Rijuh

Немного о мертвых и о живых: часть первая

Немного о мертвых и о живых: часть вторая
Немного о мертвых и о живых: часть третья
Немного о мертвых и о живых: часть четвертая

От трейлерной стоянки где меня высадил дальнобойщик, до нашего коттеджа, было всего ничего. Пройти парк, два квартала, и вот ты уже дома. Не сказать, что я любил это место, но сегодня был рад сюда вернуться.

-Красивый дом. – заметил Тедди.

- Ага. Сейчас, наверно, придётся от него отказаться. Если только страховая компания Гордона не впишется…-я широко зевнул.
Вот ведь, вроде и спал ночью, а потом в траке, но в сон тянуло неудержимо.

- Шёл бы ты в постель, парень.

- А ты?

- Не бойся, не сбегу. – он чуть улыбнулся. – Включишь мне телек?

Я кивнул.
Снились мне кошмары.

Когда я открыл глаза, день был уже в разгаре. Солнечные лучи пробравшись в щель между шторами заливали комнату светом, щекотали лицо. Где-то щебетали птицы. Из гостиной доносился звук телевизора. Мне очень захотелось спуститься и проверить, там ли ещё призрак. В конце концов, городок у нас небольшой, найти церковь он мог бы и сам. Подавив свой порыв я прошлёпал в ванную. Отмокал долго, попеременно включая очень горячую и очень холодную воду. Под текущей водой мне всегда хорошо думалось, а поразмыслить было о чём.
Если отчима найдут, вспомнит ли мама о моих старых жалобах? Свяжет ли лопату, канаву и тот разговор вместе? Прошло два года, но не думаю, что она его забыла. С другой стороны, вряд ли кто докажет, если вообще додумается, что в ту ночь я был с отчимом. Будь это убийство, полиция может и стала бы глубоко копать, но отчего-то мне кажется, смерть Ричарда Гордона сочтут естественной. Обнаружат инфаркт, или инсульт. Обугленные следы на теле и одежде могут смутить, да только привязать их некуда. Смерть от объятий призрака, какой полицейский такое вообразит!
И тревогу поднять всё-таки стоит, не сегодня, разумеется, а завтра или во вторник днём. Иначе, это может показаться подозрительным. Позвоню маме и расскажу, что отчим в субботу вечером уехал и до сих пор не вернулся. А там, пусть разбираются сами.
Ничего рассказывать я не собираюсь. В лучшем случае, меня сочтут жертвой двинувшейся умом, в худшем, психом. Может, мама начнет винить себя, что тогда мне не поверила. А может, меня. В любом случае, правда тяжким грузом ляжет ей на плечи, а я этого не хочу. Хватит с неё и папы. Гордон своё получил. Тедди сторицей воздал ему за меня. Весь тот ужас, который я получал порционно, обрушился на отчима враз, и прикончил. И мне этого достаточно.
Я вытерся и присел на бортик ванны. Тедди.. Мой друг. Странно, да? Призрак, застрявший между мирами.. Правильно ли я поступил, что попросил его остаться? Он мне помог, может, теперь мой черёд?

Когда я спустился вниз, Тедди так и сидел на диване, где я его оставил. На секунду мне даже показалось, что он обычный, живой парень, настолько реальным он выглядел. Взъерошенные соломенные волосы, легкий загар, мускулистые руки сомкнутые на затылке, всё было таким настоящим.. Да только живые не мерцают. А Тедди мерцал, рябил, как изображение на телевизоре, когда антенна барахлит. Вздохнув, я присел с ним рядом. Не вплотную, но близко. Даже не глядя, я чувствовал его напряжение. Выходит, что-то уловил не только я, он тоже?

- Ты мне снился…

Тедди быстро покосился на меня и опустил глаза.
- Я слышал.. Будить не стал, извини. Боялся, от моего прикосновения тебе станет хуже..

У меня покраснели уши.
- Мне на это без разницы. Мне-то ты помог..

Взгляд Тедди стал острым, почти злым. – Ну и зря. Может, этот твой, Гордон, тоже когда-то кого-то выручал. Только дерьмом от этого быть не перестал.

- Ты, не дерьмо. – упрямо возразил я.

Он горько улыбнулся. – Из песни слова не выкинешь. Я делал плохие вещи. Плохие, по любым меркам. И не думаю, чтобы великая цель, которой нас так усиленно кормили, это оправдывала.

- У тебя же выхода не было..

- Может и так. Я не святой, и не мученик, считал, уж лучше вымазанный в дерьме, да живой. Кто же знал, что потом не отмоешься, так и будешь вонять до самой смерти..

- Я видел аварию, и как ты горел. Ты специально в ограждение врезался, да?

Он покачал головой. – Не думай обо мне лучше, чем я есть. Будь я здоров, наверно, скрипел бы дальше. А тут, болезнь. Аневризма в мозгу. На операцию денег не было, да и риск стать овощем слишком большой. Вот я и решил, лучше сразу, чем по кусочкам дохнуть.

- Ты поэтому застрял? Из-за самоубийства?

Он пожал плечами. - Не думаю, что всё так просто. В морге, куда меня привезли после аварии, я самоубийц видел. И уходили они, как и все остальные. Наверно, покой тоже надо заслужить.

- Добрыми делами, как со мной?

Он невесело засмеялся. – Сомневаюсь, что божье прощение можно заслужить убийством. Если честно, я сам не знаю, почему вмешался.. Может, просто потому, что мог. И ни черта это мне не стоило, понял?

Я посмотрел ему в глаза. За злостью плясала боль.
- Нет. Стоило. Я чувствую.

Тедди отвернулся. - Чувствует он.. Я был должен, понимаешь? Билли.. да и себе тоже. Меня когда папаша лупил, никто не вмешивался. Даже мама. И я, когда Билли..

- Билли? – перед глазами встали обрывки недавних кошмаров: горящая машина, вспоротые автоматными очередями люди, осыпающиеся комья земли на братской могиле, маленькое тельце на проволочном заграждении.. Старая, привычная, тупая боль. Не моя, я даже во сне это знал. Тедди. Его память, его боль. И ударом под дых мальчишка, с висящей плетью рукой. Перевернутая тумбочка, разбросанные облатки лекарств. Бессильная злость. Гнев, стыд..
Я подался назад. Сердце пронзила игла. Переспросил – Билли? Тот мальчик… С рукой? …я думал.. это ты его?!

Тедди замерцал. На секунду исчез вообще. Появился. Я машинально отметил, что выглядит он опять, труп трупом. Глухо сказал, - Я. Его бабушка, мать моей… подружки, она болела, умирала. Рак. Он её защищал. От меня. Потому что я тырил её обезболивающие. Ей выписывали сильные, в аптеке без рецепта таких не купишь. У пушеров, втридорога. С деньгами у меня тогда был полный аут. Голова болела так, что работать не мог, даже вышибалой. Обычные таблетки не брали, а к врачу идти я ссал.

Лицо мне будто морозом стянуло. Я вспомнил ба, тётю.. – А ты, выходит и правда был дерьмом. Извини. И что, мама Билли, тебя не выгнала?

У него скривились губы. – Ты плохо знаешь женщин…

- Она умерла? Бабушка?

Тедди кивнул. – Да. А через некоторое время, я узнал, что болен. Но знаешь, что самое смешное?

Я покачал головой.

- Сижу я значит, мозгую, что делать. Весь день, как узнал, думал, а решить не мог. И мать жалко, и Джин. У нас с ней, можно сказать, только всё налаживаться стало. Вдруг, щелчок курка за спиной. Он думал, за телевизором я не услышу, только старые привычки не забываются. Впрочем, ни черта бы они мне не помогли, да только единственное ружьё, что у Джин висело, было древнее говна мамонта, и патроны недалеко ушли. А другое, откуда взять мальчишке? Так что осечка меня не удивила. Чудо, что я вырвал гребаный ствол у него из рук, прежде чем взорвались патроны. Фейерверк вышел будь здоров!

- Ты его… наказал?

Тедди посмотрел на меня с удивлением, и даже какой-то обидой. – Я, может, тот ещё тип, но не полный урод. Билли был в своём праве. Пожалуй, пристрели он меня тогда, я даже обрадовался бы. Но беседу я с ним провел, да. Исповедался, можно сказать. Мне казалось, это будет правильно. А ещё, окончательно решил не тянуть. Покончить со всем разом.

- Врёшь ты всё.. – я сказал это, неожиданно даже для себя. Разочарование кислотой жгло изнутри, заставляя выплевывать слова, как яд.

– Ты просто испугался. Понял, как Билли тебя ненавидит, и испугался остаться беспомощным рядом с ним. Потому что на самом деле, ты трус. Такой же, как мой отчим. И ты мне не нужен, слышишь?!
Я хотел сказать ещё что-то, но Тедди уже исчез. Даже запаха не осталось. Я стоял посреди гостиной тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки. Невысказанные слова забили горло горьким комком. К глазам снова подступили слёзы. Как я их всех сейчас ненавидел! Гордона, Тедди, маму!
Маму.. Вот она скоро вернётся и что? Будет ли она плакать по отчиму, как по папе? Поставит ли его портрет на прикроватную тумбочку, а может, повесит в гостиной? Станет ли носить траур?
От мыслей голова шла кругом. Зря я прогнал Тедди. С ним было лучше. А сейчас я снова чувствовал себя потерянным. Но вот так сразу взять и переварить всё, что мне открылось, я тоже не мог. Особенно, историю Билли. Вот уж кого точно не назовёшь трусом.

Часы на стене пробили восемь вечера. Я вспомнил, что последний раз ел ещё утром. В животе заурчало.
На кухне было чисто, как в операционной. Уютно бурчал холодильник, на подоконнике приветливо зеленел мамин кактус. Всё как всегда. На секунду, мне стало спокойнее. Я включил газ, поставил чайник, открыл хлебницу и замер. Хлеб обычно покупал Гордон. Утром, и только в маленькой пекарне, на окраине. Признавал только такой. Сейчас, понятное дело, хлебница была пуста. Ну и черт с ним. Я насыпал себе хлопьев, полез за молоком и снова замер. Его любимый сыр. Бекон. Сливки. Ризотто. Еда человека, которого больше не было. К горлу подкатила тошнота. Из бокового отсека я достал банку пива. Маминого. После поездок, она иной раз любила выпить баночку, сидя на заднем дворе и глядя на закат. Не то чтобы мне нравилось пиво, до сегодняшнего дня, я и пробовал то его пару раз, но, сейчас, пожалуй, мне это нужно. Не успокоительное же в самом деле пить. Прихватив ещё миску с хлопьями, я вышел на дворик. Ждать.
Тедди сказал, он не вернётся. Бояться больше нечего. Только я то знал Гордона лучше.. И чувствовал, ничего ещё не кончилось…
Солнце уже село, на лужайку опустились сумерки. Включив фонари над крыльцом и калиткой, я сел в плетёное кресло, а пиво с хлопьями поставил на столик. Не лучшее время для пикника, только дома стало совсем невмоготу. Первые глотки дались мне с трудом, а дальше дело пошло веселее. Вскоре, озноб отступил, в голове приятно зашумело. Интересно, тело Гордона уже нашли? Наверно, нет. Так он там и лежит, в яме. И может, какая-нибудь местная лисица, или дворняга, обгрызает его лицо. Я попытался хихикнуть, но из груди вырвался только всхлип.
Скрипнула калитка. Уже? Покрепче сжав в руке солонку, я приготовился. О призраках известно мне было немного, но вроде соли они боятся.
Хорошо, что я выпил пива, иначе и не знаю, чтобы со мной стало. Тедди впервые я увидел ночью, в непогоду, когда толком ничего и не разглядеть. Сначала даже решил, это бездомный или глюк. Только когда уразумел, что он просвечивает, понял, что он, ну, не живой и чуть не помер со страха.. А Гордона освещали целых два фонаря, к тому же я точно знал, что он мёртв и настроен недружелюбно. Выкаченные глаза, багровое, в синюшных пятнах лицо со следами ожогов и чьих-то зубов.. Одежда грязная, местами разодранная, в траве и какой-то будто дохлятине.. Воняло от него соответственно, даже стоя в нескольких метрах, я чуял этот запах. Тухлятины, одеколона и свежевырытой могилы. Как я не обмочился, сам не знаю. Несколько секунд он стоял у калитки, будто давая мне возможность хорошенько себя рассмотреть. Потом сделал шаг вперёд и оскалился.
- Ну здравствуй, малыш..
Я вскочил. До последнего момента, я надеялся, что войти он не сможет, крест на калитке его остановит. Пусть это был не церковный крест, просто декоративное украшение, но всё же, ведь символ есть символ.. Зря. Он сделал ещё несколько шагов по направлению ко мне.
- Что, думал, это так просто сойдёт тебе с рук?

Я напружинился. Ненависть боролась во мне с ужасом. Убежать в дом? Стены от него не помогут. Вон, калитка хоть и скрипнула, а стоит закрытой. И ни один листик под его ногами не смялся.. Нет, бегство не выход.

- Убирайся!

Его глаза сверкнули. Губы растянулись в оскале. – Только вместе с тобой, малыш.
Ещё несколько шагов.. Господи, да он совсем рядом!
Я замахнулся на него солонкой, Гордон завизжал, будто от кипятка, дернулся, исчез. И вдруг появился уже с другой стороны. От одежды его шёл пар, но других повреждений я не заметил.
Я сделал новый выпад, просыпалось ещё немного соли. Гордон опять замерцал. Некоторое время мы кружили по дворику, будто в танце с маракасами, а потом солонка опустела и он меня схватил.
Умом я понимал, что всё это нереально. Оживший труп не смог бы пройти сквозь запертую калитку, и следы бы оставил. Отчим - призрак, как Тедди. Только воняло от него по-настоящему, и пальцы которые в меня вцепились, тоже были настоящая. Холодные, жесткие, будто стальные крючья.

- Что, не нравится? Мне тоже не понравилось, когда ты натравил на меня этого сучьего мертвяка!

Пальцы сжались ещё сильнее, тело пронзил обжигающий холод. Господи, ну зачем я прогнал Тедди!
Мёртвое лицо наклонилось ко мне почти вплотную, рот ощерился в улыбке. – Не бойся, убивать тебя я не стану. Это тело мне ещё пригодится. А вот твоей мелкой трусливой душонке придется потесниться. Надолго её правда не хватит, но своё ты получишь!
Я пытался отвести глаза, и не мог. Его зрачки, словно два омута полные зияющей, обморочной пустоты притягивали меня, лишали воли, погружали в транс. В голове будто закружил рой кадров из киноленты. Фильма, обо мне..

Я стою над кухонным столом, неряшливым, в липких красных пятнах, в руках у меня опасная бритва.

Снова я, смотрю на заплаканную маленькую девочку в темном углу сарая..

Опять я тщательно, высунув язык, вывожу мамину подпись. Что это, чек?

Очередной кадр, я на кухне отворачиваю на полную газовые конфорки. На столе уже горит свеча..

Из груди рвётся вопль, но я не в силах выдавить ни слова, сознание стягивают удавьи кольца чужой воли.. И вдруг, солнечным лучом в темноте, голос!

-Дикки!

Гордон его не слышит, он весь сосредоточен на том, чтоб смять меня, скомкать, как использованную салфетку. Я тянусь к нему, к этому голосу, такому знакомому, цепляюсь всем существом за это слово, своё имя.

- Давай солдат, борись! Ты сможешь!

И в груди вдруг теплеет, кадры-картинки блекнут, страх отступает. Я сжимаю кулаки. Вспоминаю чистый лист, и как мы с папой рисовали в две руки…Мыльные пузыри, огромные, с блюдце, над нашим двором.. Мамин смех.. А потом, яму.

Больше всего это походило на взрыв, а бомбой стал я. На секунду, вся наша лужайка осветилась, будто в громоотвод попала молния. Фонари во дворе взорвались. Свет в доме мигнул и погас. Трава на лужайке легла, как градом прибитая.

- Ты, не ушёл, выходит…

Он казалось, слегка смутился. – Ушёл. Но ты позвал и я вернулся. Для этого ведь друзья и нужны, правда?

В глазах у меня защипало. – Ты меня извини..

-Всё ты правильно сказал. Знаешь, я наверно из-за этого Порог и прошёл. Умом то я и раньше знал, чего заслуживаю. Смириться не мог. Всё считал себя жертвой.. А тут, проняло.. Так что, ты мне помог.

- И ты, мне.. Без тебя, он бы меня сожрал.

Тедди улыбнулся. – Я только дал толчок. Всё остальное ты сделал сам. Не забывай об этом, слышишь?

Я посмотрел на корчащееся в нескольких шагах от меня существо.
- А знаешь, он ведь тоже был, как я.. как Билли, как ты.. Жертвой.

- Так случается. Боль и насилие часто ходят по кругу. Но держать их в себе, или передать дальше, каждый решает сам. Отвечать же, в любом случае, придется всем.

- Ты сможешь его… увести? Совсем?

– Теперь, да. Мне сейчас в Чистилище, торная дорога..

Больше всего это походило на сцену из кинофильма: бравый полицейский ногой вышибает дверь. Только не в комнату, а в иное пространство.
Подрыгав отбитой пяткой, Тедди пояснил, - Пока только так получается.

Мне очень хотелось заглянуть туда, хоть глазком, но он покачал головой. – Не стоит. Не сейчас.

Я отступил. Подхватив обмякшего Гордона, Тедди шагнул к проходу. На секунду замешкался и обернулся.

- А с мамой всё-таки поговори. Тебе так будет лучше, правда. Враньё, знаешь, ни чем хорошим не заканчивается..

На следующий день, отоспавшись и передумав всё что можно, я пошёл в полицию. Разумеется, никаких таких подробностей про наши с отчимом поездки я им не сообщил, но по-моему, они многое поняли. Зато маме рассказал почти всё, как Тедди и советовал. Только о призраках умолчал. В заключении ли судебного медика было дело, а может, я стал более убедителен, но в этот раз, она мне поверила. Правда далась маме очень тяжело и некоторое время я всерьёз опасался за её душевное здоровье, но сейчас, она вроде как идёт на лад.
Тедди я больше не видел и не звал, хотя вспоминаю часто. Иногда я жалею, что не задержал его, ни о чём не расспросил. Но ведь всему своё время, правда? Жизнь продолжается и это – главное.

Немного о мертвых и о живых: часть первая
Немного о мертвых и о живых: часть вторая
Немного о мертвых и о живых: часть третья

Оставшись наедине с Гордоном, я ждал, что теперь то он мне всё припомнит. И изгнание из дома, и обвинения. Но ни в ту, ни в пару последующих маминых командировок, ничего плохого со мной не случилось. Позже, до меня дошло, что мои косяки, или наши личные отношения, тут вообще ни при чём. «Земляная колыбелька» случалась, когда отчима одолевала злость. Обошли премией или повышением, мама задержалась в командировке, поцарапали крыло машины. При этом, я мог вести себя безупречно, роли это не играло. Задавшись целью он всегда находил к чему придраться. Кофе заварен слишком крепко, плохо вымыты полы, соседка пожаловалась..

Опасаясь очередного визита к врачу, маме я больше ничего не рассказывал. Кроме слов, доказать происходящее мне было нечем. Ни синяков, ни царапин, ничего такого он на мне не оставлял. Если я пробовал сопротивляться, в дело шла смирительная рубашка. Где уж он её раздобыл, бог весть.. Может даже, сшил сам. Он умел шить, Гордон. Так, рубашки, которые в своё время так восхитили маму, сшил собственноручно. Мама шутила, что если ему наскучит бухгалтерия, может податься в портные. Он отмалчивался. Правда, раз обмолвился, что в юности и сам об этом подумывал. Но отец мечтал чтобы он закончил колледж и работал в конторе. И видеть не мог его за швейной машинкой.
Мне он тоже сшил рубашку. Я её ненавидел. Иногда, оставшись один, я брал скалку и избивал её изо всех сил. Представлял, что это Гордон.
Теперь, благодаря Тедди, его не стало. Господи, до сих пор в голове не укладывается!
На секунду, мне остро захотелось вернуться туда, в яму, и смотреть, смотреть… а может даже, засыпать его землёй. Око за око, зуб за зуб.

Я остановился. Развернулся и двинулся назад. Неожиданно, дорогу мне загородила высокая фигура. Тедди.

- Не стоит. Мстить мёртвым, плохая затея.

Я стоял тяжело дыша, меня трясло. Видимо, накрыл запоздалый шок. Хотелось выть, кататься по земле, что-то крушить... Инстинктивно, не понимая толком что делаю, я шагнул вперёд, обхватил Тедди руками, уткнулся лицом в обгорелую куртку и зарыдал. Мне на плечи легла твёрдая рука. Холодная, я это даже сквозь ветровку почувствовал. Только мне было наплевать. Странный покой укутал меня, как одеялом. Холод, запах бензина и горелой плоти, обугленное лицо, ничто больше не имело значения. Возникшее вдруг ощущение участия, дружеского присутствия, с лихвой перекрывали всё остальное. Вздрогнув, Тедди отстранился.

- Извини.- в его голосе звучало раскаяние. – Не стоило мне этого делать.

Я поднял глаза, чтобы возразить и опешил.
Ожоги на Тедди исчезли.. И копоть..

-Ты стал..

- Как живой. – он невесело улыбнулся. – Только мёртвый. Извини. Сам-то, как? Нормально себя чувствуешь?

Я пожал плечами. – Вроде да. А не должен?

Он с сомнением посмотрел на меня. – Не знаю. Я недавно мёртвый. Но так, наверно, нельзя.. Я же вроде как подзарядился от тебя…когда прикоснулся, меня словно током шибануло. Ярко так стало.. Будто опять живой.

Я поежился. - Как с Гордоном?

Он покачал головой. – Похоже. Но не совсем. Ночью, я просто брал то, что было вокруг. У тебя, у него. Страх, и гнев, и остальное.. Как серфер, понимаешь? Ловил волну и на ней ехал. Сейчас.. другое. Будто зачерпнул воды в колодце. Понимаешь? Но я же не в колодце, я у тебя её взял.

Я прислушался к себе. Холод ушёл. Сердце билось ровно. Слёзы ещё дрожали где-то внутри, но парой глотков я загнал их подальше. – Всё нормально, правда. Я, наверно, глубокий.

Он неуверенно улыбнулся и внутри меня потеплело.

До сегодняшнего дня, ездить автостопом мне не приходилось. Но Тедди сказал, ничего сложного тут нет. Главное, с умом выбрать машину. В моей ситуации, он посоветовал остановиться на траке. Дальнобойщики, народ к хичхайкерам привычный, опять же, в городе не задержатся, если вообще заедут. А значит, и пересудов про моё странное возвращение не пойдёт.

Мне повезло, подходящая машина не заставила себя ждать. Водитель, пожилой афроамериканец, охотно взял меня на борт. Рассказал, что сам стопил в юности, и так полюбил дорогу, что дальнейшую жизнь тоже захотел связать с ней и большими машинами. Он даже угостил меня кофе из термоса, а ещё поделился сэндвичем с тунцом. Оказалось, я жутко проголодался! От сытости и тепла меня разморило, потянуло в сон. В других обстоятельствах, спать я бы не рискнул, но с Тедди, другое дело. Водитель, конечно, его не видел, но мне казалось, чувствовал. Так ощущают сквозняк в теплой комнате, или присутствие постороннего в дружной компании. Вроде ничего особенного, но напрягает. За такими мыслями, я и не заметил, как задремал.

Снился мне Тедди. С винтовкой, в военной форме, он стоял на краю то ли канавы, а может, рва. Лицо бледное, почти белое, на лбу блестит пот. Вот он вскидывает винтовку, губы сжимаются в жесткую линию.. И до меня доходит, что целится он в меня..

Очнулся я от собственного крика. Трак уже остановился. Водитель, потянувшийся ко мне чтобы разбудить, даже отпрянул от неожиданности.

-Всё нормально?

Я выдавил из себя улыбку. – Извините. Просто, кошмар приснился.

Он нахмурился. – Ты ведь мне не врешь? Может, помощь какая нужна?

Вторая улыбка далась мне куда легче.
-Всё в порядке, правда!

-Ну, коли так..- он перегнулся и распахнул мою дверку, - Тогда бывай.

Я спрыгнул на землю и помахал ему рукой. - Спасибо! Вы меня очень выручили!

Он улыбнулся, захлопнул дверцу и тронулся. На миг мне показалось, что Тедди остался там, в кабине. Я испуганно оглянулся, но нет, призрак стоял рядом. Обгорелая личина к нему так и не вернулась но вид стал хмурым.

- Ну что, в церковь, как договаривались? – с нарочитой бодростью спросил я.

Оставаться одному, не хотелось ужасно. Днём то ладно, всегда найдутся какие-то дела, школа опять же, а вот ночи меня пугали.

Тедди покачал головой. – Я тут подумал.. Несколько дней мне погоды не сделают. Составлю тебе компанию, пока твоя мама не вернётся. Если ты не против, конечно.

- Я только за! А, так можно?

Он хмыкнул. – Ну, раз геенна не разверзлась, наверно, можно.

Немного о мертвых и о живых: часть первая

Немного о мертвых и о живых: часть вторая

Первый раз Гордон вывез меня «на природу» примерно через год. Соседка нажаловалась, что я с друзьями забил выхлопную трубу её машины тряпками. Вообще-то, это было правдой. Хотя она начала первая, проткнула наш мяч, случайно залетевший на её участок!
До того, отчим даже голоса на меня не повышал, не то что бы поднять руку. Так что ничего плохого я не ждал и безропотно сел в его машину. Подумал, он хочет отвезти меня в магазин за печеньем для миссис Пигс, чтобы я извинился. И очень удивился, когда мы остановились перед воротами городской свалки. Мальчишки рассказывали, когда-то здесь жил сумасшедший сторож. Держал собаку-людоеда, и развлекался тем, что отстреливал крыс. Детей он ненавидел и безжалостно гонял, а одного мальчика даже запер в старом холодильнике. Тот пытался в нём спрятаться, но собака его учуяла..

Раньше, я не особо верил в эти россказни. Но дома, днём, неверие дёшево стоит. Иное дело вечером, когда солнце заливает мусорную равнину умирающим светом.. Я напрасно пытался убедить себя, что ничего страшного тут нет, просто мусор и отслужившие своё вещи. Больше, чем я обычно вижу, и только. Я ведь не боюсь мусорного ведра, ага? Ужас ледяной змеей уже свернулся в животе.

Выйдя из машины, отчим открыл дверь с моей стороны и кивнул на распахнутые ворота свалки.

-Пошли.

Цепляясь за остатки мужества, я вылез и побрел за ним. Как ни странно, Гордона я всё ещё не боялся. Мне просто не нравилось это место. Вонь, стоящая вокруг, шорохи, писк. Грязь и хлам. Сейчас, байка про сумасшедшего сторожа вовсе не казалось мне такой уж ерундой. Кто ещё тут станет работать, кроме ненормального!

Ящик возвышался над прочим мусором, торжествующе и глупо. Вроде сундука из нержавеющей стали, покрытый облупившейся, тошнотно-зеленой краской, он сразу бросился мне в глаза. Слишком прочный, слишком основательный. Добротный. Может, это был допотопный сейф, или что-то вроде.

- Залезай.

Я обернулся, не поверив своим ушам. Гордон кивнул на ящик. – Думаешь, не поместишься?

Я сглотнул. – Зачем?

Его губы искривила болезненная улыбка. – Считай это наказанием за миссис Пигс.

Почему я его послушался? Мог ведь попытаться удрать.. хотя бы заспорить! Только не в моём характере было перечить старшим, так уж меня воспитали. Взрослых надо слушаться. К тому же, наказание я и впрямь заслужил. Многих из моих приятелей и за меньшее пороли ремнем. От отчима же я такого не ждал. Он не производил впечатление жестокого человека. Соседских котов гонял с нашего газона поливалкой, завел кормушку для птиц, и всегда притормаживал, если на дороге появлялась какая-нибудь живность. Я даже никогда не видел, чтобы он смотрел бокс, или матч по регби.. Так что не думал, что он запрет меня надолго. Ошибался.

Гордон вернулся за мной только на рассвете. Отчетливо помню краешек солнца над свалкой, росу на невесть как пробившейся среди мусора траве, ветерок на лице. А ещё, газету на заднем сидении. В ящике я обмочился, и ехал до дома, сидя на бумажной подстилке, как нашкодивший щенок.

Потом, Гордон говорил, что просто хотел меня проучить. Что его самого в детстве так наказывали. Отец (он был фермером) отвозил маленького Ричи на дальнее поле и запирал на ночь в пустом стойле. Мол, несколько часов в замкнутом пространстве, отлично прочищают мозги и всяко лучше битья. Не зря же монахи многих религий, от христианства до буддизма это практикуют.
Я молчал. Будь мама дома, или вернись она на следующий день, конечно, я бы ей всё рассказал. Но мама вернулась только в начале следующей недели. К тому времени, кошмар, пережитый мной поблек. Не исчез, но будто бы отодвинулся, превратившись из реального события, в киношный ужастик. Так что ничего говорить я не стал. Не хотел портить маме настроения, расстраивать её. Да и вообще, я не люблю конфликтов. Мне проще сделать вид, что ничего не произошло, чем поднять забрало и выйти на бой.
Второй раз случился через полгода. Правда вместо свалки был пустырь, а вместо ящика, яма. Поняв, что меня ждёт, я попытался отбиться да только силы потратил. Пяти минут не прошло, как я оказался на дне ямы беспомощный, как младенец. Тогда-то я и понял, что он чокнутый. Наглухо. Как папа. Да, наконец я это признал. В смысле, папину ненормальность. Прямо там, в яме до меня и дошло. Комья земли падали мне на лицо, стучали по телу, а я не мог зажмуриться. Не мог оторвать от отчима взгляда. Когда папа брал ружьё и заступал на вахту, у него становилось такое же лицо. Одержимое.
Очевидно, убивать меня Гордон все же не хотел. Во всяком случае, трубка, вроде дыхательной, которую он сунул мне в рот, говорила за эту версию. Но я всё равно чуть не задохнулся. Паника спазмом забила горло, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, сердце отчаянно колотилось, тело свело судорогой..

Очнулся я в машине. Отчим сидел рядом и совал мне под нос склянку с аммиаком.

По дороге домой, я сказал:
- Я всё расскажу маме. И про свалку, тоже.

- Думаешь, она тебе поверит? – голос был спокоен, но машина как будто слегка вильнула. Отвечать я не стал.

Потом я думал, что наверно сам всё испортил. Мямлил и запинался, путался, и толком не мог связать двух слов. Ну не получалось у меня втиснуть всё это в слова. Вечер, свалку, сейф, комья земли падающие на лицо…

- Но почему? – мама смотрела на меня почти с ужасом. – Зачем?

Что я мог ей ответить?

Всю следующую неделю Гордон провел в гостинице. Толку от этого было немного, на работе то они встречались по прежнему. И посылать подарки ему это не мешало. Духи, конфеты, билеты в кино. Мама злилась, нервничала и сначала отсылала их обратно, но я видел, сомнение уже поселилось в её душе. Не может ведь виновный человек быть таким настойчивым..
Не помню, кто предложил маме свозить меня к врачу, но она зацепилась за эту идею. Раньше, у психиатра я не был, и здорово испугался. Доктор оказался очень молодым и на первый взгляд добрым. Он расспрашивал меня о маме и очень много, о папе. Потом попросил меня нарисовать несколько картинок и пригласил мою маму в кабинет. Я не знал что значат такие слова как «фрустрация», «зацикливание», «эскапизм», но чувствовал, ничем хорошим для меня это не обернётся. Так оно и вышло, ещё через неделю отчим вернулся к нам в дом.
- Не думай, что я совсем тебе не верю, или он для меня дороже чем ты. – сказала мне мама перед этим. – Я тебя люблю. Ты - самое дорогое, что у меня есть. И наверно, что-то и впрямь случилось между тобой и Гордоном. То, что вывело тебя из равновесия, а там, мозг просто докинул страшных картинок. Знаешь, как бывало с бабушкой и папой.
Я замотал головой. – Нет! Это было! Правда!
Мама заплакала. Я кинулся к ней, обнял.
- Мама! Мамочка! Не плачь. Ну пожалуйста..
-Дикки, милый.. Я так боюсь за тебя, ужасно боюсь.. Если бы я знала раньше, что твой папа, что он.. – она сбилась. – Ну не мог Гордон этого сделать. Господи, да он даже рыбу оглушить не способен!
Я уткнулся в неё лицом и глухо спросил:
-Выходит, я псих?
Мама порывисто прижала меня к себе, стиснула так, что сложно стало дышать. – Нет! Просто, ты перенёс большой стресс. Врач сказал, немножко кальция, и всё будет хорошо.
Дальше спорить я не стал. Сломался. Некоторое время мама ещё старалась не уезжать надолго, но ежемесячные платежи, есть ежемесячные платежи. Банки ждут денег, и кто-то должен их зарабатывать.

Утром, я сперва решил, что мне всё приснилось. Но осознав, что лежу не дома, в кровати, а на заднем сидении понтиака моего отчима, пришел к выводу: то, что я видел ночью - имело место. Что-то случилось. Помимо «земляной колыбельки». Обойдись дело ей, меня бы тут не было. Он отвёз бы меня домой. Или так бы и оставил гнить в яме. Собственноручно мной вырытой могиле.. Иногда мне казалось, последнее время всё чаще, что этим всё и кончится. Однако, я был тут. Я был тут, а Ричарда Гордона не было. Ни здесь, ни, вероятно, вообще..
Выбравшись из машины, я огляделся. Сюда мы приехали затемно, так что местность я толком и не рассмотрел, не до того было, если честно. Пустое шоссе, заросли, поля, просёлок, какие-то ветхие деревянные постройки на заднем плане, шелест кукурузных стеблей, запах мокрой земли... Сейчас, при свете дня, окружающий пейзаж совсем не выглядел зловещим. Рыжее по-осеннему поле тонуло в тумане. В стороне, остовом погибшего корабля возвышался сарай. Капли росы брильянтами сверкали на машине.. Я вздохнул. Возвращаться к яме отчаянно не хотелось, но мне надо было убедиться, увидеть сейчас, своими глазами – Гордон мертв!

Запах я почувствовал через пару шагов. Резкий, тревожный, он бил набатом, минуя нос, проникал прямо в голову. Бензина, горелого железа, барбекю. Автомобильные аварии я видел только по ТВ, или в фильмах, но полагал, что пахнут они именно так. А ещё так пах Тедди.

В бледном утреннем свете, он был еле различим, не то что ночью. Как я его испугался тогда! Даже больше, чем отчима. А он меня спас, вот так.
Глядя на Тедди, сидевшего на капоте, руки между коленей, рассеянный взгляд устремлён куда-то в небо, я подумал, Гордона кондрашка бы хватила, увидь он это. Над машиной отчим трясся даже больше, чем над счетом в банке.
При моём приближении он обернулся. На обугленном лице сверкнула улыбка, по контрасту, неестественно белозубая.

- Привет.

Я неуверенно улыбнулся в ответ. Нет, я теперь его совсем не боялся, правда. Просто не был уверен, что всё это мне не кажется. С людьми ведь иногда такое случается. Например, раз бабушке привиделось, что кто-то пустил в систему водоснабжения кровь. Она кричала и плакала, а из крана текла вода... А папа рассказывал про серого человека без лица, который его преследовал. Он хотел забрать папины глаза, пока тот спит, и папа ложками ел молотый кофе, чтобы бодрствовать. А если больше не мог держаться, давал мне ружьё и просил караулить его сон. Обычно это случалось, когда мама бывала в отъезде. Отец был болен и принимал препараты. Мама за этим следила. А когда уезжала, папа просто забывал про таблетки. Моя тётя, папина сестра видела Фейри. Не то, которое средство для посуды, а лесных фей. Или, эльфов? Даже разговаривала с ними и ставила блюдечко с молоком..
С другой стороны, за собой ничего подобного я раньше не замечал. Ну, наяву точно! Яркие сны бывали, предчувствия, не больше.

-Привет.

- Ты как?

Я пожал плечами. – Нормально. А ты точно не глюк?
Тедди хмыкнул.- Держи карман шире.

Я помолчал, собираясь с духом. Наконец, решился.
- Покажешь мне, где он? Я не очень помню..
-Тот мужик? Кто привез тебя, да?
Я кивнул.
- Уверен? Трупы, не самое приятное зрелище…
Я поглядел на Тедди и не сдержал нервного смешка.
Кажется, он смутился. – Извини, всё время забываю.

Место было укромным, это я отметил сразу. Наверно, когда-то тут проходила межа, потому что яма вышла довольно глубокая, а я не помнил, чтоб долго копал. Мистер Гордон лежал в странной, изломанной позе, мёртвыми глазами слепо глядя в пустоту. Кукла из плоти. Манекен. Груда мяса. На рукавах рубашки, там, где Тедди его касался, темнели подпалины. Ухо и щека у него почернели. В моей голове загорелась картинка: искаженное ужасом лицо отчима, глаза вылезают из орбит, из горла несется не крик, клокотанье. Пересилив себя, я подошёл поближе. Присел на корточки. Прошелся по нему взглядом. Мертв. Точно. Бояться больше некого.
- Убедился?
Я кивнул.
-Пойдём. Надо выбираться отсюда.

Немного о мертвых и о живых: часть вторая

Принято считать, что нервные срывы, удел учителей со стажем. Молодые гибче, менее зашорены и любят детей. Или, хотят любить. Ну, пытаются. У них ещё запал и идеалы, и вот это всё. Часто, так и есть.
В моей школе, юные учителя были редкостью. Детям повезло больше, в этом году к ним в пятые классы пришла преподавать русский и литературу новая учительница. Два высших, одно психологическое, современная, юморная и простая в общении. Дети были в восторге. Я её видела на первом нашем родительском собрании и тоже осталась почти в восторге.
Но год шел, и восторги поугасли. А потом и вовсе сменились ропотом. Особенно возмущалась дочь, сын, как лентяй и любитель поболтать на уроках, был более сдержан) Учительница стала называть их даунами, зло язвить, как они мне недавно рассказали, могла посадить хулигана к мусорке и заставить писать стоя на коленях, положив тетрадь на стул.
Дальше больше, сообщив ребятам что она увольняется и дорабатывает последние дни, распустила руки, надавав очередному хулигану подзатыльников. По стечению обстоятельств, хулиганом оказался мой сын.
История дошла до меня окольными путями. Сначала позвонила классная, поинтересовалась, не жаловались ли сегодня мои дети, что их обижают. Просила прояснить ситуацию и ей сообщить. Дети мне не жаловались. Лично может и рассказали бы, но звонить маме на работу чтобы пожаловаться, они не будут.
Конечно, я сразу перезвонила своим обормотам и расколола. Да болтал, да получил несколько подзатыльников. Не больно, но стремно. Зато Егору вообще сказали "рада, что больше не увижу твою тупорылую морду". Я выпала в осадок. Честно, такие выражения задели меня куда больше, чем подзатыльник. Даже и не в адрес моего ребёнка. Откуда это в молоденькой девчонке? Честно, не понимаю.
Класс у них обычный, в меру хулиганистый, не особо дружный, но треша нет. Учителей специально не доводят, не издеваются. Да, болтают, балуются, ссорятся, но разве это повод переходить на личности и оскорблять? Выгони из класса, влепи неуд, в дневник запиши, дополнительное задание дай, но держись в рамках, имхо.
Классной я отписалась. Сказала, что раз учительница и так увольняется, волну я гнать не буду. Но разобраться очень прошу.
История случилась позавчера, я в раздрае до сих пор. Я могу понять, дети иногда выбешивают. Но блин, у тебя же психологическое образование. И нервы должны быть покрепче и идеалы прочнее, как так то? Позволять себе унижать тех, кто ниже тебя по иерархии, или положению, кто не может ответить, это же себя не уважать. И доверие. Какими бы злоебучими дети не были, они умеют и доверять, и привязываться и готовы многое прощать.
Мои рассказывали, когда в класс вчера пришла классная с директором и стали расспрашивать о случившемся, нашлись ребята, которые выгораживали и оправдывали этого "молодого педагога". И это пожалуй, самое грустное.

Началось всё с того, что полтора года назад мы завели собаку. Умная, трепетная девочка, лесной зверь. Лесной, в смысле родившийся на окраине, от бродячей в нескольких поколениях собаки. Как следствие, пугливая, даже я бы сказала, невротичная. Конечно, мы с этим работали. Кинолог, обучение командам, любовь и ласка. Сдвиги были. На людей она стала реагировать намного лучше. А вот с другими собаками, тяжело. И хочется, и колется и мама не велит)
И тогда мы подумали, что вторая собака в семье могла бы решить эту проблему. Компаньон для собаки
Небольшая, размером с кошку. Стали искать и на авито я увидела вот эту морду и влюбилась:

Списалась с хозяевами, посмотрела родителей собака, поговорила с ветом, который наблюдает старших собак и щенка и приняла решение, брать)
Наяву, малыш оказался ещё краше. Прямо Дуэйн Скала в детстве)
Зории, теперь уже наша старшая собака, поначалу была в ахуе. Первый день она думала, что это кошка и орала от возмущения. На второй, решила что теперь мы выгоним её на мороз и страдала. На третий до неё дошло, что это друг, и это круто! Такой счастливой морды мы у неё не видели никогда. Мелкий же освоился быстро, старшую принял сразу, трепет её как Тузик грелку, она балдеет)
Мы рады. Любим их всех. И да, Зорри стала попроще. Конечно, до мира, дружбы и жвачки ещё далеко, но уже проявляет сдержанный интерес к собакам на улице, и не паникует так отчаянно, как прежде.