Орки [рассказ]
Среди темной ночи они пришли.
Орки.
Люди спали мирным сном. Чья-то ножка свисала из-под одеяла, а кто-то другой тянул это одеяло на себя.
Тихое сопение и треск сверчков.
Свежесть летней ночи резалась смрадом серокожих тел. Но ветер дул оркам навстречу, унося их запах в тыл. Черные силуэты сосен слегка покачивались на синем небе. Чужие жёлтые глаза взглянули вверх, им не чужды были те же самые звёзды.
Где-то в маленькой комнате перевернулся на другой бок крестьянский ребенок.
Через рощу, вперёд, быстрее, через огороды и поля, через хлипкие ограды, к заборам уснувших дворов.
Ещё псы не подняли лай.
Кот вскочил на постель и свернулся клубком.
Серые тела неслись вперёд. Близ домов уже нельзя было скрыть своего присутствия, и домашняя живность засуетилась. Кошки вскакивали и начинали нервно бегать, роняя утварь, псы поднимали скулёж, коровы мычали, лошади отчаянно стучали копытами в перегородки конюшен. Вскоре хозяева стали выпадать из сна в неуютную суету. Какой-то старик зажег лучину и вышел на улицу. В темноте, старые мутные глаза успели увидеть, как через поле сплошным морем несутся громадные, в полтора раза крупнее людей, мрачно сгорбленные злые силуэты.
Взмах топора!
Бегом, дальше!
Кто-то наступил на отрубленную голову и с хрустом раздавил её.
Серые силуэты, окружив бревенчатые дома, принялись собирать сено и уже не скрываясь укладывать его у стен. Людские глаза из мелких слюдяных окон смотрели на это. Страх обрушился на людей, превратив их души в бешено пульсирующие сжавшиеся комки. Никто ничего не мог сделать в этой темноте.
Луны не было, и ничего уже не было. Только окна, и силуэты за ними, которые молча и шумно складывали сухую траву. Вскоре разожглись десятки мелких огоньков.
Деревня заполыхала.
Какие-то жители задыхались от дыма, а какие-то открывали двери и бежали на улицу, где их ловили и молча рвали на части, разбрасывая куски и тут же закусывая ими.
Орки не буйствовали, а методично истребляли людей. В их действиях не было ни злобы, ни обиды, ни жалости, ни гнева. Ничего. Бесстрастно они добивали умирающих от ожогов, тихо ловили тех, кто сумел вырваться в поля, и там же давили.
И вскоре вся деревня была истреблена.
Тогда орки ушли.
И лишь один маленький мальчик, который ночью сторожил поля, смог сбежать, не учуянным.
Ближайшая деревня была севернее. И мальчик рванул со всех ног, побежал, вспоминая как бегал на перегонки с теми, чьи тела горели в пылающих избах. Остановившись на мгновение, мальчик лишь раз оглянулся, чтобы увидеть, что небо на юге испещрено столбами дыма.
Вторжение началось.
Чернота неслась тенью над орками, в ней захлёбывались сердца людей.
Мальчик метнулся направо, он бежал вдоль ручья, тянувшегося через кукурузное поле, где его нельзя было увидеть, к холму. Там возвышались руины замка, что держал эту территорию под контролем, но был заброшен, и уже никто из селян не помнил от чего.
А в руинах, на краю того, что осталось от стены, сидел, свесив одну ногу, воин.
В ледяных глазах вспыхивала одна деревня за другой, по всей округе. Безучастно воин наблюдал за тем, как серая лавина несётся через местность. Когда-то его отец владел этим замком. И если крестьяне уже забыли, то воин помнил, как однажды жители окрестных деревень собрались здесь и ворвались в жилище предка, убив всех, включая всю прислугу и всю семью. И тогда он бежал, совсем как этот уцелевший мальчик теперь бежит в развалины, из которых уже никогда не выйдет славная бронированная конница, защищавшая эту землю. Где-то в почве кости тех коней, вместе с мечами и доспехами, и самими всадниками.
Череп предка воин выкопал тогда в пепелище замка, в пустых глазницах были презрение и месть.
Прошли десятилетия. Все ещё молодой, воин сидел теперь на развалинах и наслаждался тем, что никого не спасает.
Но утро близилось.
Местность стала опасной, а значит нужно её покинуть.
И, бросив последний взгляд на пылающую округу, воин ушел.
Тем временем, орки зашли в мелкий городок, куда стекались местные торговцы, и который ещё не был окружен стеной. Запели петухи, когда крупные серые тела ввалились на мощённые камнем улицы, оставшиеся от значительно более древнего поселения, они быстро заполнили собой все кварталы, стали выламывать двери, втискиваться внутрь, где ловили людей и закалывали кинжалами, а некоторых вытаскивали и вели в центр. Там, на площади уже снесли все прилавки, разобрав их на доски для костров, на которых жгли людей, других насаживали на колья, и колья те выставляли в ряды, вдоль улиц.
Кровь текла по мостовой, образуя большие лужи, в которых орки омывали лица.
Все делалось молча, ни одна из серых туш не издавала лишнего крика.
Кричали только люди, для них этот кошмар был запредельным. Ад наступил. Орки пришли и создали ад в их маленьком городке, где ещё вчера кто-то обвешивал покупателей, кто-то трудился не покладая рук, кто-то любил, кто-то был любим, кто-то надеялся на лучшее будущее. Все это рассыпалось кровавой трухой под натиском серых толп.
Орки вымостили себе дорогу здесь рваниной из человеческих душ.
Боги не откликнулись. Но люди продолжали звать их, выкрикивали их имена через слёзы и в содроганиях. Куски тел валялись везде. В мёртвых лицах зияли глаза дырами, оставшимися от вырванной надежды, которая ещё никогда не умирала так быстро.
Так закончилась славная история этого небольшого графства.
Рыцари не защитили людей. Король не защитил людей. И герой отвернулся от них, уйдя в неизвестность.
И никого не было рядом.
Кроме орков.