Спектакль

Источник : Невероятный Петербург

В основу шоу будет положен мультимедийный спектакль «Наследники». Особенностью спектакля в этом году станет использование не только видеопроекций, но и реальных световых объектов. Специально для праздника перед Гротами Большого каскада будут созданы декорации в виде исторических иллюминационных сооружений конца XIX – начала XX века. Также гостей ждёт фейерверк в честь закрытия сезона.

Начало мультимедийного спектакля в 21:00. Вход в Нижний парк с 18:00. Стоимость билета для всех категорий граждан – 1500 рублей. Дети до 7 лет – бесплатно (без билета) в сопровождении взрослых, имеющих входной билет.

Все фильмы Триера - это эксперименты, с неожиданными результатами. Иногда результаты публику не радуют, да сам Ларс часто впадает в депрессию. Впрочем, депрессия автора зависит не от фильма, а от их взаимоотношений с действительностью, о которых некоторые фильмы этого режиссера напоминают. Самое неизгладимое впечатление на меня из фильмов Триера произвел именно "Догвилль", вероятно потому что этот фильм напомнил мне о том, как обычно развиваются мои отношения с социумом. Этот фильм необычен тем, что там полностью отсутствуют декорации, актеры играют на ровной затемненной сцене, лишь на полу начерчен план строений. Да, это фильм-спектакль, любителям спецэффектов и панорамных видов там смотреть не на что. Но примечательно то, что через пять минут просмотра зритель забывает про то, что отсутствуют декорации, поглощенный тем что происходит между действующими лицами. Сюжет тоже можно пересказать в двух словах - мафиози учит дочку жизни, говорит, что люди совсем не такие, как она думает, и предлагает ей притвориться беглой преступницей и попросить, чтобы её приютили и спрятали жители маленького городка. Сначала провинциалы радушно принимают "беглянку", потом начинают извлекать небольшую выгоду из её затруднительного положения, потом они требуют от неё все больше и больше, и в финале пользование ей превращается в чудовищное глумление над душой и телом. И простые добродушные жители, готовые помочь человеку в беде вдруг оказываются все без исключений злыми, жадными, бессмысленно жестокими, почувствовав безнаказанность своих злодеяний. И даже совсем малые дети, глядя на своих родителей тоже становятся кровожадными. А потом является отец девушки, и увидев, что сотворили с его дочерью, безэмоционально велит своим молодчикам - "Город сжечь, жителей расстрелять!".

И тут многие мои знакомые заголосили, что Триер утрирует, что никакой мафиози не позволит такому случиться с родной дочкой. Что жители вряд ли бы кого-то решились прятать, потом надругаться, а потом ещё и попытаться выдать ради денег. Да, в жизни все бывает намного сложнее и серьезнее. В жизни это все не уроки, не испытания, не игра, в жизни обычно нет такого папы, который приедет со своей командой убийц и не сотрет с лица земли этот город, жители которого, почувствовав вкус крови взбесились, и потому их нельзя оставлять в живых. Нет, в жизни люди глумятся очень осторожно, не принуждают человека в безвыходном положении ни к чему, а намекают на то, что он должен пойти на унижение сугубо добровольно, с радостью, с такой радостью, чтобы все в неё поверили. И это выглядит не как насилие, а как то, что благодетель дает бедолаге шанс, позволяет ему перед собой унизиться, чтобы что-то за это получить. И обычно общество осуждающе смотрит именно на жертву, а не на того, кто пользуется её безвыходным положением. А в этом фильме краски просто сгущены, чтобы у зрителей не было возможности отвернуться от этой достаточно жестокой правды.

Да, после этого фильма начинаешь думать о том, что звери и то лучше, чем люди подходят под людские же понятия о прекрасном. Многие актеры в том числе и Николь Кидман, исполнившая главную роль, отказались сниматься в продолжении этого фильма, который называется "Мандерлей". Но фильм был снят, и так же заставил многих, ужасаться, увидев себя в некоторых персонажах картины. Триер собирался снять трилогию, и было даже название третьего фильма "Вашингтон", но тут и у фон Триера началась депрессия, и трилогия так и осталась незавершенной. Многим зрителям показалось, что этот фильм антиамериканский, но это мнение продукт очень поверхностного взгляда. Всё что произошло в этом фильме вполне применимо к людям в целом, и подобные городки с простыми хорошими людьми есть везде.

Одна женщина, сказала, что этот фильм - это сплошная грязь, и ей после просмотра очень захотелось долго мыться, а потом все забыть. Да, в фильме грязь, много грязи, но эта грязь не для кого не чужая, она для каждого своя, родная, отсюда и желание помыться, и не только помыться, а всю оставшуюся жизнь выдавливать из себя то, что удалось заметить внутри себя благодаря этому фильму. Я могу сказать однозначно, что после просмотра я изменился, и вряд ли кому-то удастся остаться прежним. Многим кажется, что фон Триер убивает своими фильмами, даже он так говорит, но нет, он не убивает, он рушит представления некоторых людей о самих себе, и это разрушение приводит или к депрессии или к трансформации.

«Рождественская сказка» – это милый и добрый спектакль для детей с участием белочек, зайчиков, снегурочки с Дедом Морозом и конечно, со злыми негодяями - волком, лисой и Бармалеем. Всё это произведение сдобрено хорошей музыкальной фонограммой, яркими красками декораций и костюмов героев. Незатейливый добрый сюжет с эпохальным хэпиендом.Сразу скажу, этот спектакль дети просто обожали, визжа от игры актеров - те интерактивно взаимодействовали с детьми, подключая их к происходящему на сцене. Актеры тоже любили эту сказку, играя свои роли - они чувствовали, чуть ли не святое предначертание своей полезности этому миру… ну, и еще новогодние утренники были «чёсами» с экономической точки зрения. За две недели можно было обогатиться, как за три, а то и четыре, месяца работы.

Но в театре были люди, которых пробивала нервенная дрожь, когда по репертуару, подходило время этой сказки. Это были монтировщики сцен.Из всех спектаклей, что разыгрывали в нашем театре, именно «Рождественская сказка» имела тонны и тонны декораций, которые надо было еще вынести из склада и выставить на сцене, по схематичной раскладке режиссера.

Мне было девятнадцать лет, как говориться неоперённый ещё мальчишка, на всё смотрел с открытым ртом и наивными глазами. По совету друга, он тут уже работал почти два года, устроился монтажником сцены. А почему бы нет? Романтика работы и веселый нрав персонала, очень затягивали мою любопытную душу, глядишь – может еще актером стану… мало ли. Да, зарплата маленькая и иногда тянут с её выдачей, и что? Для бывшего студента – это такая мелочь…

После завершения вечернего спектакля, «Ревизор» вроде шёл, к нам в «монтажную» зашёл старший машинист Вовчик, ну это как бригадир для нас, монтажников. Он знал все спектакли, идущие в нашем театре, всю выкладку декораций в миллиметрах, в некотором роде, вундеркинд. Имел феноменальную память, он даже речи актеров наизусть помнил, и не раз помогал запутавшемуся молодому «Ромео», забывшему слова. Почти двадцать лет стажа на поприще монтажа спектаклей, для меня почти немыслимый временной отрезок - это всё моё существование от момента появления и до этого дня, елки палки…

— Молодцы парни! Классно отработали! – похвалил нас Вова, по исходящему перегару, мы поняли, что и он неплохо провёл время в «звукооператорской» с Яшей, пока шёл спектакль. «Ревизор» сегодня по настоянию Вовчика, мы вели вдвоем с Сашкой – это тот друг, который и позвал на работу сюда.

Мы многозначительно переглянулись, от нашего бригадира шёл устойчивый запашок.

— Ну да ладно… завтра с утра «Зайку» начинаем прокатывать…

— Уууу! – недовольно прервал Сашек, Вована. Конечно, он ведь ветеран, почти два года отработал на этом поприще и знал, что это за «Зайка»… для меня, лично, это просто было ушастое создание.

— Саня! Ну что ты сразу «ууу»… — передразнил Вовка моего друга, его густая, клочкастая борода смешно растопырилась. Я заворожено смотрел на бригадира. — Да, тяжело, а куда деваться… двойную ставку обещала Инеска (наша режиссерша, Инеска - только для Вовы, а для нас - Инесса Степановна). Еще я выбил для вас двухдневные командировочные, прям завтра, после спектакля и получите, если останетесь на ночной монтаж…

— Я - согласен! – не задумываясь, выпалил я и плотоядно улыбнулся. Возможность получить наличность завтра же, меня возбудило. Новый год только прошёл, а мои финансы уже пели романсы, фальцетом…

— Ден, ну ты чё! – расстроился Сашка и обречённо вздохнул, – ладно, Вован, мы останемся... но к командировочным, еще два блока «ЛМ» от Инессы Степановны!

—Эх, Саша, Саша! – осуждающе покачал головой, Вован, – совести нет у вас… ладно, пять минут…

После этих слов Вова удалился из нашей каморки, закрыв за собой дверь и оставив после себя сивушный шлейф в воздухе.

— Что за «Зайка» то? – спросил я Сашку, после того как бригадир удалился.

— Это детский спектакль, «Рождественская сказка» — ответил Саня.

— А чё такой ажиотаж с ним? Ну, сказка, так сказка…

— Это просто жесть, а не спектакль, там такой геморрой с его установкой… а ты так сразу соглашаешься… можно было накрутить и на тройные командировочные.

— Сань, но я же не знал…

— Теперь уж чё говорить… полночи будем сегодня батрачить, ещё этого «Ревизора» сносить, нафиг…

Переодевшись обратно, в рабочую одежду, мы пошли на сцену разбирать «Ревизора», в зрительном зале уборщицы убирали между сиденьями и драили пол. Между работницами уборочной службы шёл профессиональный спор по поводу сегодняшнего состояния заслуженного и народного актера, задействованного в вечернем спектакле. Одна уверяла, что он был в «хламину», другая отстаивала его трезвость.

— Парни, всё окей! – появился из кулис Вован, улыбка была как у чеширского кота, – я договорился, правда, в буфете сигареты кончились, но выпросил взамен ящик пива!

— Нормалёк! – обрадовался я, халявский пенный напиток тоже был в кайф.

— Но только сначала выставляем «Зайку»! – конечно, сам-то уже поддал с Яшей…

Терпения нам хватило на половину установки, и уже около полночи, мы все же приговорили по одной бутылки, инициатором был сам бригадир, его начинало подтряссывать. Работа пошла веселей. Через пятнадцать минут, Вован сбегал в нашу коморку и из своих заначек вытащил бутылку «беленькой», в довесок. В ход пошёл «ёрш», и я в эту ночь впервые попробовал сей коктейль. Ближе к часу ночи, мы уже порхали по сцене, выставляя последние части декораций и нагружая противовесы на висячие штанги. Пиво, в соединении с водкой, шло хорошо, мне нравилось, а в какой-то момент, я даже почувствовал любовь ко всем. Эйфория была полнейшей.Режиссеры, актеры, костюмеры, администраторы… даже уборщицы – всех я обожал.

«Рождественскую сказку» мы выставили, пиво с водкой кончилось, заплетающиеся истории Вована завязались в узел, и мы побрели в свою коморку спать. В десять утра начинался детский утренник, и к этому времени надо было очухаться. Вована мы оставили в «предбаннике» на актерском диване, дополнительные посиделки с Яшей скосили нашего бригадира. На топчанах мы быстро заснули, изредка просыпаясь, чтобы справить малую нужду.


****


Разбудил нас грохот, кто-то за дверью проявлял сильнейшее нетерпение…

— Вова! Вова, мать твою, открывай! – это была ассистент режиссера, Аллочка, этот голосок нельзя было спутать. С гудящими головами мы вскочили с пригретых спальников, настенные часы показывали восемь тридцать утра, до спектакля оставалось полтора часа.

— А Вовы здесь нет! – просипел Сашёк, открывая дверь Аллочке.

— Как нет? – она бесцеремонно вошла в нашу слесарку профессионально зыркая по сторонам. Учуяв запах, Аллочка пренебрежительно замахала ладошкой перед своим носиком. — Мальчики, вы оборзели! Когда только успеваете? Через полтора часа спектакль, а сцена еще не готова!

— Вроде всё поставили… — неуверенно пробормотал Алехандро, почёсывая трехдневную щетину. — Аллочка, волну не гони, исправим.

— Ну, ну, идите, исправляйте! Чтоб через полчаса было готово… И Вову найдите мне! – с этими словами Аллочка удалилась с нашего бунгало.

— Ну чё, Динь, пойдем что-ли, глянем? – это уже ко мне обратился Сашек, немного пошатываясь.

Я согласно кивнул, говорить не хотелось, чувствовал себя очень уж гнусно, а от ночной эйфории и следа не осталось. Порыскав под кроватью в поисках второй кроссовки и не найдя её, я, печально вздохнув, пошёл на выход, вслед за другом. На сцене распевались актеры. Мы, покачивая свои телеса, прошли на сцену, всматриваясь в декорации. По мне, так все нормально было, вся надежда была на опытного Сашку. Меня больше занимал вопрос, куда девался Вован… на диване его не было.

— Денис! Модно выглядишь! – кивая на мои ноги и улыбаясь, похвалил меня Нагасев, то бишь сегодняшний Бармалей, один из распевавшихся актеров.

— Андрей Васильевич, доброе утро… — пробормотал я, рассеянно бросив взгляд на свой единственный кроссовок.

— Авансцена! Ден, мы ковер не прибили на авансцене! – сообразил Александр, показывая рукой.

В течение получаса мы вытащили затхлый ковер, по сценарию – снежное поле, и, натянув его на авансцене, прибили. Такие молодцы, и без Вовы справились, он, кстати, так и не появился.

— Ну, где этот… блять… нехороший человек.. Владимир Николаевич? – ворвалась как фурия, на сцену, Аллочка. Я и не знал даже отчество Вовчика…

— Да хер его знает, последний раз на диване спал…. – повёл плечами Сашка.

— Горим! Ой, горим… Ты! – указала на меня рукой Аллочка., – ты будешь снеговиком!

— Каким снеговиком? – от страха низ живота скрутило, – почему я?

— Обычным, белым снеговиком! Вова им был всегда, но раз мы его потеряли, будешь ты!

— Но я не…

— Да не бойся Денис, просто пару раз выйдешь на сцену, один раз корзину со снежками вытряхнешь детям, а второй раз - белочку на санях выкатишь… делов то…

— Пусть вон, Сашка будет снеговиком… — попытался по-дружески перевести «стрелку».

— У него своей работы до кучи… на штангах он работает! – за спиной Аллочки, Сашка показал язык.

Ну ладно, снеговичок, так снеговичок, где наша не пропадала, тем более, сам же хотел быть лицедеем.

Актерский мандраш, вместе с похмельным синдромом, подтрясывал, когда на меня надевали этот гигантский костюм сюрреалистичного снеговика. Благо, гигантская голова скрывала моё испуганное лицо от зрителей.

Спектакль начался. За кулисами я себя чувствовал на равных с компанией зайчиков, белочек, волков и другой живности этого сказочного леса. Но вот от освещенной сцены и действ на ней, меня подташнивало. С минуты на минуту, подкрадывалось время моего первого дебюта. Ко мне подошла Аллочка и вручила большую корзину с паралоновыми снежками.

— Как только с правых кулис выйдет заяц с такими же снежками… — начала учить меня помощник режиссера, кивая головой в противоположную кулису. Там стоял заяц, с такой же корзиной,— ты, отсюда так же пойдешь на край авансцены и вытряхнешь содержимое корзины на первые ряды зрителей…. Потом сразу же обратно! Понял?

Я утвердительно кивнул, в принципе не так уж и сложно. Немного с напряжением, Аллочка меня оставила. Через пару минут, зайка мне махнул рукой с той стороны, и выпрыгнул на сцену.

— Сейчас детки нужна ваша помощь, вы же не хотите остаться без Нового Года?- спросил Заяц, вбегая на сцену.

— Нет!! – дружно выкрикнул детский хор зрителей. На негнущихся ногах, я вышел на авансцену. Передо мной сидел полный зал детей с горящими от азарта глазами.

— Тогда надо вооружиться снежками, друзья! И помочь Деду Морозу отвоевать Новый Год у Бармалея! – агитировал неутомимый заяц, ну прям Ленин с ушами.

— Да!!! – завыл зал в едином порыве.

Мы с зайцем стали вытряхивать из корзины «снаряды» в народ. С удивлением, я увидел летящий свой кроссовок в массы. Дети сорвались со своих мест, пытаясь урвать себе снежки. Я в шоке застыл на месте и в недоумении смотрел на лежащую одинокую обувь. Славу богу, ни в кого она не угодила… В прострации, я взял себя в руки, и медленно повернулся к кулисам. Там Аллочка обхватила руками за голову и мимикой что-то мне шептала. Увидев, что я зашевелился, она знаками стала меня подзывать. Кое-как, на негнущихся ногах, я добрался до спасательной завесы.

— Денис, чуть до инфаркта ты нас не довёл… — выдохнула Аллочка, хватая меня за рукав, – ты как?

— Фууу! – только и выдохнул я, мой кроссовок в полете никто не заметил, иначе бы реагировали тут по-другому.

— С дебютом, Дениска! Бывает!– хлопнул меня по плечу злой Бармалей и, подмигнув, рванул на сцену под «вражеский огонь». – Ой, Больно!.. Как больно!..

В зале стоял гул негодования и детский ор. Зрители весело визжали от происходящего на сцене. Я даже сам непроизвольно заулыбался, можно сказать, почти удачно прошёл мой первый выход на сцену.

Злого негодяя Нагасёва, дети с воодушевлением закидали снежками, и в какой-то момент, Бармалей, очень уж громко и реалистично вскрикнул от боли… зло было побеждено. Ко мне подошёл «поверженный» Нагасёв, в руке был зажат мой кроссовок, а под глазом загорался фиолетовым цветом фингал…

— Идиот! – только и сказал Бармалей, кидая под ноги мою обувь.

— Спасибо! – виновато пролепетал я, ничего лучшего не придумав.Было очень стыдно, кому-то из добрых деток не досталось снежка, и он решил воспользоваться моей кроссовкой…

На сцене начались финальные сцены с песнями, подходило время для моего второго выхода. Аллочка подозвала меня и вручила в руки поводья от саней.

— Ну что Денис, второй твой выход настает! Сейчас снегурочка на санях будет петь песню, а ты будешь выкатывать их медленно,на середину сцены… справишься?

— Не знаю… — неуверенно залепетал я.

— Да справится дорогая, справится! – подошла снегурочка и водрузилась на сани, ответив за меня. – Только Денис резко не дергай, я не балерина, с равновесием у меня плоховато.

— Ну, пора! С богом! – дала мне «старт» Аллочка, махнув рукой.

Как бурлак, я потащил сани за поводья. На удивление, деревянная конструкция на колёсиках, пошла легко. За спиной снегурочка запела нежным голосом финальную песню. Вроде всё шло спокойно… до той поры, пока я не вытащил сани на середину и замер… Оказывается, сегодняшние несчастья не все ещё кончились…

Ровно по центру авансцены, из прибитого ковра, изнутри «снежного поля», начало проступать что-то живое и выбиваться наружу. Я в удивлении открыл рот, нутро подсказывало, что это было не по сценарию… тем более и снегурочка, прервала свою песню на полуслове. Зал замер…

С хрустом рвущей ткани, трухлявый ковер прорвался, и откинулась крышка люка театральной «ямы». Оттуда появилась взъерошенная голова Вовы. Густая борода, довольно таки, жутковато смотрелась на фоне сказочных декораций. Даже «страшный» Бармалей мерк на фоне этого "чуда"…

— Что нафиг, тут происходит?.. — прохрипел Вован, и дико вращающимися красными глазами, уставился в зал, а дети на него…

За кулисами замерли удивленные актеры с ассистентом режиссера, Сашка на «штангах» вытаращил свои «зенки», снегурочка забыла слова и только открывала рот как рыба, а я выронил поводья…

…И началась какофония детских испуганных криков, вперемешкус родительскими голосами. И только после этого до Вована дошло, что происходит, и он нырнул обратно в люк.

«Рождественская сказка» закончилась «феерично» в этот день, увы, мой дебют не оценили… и вообще, мы не получили обещанных командировочных, а в конце месяца еще и дернули премию на полтишок, как-то так. Вову лишили всей премии, и еще полгода он смирно ходил под увольнением.

Жаль, но театральный мир так и не пополнился моей личностью, всю охоту лицедейства перебила мне эта история…

В 2018 году эта история потрясла всю Россию: Леонид Шепель услышал с улицы крики. Увидел из окна – пьяный мужчина жестоко избивает его пожилую соседку. Выбежал на улицу, включая на бегу камеру телефона. Он уже знал, что сейчас сделает, и предполагал, что запись понадобится ему при защите бабушки. И себя.

Парень вступился за пожилую женщину, грубо отшвырнул обидчика и нанёс ему несколько ударов. В результате сам получил судебный иск.

За Леонида тогда горой встало общество: блогосфера кричала, что именно таким должен быть настоящий мужчина, адвокаты хотели защищать его бесплатно. История закончилась благополучно: срок получил тот, кто и должен был его получить, – неадекватный дебошир, который по пьяни перепутал квартиры и решил «наказать 88-летнюю воровку», а Леонид стал героем. С пострадавшей, Кларой Шаламовной, он поддерживал дружеские отношения вплоть до её кончины на 92-году жизни.

В 2020 году мы включили историю Леонида в книгу «100 подвигов обычных людей», а в этом году на основе этой истории создали пьесу «Кто разрешил вам быть героем?»

Главное действующее лицо пьесы – провинциальный режиссер Алексей. Он узнаёт историю Леонида из сценария постановочного шоу – и его мировоззрение и моральные установки переживают глубокую трансформацию.

Пьеса «Кто разрешил вам быть героем?» (с маркировкой 21+, так как спектакль содержит фрагменты видео, снятого Леонидом в момент его поступка) пройдёт в Саранске 16 и 17 сентября в Государственном Кукольном театре Республики Мордовия в рамках двухдневного Фестиваля «Время героев».

Реальный главный герой – музыкант Леонид Шепель – приедет на премьеру в качестве главного зрителя и почётного гостя.

В постановке спектакля приняли участие актеры трёх государственных театров Республики Мордовия: Юрий Трофимов, Александр Борзов, Людмила Антипкина, Дмитрий Мишечкин, Глеб Ворошилов, Руслан Абитов, Галина Хамова, Режиссер Владимир Буралкин, автор пьесы Владимир Липилин.