Психотравма - это то, что вы получаете, когда хотели всего лишь получить немного любви
Хотели (всего лишь) получить немного любви – хотели получить немного (сытой) «смерти» (=счастья) – хотели немного «умереть» (немного насытиться кровью и плотью «друг друга»).
Получаете психотравму – (сколько ни бьётесь, ни молитесь, ни просите, ни пьёте, ни едите) не получаете желаемого - «смерти» (=не насыщаетесь, остаётесь голодными =страстными, а не смиренными, не бесстрастными). Принуждаетесь к «жизни» - к голодной «смерти» (=к страсти =к "миру").
"На лицо ужасные, добрые внутри
Там живут несчастные люди-дикари
*
Что они ни делают, не идут дела
Видно в понедельник их мама родила..."
Вся психо-травма – вос-крешение (=воз-обновление голода, страха) при очередном само-убийстве (при попытке умерщвления того, чего «нет» на самом деле в этом твоём сновидении – ПЛОТИ). Никакой плоти и так нет (она всегда «мертва»), а ты её всё убиваешь и убиваешь - пожираешь и пожираешь - насыщаешь и насыщаешь (без начала и без конца). Когда же до тебя дойдёт (как до жирафа, как до утки - на третьи сутки)?
«Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его.»
Разрушьте храм сей ради «немного любви», и Я воз-дам, отомщу - верну всё разрушенное на место ("на круги своя"). «Око за око, зуб за зуб».
Захотев «немного любви», ты причиняешь (всегда лишь самому себе) немного психотравмы.
Таким образом, ты (с упорством осла, достойным лучшего применения) сам себе наносишь психо-травму, добиваясь несуществующей «любви» (=не-существующей «смерти») - несуществующей "жизни во плоти".
«Заставь дурака богу (=«смерти» =«любви») молиться – он себе и лоб расшибёт» (он себе сделает психотравму).
В этом смысле вся «любовь» земная – это расшибление себе лба (получение психотравмы) в поисках несуществующей «смерти» (=«бога» =«любви»).
«Будто в сказке ночь тиха
Эх, обидно подыхать
Вот и бьется в ворота
Падший ангел — сирота.
*
Вепри в дебри прячутся
Ох уж он доскачется
Пять тузов в его руках
Падший ангел — сын греха…»
Эта (твоя самому себе) психотравма взамен «любви» (=взамен смерти) - некое доказательство твоей бессмертности (=бесплотности =несуществуемости).
Ты – никто (ничто, никакое), «дух святой» (пустое место, дырка). Тебе «смерть» («любовь») не полагается. Живи уж как-нибудь без «любви» (=без «смерти»). В "раю" никакой «любви» ни в каком количестве нет.
В "раю" нельзя "немного любви" (=немного плоти, немного Яду). "Любовь" - "запретный плод". Попался ты, голубчик, как кур во щи. Точнее, "как кур в ощип".
"Ciao Bambino, Sorry!"
Психотравма - это когда ты сам себя ощипываешь (проводишь депиляцию). Зачем? Хочешь получить "немного любви". Причём любви самого себя к самому себе.
И чем больше (вычурная, изысканная) боль от (насквозь придуманных тобой самому себе) психо-травм, тем сильнее некоторая кажимость "любви" (жалости) к самому себе.
В результате ты склонен "залюбить" (зажалеть) самого себя до "смерти". Проблема лишь в том, что "смерти" (конца твоим самоистязаниям) "нет". Твоя вселенная ("любви") бесконечна - кончается всегда там же, где начинается ("не отходя от кассы").
На Диком Западе все клоуны страшные
Тем, кто не хочет читать статью достаточно будет взять в руки романтизированный хорор-шедевр «ОНО» Стивена Кинга и познакомиться с его главным героем Пеннивайзом, считающимся самым страшным клоуном в современной мировой литературе.
С теми, кто решил продолжить чтение, мы постараемся разобраться в том, как веселые европейские клоуны превратились в исчадия ада, или может быть они были ими всегда?
Начать, пожалуй, придется с простого придворного шута, рискового собеседника крупного феодала, а то и самого короля, живого украшения веселой попойки, хитрого придворного интригана, а следовательно человека ловко орудующего не только языком, но и шпагой.
Статистика смертей на «рабочем месте» развлекателей сильных мира сего постепенно превращала шутов в психов. Работу придворного зубоскала в экстремальных условиях можно охарактеризовать следующими факторами:
- Постоянное наличие угрозы если не жизни, то здоровью точно;
- Сверхвысокое психологическое и физическое перенапряжение;
- Противоестественная смена ритмов бодрствования и сна;
- Сверхожидание реакции правителя и публики на острые шутки;
- Однообразие работы;
- Информационная перегрузка, попробуй в трезвой, а тем более подвыпившей голове держать тысячи шуток, анекдотов, побасенок, куплетов;
- Оторванность от семьи, жена засыпала без мужа, а дети без отца.
Плюс в работе придворного весельчака был только один - умный шут со временем мог стать некоронованным королем в государстве вспомним хотя бы легендарного Шико пришедшего в романы Дюма из реальной жизни.
Клоуны - «младшие братья» шутов появились на свет благодаря средневековым карнавалам. В «жирную неделю» гуляний надев маски слуги смешивались за богато накрытыми столами с хозяевами, монахи пускались во все тяжкие приударяя за хорошенькими горожанками, благородные отцы семейств с удовольствием тискали служанок, а их жены резвились со школярами.
Постепенно из тысяч масок выделились клоуны, паяцы, балаганные шуты - как правило это были люди опрометчиво решившие превратить всю свою жизнь в один нескончаемый праздник.
28 января 1393 года при дворе безумного французского короля Карла VI состоялся один из самых жутких карнавалов средневековья, во время которого четверо гостей одетых в промасленные пеньковые костюмы случайно погибли загоревшись от факела.
450 лет спустя после трагедии данную историю в рассказе «Прыг-скок» талантливо обыграл Эдгар По.
Писатель рассказал читателям, что у одного короля было семь умных, но жестокосердных министров, и шут «Лягушонок». Крохотного паяца вместе с его невестой карлицей Трипеттой монарху подарил какой-то иноземный губернатор, или генерал.
Однажды перед балом король заставил непьющего «карлу» выпить два кубка терпкого вина. Видя, что вторая порция горячительного может убить ее любимого Триппета бросилась в ноги к королю моля его не заставлять «Лягушонка» допивать все до последней капли, но злой властелин потехи ради выплеснул в лицо плачущей девушке содержимое своего бокала.
Заливаясь смехом, венценосный обидчик не заметил, как недобро блеснули глаза «Лягушонка», предложившего монарху и его друзьям-собутыльникам одеться на бал в придуманные им костюмы «орангутангов».
Из промасленной дегтем пеньки шут лично смастерил своему хозяину и его министрам обезьяньи костюмы, а когда те одели их, сковывал их цепью. Лягушонок объяснил сиятельным господам, что зрители не дураки они поймут, что охотники поймав семью орангутангов, и «обув» их в ножные кандалы, ведут своих пленников на корабль.
Когда гремя цепями восемь высокородных господ-обезьян ворвались в зал пугая дикими криками гостей, шут стоя вместе с Трипеттой у потайной двери метнул в обидчиков невесты зажженный факел и бежал прочь из дворца по потайному ходу.
Среди воплей ужаса издаваемых живыми кострами, часть гостей услышала последние слова «Лягушонка»: «Я умный паяц, и это была моя последняя искрометная шутка для глупого короля».
О мести
в мщении нет чести.
месть опустошает.
нутро человека наполняется жаждой возмездия снова и снова. ведь в мире полно тех, кто заслуживает самого худшего..
сегодня это твой бывший/ая, завтра кто-то из родни, послезавтра это случайный прохожий, не так посмотревший.
и вот ты теряешь человеческий облик, доверяя всецело своему ненасытному внутреннему монстру.
а ему всё мало..
месть — удел слабых, а не наоборот.
месть пожирает людей, превращая их во что-то иное.
Этожедети
Помню, ещё студентом подхалтуривал на дому, чертежи делал. Оставил как-то у себя в комнате на доске чертеж для курсовой, серьезный чертеж, уже тушью обвел, надписи сделал, карандаш убрал. Оставил для проверки. Пришли гости, меня дома не было, впустили мелкого пизденыша, чтобы не мешал, так он "немножко порисовал", как мне сказал его папа. Типа, ну подумаешь, онжеребенок, ещё нарисуешь. Я даже слова не сказал, спустился во двор, раздал дворовым мелким пацанам гвоздики и они прекрасно порисовали на жигуле папаши. Нуачо, онижедети.
Телеграм - Истории из жизни
Женщина не прощает измены - она только и ждёт удобного случая, чтобы отомстить
Женщина не мстит (=добрая), если стоит на пьедестале (как «все-вышняя» богиня) или когда её не существует (она без сознания). Во всех остальных случаях женщина только и ждёт удобного случая, чтобы отомстить - чтобы вернуться на пьедестал, «одержать верх» над обидчиком.
Когда женщина встаёт на пьедестал? Тогда, когда уходит от «людей» - удаляет, устраняет «людей» от «себя». Поэтому женщина только и ждёт удобного случая, чтобы уйти от «людей» (=отомстить им за измены).
Все (так называемые) «люди» - это и есть те «измены», которые женщина не прощает (=не забывает). Женщина не прощает измены – не прощает (=не забывает, помнит) «людей».
А в чём тогда заключается вся (страшная, ужасная) месть женщины? Как раз в прощении (=в забвении) «людей». Женщина мстит «людям» именно тем, что забывает (=прощает) их. При прощении «люди» исчезают из поля зрения женщины (как будто их и не было). При не-прощении «люди» остаются («как ни в чём не бывало»).
Женщина (в этом смысле) сама себя наказывает (=сама себе изменяет) именно тем, что не прощает (=не забывает, помнит) «людей». Пока женщина не прощает, она остаётся с «людьми» - изменяет с «людьми» самой себе.
Память о "людях" - это унижение для женщины, на которое она идёт вполне сознательно (добро-вольно, по своему собственному капризу). При этом женщина помнит только то, что сама придумала (вообразила, представила, придумала, сочинила, нарисовала). А, значит, она помнит только свои мечты. "Люди" (=измены) - это (горько-сладкие, шоколадные) мечты женщины, "конфеты".
Женщина никогда не прощает (не забывает) конфеты (="людей"). Хотя эти конфеты никогда не бывают у неё в руках. Они всегда летают "журавлём в небе".
Иначе говоря, женщина никогда не перестаёт мечтать (="жить" в своём собственном сновидении).
Женщина только и ждёт удобного случая, чтобы отомстить (=простить и забыть ="умереть" =про-снуть-ся), но такого случая (=Принца) её всё никак не представляет-ся (=не воображается, не снится).
"Летит, летит по Небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый
Быть может, это место для меня.
*Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на Земле"
Месть за смерть дочери
Как Марина Бахмайер отомстила за изнасилование и смерть 7ми летней дочери...
6 марта 1981 года в суде немецкого города Любек раздались 8 выстрелов. Молодая женщина, Марианне Бахмайер, стреляла в обвиняемого с близкого расстояния и не могла промахнуться. «Он убил мою дочь. Надеюсь, он мертв», — сказала она.
Для Германии, где так любят порядок, это был первый случай самосуда в здании, собственно, суда. Таких случаев и по всему миру наберется не слишком много. Именно дело Марианне Бахмайер привело к тому, что в германских судах были приняты – и неукоснительно соблюдаются по сей день – серьезные меры безопасности. Почему же Марианне Бахмайхер решила взять правосудие в свои руки?
Родители Марианне были переселенцами из Восточной Пруссии, которым пришлось начинать жизнь в Германии с чистого листа. Они разошлись практически сразу после рождения Марианне, и мать снова вышла замуж. Отчим, которого она называла отцом, был человеком не склонным к сантиментам.
Когда Марианне было 9 лет, ее изнасиловал сосед. Родители не хотели выносить «этот позор» на публику, поэтому давали дочери деньги и конфеты, покупая ее молчание. Отец вымещал на «потаскушке» злобу, когда у него было плохое настроение, а мать не делала ничего, чтобы защитить своего ребенка от унижений.
В 16 лет Марианне родила первую дочь, Кристину; ее отдали на усыновление. Когда ей было 18 лет и она снова ждала ребенка, незадолго до родов ее, беременную, изнасиловали. Дело даже дошло до суда, но судья решил, что беременная женщина на внушительном сроке беременности сама спровоцировала преступника, и тому дали лишь условный срок. Родив вторую дочь, Наташу, Марианне отдала на усыновление и ее.
В 23 года Марианне родила третью дочь. Из-за осложнений во время родов она бы не смогла больше иметь детей. Бахмайер приняла решение воспитывать Анну, как она назвала дочь, самостоятельно. Финансово жили мать и дочь весьма неплохо — Марианне владела пивным баром в Любеке, хотя совмещать работу такого рода с материнскими обязанностями и было непросто. Тем не менее, соседи описывали Анну как счастливого ребенка.
5 мая 1980 года 7-летняя девочка повздорила с мамой, не пошла в школу, а отправилась к своему однокласснику. И тут ее пригласил в гости сосед, 35-летний мясник Клаус Грабовски, — поиграть с его кошкой. Этот человек уже отсидел в тюрьме за сексуальное насилие над двумя несовершеннолетними девушками; одним из условий освобождения была химическая кастрация, на которую он согласился.
В 1973 году Грабовски также приговорили к условному тюремному заключению за попытку задушить 6-летнюю девочку. Он изнасиловал Анну Бахмайер, а чтобы скрыть следы преступления, задушил ребенка колготками своей невесты. Позже следователи узнали, что Грабовски держал Анну в своем доме в течение нескольких часов, прежде чем спрятать ее тeло в картонную коробку и оставить на берегу ближайшего канала.
Непонятно, на что он рассчитывал, рассказывая о содеянном своей невесте. Женщина сразу позвонила в полицию и Грабовски арестовали. Он признался в убийстве, но отрицал, что нaдругaлся над ребенком, впрочем, суд впоследствии сочтет этот факт доказанным. Вместо этого преступник рассказывал, что Анна, семилетняя девочка, пыталась его ...соблазнить, а за отказ пригрозила рассказать матери, что он приставал к ней, и потребовала денег!
Марианна узнала о его показаниях из газет и была взбешена. Тогда же достоянием общественности стали предыдущие «подвиги» обвиняемого, за которые он был получил неоправданно мягкие наказания.
Судебный процесс стартовал в марте 1981 года. Марианне посетила два заседания. С ужасом она слушала доводы защиты: мол, после химической кастрации, которую он прошел после преступлений на сексуальной почве, Грабовски страдал от гормонального дисбаланса, и это делало его раздражительным. Адвокаты считали, что тот был в состоянии «серьезного эмоционального расстройства», поэтому не может нести ответственность за свои действия. Сам обвиняемый кривлялся и оскорблял мать погибшей, повторяя, что 7-летний ребенок его соблазнял.
6 марта, придя на очередное заседание, едва оно началось, Марианне достала из сумочки пистолет и разрядила в убийцу своей дочери всю обойму — 7 пуль из восьми попали в цель. Позже она призналась, что хотела любым способом заставить Грабовски замолчать, и «не дать ему говорить гадости про мою доченьку».
Бахмайер была совершенно спокойной и не собиралась сбегать. Очевидцы, в том числе судья Гюнтер Крегер, который отвел Марианне в сторону и некоторое время разговаривал с ней после убийства, говорили, что слышали ее слова: «Я хотела выстрелить ему в лицо, но стреляла в спину. Надеюсь, он мертв».
Во время следствия Марианне рассказала, что ее преследовал призрак дочери, но перестал после ее самосуда. Когда психиатр, осматривавший ее, попросил Марианне что-нибудь написать, чтобы оценить почерк, она протянула ему лист бумаги с надписью «Я сделала это для тебя, Анна».
Суд над Марианне Бахмайер начался 2 ноября 1982 года. Этот процесс собрал в городе на берегу Балтийского моря телекомпании со всего мира, и в зале суда и за его пределами было настоящее столпотворение. Первоначально Марианне Бахмайер предъявили обвинение в предумышленном убийстве, что грозило ей пожизненным заключением. Однако, 2 марта 1983 года женщине было предъявлено окончательное обвинение в непредумышленном убийстве и незаконном хранении огнестрельного оружия; она была приговорена к шести годам тюрьмы.
Марианне продала свою историю немецкому еженедельнику «Штерн» для специального выпуска за 250 тысяч немецких марок, чтобы погасить судебные издержки. «Это была работающая одинокая мать, которая много страдала в своей жизни, и многое, что случилось с ней, было по-настоящему трагическим», — говорилось в нем.
Мнения германского общества разделились. Согласно опросу, проведенному в то время, 28% немцев считали справедливым приговор Марианне, 6% сочли наказание слишком суровым, а 27% — что убийца была наказана лишком мягко. Тем не менее, в годы заключения Марианне получала письма пачками, большая часть посланий была со словами сочувствия и поддержки.
Марианне Бахмайер вышла на свободу через три года, — в июне 1985-го. В том же году она вышла замуж за школьного учителя. Три года спустя они переехали в самый большой город Нигерии — Лагос, — где супруг Марианне преподавал в немецкой школе. Она оставалась в Африке до 1990 года. После развода с мужем Марианне переехала на Сицилию. Там, в Палермо, она прожила до 1996 года. Она была сотрудницей хосписа, «провожатой смерти», той, которая находилась с пациентами в последние часы их жизни. Пациенты прозвали Марианне Джойя – радость. Говорят, ни одному человеку, кроме нее, не удавалось действительно скрасить последние дни и часы умирающих людей.
О произошедшем в суде и обо всем, что к этому привело, она рассказала лишь дважды: на радио в 1994 году и по телевидению годом позднее. Она призналась, что тщательно обдумывала убийство Грабовски и тренировалась стрелять в подвале своего паба. Она считала необходимым наказать его не только за убийство Анны, но и за чудовищную ложь о своей дочери. В содеянном Марианне не раскаивалась.
В скором времени ей поставили неутешительный диагноз - рак поджелудочной железы, и она решила вернуться в Любек. В это же время режиссер Лукас Мария Бёмер обратился к Марианне с идеей документального фильма о ней. Она захотела, чтобы кроме прочего он зафиксировал на пленке ее угасание и смерть. Эта договоренность была выполнена.
Марианне Бахмайер умерла 17 сентября 1996 года в больнице Любека. Ей было 46 лет. Свой последний приют она обрела рядом со своей дочерью Анной.