Марина, судя по всему, чувствовала нечто похожее. Она, наконец-то, от меня отлипла и уже куда как более уверенно шла рядом. Хотя руку мою девушка так и не отпустила.
Кузница, (а то, что перед нами самая настоящая кузница - сомнений более не было), отдаленно напоминала собой странную смесь деревенской кузни, со всеми положенными для нее атрибутами и современного гаражного автосервиса. Тут были горн с тлеющими кровавым пламенем углями, черные, покрытые сетью мелких трещин кожаные меха, небольшая, в заметных сколах наковальня. Имелась даже мятая, ржавая бочка, до самых краев наполненная черной водой. Как я смог разглядеть был здесь и вполне обустроенный, и наполненный нужными инструментами верстак. В глубине, в углу виднелся сварочный полуавтоматический аппарат с пристегнутым к нему высоким, выкрашенным в черный цвет баллоном углекислоты. А также я заметил у левой стены вполне себе современный и мощный электрический наждачный станок с двумя кругами - точильным и шлифовальным. Так что впечатление складывалось специфическое - перед нами старая, повидавшая жизнь кузница, которую взяли и запихнули в гараж, стандартного размера, рассчитанный на один легковой автомобиль. Антуража добавляли низкий, обшитый листами гипсокартона потолок с черными разводами копоти в некоторых местах и большие, металлические ворота, сейчас приглашающе дружелюбно распахнутые настежь. Смотрелось это, конечно, здесь в глубине темного как самая глубокая океанская впадина подвала очень странно, нереалистично и возможно даже нелепо.
Антон, беззвучной тенью следовавший рядом, по левую от нас руку, вдруг замер на месте и, склонив покорно голову, остался стоять на месте. С удивлением воззрившись на действия парня я, к сожалению, пропустил появления кузнеца.
Им оказался невысокого роста, очень широкоплечий и кряжистый словно дубовый пень мужчина. Определить на глаз сколько ему лет я бы не смог, даже если бы хорошо умел это делать. Кузнец явно был из тех, кто одинаково выглядят и в двадцать пять и в пятьдесят пять - он был от природы черен и жутко волосат. На его крупной, круглой голове покоилась целая копна густых, давно не мытых и нечесаных волос. Похожие цветом на уголь сильно вьющиеся волосы, оставляли открытыми лишь нос, глаза и малую часть щек, когда спускались с головы на лицо, где превращались в столь же кучерявую и густую бороду. Мужчина шагнул к нам навстречу, выйдя откуда-то из глубин кузнецы. Он был гол по пояс и его мощную, обильно покрытую кудрявой порослью грудь частично прикрывал большой, чуть ли не до пола кожаный фартук. Фартук был явно нелегок в весе - широкие текстильные лямки заметно впивались в плечи кузнеца, оставляя на них краснеющие натертости. Почти коричневые то ли от загара, что здесь кузнецу могли дать только пламя горна или сварка, то ли от грязи (а скорее всего и от того и от другого) руки были столь же волосатые, как и все остальное тело и бугрились весьма внушительными мышцами.
В правой руке кузнец держал уже знакомый мне молот. Смотрелся он в руках хозяина как средних размеров сапожный молоток, предназначенный для забивания гвоздей в подошву ботинка и околачивания задников кирзовых сапог.
- Ну вот вы и явились! - голос кузнеца оказался низким и грубым, своим тембром и интонациями неприятно царапающий слух. - Что же... Лучше поздно, чем никогда.
И помолчав немного, видимо, чтобы дать нам время осознать наш проступок, добавил уже чуть мягче:
- Проходите ко мне. У меня в мастерской светло и тепло.
Он протянул руку с зажатым в кулаке молотом в сторону Антона.
- А ты, отрок неразумный, ступай к северному проходу и стой там. Если появится Алексашка - тут же веди его ко мне. Без разговоров и каких-либо отнекиваний! Скажешь ему, что у нас гости и ждать долго им недосуг.
Я покосился на Антона. Тот поднял взгляд, выслушав наставления кузнеца, кивнул и, зажужжав фонариком, скрылся в подвальном мраке.
- Хороший мальчик, - произнес кузнец, аккуратно кладя свой молот рядом с наковальней. - Жаль только, что глуп и наивен аки дитя. С другой стороны, это добавляет ему покорности и исполнительности. А в наше время - это редкие и ценимые свойства человеческой натуры.
"Философ подвальный!" - с сильным раздражением подумал я и почти сразу задал не дающий мне покоя вопрос:
- А вы не знаете, где наш товарищ? Он у вас здесь не появлялся?
Кузнец кинул на меня тяжелый взгляд исподлобья и ничего не ответил. Он прошел вглубь своей мастерской, так что нам не оставалось ничего иного, как последовать за ним.
Здесь, внутри мастерской и правда было светло и тепло. Пахло раскаленным железом и машинным маслом. А еще вкусно тянуло дымком от тлеющих в горне жарких углей. Мне вдруг стало интересно, откуда он берет уголь? И куда девается дым, когда кузнец разжигает горн?
- Можете садится, - разрешил хозяин кузницы и махнул рукой на старый, маленький диван, спрятанный за высоким металлическим стеллажом.
Диван стоял в самом углу этой прямоугольной бетонной коробки, чьей-то волей и откровенным безумием превращенной в кузницу. Он был застелен цветастой шерстяной накидкой, на которой в нескольких местах имелись рваные дыры прожженных участков. Здесь же, в изголовье, лежала свернутая в форму валика теплая ватная фуфайка. Судя по всему, на этом диване кузнец спал, отдыхая от праведных трудов. Мы осторожно присели. Диванчик оказался жестким, скрипучим, с выступающими там и здесь кривыми спиралями пружин.
Сам кузнец расположился на высоком, сваренном из каких-то металлических обрезков и округлого куска железа стуле. Качнулся на нем, принимая привычную и удобную для себя позу. После чего уставился на нас. Как мне показалось - с нескрываемым интересом и радостным предвкушением.
Я поморщился. Дядька с голым торсом и руками Кинг-Конга позвал нас явно не для дружественной беседы. Скорее уж для допроса с пристрастием.
- О чем рассказывать? – чуть дрогнувшим голосом спросила Марина.
Девушка явно боялась нашего собеседника. Я подумал, что она сейчас ответит на любые его вопросы, даже самые личные, лишь бы случайно не разозлить этого странного и (есть у меня подозрения) опасного обитателя подвала.
- Зачем вы здесь? С какой целью пришли? - уточнил кузнец, нарочито медленно переводя свой отнюдь не легкий взгляд с меня на Марину; и я не упустил из вида того факта, что на девушке его взгляд задерживается куда как дольше.
Я откашлялся, привлекая к себе внимание хозяина мастерской и, по возможности кратко рассказал о причине нашего прихода сюда, в этот дом и конкретно в этот подвал.
- Убежище? - кузнец был явно удивлен. - Какая же надобность появилась в постройке подобного сооружения? Неужели опять есть опасения начала большой войны?
- Можно сказать, что она уже идет, - сказал я и тем самым заставил нашего собеседника надолго задуматься.
- Гляди-ка ты! - наконец выдал он, сокрушенно качая головой. - Кто бы мог подумать, что люди-человеки так быстро все забудут и вновь станут отправлять себе подобных в дьявольские жернова смертоубийственной войны. Плохо! Это очень плохо!
На какое-то время повисла пауза, заставив меня начать нервничать. Ситуация мне не нравилась все больше, и я все отчетливее понимал, что с нашим мнением здесь никто считаться не станет. К тому же от кузнеца как-то уж слишком явно веяло угрозой и темной первобытной силой. Не понятной для меня и от того пугающей.
Паузу прервал кузнец. Он для чего-то посмотрел в потолок, после перевел свой тяжелый взгляд на нас и вдруг с силой сжал свои огромные кулачищи. Так, что мы с Мариной вздрогнули от похожего на звук выстрела хруста костяшек.
Кузнец тяжело и медленно заговорил:
- Когда там, на поверхности кровавые ручьи сольются в полноводные реки, те, кто живет во мраке получат дополнительную силу. Они начнут хорошо питаться, а когда они сыты - их уже совсем не просто удержать за гранью. Они начнут лезть туда, к вам, в ваш мир, чтобы пожрать еще больше, поживиться вашей болью, вашей кровью и вашей плотью.
Говоря это кузнец словно ушел в себя. Он смотрел на нас немигающим взглядом, пугая и заставляя нервничать.
- Ткань мироздания уже вся в червоточинах. Она как никогда тонка. Те, кто затеяли большую войну помогают ее прорвать окончательно, в мелкие клочья. Трудно представить, что произойдет с людьми, случись возможность теням и их хозяевам вырваться на просторы верхнего мира! О-о-о, это будет большая и кровавая охота! Человечество, наконец-то, вспомнит какого это, когда ты всего лишь слабая и беспомощная дичь, а быстрая смерть это нечто долгожданное и с большим трудом вымоленное.
Кузнец умолк на непродолжительное время, затем вдруг встрепенулся. Отряхнулся словно большой пес. На его заросшем лице шевельнулась едва заметная улыбка. Некрасивая, совсем неприветливая и даже злая.
- Здесь у вас точно убежище построить не получится, - вдруг заявил он и для убедительности кивнул. - Не подходит это помещение для проживания людей, а также любых домашних животных. Вовсе не подходит!
- А вы как здесь живете? - вдруг спросила Марина.
- Я то? А я здесь не живу. Я здесь работаю.
Кузнец обвел свое хозяйство широким жестом и на его лице отобразилось что-то вроде гордости за собственную вотчину.
- В кто такой Алексашка? - поинтересовался я, припомнив данный Антону наказ караулить этого самого Алексашку и обязательно привести его в кузницу.
- Товарищ мой, - просто ответил кузнец. - Он тоже здесь работает. Присматривает за общедомовым, так сказать хозяйством. Следит, чтобы нигде ничего не ломалось, чтоб трубы не текли, и чтобы в коридорах у нас здесь всегда был свет. Можно сказать, что он мастер на все руки. Смотритель, одним словом.
- Свет? - я не смог удержаться от сарказма. - "Ха!" три раза! Хотите сказать, что у вас здесь есть свет? По-моему, ваш товарищ хреново со своими обязанностями справляется!
- Разве? Не везде, конечно, но все же свет имеется. Вот если его вовсе не будет, то здесь, в этих коридорах такое начнется!
Он не стал вдаваться в подробности, тем самым подвесив в воздухе не хилую такую интригу. Я же не стал уточнять детали. Меня сейчас интересовало другое.
- Я спросил у вас о нашем товарище. Когда мы шли сюда - он, похоже, заплутал. Наверное, свернул не туда.
- Все туда он свернул, - после небольшой паузы сказал кузнец. - Здесь каждый ходит своей дорогой. И не всегда выбранная дорога выводит путника в нужное ему место. Бывают тропинки и в один конец.
Я почувствовал, как мою руку схватила Марина и с силой сжала.
- С Виталием что-то случилось? - быстро спросила она. - Но как же так? Мы вот буквально только что с ним разговаривали. Он нам подсказывал куда идти...
В голосе Марины было столько мольбы, что я, не удержавшись, погладил ее руку, стараясь успокоить. Но кузнец на слова девушки лишь равнодушно пожал плечами.
- Это уже был не он. Могу поспорить на что угодно, хоть на свой молот, что это был всего лишь голос. Бесплодный дух, если хотите.
- Как же? - Марина чуть не задохнулась от нахлынувшей на нее смеси ужаса и негодования.
Кузнец с прищуром уставился на меня, и я только сейчас заметил, какие странные у него глаза. Большие, темно-карие, почти черные и почти лишенные радужной оболочки. Я почувствовал, как от страха перед этими глазами у меня сбилось дыхание и участилось сердцебиение.
- Он ведь говорил с тобой? - вдруг задал странный, не понятный для меня вопрос кузнец, все так же продолжая буравить меня своим тяжелым взглядом.
- Кто-то из стражей. Из нижней стражи. Возможно это был Ангус?
Я непонимающе таращил глаза, и обитатель подвала уточнил:
- Пепельно-серый, высокий как каланча и потому, когда шастает по подземелью сгибается в три погибели. А еще у него башка на лошадиную похожа?
Кузнец как-то странно прищурился, и я вдруг увидел, что в его левом, распахнутом глазу, в самом центре непроглядной черноты зрачка вспыхнула и тут же погасла кроваво-красная точка. Возможно, мне всего лишь показалось и это был отблеск тлеющих в горне углей?
- Или Бохумс? Ловкий проныра, невысокого роста, с мерзким как у змеи чешуйчатым хвостом и огромными яйцами. Нет?
Скрытый бородой и усами рот кузнеца скривился во что-то, что отдаленно напоминало улыбку.
- Тибл! - наконец кивнул он сам себе и негромко присвистнул. - Значит это был Тибл – рожденный в пламени, с огромными черными рогами на башке! Старший из этих троих. Самый коварный и самый жадный.
Я вдруг понял - я окончательно запутался. Весь этот бред, что вывалил на нас кузнец, сбил мои внутренние настройки, отвечающие за связь с реальностью. Я чувствовал, как стремительно тает моя способность трезво оценивать ситуацию. Сомнения терзали мою душу. Сомнения и страх. Я слишком хорошо помнил видение, что явилось мне, когда меня буквально вырубило, стоило только чуть расслабиться и присесть прямо на жесткий пол подвала. Ведь это был сон? Или нет?
Внутри все похолодело от страшного предчувствия и осознания того, что со мной произошло на самом деле. Мозг отказывался верить в реальность случившегося, тело же, повинуясь заложенным природой инстинктам, всеми доступными способами сигналило о пусть и прошедшей мимо, но все еще актуальной смертельной опасности.
А я почти убедил себя, что мне все приснилось, что это был всего лишь кошмар, навеянный сильнейшим стрессом и дикой усталостью!
Кузнец словно услышал мои мысли.
- Ты сделал свой выбор и оплатил возможность пройти, - внезапно расслабившись заявил мне хозяин мастерской. - Скрывать не буду - меня твой выбор устраивает. Я считаю его правильным. Но хочу заметить, что, если бы вы сразу сделали так, как сказал посланный мной пацан и пришли ко мне, возможно, выбор делать не пришлось бы вовсе.
- Как нам быть дальше? - спросил я, чувствуя, что у меня, почему-то, пропало желание знать, что произошло с Виталием.
На короткий миг в моей памяти возникла его оторванная голова, быстро бледнеющее, опухшее, перемазанное в крови лицо. Искривленный от боли рот, что-то беззвучно мне кричащий...
- Тебя мучает вопрос - сможешь ли ты отсюда выйти? – неприятный голос кузнеца, в котором явственно слышалась усмешка, вырвал меня из тяжелых дум.
- Да, - внутри у меня все сжалось от предчувствия страшного.
- Откуда же мне знать? Я могу лишь подсказать, куда соваться не стоит, дать несколько дельных советов.
- Но вы же выходите отсюда, из этого подвала? - спросила Марина.
Девушка буквально глотала подкатывающие к горлу слезы.
- Давно уже нет. Зачем? У меня здесь все есть, что мне нужно. Если вдруг что-то понадобится, то я Антона позову. Он мальчик хороший, послушный. Мигом все исполнит.
- А что вы кушаете? - не собиралась сдаваться девушка.
- Вот с едой у меня и правда не очень! – заметно оживился кузнец. - Каждый день одна и та же мясная похлебка. Поднадоела она мне уже изрядно и очень не хватает простого, черного хлебушка. Я порой прошу мальца принести мне буханку другую ржаного, но он, подлец такой, всегда притаскивает плесневый, почти напрочь испортившийся и не годный даже крысам.
- Похлебка? - настала пора удивляться и мне. - Кто же вам ее здесь готовит?
- А я откуда знаю? - искренне удивился кузнец. - Просыпаюсь утром, а она уже в миске на верстаке стоит, паром исходит. Правда последнее время повадились ко мне крысы захаживать! Если зазеваюсь, то эти серые бестии тягают из моей похлебки мясо. При этом выбирают куски пожирнее, да помясистее. Пальцы костлявые эти сволочи не трогают, а вот кусочки мякоти запросто утаскивают!
На несколько секунд повисла тишина, но я все же смог с собой совладать, чтобы задать волнующий меня вопрос:
Я не хотел слышать, то что мог услышать, но не спросить не мог.
- Куринные, наверное, - кузнец, сказав это, для чего-то посмотрел на свою ладонь, растопырив при этом пятерню. - На человеческие похожи, только более тонкие.
С его ладонью, похожей на лопату и моя рука кажется чуть ли не детской.
- Мамочки! - едва слышно прошептала Марина, вновь вцепляясь в мою руку и делая попытку как-то спрятаться у меня за спиной.
- Все же думаю, что куриные! - задумчиво произнес кузнец. - Они же, эти куры, ими за ветки, за жердочки всякие цепляются. Как же им без пальцев такое проделывать?
Я проглотил тугую и горькую слюну и постарался выбросить из головы образ исходящей паром миски с супом, где куриные лапки имеют очень странный вид и, помимо прочего, модный маникюр на ногтях...
- А ваш товарищ - Алексашка, он тоже здесь живет, в подвале? - стараясь побыстрее сменить тему, спросил я.
- А как же, - кивнул кузнец.
- У него есть своя мастерская?
- Не-а. Ему не положено. Рылом не вышел, салага. Сумка у него с инструментом и больше нет ничего. С ней он и мотается по всему подвалу. Где подкрутит что, где смажет. Смотритель он здесь. Круг сделает, ко мне на огонек зайдет. Мы покалякаем малость, чаю попьем, и он дальше топает. Дней через пять назад идет.
- Понятно, - мне в голову пришла отличная идея. - А как же тогда Антон от сюда выходит? Он мне говорил, что уже несколько раз сюда приходил и, следовательно, возвращался на поверхность.
Кузнец кивнул, а затем сказал:
- Он всегда один выходит.
Я с таким недоумением посмотрел на своего собеседника, что тот тут же добавил:
- Он имеет право выходить от сюда. Но один. Остальные остаются здесь. Или ищут другой выход.
- А если выйти вместо него? - кузнец понял меня мгновенно. - Может и получится. Вот только есть несколько "но". Вас пока что двое, а двое за одного не пройдут точно. И я против того, чтобы ты убивал Антона. Он мне еще может пригодиться.
- Я и не собирался никого убивать! - мне показалось, что я говорю искренне.
- Как бы там не сложилось - я тебе этого не позволю. Извиняй, путник, но мне сей отрок куда важнее чем ты. И, кстати, чем твоя баба тоже.
- Я не... - начала было Марина, но осеклась, встретившись с тяжелым взглядом кузнеца.
Признаться честно, у меня тоже внутри все сжалось, когда я внезапно прозрел - в чьей компании мы сейчас находимся. Кто пригласил нас в гости и, пока еще просто с нами беседует.
- У нас есть возможность отсюда выйти? - стараясь не показывать собственные переживания и выглядеть уверенно спросил я, хотя чувствовал, как внутри у меня неистово скребутся бешенные кошки.
- Шанс есть всегда, - пожал плечами кузнец.
При этом лямка фартука у него сползла, оголив плечо и левую часть груди. В глаза мне бросился большой уродливый шрам, пересекающий грудь и отлично видимый, несмотря на густую растительность. Мне показалось, что шрам свежий и даже кровоточит немного...
Кузнец невозмутимо поправил свою спецодежду и продолжил:
- Только порой все упирается в цену, что требуется заплатить за возможность получить этот шанс. Здесь такой вопрос - сколько это для тебя будет стоить и потянешь ли ты подобную цену. Если нет, тогда я лично провожу тебя к вратам. Там тебя встретят и, будь уверен, проводят дальше. Может быть даже сделают небольшое послабление на будущее. За явку с повинной!
Он хохотнул, видимо довольный своей шуткой, после чего продолжил:
- Хотя нет, вряд ли! Все же обитатели подземелья любят сами погонять потенциальную жертву по лабиринтам страстей и вкусить полную гамму испытываемых жертвой чувств.
- Ты, о чем сейчас?! - я ощутил, как кровь приливает к моим вискам, отстукивая в них тревожный набат и готовя тело к возможным, а точнее к неизбежным стрессовым ситуациям.
Кузнец, это заросшее черным волосом существо, которое давно одичало здесь, в этом чертовом подвале, а возможно, что и полностью свихнулось; чудовище, которое по утрам кушает суп из человечинки и заставляет дурочка Антона таскать с поверхности все ему необходимое, гаденько усмехнулось.
- Вы сами пришли сюда! Добровольно спустились в мой мир! - его толстый как сарделька палец указал на меня. - Ты оказался слишком самонадеян и глуп, когда не послушал совета человека знающего. А после вы и вовсе отказали мне, когда я выделил вас и пригласил к себе на огонек. Вместо этого, вы пустились бездумно бродить по коридорам, шуметь и кричать! Конечно, вы почти сразу привлекли внимание стража, который поигрался с вами и после этого стребовал с тебя плату, забрав одного из вас! Поверь мне, в скором времени Тибл обязательно попытается утянуть в бездну и тебя!
Он ткнул толстым, волосатым пальцем в мою сторону.
Палец медленно сдвинулся, указывая на выглядывающую у меня из-за плеча, в конец перепуганную девушку.
- Как-то вот так, мои хорошие! - улыбнулся кузнец, подумал секунду, вздохнул глубоко, но не искренне и продолжил:
- Однако, я все еще хочу предложить свою помощь, - он уставился на меня не мигающим взглядом. - Хочу дать тебе возможность покинуть сию юдоль без крайних сложностей и лишних, никому не нужных мучений. Я буду добр и позволю тебе купить себе дальнейшую возможность жить. Ведь что может быть прекраснее жизни? Просыпаться каждое утро, смотреть в потолок своей комнаты и понимать, что ты живой, что костлявая старуха пока еще не выяснила твой точный адрес!
В словах поехавшего крышей кузнеца была явная, абсолютно неприкрытая агрессия. Я хаотично пытался просчитать дальнейшее развитие событий, понять, как, каким образом избежать возможного развития конфликта, пытался найти хоть какой-то компромисс создавшегося положения. И чем больше я думал, тем отчетливее в мою голову приходило понимание - все напрасно, ничего у нас с Мариной не выйдет. К тому же, мысли в моей голове вдруг начали путаться. Скорее всего из-за того, что ирреальность происходящего окончательно выбило почву у меня из-под ног. Я смотрел на это гориллоподобное существо и понимал, что при обострении ситуации вряд ли смогу что-то сделать и оказать хоть какое-то сопротивление. Марина, похоже, понимала это не хуже меня. Я чувствовал, как дрожат ее руки и уже почти физически ощущал исходящие от девушки флюиды страха.
- Здесь, в моем мире человеческая жизнь практически ничего не стоит, - тем временем продолжал говорить кузнец. - Ровно до той поры, пока ты не заключишь сделку с кем-нибудь из местных. Поверь мне - в данной ситуации я для тебя совсем не худший вариант. Кто-то другой, скорее всего, с тобой даже разговаривать не станет! Не то чтобы заключать честный договор!
- Что ты предлагаешь? - спросил я и вовсе не из любопытства, а потому что он ждал этого вопроса.
Кузнец резко подался вперед, приблизившись ко мне почти вплотную. Сделал он это настолько стремительно, что я даже не успел нормально испугаться.
- А с чем ты готов расстаться за собственную жизнь, которая для тебя, конечно же бесценна? Что готов отдать за возможность просыпаться по утрам? Что у тебя есть такого, что было бы мне интересно?
Он почти ткнул мне в грудь своим пальцем и мне показалось... Нет, я точно увидел, как грязно-желтый ноготь на его пальце вдруг начал быстро расти, превращаясь в острый черный коготь. А еще я отчетливо уловил запах, исходящий от кузнеца. Мускусный, терпкий запах хищника, который уже завершил погоню, загнал свою жертву в угол и теперь лишь играется с ней, готовый в любой момент наброситься и в мгновение ока растерзать.
- Что... Тебе... Надо? - я все же нашел в себе силы задать этот вопрос и думаю смелость для этого мне дало трепещущее за моей спиной хрупкое тело Марины.
Губы кузнеца, которые вдруг сильно потемнели, почти почернели, став слабо различимыми в черных волосах бороды, скривились в жалкое подобие улыбки. Его взгляд прожигал меня насквозь, заражая ядовитыми спорами панического ужаса.
Кузнец вдруг выдохнул, при этом у него в теле что-то негромко, но вполне отчетливо щелкнуло. Улыбка на темном лице стала шире, обнажив вполне здоровые и белые зубы. Кузнец немного отстранился от меня и убрал свою руку.
- Сущую малость! - сказал он и я обратил внимание, как изменился его голос, став еще менее похожим на человеческий.
- Мне надо от тебя сущую малость, путник! - повторило чудовище и вдруг облизнулось, давая мне возможность рассмотреть его мясистый, кроваво-красного цвета язык. - За возможность покинуть подземелье я готов взять с тебя две вещи. Первое, это твое сердце!
Он ударил себя рукой в левую часть груди, туда, где как я видел алел свежий, кровоточащий шрам.
- Когда-то давно я и сам заплатил за возможность жить. Заплатил собственным сердцем. Увы, но существо, с которым я заключил договор оказалось плохим хирургом и оставило на моем теле столь уродливые отметины. Обещаю, что с тобой я буду более аккуратен.
Опять ухмылка и я точно могу утверждать, что гаже видеть мне еще не приходилось.
- Хочешь узнать, что второе? Может сам догадаешься?
Кузнец перевел свой звериный взгляд с меня на Марину.
- Она! Я заберу у тебя твою бабу!
Повисла тишина. Затем хозяин подвальной мастерской продолжил:
- Конечно, я скорее всего продешевил, но и пусть! Получив плату, я позволю тебе уйти, и ты сможешь покинуть подземелье. Но не дом. Жить без сердца, за пределами обители ты не сможешь, даже не пытайся.
- Обители? - плохо соображая от всего, что только что услышал, все же спросил я.
- А ты как думал? Обитель, храм, сторожевой замок. Называй как угодно, но этот дом построен именно здесь, где в одну точку сходятся линии силы и открывается проход в иной мир, в иную реальность, где испокон правят не жалкие людишки, а древние, куда как более кровожадные существа. Мы лишь служим им, стережем проход, обеспечиваем приток энергии и силы. Если хочешь - поставляем свежее мясо. Хотя какой толк объяснять тебе, ведь ты никогда не сможешь осознать истинной сути здесь происходящего! До той поры, пока не заключишь со мной договор!
Кузнец, или кто он там был на самом деле, вновь подался вперед. Я увидел, как ко мне тянется его рука и как ногти на всех пяти пальцах этой руки прямо у меня на глазах удлиняются, превращаясь в чудовищные когти. Осознание того, как и чем мне будут вырывать из груди сердце обожгло волной ужаса. Я попробовал закричать, но у меня не получилось.
- А я погляжу - ты уже во всем разобрался, старый ты прохиндей! - прозвучало откуда-то из вне, из темноты, что надежно стерегла кузницу, обступая ее со всех сторон.
- Алексашка! - прошипел со злостью кузнец, но руку свою убрал, даже за спину ее спрятал. - Ты явился! И как всегда, очень некстати!
- Но вы же сами приказали, хозяин! - в пятно света ступил Антон и раболепски склонился в поклоне.
- Пошел к чертовой матери, болван! - рявкнул на парня кузнец и тот, жалобно ойкнув, поспешно ретировался, без следа растаяв во мраке.
А его место тут же занял неизвестный. Высокая худощавая фигура в сером брезентовом плаще свободного и длинного, почти до самого пола кроя, с глубоким, низко надвинутым на лицо капюшоном. На левом плече незнакомца висела объемная и по виду тяжелая сумка из черного кожзама, в правой руке он держал самый большой из всех, что мне доводилось когда-либо видеть разводной ключ.
- Чего звал? - без особого дружелюбия в голосе спросил пришедший.
- Не звал! - не стал хитрить кузнец. – Надеялся, что ты, как обычно пошлешь пацана на хер и потопаешь дальше своей дорогой. Не хотел, чтобы ты мне мешал. У меня гости.
Смотритель на это лишь негромко хмыкнул и вошел в кузню. Извлек откуда-то из-под верстака небольшой вращающийся на резьбовом штыре стул с круглой деревянной сидушкой и уселся на него. После чего положил гигантский ключ на верстак и скинул с головы капюшон, явив нам абсолютно лысую, покрытую уродливыми старыми шрамами и гнойными болячками голову и вполне еще молодое мужское лицо, на котором так же, как и на голове не было никакой растительности. Бесцветные, блекло-водянистые глаза вперились в нас с немым вопросом " Вы кто такие и что тут делаете?'.