Матросы революционеры и мои фото со службы на Балтийском флоте.
Матросы представляли собой сплав социального протеста, высокой организации и революционной сознательности. Их замкнутые сообщества на кораблях стали идеальной средой для вызревания радикальных идей, которые затем с огромной силой были выплеснуты на берег. Подробнее:
Их роль была не случайной, а следствием уникального сочетания социального состава, условий службы и политической работы. Вот основные причины:
1. Социальный состав: «Соль земли русской» Не из дворян: В отличие от офицерского корпуса армии и флота, который в значительной степени состоял из дворян, матросы были выходцами из самых низов общества — из рабочих и крестьян. Они непосредственно испытывали на себе все тяготы старого режима: бедность, бесправие, социальную несправедливость. Поэтому их ненависть к самодержавию была личной и острой. Высокий уровень грамотности: Для службы на сложном техническом объекте, каким является военный корабль, требовалась определенная грамотность и техническая смекалка. Матросы были одним из самых образованных отрядов рабоче-крестьянской массы. Грамотность позволяла им самостоятельно читать политическую литературу, листовки и глубже понимать революционные идеи.
2. Условия службы: «Плавучая тюрьма» Жесткая дисциплина и произвол: Служба на флоте считалась одной из самых тяжелых. Бесправие матросов перед офицерами было абсолютным, а дисциплина поддерживалась суровыми наказаниями, вплоть до телесных. Это создавало взрывоопасную атмосферу постоянного унижения и ненависти. Изолированность и концентрация: Корабль — это замкнутое пространство, где большая группа людей живет в тесном контакте месяцами. В таких условиях любая идея (в том числе революционная) распространяется очень быстро и охватывает весь коллектив. Это делало матросов не разрозненной массой, а сплоченным, организованным коллективом, способным на согласованные действия.
3. Символический образ Матрос в бушлате, с пулеметными лентами крест-накрест на груди и с маузером на боку стал олицетворением самой революции — ее стихийной силы, безжалостности и романтики. Этот образ активно использовался советской пропагандой.
Почему именно матросы, а не солдаты? Лучшая организация: Солдаты на фронте были разбросаны по окопам. Матросы были сконцентрированы на базах и кораблях. Меньше истощения: Флот меньше пострадал от военных неудач Первой мировой войны, чем армия, которая несла огромные потери и была деморализована. Доступ к оружию и транспорту: Корабли были плавучими крепостями с артиллерией, а матросы могли быстро перемещаться вдоль побережья.
Всем привет, посоветуйте книгу на тему - история октябрьской революции. Интересно с чего начиналась, ключевые фигуры, кем все спонсировалось... Чтобы максимально объективно, если это возможно, только факты, без осуждений или поощрений. Если будет не тяжело читаться, за это отдельный поклон
Èto soobščèstvo o latinicè, pisʹme, kotorojè očènʹ perspektivno dlâ ispolʹzovanija jazykami bez rodnyx sistem pisʹma. (Rodnoj sistemoj pisʹma javlâjètsâ liš ta sistema, kotoraja byla sozdana neposredstvenno dlâ ètogo jazyka). Latinica posle revolûcii v Rossii sovetami predlagalasʹ dlâ russkogo jazyka, čto bylo odnim iz putej progressa.
Pri ètom važno otmetitʹ, čto èto obuslovleno naučnym i istoričèskim ispolʹzovanijèm latinicy, no ni v kojèm slučajè ne kakoj-libo populârnostʹju anglijskogo jazyka, kotoryj byl prestupno raznesën kolonizacijèj.
Aa Bb Vv Gg Dd Ee Ëë Žž Zz Ii Jj Kk Ll Mm Nn Oo Pp Rr Ss Tt Uu Ff Xx Cc Čč Šš ŠČšč ʺ Yy ʹ Èè Ûû Ââ
Большинство и в культуре, и в других интеллектуальных сферах по-прежнему занимает нейтральную позицию: моя хата с краю, я занимаюсь чистым искусством (наукой), отстаньте от меня со своей СВО. Для таких людей «кшатрий» равносилен фельдфебелю, которого дали ему в Вольтеры.
Мы никоим образом не можем согласиться с Владимиром Ильичом Лениным, который в свое время обозвал русскую интеллигенцию нехорошим словом. Точно так же неправ и его современный идейный антагонист, протоиерей Андрей Ткачев, недавно назвавший образованных людей источником многих бед человечества.
Очевидно, что в течение последних трех столетий русский интеллектуальный класс приносил стране и пользу, и славу. Однако и обычай ругать интеллигентов и интеллигентщину тоже возник не на пустом месте. В частности, этот социальный слой уже дважды в российской истории попадал в ловушку двоемыслия, из которой каждый раз выбирался с большими потерями как для самого себя, так и для страны.
В последние десятилетия существования Российской империи многие образованные люди в стране приучились жить двойной жизнью. С одной стороны, они вели себя как лояльные граждане государства и занимались полезными делами: учили и лечили народ, двигали науку, писали замечательные книги. С другой стороны, те же самые люди грезили о перемене строя, сочувствовали самым отъявленным радикалам, террористам, а то и внешнему неприятелю, и отвергали Церковь и связанную с ней традицию. Человека, искренне преданного государству, эта среда, лишь для вида соблюдавшая приличия, отторгала.
Чем дело кончилось, мы знаем. Монархию свалили во многом благодаря силам, на которые она рассчитывала опереться, ведь это же вполне естественно, когда власть опирается на тех, кому дано больше ума, таланта и знаний. А в марте 1917 года радовались, ходили с красными бантами и транспарантами благополучные дамочки и господинчики, в том числе и будущие злобные контрреволюционеры, наподобие Мережковского и Гиппиус.
Снеся власть, интеллигенция взорвала себя изнутри. В ходе последующих событий часть ее оказалась в эмиграции вместе с бывшими хозяевами жизни, другая часть погибла во время междоусобиц и репрессий, остальные же, «попутчики» советской власти, вместе с выходцами из низов, взлетавшими на социальных лифтах, вошли в состав нового образованного класса – советской интеллигенции. Этот класс объединяла убежденность если не в правоте большевиков, то по крайней мере в исторической неизбежности крушения старой России и необходимости строительства на ее обломках новой, более справедливой и осмысленной жизни.
Однако и эта, вторая, интеллигенция не избежала соблазна двоемыслия. На мой взгляд, перелом тут наступил, когда Никита Хрущев провозгласил построение коммунизма к 1980 году. Неверие в конечную цель усугублялось явной нереальностью срока ее достижения. В результате образованные люди, на которых государство полагалось и в пропаганде, и в культуре, и в разработке конкретных путей движения в будущее, были вынуждены публично говорить одно, а приватно, на пресловутых кухнях, совершенно другое. Многие точно так же сочувствовали диссидентам и эмигрантским идеологам, как их предшественники сочувствовали бомбистам.
Возникла парадоксальная ситуация: чем выше находился человек в тогдашней иерархии, чем ближе он был к «элите», тем больше его внешнее поведение расходилось с его внутренней позицией. В результате актеры, игравшие доярок и трактористов, презирали простой народ и молились на заграничные шмотки, комсомольские лидеры, боровшиеся с крамолой в молодежной среде, мечтали стать бизнесменами, а «говорящие головы», разоблачавшие в телевизоре израильскую военщину, были в нее тайно влюблены.
Стремительный распад СССР был понят интеллектуальным классом как собственный триумф, о чем мечтательно вспоминает, например, философ Борис Межуев. Но за этот краткий триумф, как и после 1917 года, пришлось заплатить – развалом науки и образования, дебилизацией телевидения и книжного рынка, нищетой, в которую скатывались профессора, писатели, а порой и известные актеры.
Сегодня слово «интеллигенция» мало кто решается произнести всерьез и в положительном смысле. Этот термин умер. Однако интеллектуальный класс в России сохранился, а сегодняшняя его судьба интересна и противоречива.
После февраля 2022 года в образованном слое возник раскол, сопоставимый с послереволюционным. Недаром идейные релоканты сравнивали себя с эмигрантами первой волны. Они тоже рассчитывали, что отъехали ненадолго, потому что не может же эта власть устоять, когда «все цивилизованные страны» против нее. Но она устояла, поэтому в этой среде уже появились своего рода «сменовеховцы», которых со временем станет больше.
С другой стороны, у нас возникла активная патриотическая страта; феномен Z-культуры часто сравнивали с Пролеткультом. Эта культура, охватывающая не только литературу, музыку, театр, но и философию, социологию, политологию, формируется в интенсивном взаимодействии с военными, волонтерами, гуманитарщиками и даже, если вспомнить опыт Алексея Чадаева, с производителями беспилотников. В этой среде популярна концепция «кшатрия» – человека воинской касты, который должен прийти в интеллектуальную сферу и руководить ею, не доверяя это дело мягкотелым «брахманам».
Однако большинство и в культуре, и в других интеллектуальных сферах по-прежнему занимает нейтральную позицию: моя хата с краю, я занимаюсь чистым искусством (наукой), отстаньте от меня со своей СВО. Для таких людей «кшатрий» равносилен фельдфебелю, которого дали ему в Вольтеры. Их мнение недавно выразил писатель Евгений Водолазкин, заявивший, что сближение культуры и политики не полезно, и предрекший, что патриотические социальные лифты в культуре на самом деле едут не вверх, а вниз. Фактически это угроза задушить патриотов негласным бойкотом.
И я знаю, что это не пустая угроза. Слышал о таком и от музыкантов, и от людей театра. Что касается литературы, то мне достаточно моего собственного примера: после начала СВО передо мной закрылись журналы, в которых меня прежде регулярно публиковали, и площадки, на которых я прежде регулярно выступал.
При этом сама «нейтральная масса» меняется. Кто-то смирился с происходящим, искренне принял его как свою судьбу, общую с судьбой страны. Однако многие, наученные горьким опытом ряда иноагентов, решили, что лучше не устраивать неловких «антивоенных» демаршей, оставить свои убеждения для кухонных разговоров и подзамочных записей в блогах, а публично можно иногда и подсюсюкнуть патриотам – кушать-то что-то надо. Тем более что некоторые наши культурные чиновники создают для таких людей благоприятную среду, действуя по принципу: не признан иноагентом – значит, наш человек. В самом деле, не делает ведь человек ничего плохого, просто не хочет быть в рядах назойливых «Z-патриотов».
Но позвольте, я же знаю взгляды своих коллег, как и они знают мои взгляды. Я, например, вижу, как противники СВО ездят с фестиваля на фестиваль с концертами военных стихов или сидят в жюри крупной патриотической премии.
Так возникает опасность нового, уже третьего по счету, попадания нашего интеллектуального класса в ловушку двоемыслия. И вновь люди, которые научились симулировать лояльность и не морщиться от патриотических мантр, будут вытеснять людей, искренне болеющих душой за Отечество.
Сегодня государство наконец-то поворачивается лицом к интеллектуальному классу и готово вкладывать в него значительные ресурсы. Это и понятно: наше будущее добывается не только оружием, но и умом, и талантом. Нужно сделать так, чтобы эти ресурсы не шли на откорм тех, кто будет нам мило улыбаться, говорить правильные слова, а в очередной ответственный момент снова махнет хвостом и уплывет на сторону неприятеля. Поэтому и в культуре, и в гуманитарных науках открытый разговор о «политике», а вернее, о судьбе нашей Родины, рано прекращать, заменяя его картонным фасадом «патриотизма по умолчанию». Только в таком разговоре выявляется настоящая искренность и личностная цельность, которая нужна нам сегодня.
"Дядька" цесаревича Алексея был сыном украинца-хуторянина. Родился Андрей Деревенько в 1878 году на хуторе Горопаи Черторийской волости на Волыни. Отец мальчика, Еремей, был простым крестьянином, добывал хлеб тяжким трудом. В отрочестве Андрей помогал родителю, но без охоты, часто говорил, что нужно в город подаваться, искать лучшую жизнь.
В 1899 году 21-летнего крепкого и здорового хуторянина призвали на службу. К тому времени для крестьянских парней армия считалась местом выгодным, так что Деревенько пошел в армию в охотку.
Определили Андрея в матросы, на Балтийский флот. Уже в январе 1900 года Деревенько отправился в первое плавание. В походе проявил себя сильным и ловким парнем, благодаря чему в 1902 году был назначен матросом-инструктором на императорскую яхту "Полярная звезда".
Для Деревенько это было невероятное событие: он, простой хуторянин, стал плавать на яхте с представителями императорской фамилии! С самим царем, с государыней, с их детками.
"Полярная звезда".
В 1905 году Деревенько был произведен в квартирмейстеры, что соответствовало младшему унтер-офицеру регулярной армии. Кроме того, за усердие Деревенько был награжден серебряными часами с гербом.
Это было большое достижение для крестьянского сына, однако судьба готовила Андрею ошеломительный поворот, который враз исполнил все чаяния матроса о лучшей жизни.
Оставшись на сверхсрочную службу, Андрей ухватил за хвост птицу удачи. В 1906 году во время ежегодного отдыха царской семьи на финских шхерах добродушному с виду и сильному матросу Деревенько поручили смотреть за Его Императорским Высочеством Наследником Цесаревичем Алексеем Николаевичем.
Андрей с порученным заданием справился блестяще: матрос ни на шаг не отходил от 2-летнего малыша-цесаревича, оберегал его от любой напасти.
Это было замечено царицей Александрой Федоровной, и она стала убеждать венценосного супруга принять Деревенько на службу, создав для него особую должность - "дядька" цесаревича.
Андрей Деревенько с цесаревичем.
Необходимость в "дядьке" была обусловлена болезнью цесаревича. Из-за гемофилии любая царапина могла стать смертельной, при этом, гувернантки не всегда могли уследить за подвижным и быстрым мальчиком.
Деревенько показался Александре Федоровне идеальной кандидатурой, и 14 мая 1906 года в Петергофе Андрей Еремеевич был лично представлен императору. Николай II несколько минут беседовал с матросом. Деревенько произвел на государя весьма благоприятное впечатление: добродушный и простой "человек из народа".
После беседы с царем Деревенько был внесен в списки придворной челяди в качестве "дядьки" цесаревича. Андрею Еремеевичу было предписано неуклонно сопровождать наследника во время морских путешествий, опекать его, постоянно следить, чтобы Алексей не ушибся.
В августе 1906 года во время путешествия императорской семьи к финским шхерам на яхте "Штандарт" получивший официальную должность при дворе Деревенько сопровождал цесаревича.
Алексей быстро привязался к матросу, обожали Деревенько и царские дочки, великие княжны.
Деревенько с великой княжной Марией Николаевной.
Летом 1907 года важность Деревенько для императорской четы выросла так резко, что позавидовал бы сам Григорий Распутин.
Царская семья совершала очередное плавание на яхте "Штандарт". Вдруг у острова Гроншер судно наскочило на подводный утес.
Вот как описала это событие фрейлина Анна Вырубова:
"Мы почувствовали ужасный толчок. Казалось, что судно подскочило в воздух и упало опять на воду. Потом оно остановилось, и левый борт его стал крениться. Все произошло мгновенно. Посуда и вазы с цветами оказались на полу. Государыня в ужасе вскрикнула, испуганные дети дрожали и плакали; государь же хранил спокойствие. Он объяснил, что мы натолкнулись на риф. Послышались звуки набата, и вся команда из двухсот человек выбежала на палубу. Матрос огромного роста, Деревенько, занялся наследником. Он был нанят, чтобы оберегать наследника от возможных ушибов. Деревенько схватил мальчика и побежал с ним на нос яхты. Он сообразил, что котлы находятся как раз под столовой и первой может пострадать эта часть судна.".
Сообразительность Деревенько, в очередной раз спасшего цесаревича от травм, усилила позиции матроса при дворе. С каждым днем "дядька" чувствовал себя увереннее и увереннее, ведь его незаменимость для венценосных родителей росла как на дрожжах.
Деревенько с цесаревичем.
По возвращению со шхер матроса поселили во дворце, в отдельной комнате неподалеку от спальни цесаревича. Маленький Алексей, который не мог выговорить фамилию Деревенько, называл "дядьку" "Дина", что сильно смешило великих княжон и фрейлин.
Как и Григорий Распутин, "дядька" успокаивал цесаревича, убеждал его поесть, принять лекарство и т.д.
В погожие дни Деревенько возил наследника на велосипеде со специальным седлом на руле по Царскосельскому парку.
С 1904 года Деревенько был женат на уроженке Олонецкой губернии Анне Андреевне. У пары родилось трое сыновей - Алексей, Сергей и Александр, крестной матерью которых стали императрица Александра Федоровна и цесаревич. Старшие сыновья Андрея Еремеевича стали товарищами наследника по детским играм.
Свою семью Деревенько поселил неподалеку от дворца в хорошем доме. Анна Андреевна с детьми жили в полном благополучии.
Матрос Деревенько с супругой Анной Андреевной.
"Дядька" цесаревича полностью осознавал свою значимость для родителей больного мальчика и со временем начал кичиться своей должностью. Иной раз поведение Деревенько было откровенно наглым. Видевший матроса в царском дворце историк М.К. Лемке рассказывал:
"Матрос разухабистого вида, с нахальной рожей… он — персона; с ним все очень внимательны, заискивают, угощают папиросами".
Работа Деревенько прекрасно оплачивалась из казны. В январе 1914-го довольствие бывшего матроса (как раз в этом году "дядька", не приняв участия ни в одном боевом походе, вышел в отставку), составило 1318 рублей в год - огромная сумма по тем временам! Кроме того, Андрей Еремеевич постоянно получал от государя и государыни дорогие подарки для себя, своей супруги и детей-крестников.
Ребятишки Деревенько воспитывались "как аристократы" - необходимые для обучения 500 рублей выделяла лично Александра Федоровна.
Деревенько катает цесаревича.
Мало-помалу Андрею Еремеевичу стало казаться, что он не просто "усатый нянь", а своего рода "чиновник для особых поручений".
В 1915 году в Царское Село на поклон к государю приехали крестьяне из Волынской губернии. Андрей Еремеевич изъявил желание увидеть земляков. Мемуарист В.В. Шульгин описал эту знаменательную встречу:
Для крестьян холеный Деревенько был чужаком, который ничем практически не отличался от других "их благородий".
Деревенько с цесаревичем и великой княжной.
Но вот настал 1917 год, грянула Февральская революция. Придворные царской семьи - начиная от фрейлин, гувернанток и заканчивая слугами, остались верны государю, государыне и их детям. Одним из немногих исключений стал матрос Деревенько.
Андрей Еремеевич, евший чуть ли не за одним столом с царской семьей, получавший огромные деньги, пользовавшийся немыслимыми для выходца с хутора благами, оказался пригретой на груди змеей.
Едва стало понятно, что революция побеждает, Деревенько переметнулся к предателям-матросам Гвардейского экипажа.
Конечно, революционные лозунги "дядьку" совершенно не интересовали - он жил при "царском режиме" припеваючи. Андрей Еремеевич испугался за себя, а, кроме того, этот человек по всем отзывам был отъявленным приспособленцем и всегда предпочитал быть "на стороне победивших".
Деревенько был назначен революционной "администрацией" Царского Села охранником цесаревича. И в это время матрос проявил к мальчику злобу. Фрейлина Анна Вырубова вспоминала:
«Когда меня везли мимо детской Алексея Николаевича, я увидела матроса Деревенько, как он сидел, развалившись на кресле, и приказывал Наследнику подать ему то то, то другое. Алексей Николаевич с грустными и удивленными глазками бегал, исполняя его приказания.»
Другая фрейлина видела, как Деревенько заставлял цесаревича чистить ему башмаки. Еще более отвратительную вещь довелось услышать горничной Анне Демидовой. Проходя мимо матросов, среди которых стоял и бывший "дядька", женщина услыхала, как Деревенько рассказывал "всякие мерзости" про великих княжон.
"Царёвы дочки сладки", - весело "гундосил" матрос. Его собеседники смеялись.
Несмотря на очевидное предательство, Андрей Еремеевич собирался ехать с царской семьей в Тобольск. Однако в отличие от других придворных, мотивация "дядьки" была приземленной: матрос обнаружил, что на Романовых можно отлично продолжать наживаться. Так, в июле 1917 года Деревенько подал комиссару Временного правительства Панкратову документ, согласно которому "бывший цесаревич" за лето износил сапог на 700 рублей.
Панкратов был поражен наглостью "дядьки": всем было прекрасно известно, что Алексей Николаевич в основном проводит время, сидя в инвалидной коляске, и, уж точно, не может сносить сапог на такую огромную сумму. Комиссар пригрозил Деревенько революционным трибуналом, если тот продолжит свои фокусы.
Прошение Андрея Еремеевича о назначении его "охранником" цесаревича в Тобольске было отменено. Деревенько сразу же выехал в Олонецкую губернию, где на заработанные у Романовых деньги он построил большой дом.
О низложенной венценосной чете "дядька" не забыл: писал письма в бывшую канцелярию императрицы, просил денег.
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в полуподвальном помещении дома Ипатьева в Екатеринбурге царская семья и их верные придворные были расстреляны.
До Деревенько, по всей видимости, дошли слухи о случившемся. Бывший "дядька" цесаревича предпочел затаиться, поэтому точных сведений о его дальнейшей судьбе не сохранилось.
Ряд исторических источников утверждают, что Деревенько вернулся из Олонецкой губернии в Петроград в 1921 году, захворал там тифом и скоропостижно скончался.
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.
Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!
Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen
Всегда ваш.
Василий Грусть.
ПС: Буду благодарен за донаты, работы у меня сейчас нет, а донат, чего греха таить, очень радует и мотивирует писать.
