отказались. Не были установлены новые 37-мм автоматические зенитки – взяли старые. В середине сентября были успешно проведены ходовые испытания. 9 октября 1940 г. вспомогательный крейсер под названием «Корморан» официально вступил в состав кригсмарине. Позже Детмерс вспоминал, что долго не мог определиться с названием для своего корабля. В этом неожиданно ему оказал помощь Гюнтер Гумприх, будущий командир вспомогательного крейсера «Тор». Еще когда «Корморан» стоял у стенки верфи, Детмерс встретился с Руктешелем, командиром только что вернувшегося из похода «Виддера», с которым обсудил планы прорыва в Атлантику. Было решено, что «Корморан» будет прорываться через самое опасное, но и самое короткое место – Дуврский канал. Зимой Датский пролив, по мнению немцев, был забит льдами. Однако вскоре пришла радиограмма от траулера «Заксен», разведчика погоды, находившегося в этих широтах. Траулер сообщил, что льда много, однако пройти через него можно. План прорыва был изменен в пользу прохода Датским проливом.

В ноябре 1940 года рейдер перешел в Готенхафен, где производилась окончательная доводка и дооборудование. 20 ноября корабль посетил гросс-адмирал Редер и остался доволен увиденным. «Корморан» в целом был готов к походу, правда, у механиков вызывала опасения полностью не протестированная силовая установка. Для окончательного завершения всех испытаний требовалось время, а Детмерс ждать не хотел. Окончательное вооружение «Корморана» составило шесть 150-мм орудий, два 37-мм орудия и четыре одноствольные 20-мм зенитки. Были установлены два двухтрубных 533-мм торпедных аппарата. Дополнительное вооружение включало два гидросамолета «Арадо 196» и торпедный катер типа LS-3. Пользуясь крупными размерами «Корморана», на него погрузили 360 якорных мин и 30 магнитных мин для катера. Рейдеру предписывалось действовать в Индийском океане, в африканских и австралийских водах. Резервный район – Тихий океан. В качестве дополнительного задания на «Корморан» возлагалась миссия снабдить находящиеся в южных широтах немецкие подводные лодки новыми торпедами и другими средствами снабжения. Рейдер принял в трюм 28 торпед, большое количество снарядов, медикаменты и провизию, предназначенные для передачи на субмарины.
3 декабря 1940 года окончательно подготовленный к походу «Корморан» покинул Готенхафен.

В Атлантику
На пути к Датскому проливу рейдер встретил плохую погоду. 8 декабря он прибыл в Ставангер. 9 декабря, в последний раз пополнив запасы, вышел в море. 11 числа «Корморан» был загримирован под советский теплоход «Вячеслав Молотов», однако опасения были излишними – рейдер никто не обнаружил. Выдержав жестокий шторм, во время которого 19-тысячный корабль сильно качало, 13 декабря вспомогательный крейсер выбрался в Атлантику. Шторм утих, видимость улучшилась – и 18 декабря был замечен первый дым неизвестного судна. Однако рейдер еще не достиг своего «охотничьего» района, и незнакомец ушел безнаказанно. Вскоре командование изменило свои предписания и разрешило Детмерсу действовать незамедлительно. Рейдер двигался на юг – по расчетам механиков собственных запасов топлива при рациональном использовании должно было бы хватить не менее чем на 7 месяцев похода. Первое время «Корморану» не везло с поисками добычи: с него заметили только одни испанский сухогруз и американское судно. 29 декабря была предпринята попытка поднять в воздух самолет-разведчик, но из-за качки поплавки «Арадо» получили повреждения.

Счет был открыт, наконец, 6 января 1941 года. В качестве почина был остановлен греческий пароход «Антонис», перевозивший уголь по британскому фрахту. После соответствующих процедур, сняв команду и 7 живых овец, а также несколько пулеметов и патронов к ним, «Антонис» потопили. В следующий раз удача улыбнулась немцам 18 января. Непосредственно перед наступлением темноты с рейдера был замечен неизвестный пароход, который двигался противолодочным зигзагом. Детмерс знал, что подобные действия предписывает гражданским судам Британское адмиралтейство, – подобная инструкция была недавно захвачена рейдером «Атлантис». Сблизившись на дистанцию 4 мили, немцы вначале выпустили осветительные ракеты а потом, когда пароход, оказавшийся танкером, не отреагировал, – открыли огонь. Британец (а уже не было никаких сомнений, что это он) передал в эфир сигнал RRR. Третий залп накрыл цель, и радио замолчало. Когда «Корморан» подошел ближе, с танкера неожиданно загрохотала пушка, успевшая сделать четыре выстрела, после чего возобновивший огонь рейдер поджег корму своей жертве. С «Бритиш Юнион» – так назывался незадачливый танкер – начали спускать шлюпки. Уцелевшая часть экипажа была спасена, а корабль отправлен на дно. Детмерс спешил поскорее покинуть район – сигнал тревоги, поднятый «Бритиш Юнион», сулил неприятные встречи. К месту гибели танкера полным ходом шел австралийский вспомогательный крейсер «Аруа», ему удалось выловить из воды еще восьмерых англичан, которые и пролили свет на произошедшие здесь события. В британских документах неизвестный пока что большой рейдер получил наименование «Рейдер G».

Командование предписало устроившему переполох Детмерсу идти на юг для встречи с кораблем снабжения «Нордмарк», передать на него все торпеды и припасы для подводных лодок, а потом направляться в Индийский океан. «Нордмарк» был фактически кораблем комплексного снабжения – его кладовыми, топливными хранилищами и каютами пользовалось большое количество немецких кораблей и судов, действовавших или проходящих через южные широты: «карманный» линкор «Адмирал Шеер», вспомогательные крейсеры, подводные лодки, блокадопрорыватели и другие суда обеспечения.
Между островами Зеленого Мыса и экватором во второй половине дня 29 января с борта «Корморана» было замечено судно, напоминающее рефрижератор. Притворившись «мирным купцом», рейдер выждал, пока судно подойдет ближе, и поднял сигнал остановиться, одновременно Детмерс приказал дать полный ход. После того как незнакомец никак не отреагировал, немцы открыли прицельный огонь на поражение. Рефрижератор выдал в эфир сигнал тревоги и остановился. С него спустили шлюпки. Судно «Африк Стар» действительно перевозило 5700 тонн мороженого мяса из Аргентины в Великобританию. Его экипаж был принят на борт, а «Африк Стар» немцы были вынуждены затопить – в результате обстрела оно получило повреждения. Рефрижератор тонул медленно, и для ускорения процесса была пущена торпеда. Поскольку жертва рейдера подняла тревогу, «Корморан» на полной скорости покинул этот район. Уже ночью сигнальщики рассмотрели силуэт, в котором было опознано торговое судно. Полученный приказ остановиться был проигнорирован, и вспомогательный крейсер открыл огонь сначала осветительными, а потом и боевыми снарядами. Противник вначале отвечал из кормовой пушки, которая, впрочем, вскоре замолчала. Пароход застопорил машины – абордажная партия обнаружила, что это британское судно «Эврилох», направляющееся с 16 разобранными тяжелыми бомбардировщиками в Египет. «Эврилох» сбился с курса и держался подальше от берега. Вражеские радиостанции гудели в эфире разъяренным потревоженным ульем, и немцам опять пришлось расходовать столь ценную торпеду для быстрой расправы над добычей.
Взяв на борт экипаж «Эврилоха», «Корморан» двинулся на рандеву с «Нордмарком» в специальном районе под названием «Андалусия». 7 февраля встреча состоялась. Компанию «Нордмарку» составляло судно-рефрижератор «Дюкеза», трофей «Адмирала Шеера». На следующий день рейдер получил 1300 тонн дизельного топлива, а с рефрижератора было отгружено 100 говяжьих туш и более 200 тысяч яиц. На «Нордмарк» было отправлено 170 пленных и почта. 9 февраля перегрузка была завершена, и «Корморан» отправился, наконец, в Индийский океан. По пути к мысу Доброй Надежды Детмерс встретился с рейдером «Пингвин», который заботливо «пас» целую трофейную китобойную флотилию. Капитан цур зее Крюдер предложил в качестве разведчика на побегушках один из китобойцев, но его коллега отказался. Трофей был недостаточно, по его мнению, быстроходен.
Плохая погода не позволила выставить минную банку у Уолфиш-Бей (Намибия). 18 февраля произошла авария в машинном отделении. Из-за поломки подшипников вышли из строя дизеля №2 и №4. Детмерс отправил срочный запрос в Берлин просьбой отправить подводной лодкой или очередным блокадопрорывателем не менее 700 кг баббита для изготовления новых вкладышей в подшипники. Ему пообещали выполнить эту просьбу как можно быстрее, поход в Индийский океан был временно отменен. Рейдеру приказывалось пока действовать в Южной Атлантике и ждать «посылку». Пока в машинном отделении специалисты из наличных запасов изготавливали новые части подшипников, 24 февраля на связь с Детмерсом вышел «Пингвин» и предложил передать 200 кг баббита. 25 февраля оба рейдера встретились – состоялся обмен необходимыми материалами и кинофильмами для развлечения команды. «Корморан» тем временем продолжал страдать от постоянных поломок в машинном отделении. Выделенных «Пингвином» запасов должно было хватить на первое время. 15 марта состоялась встреча с одной из подопечных субмарин, U-105, на которую было отгружено несколько торпед, топливо и провизия. С охотой рейдеру пока не везло.

Длительный перерыв в поисках новой добычи закончился 22 марта. «Корморан» захватил небольшой английский танкер «Агнита», идущий в балласте. Судно находилось в весьма посредственном состоянии и было без сожаления потоплено. Самой ценной добычей являлась карта минных полей возле Фритауна с указанием безопасного прохода. Через три дня практически в этом же районе в 8 утра был замечен танкер, идущий в балласте в сторону Южной Америки. На требование остановиться он не отреагировал – был открыт огонь. Поскольку корабль производил впечатление нового, Детмерс приказал стрелять аккуратнее, чтобы не нанести сильных повреждений. После нескольких залпов беглец застопорил машины. Добычей рейдера стал крупный (11 тыс. тонн) танкер «Канадолайт». Корабль был почти новый, и было решено отправить его с призовой партией во Францию. Приз успешно дошел до устья Жиронды 13 апреля.
Расход топлива и провизии был достаточно обширным, и Детмерс пошел на новую встречу со снабженцем «Нордмарком». 28 марта корабли встретились, а на следующий день сюда же подтянулись две подводные лодки. Одна из них, U-105, передала на рейдер долгожданный баббит, которого, впрочем, оказалось не так много. В планах Детмерса было рандеву с еще одним судном обеспечения, «Рудольфом Альбрехтом», вышедшим 22 марта из Тенерифе. Пополнив топливо, «Корморан» 3 апреля встретился с новым снабженцем, но, к сожалению, баббита на нем не оказалось. «Рудольф Альбрехт» передал много свежих овощей, фруктов, газет-журналов, живую свинью и щенка. Попрощавшись с танкером, «Корморан» ушел на юго-восток.

9 апреля с рейдера был замечен дым за кормой – какое-то судно двигалось одним курсом с ним. Дождавшись, когда расстояние сократится, немцы сбросили маскировку. И вновь англичане игнорировали приказ остановиться и не пользоваться радио. «Корморан» открыл огонь, добившись нескольких попаданий. Сухогруз «Крафтсмэн» остановился. На его корме вспыхнул сильный пожар. Абордажной партии не удалось сразу отправить англичанина на дно – тот не желал тонуть. Все дело было в его грузе – гигантской противолодочной сети для гавани Кейптауна. И только после попадания торпеды непокорный «Крафтсмэн» затонул. На следующий день радисты рейдера приняли радиограмму, принесшую приятную новость: Детмерсу присвоили звание фрегаттен-капитана. 12 апреля немцы перехватили греческое судно «Николаос Д.Л.», груженное строевым лесом. И вновь не обошлось без стрельбы. Забрав пленных, «Корморан» всадил в жертву несколько 150-мм снарядов под ватерлинию, не считая подорванных ранее зарядов. Грек тонул медленно, но Детмерс не стал расходовать на него торпеду, полагая, что тот потонет и так.
Пришло время вновь пополнить топливо, и «Корморан» в очередной раз пошел в точку встречи с «Нордмарком». 20 апреля в океане встретилась целая группа немецких судов. Кроме «Нордмарка» и «Корморана» здесь находился еще один вспомогательный крейсер – «Атлантис» – с кораблем снабжения «Альстеруфер». Корабль Детмерса получил 300 тонн дизельного топлива и двести 150-мм снарядов с «Альстеруфера». Работу дизелей удалось более-менее нормализовать, и рейдер, наконец, получил приказ следовать в Индийский океан, куда, попрощавшись с соотечественниками, он и направился 24 апреля.

В Индийском океане
В первых числах мая корабль обогнул мыс Доброй Надежды. Воды Индийского океана встретили «Корморан» крепким штормом, бушевавшим целых четверо суток. При следовании на север погода начала постепенно улучшаться – рейдер перекрасился, замаскировавшись под японское судно «Сакито Мару». 9 мая стало известно о гибели вспомогательного крейсера «Пингвин», после чего поступил приказ встретиться в условленном месте с кораблем снабжения «Альтсертор» и разведчиком «Пингвина» – бывшим китобойцем «Адъютант». Корабли встретились 14 мая, и к большому неудовольствию Детмерса по приказу командования ему пришлось перекачать 200 тонн топлива на «Альтсертор». Снабженец в свою очередь пополнил экипаж «Корморана» членами своей команды взамен тех, кто ушел во Францию на танкере «Канадолайт».
Затем потянулись однообразные будни. Почти месяц «Корморан» бороздил Индийский океан, не встречая целей на своем пути. 5 июня был вновь изменен камуфляж – теперь рейдер выглядел как опять же японский транспорт «Кинка Мару». Дважды отправлялся в разведывательный полет корабельный «Арадо», но оба раза безрезультатно. Один раз повстречалось ярко освященное судно, которое оказалось американским. В другой раз неизвестный пассажирский корабль вспугнули внезапно заработавшей установкой по производству дыма. Видя, что охота не идет, Детмерс решил попытать счастья в минной войне – 360 мин все еще ждали своего часа и были опасным и обременительным грузом. 19 июня «Корморан» вошел в воды Бенгальского залива, берега которого изобиловали крупными портами. На выходе из них немцы и планировали выставить свои мины. В первую очередь это касалось Рангуна, Мадраса и Калькутты. Однако и тут рейдеру не повезло. Когда до Мадраса оставалось не более двухсот миль, на горизонте сначала показался дым, а потом начал вырисовываться силуэт крупного корабля, похожего на английский вспомогательный крейсер. Такого рода встреча не входила в планы Детмерса, и он начал уходить на полной скорости. В течение часа неизвестный преследовал рейдер, потом постепенно отстал, скрывшись за горизонтом. Немцам действительно повезло – это был британский вспомогательный крейсер «Кантон», принявший их за японцев. Минная постановка у Калькутты также была отменена – в этом районе свирепствовал ураган.
Длительная полоса невезения наконец-то окончилась ночью 26 июня, когда вахтенные заметили какое-то судно. Традиционно немцы потребовали остановиться и не пользоваться радио. Однако обнаруженный корабль продолжал следовать как ни в чем не бывало, не пытаясь, впрочем, выходить в эфир. Отстучав несколько раз подряд сигнальным прожектором оставшиеся без внимания приказы, рейдер открыл огонь, добившись за семь минут почти 30 попаданий. Судно начало интенсивно гореть, с него спустили шлюпку. Немцы прекратили обстрел. Когда моряков со шлюпки подняли на борт, оказалось, что незнакомец является югославским сухогрузом «Велебит», шедшим в балласте. В момент контакта капитан находился в машинном отделении, а вахтенный офицер не знал(!) азбуки Морзе и не мог понять, чего от него хочет какой-то корабль. Югослав интенсивно горел, поэтому Детмерс не стал добивать изувеченное судно и отправился далее. Через несколько часов, уже в полдень, вновь был замечен дым. Какой-то корабль шел в сторону Цейлона. Под прикрытием дождевого шквала «Корморан» подкрался к своей жертве на расстояние 5 миль. Вновь немцы потребовали остановки и не выходить в эфир. Однако австралийский «Мариба», перевозивший почти 5 тыс. тонн сахара, и не подумал подчиняться, а тут же передал по радио сигнал тревоги. Загрохотали орудия рейдера, и вскоре австралиец уже тонул, спуская шлюпки. Подобрав 48 человек экипажа и добив жертву, «Корморан» спешно покинул этот район. Рейдер ушел на юг, в пустынные и малопосещаемые воды, где пробыл до 17 июля. Был произведен профилактический ремонт дизелей и электрооборудования. Потерявший актуальность, японский грим был сменен. Выдавать себя за нейтрала-японца было уже слишком подозрительно, да и опасно – ночью приходилось бы идти с включенными огнями. Кроме того, нейтральному судну не надо было резко менять курс, уходя от сближения с любым подозрительным кораблем, которым мог оказаться британский крейсер.
Вспомогательный крейсер замаскировали под голландского купца «Страат Малакка». Для пущего реализма на корме был установлен деревянный макет орудия. В новом образе «Корморан» двинулся в сторону острова Суматра. Плавание в тропиках вносило определенные трудности в хранение провианта. Почти десять дней экипаж, сменяя друг друга, занимался просеиванием корабельных запасов муки, в которых оказалось много жучков и личинок. Запасы крупы оказались вообще непригодными к употреблению. В противовес этому, продукты длительного хранения в многочисленных холодильных камерах сохранились хорошо. Продолжая двигаться на юго-восток, 13 августа в 200 милях севернее Карнарвона (Австралия) произошел визуальный контакт с неизвестным судном, но Детмерс, опасаясь присутствия рядом военных кораблей, приказал не преследовать незнакомца. Рейдер двинулся в обратный путь, в направлении Цейлона.

28 августа 1941 года немцы впервые после выхода из Норвегии увидели землю – это была верхушка горы Боа-Боа на острове Энгано, который расположен у юго-западного побережья Суматры. Индийский океан был пустынным – даже полеты гидросамолета не приносили результатов. Только 23 сентября вечером вахтенные к большой радости изнывающего от однообразия экипажа обнаружили ходовые огни идущего в балласте судна. Хоть это и были признаки нейтрала, Детмерс решил осмотреть его. Остановленное судно оказалось греческим «Стаматиос Г. Эмбирикос», идущим с грузом в Коломбо. Экипаж вел себя послушно и в эфир не выходил. Вначале Детмерс хотел его использовать в качестве вспомогательного минного заградителя, однако малое количество угля в бункерах «Стаматиоса» делало это проблематичным. После наступления темноты грек был потоплен подрывными зарядами.
Рейдер крейсировал в западной части Индийского океана до 29 сентября. Необходимость пополнения запасов вынуждало «Корморан» к встрече с очередным кораблем снабжения. Это был «Кульмерланд», вышедший 3 сентября из Кобэ. Рандеву должно было состояться в секретной точке «Мариус». Прибыв туда 16 октября, рейдер встретился с поджидающим его снабженцем. Вспомогательный крейсер получил почти 4 тыс. тонн дизельного топлива, 225 тонн смазочного масла, большое количество баббита и провизию, рассчитанную на 6 месяцев плавания. В обратную сторону последовали пленные, пятеро больных членов экипажа и почта. «Кульмерланд» расстался с рейдером 25 октября, а «Корморан» занялся очередным ремонтом двигателей. Когда механики доложили Детмерсу, что машины приведены в относительный порядок, фрегаттен-капитан вновь отправился к Австралийскому побережью, чтобы выставить минные банки у Перта и в заливе Шарк. Однако немецкое командование передало, что из Перта выходит большой конвой под охраной тяжелого крейсера «Корнуолл», и «Корморан» двинулся в сторону залива Шарк.

Тот самый бой
19 ноября 1941 года стояла отличная погода, видимость была великолепной. Около 4 часов пополудни вестовой доложил Детмерсу, находившемуся в кают-компании, что на горизонте замечен дым. Поднявшийся на мостик фрегаттен-капитан вскоре определил, что это военный корабль, идущий рейдеру на встречу. Австралийский легкий крейсер «Сидней» возвращался домой после эскортирования лайнера «Зеландия», перевозившего войска в Сингапур. «Сидней» уже отличился в боевых действиях на Средиземном море, потопив в бою у мыса Спада итальянский легкий крейсер «Бартоломео Коллеони». Однако в мае 1941 г. командира легкого крейсера капитана 1 ранга Джона Коллинза, имевшего обширный боевой опыт, сменил ранее служивший на берегу капитан 1 ранга Джозеф Барнетт. Во многом это, наверное, и решило исход будущей схватки.

«Сидней» был полноценным боевым кораблем, водоизмещением почти 9 тыс. тонн и вооруженным восемью 152-мм орудиями, четырьмя 102-мм орудиями, двенадцатью зенитными пулеметами. Торпедное вооружение составляло восемь 533-мм торпедных труб. На борту имелся гидросамолет. Детмерс не потерял присутствие духа и приказал повернуть на юго-запад, чтобы солнце светило австралийцам прямо в глаза. Одновременно «Корморан» дал полный ход, однако вскоре дизель №4 начал барахлить, и скорость снизилась до 14 узлов. Примерно через час после обнаружения рейдера крейсер приблизился на расстояние 7 миль по правому борту и прожектором приказал опознать себя. «Корморан» передал правильный позывной «Страат Малакка» «RKQI», но при этом его подняли между трубой и фок-мачтой, чтобы с подходящего с кормы крейсера его практически не видели. Затем «Сидней» потребовал указать место назначения. Немцы ответили: «В Батавию», – что выглядело совсем правдоподобно. Чтобы сбить преследователей с толку, радисты рейдера начали передавать в эфир сигналы бедствия о том, что голландское судно атаковано «неизвестным военным кораблем». Тем временем крейсер приближался – его носовые башни были нацелены на псевдокупца. Австралийцы периодически передавали сигнал «IK», что по международному своду сигналов означало «приготовиться к урагану». На самом деле настоящей «Страат Малакке» следовало бы ответить «IIKP» согласно секретному своду сигналов. Немцы предпочитали игнорировать повторяющиеся запросы.

Наконец «Сиднею» эта затянувшаяся комедия стала надоедать, и с него просигналили: «Укажите свой секретный позывной. Дальнейшее молчание может только ухудшить ситуацию». Игра закончилась. Каждое торговое судно союзников имело свой индивидуальный секретный код. Австралийский крейсер уже практически догнал «Корморан» и находился почти на его траверсе, на расстоянии чуть более километра. В ответ на запрос в 17 ч. 30 мин. рейдер спустил голландский флаг и поднял боевой флаг кригсмарине. За рекордные сроки в шесть секунд упали маскировочные щиты. Первый выстрел лег с недолетом, а второй залп из трех 150-мм и одного 37-мм орудия угодил в мостик «Сиднея», уничтожив его систему управления огнем. Одновременно со вторым залпом немцы разрядили свои торпедные аппараты. Начал отвечать главный калибр крейсера, но солнце светило наводчикам в глаза, и он лег с перелетом. Заработали 20-мм зенитки и крупнокалиберные пулеметы, мешающие команде крейсера занять места согласно боевому расписанию. На такой дистанции было трудно промахнуться, и немцы всаживали в «Сидней» снаряд за снарядом. Был уничтожен гидросамолет, потом «Корморан» перевел огонь на носовые башни главного калибра – вскоре они были выведены из строя. Выпущенная торпеда поразила нос крейсера впереди носовой башни. Носовая часть «Сиднея» сильно осела в воду. Огонь по рейдеру вели кормовые башни, которые перешли на самостоятельную наводку. Австралийцы мазали – тем не менее три снаряда попало в «Корморан». Первый пробил трубу, второй повредил вспомогательный котел и вывел из строя пожарную магистраль. В машинном отделении начался пожар. Третий снаряд разрушил трансформаторы главных дизелей. Ход рейдера резко снизился.
«Сиднею» пришлось намного хуже – крейсер внезапно повернул на обратный курс. Было видно, что крышку башни B сбросило в море. Австралиец прошел в каких-то ста метрах за кормой рейдера – он был весь охвачен пожарами. Очевидно, рулевое управление на нем было сильно повреждено или выведено из строя. Противники обменялись безрезультатными торпедными залпами, и «Сидней» начал удаляться 10-узловым ходом, двигаясь на юг. «Корморан» вел по нему огонь, пока позволяла дистанция. В 18.25 бой прекратился. Положение рейдера было критическим – пожар разрастался. Персонал машинного отделения боролся с огнем, пока не погиб практически весь, кроме одного матроса. Огонь подбирался к минному трюму, где лежали почти четыре сотни мин, которых «Корморан» таскал с собой на протяжении всего похода, но так и не смог от них избавиться.
Фрегаттен-капитан понял, что корабль уже не спасти, и приказал поставить подрывные патроны у топливных цистерн. На воду начали спускать спасательные плоты и шлюпки. Первый спущенный плот перевернулся, в результате чего утонули почти 40 человек. В 24 часа, забрав флаг корабля, Детмерс последним покинул обреченный «Корморан». Через 10 минут сработали подрывные патроны, произошла детонация мин – мощный взрыв уничтожил корму рейдера, и в 0 ч. 35 мин. вспомогательный крейсер затонул. На воде оказалось более 300 офицеров и матросов. 80 человек погибли в бою и утонули после опрокидывания плота. Погода ухудшилась, и спасательные средства разметало по воде. Вскоре каботажный пароход подобрал одну шлюпку и сообщил об этом командованию австралийских ВМС, которые немедленно начали спасательную операцию. Вскоре все немцы были найдены, хотя некоторым пришлось проболтаться на плотиках около 6 суток.

О судьбе «Сиднея» никаких известий не было, кроме выброшенной спустя две недели на берег разбитой спасательной шлюпки. Поиски, длившееся почти 10 дней, результатов не дали, и крейсер «Сидней» был объявлен 30 ноября 1941 года погибшим. Долгие годы тайна его гибели оставалась неразгаданной. Пленные немцы, которых тщательно допросили уже на берегу, рассказывали о зареве пожара, которое они наблюдали в том месте, куда ушел объятый пламенем крейсер. Лишь в марте 2008 года специальная экспедиция австралийских ВМС обнаружила вначале «Корморан», а потом и «Сидней» примерно в 200 милях к юго-западу от Карнарвона. Бывшие противники лежат недалеко друг от друга – в 20 милях. Слой воды в 2,5 километра надежно укрыл своим покровом погибших моряков. Какие события произошли в охваченных пламенем отсеках и палубах австралийского крейсера, как закончилась драма, упокоившая этот корабль на дне Тихого океана, мы уже никогда не узнаем...

Оригинал тут, тут и тут

В начале славного 2018-го мне выдалось недолго трудиться помощником редактора одного некрупного паблика в «ВК», суммарной аудиторией в 20-25 тысяч посетителей в месяц. Некоторые подписчики отправляли туда свои тексты, я их почитывал, призывая к одному моменту: всегда нужен интересный сюжет. Это как соус для любого факта или объекта, чтобы его можно было вкусно подать.

Поэтому сегодня я вам расскажу настоящую детективную историю. Как известно, в начале 1939 года Германия съела Чехословакию, что позволило включить значительное количество чешских танков в состав вермахта, а произвести еще больше. И самым популярным танком стал LT vz. 38, так что, когда вермахт заходил на территорию Советского Союза 22 июня 1941 года, из 3500-4000 танков около 700 машин были спроектированные в Чехии Т-38, а это где-то 20% от общего числа. Но интересен не данный факт, а кто эти танки конструировал.

И здесь всплывает русско-чешский конструктор Алексей Сурин. Образование он получил еще в Российской империи, в Высшей артиллерийской школе в Киеве. В дальнейшем воевал за белых, после поражения уехал в Турцию, оттуда в Югославию, но в середине 20-х годов осел в Чехии и стал сотрудником фирмы ЧКД (Чешско-Моравская Колбен-Данек). Выучил чешский язык, получил комнату в общежитии в Праге и руководил разработкой танков LT vz. 35 и, собственно, LT vz. 38. Тем самым за десяток лет он прошёл путь от обычного техника-чертёжника до главного конструктора танков для чешской армии.

Когда немцы зашли в Чехословакию, что интересно, Сурина никто трогать не стал, даже в тот момент, когда началась война с Советской Россией. Хотя гестапо и регулярно посещало его с "дружескими" визитами. А он тем временем занимался разработкой самоходок на базе танка Т-38, а это небезызвестные активно применяемые машины “Мардер III”, “Хетцер” и “Ягдпанцер”. В 1944 году его представили к Ордену Германского Орла(главный орден Германии для иностранных граждан), но тот, понимая обстановку в мире, учтиво отказался от награды. И примерно в этот же момент “тяжело заболел”, и болел долго, пока не зашли русские.

Финалом остросюжетной драмы стал тот факт, что даже когда русские части зашли в Чехословакию, когда был анти-немецкий бунт чехов и РОА, когда СМЕРШ искали белоэмигрантов, Сурина также никто не тронул. Оказалось, что тот всё время занимался саботажем, и цитирую:

Будучи главой конструкторского бюро BMM, осторожно саботировал работы. Им затягивались сроки, предлагались различные решения, которые явно шли во вред разработке. Передние опорные катки истребителя танков оказались перегружены. Сурин об этих проблемах точно знал, но, разумеется, умолчал. Главный конструктор BMM продолжал тихий саботаж, аккуратно внося в конструкцию изменения, ухудшавшие характеристики машины. Он очень сильно рисковал, ведь созданные им проблемы всплыли в ходе войсковых испытаний.

В итоге лишь несколько дней он провёл в руках советской контрразведки, а потом его отпустили. Работал на танковых производствах, помогал налаживать выпуск танков Т-34-85 и преподавал в Техническом университете в Брно.

Максимально фееричная биография, лишь представьте себе: русский инженер стал главным танковым конструктором в Чехословакии, пережил внимание гестапо, СМЕРШа и спокойно дожил до глубокой старости. Как ему это удалось? А вот это главная загадка для нашего детектива, на которую нет ответа.

Дабы не теряться, если что ссылка на мой-тг канал:
https://t.me/alko_museo
Или же мой профиль в Пикабу

Начало: ЗДЕСЬ.

Упорное сопротивление оказали гитлеровцам все подразделения «Нового» танкового батальона, оснащенные боевыми машинами «Рено» R35. С началом войны командиром батальона был назначен 37-летний майор Душан Радович, блестящий кавалерийский офицер, ранее проходивший службу в конной гвардии.

Мужественный и решительный офицер, Радович обладал разносторонними воинскими умениями – он был отличным наездником, артиллеристом и водителем, а, кроме того, талантливым военным журналистом. Однако будущие боевые события апреля 1941 г. показали, что майор оказался скорее первоклассным командиром танка, чем танковым командиром…

Прежде, чем майор Радович успел вступить в командование своей частью, 1-я и 2-я танковые роты «Нового» батальона в ночь на 6 апреля 1941 г. были погружены в железнодорожные эшелоны и отправлены в Срем – область на границе Хорватии и Воеводины близ венгерской территории в распоряжение штаба 2-й группы армий вооруженных сил Югославии. Из-за авианалетов Люфтваффе и царившего на железных дорогах с началом войны хаоса, танковые роты смогли разгрузиться в пункте исходного назначения городе Славонски–Брод когда германские части 46-го механизированного корпуса уже находились на подходе, а югославские Славонская и Осиекская пехотные дивизии, вместе с которыми предстояло по плану действовать танкистам, были разгромлены и фактически перестали существовать как организованные соединения.
Штаб Второй югославской армии, с которым удалось установить радиосвязь, отдал приказ командирам танковых рот своим ходом отступать на юг в направлении на Добой (Босния). В полном порядке совершив марш в этом направлении, обе танковые роты вскоре приняли свой первый бой… Впрочем, не с немцами, а с отрядом хорватских усташей, напавшим на походные колонны танкистов с целью захватить их боевую технику. По хорватским данным, усташам, на сторону которых перешел ряд военнослужащих танковых рот – хорватов и словенцев, удалось захватить несколько боевых машин и автомобилей. Однако в целом нападение успехом не увенчалось, и в бою с танкистами в районе Добоя были убиты 13 усташей.

Отразив атаку, обе роты танков R35 заняли позиции в долине реки Босна и вступили в бой с наступавшими частями немецкой 14-й танковой дивизии (14.Panzer-Division), поддержанными авиацией люфтваффе. В свою очередь, совместно с югославскими R35 сражался пехотный отряд, созданный из отступавших военнослужащих, жандармов и добровольцев из местного сербского населения, которые стихийно собирались вокруг очага сопротивления. Действуя в маневренной обороне, югославским танкистам удалось продержаться практически до самого конца войны – до 15 апреля. Во всяком случае, когда 1-й и 2-й ротам «Нового» танкового батальона поступил приказ об отступлении в район Сараево, организованное сопротивление югославских войск почти повсеместно уже прекратилось, и танкисты были одними из последних, кто еще продолжал драться. Согласно информации сербского военного историка Далибора Денды, в этих боях ими были потеряны до 20 танков «Рено» R35 – как по боевым, так и по техническим причинам. О немецких потерях данных нет.
Оставшиеся в строю 5-6 танков и группа личного состава начали отступление вдоль реки Босна, однако вскоре были настигнуты и окружены передовыми частями 14-й танковой дивизии противника. Практически исчерпав запасы топлива и боеприпасов, югославские танкисты после короткого боя были вынуждены сдаться. Показательно, что командир немецкой дивизии генерал-майор Фридрих Кун (Friedrich Kuhn) перед отправкой захваченных солдат и офицеров 1-й и 2-й рот «Нового» танкового батальона на сборный пункт военнопленных через своего адъютанта передал им «поздравления с храброй обороной». Согласно сербской военно-исторической традиции, один из молодых подпоручиков-танкистов в ответ на эти «изъявления тевтонского рыцарства» произнес исполненную горечи, но справедливую фразу: «Храбрость без победы ничего не стоит!» (Hrabrost bez pobede ne valja).
Мужественно сражалась на территории Македонии и приданная Третьей югославской армии 3-я рота танков R35. 6 апреля, с началом боевых действий, рота покинула место постоянной дислокации в Скопье, и, умело укрываясь от налетов авиации противника в лесных массивах, к началу 7 апреля прибыла в распоряжение штаба Брегальницкой пехотной дивизии в район города Штип. Командир дивизии направил танкистов на усиление 23-го пехотного полка, занимавшего оборону в районе населенного пункта Езево-Поле. С рассветом 7 апреля начался ожесточенный бой с наступавшими частями бригады «Лейбштандарт-СС Адольф Гитлер». К полудню, когда гитлеровцы задействовали пикирующие бомбардировщики Ju-87 «Штука» и ввели в бой значительное количество бронетехники, югославский 23-й пехотный полк начал отступать в направлении на Велес. 3-я танковая рота шла в арьергарде, прикрывая его отход. Постоянно вступая в огневой контакт с противником, она отошла на новые позиции в районе села Олуич, где и дала свой последний бой. Как ни удивительно, смертельный удар югославским танкистам нанесли не «Штуки» и не германские «панцеры», которые не могли сломить их сопротивления, а рота эсэсовских 47-мм противотанковых орудий PAK-37(T). Воспользовавшись боевой обстановкой, немецкие артиллеристы сумели занять выгодную позицию, с которой буквально расстреляли югославские R35. 12-40-мм броня «Рено» оказалась неэффективной даже против такого небольшого калибра. Бронетехника и пехота «Лейбштандарта» доделали остальное, и к ночи 7 апреля 3-я рота «Нового» танкового батальона перестала существовать. Уцелевшие танкисты, в т.ч. их командир, оказались в плену.
Однако наиболее легендарный эпизод участия югославских танкистов в Апрельской войне 1941 г. выпал на долю командира «Нового» танкового батальона майора Душана Радовича. Уже не имея возможности возглавить направленные в разные части Югославии танковые роты своего батальона, майор Радович оказался со штабом и «вспомогательной» ротой в месте постоянной дислокации Младеноваце. Всю свою энергию он бросил на то, чтобы за несколько дней создать из имевшихся в его распоряжении 10-11 танков R35 боеготовое подразделение.
10 апреля Верховное командование отдало майору Радовичу и его танкистам приказ выдвинуться в район Крагуеваца (село Лужницы), чтобы прикрыть ближние подступы к Белграду с юго-востока от стремительно продвигавшихся к столице Королевства Югославия войск 1-й танковой группы генерал-полковника Эвальда фон Клейста. К утру 11 аперля, двигаясь в походной колонне, боевая группа «Нового» танкового батальона достигла города Топола и горы Опленац, где остановилась для дозаправки. На склонах Опленца оборону занимала «тактическая группа» в составе противотанковой батареи, пулеметной роты и отряда местных добровольцев под командованием капитана 1-го класса (kapetan I klasse) запаса Миодрага Милошевича, храброго ветерана Первой мировой войны. От него майор Радович узнал, что дивизии Шестой югославской армии, на которые была возложена задача по обороне Белграда, в беспорядке отступили на Аранджеловац, и, кроме их импровизированных отрядов, никаких серьезных препятствий на пути рвущихся к Белграду гитлеровцев больше не существует. На свой страх и риск Душан Радович принял решение прекратить исполнение поставленной ему задачи и развернул свои танки и личный состав в оборонительные порядки на Опленце.
Около 12.00 11 апреля разведывательный отряд Вермахта поднялся на Опленац с юго-восточной стороны и внезапно атаковал находившийся там югославский взвод. Застигнутые врасплох югославы начали отступать, однако отважный ветеран капитан Милошевич быстро организовал контратаку, в которой приняли участие и спешенные танкисты. Сербы бросились в штыки, и немецкие солдаты, потеряв убитыми восьмерых, в т.ч. своего командира (лейтенанта), поспешно отступили, оставив в руках победителей шестерых своих раненых (пленные были освобождены вечером того же дня при отступлении югославских подразделений). Однако за эту местную победу защитникам Опленца пришлось заплатить дорогую цену: в бою погиб сам капитан Милошевич, а также еще трое военнослужащих и один гражданский доброволец.
Майор Душан Радович, принявший после этого командование тактической группой, принял решение провести рекогносцировку местности в направлении Крагуеваца. В присущем ему кавалерийском духе он возглавил рекогносцировочную группу лично, что было, несомненно, храбрым, но не очень дальновидным поступком. Отправив вперед отделение разведчиков на мотоциклах под командованием унтер-офицера (podnarednik) Словенаца, сам Радович последовал за ним на командирском танке с механиком-водителем капралом (kaplar) Самуилом Шанисом. К востоку от Тополы на перепутье дорог произошло драматическое столкновение разведдозора майора Радовича с передовым отрядом 11-й танковой дивизии вермахта (11.Panzer-Division).
Вовремя заметив приближение немецкого авангардного патруля на мотоциклах, унтер-офицер Словенац развернул своих разведчиков в боевой порядок и встретил противника ружейно-пулеметным огнем. Понеся серьезные потери, немцы отступили.
В то же время командирский танк R35 майора Душана Радовича занял выгодную огневую позицию и встретил подходившие к месту боя боевые машины противника прицельным огнем 37-мм орудия. Меткими выстрелами Радовичу удалось вывести из строя два легких танка Pz.Kpfw.II. Поддерживая своего командира, огонь с горы Опленац открыли другие югославские танки и противотанковая батарея. Продвижение передового отряда немецкой 11-й танковой дивизии было остановлено. Узнав о появлении на пути наступления его соединения неприятельских танков, командир дивизии генерал-лейтенант Людвиг Крювель (Ludwig Crüwell) приказал авангарду немедленно разобраться в обстановке и «расчистить дорогу». По стечению обстоятельств, во главе немецкого передового отряда также стоял офицер, по «кавалерийскому» складу характера очень напоминавший майора Душана Радовича; на основании списков потерь 11-й танковой дивизии в апреле 1941 г. можно предположить, что это был майор К. Ковалски. «Оседлав» командирскую бронемашину (вероятно, Sd.Kfz.231), он бросился вперед – и попал убийственный огонь танкового орудия майора Радовича. Подбитую бронемашину моментально охватило пламя, и немецкий офицер погиб.
Однако затем удача изменила сербскому майору. Немцы подтянули к месту боя танки Pz.Kpfw.IV, вооруженные мощными 75-мм орудиями, и при попытке сменить позицию «Рено» R35 командира «Нового» танкового батальона был подбит. Майор Радович сумел выбраться из горящей машины, однако когда он помогал покинуть танк раненому осколками капралу Шанису, их обоих прошила пулеметная очередь. Гитлеровские солдаты захватили югославских танкистов в плен и доставили в полевой госпиталь, однако ранения Душана Радовича оказались смертельными, и через несколько часов доблестный офицер умер. Самуил Шанис был спасен немецкими военными медиками, но его, как еврея, в нацистском плену ожидала верная гибель. И тогда находчивый капрал, являвшийся уроженцем Сараево, сумел выдать себя за боснийского мусульманина, а военнопленные-боснийцы «подыграли» ему. В результате осенью 1941 г. отважный танкист был освобожден из плена как «подданный независимого государства Хорватия». В 1943 г. он вступил в коммунистическую партизанскую армию Иосипа Броз Тито, а после войны продолжил службу в Югославской народной армии в офицерском звании.
После гибели майора Радовича оборона югославских подразделений на Опленаце, который стала обстреливать германская гаубичная артиллерия, пала. Уцелевшие танки R35 оставили позиции и отошли в направлении на Крчевац, где личный состав вскоре был распущен на все четыре стороны, а боевая техника, частично выведенная из строя – брошена. Остальные защитники Опленаца также рассеялись мелкими группами и поодиночке – некоторые по домам, некоторые для продолжения борьбы партизанскими методами. Первым вступившее в бой отделение разведчиков танкового батальона вышло из него последним. Дорога на Белград была теперь фактически открыта, и столица Королевста Югославия сдалась гитлеровцам 13 апреля.
Трагически сложилась в Апрельской войне судьба самого «образцового» из югославских бронетанковых подразделений – эскадрона танкеток Т32. С началом войны вместе со взводом бронеавтомобилей он был придан резервному Дунайскому кавалерийскому полку, обеспечивавшему противодесантную оборону военного аэродрома в пригороде Белграда Земун. 6-9 апреля экипажи танкеток приняли активное участие в отражении воздушных налетов люфтваффе, обстреливая низколетящие самолеты противника из снятых с машин пулеметов «Зброевка-Брно» и даже устраивая огневые засады там, где, по их мнению, должны были выходить из пикирования гитлеровские «Штуки» и «Мессершмитты». В связи с вторжением немецких войск с территории Болгарии, 10 апреля эскадрон был направлен своим ходом в направлении города Ниш (юг Сербии), где ему предстояло получить новое оперативное подчинение и боевую задачу. Дальнейший боевой путь югославских танкеток весьма напоминал хаотическое метание по забитым беженцами и отступающими войсками дорогам войны. В тот же день эскадрон настиг приказ войти в состав Сремской дивизии, а вскоре поступил еще один – двигаться в направлении Топола - Младеновац. В Младеноваце боевые машины были дозаправлены горючим, но бронебойных боеприпасов так и не получили. В оперативном отношении Т32 были теперь подчинены непосредственно штабу Шестой югославской армии.

Ранее утро 11 апреля эскадрон встретил на пересечении дорог Младеновац – Топола и Младеновац – Аранджеловац. Не представляя себе оперативной обстановки, командир эскадрона (вероятно, капитан 1-го класса Милосавлиевич) около 10.00 направил две танкетки в разведку по шоссе на Крагуевац. Вскоре одна из машин отстала вследствие технической неисправности. Вторая продолжила движение и внезапно столкнулась с механизированной колонной вермахта. После короткой перестрелки танкетка успешно вышла из боя и помчалась по пересеченной местности, чтобы предупредить о приближении неприятеля главные силы эскадрона. Но здесь удача отвернулась от ее экипажа, и он не сумел преодолеть ирригационный канал. Отчаянные попытки «освободить» застрявшую Т32 ни к чему не привели, а добежать до своих пешком танкисты не успели.

Передовые подразделения немецкой 11-й танковой дивизии появились у Тополы совершенно неожиданно для эскадрона югославских танкеток. Большая часть экипажей в этот момент находилась вне своих машин и при попытке занять боевые места была скошена пулеметным огнем немцев. Несколько Т32 все-таки вступили в бой, однако, не успев занять выгодных огневых позиций и не имея противотанковых снарядов, были вскоре уничтожены. Выбравшись из подбитой танкетки, командир эскадрона расстрелял по врагу обойму пистолета и пустил последний патрон себе в висок…

Существуют данные, что взвод югославских бронеавтомобилей 13 апреля действовал в районе Грачаницы (Босния) в составе так называемого «Летучего отряда» созданного командованием Второй югославской армии для борьбы с хорватским усташами (командир - полковником Драголюб «Дража» Михайловичем, будущий вожак сербского четнического движения). 13 апреля отряд сумел очистить от усташей населенный пункт Босански-Брод, а 15 апреля у села Шеварлия в течение целого дня вел тяжелый бой с немцами, однако о роли боевых машин в этих боестолкновениях не сообщается.

После Апрельской войны немецкое командование активно использовало захваченную югославскую бронетехнику в антипартизанской борьбе. Трофейные FT17 составили до 6 «независимых танковых взводов» (Beute-Panzerkampfwagenzuge). Из R35, получивших сложное наименование Pz.Kpfw.35-R-731/f/, сформировали «Танковую роту специального назначения 12» (Panzer Kompanie Zur besonder Verwendung 12). Из танкеток Т32 в состав оккупационных сил вошли только две, переименованных в вермахте в Pz.Kpfw.732/j/. Все эти подразделения были расформированы к началу 1942 г., когда потери в танках, в основном из-за технических неисправностей, достигли в них 70%. Оставшаяся на ходу и «нерабочая» техника была впоследствии передана оккупантами бронетанковым формированиям вооруженных сил "независимого государства Хорватия" и коллаборационистского "сербского добровольческого корпуса".
_________________________________________Михаил Кожемякин.

Л И Т Е Р А Т У Р А:
1. Babac D. Elitni vidovi jugoslovenske vojske u Aprilskom ratu. Beograd, 2008.
2. Babac D. Uniforme vojske kraljevine SHS/Jugoslavije. // Sluzbeno odelo u Srbiji u 19. i 20. veku, №17. Beograd, 2001.
3. Simic D. Oklopna vozila u Kraljevine SHS i Jugoslavije. Beograd, 2007.
4. Terzic V. Slom Kraljevine Jugoslavije 1941, I i II. Beograd, 1983.
5. Denda D. Tenkovi i modernizacija jugoslovenske vojske 1919-1931. Istorija 20.veka, 1/2004.
6. Denda D. Jugoslovenska vojska i tenkovi 1919-1931(ideje i doktrina). Vojnoistorijski glasnik, 1-2/2003.
7. Denda D. Oklopne jedinice u Kraljevini Jugoslaviji. Glasnik, 4/2008.
8. Kosutic I. Hrvatsko domobranstvo u drugom svjetskom ratu. Zagreb, 1992.
9. Самарциh М. Генерал Дража Михайловиh и општа историjа четничког покрета. Кн. 1. Крагуjевац, 2005.
10. The Illustrated Encyclopedia of World Tanks fnd Fighting Vehicles / Foss C. F. – London, 1977.
11. История Второй мировой войны 1939-1945. Т. 3. М., 1974.

И Н Т Е Р Н Е Т – Р Е С У Р С Ы:
http://en.wikipedia.org/wiki/Invasion_of_Yugoslavia
http://www.svetskirat.net/istorija/vojskakraljevine.htm
http://www.svetskirat.net/istorija/katastrofa.htm