На Диком Западе все клоуны страшные
Тем, кто не хочет читать статью достаточно будет взять в руки романтизированный хорор-шедевр «ОНО» Стивена Кинга и познакомиться с его главным героем Пеннивайзом, считающимся самым страшным клоуном в современной мировой литературе.
С теми, кто решил продолжить чтение, мы постараемся разобраться в том, как веселые европейские клоуны превратились в исчадия ада, или может быть они были ими всегда?
Начать, пожалуй, придется с простого придворного шута, рискового собеседника крупного феодала, а то и самого короля, живого украшения веселой попойки, хитрого придворного интригана, а следовательно человека ловко орудующего не только языком, но и шпагой.
Статистика смертей на «рабочем месте» развлекателей сильных мира сего постепенно превращала шутов в психов. Работу придворного зубоскала в экстремальных условиях можно охарактеризовать следующими факторами:
- Постоянное наличие угрозы если не жизни, то здоровью точно;
- Сверхвысокое психологическое и физическое перенапряжение;
- Противоестественная смена ритмов бодрствования и сна;
- Сверхожидание реакции правителя и публики на острые шутки;
- Однообразие работы;
- Информационная перегрузка, попробуй в трезвой, а тем более подвыпившей голове держать тысячи шуток, анекдотов, побасенок, куплетов;
- Оторванность от семьи, жена засыпала без мужа, а дети без отца.
Плюс в работе придворного весельчака был только один - умный шут со временем мог стать некоронованным королем в государстве вспомним хотя бы легендарного Шико пришедшего в романы Дюма из реальной жизни.
Клоуны - «младшие братья» шутов появились на свет благодаря средневековым карнавалам. В «жирную неделю» гуляний надев маски слуги смешивались за богато накрытыми столами с хозяевами, монахи пускались во все тяжкие приударяя за хорошенькими горожанками, благородные отцы семейств с удовольствием тискали служанок, а их жены резвились со школярами.
Постепенно из тысяч масок выделились клоуны, паяцы, балаганные шуты - как правило это были люди опрометчиво решившие превратить всю свою жизнь в один нескончаемый праздник.
28 января 1393 года при дворе безумного французского короля Карла VI состоялся один из самых жутких карнавалов средневековья, во время которого четверо гостей одетых в промасленные пеньковые костюмы случайно погибли загоревшись от факела.
450 лет спустя после трагедии данную историю в рассказе «Прыг-скок» талантливо обыграл Эдгар По.
Писатель рассказал читателям, что у одного короля было семь умных, но жестокосердных министров, и шут «Лягушонок». Крохотного паяца вместе с его невестой карлицей Трипеттой монарху подарил какой-то иноземный губернатор, или генерал.
Однажды перед балом король заставил непьющего «карлу» выпить два кубка терпкого вина. Видя, что вторая порция горячительного может убить ее любимого Триппета бросилась в ноги к королю моля его не заставлять «Лягушонка» допивать все до последней капли, но злой властелин потехи ради выплеснул в лицо плачущей девушке содержимое своего бокала.
Заливаясь смехом, венценосный обидчик не заметил, как недобро блеснули глаза «Лягушонка», предложившего монарху и его друзьям-собутыльникам одеться на бал в придуманные им костюмы «орангутангов».
Из промасленной дегтем пеньки шут лично смастерил своему хозяину и его министрам обезьяньи костюмы, а когда те одели их, сковывал их цепью. Лягушонок объяснил сиятельным господам, что зрители не дураки они поймут, что охотники поймав семью орангутангов, и «обув» их в ножные кандалы, ведут своих пленников на корабль.
Когда гремя цепями восемь высокородных господ-обезьян ворвались в зал пугая дикими криками гостей, шут стоя вместе с Трипеттой у потайной двери метнул в обидчиков невесты зажженный факел и бежал прочь из дворца по потайному ходу.
Среди воплей ужаса издаваемых живыми кострами, часть гостей услышала последние слова «Лягушонка»: «Я умный паяц, и это была моя последняя искрометная шутка для глупого короля».