От трейлерной стоянки где меня высадил дальнобойщик, до нашего коттеджа, было всего ничего. Пройти парк, два квартала, и вот ты уже дома. Не сказать, что я любил это место, но сегодня был рад сюда вернуться.
-Красивый дом. – заметил Тедди.
- Ага. Сейчас, наверно, придётся от него отказаться. Если только страховая компания Гордона не впишется…-я широко зевнул.
Вот ведь, вроде и спал ночью, а потом в траке, но в сон тянуло неудержимо.
- Шёл бы ты в постель, парень.
- А ты?
- Не бойся, не сбегу. – он чуть улыбнулся. – Включишь мне телек?
Я кивнул.
Снились мне кошмары.
Когда я открыл глаза, день был уже в разгаре. Солнечные лучи пробравшись в щель между шторами заливали комнату светом, щекотали лицо. Где-то щебетали птицы. Из гостиной доносился звук телевизора. Мне очень захотелось спуститься и проверить, там ли ещё призрак. В конце концов, городок у нас небольшой, найти церковь он мог бы и сам. Подавив свой порыв я прошлёпал в ванную. Отмокал долго, попеременно включая очень горячую и очень холодную воду. Под текущей водой мне всегда хорошо думалось, а поразмыслить было о чём.
Если отчима найдут, вспомнит ли мама о моих старых жалобах? Свяжет ли лопату, канаву и тот разговор вместе? Прошло два года, но не думаю, что она его забыла. С другой стороны, вряд ли кто докажет, если вообще додумается, что в ту ночь я был с отчимом. Будь это убийство, полиция может и стала бы глубоко копать, но отчего-то мне кажется, смерть Ричарда Гордона сочтут естественной. Обнаружат инфаркт, или инсульт. Обугленные следы на теле и одежде могут смутить, да только привязать их некуда. Смерть от объятий призрака, какой полицейский такое вообразит!
И тревогу поднять всё-таки стоит, не сегодня, разумеется, а завтра или во вторник днём. Иначе, это может показаться подозрительным. Позвоню маме и расскажу, что отчим в субботу вечером уехал и до сих пор не вернулся. А там, пусть разбираются сами.
Ничего рассказывать я не собираюсь. В лучшем случае, меня сочтут жертвой двинувшейся умом, в худшем, психом. Может, мама начнет винить себя, что тогда мне не поверила. А может, меня. В любом случае, правда тяжким грузом ляжет ей на плечи, а я этого не хочу. Хватит с неё и папы. Гордон своё получил. Тедди сторицей воздал ему за меня. Весь тот ужас, который я получал порционно, обрушился на отчима враз, и прикончил. И мне этого достаточно.
Я вытерся и присел на бортик ванны. Тедди.. Мой друг. Странно, да? Призрак, застрявший между мирами.. Правильно ли я поступил, что попросил его остаться? Он мне помог, может, теперь мой черёд?
Когда я спустился вниз, Тедди так и сидел на диване, где я его оставил. На секунду мне даже показалось, что он обычный, живой парень, настолько реальным он выглядел. Взъерошенные соломенные волосы, легкий загар, мускулистые руки сомкнутые на затылке, всё было таким настоящим.. Да только живые не мерцают. А Тедди мерцал, рябил, как изображение на телевизоре, когда антенна барахлит. Вздохнув, я присел с ним рядом. Не вплотную, но близко. Даже не глядя, я чувствовал его напряжение. Выходит, что-то уловил не только я, он тоже?
- Ты мне снился…
Тедди быстро покосился на меня и опустил глаза.
- Я слышал.. Будить не стал, извини. Боялся, от моего прикосновения тебе станет хуже..
У меня покраснели уши.
- Мне на это без разницы. Мне-то ты помог..
Взгляд Тедди стал острым, почти злым. – Ну и зря. Может, этот твой, Гордон, тоже когда-то кого-то выручал. Только дерьмом от этого быть не перестал.
- Ты, не дерьмо. – упрямо возразил я.
Он горько улыбнулся. – Из песни слова не выкинешь. Я делал плохие вещи. Плохие, по любым меркам. И не думаю, чтобы великая цель, которой нас так усиленно кормили, это оправдывала.
- У тебя же выхода не было..
- Может и так. Я не святой, и не мученик, считал, уж лучше вымазанный в дерьме, да живой. Кто же знал, что потом не отмоешься, так и будешь вонять до самой смерти..
- Я видел аварию, и как ты горел. Ты специально в ограждение врезался, да?
Он покачал головой. – Не думай обо мне лучше, чем я есть. Будь я здоров, наверно, скрипел бы дальше. А тут, болезнь. Аневризма в мозгу. На операцию денег не было, да и риск стать овощем слишком большой. Вот я и решил, лучше сразу, чем по кусочкам дохнуть.
- Ты поэтому застрял? Из-за самоубийства?
Он пожал плечами. - Не думаю, что всё так просто. В морге, куда меня привезли после аварии, я самоубийц видел. И уходили они, как и все остальные. Наверно, покой тоже надо заслужить.
- Добрыми делами, как со мной?
Он невесело засмеялся. – Сомневаюсь, что божье прощение можно заслужить убийством. Если честно, я сам не знаю, почему вмешался.. Может, просто потому, что мог. И ни черта это мне не стоило, понял?
Я посмотрел ему в глаза. За злостью плясала боль.
- Нет. Стоило. Я чувствую.
Тедди отвернулся. - Чувствует он.. Я был должен, понимаешь? Билли.. да и себе тоже. Меня когда папаша лупил, никто не вмешивался. Даже мама. И я, когда Билли..
- Билли? – перед глазами встали обрывки недавних кошмаров: горящая машина, вспоротые автоматными очередями люди, осыпающиеся комья земли на братской могиле, маленькое тельце на проволочном заграждении.. Старая, привычная, тупая боль. Не моя, я даже во сне это знал. Тедди. Его память, его боль. И ударом под дых мальчишка, с висящей плетью рукой. Перевернутая тумбочка, разбросанные облатки лекарств. Бессильная злость. Гнев, стыд..
Я подался назад. Сердце пронзила игла. Переспросил – Билли? Тот мальчик… С рукой? …я думал.. это ты его?!
Тедди замерцал. На секунду исчез вообще. Появился. Я машинально отметил, что выглядит он опять, труп трупом. Глухо сказал, - Я. Его бабушка, мать моей… подружки, она болела, умирала. Рак. Он её защищал. От меня. Потому что я тырил её обезболивающие. Ей выписывали сильные, в аптеке без рецепта таких не купишь. У пушеров, втридорога. С деньгами у меня тогда был полный аут. Голова болела так, что работать не мог, даже вышибалой. Обычные таблетки не брали, а к врачу идти я ссал.
Лицо мне будто морозом стянуло. Я вспомнил ба, тётю.. – А ты, выходит и правда был дерьмом. Извини. И что, мама Билли, тебя не выгнала?
У него скривились губы. – Ты плохо знаешь женщин…
- Она умерла? Бабушка?
Тедди кивнул. – Да. А через некоторое время, я узнал, что болен. Но знаешь, что самое смешное?
Я покачал головой.
- Сижу я значит, мозгую, что делать. Весь день, как узнал, думал, а решить не мог. И мать жалко, и Джин. У нас с ней, можно сказать, только всё налаживаться стало. Вдруг, щелчок курка за спиной. Он думал, за телевизором я не услышу, только старые привычки не забываются. Впрочем, ни черта бы они мне не помогли, да только единственное ружьё, что у Джин висело, было древнее говна мамонта, и патроны недалеко ушли. А другое, откуда взять мальчишке? Так что осечка меня не удивила. Чудо, что я вырвал гребаный ствол у него из рук, прежде чем взорвались патроны. Фейерверк вышел будь здоров!
- Ты его… наказал?
Тедди посмотрел на меня с удивлением, и даже какой-то обидой. – Я, может, тот ещё тип, но не полный урод. Билли был в своём праве. Пожалуй, пристрели он меня тогда, я даже обрадовался бы. Но беседу я с ним провел, да. Исповедался, можно сказать. Мне казалось, это будет правильно. А ещё, окончательно решил не тянуть. Покончить со всем разом.
- Врёшь ты всё.. – я сказал это, неожиданно даже для себя. Разочарование кислотой жгло изнутри, заставляя выплевывать слова, как яд.
– Ты просто испугался. Понял, как Билли тебя ненавидит, и испугался остаться беспомощным рядом с ним. Потому что на самом деле, ты трус. Такой же, как мой отчим. И ты мне не нужен, слышишь?!
Я хотел сказать ещё что-то, но Тедди уже исчез. Даже запаха не осталось. Я стоял посреди гостиной тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки. Невысказанные слова забили горло горьким комком. К глазам снова подступили слёзы. Как я их всех сейчас ненавидел! Гордона, Тедди, маму!
Маму.. Вот она скоро вернётся и что? Будет ли она плакать по отчиму, как по папе? Поставит ли его портрет на прикроватную тумбочку, а может, повесит в гостиной? Станет ли носить траур?
От мыслей голова шла кругом. Зря я прогнал Тедди. С ним было лучше. А сейчас я снова чувствовал себя потерянным. Но вот так сразу взять и переварить всё, что мне открылось, я тоже не мог. Особенно, историю Билли. Вот уж кого точно не назовёшь трусом.
Часы на стене пробили восемь вечера. Я вспомнил, что последний раз ел ещё утром. В животе заурчало.
На кухне было чисто, как в операционной. Уютно бурчал холодильник, на подоконнике приветливо зеленел мамин кактус. Всё как всегда. На секунду, мне стало спокойнее. Я включил газ, поставил чайник, открыл хлебницу и замер. Хлеб обычно покупал Гордон. Утром, и только в маленькой пекарне, на окраине. Признавал только такой. Сейчас, понятное дело, хлебница была пуста. Ну и черт с ним. Я насыпал себе хлопьев, полез за молоком и снова замер. Его любимый сыр. Бекон. Сливки. Ризотто. Еда человека, которого больше не было. К горлу подкатила тошнота. Из бокового отсека я достал банку пива. Маминого. После поездок, она иной раз любила выпить баночку, сидя на заднем дворе и глядя на закат. Не то чтобы мне нравилось пиво, до сегодняшнего дня, я и пробовал то его пару раз, но, сейчас, пожалуй, мне это нужно. Не успокоительное же в самом деле пить. Прихватив ещё миску с хлопьями, я вышел на дворик. Ждать.
Тедди сказал, он не вернётся. Бояться больше нечего. Только я то знал Гордона лучше.. И чувствовал, ничего ещё не кончилось…
Солнце уже село, на лужайку опустились сумерки. Включив фонари над крыльцом и калиткой, я сел в плетёное кресло, а пиво с хлопьями поставил на столик. Не лучшее время для пикника, только дома стало совсем невмоготу. Первые глотки дались мне с трудом, а дальше дело пошло веселее. Вскоре, озноб отступил, в голове приятно зашумело. Интересно, тело Гордона уже нашли? Наверно, нет. Так он там и лежит, в яме. И может, какая-нибудь местная лисица, или дворняга, обгрызает его лицо. Я попытался хихикнуть, но из груди вырвался только всхлип.
Скрипнула калитка. Уже? Покрепче сжав в руке солонку, я приготовился. О призраках известно мне было немного, но вроде соли они боятся.
Хорошо, что я выпил пива, иначе и не знаю, чтобы со мной стало. Тедди впервые я увидел ночью, в непогоду, когда толком ничего и не разглядеть. Сначала даже решил, это бездомный или глюк. Только когда уразумел, что он просвечивает, понял, что он, ну, не живой и чуть не помер со страха.. А Гордона освещали целых два фонаря, к тому же я точно знал, что он мёртв и настроен недружелюбно. Выкаченные глаза, багровое, в синюшных пятнах лицо со следами ожогов и чьих-то зубов.. Одежда грязная, местами разодранная, в траве и какой-то будто дохлятине.. Воняло от него соответственно, даже стоя в нескольких метрах, я чуял этот запах. Тухлятины, одеколона и свежевырытой могилы. Как я не обмочился, сам не знаю. Несколько секунд он стоял у калитки, будто давая мне возможность хорошенько себя рассмотреть. Потом сделал шаг вперёд и оскалился.
- Ну здравствуй, малыш..
Я вскочил. До последнего момента, я надеялся, что войти он не сможет, крест на калитке его остановит. Пусть это был не церковный крест, просто декоративное украшение, но всё же, ведь символ есть символ.. Зря. Он сделал ещё несколько шагов по направлению ко мне.
- Что, думал, это так просто сойдёт тебе с рук?
Я напружинился. Ненависть боролась во мне с ужасом. Убежать в дом? Стены от него не помогут. Вон, калитка хоть и скрипнула, а стоит закрытой. И ни один листик под его ногами не смялся.. Нет, бегство не выход.
- Убирайся!
Его глаза сверкнули. Губы растянулись в оскале. – Только вместе с тобой, малыш.
Ещё несколько шагов.. Господи, да он совсем рядом!
Я замахнулся на него солонкой, Гордон завизжал, будто от кипятка, дернулся, исчез. И вдруг появился уже с другой стороны. От одежды его шёл пар, но других повреждений я не заметил.
Я сделал новый выпад, просыпалось ещё немного соли. Гордон опять замерцал. Некоторое время мы кружили по дворику, будто в танце с маракасами, а потом солонка опустела и он меня схватил.
Умом я понимал, что всё это нереально. Оживший труп не смог бы пройти сквозь запертую калитку, и следы бы оставил. Отчим - призрак, как Тедди. Только воняло от него по-настоящему, и пальцы которые в меня вцепились, тоже были настоящая. Холодные, жесткие, будто стальные крючья.
- Что, не нравится? Мне тоже не понравилось, когда ты натравил на меня этого сучьего мертвяка!
Пальцы сжались ещё сильнее, тело пронзил обжигающий холод. Господи, ну зачем я прогнал Тедди!
Мёртвое лицо наклонилось ко мне почти вплотную, рот ощерился в улыбке. – Не бойся, убивать тебя я не стану. Это тело мне ещё пригодится. А вот твоей мелкой трусливой душонке придется потесниться. Надолго её правда не хватит, но своё ты получишь!
Я пытался отвести глаза, и не мог. Его зрачки, словно два омута полные зияющей, обморочной пустоты притягивали меня, лишали воли, погружали в транс. В голове будто закружил рой кадров из киноленты. Фильма, обо мне..
Я стою над кухонным столом, неряшливым, в липких красных пятнах, в руках у меня опасная бритва.
Снова я, смотрю на заплаканную маленькую девочку в темном углу сарая..
Опять я тщательно, высунув язык, вывожу мамину подпись. Что это, чек?
Очередной кадр, я на кухне отворачиваю на полную газовые конфорки. На столе уже горит свеча..
Из груди рвётся вопль, но я не в силах выдавить ни слова, сознание стягивают удавьи кольца чужой воли.. И вдруг, солнечным лучом в темноте, голос!
-Дикки!
Гордон его не слышит, он весь сосредоточен на том, чтоб смять меня, скомкать, как использованную салфетку. Я тянусь к нему, к этому голосу, такому знакомому, цепляюсь всем существом за это слово, своё имя.
- Давай солдат, борись! Ты сможешь!
И в груди вдруг теплеет, кадры-картинки блекнут, страх отступает. Я сжимаю кулаки. Вспоминаю чистый лист, и как мы с папой рисовали в две руки…Мыльные пузыри, огромные, с блюдце, над нашим двором.. Мамин смех.. А потом, яму.
Больше всего это походило на взрыв, а бомбой стал я. На секунду, вся наша лужайка осветилась, будто в громоотвод попала молния. Фонари во дворе взорвались. Свет в доме мигнул и погас. Трава на лужайке легла, как градом прибитая.
- Ты, не ушёл, выходит…
Он казалось, слегка смутился. – Ушёл. Но ты позвал и я вернулся. Для этого ведь друзья и нужны, правда?
В глазах у меня защипало. – Ты меня извини..
-Всё ты правильно сказал. Знаешь, я наверно из-за этого Порог и прошёл. Умом то я и раньше знал, чего заслуживаю. Смириться не мог. Всё считал себя жертвой.. А тут, проняло.. Так что, ты мне помог.
- И ты, мне.. Без тебя, он бы меня сожрал.
Тедди улыбнулся. – Я только дал толчок. Всё остальное ты сделал сам. Не забывай об этом, слышишь?
Я посмотрел на корчащееся в нескольких шагах от меня существо.
- А знаешь, он ведь тоже был, как я.. как Билли, как ты.. Жертвой.
- Так случается. Боль и насилие часто ходят по кругу. Но держать их в себе, или передать дальше, каждый решает сам. Отвечать же, в любом случае, придется всем.
- Ты сможешь его… увести? Совсем?
– Теперь, да. Мне сейчас в Чистилище, торная дорога..
Больше всего это походило на сцену из кинофильма: бравый полицейский ногой вышибает дверь. Только не в комнату, а в иное пространство.
Подрыгав отбитой пяткой, Тедди пояснил, - Пока только так получается.
Мне очень хотелось заглянуть туда, хоть глазком, но он покачал головой. – Не стоит. Не сейчас.
Я отступил. Подхватив обмякшего Гордона, Тедди шагнул к проходу. На секунду замешкался и обернулся.
- А с мамой всё-таки поговори. Тебе так будет лучше, правда. Враньё, знаешь, ни чем хорошим не заканчивается..
На следующий день, отоспавшись и передумав всё что можно, я пошёл в полицию. Разумеется, никаких таких подробностей про наши с отчимом поездки я им не сообщил, но по-моему, они многое поняли. Зато маме рассказал почти всё, как Тедди и советовал. Только о призраках умолчал. В заключении ли судебного медика было дело, а может, я стал более убедителен, но в этот раз, она мне поверила. Правда далась маме очень тяжело и некоторое время я всерьёз опасался за её душевное здоровье, но сейчас, она вроде как идёт на лад.
Тедди я больше не видел и не звал, хотя вспоминаю часто. Иногда я жалею, что не задержал его, ни о чём не расспросил. Но ведь всему своё время, правда? Жизнь продолжается и это – главное.