Сообщество - Книжная лига

Книжная лига

27 241 пост 81 573 подписчика

Популярные теги в сообществе:

84

Сказки скандинавских писателей, которые любили советские дети

Сказки скандинавских писателей, которые любили советские дети

Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.

Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.

В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.

Итак, поехали.

“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен

На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.

Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!

“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен

Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.

Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.

“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон

Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.

Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.

“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф

Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.

Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.

“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм

Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.

Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.

“Волшебный мелок”. Синкен Хопп

Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.

У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.

“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер

И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.

У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.

Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

Показать полностью 1
11

Глава 39. Амуры и наряды. Осень, 1895 год

Освоившись в Полевском, девушки не стали дожидаться счета за гостеприимство. Рукодельничать целыми днями, как обычные девушки да распивать чаи, подобно купчихам, было им не по вкусу, и они озаботились занятиями для себя.

Матильда, с её говорливостью и любовью к нарядам, вытребовала место в модном универсальном магазине, в котором продавали всё для гардероба в одном помещении. Традиционно в Полевском приказчиками служили мужчины, но Матильда, сославшись на прогрессивный европейский опыт, практически вынудила хозяев посмотреть её в деле. Показав недюжинные познания в области дамских нарядов и умение обхаживать покупателей, девушка очаровала владельцев, но они всё равно колебались. И причина, по которой она всё-таки получила работу, была следующей.

Торговля готовой одеждой не была в новинку, этим промышляли многие лавки - обувные, бельевые, шляпные, кожевенные, одёжные. Состоятельные люди всё ещё предпочитали обращаться к швеям, модисткам, сапожникам и скорнякам, но уже понимали, что для обновления гардероба приходится изрядно раскошелиться и потратить время. Выбрать фасон, материал, отделку, подклад. Ходить на примерки. Потом подбирать к туалетам модные шляпки, перчатки, а еще нижнее бельё, дамские корсеты, шали, галстуки, украшения. Иногда на обновление гардероба для многочисленных домочадцев тратилось несколько дней. Просто голова кругом!

Конечно, мода на универмаги уже пришла из Европы в Москву и Санкт-Петербург. Всё можно было купить в одном месте и по доступным ценам, но для провинции подобная торговля была революционна. И если молодые наследники провинциальных купеческих фамилий, получившие хорошее образование и повидавшие мир, понимали и принимали новые правила торговли, и открывали современные модные магазины, вернувшись домой, то среди приказчиков и продавцов предприимчивых людей не хватало.

Именно поэтому Матильду приняли помощницей приказчика, вопреки традициям местной торговли. Правда ей предложили работать без жалования, за процент, но девушка была довольна и этому. Одетая в строгое платье из чёрного шёлкового фая, она вела себя с достоинством, позабыв уловки прошлой жизни. Всегда улыбчивая, неутомимая выдумщица Матильда вскоре полюбилась работникам и покупателям. Она сходу предложила добавить торговлю по каталогам от модных столичных универмагов, изменила выкладку женского белья и чулок, к которым стеснялись прикоснуться лишний раз продавцы-мужчины, и продажи резко увеличились. Полевские модницы выстраивались в очередь за её консультациями и Матильда стала получать вполне хорошие деньги за свой труд.

Лиза устроилась в кондитерскую. Одному местному семейству достался в наследство трактир. Не желая влезать в тёмный и заморочный бизнес, они решили открыть кофейню-кондитерскую. Столичные гастрономические удовольствия становились доступными и жителям провинции. Пара десятков сортов чая и кофе, пирожные, десерты и конфеты давали прибыли больше, чем торговля едой и выпивкой.

Публика, опять же, приличная. Почтенные матроны с семействами, молодые дамы с подругами или женихами, господа, привыкшие к цивилизованному обычаю решать деловые вопросы на трезвую голову, гувернантки с воспитанниками, гимназисты. Лиза, в обязанности которой входила подача блюд и уборка столов, чувствовала себя в своей тарелке. Она даже предложила владельцам проводить в кондитерской детские утренние чаепития с играми и викторинами, и вечерние тематические посиделки для дам, чтобы заполнить малопосещаемые часы. Прибыль возросла. Лиза получила прибавку к скромному жалованию.

Конечно, девушки получили работу , потому что за них похлопотал Иван Сергеевич, уважаемый в Полевском человек. Без его протекции они вряд ли справились. Но чем лучше шли дела, тем больше Матильда и Лиза считали, что справились сами.

И только Поля нашла место сама, без помощи любезного Ивана Сергеевича. Скромный книжный магазин, с убогим ассортиментом, мог похвастаться разве что учебниками. Немногочисленные покупатели не досаждали. Платили сущие гроши. Продавец из Поли неважный, но она интересно рассказывала, если тема книги ей знакома. Так что все были довольны. Владельцы, что можно мало платить, а Поля радовалась доступу к знаниям. Потом сарафанное радио Полевского разнесло весть, что в книжной лавке появилась настоящая Огневушка-поскакушка, которая рассказывает интересные истории, и народ стал захаживать чаще. Матильда посоветовала привозить модные журналы и открытки, Лиза – недорогие детские книжки с картинками. Хозяева книжной лавки прислушались и торговля немного оживилась. Но Поля всё равно больше зарабатывала на продаже чайных смесей, сырье для которых брала у местных травниц.

К удивлению подруг, у скромной Поли появился поклонник. В кондитерской, где служила Лиза, работал поварёнком Павел, юноша невысокий, румяный и пухлый, как свежевыпеченный пирожок. Улыбчивый парень, всегда готовый прийти на подмогу, понравился Лизе и они стали приятельствовать. Лиза познакомить его с подругами, когда те зашли в кафе полакомиться.

Хрупкая травница покорила доброе сердце Павла эрудицией и огненными волосами. Девушка больше не скрывала их и с удовольствием ходила в замысловатых причёсках, сооружаемых Матильдой. Парень сочувственно смотрел на Полины впалые щёки, тонкую шею, торчащие ключицы, а когда узнал, что она не ест мяса, возмутился до глубины своей отзывчивой души. С тех пор желание откормить девушку стало навязчивой идеей. Павел частенько забегал в книжную лавку, приносил Поле особенные блюда и лакомства, которые готовил специально для неё. И влюбился.

Он робко молчал во время своих визитов и, открыв рот, слушал Полины рассказы. Его не раздражало её пристрастие к латыни. Не замечал он и неухоженности девушки, отсутствие красивых нарядов. Павел дарил, столь милые большинству барышень, цветы и безделушки.

Равнодушная к подаркам и еде, Поля оценила внимание к своей скромной персоне. Ни разу не являлась она центром жизни для кого-нибудь. Это одновременно нравилось и смущало. Отношения развивались очень медленно. Поля считала его другом, а он, втайне желая большего, не торопил события.

Матильда, используя служебное положение и денежную помощь гостеприимного Ивана Сергеевича, справила подругам приличный гардероб для холодного времени.

Для Лизы она выбрала утепленное манто из сукна зеленого цвета, с пелериной и отделкой бархатом цвета куницы. В тон глазам. Для головы полагался тончайший платок из пуха оренбургских коз. Дополняли наряд аккуратная шляпка-таблетка и муфта из куньего меха.

- Лизхен, это для рук, - хохотала Матильда, глядя как подруга пыталась пристроить муфту на голове. И беззлобно добавляла, - Вот же деревня.

Лиза смущалась, но продолжала разглядывать себя в зеркале. Манто чрезвычайно шло ей – подчеркивало красоту глаз, маскировало нескладность фигуры. Она ласково гладила бархатистое сукно, нежный мех и пушистую вязку платка.

- Ах, Мати, хорошо то как! – восхищенно повторяла она в который раз. – Откуда у тебя талант такой? Ты чудесно умеешь выбирать наряды.

- Ну, не только у знатных дам есть вкус к туалетам, - самодовольно отвечала подруга, намекая на давний разговор с Михаилом. – Мы тоже не лыком шиты!

- А всё же? – Лиза уселась на пуф рядом с Матильдой, которая сидела в кресле для покупателей. Действо происходило вечером, в закрытой от посетителей лавке и никто им не мешал. – Как ты научилась этому?

- У папеньки моего имела место длительная интрижка с приказчицей из модного магазина, - криво усмехнулась Матильда. – Дамочка хотела замуж. Поэтому обхаживала меня, как будущую падчерицу. Неплохая, кстати, женщина. Добрая, красивая. Мы тогда пару лет в Москве с папашей обитали.

- Ты и в Москве жила?! – округлила глаза Лиза. – Надо же! И как тебе?

- Не город, а чистый Вавилон! – захохотала Матильда. – Народу тьма-тьмущая. От нищих до богатых господ в шикарных экипажах. Как-нибудь расскажу.

И подруги принялись выбирать платья. Заставив Лизу перемерять с десяток разных туалетов, Матильда остановилась на двух. Одно из тонкого синего сукна, отделанное атласными лентами и пуговками в тон платья. Спокойное, строгое, для работы в кофейне. Второе для свободного времени из хлопчатого муслина, затканного мушками. С пышной бирюзовой юбкой и корсажем лавандового цвета.

С Полей было сложнее. Она категорически отказывалась от красивой одежды. Но потом, согласившись, что старые детские вещи Софьи, которые подарил сердобольный Иван Сергеевич, ну уже никак не подходят для нового образа жизни, смирилась. И позволила Матильде выбрать ей наряды. Единственное условие - серый неброский цвет. И Матильда согласилась. Серый прекрасно подчеркнёт Огневушкины локоны.

Мати выбрала драповый жакет-казакин, отделанный каракулем в тон. Юбку из сукна и шапочку с рукавицами, из мышиного цвета драпа с каракулем. Единственное платье, того же серого оттенка, из тонкой шерстяной материи. Также Матильда купила для юбки белую шелковую блузку. И не удержавшись - рыжий валянный жилет, с отделкой из лисьего меха, красиво оттенявший Полины волосы. Вещи пришлось подгонять под субтильную Полину фигурку у портнихи. На примерках девушка ворчала, но Матильда шикала на неё и велела терпеть.

Сама Матильда остановила выбор на неброских скромных туалетах в сдержанных цветах. Перестала подчеркивать достоинства фигуры. Вначале они думали, что это из-за службы, чтобы не дразнить покупательниц своей красотой. Но потом поняли, что есть еще одна серьёзная причина внезапной Матильдиной скромности.

Примерно с декабря мирной жизни настал конец. Гостеприимный хозяин влюбился в Матильду и потерял голову. Не помогла ей маскировка. Начав с тонких намеков и комплиментов, он перешёл к открытому ухаживанию. С пылкостью и страстью юного влюбленного, он буквально не давал ей прохода, задаривая цветами и сладостями.

Матильда сохраняла вежливую дистанцию, уж в этом она большая мастерица. Потом он предложил ей содержание. Матильда и эту ситуацию изящно уладила, понимая, что все они зависят от доброго отношения Ивана Сергеевича. Скандализированная дочь злилась на обоих, обвиняя отца в безрассудстве, а Матильду в корысти.

Показать полностью
9

Глава 38. В Полевском. Осень, 1895 года

«Городок Полевской получил название от рудника и завода, расположенных около реки Полевой. Два перспективных рудника, Полевской и Гумешковский, древнейшие месторождения медной руды использовалось ещё с бронзового века. В начале 18 века их открыли заново, а земли были взяты в ведение государства.

Воинственные кочевники-башкиры, исстари тут обитавшие и считавшие земли своими, противились новому. Они напали на Гумешки, разрушили рудник, убили людей, приехавших осваивать месторождение, а тех, кто выжил, разогнали по окрестностям. Однако, империя остро нуждалась в металлах, поэтому в 1722 году, по указу Петра 1, началось строительство Полевского медеплавильного завода и крепости для его охраны.

В середине 18 века Алексей Турчанинов выкупил у государства в вечное и потомственное владение три сысертских металлоделательных завода и богатейшие земли под ними. Связи крупного уральского солепромышленника и горнозаводчика позволили обойти семейства оружейников Демидовых и промышленников-помещиков Строгановых, также желавших приобрести рудники и предприятия. Новый владелец крепко взялся за преобразование убыточного производства металлов. Главная контора, из которой руководили этим, находилась в рабочем посёлке Полевской, который стал расти и развиваться.

Кроме меди Гумешковский рудник оказался богат малахитом, мягким поделочным минералом, который образуется при прохождении грунтовых вод через руду и взаимодействием с известняком, горной породой органического происхождения. По указанию Турчанинова началась добыча и художественная обработка малахита. Он сделал минерал модным и желанным для состоятельной публики. Сам Алексей Фёдорович Турчанинов достоин написания книги о своей интересной жизни. Рожденный в семье крепостных, он своими талантами поднялся до дворянина, но, к сожалению, после его смерти огромное состояние поделили между многочисленными наследниками. И всё пришло в упадок.

Пока, после многолетних тяжб, не оказалось в руках потомков Турчанинова, Павла и Дмитрия Соломирских. Они возродили традиции своего предка, модернизировали производство. Снова строили больницы, школы и храмы. Открывали приюты для сирот. Финансировали учебные заведения для художников и музыкантов. Городок Полевской вновь ожил.

Но Гумешковский рудник было уже не спасти, его топили потоки подземных вод. Добычу руды прекратили. Немного добывали медь, сортируя и промывая старые отвалы. Полевской медеплавильный завод стал железоделательным. Запасы малахита истощились, и его добыча прекратилась. Рудник закрыт и почти заброшен».

Поля снова перечитала свои записи, собранные по крупицам из заметок разных лет в местной газете, о географической точке, где нужно искать цель их путешествия. И с плохо скрываемым нетерпением посмотрела на Матильду:

— Ну что, когда Михаил возвращается?

— В середине апреля, на Светлую седмицу, обещал, — сморщила нос та, и было понятно, что недовольство относится в равной степени и к Михаилу, и к Поле. — А что ты так волнуешься за моего Мишеля?

— Запоздались мы, — печально ответила Поля. — Надлежало сразу сниматься с якоря и на Гумешки. Нужно безотложно маршировать к мечте. Periculum in mora.  

— Перикулум может быть мора. А может и не мора, — захихикала Матильда, уже проще относясь к привычке подруги употреблять латынь к месту и не к месту. — Кстати, а что это значит?

— Опасность в промедлении, — кротко ответствовала Поля. — Я бы еще дополнила Timeo danaos et dona ferentes — бойтесь данайцев, дары приносящих. Слишком тут беспечно. И это плохо.

— Почему, Поличка? — присоединилась к беседе Лиза. — Неужели тебе здесь не нравится? Иван Сергеевич с дочкой очень добры к нам.

Девушки гостили в доме Ивана Сергеевича всю осень. Когда утром, после первой ночёвки, их гостеприимные хозяева увидели, что вместо монашек перед ними молодые девушки, то страшно удивились. Подруги наскоро придумали какую-то историю про путешествие несчастных сироток к святыням.

Хозяин глядел недоверчиво, но принял рассказ. Они спасли его дочь, единственную и обожаемую. Иван Сергеевич, коренастый, черноволосый, крепкий мужчина, чиновник почтового ведомства, по меркам городка Полевского весьма состоятельный человек. Его супруга принесла с собой хорошее приданое, которое он приумножил. Жену Иван Сергеевич любил. Но, к сожалению, она умерла родами вместе со вторым ребёнком несколько лет назад. И с тех пор Софья была единственной особой женского пола, приближенной к нему.

Он и девушек сперва воспринял как дочерей. Ни Иван Сергеевич, ни Софья не хотели их отпускать. Просили их погостить, отдохнуть. Мишель, с которым Матильде удалось связаться посредством писем, должен оставаться подле хворавшей матушки до конца зимы. А еще дорога из Петербурга. Он предложил им перебраться в его дом, но девушки отказались, не желая близкого соседства Катеринки. Михаил согласился, что без него им там не безопасно.

Матильда категорически настаивала, что ехать нужно в сопровождении проверенного мужчины. И Лиза была с ней согласна. Так что подруги позволили себя уговорить и решили зимовать у любезных хозяев.

— Череда дней, проведенных здесь, отдаляют нас от цели, — продолжала Поля. — Недоумеваю, ради чего так долго дают нам приют?

— А что непонятного? — удивилась Лиза. — Впереди зима. Мы же не поедем зимой в неизвестное место? И потом, мы Софью спасли. Это достойно благодарности.

— Поля права, — согласилась Матильда. — Благодарность имеет свойство заканчиваться и это может застать нас врасплох. Как-то я расслабилась и внезапно стала доверять людям, а надеяться-то можно только на себя. Aide-toi, le ciel taidera!

— Что это означает, Матильдочка? — захлопала ресницами Лиза.

— Ты попала в дурную компанию щеголих-лингвисток, — захохотала та. — Означает "помоги себе, и небеса тебе помогут". Французский вариант нашего «на бога надейся, а сам не плошай».

— Под лежачий камень вода не течёт, — обрадованно затараторила Поля. — Кто идет вперёд, того страх не берёт. Лучше есть свой черствый хлеб, чем чужой плов. На Аллаха надейся, а…

— Поля!

Показать полностью
12

Глава 37. Внезапная удача. Август, 1895 год

Безумная ночь не помешала им выспаться. Девицы привели себя в порядок, позавтракали, вернули себе образы странствующих монашек и решили идти по тракту в противоположную от Сосновоборска сторону, до ближайшего поселения, и там выяснить, как добраться до нужного города. План, конечно, слабый, но никто из них не путешествовал, строя маршруты по картам. Матильда и Лиза передвигались на извозчиках и по железной дороге, в сопровождении людей бывалых, а Поля, во времена бродяжничества, обыкновенно шла куда глаза глядят.

Денёк выдался приятный. Лёгкий ветер приносил свежие лесные запахи и отгонял назойливых мух. С одной стороны тракта желтели ржаные поля, разбавленные там и сям голубыми островками васильков и цикория. С другой — возвышались высоченные сосны, к которым, словно дети к мамкам, прижимались березки и какие-то кустарники. Девицы брели по дороге, избегая людей и прячась от проезжавших всадников и экипажей. Осознав, что никому до них нет дела, зашагали смелее. Грим раздражал кожу, они чесались и мечтали о бане или купании, чтобы смыть его. Поля уговаривала их потерпеть.

Разговаривали мало — не хотелось. Несколько раз останавливались на привал. Попив воды или наскоро перекусив, девушки отдыхали. Матильда обычно валялась на траве и смотрела в небо. Лицо было задумчивым и хмурым, скорее всего думала о Михаиле. Неутомимая Поля рыскала по округе, собирая травки. Лизавета, всю дорогу вспоминала вчерашний свой, внезапный, манифест. Сперва со стыдом, потом с гордостью и наконец, просто вспоминала содержание. И на одном из привалов, попросив у Поли бумагу и карандаш, которые та всегда имела при себе, записала по памяти клятву Союза трёх девиц.

По дороге им встретились две деревни, оказавшиеся бесполезными в плане информации. Всё взрослое население отбыло в поля, на крестьянские работы, около домов бегала несмышлёная малышня, а приглядывающие за ней старушки ничем не помогли. Восполнив запасы воды, и с трудом преодолевая желание умыться, девушки зашагали дальше.

Ближе к вечеру, в поисках ночлега, путешественницы свернули с тракта на узкую проселочную дорогу, убегающую в лес. Прошлая ночь доказала, что вполне себе можно обустроиться вне жилища. Немного углубиться, найти в сосновом лесу полянку и под Полиным руководством соорудить легкий шалаш с лежанкой из мягкого соснового лапника.

Немного пройдя, они заметили экипаж, стоящий поперёк дороги. Двери повозки распахнуты, недалеко стоит расписной сундук с откинутой крышкой, а вокруг валяются шляпные картонки, нижние юбки, кофты и еще какая-то одежда. Два красивых, белых в серое яблоко, жеребца, запряжённых в экипаж, спокойно щипали травку, растущую вдоль дороги. Девушки с любопытством разглядывали беспорядок.

— Разбойники, — спокойно сказала Поля.

— Разбойники! — испугалась Лиза. — Настоящие?!

— К сожалению, — подтвердила Поля. — В здешних краях такое случается. Народец не особо законопослушен, а жандармы далеко.

— Они где-то тут, рядом? — закапризничала Матильда. — Нам нужно бежать? Я больше не могу, я устала. Хочу есть, хочу наконец-то снять дурацкие маскарадные тряпки и смыть с себя гадкий крем.

— Эти тряпки и крем уже не раз спасли нашу честь, а то и жизнь, — огрызнулась Лиза. — На твоем месте я бы не стала, так резко, высказываться о них при Поле.

Матильда привычно закатила глаза. Она хотела сказать, что Лизе не понять её беспокойства за прекрасную кожу и привлекательную внешность, потому что у неё нет ни того, ни другого, но вовремя остановилась. Они устали, и перепалка вспыхнула как результат утомления.

— Девицы, не бранитесь, — сказала травница. — Думаю, что в настоящее время тут безвредно. Не будут же лиходеи торчать на месте совершённого злодейства. Они уже далече.

— Злодейство? — побледнела Лиза. — Ты считаешь, что здесь…

Она не успела закончить фразу, потому что кто-то подошел к ним со спины и сказал:

— Ну наконец-то! Где вы были?!

Испуганные девицы завизжали и бросились наутек, путаясь в широких подолах монашеских платьев. Лиза запнулась и непременно бы упала, но Матильда её подхватила. Подруги стояли укрывшись за толстой сосной и выглядывали, пытаясь рассмотреть, что происходит у разорённого экипажа. Вскоре, поняв, что никто за ними не гонится и опасности нет, подруги вернулись к повозке. Там, сидя на ступеньках, рыдала пухленькая девушка в коричневом дорожном костюме и соломенной шляпке, украшенной бумажными розами. Шляпка сбилась набок, русые волосы, собранные в замысловатую причёску, растрепались, а на юбке висели гроздья колючего репейника.

Кое-как успокоив и отпоив водой нарядную плаксу, подруги выяснили следующее. Софья направлялась на богомолье. Батюшку, обещавшего сопроводить, задержали внезапные дела. Он не хотел отпускать её одну, но Софья, взбалмошная и упрямая, как все балованные дочки, росшие в состоятельных семействах, решила ехать одна. А что? Возница управляет экипажем, до монастыря рукой подать, да и монашки встретят. Разбойники напали внезапно. Если бы кучер подстегнул лошадей, они бы проскочили засаду, тот оказался в сговоре с нападавшими. Софье чудом удалось сбежать. Думая, что девушка напугана и от страха плохо соображает, бандиты потратили время, на болтовню с возницей, а когда заглянули в экипаж — птичка уже улетела.

Она убежала в лес, спряталась в какой-то норе под хворостом и лежала там долго, не решаясь выходить. Услышала женские голоса, рискнула и подкралась ближе. Увидев чёрные хламиды, Софья решила, что они и есть встречающие. Удирающие монашки стали последней каплей.

Поля довольно улыбалась, ведь её идея с переодеванием очередной раз выдержала проверку. В пыльных черных одеяниях, с состаренными лицами, они действительно походили на троицу богомолок, бредущих издалека. На всякий случай подруги не стали разубеждать спасённую девушку.

— Хорошо, что злодеи не забрали экипаж и лошадей, — Матильда умело, со знанием дела поправляла упряжь и оглаживала холёного жеребца. — Интересно, почему?

— Не хотели связываться, — пожала плечами Поля. — Масть больно приметная, легко вычислить у кого коней увели.

— Продали бы цыганам, — сказала Лиза. Она боялась лошадей и стояла подальше от них, рядом с Софьей. — Какой-никакой доход.

— Думаю, что главной целью была я, — задумчиво сказала Софья. — Я их разговор краем уха слышала. Батюшка мой весьма состоятелен и не пожалеет за меня никаких денег.

— Ого, да мы спасли богатую наследницу! — развеселилась Матильда. — Нам, наверное, полагается награда? По закону жанра.

Но Софья не приняла шутливого тона, а стала убеждать девушек, что так оно и есть. И если они вернут её батюшке, то получат щедрую награду. Ведь он недавно овдовел, и она единственная дочь. Уважаемые божьи невесты будут самыми желанными гостями в их доме.

Она продолжала видеть в них немолодых монашек, и не замечала их юные руки и голоса, бодрую пластику движений и смешливость. Девушки посовещались и решили, что нельзя отказываться от удачного стечения обстоятельств. Они получат временный приют и спокойно подумают, как быть дальше. Им нужен план.

Софья сама управляла лошадьми и до её дома добрались без приключений, поздно вечером въехав в город. Их встретил удивленный и встревоженный отец девушки. Уверенный, что дочь уже в монастыре, он собирался ехать следом на следующий день. Мужчина быстро распорядился об устройстве ночлега для монахинь и увел дочку в дом.

Подруги с наслаждением скинули пыльные, пропитанные потом, хламиды и смыли маскировку в бане, в которую их отвели. В предбаннике ожидала не новая, но чистая одежда. На ночлег дорогих гостей устроили в небольшом летнем домике о двух комнатах. Свежебелённые горницы, с весёленькими ситцевыми занавесками на маленьких окошках, пахли чистотой и мылом. В одной из них стояли 4 кровати с перинами, заправленные цветастым постельным бельем. В другой было что-то вроде столовой — стол, стулья и несколько лавок вдоль стен.

Утопая в перинах, на застеленных свежим крахмаленным бельем постелях, девушки блаженствовали.

— А неплохо так, да девицы? — зевая спросила Матильда. — И дом справный, и батюшка ещё не старый. Есть желающие? Кстати, этот город называется Полевской.

Показать полностью
11

Глава 36. Союз трёх девиц. Август, 1895 год

Ну почему её окружают одни дураки и болваны! Катеринка в бешенстве рвала и метала. Она всё разжевала этому тугодуму, а он ухитрился испортить отличный план, и девки опять ускользнули. Словно ворожит им кто. Хотелось бы и Катеринке заполучить такую магию в помощь. А пока, раз этих низкородных дурочек нет поблизости, имеет смысл вернуться к прежнему плану — скомпрометировать Матильду в глазах Мишеля и заполучить его обратно в личное пользование.

Но к тому времени, как Катеринка вернулась в заведение, Михаила уже не было в городе. От девиц она узнала, что он ещё раз приходил, подступал к ним с расспросами, говорил с кухаркой. На следующий день полицмейстер, к которому ранее обращалась Катеринка с просьбой отыскать беглянок, сообщил, что Михаил подал прошение о розыске. Но так как он не является родственником либо опекуном, то поиск вполне возможно и не начинать, положив заявление под сукно, а потом и вовсе отписаться, что, мол, сделано всё, что в силах полиции. Чиновничья лень и равнодушие были на руку хозяйке борделя в данной ситуации, но глядя на лоснящуюся физиономию полицмейстера, она думала:

«Жадная свинья, без взятки даже пальцем не шевельнёшь. Ты и мою просьбу не исполнил поэтому, хотя жрёшь у меня в три горла и пользуешь девушек бесплатно. Что ж, урок я усвоила. С каким же дерьмом приходится иметь дело! Почему ты так рано оставил меня, батюшка!»

Меж тем, план Поли был прост. Взяв только самое необходимое, девушки покинули скит ещё до восхода солнца, и дошли до заветной пещеры, о которой никто из обители не знал. Поля вытряхнула содержимое непривычно объемной котомки на пол. Несколько чёрных длинных хламид, в которых жительницы скита ходили на сбор пожертвований. Платки, верёвки. Полины снадобья в баночках из-под монпансье. И увесистый мешочек с монетами — накопления от продажи своего чая паломницам. Чудаковатая Поля оказалась весьма предусмотрительной и к задуманному готовилась.

Девицы накинули монашеские одеяния поверх платьев, повязали платки.

— Неужели и я также выгляжу? — шокированная Матильда рассматривала подруг. Поля и Лиза чёрные и унылые, словно галки, бледные от бессонной ночи, нерешительно переминались с ноги на ногу, смущённые её пристальным вниманием. — Эти балахоны высосали из вас радость! Я тоже мастерила подобное, когда мы с Лизаветой бежали от похитителей, но мои накидки были красивы и… Нет, это ужасно! Я отказываюсь!

— Нужно, Матильдочка! — горячо вступилась за одежду Лиза, пока Поля грустно стояла в стороне и молчала. — Представь, что мы идём на маскарад. Ты же наряжалась в Марию-Аннету?

— Антуанетту, — машинально поправила её Матильда. — Эх, пусть будет маскарад. Но предупреждаю, что потом я сожгу это одеяние, убивающее женскую прелесть!

Напуганная Поля робко предложила подругам изменить ещё и внешность, чтобы не привлекать лишнего и даже опасного внимания. Она достала одну из коробочек, отвинтила крышку и протянула снадобье Матильде.

— Фууу, это нужно на себя мазать? — сморщила та хорошенький носик. — Издеваешься, да? Ты чего туда намешала? Смердит как из бочонка с тухлою капустой!

— Порошок Sulfur даёт неприятный запах, а еще там бриофиты, — принялась объяснять травница. — Экстракт клубней Solanum tuberosum, раствор laterem hyacintho и…

— Лизок, душенька — сладким голосом произнесла Матильда. — Тресни эту латинофилку чем-нибудь поувесистее!

После маскировочных процедур девушек не узнали бы и родные матери, настолько состарил и обезобразил их Полин эликсир. Тронулись в путь. Перед самым уходом Поля положила в котомку шар, бережно обернув его войлоком.

Погода благословляла их поход. Обычно уральский август неласковый, дождливый, с холодными ночами и зябкими утренниками, но девицам везло — июльская жара спала и установилась приятная, сухая погода. И даже ночью ещё было тепло.

Путь от пещеры до большого тракта нашли по Полиным зарубкам на деревьях, девушка действительно хорошо подготовилась. Не спеша, но и немедля, беглянки добрались до Сосновоборска, покинутый Мати и Лизой при драматических обстоятельствах. Их целью был Михаил. Больше ничего в голову не приходило, ведь из-за внезапности побега они не придумали, что делать дальше. Матильда отправилась в город, а Лизавета с Полей остались ждать её в стогу сена, на лугу, неподалёку от городской окраины. Вернулась она удручённая и опечаленная. Михаил срочно уехал в Петербург к захворавшей матери.

День клонился к вечеру и решено было заночевать тут же, в стогу. Девицы смыли неприятный грим при помощи самогона, который Матильда таскала с собой еще со времени обнаружения его в разбойничьем экипаже. Они также пригубили немного этого мерзкого напитка, чтобы облегчить растерянность от туманности и неопределенности будущего. Опьяневшие, усталые лежали девушки в душистом, колком сене. Трещали цикады, ухала ночная птица, но эти звуки не нарушали покоя тёплой августовской ночи. Не спалось. Девицы смотрели на звёзды, рассыпанные на чернильно-синем небе и размышляли. Каждая о своём.

Лиза думала о том, что идти ей некуда. Возвращаться домой страшно. И ещё, о предсказании цыганки. Оно тревожило и волновало. Поля радовалась, что её мечта начала осуществляться, а книжные знания приносили пользу подругам. Единомышленницам. Соратницам. Товаркам. Матильда сердилась на Михаила, которого не было рядом в момент, когда он так нужен.

— Знаете, что, девицы, — внезапно прервала молчание Матильда. — А я согласна пойти к этой, как там её, Медной хозяйке. Чего нам тут киснуть и ждать у моря погоды!

— Ой, — встрепенулась Поля. — Ты серьёзно?!

— Да! — голос Матильды немного заплетался от выпитого, в голове шумело. Она чувствовала себя смелой авантюристкой, готовой к приключениям. — Нам нужно придумать, как добраться до этого рудника. Как там его? Камушки?

— Гумешки, — подсказала Поля. — Гумешковский рудник в 4 верстах от города Полевского. Наша, Сысертская, волость граничит с Полевской.

— Город По-лев-ской в По-лев-ской волости? Как оригинально — захохотала Матильда.

— Ну вот да, — фыркнула Поля. — Нам бы города этого достичь, а там скумекаем.

— Пешком далековато, а вот на экипаже каком — в самый раз, — удало заявила Матильда, не уточная откуда этот экипаж возьмется. — Эй, Лизхен, чего молчишь?

Спиртное, в отличии от Матильды, не расслабило и не развеселило Лизу. Она думала, что план не выдерживает никакой критики. Лиза даже не представляет, где эта Полевская волость, в какой стороне. И много ли это — 4 версты. И как ехать в экипаже, без сопровождения. Ведь его нужно купить или нанять. Она всего раз отправлялась далеко. И то на поезде и с маменькой. Внезапно воспоминание о матери, а потом и о неверном женихе разозлило девушку невероятно. Из-за них ей страшно вернуться домой. Хотя она-то как раз ничего плохого не сделала. Сколько ещё Лиза будет позволять с собой так обращаться! Она не пустое место, она … она …

И опьяненная алкоголем, злостью и внезапной свободой, с которой бывшая горничная не знала, что делать, она вскочила. Лиза говорила и махала руками, помогая себе в особо важных местах энергичными жестами:

— Мы непременно пойдём! И дойдем. Это наш шанс. И встретились мы не зря. Я верю в нас! Мне было предсказано. И будет глупо не использовать подвернувшийся шанс. Мы поклянёмся, что дойдём, чего бы нам это не стоило! Но прежде, чем мы отправимся в путь, я хотела бы, чтобы мы также поклялись друг другу в вечной дружбе и верности. Мы создадим Союз. Наш Союз! Чтобы всегда помогать друг другу и приходить на помощь по первому зову, когда кому-то из нас нужна будет помощь. Каждая из нас одна в этом мире. Так давайте же станем друг другу больше, чем подругами. Больше чем родственницами. Мы дадим клятву и скрепим её кровью! Никто и никогда не станет между нами!

— Да! — первой опомнилась Поля и загоревшимися глазами смотрела на Лизу. Её восхитило предложение. Она и мечтать не могла о подобном. — Я согласна!

— А назовём мы его — Союз трёх девиц! — тожественно подвела итог Матильда.

И долго еще, под яркими летними звездами, среди стрекота цикад и уханья ночных птиц, слышались девичьи голоса. Создание Союза слегка походило на пьяную вакханалию — лились кровь и самогон, звучали клятвы, а потом песни. Новоиспечённый Союз затих перед рассветом. Его участницы заснули, свернувшись калачиками в сене.

Показать полностью
17

В. Попов. "Плясать до смерти"

Валерий Попов был мне известен только по потрясающим подростковым произведениям: "Темная комната" и "Похождения двух горемык", которые я и сейчас иногда с удовольствием перечитываю. Автор – ироничный жизнерадостный оптимист с налетом питерской элегии – литературоведы его относят к поколению шестидесятников. Ну, еще был, якшался с Довлатовым, Бродским и другими легендами эпохи.  Честно говоря, я пробовал читать его рассказы для взрослых, но как-то не зашло: слишком много метафор, гротеска и абсурда, хоть и очень интеллигентно.

Давеча замедленный ютуб вдруг подкинул мне интервью с Валерием Поповым, и я решил посмотреть-послушать, что это все-таки за человек, а то ничего о нем и не знаю. Сейчас старичок, оказывается, живет на бывшей даче Ахматовой, перенес инфаркт, но по-прежнему смотрит на все с оптимизмом, шутит и ждет, когда появится достойный отечественный писатель уровня Льва Николаевича.

Среди рассуждений о творчестве, стране, литературе в интервью вдруг упомянули книгу "Плясать до смерти", которая выбивается из общей художественной линейки автора и в свое время добавила ему много популярности. Что-то про его дочь, которая погибла… от алкоголизма.

В. Попов. "Плясать до смерти"

Вот это поворот, подумал я. Жизнерадостный Попов и такая трагедия! Как так? Пришлось искать книгу и срочно читать. Очень хотелось узнать и попытаться понять: что произошло, где отец свернул не туда, и как он оправдывается – опять же, горе случилось в не в бытовой семье соседей по подъезду, а у довольно известного и таки культового писателя.

Что ж. Книга страшная. Попов не изменяет своему стилю: те же шуточки и попытка видеть во всем хорошее. А вот происходящее ни разу не смешное. Поначалу я тоже присоединился к сонму хейтеров книги (убедиться в этом можно, поискав комментарии к произведению в интернете): вроде все ясно и очевидно. Крутой писатель, выросший на борьбе с режимом и превозмогании, умеющий игнорировать неудачи, напором решающий проблемы вместо рефлексии. И вот у него появляется маленький ребенок, посягающий на его творческую свободу. Помимо этого есть еще и жена, не очень успешно лечащаяся от алкоголизма, и есть сложный отец – хороший ученый, но неважный родитель. Про отца и жену у Попова тоже написаны отдельные книги. И все это происходит на изломе цивилизации: конец 80-х, вот-вот мир изменится навсегда, и новое поколение не представляет, что делать дальше, и не умеет делать то, что требуется - выживать. И если Попов, натренированный эпохой, перешагивающий неудачи с веселой улыбкой, может перетерпеть и отшутиться, то маленькая девочка, появившаяся на свет в пыльном, заросшем бурьяном пригороде Ленинграда, уже не вывозит.

Пересказывать книгу я не буду, многие сталкивались с проблемой алкоголизма и знают, как это бывает. Настя Попова была сложным ребенком, и отец пытался себя утешить, мол, это его гены, протестующие: "Характер бойцовский, отцовский". Или говорил ей мудрые, но непрактичные вещи: "Замаскируемся под нормальных! Я же сумел", "Потому что "отстраненные" мы. Думаем лишь о своем. И чтоб нас не забили, нам надо вверх. Там единственное наше место. И спасение".

Подобные аффирмации помогали автору, но не ребенку. Ребенок делал совершенно иные выводы. Читая книгу, закономерно приходишь к мысли, что отец упустил все, что мог, думал только о себе, вел себя как классический мудак – вот и случилось то, что случилось. Накануне рождения дочери Валерий Попов написал книгу "Жизнь удалась", сделавшую его известным и название которой издевательски напомнит о себе через тридцать лет. Однако по итогу прочтения и некоторого размышления начинаешь понимать, что Попов специально выставляет себя в таком свете, описывает (или сочиняет) самые свои нелицеприятные поступки, вызывает у читателя неприязнь – это покаяние автора, самобичевание и собственная попытка понять, что пошло не так. Вряд ли он был действительно плохим родителем, ведь многие считают алкоголизм или наркоманию проблемами дурного воспитания, пока сами не столкнутся с практически нерешаемой задачей.

Я не соглашусь с хейтерами. Это книга несет в себе не только рефлексии автора, но и опыт. Опыт, с которым стоит познакомиться всем и особенно родителям детей. К сожалению, в нашей читательской культуре не принято хорошо принимать книги-откровения. Это в америках каждый второй пишет книгу о том, как кто-то слез с иглы, или потерялся в лесу, или сидел в тюрьме – такое чтиво частенько становится бестселлерами. У нас же табу: страдай молча, не делись с другими, все страдают, поэтому не выделывайся. И поэтому осуждающих отзывов к книге гораздо больше, чем положительных. А книга хороша, Попов замечательный писатель, слогом владеет, буквы ставит правильно.

В том интервью он признался, как всегда, в своей грустно-шутливой манере: "Я проиграл как человек, но победил как писатель".

Тут, у озера в лесу, еще ясно более-менее, какое время года на дворе, в центре поселка это уже трудно понять. А тут снег, глубоко проткнутый каплями. Зима. И где-то даже уже весна. На самом берегу стояли сани-розвальни, раскинув оглобли. Сено чуть сгнившее, но уже разогретое. С отчаянием кинулись в него, долго лежали, грели на солнце лица, дышали. Где оно еще, счастье, как не тут?

— Ну всё, папа! Пойдем!

И из света сразу шагнули во тьму.

Показать полностью 1
53

Решения мастера Сэмуайза 2

Когда Сэм приходит в себя, он не понимает, почему горы до сих пор стоят и небо не упало на землю. Потому что его мир только что рухнул.
И теперь Сэму нужно понять, что ему делать. И он вспоминает слова, сказанные им Фродо ещё в Шире, в самом начале их пути после встречи с эльфами, слова, которые он сам тогда не понимал.

I have something to do before the end. I must see it through, sir, if you understand.
Я должен буду что-то совершить в конце. Я должен пройти это до конца, сэр, если вы понимаете меня.

Сразу по поводу того, что Сэм оставил Фродо непогребённым, потому что он валенок ширский, деревенщина неучёная – разве?! Вот первая же фраза в его рассуждениях о том, что ему делать: «Не оставлять же мёртвого мистера Фродо без погребения в горах и идти домой?»
Сэм отлично знал, что нужно делать, он просто не имел такой возможности. Там были скалы, в горах, конечно, имеются камни, пригодные для того, чтобы насыпать хотя бы курган, но далеко не везде. Видимо там, где Шелоб настигла Фродо, их просто не было. И что Сэму нужно было делать? Грызть скалы зубами?


Сэм понимает, что поворачивать обратно не вариант, нужно идти вперёд. Одному. Оставив Фродо здесь.
Придя к такой мысли, Сэм начинает плакать. И снова автор даёт указание на то, что Сэм прекрасно знал, что полагается делать с телом умершего. Он руки ему на груди складывает, в плащ его заворачивает. Похоронить Фродо в горах просто не было никакой возможности. Не тащить же его было в пещеру, в которую уползла Шелоб. И Сэм кладёт рядом с Фродо свой собственный меч и посох Фарамира.

Сэм понимает, что Стинг ему понадобится и забирает себе. А про фиал говорит такие слова:

And your star-glass, Mr. Frodo, you did lend it to me and I'll need it, for I'll be always in the dark now.
А ваша звёздочка, мистер Фродо, вы одолжили её мне, и она мне будет нужна, потому что я теперь всегда буду во тьме.

Он будет во тьме, потому что Фродо погиб.
Сэм, похоже, собирается куда-то просто на автопилоте, сам ещё толком не понимая, куда. Но в то же время он не может оторвать себя от Фродо. Он стоит перед ним на коленях, держит за руку, как будто до сих пор пытаясь удержать, и у него в сердце идёт борьба, он пытается определиться, что ему делать. Но Фродо он покидать не хочет.

Now he tried to find strength to tear himself away and go on a lonely journey – for vengeance. If once he could go, his anger would bear him down all the roads of the world, pursuing, until he had him at last: Gollum. Then Gollum would die in a corner. But that was not what he had set out to do. It would not be worth while to leave his master for that. It would not bring him back. Nothing would. They had better both be dead together. And that too would be a lonely journey.
He looked on the bright point of the sword. He thought of the places behind where there was a black brink and an empty fall into nothingness. There was no escape that way. That was to do nothing, not even to grieve. That was not what he had set out to do. 'What am I to do then? ' he cried again, and now he seemed plainly to know the hard answer: see it through. Another lonely journey, and the worst.

Сейчас он пытался найти силы оторвать себя от Фродо и идти одинокой дорогой дальше – дорогой мести. Если он только сможет пойти дальше, его ярость понесёт его по всем дорогам мира, пока он, наконец, не настигнет его: Голлума. Тогда Голлум умрёт, загнанный в угол. Но это не то, для чего он отправился в путь. Не стоит покидать Фродо из-за этого. Это его не вернёт. Ничто не вернёт. Лучше бы они умерли вместе. И это тоже будет одинокой дорогой. Он посмотрел на блестящее остриё меча. Он подумал о тех местах, которые они миновали, где были чёрные пропасти и провалы в ничто. Этой дорогой не было выхода. Это значило не сделать ничего, даже для скорби. Это не то, для чего они отправились в путь. «Что же мне делать тогда?» он закричал снова, и, кажется, он уже знал ответ: идти до конца. Ещё одна одинокая дорога, и самая страшная.

Первая его мысль о мести Голлуму, о преследовании его до тех пор, пока не загонит его в угол и не расправится с ним. Но сразу же он отвергает эту мысль – это не стоит того, чтобы покидать Фродо, и это его не вернёт. Это отвлечение на негодную цель. Они не для этого прошли такой путь.
Тогда уж лучше было умереть вместе. Следующая мысль Сэма о самоубийстве. Он прикидывает способы, смотрит на меч, вспоминает пропасти, мимо которых они шли. Но быстро отвергает и это – это значит не сделать вообще ничего.

И потихоньку до Сэма начинает доходить самое страшное: see it through – идти до конца.

`What? Me, alone, go to the Crack of Doom and all? ' He quailed still, but the resolve grew. `What? Me take the Ring from him? The Council gave it to him.'
«Что? Мне одному идти к этой Трещине Судьбы и всё такое?» - Он ещё сомневался, но решимость росла. - «Что? Мне забрать Кольцо у него? Совет дал его ему».

Сэму здесь не позавидуешь. Мало того, что он только что лишился Фродо. Он стоит один-одинёхонек на пороге Мордора и другого кандидата нести Кольцо дальше кроме его самого нет. Остальные все закончились. В этот момент становится окончательно понятно, какой каменной стеной был для него Фродо в этом походе.
Дальше Сэм уговаривает себя, и доводы разума все за то, что он должен взять Кольцо и нести его к Горе. Он не хочет этого делать, он заранее декларирует, что сделает всё неправильно. Он понимает, что он неподходящий Хранитель Кольца, но признаёт так же, что и Фродо, и Бильбо тоже были не особо идеальными кандидатами. Но если враги найдут его здесь рядом с Фродо – они его убьют и получат Кольцо, и тогда конец всем. И Лориэну, и Ривенделлу, и Ширу.

И он решается. Хотя это настолько против всей его природы, что он в полном раздрае с самим собой.
То, что лицо Фродо осталось спокойным и неподвижным, когда он забрал Кольцо, убедило Сэма в том, что Фродо умер, больше всего остального. (Он всё ещё ищет признаки, что это не так, сам не понимая этого).
Дальнейшие его слова окончательно объясняют то, что он собирается делать и почему он оставляет Фродо непогребённым в горах.

`Good-bye, master, my dear! ' he murmured. 'Forgive your Sam. He'll come back to this spot when the job's done – if he manages it. And then he'll not leave you again. Rest you quiet till I come; and may no foul creature come anigh you! And if the Lady could hear me and give me one wish, I would wish to come back and find you again. Good-bye! '

«Прощай, мастер, родной! – пробормотал он. - Прости своего Сэма! Он вернётся сюда, когда сделает дело – если сможет. И тогда он больше не покинет тебя. Покойся с миром, пока я не приду, и да не тронет тебя ни одна мерзкая тварь! А если бы Владычица слышала меня и могла бы исполнить одно моё желание, я бы пожелал вернуться и найти тебя снова. Прощай!»

Дело в том, что Сэм не планирует больше жить. Он вынужденно уходит на время, чтобы завершить дело Фродо, попытаться спасти остальных. Он собирается потом вернуться и лечь и умереть рядом. Разделить с Фродо его судьбу до конца. Остаться без погребения в горах – не вопрос, вместе и останемся. Что-то я раньше повсюду встречала ругань на Сэма за это. И не поняла причины. Всё Сэм знал, что надо делать, деревенский парень в этом будет разбираться, пожалуй, получше кого другого, только возможности соорудить или выкопать хоть какую могилу в скалах высоко в горах у него просто не было. Желания никакого тоже, он потом признается себе, что где-то глубоко в сердце он знал, что Фродо жив. И он загадывает Галадриэль желание как раз об этом. Вернуться и найти.


Почему Сэм после «смерти» Фродор не хочет жить? Ведь ему себя и винить не в чем, он всё возможное и невозможное сделал, чтобы его спасти. И ему есть ради кого и ради чего жить. Почему Толкин чуть позже пишет, что «вся его жизнь разбилась вдребезги», почему Сэм уходит с явным намерением вернуться, если сможет завершить миссию Фродо, и остаться с ним.

А вот здесь важно как раз то, что они не друзья, точнее, не просто друзья, в социальном отношении они именно хозяин и слуга, рыцарь и оруженосец, и Сэма привязывает к Фродо, живому или мёртвому, ещё и чувство долга. Если забежать вперёд и вспомнить их возвращение в Шир, эпизод, когда Гаффер спрашивает Фродо о том, хорошо ли Сэм ему служил, и там Фродо рассказывает, какой Сэм герой, Гаффер недоверчиво ворчит, Рози цветёт как маков цвет, Сэм на седьмом небе. В тот момент всё в мироздании Сэма правильно и на своих местах. Он вернулся домой с Фродо и с победой. Он исполнил свой долг до конца. Прошёл с Фродо весь путь. Им гордится его девушка и доволен отец. Даже в их «легенде», что Фродо переезжает в Бэкланд, было то, что Сэм уезжает служить ему, на что его отец даёт ему добро. С Рози он не объясняется до похода, потому что «сначала дело».


Сэм и Фродо они не сами по себе, они встроены в сложную иерархию социальных отношений, где Сэм оценивается по его службе Фродо. Он и сам себя иначе не рассматривает, только с точки зрения своего долга. Для него это превыше всего. Сэм отправился в путешествие вместе с Фродо, чтобы служить ему и заботиться о нём. И в начале похода говорил ему, что если он не вернётся, то и он, Сэм, тоже не вернётся вместе с ним. Это решение было им принято и озвучено давно. В картине мира Сэма служить Фродо значило разделить с ним его судьбу полностью. Вернуться вместе или вместе умереть. Он рассматривал свой долг именно так. Погиб Фродо – вся жизнь Сэма разбилась. Миссия Сэма - Хранителя Хранителя была провалена.

(Возвращаемся на Парт Гален, единственный раз, когда Сэм высказал Фродо всё, что думает о том, что тот решил уйти без него). Как бы он вернулся в Шир без Фродо? Как бы встретил его Гаффер, что бы спросил, что бы Сэм ответил? Как бы он смотрел в глаза всем остальным, вернувшись один? Если он уехал беречь Фродо, как он покажется в Шире без него? Он сам с самого начала такого исхода в принципе не рассматривал. Фродо всего себя посветил квесту, Сэм всего себя посвятил Фродо.


Кроме того, Фродо для него был не просто хозяин, именно для Сэма он был центром его мироздания, Солнцем его нравственной вселенной. Сэм так сильно любил Фродо, что потерять его было для него трагедией, которую невозможно пережить. Таков Сэм. А ещё Сэм - он немного аватар читателя. Очень благодарного читателя. Читателя, для которого Фродо – сосуд со светом, потому что ему дано видеть.

And your star-glass, Mr. Frodo, you did lend it to me and I'll need it, for I'll be always in the dark now.


"Я теперь всегда буду во тьме..."
Конечно, апогея такое восприятие Фродо Сэмом достигло во время их похода к Роковой горе, когда Сэм воочию с близкого расстояния видел всё происходящее с Фродо, весь его свет, героизм и готовность жертвовать собой.

Потеря Фродо, краеугольного камня его мироздания, как пишет Кэтлин Валковиак, полностью выбивает у Сэма почву из-под ног. Он лишается своего нравственного маяка. Он всегда был ведомым и шёл на свет, а теперь свет погас. С Фродо Сэм был на своём месте и всегда знал, что делать. Теперь он действительно во тьме и идёт наугад. У него меч Фродо, фиал и Кольцо. Он принимает решение, логически абсолютно правильное, быть «Фродо», довести его дело до конца, но его сердце изо всех сил противится этому.


Следующий момент, когда Сэм вешает себе на шею Кольцо тоже мог бы стать украшением любого фильма. Кольцо пригибает его к земле, он чуть не падает под его весом и это является для него полной неожиданностью. На прощание Сэм смотрит на Фродо в свете фиала.

…and in that light Frodo's face was fair of hue again, pale but beautiful with an elvish beauty, as of one who has long passed the shadows. And with the bitter comfort of that last sight Sam turned and hid the light and stumbled on into the growing dark.

… и в лучах этого света лицо Фродо вернуло прежний чистый цвет, бледное, но по-эльфийски красивое лицо того, кто долго шёл во мраке. И получив это последнее горькое утешение, Сэм повернулся и, спрятав фиал, спотыкаясь пошёл во тьму, которая становилась всё гуще .

Сэм стал Хранителем Кольца в самых благоприятных обстоятельствах из возможных – он берёт кольцо, жертвуя собой. Он не хочет его брать, единственное, что он хочет – лечь и умереть рядом с Фродо. Но он берёт Кольцо только ради попытки спасти всех остальных.


И оторвав, наконец, себя от Фродо, идёт, но всё его существо против этого. Он уговаривает себя идти, оборачивается, и как ему кажется, даже видит свечение там, где остался Фродо. Свет даёт ему знак! Но он не верит ему, он запретил себе верить.

For a moment, motionless in intolerable doubt, he looked back. He could still see, like a small blot in the gathering gloom, the mouth of the tunnel; and he thought he could see or guess where Frodo lay. He fancied there was a glimmer on the ground down there, or perhaps it was some trick of his tears, as he peered out at that high stony place where all his life had fallen in ruin.
'If only I could have my wish, my one wish,' he sighed, `to go back and find him! ' Then at last he turned to the road in front and took a few steps: the heaviest and the most reluctant he had ever taken.

На мгновение, мучаясь невыносимым сомнением, он оглянулся. Он всё ещё мог разглядеть в сгущающемся мраке тёмное пятнышко – вход в пещеру, и ему казалось, что он видит или догадывается, где лежит Фродо. Ему почудилось мерцание на земле в том месте, а может это блестели его собственные слёзы, когда он смотрел на эту каменистую площадку, где вся его жизнь разбилась вдребезги.
«Об одном только просил бы, если бы мог, - вздохнул он. – Вернуться и найти его». Потом он, наконец, отвернулся и сделал несколько шагов по дороге, лежащей перед ним. Самые тяжёлые в его жизни шаги и самые противные его сути.

И Сэм снова повторяет свою мольбу к Галадриэль – вернуться и найти его. А Сэм, как мы знаем, счастливчик, все его желания исполняются. Он действительно вернётся и найдёт Фродо.


До Мордора ему остаются всего несколько шагов, и тут он слышит орочьи голоса. Орков было много – два отряда, с двух сторон сразу, один из Кирит Унгола, другой вышел из логова Шелоб – Минас Моргульский. И Сэм судорожно пытается придумать, как спасти себя и Кольцо – и, вспомнив про Кольцо, надевает его на палец.


И Толкин описывает ощущения Сэма, надевшего Кольцо – гораздо подробней, чем когда-либо описывал ощущения Фродо. Можно сказать, что он вообще их у Фродо не описывал за исключением того, как Фродо видел назгул. Самое главное, Сэм не чувствовал себя невидимым и защищённым – скорее наоборот, и сразу почувствовал Око, ищущее его. И Кольцо не давало мужества – Сэм думает только о том, чтобы спрятаться. До того момента, как слышит, что орки нашли Фродо.

He sprang up. He flung the Quest and all his decisions away, and fear and doubt with them. He knew now where his place was and had been: at his master's side…
Он вскочил. Он отринул квест и все свои решения, и страх, и сомнения вместе с ними. Он знал теперь, где его место, и всегда было: рядом с Фродо…

И когда он слышит это – он разворачивается и несётся обратно, попутно посылая к балрогам Совет, Кольцо и весь мир, потому что орки могли поглумиться над телом погибшего Фродо. Полностью понимая, что догони он их там, он не сможет помешать этому, а только гарантированно об них убьётся.

No, no song. Of course not, for the Ring'll be found, and there'll be no more songs. I can't help it. My place is by Mr. Frodo. They must understand that – Elrond and the Council, and the great Lords and Ladies with all their wisdom. Their plans have gone wrong. I can't be their Ring-bearer. Not without Mr. Frodo.'
Нет, песен не будет. Конечно, кольцо найдут, и уж какие песни. Я тут не помощник. Моё место с мистером Фродо. Они должны понять – Элронд и Совет и все эти владыки и владычицы со всей их мудростью. Всё пошло не так. Я не могу быть Хранителем. Не могу - без мистера Фродо.

Если Брод для меня был откровением про Фродо, то перевал и вот этот момент стали откровением про Сэма.
На кону весь мир. Но мир Сэма только что рухнул. Можно сажать свой сад, заводить семью, радоваться жизни, но при условии, что в небе светит Солнце. А Солнце Сэма погасло. Смысл спасать мир, в котором погасло Солнце? Как в нём жить? Но даже погасшее оно осталось для него центром мироздания. Вот что значил для Сэма Фродо. И нет перевода для слова master на русский язык, которое максимально это передаёт. Хозяин – сюзерен и наставник – нравственный маяк.

Действия Сэма на первый взгляд могут показаться очень эгоистичными. Представить себе такую ситуацию на реальной войне - наступи на горло своим чувствам, кого они интересуют, и иди выполняй задание. Но Арда это и наш мир и какой-то другой, более совершенный. Со своими законами и своей собственной логикой. Решись Сэм в этой ситуации идти дальше - скорее всего мир бы погиб. Сэм принимает самое абсурдное с точки зрения логики решение, хотя это даже не решение, он просто следует зову своего сердца. И по-другому он поступить не мог. И спасает тем самым и Фродо и квест.
Сэм отвергает не свою роль, он отказывается становиться Фродо, потому что он не Фродо. Он решает остаться на своём месте и самим собой.

А глава-то называется «Решения мастера Сэмуайза». У слова master есть ещё значение – сын хозяина, наследник. В этой ситуации Сэм оказывается именно в роли наследника Фродо в отношении его квеста. (Его так еще Фарамир называл). Я понимаю, почему переводчики не используют множественное число при переводе названия главы, слово «выбор» в смысле какого-то решения употребляется только в единственном числе, а «решения» тоже не самый удачный вариант, ускользают некоторые смыслы. Но у Сэма в этой главе была именно череда решений.
Сначала он бросается в бой с Шелоб. Потом обдумывая, что ему делать дальше, выбирает «идти до конца» и завершить квест Фродо, а потом вернуться и умереть рядом с ним. От Фродо он отрывает себя с превеликим трудом и только из чувства долга перед остальными. Сэм уходит уже достаточно далеко, так, что вход в логово может рассмотреть как едва заметное пятнышко. Заслышав орков он с помощью Кольца прячется, но поняв, что они нашли Фродо – бросается обратно отбивать его у них, прекрасно понимая, что погибнет. И Сэм не успевает! А он там и орал, и Жалом размахивал - но его не услышали, орки шумные. Догони он их там – этим бы всё и кончилось, потому что Сэм просто дрался бы с ними, пока бы его не убили. Сэм, ушедший уже достаточно далеко и еле держащийся на ногах от усталости был просто не в силах их догнать.

Поэтому вариант фильма, как Сеня, заслышав орков, ПРЯЧЕТСЯ, БРОСАЯ ФЕДЮ НА ДОРОЖКЕ, предварительно содрав с него Кольцо, я смотреть просто не могу.


Фродо входит в Мордор не на своих собственных ногах, его вносят туда орки, как умершего, а он действительно в каком-то смысле погиб, и несли они его, чтобы отправить в Барад Дур к Саурону. Да, это была его судьба туда попасть. Он даже спящий мёртвым сном и не в состоянии пошевелиться был отнесён туда. И то, что он не вошёл туда сам так же говорит о том, что он в Мордоре уже не будет героем, а будет принесён в жертву. Этот символизм у Толкина местами слишком жесток к Фродо.


В Кирит Унголе с каждым происходит страшное. Голлум предаёт Фродо и падает во тьму, Сэм теряет Фродо, а Фродо погибает как герой и лишается (пока на время) Кольца.

Главари орочьих отрядов Горбаг и Шаграт опасаются открыто говорить друг с другом при других орках, поэтому отстают и беседуют в том самом тупике, на который Фродо и Сэм наткнулись в логове Шелоб - в башню Кирит Унгол был путь через логово. Орки как-то прошли там, а Сэм оказался с другой стороны. И смог подслушать их разговор. И этот взгляд на всё с той стороны у Толкина подан очень здорово. У орков есть иерархия, и отношения внутри отрядов на первый взгляд не такие уж враждебные. Каждому, и Горбагу и Шаграту, есть о чём порассказывать про свою службу. И даже про бюрократию. Горбаг служит в Минас Моргуле и его описание общения с назгул вызывает ужас.

And they skin the body off you as soon as look at you, and leave you all cold in the dark on the other side.
Они взглядом как кожу сдирают и ты остаёшься стынуть во тьме на другой стороне.

А Шаграт может много рассказать о том, как служится рядом с Шелоб. Они даже потихоньку мечтают жить сами по себе без больших боссов, как в старые времена. И понимают, что нужны они только Саурону, и что если победят их враги – их никто щадить не будет. Голлума они называют между собой «Sneak». Горбаг поумней, и он утверждает, что Фродо был не один. Что в Мордор пробрался тот, кто разрубил паутину у входа, освободил от неё Фродо и проткнул брюхо Шелоб. Он предполагает, что это эльфийский воин, и Сэм усмехается, слыша это. Фродо предрекал ему, что он станет воином, и вот как сбывается это пророчество!


Горбагу хочется позабавиться, но Шаграт говорит ему о приказе из Лугбурца – любой пленник неприкосновенен, о нём следует сообщить и за ним придут. Возможно, даже Саурон лично. Горбаг не воспринимает находку всерьёз и говорит, что из неё вышел бы неплохой ужин, так как что взять с мёртвого. На что Шаграт злится, и сообщает, что тот, кого они нашли, жив.
Сэм от такого поворота едва не теряет сознание.

'You fool, he isn't dead, and your heart knew it.
Глупец, он жив, и твоё сердце знало это!

Оказывается, у Шелоб было несколько видов яда и во время охоты она просто укусом парализовывала добычу, а не убивала, чтобы потом пить кровь и жрать живьём. (На этом месте мне самой захотелось убить Голлума голыми руками). И Шаграт заявляет, что пленник придёт в себя, и он отправит его в самую верхнюю камеру, чтобы его и Горбага ухарцы до него не добрались и не подвели его и всех под монастырь.

Sam heard the sound of feet receding. He was recovering from his shock, and now a wild fury was on him. `I got it all wrong! ' he cried. `I knew I would. Now they've got him, the devils! the filth! Never leave your master, never, never: that was my right rule. And I knew it in my heart. May I be forgiven! Now I've got to get back to him. Somehow, somehow! '

Сэм слышал звук удаляющихся шагов. Он приходил в себя от шока и его охватила дикая ярость. «Я всё перепутал! – плакал он. – Я так и знал, что перепутаю! Теперь он у них, у чертей, у мразей! Никогда не оставляй хозяина, никогда, никогда, это было главное. И мне сердце говорило! Буду ли я когда-нибудь прощён! Теперь мне нужно к нему. Как угодно! Любым путём!»

Сэм обнаруживает, как пробраться за орками, но не успевает проникнуть в башню.

The great doors slammed to. Boom. The bars of iron fell into place inside. Clang. The gate was shut. Sam hurled himself against the bolted brazen plates and fell senseless to the ground. He was out in the darkness. Frodo was alive but taken by the Enemy.

«Огромные двери захлопнулись. Бумм! Железные засовы упали. Звяк! Проход был закрыт. Сэм налетел на медную обшивку дверей и без сознания рухнул на землю. Он был снаружи в темноте. Фродо был жив, но в руках Врага».

И вот Сэму, который, как мы помним, у нас попаданец в сказку, предстоит каким-то образом войти живьём в ад, чтобы следовать за Фродо и спасти его.
А это уже мотив сошествия в царство мертвых за другом.

*Герой, обреченный смерти, погружается в царство мертвых. Но именно здесь-то мы и узнаем сюжетный канон древнейших литературных жанров. Их можно назвать хтоническими: герой, в надземной фазе солнечный, всегда имел подземное соответствие в стране мрака, куда он спускался для преодолений темных сил и триумфальной победы над ними, знаменовавшей выход.
Его схема является очень древней: это простой и многовековый мотив о сошествии в преисподнюю за избавлением друга. Примеры - эпос о Гильгамеше, сошествие Тезея за освобождением друга, Пирифоя; спуск в ад Геракла, который освободил оттуда друга своего, Тезея, и вывел его на свет. Однако, самая древняя версия передает этот миф иначе: Геракл спускался в подземное жилище не за Тезеем, а за самим царем смерти, и вначале боролся и побеждал Аида, затем его олицетворение – пса. Борьба со смертью, лежащая в основе этих мифов, скоро дала ряд отдельных мотивов, которые остались верны древней схеме, но одели ее новой семантикой. Герой стал литературно представляться со своим двойником – былым собою же самим; создался тип идеального друга, верного спутника и товарища в бедствиях жизни, помощника в трудах, избавителя в смерти. Один из них гибнет раньше; опечаленный друг не переживает утраты, идет в поисках усопшего в самый ад и пытается его вывести оттуда; но природа хтонического начала берет верх, и герой возвращается на землю, а его друг на веки остается во мраке. Таковы именно Гильгамеш и Эабани, Тезей 1 и Пирифой; таковы Ахилл и Патрокл, один – получающий только пышное погребение, другой – вечную юность. Верный друг и спутник Геракла, его двойник Иолай умирает: Геракл – среди бессмертных. Впоследствии роль друга переходит к Тезею, за которым Геракл отправляется к Аиду. Первоначальный миф, давал простейшую схему: либо он знал двух друзей-двойников, Oреста-Пилада, Ахилла-Патрокла, либо двух братьев, Агамемнона-Менелая, Геракла-Ификла. Один из них обречен смерти, другой наслаждается вечной юностью.*
*Сюжетная семантика «Одиссеи» /О. Фрейденберг


Фродо отправляется в Мордор через собственную смерть для прохождения финального отрезка пути, чтобы попробовать уничтожить Кольцо. Конечно, победить Саурона оружием было немыслимо, его можно было победить только стойкостью, чистотой помыслов и готовностью пожертвовать собой. Сэм, как идеальный друг, не может отпустить Фродо одного, он идёт за ним, чтобы во-первых, спасти от орков и Саурона и во-вторых помочь ему завершить квест. И по возможности вытащить обратно.

Показать полностью
5

20. Корова братца Кролика

Давно не выходил в эфир, наконец-то дошли руки записать очередную сказку Джоэля Харриса про братца Кролика. Для тех, кто не спит, но хочет заснуть.

При проблемах с загрузкой можно послушать из моего тг-канала.

14

Питер Лангман: Почему дети убивают? Что происходит в голове у школьного стрелка?

Питер Лангман: Почему дети убивают? Что происходит в голове у школьного стрелка?

Люблю книги написанные вдумчивыми профессионалами своего дела. Объективные, без нарочитых эмоций и патетики. Питер Лангман производит впечатление именно такого автора.
Истории массовых расстрелов, изложеные в книге, не просто тру-крайм для испуга и развлечения. Это реальная попытка понять как устроено и функционирует сознание массового убийцы пубертатного возраста. Какие факторы влияют и провоцируют на шутеры. Возможно ли предугадать и предотвратить их.
В основу книги легли материалы дел, выложенные в открытый доступ и клинический опыт специалистов.
Меня книга зацепила по полной, заставив испытать эмоции от глубокого отвращения, до жалости.
Очень импонирует, что автор не стремится свести феномен массовых убийств к однозначным формулам или расстройствам, дать готовый ответ на все вопросы. В своём исследовании он анализирует наследственность, семью, социальную среду, окружение фигурантов и влияние на них окружения. Тем не менее, ряд выводов сделать можно.
Книга есть в формате текста и отличной озвучке.

Показать полностью 1
Отличная работа, все прочитано!