СССР империя качества?
Мороженое, которое вызывает неподдельную гордость за павшую империю, соответствовало ГОСТу только до 1966 года, а еще существовали регионы, в которых с 1970-х годов за пределами областных центров не продавались никакие виды мороженого, за исключением томатного. Из-за вывоза молочных продуктов из сельскохозяйственных регионов в Москву и Ленинград, не стоит забывать и о "технологическом процессе" разбавления молока, который начинался ещё в колхозе и шел по пути к молокозаводу, заканчивая магазином. А разбавлялось оно с целью скрыть факт хищения. Такая практика была настолько повсеместной, что государство её по сути легализовало, введя понятие "естественной убыли". Понятие "естественной убыли" было отлично для различных товаров и достигало в пике 20%, справедливости ради, оно включало в себя ещё и - усушку, брак и порчу. Происходило это не только с молоком, тащили буквально все, от мяса до фруктов, а когда товара становилось меньше допустимой убыли, его также утяжеляли водой. Учитывая это - вкус и полезность продукта говорят сами за себя. Из чего делается вывод: вкус советского мороженного запомнился именно потому, что это была единственная вкусность, доступная простому советскому гражданину на постоянной основе.
Сейчас многие говорят о пальмовом масле в продуктах питания (говорят справедливо), но давайте вспомним о качестве советских кондитерских изделий и возьмем советский ГОСТ 240-85 на маргарин, кулинарные и комбинированные жиры, который разрешал использование пальмового масла, пальмового стеарина и хлопкового пальмитина.
Не менее вкусное или анекдот о туалетной бумаге.
Прежде всего, рассмотрим советский ГОСТ 23670-79 или, иначе говоря, колбасный стандарт. Этот стандарт стал показательным случаем, когда колбаса, несмотря на утрату необходимых составляющих, для названия таковой, все ещё называлась колбасой.
Согласно ГОСТу 23670-79, принятому в январе 1980 года, разрешалось использование стабилизатора белков, массы мясной, плазмы крови, крахмала или муки пшеничной вместо говядины, свинины или баранины.
Советским колбасам также придавался вкус с добавлением фосфатов, нитратов и нитритов, таких как натрий фосфорнокислый однозамещенный 2-водный, используемый не только в качестве компонента для колбасы, но и как слабительное, а также жидкость для мытья стекол.
Для сохранения цвета колбасы использовались натриевая и калиевая селитры, которые являлись абсолютными канцерогенами. Например, в вареной колбасе допускалось содержание 5 тысяч миллиграмм нитритов на каждый килограмм, которые при огромной любви жарить варёную колбасу (я тоже это обожаю делать) народом, превращались в токсины.
Вернёмся к анекдоту о туалетной бумаге в колбасе, мясо поступало на заводы в виде замороженных блоков, упакованных в картонную и целлофановую упаковку, но из-за нехватки времени на разморозку и низкую культуру производства, блоки мяса, вместе с примерзшими к ним кусками картона и целлофана, часто направлялись в мясорубки. Важно заметить, раз это стало народным фольклором, то подобные случаи происходили часто и повсеместно.
Ещё большая беда была с сосисками: в соответствии с ГОСТом, установленным в тот период, в сосисках допускалось содержание мяса не менее 10%, но фактически, учитывая допустимость "естественной убыли", его могло быть в разы меньше.
Подытожив, можно сделать вывод о том, что из себя представляла продуктовая промышленность и, каково было состояние экономики в "самые развитые годы СССР".
ГОСТы :
- ГОСТ 23670-79 от 1980.
- ГОСТ 21314-75 от 1975.
Наш телеграмм канал - А меня это так вдохновляет - подписаться.
Команда «Уралочка» 1981–1985
Автор:Костина Нина
Источник-телеграмм канал: "Советская Мастерская".
Здесь вы увидите жизнь, мечты и стремления советских людей в работах мастеров изобразительного искусства СССР.
"Золотая осень", 1986 г. Автор: Абакумов Михаил Георгиевич
Источник - проект о Советском искусстве, живописи и графике. Там вы сможете обсуждать, общаться и делиться своими впечатлениями о произведениях СССР!
Ответ на пост «Старые снимки. Тирасполь»
"11. В центральной кулинарии всегда, то есть вообще всегда можно было купить вкусняшек. ...
12. Вообще, в предперестроечной Молдавии не знали особого дефицита. Даже технику можно было купить свободно."
Обалдеть! Я из Красноярска - столицы того самого сибирского индустриального региона-донора.
С конца 80х в моих воспоминаниях о магазинах только длинные ряды пустых прилавков и полок.
Еще голые длинные витрины-холодильники и в одном месте лежит горка синеватых кур.
Или как я стою у прилавка в большом магазине и смотрю на полки с несколькими игрушками. Знаю, что покупать ничего не будем, просто приятно посмотреть и помечтать как я с ними играю.
Или как я стою с мамой или бабушкой о огромной очереди на улице перед магазином. (Обычно меня туда не брали, тут видимо случайно получилось или оставить дома было не с кем, а одна я боялась)
Как добывали технику? Никак. Кто мог, привозил из командировок. Точно также, как и одежду и обувь. Самые красивые вещи мне привозила бабушка-доцент из московских командировок.
В кафе в раннем детстве я не ходила ни разу. Впервые там оказалась в 90х, в кафе-мороженом на американский манер "Пингвин". В парикмахерскую в первый раз пошла на 2м курсе, до того дома сами.
И тут я вижу эти ретро-фото из Молдавии... "в предперестроечной Молдавии не знали особого дефицита"...
Обед по расписанию
Обеденный перерыв в рабочей столовой, СССР, 1980 - е.
«Следствие ведут знатоки» — картина противостояния криминала и милиции, нарисованная силами МВД
«Знатоки» выходили с 1971 по 1989 годы (еще два фильма вышли в 2002-м) и были сверхпопулярны. Григорий Ревзин объясняет, каким должен быть полицейский сериал там, где о реальных преступлениях говорить нельзя.
Нежное преступление, обожаемое наказание
Там есть такая история (в трех сериях). В маленьком городе производят куклы, а продают в соседней области. И эксперт Зинаида Яновна Кибрит чисто по-женски замечает, что куклы хорошие, но плохо одеты. Ее коллеги Павел Павлович Знаменский, мужчина положительный, но без полета, и Александр Томин, наоборот, с полетом, но без внимания к мелочам, это прошляпили. А ткань на юбку кукле-девочке и штаны кукле-мальчику (цвета морской волны, между прочим) производят не там, где делают куклы, а на другой фабрике. И Павел Павлович Знаменский распутывает дело — и оказывается что?
Что банда преступников на ткацкой фабрике вместо положенного мерного лоскута (обрезки с рулона ткани от 20 кв. см без брака) поставляет на кукольную одежду лоскут весовой (обрезки, где брак встречается чаще, чем раз в 20 кв. см). Ну и одежда получается соответствующая — с элементами непрокраса и следами зажева ткани рулонной машиной. Что и замечает на кукольной одежде опытная Зинаида Яновна. И на этом жирует преступная группа: директор фабрики Зуев, главный технолог Валетный, пьющий завскладом Горобец, заслуженный коммунист-пенсионер учетчик Захаров (хотя его роль в деле четко не прописана) и, главное, жена начальника сушильного цеха Миловидова — местная завклубом, двуличная провинциальная атаманша в самом соку, которая всю эту аферу и придумала. Ну и сам Миловидов, мужчина видный, но слабохарактерный. Эта деятельность дает столько, что Горобцу, тоже мужчине без полета (Пал Палыч его прекрасно понимает), платят 50 рублей в месяц (по нынешним временам что-то порядка 70 тысяч) только за то, чтобы он ни на что не обращал внимания, и он и не обращает, из-за чего как свидетель малоценен. Директор Зуев содержит семь детей от четырех жен, а у Миловидовой при итоговом аресте денег столько, что не лезет ни в какую мебель. Просто попробуйте представить себе, сколько надо продать этих кукол, чтобы на разнице в цене между мерным лоскутом и весовым для кукольных размеров одежды получать такие доходы. Барби с Кеном — мелочь рядом с такими оборотами.
Или вот другая история (в пяти сериях). Там дело серьезное, экзистенциальная драма. Старый матерый фармазонщик, пенсионер с тремя инфарктами и онкологическим заболеванием, придумывает аферу. Были в СССР в 70-е годы такие чеканки — немудрящие картинки с привлекательными девушками, космонавтами или богатырями, которые изготавливались из листов медного сплава путем художественного вдавливания и выдавливания элементов изображения. И вот он, зарегистрировав художественную артель в колхозе, закупал заводские штамповки, выдавал их за изделия народных промыслов и продавал как уникальные произведения за три цены, попутно получая на колхоз дефицитный медный прокат и сбывая его богатеям на крыши для их домов на дачных участках. Для всего этого ему понадобился курьер, чтобы возить в колхоз документы, а из колхоза деньги.
Сам-то он, как человек бессовестный, душевно не страдал, а заболевания избавили его от посадки даже после разоблачения. Но колхоз, где была зарегистрирована артель, работа которой заключалась в том, чтобы переклеивать бирки на массовой штамповке, чтобы сделать из нее народное художественное произведение, совершенно развалился. Люди, получавшие огромные деньги ни за что, от разрушения в душе своей трудовой этики впали в пьянство, деревня пришла в упадок, и даже какая-то моторная установка встала. Картина упадка села от нравственного разложения под влиянием городских аферистов, кстати, производит сильное впечатление, сопоставимое с произведениями советских писателей-деревенщиков, публиковавшихся в журнале «Роман-газета». А вот этот курьер, судьбе которого в основном и посвящено произведение, от бесконечного количества денег, которые все сыплются и сыплются, потерял себя, завел ненужную любовницу, хотя любил жену и, не выдержав гнета обстоятельств, направил купленную на незаконные доходы машину «Волга» в кювет, отчего и разбился насмерть. И вот опять — ну сколько же нужно продать этой самой чеканки, чтобы довести человека до такого? Да что человека — целое поселение изничтожить?
У Булгакова в «Театральном романе» режиссер Иван Васильевич (прототипом которого был Станиславский) не выносит стрельбы. Там автор читает пьесу:
«Бахтин (стреляет себе в висок, падает, вдали послышалась гармони…) — Вот это напрасно! — воскликнул Иван Васильевич.— Зачем это? Это надо вычеркнуть, не медля ни секунды. Помилуйте! Зачем же стрелять? — Но он должен кончить самоубийством,— кашлянув, ответил я.— И очень хорошо! Пусть кончит и пусть заколется кинжалом!»
Надо понимать, министр внутренних дел СССР генерал армии Николай Владимирович Щелоков, лично заказавший и курировавший этот сериал, парадоксальным образом отличался той же фобией, что и Константин Сергеевич, но в более острой форме. Он не переносил не только выстрелов, но и кинжалов, драк, погонь и т. д. Какая-то болезненная мирность. Мир преступлений, который он допускал к показу, должен был быть сугубо мирным, даже каким-то домашним и в известной степени пожилым, без излишней физической активности. Во всем этом полицейском по жанру сериале не показано в кадре ни одного трупа и, кажется, нет ни одной сцены насилия. Такого не бывает даже в английском детективном сериале из провинциальной жизни. Вот пересортица весового лоскута на мерный — это пусть, это нечто из области рукоделия. Но не рукоприкладства.
Кроме того, есть подозрение, что и руководители МВД, и дирекция Гостелерадио, и сценаристы, Ольга и Александр Лавровы, которые родили этот сериал, пребывали в постоянной тревожной задумчивости и сомнении, возможны ли вообще в советском обществе преступления. С одной стороны, они как бы и есть, иначе как оправдать сериал, да, собственно, и само существование МВД. Но, с другой стороны, правильно ли это с идеологической точки зрения? Вот у нас так все хорошо, покойно, сидим, строим коммунизм, а тут такие безобразия! Вы что этим хотите сказать, товарищи?!
Выход, собственно, был найден в гениальном сингле к сериалу — «Если кто-то кое-где у нас порой…». Надо было бы добавить «некоторым образом и в незначительных масштабах». Преступления случаются, но где-то на периферии жизни, вот в области учета мерного лоскута или на пунктах вторсырья злоупотребления, или вот в художественной чеканке в колхозе, где есть такое досадное явление, как пьянство. То есть они в принципе ни на что не могут повлиять, и их никто бы не мог заметить. Крайне незначительное явление, хотя, конечно, качество одежды у кукол могло бы быть и повыше, и чеканка тоже не впечатляет.
И вот представьте себе уровень изобретательности сценариста, который в этих тяжелейших условиях должен придумать полицейский сериал. Ну ничего же нельзя! Может, кто-то кого-то отравит? Да вы с ума сошли, ужас какой! Может, чего взорвется? Вы на что намекаете! Ну хотя бы пожар? Пожар, пожалуй, можно, скажем, где-то на периферии, на небольшом складе промтоваров. Но чтобы никто не пострадал! Можно легкое отравление продуктами задымления, но чтобы категорически без ожогов! Я как представлю себе это, так просто руки опускаются. Ведь когда ни о чем нельзя, заметки в газету не сочинишь, а тут какие драмы! Запредельный уровень мастерства.
Правда, вопрос о правдоподобности сюжета стоял каким-то особым образом. Во второй серии Пал Палычу достается подследственный бомж. И он такой просто бомж — документов нет, места жительства нет, вид соответствующий, путь его лежит в тюрьму по статье о бродяжничестве. Но Пал Палычу что-то в нем не нравится. Какой-то он спокойный, безучастный и как будто прямо хочет в тюрьму. И что вы думаете? Когда у него поковырялись в зубе, выяснилось, что пломба сделана из материалов, которые в СССР не применялись! Оказался американский шпион. Да, американский шпион, в совершенстве выучил русский, был заброшен в СССР, притворился бомжом и хочет в тюрьму, чтобы, отсидев, получить подлинные советские документы и уж потом начать шпионить. А иначе как он мог получить настоящий советский паспорт, а?
Впрочем, до такого создатели сериала больше не опускались, но преступления у них получались умозрительными. Все основаны на появлении больших денежных сумм буквально из воздуха, из досадных ошибок и пробелов в учете, контроле и планировании народного хозяйства. Основные усилия сценаристов направлены на разработку двух тем. Во-первых, это воронка нравственных страданий людей, которые получали эти деньги и совершенно не в состоянии придумать, что же теперь с ними делать. Как объяснить близким, которые их любили и уважали, откуда эта напасть взялась? Во-вторых, как вообще получилось, что советский человек, воспитанный нашим обществом, вдруг так оступился и позволил себе взять эту гадость в руки? Чувства героев своеобразные, обычных — любви, ревности, страсти, зависти, дружбы — там не бывает (только у молодых второстепенных персонажей), только страдания по поводу нравственного падения в денежной форме. Для разработки этих этюдов требовалось незаурядное актерское дарование, и роли преступников, которые сыграли в сериале лучшие советские артисты,— это просто шекспировские образы, рядом с которым сами знатоки выглядят довольно бледно. Чего стоит директор свалки в исполнении Георгия Менглета!
Но больше все же восхищает мастерство сценаристов. Они брали обычного человека и придумывали ему какое-то совершенно бредовое преступление, а потом разворачивали это дело так, что преступление оказывалось глубоко психологически обоснованным, что человек всей своей жизнью (пусть неосознанно, но так, что Павел Павлович Знаменский это, конечно, может осознать) шел к этому преступлению. И при этом так, что, совершив уже его, он сначала даже и не понимал глубины своего падения, но Пал Палыч его к этому подводил (он понимает человека куда глубже и лучше, чем тот сам себя понимает) и в конце приводил к раскаянию или по крайней мере к нравственному поражению.
Но восхищение это несколько омрачено следующим соображением. Как-то нервирует свобода силовой мысли в отношении состава преступления. Этот не тот случай, где полет фантазии особенно притягателен. Они сочиняли эти сценарии ровно в тот момент, когда советское правосудие делало то, что оно делало. Расстреливало валютчиков за валютные операции, расстреливало директоров магазинов за нарушения правил торговли, расстреливало по ошибке людей, за которых следователи придумали, что они маньяки,— незачем перечислять, это известно. Щелоковское МВД в какой-то момент стало просто символом неправедного правосудия (хотя это был скорее эпизод борьбы за власть после смерти Брежнева).
Да чего далеко ходить — в сериале есть серия под названием «Шантаж». Там действует пара — молодой человек, работающий в скупке ювелирных изделий (его играет Александр Кайдановский), и старая величественная дама, которая руководит операциями с золотом (Эмилия Мильтон). Он — несколько не от мира сего молодой человек, очень философичный, фаталистично-пессимистичный, с безнадежной иронией, особой интонацией и особым обаянием,— характерный образ Александра Кайдановского. Она — подчеркнуто дореволюционная гранд-дама, эдакая вдовствующая императрица в старой коммунальной квартире, где все уже вымерли, внешне — высокое достоинство страдания, внутри — властная хищная умная и безжалостная пиковая дама. Фильм вышел в 1972 году, когда из СССР выслали Иосифа Бродского. Эта пара, молодой отщепенец и старуха из бывших, в чем-то травестирует пару Анна Ахматова — Иосиф Бродский, в фильме эти прототипы узнаваемы. Ольга и Александр Лавровы жили и творили свои сюжеты на даче в Переделкино, эта тема была очень живой в писательской среде, и, кажется, они решили по-своему высказаться по актуальному сюжету, указав, что на путь отщепенца Бродского толкнула, конечно, Ахматова — в фильме именно старуха Прахова толкает юношу Миркина на путь преступления. Стоит заметить, что сюжет оказался довольно устойчивым — сегодня считается, что именно Ахматова заразила Бродского имперской идеологией, принеся ее из Серебряного века.
Александр Лавров до 1971 года работал в МВД, дослужился до старшего следователя и в известной степени опирался в сценариях на собственный опыт. Не раскрытия преступлений, а скорее самоощущения советского следователя, его образа мыслей. Сценаристы берут людей, придумывают им бредовые преступления и проводят их через психологические драмы возмездия и раскаяния. Сами придумывают, сами расследуют, сами репрессируют. И в этом воображенном мире они чувствуют себя необыкновенно умными, благородными, справедливыми людьми, которые понимают своих преступников и даже их жалеют после того, как отправили в тюрьму. И это самоощущение они переживают с вдохновением, страстью и так и следуют по жизни от одного дела к другому.
Но самое поразительное не в этом. А в том, что это был невероятно популярный сериал, советские люди обожали таких силовиков, их мудрость, заботу, благородство, полет фантазий. Что значит «бредовое преступление»? Что значит «такого вообще не может быть»? Вот же, по телевизору показывают.
Кажется, и сегодня обожают.
Автор текста: Григорий Ревзин
Источник: https://www.kommersant.ru/doc/6111665
Старые снимки. Тирасполь
Город моего детства. Конечно, за последние 30-40 лет он сильно изменился, но в чем-то не изменился совсем.
Вид на центральную и западную часть города с высоты. Фото конца 90-х или самого начала 2000-х.
2. Центральная улица Тирасполя - ул. 25 Октября, вид от района Почты на площадь Суворова. Год приблизительно 1985-й.
3. Угол улиц 25 Октября и Манойлова. Когда-то к этому желтому двухэтажному зданию была пристроена шикарная пышечная. За деревьями прячется здание центрального телеграфа.
3 (а). Та самая пышечная, фото из начала 90-х.
4. Еще одно более современное фото, снова вид в сторону центра приблизительно с того же направления, что и на первом снимке. Внизу - парк Победа (стадион чуть правее). В верхней части кадра - здание Драмтеатра.
4 (а). Когда-то фасад театра украшал барельеф сцены из Данко.
4 (б). Но однажды что-то пошло не так, и теперь там просто гладкий евроремонт :(
5. Центральная библиотека имени Пушкина. До сих пор помню запах, стоявший в читальных залах - пахло бумагой, клеем, сургучом, деревом. Сейчас здание перестроили, частных домов, которые попали в кадр, давно нет, на их месте панельные девятиэтажки.
6. Центр, площадь Суворова. Сейчас она очень изменилась, но я еще помню ее почти такой. В правом нижнем углу видно кусочек набережной Днестра, слева - школа №6, элитное учебное заведение, в 90-х - с углубленным изучением английского. Сейчас - гуманитарно-математическая гимназия. Ну и рядом - Дворец пионеров, куда я ходил на кружок астрономии.
6 (а). Тот самый Дворец пионеров и памятник А.В. Суворову
6 (б). Еще один снимок Дворца пионеров, поближе.
7. Еще одна достопримечательность площади Суворова - гостиница "Аист" на берегу Днестра. Год определить проблематично, то ли конец 80-х, то ли самое начало 90-х. Слева - зонтики кафе "Сказка", или, как мы его называли, кафе-мороженое. Сейчас его перенесли правее, если смотреть по этому снимку.
7 (а). Кафе "Сказка". Ребенком я бывал там довольно часто, 5-6 раз в год.
8. А вот это - кафе "Снежок". Моё любимое. В "Сказке" вазочки для мороженого были пластмассовые, цветные, а тут - металлические, блестящие. Плюс белые стулья с высокой узорной спинкой, которая приятно пружинила, если на нее опираться. А еще тут подавали нереально вкусный молочный коктейль с пенкой, в высоких стеклянных стаканах с разноцветными соломинками. И хоть тут я бывал гораздо реже, может, раз пять за всю жизнь, но помню детали до сих пор очень отчетливо.
8 (а). Внутри кафе "Снежок". Это, видимо, фото из ранних 80-х, потому что стулья совсем другие.
8 (б). А вот те самые стулья, которые помню я.
9. Еще одно кафе, "Чудесница". Не помню, чтоб когда-нибудь в нем был. Фото, похоже, аж из 70-х, но это не точно. Сейчас вместо него - торговый центр.
10. Вообще, с кафе в Тирасполе всегда всё было хорошо. Вот еще одно довольно известное заведение рядом с площадью Суворова. Ни разу в нем не был.
11. В центральной кулинарии всегда, то есть вообще всегда можно было купить вкусняшек. Я просто обожал треугольные булочки с повидлом и рогалики, которые можно было разрезать, намазать половинки маслом, склеить и съесть с чаем. На фото кстати можно увидеть слоеные пирожные "Стефания". Я их не очень любил, но и не отказывался, когда мама покупала их по дороге с работы.
12. Вообще, в предперестроечной Молдавии не знали особого дефицита. Даже технику можно было купить свободно.
13. "Экипаж отличного обслуживания". В Тирасполе троллейбусное движение открылось в 1967 году, первый маршрут начинался на западной окраине города, на остановке Совхоз имени Фрунзе, и заканчивался у ж/д вокзала. Позже, когда появился микрорайон Западный, начальную точку перенесли туда, а от совхоза на Балку стала ходить "двойка". Отсюда же бегала "шестерка" - за площадью Суворова она уходила налево в промышленный район города. Иногда можно было встретить "девятку", которая практически дублировала маршрут "двойки", но с небольшим крюком.
13 (а). А в первую годовщину Бендерской трагедии 19 июня 1993 года был запущен ещё один маршрут, который соединил два города - Бендеры и Тирасполь.
14. Сам я жил почти на западной окраине, в одной остановке от конечной, поэтому Балку, самый восточный район Тирасполя, совсем не знаю.
14 (а). Как раз сюда и ходила "двойка" - конечная остановка Кинотеатр "Юность". И боевой самолёт, то ли МиГ-15, то ли МиГ-17.
Хороший город. Жаль, сейчас туда сложно приехать из России. А в тот самый город моего детства и вовсе не попасть.
Фото не мои, собрал по разным сайтам и форумам. Спасибо тем, кто их когда-то выложил в сеть.