RIP
Август месяц. Утро. Город Брянск. Сижу на кухне, пью кофе и никого не трогаю. На мобильник звонит Леха. Беру трубку.
- Здорова, Серый. Не спишь?
- Не. Кофе пью. Сам чего делаешь?
- Да мне тут на форуме диггер один под ником RIP приглашение на коп кинул. Ему человека три нужно в помощь. Пишет, что знает где немецкий самолет с хабаром лежит. Место глухое, за болотами, говорит, что никто не знает, и он один тропинку к нему нашел.
- Леха, чего-то ник у него странный. Может, аферист какой?
- Не знаю, Серый, но вроде складно все рассказывает.
- А где место-то? Далеко?
- Километров 50 от города. Точнее не скажет, пока не согласимся. Боится, что без него обойдемся.
- Логично… Сам чего думаешь?
- Думаю, бери Саню и дуйте ко мне. Втроем все обсудим.
Через полчаса звонок в дверь оторвал Леху от клавиатуры. Он открыл и впустил парней в квартиру.
- Пока вы добирались, я еще пообщался с RIP-ом и выяснил подробности. Он говорит, что самолет укомплектован под завязку, и его видать зенитчики потрепали. Короче, рухнул он в глухом лесу, а вокруг болота. Упал аккуратно, груз почти весь целый, кроме провизии. Ее экипаж сожрал. Они на парашютах спрыгнули в том же месте. И через болото выйти не смогли, поэтому там же и загнулись.
- Н-нифига себе триллер. - заикаясь, сказал Саня.
Он слегка заикался, особенно когда волновался.
– Т-так это там еще и фашистики мертвые в-валяются?
- Надо думать. - задумчиво изрек я.
- А за-зачем ему мы н-нужны? - вопрошал Саня. - П-почему он весь хабар себе не з-заберет?
- А давай я спрошу. Он в онлайне. - ответил Леха и, напечатав вопрос, метким ударом по энтеру отправил его новому знакомому.
Ответ пришел мгновенно:
«Я один почти ничего не смогу унести через болото. Там метров 500 по жиже идти, местами по грудь. Один не справлюсь. Человека три мне бы в помощь надо. Столько наберется?»
«Не проблема. Мы как раз втроем на коп и ходим.» - ответил RIPу Леха.
- А если зимой пойти, когда болото замёрзнет? - выдал я.
«А если зимой пойти?» - тут же напечатал и отправил Леха.
«В том месте болото не замерзает даже в самые лютые морозы. И зимой там еще опаснее ходить.» - ответил RIP.
- Т-тогда зимой не поедем. - резонно заметил Саня.
- Ну что, господа-диггеры, поедем с RIPом самолет трофейный смотреть? - спросил Леха. - А то он ответа от нас ждет.
- А почему он именно на нас вышел? - вопросил я.
- Я уже у него спрашивал. Он говорит, что читал мои комменты на форуме, и ему понравилось мое отношение к теме войны. Я там писал, что если мы наших бойцов находим, то не трогаем, а сообщаем координаты этого места военно-патриотической группе «Поиск», и они производят перезахоронение останков. – пояснил Леха.
- Ясно. - ответил я. - Значит у нас с ним понятки одинаковые. Наши - это святое, а немцев сюда никто не звал. Это хорошо.
- Ну так что решаем, парни? - снова задал вопрос Леха.
- Я в отпуске, могу хоть завтра ехать, а Санька вообще уволился с работы. - ответил за двоих я.
- Меня шеф тоже отпустит на недельку. - подумав, сказал Леха.
- Ну пиши ему, что мы согласны. Пусть говорит куда ехать надо, и где мы его встретим.
Леха отбарабанил вопрос на клавиатуре и тут же получил ответ, который гласил следующее: «Встретимся у вас. Я могу подойти завтра утром, сразу и стартанем. Ехать 50 км. До села Георгиевка. Там у меня есть избушка, от деда в наследство досталась. Оттуда едем в лес до болота. У вас машина какая?»
« «Нива» у нас, русский вездеход.» - ответил Леха.
« «Нива»-это хорошо. Из снаряги возьмите с собой вейдерсы, это такие сапоги-комбинезон, если не хотите промокнуть в болотной жиже. А металлодетекторы не берите, копать не будем. Там все на поверхности лежит, прямо в самолёте. Да и, адресок чиркни, куда мне завтра подходить?» - пришло от RIPа
Леха отправил адрес, стартануть решили часиков в 9 утра. Оставшийся день посвятили подготовке.
На следующий день, около 9 утра, экипированная и подготовленная нива стояла у подъезда. Леха загружал в нее провизию, а мы с Саньком рылись в багажнике, проверяя, не забыто ли что-нибудь из экипировки.
- Привет диггерам! - раздалось за спиной у ребят.
Все хором обернулись и увидели высокого худощавого парнишку, лет двадцати пяти, в камуфляжном комбинезоне.
- А ты, значит, RIP? - спросил Леха.
- Ага, он самый. Ромашов Игорь Петрович, сокращенно - RIP. – выдал новый знакомый.
- Теперь ясно, откуда такой ник. - сказал Леха, и парни по очереди представились, пожав руку Игорю.
- А это значит и есть ваш вездеход? - спросил Игорь.
- Он самый! - гордо ответил Леха, и похлопал рукой по крыше автомобиля.
- Хороший конь, как раз то, что нам надо! И даже лебедка спереди есть, отличная машина! - с уважением заключил Игорь.
- Это Леха у нас мастер на все руки. Техника его любит! - пошутил я.
- А Ты ч-что на легке? - поинтересовался Саня, увидев, что у Игоря ничего с собой нет.
- У меня вся снаряга в Георгиевке. Так что я готов стартовать.
- Тогда по коням! - сказал Леха.
Парни расселись, и «Нива», урча двигателем устремилась в сторону Георгиевки. Игоря усадили на переднее сидение рядом с Лехой. А мы с Саньком сели сзади.
- Так ты говоришь, у тебя там домик есть? - спросил я, обращаясь к Игорю.
- Да, избушка от дедушки. В наследство досталась. Он у меня в войну партизанил в тех местах. Ему тогда лет 16 было. Так вот он мне про этот самолет и рассказал. Говорит, однажды ночью услышал гул немецкого самолета, который летел со стороны немцев в наш тыл над лесом. Он в свои года уже опытным партизаном был, различал по звуку наши самолеты от немецких.
А через несколько часов, когда стало рассветать, увидел, как этот самолет летит, что называется, «на честном слове» назад. Его, видать, наши зенитчики неслабо обработали. Из самолета выпрыгнул экипаж из 4 человек.
Дед сказал, что самолет упал на Змеиный остров. Это островок среди болот, на который нет тропы. Туда никогда, никто не ходил, потому что топь непролазная, да и место то нечистым считается в народе. С тех пор самолет там и лежит. Дед говорил, что наши в войну, отправляли туда группу захвата, но те реально не смогли пробраться.
Ни местные, ни партизаны за все время так и не смогли найти туда тропу. Да и не до летчиков тогда было. Наши готовили грандиозное наступление, и там такой кипишь был, мама не горюй. Танки, артиллерия, пехота - все куда-то ехали, бежали. В общем, плюнули на этих фрицев, и решили, что они оттуда выбраться не смогут.
- А как же ты тропу-то отыскал? - спросил Леха.
- Я месяцами ее искал, буквально жил в лесу у болота. Сам-то я давно в городе живу. Из Георгиевки молодежь вся поразъехалась, работы нет. Но я все отпуска там проводил. Много лет искал, и вот, недавно повезло. Буквально на ощупь нашел тропинку. Уж больно мне хотелось увидеть, что там произошло на острове.
- Ну и как там обстановочка? - спросил я.
- Самолет я нашел не сразу. Пока добрался до острова - измотался весь. Когда отдохнул, пошел искать. Там лес густой, видимость плохая. Пришлось побродить по острову. Потом увидел его. Он когда упал, в нем горючего почти не осталось, поэтому он не взорвался, да и вообще довольно аккуратно приземлился. Крылья, конечно, поотрывало, но фюзеляж практически целый.
- А фрицы? - продолжил я.
- У них все плохо кончилось. С острова они так и не выбрались. В общем приедем, сами все увидите.
Километров через 45 свернули с трассы, ехали по гравийке через лес.
За очередным поворотом показалось село. От былой Георгиевки осталось с десяток стареньких домиков и одна-единственная улица между ними. Молодежи, естественно, тут не было, но кое-где виднелись старушки, хлопотавшие по хозяйству. Два бородатых колоритных деда сидели на скамеечке перед покосившимся домиком и провожали взглядом «Ниву» с ребятами.
Игорь попросил остановить машину на окраине села около старенькой избушки.
- Вот это и есть наследство от дедушки. - сказал Игорь, показывая на ветхий домик. - Теперь это моя база. Тут у меня все что нужно для копа.
Парни вышли из машины. У соседнего домика копалась в палисаднике бабуля.
- Привет, баб Нюр! - крикнул Игорь. - Вижу, покой вам не по душе?
- Добрый день Игореша. - ответила бабуля. - Да вот, захотелось немного погреть косточки на солнышке. - продолжила она. - А то дома прохладно, как в могиле. Ребята, а вы не голодные? А то я борща наварила да пирогов испекла. Заходите ко мне, я вас накормлю. -предложила радушная старушка.
Саня уже было шагнул в направлении ее дома, но Игорь положив ему свою руку на плечо, остановил его порыв отведать деревенского борща.
- Спасибо, баб Нюр. - громко ответил Игорь. – Как-нибудь в другой раз. Торопимся мы.
Вдруг из-за дома, прямо на улицу вывернул странный всадник. Он скакал верхом на палочке. На вид взрослый такой детина, босиком в каком то тряпье. Скачет на палке как на коне, да кричит на всю улицу: «Но,но! Пошла, родимая!»
Увидев ребят, этот кавалерист направил свою лошадь-палку к ним и прискакал поближе.
- Смотрите, какая у меня лошадка! - обратился он к ребятам. - А я гусар! А вы знаете что тут никого нет? Тут пусто! - продолжал кричать возбужденный гусар.
- Ну хватит уже, Борька, людей пугать! Скачи давай к мамке, она тебя, наверное, обыскалась! - строго скомандовал Игорь.
Гусар развернул своего коня и поскакал прочь.
- Это наш деревенский дурачок Борька, не обращайте на него внимания. - пояснил Игорь. - Он в соседней деревне живет, километров пять отсюда. Ну и к нам иногда заскакивает, лошадь-то у него вон какая, ему пять верст не крюк. - открывая старый навесной замок на двери избушки шутил Игорь.
Когда замок поддался, Игорь жестом пригласил всех внутрь.
Внутри обстановка была аскетичной: сени, пара комнат и русская печка. Из мебели кровать, стол, несколько стульев и старенький сервант.
Зато буквально везде лежали найденные Игорем военные трофеи: на стене висели немецкие каски и несколько сабель, на полках лежали ножи, пряжки от ремней, гильзы от патронов, фляжки и металлические кружки с орлами, а также медали и знаки отличия. Находки были в разном состоянии. На полу стоял ржавый пулемет «Максим». Парни кинулись рассматривать коллекцию.
- Вы пока тут осмотритесь, а я соберу свое снаряжение. - сказал Игорь.
- Не слабая у тебя коллекция! - заметил Леха. - Не боишься , что украдут в твое отсутствие?
- Самое ценное я храню в надежном месте, а здесь так себе вещички.
Игорь вышел из дома и вернулся через пару минут, в руках он держал две добротные, раскладные лопаты.
- З-зачем лопаты? Ты в-ведь сказал, что к-копать не придется. - спросил Саня.
- Потом расскажу. - загадочно ответил Игорь.
Игорь закрыл дом, все сели в машину и поехали в лес. Игорь показывал дорогу. Километра три удалось проехать, а дальше такие заросли пошли, что машину пришлось оставить.
Еще около километра прошли пешком и вышли к болоту. У болота устроили привал, немного перекусили. Потом каждый срубил себе по длинному шесту - в болотах без шеста никак. И натянули вейдерсы поверх одежды.
Игорь же остался в своем комбинезоне.
- А ты чего, свои вейдерсы дома забыл? - обратился я к Игорю.
- У меня комбез из водоотталкивающего материала, не промокает. - ответил тот.
Мы недоверчиво переглянулись.
- Видите, вот первая вешка, а вон вторая? - указал Игорь на длинную палку торчащую на берегу, и на следующую, торчащую из болота метрах в пятидесяти от неё.
- Друг за другом идем точно к ней. Будьте очень аккуратны, идите строго за мной. От одной вешки к другой. Ни шагу в сторону. Каждый неверный шаг может стоить вам жизни. - продолжал он.
- Не усугубляй, а то передумаем. - буркнул Леха.
- Хорошо. Погнали. - скомандовал Игорь и полез в болото.
Все шли цепочкой, сначала по колено, затем по пояс в жиже. Прошли несколько вешек — жижа по грудь. Вокруг плавают какие то моховые кочки, коряги, осока. Летает какой то гнус и мухи.
Болото пузырится и воняет какой-то тухлятиной. Плутать приходилось то вправо, то влево. Но все вешки были расставлены аккуратно, и Игорь шел очень уверенно, что вселяло в нас оптимизм.
Наконец дошли до суши. Берег Змеиного острова резко поднимался из болота. Игорь развернулся и стал помогать нам выбираться. Затем забрался сам.
Когда он вслед за нами взобрался на бережок, мы глядя на него рты пооткрывали. Он был совершенно чистым и сухим.
На нас резиновые вейдерсы по самую грудь, и мы стоим все в грязи и тине. А Игорь вылез из болота совершенно чистый и сухой.
- Н-нифига с-себе комбез в-водооталкивающий. - еще сильнее заикаясь от увиденного произнес Санек. - М-мы как с-свиньи грязные, а он г-гляньте — к-как ангел с-сияющий, вылез из б-болота. - указывал Саня на Игоря.
Я, конечно, понимал, что на Змеином острове нас ждали всякие новые впечатления. Самолет немецкий, находки разные. Но то, что произошло дальше, просто повергло нас в шок, и мы в секунду забыли про чудесный непромокаемый комбез Игоря.
Из-за кустов, прямо на нас выскочил здоровенный фриц, при полном обмундировании. Глаза бешеные. Орет что-то по-немецки. Мы поняли только: «Хенде хох». Вскидывает автомат и дает очередь над нашими головами.
Я почувствовал, как пули просвистели прямо по моим волосам.
Страх пронзил нас до самого костного мозга, и мы как по команде (впрочем, так оно и было) вскинули руки.
Все оцепенели от ужаса. Все, кроме Игоря.
А дальше началось такое!!!… В общем, от каждого нового акта этого жуткого представления наши челюсти отвисали все ниже и ниже.
- Пошел отсюда, придурок!!! - заорал на весь лес Игорь. Затем рванул к фрицу и со всего маху пнул его под зад. Его нога пролетела сквозь фигуру этого головореза, и немец испарился на наших глазах, как легкая дымка.
- Достал он меня, бегает по лесу, орёт на всех! - возбужденно пояснял нам Игорь возвращаясь.
Вернувшись он окинул нас взглядом. Мы застыли грязные, с поднятыми руками, открыв рты и выпучив глаза.
- Можете опустить руки. - медленно произнес Игорь.
Мы синхронно опустили руки.
- И закрыть рты. - так же спокойно продолжил он.
Мы так же синхронно выполнили и эту команду.
- Пацаны, их бин кирпичей отложил, прямо в вейдерсы! - без заикания произнес Санек.
- Ого, а фриц-то целебный оказался! - удивился Игорь. - Сашку от заикания вылечил.
- Игорёк, дорогой, что это мы сейчас все видели? - наконец обрел дар речи я.
- Сейчас все поясню, не переживайте. - начал Игорь. - Снимайте с себя вейдерсы и пошли за мной, по пути буду рассказывать. - продолжил он.
Мы так и сделали. И он повел нас к самолету.
- В общем, как я уже говорил, в самолете было четыре немца. Все они удачно приземлились на этот островок. Самолет тоже более-менее нормально присел. Запас консервов, сух. пайков да коньяка в самолете солидный. Но вот выбраться с острова они не могли. Какое-то время они тут жили, а потом у них стали сдавать нервишки. Стали они ругаться да ссорится. А под коньячок еще и стрелять друг в друга начали. В общем, одичали они тут совсем.
Тем временем, пока Игорь рассказывал, мы подошли к трем холмикам.
- И как результат их одичания мы имеем четыре могилы. - продолжил он, указывая рукой на эти самые холмики. - Но прошу вас обратить внимание на то, что одна могила не засыпана, и в ней лежит как раз тот бандит, что перепугал вас на местном «пляже». Поскольку в завершении естественного отбора он остался в гордом одиночестве, то ему пришлось самому копать себе могилу и пускать себе пулю в голову. А вот присыпать его уже было некому. А так, как он не захоронен, как положено, то его мятежная душа бегает по окрестностям, ходит прямо по глади болота на ту сторону, орет по-немецки всякие гадости и пугает редких тут грибников и прочих туристов.
- Обалдеть, это что, нас призрак так напугал? - произнес Леха.
- Совершенно верно. На то он и призрак, чтобы пугать. - ответил Игорь. - И как только вы закопаете его бренные останки, он сразу же покинет этот мир, и больше не будет бегать по лесам нашей необъятной родины, пугая людей. - завершил он.
Мы подошли к последней могиле. На дне действительно лежал скелет в лохмотьях. В его черепе зияла аккуратная дырочка, а в правой руке был ржавый пистолет.
Я не особо-то верил в призраков, но после того, что я видел своими глазами, мне нечего было возразить.
- Блин, остров сокровищ какой-то. Стивенсон просто отдыхает. - глядя на скелет, таинственно произнес Леха.
- Да, кстати, а где сами сокровища? До самолета-то далеко еще? - спросил я у Игоря.
- Самолет метрах в ста отсюда. Но я настоятельно рекомендую сначала засыпать могилу, чтобы этот бармалей не портил нам настроение, выскакивая из кустов в самые неподходящие моменты. - ответил он.
Действительно, встречаться с этим «бармалеем» больше не хотелось. И мы с Саньком, взяв те самые лопаты, которые захватил Игорь, стали резво закапывать останки оккупанта. Почва была песчаной, и мы управились очень быстро. Теперь холмиков стало четыре. Три старых и заросших, и один новенький.
- Ну вот, каждому фашисту по могиле. - произнес надгробную речь Леха.
- Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет. - продолжил Саня, совершенно не заикаясь.
На тот момент мы получили столько впечатлений, что не успевали их переваривать и удивляться череде новых. Но когда Игорь привел нас к самолету, это было что-то.
Помятый, но довольно целый фюзеляж, покрытый мхом, лежал в конце заросшей от времени борозды, которую он пропахал приземляясь. По бокам борозды росли молодые деревья, так как старые были срезаны крыльями. Сами крылья тоже не выдержали схватки с деревьями, и их обломки валялись где-то в зарослях.
Картина была завораживающей. Необитаемый остров со скелетами и призраком, густой лес, старый разбитый самолет и четверо кладоискателей - чем не тема для романа?
Около самолета были видны следы жизнедеятельности, ведь четверо немцев жили тут какое-то время. Разжигали костер, заготавливали дрова, готовили пищу. Внутри самолета же был просто Клондайк. Куча ящиков с фашистскими орлами, большая часть еще не вскрытых. В одних - оружие, в других - провизия, обмундирование - чего там только не было. Даже аккуратные пачки дойч марок. И главное, все в отличном состоянии. Мы были в полном восторге, глаза горели, когда мы брали в руки эти предметы.
- Парни, у нас с вами мало времени, вы должны сделать еще одно очень важное дело. – как-то скорбно произнес Игорь.
Мы насторожились. В тот момент нам казалось, что все приключения уже позади. Но мы ошибались.
- Я хочу вам кое-что показать, тут недалеко. - очень серьезно продолжал Игорь.
Оторвав от сокровищ, он отвел нас к небольшому оврагу метрах в пятидесяти от самолета. Мы подошли к краю и глянули в низ.
- ОХРЕНЕТЬ!!! - испуганным голосом произнес Санек.
На дне оврага, на спине лежал Игорь, из его груди в области сердца торчал острый корень дерева. Было видно, что его тело лежит так уже несколько дней.
Мы смотрели то на тело в овраге, то на рядом стоящего Игоря. Картина просто шокировала. В необитаемом лесу на дне оврага лежит мертвое тело, а его живая копия стоит на краю этого оврага и смотрит на нас.
- Это кто? - прохрипел Леха, хотя было и так понятно, что это Игорь.
- Это я. - подтвердил наши самые кошмарные догадки Игорек.
- Как? - снова прохрипел Леха.
- Когда я нашел тропу к острову и влез на берег, то стал искать самолет. Но первое, что увидел - это могилы немцев. - медленно, как бы медитируя стал вещать рядом стоящий Игорь. - Проходя мимо, я плюнул на могилы и сказал: «так вам и надо». Потом я нашел самолет. Был вечер. Смеркалось. Я, как Али-Баба в пещере с сокровищами, восторгался находкам в недрах самолета. И тут выскочил тот гад с автоматом, которого вы закопали.
Вы не представляете, как я перепугался, ведь тогда еще я не знал, что он призрак. Хотя думаю, что от этого легче бы мне не стало. В общем, я побежал так, как никогда еще не бегал. Фриц за мной. Бежит, орет и стреляет. В темноте я споткнулся, залетел в этот овраг и напоролся прямо на корень. Вот так и настигла меня смерть.
- Так ты чего!? Призрак!? - прохрипел теперь уже Саня, глядя огромными глазами на Игоря.
- Да, я призрак.
- Но мы ведь тебя осязаем... - начал было я.
- Все верно. - прервал меня Игорь. - Пока мое тело не предано земле, я нахожусь как бы в двух мирах одновременно. Я могу исчезать, перемещаться в пространстве, ходить по воздуху, но в то же время я могу взаимодействовать и с предметами из вашего — материального мира. А как только вы похороните тело, мой дух окончательно покинет этот мир. Собственно для этого я вас сюда и привел. Вы должны похоронить мое тело, а то я как бы застрял между мирами.
- А почему ты сам... - снова начал я.
- Сам я не могу. - опять прервал меня Игорь. Мертвых должны хоронить только живые. Такие тут правила.
- Так этот фриц, получается, мог и настоящий автомат взять и всех нас тут положить? - испуганно выдал Санек.
- Нет, он не мог. Во-первых, на его совести много невинных жертв, а во-вторых - он самоубийца. В загробном мире у него незавидная участь. И с предметами из вашего мира он взаимодействовать не может. - пояснил Игорь. - От тех мук, что он испытывает, его разум совершенно осатанел, и если бы он мог, то уничтожал бы все на своем пути, но тяжесть его грехов ограничивает возможности. Поэтому он мог только выскакивать из того мира, как джинн из бутылки и пугать людей. Но после погребения он и этого не сможет. - продолжал пояснять Игорек.
- А как ты нас нашел? - обратился к Игорю Леха.
- После того как я понял, что мое тело умерло, я мгновенно вернулся в свою квартиру в Брянске, сел за комп и стал шарить по форумам, искать тех, кто поможет мне захоронить фрица и мое тело. Вот так и вышел на тебя. А приманкой был самолет. - пояснил он. - Ребят, у нас мало времени, скоро начнет темнеть, а оставаться с ночевкой на этом острове, думаю, вам не захочется. - забеспокоился Игорь.
- Это точно. - подтвердил Санек.
Пока мы копали могилу, Игорь стоял рядом и инструктировал нас.
- В кармане моих брюк возьмите ключи от гаража. Адрес я уже скинул Лехе по электронке. Сходите туда. Там в углу стоят два черных чемодана, в них все самое ценное, что я находил. Это все ваше.
Аккуратно все заберите, без следов и не привлекая внимания, а то по полициям затаскают. Все что тут в самолете - тоже ваше. Но сегодня много не берите, вам еще через болото переправляться. Идите по вешкам. А дальше сами знаете.
Когда дело было сделано, то в свежий холмик вместо креста, мы воткнули уцелевший пропеллер от самолета. Игорь с благодарностью обнял каждого из нас, мы попрощались и он растворился в воздухе как туман.
Захватив понемногу самых ценных вещей из самолета, мы успешно переправились через болото, двигаясь точно по вешкам. Когда мы дошли до машины, начинало смеркаться. Мы спешно выдвинулись к Георгиевке.
При въезде в село нас ожидало еще одно потрясение. Село выглядело так, как будто тут лет десять не ступала нога человека. Вместо домиков - заросшие развалины. Улица покрыта травой. Один только дом Игоря был в более—менее жилом состоянии.
Но дом бабы Нюры - это просто куча заросшего хлама, как впрочем и все остальные. В вечерних сумерках это зрелище произвело на нас удручающее впечатление.
- Сегодня утром тут люди жили! — со страхом в голосе произнес Санек.
Леха включил фары и поддал газку. Подпрыгивая на кочках мы быстро проскочили заброшенное село.
- Похоже, не было тут людей, одни покойнички. Я боюсь представить каким борщом хотела нас накормить баба Нюра. - еще больше испугав парней произнес я.
- А помните, как Борька дурачок говорил, что пусто тут, никого нет! А мы стоим такие среди призраков, улыбаемся! - уже кричал от страха на всю машину Леха, поддавая газу.
Наконец мы выскочили на асфальт и рванули домой на всех парах.
Больше мы к тому самолету не ездили, страшновато как-то. Может, когда-нибудь и соберемся. Но пока что-то не тянет. А Саня с тех пор больше не заикается.
Ипотечный вопрос
Санек прошелся по комнате, любовно дотрагиваясь руками до стареньких обоев с ромбиками, кружочками и треугольничками, уселся на полинялый диван цвета гнилой вишни, увернулся от выглядывающей из-под обшивки пружины, удовлетворенно потянулся и закинул руки за голову.
Теперь у него была своя собственная квартира.
Да, пусть не самая большая, пусть в стареньком доме, пусть с осыпающимися потолками и санузлом, похожим на Карфаген после третьей Пунической войны, но зато - своя. К тому же доставшаяся за смешные, по московским меркам, деньги - четыре с половиной миллиона. На вопрос Санька о том, почему квартира так дешево стоит, риэлтор смущенно отводил глаза и бубнил что-то про отсутствие консьержки, протекающий кран и сломанную ножку стула. Санек в ответ лишь ухмылялся - он-то знал, благодаря предусмотрительным переговорам с соседскими бабульками, что квартира, как говорится, "с душком". Нехорошая вроде как. Что за последние два года в нее пытались въехать четверо жильцов - и ни один дольше недели не продержался. Что иногда в квартире сам собой включается и выключается свет. Что по ночам в окнах появляется зыбкая полупрозрачная тень...
Санька это вполне устраивало. Предрассудков и суеверий он не признавал.
В первый же день Санек распределил по одному шкафу и двум тумбочкам свое нехитрое хозяйство; помылся, с трудом освоив управление латунными кранами антикварного вида; сварил и поел пельмени, уселся на единственный диван и стал наслаждаться жизнью.
Внезапно свет в квартире пару раз моргнул; стало как будто темнее. Санек встал с дивана, подошел к выключателю и пощелкал кнопкой. Ничего не изменилось. Санек пожал плечами, развернулся обратно - и застыл, как вкопанный.
Посреди комнаты, между диваном и древним черно-белым телевизором "Рубин", темнел зловещего вида силуэт.
- Твою ж так налево, - прошептал Санек, - не обманули бабки...
Силуэт поднял голову, разинул черный рот в беззвучном крике и протянул руку к Саньку.
Тот помялся несколько секунд, затем невозмутимо прошел мимо призрака (а в том, что это был именно призрак, сомневаться не приходилось), достал из-под стола свою сумку, извлек оттуда несколько листов бумаги и бросил их на стол.
Призрак в недоумении следил за этими действиями, но руку на всякий случай не опускал.
- Егор Тихонович, если не ошибаюсь? Умерший в этой квартире три года назад, да? Меня Сашей зовут, - представился Санек и снова опустился на диван, - да вы присаживайтесь, присаживайтесь. Вы, наверное, удивлены: думали, что я вот сейчас, когда вас увижу, умру со страху или дёру дам...
Призрак кивнул: именно так, мол, и полагается нормальным людям реагировать на привидение.
Санек грустно усмехнулся:
-Вот, посмотрите, я тут бумаженции припер. Не то чтобы особо верил, но так, на всякий случай... Так вот, это, - потряс Санек перед лицом призрака одним листом, - это моя зарплатная квитанция. Должность: штатный программист. Зарплата: шестьдесят три тысячи шестьсот двадцать рублей в месяц. Видите, да?
Призрак Егора Тихоновича все-таки опустил руку, вгляделся в листок и кивнул.
- А вот это, - продолжил Санек, взяв в руки стопку листов, скрепленную степлером, - мой договор с банком. На ипотечный кредит на сумму три с половиной миллиона рублей. Сроком на десять лет. С платежом пятьдесят четыре тысячи сто пять рублей в месяц. Видите? Получается, что миллион я уже внес - между прочим, три года копил, пока снимал комнату, - а теперь из шестидесяти трех тысяч зарплаты пятьдесят четыре я должен отдавать банку. Вот это - действительно страшно... Так что вы уж извините, но вас я бояться не собираюсь, а уезжать из этой квартиры - тем более...
Призрак развел руками и беззвучно вздохнул.
Так началась совместная жизнь Санька и призрака Егора Тихоновича. Старичок, опять же по рассказам соседских сплетниц, при жизни характера был вполне мирного, однако родня его не любила за то, что слишком долго не отдавал Богу душу и занимал ценную московскую жилплощадь. От чего Егор Тихонович все-таки умер - остается загадкой (вполне вероятно, считал Санек, не без помощи внучат), но по какой-то сверхъестественной прихоти Всевышнего и после смерти жилплощадь не освободил. Так и обитал здесь, из вредности пугая всех заселяющихся жильцов, пока не объявился Санек. Последний ничего не имел против соседства неупокоенной души Егора Тихоновича, поскольку никаких комиссий, к счастью, за наличие призрака банк не взимал.
Шесть дней в неделю Санек исправно ходил на работу; уезжал рано утром и возвращался ближе к ночи - уставший и голодный. Во время ужина рассказывал призраку Егора Тихоновича все свежие новости, а когда сил на разговоры (точнее, монологи, потому что речь призрака Саньку никак не удавалось расслышать) уже не было, просто включал "Рубин" и предоставлял духу наслаждаться излюбленным времяпровождением всех российских пенсионеров. В единственный выходной Санек высыпался, читал книжки, сидел в "Фэйсбуке", но больше всего времени посвящал вычислению суммы оставшегося долга за квартиру - постоянно что-то прибавлял, вычитал, умножал, хотя толку от этих вычислений, разумеется, не было. Кроме того, Санек развесил по всей квартире распечатки календарей на ближайшие десять лет и с нетерпением ожидал окончания текущего месяца, чтобы твердой рукой вычеркнуть его из плана.
С личной жизнью у Санька не складывалось - друзей было мало, а на девушек не оставалось ни времени, ни денег. Как-то раз, впрочем, Санек познакомился с одной экстравагантной особой, участницей сатанинской секты "Хелл Машрумс", которая уверяла, что может испытывать настоящий оргазм только в домах с привидениями. Санек договорился с призраком Егора Тихоновича, чтобы тот как следует ее пугнул, но в момент предполагаемой близости все-таки удалился бы на время, иначе Санек стеснялся. Поначалу все шло как по маслу - Санек привел девушку домой, слегка поднапоил дешевым подмосковным кальвадосом, а когда та направилась в ванную попудрить носик, в дело вступил призрак Егора Тихоновича: он состроил гримасу пострашнее и показался в зеркале. Любительница острых ощущений, завидев настоящее привидение, испустила душераздирающий вопль, обмочилась и грохнулась в обморок. Как результат - вместо того, чтобы наслаждаться любовными утехами, Саньку пришлось провести вечер, отпаивая дрожащую экстремалку валерьянкой (из старых запасов Егора Тихоновича) и стирая ее обвешанные цепями джинсы. Больше подобных экспериментов он не ставил.
За время совместной жизни призрак Егора Тихоновича в подробностях узнал все нюансы российского кредитования, поскольку это было излюбленной темой саньковых монологов. Аннуитетные и дифференцированные платежи, страховка имущества и работоспособности, разного рода комиссии, заморозки, досрочное погашение - во всем этом призрак разбирался теперь не хуже офисного работника иного банка. Иногда Санек рассказывал призраку Егора Тихоновича душераздирающие истории об ипотеке, подслушанные у знакомых или вычитанные в Интернете:
- А вот еще одна пишет, - говорил Санек, уставившись в экран ноутбука, - взяли ипотеку на молодую семью, а жена узнала, что муж изменяет... И не разведешься ведь - и деньги пропадут, и квартира... Каково, а, Егор Тихонович? Видите, как ипотечный кредит укрепляет взаимоотношения в семье, хахаха?
Призрак Егора Тихоновича в недоумении пожимал плечами: всю жизнь, мол, изменял безо всякой ипотеки - и полный порядок...
А на третий месяц, когда на календарях оставалось всего сто семнадцать незачеркнутых квадратиков, пришло письмо из банка. Санек уселся на все тот же поскрипывающий диван, из которого теперь торчало уже две пружины, распечатал письмо и стал читать. Любопытный призрак Егора Тихоновича примостился рядом и беззвучно зашевелил губами.
"Согласно пункту тридцать два договора... в связи с обостряющимся экономическим кризисом... повышение ставки Центробанка... падение курса рубля... проценты по Вашему кредиту были изменены... платеж составляет 71542 р./мес."
Призрак Егора Тихоновича с сочувствием покачал головой, посмотрел на Санька - и в ужасе отпрянул. Широко распахнутые глаза, остекленевший взгляд, жуткая судорога на лице, скрюченная рука у горла... Александр Петрович Гномов, счастливый обладатель московской "однушки" площадью тридцать два квадратных метра, скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг.
Его дух - зловещего вида темный силуэт - оторвался от тела, дернулся было вверх, но где-то в районе потолка завис - и медленно опустился обратно на диван, рядом с телом.
- Хрен я отсюда съеду, - мрачно сообщил призрак Санька удивленному призраку Егора Тихоновича, - не дождутся.
Рассказ для
В маленьком приморском городке, где не происходило ничего интереснее парочки штормов в год, жил-был парень. Звали его... впрочем, нам совершенно не важно, как его звали, но надо ведь как-то его называть, так что пожалуй, назовем его Денис. Итак, жил-был парень по имени Денис двадцати с чем-то лет отроду. Рос как сорная трава, никому особо не нужный, но башковитый был парень и рукастый, поэтому учился неплохо, в техникум поступил, на автослесаря выучился, вот и работал теперь в мастерской. Хозяин три шкуры с него не драл, зарплату вовремя платил, свой угол у паренька был - от родственников квартирка досталась, вот он и жил себе. Дни проходили однообразно, в городе ничего не случалось, работа трудной не была, а девушки у него не было. Ну не было - и все тут. Хотя хороший такой парень был, может, только маленько угрюмый, да еще музыку странную слушал, как включит какой-нибудь подружке - она больше к нему в гости не приходит, так и правильно - что за музыка такая, сплошной гитарный рев, треск ударных, вой вокалиста. Под такую о любви не помечтаешь, медляков не станцуешь, не понимали девушки в этом городке такой музыки. Ну и не надо, занят Денис и так был изрядно, работа там, по дому маленько управлялся тоже, а что - ведь не мать же просить прибрать-приготовить, сам уже взрослый, мужик, можно сказать.
Но вот однажды случилось с ним что-то странное. Шел он домой со смены, уже темно было, а тут вдруг вопли какие-то из подворотни, будто девчонка кричит. Он туда, парень крепкий да бесстрашный, а там хулиганы, ей-богу, прижали девчонку к стенке ну и давай лапать. Он быстро их раскидал, челюсть одному вывернул, другому нос сломал, они захлюпали и сбежали. Он девчонку чуть живую от страха от стенки отлепил, а она на ногах не стоит, трясется вся, ну он не долго думая домой ее к себе притащил, да и рассмотрел хорошенько - девчонка-то красавицей оказалась, волосы черные, глаза большущие, кожа белая-белая, фигурка тоже ничего так. Одета, правда, странно, черный балахон какой-то, вообщем, на местную не похожа. Молчит, на него смотрит, у Дениса аж голова закружилась от такого взгляда. Смотрела на него, смотрела, а потом - раз - и балахон-то свой сняла, а под ним - ничего, нет больше одежды. Только шрам поперек груди длинный идет...
Ну, так и так, начали они вместе жить. Денис домой с работы приходит - ужин готов, в квартире порядок, девушка все молчит, языком не мелет. Только вот ни разу с ним не поела, чаю не выпила, смотрит все на него, глазищи огромные, черные-черные. С родителями знакомиться побоялась, прошептала, что рано еще, да и не поймут они. Ну, Денис настаивать не стал, его и так все устраивало. Да и влюбился он уже по уши в свою Ольгу, так она назвалась.
Дни шли, а Денис замечал, что жизнь ему ни мила без Ольги, уже и на работе не мог без нее быть, с трудом выдерживал рабочий день, домой несся на всех парах. Она там - красавица, умница. И музыку, которую он слушал, любила, или вид делала хотя бы. Только вот не знал он, чем она днем занимается, пока его нет, с утра к полвосьмому на работу убегал, ее оставлял, вечером приходил - она дома всегда. А по ночам, если вдруг просыпался, у нее глаза открыты, как будто и не спит вовсе. Но не особо об этом задумывался, радовался, что так его чувствует, успевает проснуться за секунду до него.
Счастлив был неимоверно. А Ольга все молчала, смотрела на него, смотрела. Ну и решил он как-то раз сюрприз ей сделать, на работе как раз собака Ладка ощенилась, щенки подросли, такие хорошенькие, он одного домой и притащил. Да только Ольга его и на руки-то не взяла, а щенок, бедняга, ее увидел, затрясся весь, под стул залез и лужу со страху сделал. Скулит, Денис его на руки взял, а малой еле живой от страха, на Ольгу смотрит, вдруг как выть начал. Тут она не выдержала, ушла в комнату, дверь закрыла, говорит оттуда, мол, пусть Денис заберет его туда, откуда принес. Ну, он развернулся и на работу пошел. Принес щенка, Ладке под бок положил, она его облизывает, а тот уже почти и не реагирует. Денис домой вернулся, Ольга ласковая была пуще прежнего, а утром на работу пришел - ему тут и говорят, что щенок издох. Жалко было, а Ольге ничего не сказал, думал, хорошо, хоть не дома, не при ней, а то расстроилась бы совсем.
Тут Денис заболел однажды. Температура, ломота во всем теле, лежит, двигаться почти не может. На работу позвонил, отпросился, знобит всего, три одеяла на себя положил. Ольга рядом сидит, к нему не прикасается. Он ее за руку взял, а она руку-то отдернула, будто обожглась. Она ведь и вправду всегда холодная такая была на ощупь, он шутил, как лягушка, но особо не обращал внимания на это, думал, мерзлявая. Тут вдруг смотрит - а на том месте, где он ее за руку-то своими горячечными пальцами взял, у нее будто ожог. Красным аж горит, а вокруг того места кожа еще сильней побелела. Она его взгляд увидела, другой рукой запястье закрыла, и из комнаты вышла. Он лежит, сил нет встать, тут дверь входная хлопнула. Ушла Ольга. Три дня ее не было, Денис весь исстрадался, изболелся и душевно, и еще как. Потом вернулась. У него к тому времени лихорадка закончилась, подниматься с постели начал. Ни слова ему, ни полслова - где была, с кем, только вроде как исхудала еще больше, истончилась, бледнее прежнего стала. Он зубы сжал - и ни о чем ее не спрашивал, ревновать было вздумал, а потом рукой махнул, она все смотрит, смотрит.
Выздоровел совсем, на работу вышел. Тут маманя с папаней в гости решили нагрянуть, позвонили, чтобы вечерком ждал. Он гордый такой, мол, как вам моя Ольга, а ее-то и след простыл. Опять исчезла. Маманя так укоризненно на него посмотрела, что за девушка, привидение, что ли, да где это видано, чтобы так гуляла, когда ей вздумается, ну он и выдумал, что срочно к родителям ей пришлось уехать. Вернулась на следующий день, он к ней - где была, а она тихо так - как где, родителей навещала. Он ей - давай может вместе навестим как-нибудь, меня познакомишь хоть, а она - ну, если хочешь. Давай, в следующем месяце, как раз день такой особый будет.
Время прошло, день тот настал, особый, не сразу Денис смекнул, что день-то этот родительским называют, да не стал Ольге растолковывать, что в этот день не родителей навещают, а на кладбище могилки прибирают, думал, наивная такая, не знает. Собрались они, поехали. Автобус за город вышел, Денис подумал, что где-то в своем доме в пригороде живут. Ольга сидит рядом, молчит. Никто на нее и не смотрит, как будто не молодая симпатичная девушка, а пустое место, ему даже обидно стало. Тут остановка возле кладбища, она поднялась, выходить, мол, нам. Он в недоумении, как так, но пошел следом за ней. А она раз - в ворота кладбища, и быстро так скрылась. Он идет, ее высматривает, не будешь же на кладбище кричать-звать, долго шел, уже на старую часть кладбища забрел, где могилки столетней давности, смотрит - вроде Ольга вдали показалась. Он за ней, она его будто манит, зовет рукой - иди ко мне. Подбежал - а ее нет. Только три могилки в ряд, надписи на надгробиях почти истерлись, овалы фотографий и не разглядеть почти. Знакомые большущие глаза глядели на него с крайней могилы, и имя смог разобрать - Ольга...
Как с кладбища вышел, не помнил, прямиком к сторожу направился, а там дед старый, глухой, Денис ему - а что там за три могилки в стороне, а дед все - ась? чего? Потом разобрал, чего спрашивает, кивнул и рассказал вот какую историю, от своего еще деда которую слышал, тот тоже сторожем работал на кладбище. Что там могилки семьи одной, дочка-красавица да родители. Влюбилась дочка в парня одного, да сбежать с ним хотела, а отец против был. Гневался сильно, взрывной был, ну и зарезал он дочь свою, чтобы никому не досталась. Как отошел, понял, что сделал, себя убил, повесился, а жена его, мать девушки, от горя умерла. В два дня вся семья исчезла, а что с парнем тем стало, никто и не знал. Так и похоронили их всех вместе, давно это было. А истории сказывают, что дух той девушки неуспокоенный, любви ищет, плачет по ночам на могилке своей.
Денис домой приехал, водку неделю с горя пил, а потом жизнь дальше вроде пошла, как обычно. Только девушки у него больше не было, так до старости и жил один. А как умирать надумать, лег, и так ему легко стало - вроде он опять молодой парень, встал с кровать, тело свое дряхлое оставил, глядит - а тут и Ольга рядом, обнимает его, целует - и улыбается. Первый раз ее улыбку он увидел. Красивая такая улыбка...
Я попросил ИИ изобразить лицо моего убийцы
"Лицо моего убийцы".
Заканчивая печатать последнюю букву, я уже понял, что не следовало этого делать.
Ведь в самой идее искусственного интеллекта, создающего картины, есть что-то жуткое…
Эти замысловато детализированные пейзажи, всегда такие пустынные и апокалиптические.
Эти странные изображения, кажущиеся фотографиями реальных людей, но ими не являющимися.
Тревожащие мелочи, которые заставляют задуматься: неужели так компьютер видит нас?
На экране часы показывали 00:01. Изображение, созданное по моим словам, все еще обрабатывалось, но я уже заметил нечто странное: обычно в ответ на запрос появляются четыре изображения, и каждое немного отличается от остальных...
Но все четыре лица на моем экране были одинаковыми.
Более того, когда изображения стали более четкими, я начал замечать, что в них нет никаких признаков работы ИИ: ни искаженных пальцев, ни разномастных глаз, ни странных пятен света.
Только фотореалистичное лицо одного и того же мужчины, повторяющееся четыре раза.
Около тридцати на вид, короткие пряди каштановых волос прилипли к бледному лбу. Рот кривился в усмешке, будто он готов был рассмеяться над сальной шуткой.
На каждом изображении он стоял в одной и той же запачканной белой футболке и куртке-бомбере, и в одной и той же позе – опираясь на пластиковый стол на грязной кухне, и сжимая в руке одну и ту же идеально отрисованную банку светлого пива.
Его маленькие орехово-карие глаза, казалось, смотрят прямо на меня.
Я почувствовал внезапное желание удалить изображение, заблокировать ИИ и выбросить ноутбук в окно. Было почти половина первого. Как долго я смотрел на то зловещее, удивительно реалистичное лицо?
Ради эксперимента, я проверил другой запрос: "моя будущая возлюбленная".
Темные, непропорциональные фигуры и общие лица, которые предлагала программа, соответствовали моим ожиданиям. Но они совсем не походили на те четыре идентичных изображения.
Никакая другая комбинация слов не давала подобного результата.
Это была случайность, сказал я себе. Ошибка в программном обеспечении искусственного интеллекта. Так и должно было быть, потому что если нет…
Я в одиночестве иду по бетонной спиральной рампе парковки. Шаги эхом отдаются во мраке. Я уже спустился на два уровня вниз, но так и не могу найти свою машину. Впереди светится вывеска “аварийный выход” и я, внезапно, устремляюсь туда. Что-то в этих бесконечных рядах тихих машин мне совсем не нравилось, в их гладких металлических формах было что-то зловещее и хищное. Я огибаю бетонную колонну, и вижу его…
Куртка-бомбер. Жирные каштановые волосы. Мерзкая ухмылка.
Я не успеваю даже испугаться, а его рука уже вонзает охотничий нож мне в грудь. Снова, снова и снова…
Я резко проснулся в луже пота. Пошатываясь, добрел до ванной и залил себе в горло холодной воды. Как мог один-единственный образ так сильно повлиять на меня?
Повинуясь внезапному импульсу, я открыл ноутбук, чтобы еще раз взглянуть на него…
Устрашающе реалистичное изображение исчезло, сменившись сообщением об ошибке. Как бы я ни старался, восстановить его так и не получилось. Залитый синим светом экрана, я напечатал:
“Что сейчас делает мой убийца?”
В результате получилось всего четыре размытых сине-черных квадрата. Сначала я был разочарован, но когда наклонился поближе, в мрачной темноте начали вырисовываться очертания: матрас на полу трейлера, на нем распростертая спящая фигура. Фигура, которую я узнал.
Это изображение продержалось дольше, чем первое, но вскоре и оно размылось и сменилось сообщением об ошибке. Когда я связался с технической поддержкой, они были в таком же замешательстве, как и я: не было никаких записей о созданных мной запросах или изображениях.
Я с нетерпением ждал утра, чтобы попробовать еще раз.
"Мой убийца вид сверху".
Все четыре картинки изображали мужчину с каштановыми волосами, жарившего яичницу на крошечной кухне. Он раздраженно смотрел вверх – смотрел на меня.
Я захлопнул крышку ноутбука. Пора на работу.
***
Весь день я думал о мужчине с каштановыми волосами... о моем убийце.
От одной мысли об этом бросало в дрожь. Всякий раз, когда представлялась минутка, я возвращался к чату, чтобы отправить новый запрос.
“Дом моего убийцы с улицы”.
“Водительские права моего убийцы”.
“Где сейчас мой убийца?”
Но каждый раз результат не радовал.
Я получал искаженные, общие изображения. Мужчина с коричневыми волосами исчез.
Был какой-то трюк, который давал результат – и мне пришлось потратить часы и часы за клавиатурой, чтобы понять его.
Невозможно было “найти” мужчину с каштановыми волосами, если не спрашивать конкретно о нем. Все остальное ни к чему не приводило.
Тем не менее, в течении дня, я узнал кое-что о Ронни.
По крайней мере, "Ронни" было написано на его комбинезоне автомеханика, когда я запросил "изображение моего убийцы в полный рост сейчас". Запрос "мой убийца издалека", также дал мне представление о его машине и доме. Изображения никогда не были достаточно подробными, чтобы узнать номера авто или адрес, но я получил много видов автозаправочной станции на оживленной дороге, коричневого салона автомобиля, заполненного обертками от фастфуда, и трейлера с деревянным полом.
На каждом изображении Ронни сердито смотрел в точку, из которой было сгенерировано изображение…
Я знаю, что ты наблюдаешь.
Я хотел бы сказать, что страх за свою жизнь был единственной причиной, по которой я продолжал шпионить за Ронни.
Но правда была в том, что возможность заглянуть в его жизнь в любое время дала мне такой доступ к внутреннему миру другого человека, какого я никогда не испытывал раньше. Я не был особо популярен на работе, и даже в старших классах я никогда не был тем другом, которому люди изливали душу. Но между Ронни и мной не было никаких секретов.
Я знал, что Ронни смотрит в телефоне, сидя на унитазе утром.
Я знал, какую позу в сексе и какой лак для ногтей предпочитает его подружка Кэтти.
Я знал о их ссорах из-за невозможности зачать ребенка, о том, как Ронни сидит и смотрит на холодильник несколько минут после звонка своим стареющим родителям, о том, как он нарушает правила на работе, надеясь на повышение.
Все грязные, позорные мелочи, которые люди скрывают друг от друга, были открыты благодаря нашей связи, и я не мог найти силы отвести глаза.
Даже когда мое любопытство начало влиять на Ронни.
Не думаю, что он точно знал, что происходит, но было ясно, что это не проходит бесследно. Ронни все больше времени проводил в одиночестве в темноте. Он выглядел измученным и истощенным, как будто мои ночные бдения каким-то образом лишили его сна.
Он начал выглядеть как...убийца.
И у меня дела шли не лучшим образом. Если я не проверял Ронни несколько раз в час, меня бросало в пот от мысли, что важный момент упущен.
Пока обрабатывалось изображение, я кусал губы, уверенный, что когда размытое пятно прояснится, я увижу, Ронни крадущегося к моему дому или к работе с блестящим охотничьим ножом в руке…
Идущего на встречу с судьбой.
Вскоре я был готов на все, чтобы избавиться от страха и гнетущего чувства вины.
Так я оказался на пассажирском сиденье потрепанной машины подруги двоюродного брата одного из моих коллег по работе, втягивая дорожку белого порошка с осколка зеркала.
Красно-синие мигающие огни осветили нас в тот момент, когда двадцатидолларовая купюра перекочевала из моей руки в ее, но до того, как она успела расстегнуть мне джинсы.
Меня толкнули на заднее сиденье патрульной машины, вроде бы оставив размышлять об ужасном повороте, который внезапно приняла моя жизнь, или паниковать о том, что случится, когда я не явлюсь на работу утром…
Но я думал только о запросе к ИИ.
Что бы ни задумал Ронни, я оставался в неведении.
***
Все время, пока меня оформляли, я провел как во сне, но резкий смех двух офицеров по пути к камере вернул меня к реальности.
– Уверена, что стоит оставлять этого сумасшедшего с тем другим? – спросил молодой полицейский. – Ты же помнишь, он вопил, что за ним следят невидимки, когда мы его подобрали…
– Слушай, – ответила его старшая коллега, опершись руками о ремень. – Если бы мы садили каждого психа с отдельную камеру, место бы тут же кончилось. И кстати, – хищная улыбка вползла на ее лицо, – пора познакомить его с соседом по комнате.
Я уже знал, кого увижу, когда заверну за угол тюремного блока.
Ронни выглядел еще хуже, чем раньше.
Бледная кожа, отросшая щетина… Он сидел на бетонном полу, обхватив колени руками и рыскал безумным взглядом по потолку.
Искал наблюдателя.
А потом увидел меня и замер в шоке.
– Ты! – злобно прошипел он.
Я невольно попятился и почувствовал, как твердый пластик дубинки уперся мне в спину..
– Давай, двигай, – хмыкнула офицер. – Прекращай сопротивляться.
– Погодите! – пискнул я в ответ, – может есть другая камера? Можно мне в другую камеру? Офицер, я…
– Не. Сопротивляйся.
Офицер с размаху врезала мне дубинкой по руке, хватка ослабла… Меня втолкнули в камеру.
Ронни поднялся с пола. Его тень легла на меня указующим перстом.
– СТОЙТЕ!!
Старший офицер неторопливо удалялась по коридору, посвистывая и подчеркнуто игнорируя мои крики.
Костлявые пальцы впились мне в плечи, разворачивая спиной к решетке. Наши лица оказались всего в паре сантиметров друг от друга.
– Почему ты следишь за мной? – Ронни бил меня о решетку снова и снова. – Кто ты? Чего ты хочешь?!
– Я… я…
Предплечье Ронни сдавило мне горло, лишая голоса и воздуха. Перед глазами заплясали черные пятна.
– Черт! Да он его сейчас убьет! – голос звучал как будто издалека.
Чьи-то руки разняли нас и выволокли меня прочь по скользкому холодному полу.
Стоны и глухие удары из камеры говорили о том, что Ронни избивали, чтобы заставить подчиниться.
– ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! – Вот что он сказал мне напоследок.
После того, как меня выпустили под залог, я сделал все возможное, чтобы выполнить просьбу Ронни. В конце концов, я был, по крайней мере, частично ответственен за его заключение. Если бы я был на его месте, то тоже захотел бы убить себя.
Черное зеркало экрана ноутбука как будто звало меня.
Просто одним глазком… Что тут такого? Он даже не заметит…
С тяжелым сердцем, я открыл чат с ИИ и набрал запрос:
“Мой убийца, вид из укромного места”.
Вид на комнату через потолочную вентиляцию. Комнату, с мягкими стенами. И словами, намалеванными на полу чем-то бурым, не то кровью, не то чем похуже:
ТЕПЕРЬ Я ТОЖЕ ВИЖУ ТЕБЯ
Ронни смотрел прямо в шахту вентиляции, скаля зубы в безумной ухмылке.
Раз в день, сказал я себе. Просто, чтобы убедиться, что он все еще заперт...
И каждый день я замечал медленные перемены в Ронни. Он перестал пялиться в потолок, перестал писать сообщения на полу. Его волосы понемногу отрастали. Он отжимался, читал книги из библиотеки, разговаривал с врачами. Неужели он больше не замечал моего присутствия? Или он просто скрывал ярость, чтобы выйти на свободу?..
Кажется, я уже знал ответ.
Несколько минут назад запрос "мой убийца, вид из укромного места" показал мне не камеру с мягкими стенами.
Показал мне мою собственную улицу, с маленькой фигуркой, бредущей по пустынному тротуару.
Ронни, должно быть, освободили рано утром, а, из-за того ареста, ему несложно было найти мой адрес...
Понимание всегда приходит слишком поздно.
Я сам создал эту ситуацию. Никакого другого исхода быть не могло. Я уже долго сижу здесь в темноте, пытаясь найти выход, но это не имеет значения: моя судьба была решена в тот момент, когда я попросил искусственный интеллект представить лицо моего убийцы.
Даже если бы я попытался выйти из дома, достать оружие или позвать на помощь, я знаю, что закончил бы там же: под острием ножа Ронни.
Я запер двери и окна, но это не поможет.
Я уже вижу заднюю дверь моего дома на загружающемся изображении.
Он здесь.
~
Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты
Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и переводчика обязательны.
ВОИНСКАЯ ЧАСТЬ
В девяностые мы с корешом тырили цветмет по заброшенным воинским частям Подмосковья и сдавали скупщикам. Тем и жили. Семьи-то кормить надо.
Не подумайте плохого — дербанили, действительно, только заброшенное, оставленное. Даже «консервы» не трогали, хотя там улов всяко был бы богаче. Наша тогдашняя фишечка — собирали инфу про «секретки», куда, зачастую, даже дороги обычной не прокладывали, только подземную узкоколейку. Ну и площадка для вертолётов могла быть, замаскированная от спутников. Да, такие части реально существовали. И сейчас, наверное, существуют.
Подгоняли поближе видавший виды «уазик», прятали, брали инструмент, рюкзаки и шли до места назначения. Там раздирали и выпиливали что могли, в основном, конечно, медь, олово, латунь и прочие технические сплавы. Серебро тоже попадалось. Ну, пару раз набирали немного золотишка и палладия. Редкое и опасное везение, которое едва не вышло нам боком — время тогда было дикое, бандитское... Впрочем, это отдельная история.
Так вот. На ту часть навели нас грибники. Характерные признаки — антенная вышка, хитрая колючка под шаговое напряжение, все дела. Разные грибники, рыбаки и прочие такие и раньше наводили — а мы в долгу не оставались. Грибники, лесники, охотники... Они нам инфу про «секретки» и сливали. А мы всегда делились с продаж. Пусть и небольшой копеечкой, но никого не забывали. Вот и про нас всегда помнили и выводили нас на места. Ну, те, кто сам не рисковал за колючку лезть — или же, наоборот, уже обжигался на подобных попытках и понимал, что не всё так просто.
Ну, значит, подъехали, сверились с картой, загнали транспорт поглубже в лес, заставили ветками. И колею тоже зачистили, на всякий случай. Дошли быстро — лес оказался довольно серьёзный, но не чаща. И расстояние небольшое — с полкилометра где-то. Нормально. Тем более, что погода стояла хорошая, бабье лето в том году вышло даже получше настоящего.
Колючка, конечно, была обесточена, но мы на всякий случай проверили специальными щупами перед тем как приблизиться и резать проход. Вели себя тихо — мало ли что... И очень правильно, как скоро выяснилось.
У таких частей основные объёмы, конечно, всегда землёй. Но мы вниз старались не заглядывать — ниже обычно тоннель и прилегающие служебные помещения, а это всё перед ликвидацией части или подрывали, или консервировали. Могли и заминировать, наверное, от особо любопытных. Не хотелось выяснять.
Прошли ангары, казармы — всё оказалось нетронутым. Даже алюминиевая посуда в столовой и та на месте! Алюминий, конечно, котировался существенно дешевле меди, но и одни эти ложки-вилки в товарном количестве наш рейд окупали. Однако, нас всё же больше интересовали наружные КП и рубки с аппаратурой, трансформаторные будки и гаражи. Поэтому мы рюкзаки набивать не стали, а пошли дальше.
Потом-то, разбирая полёты, мы с Вованом сильно удивлялись, отчего не почувствовали неладное. Вроде мужики опытные и осторожные — а словно бы зачаровал кто. С одной стороны, конечно, всё выглядело так, как и должно: часть обесточена, двери нараспашку, стёкла кое-где побиты, дорожки травой начали зарастать... С другой — посуда в столовой как новенькая, половники на крюках слегка покачиваются... Там, конечно, сквозняки гуляли. Но если сквозняки — откуда запахи? Пахло чем-то съестным, типа вяленого мяса. Вован тоже почуял. А мы лишь пошутили по этому поводу, вместо того, чтобы застрематься и свалить по-быстрому. Опять же, пол чистый, все столы и лавки чистые, расставлены правильно... Дураку понятно — если часть брошена хотя бы пару недель назад, всё уже должно быть в пыли и разводах. А если её оставили совсем недавно — почему дорожки заросшие, почему так много битых окон? Несостыковочка...
И ещё — там не было агитации. То есть, совсем. Ни плакатов, ни панно, ни бюстов Ленина, ни даже флагштоков на плацу. Такие части, «секретки», они, конечно, маскировались от глаз из космоса — газоны там никто не стриг, на территории всегда большие деревья, сосны обычно... Вся архитектура под пионерлагерь сделана или под лесничество. Даже антенная вышка на молниеотвод похожа и с флюгером каким-нибудь. Но вот все эти «Слава КПСС» «Наша Родина — СССР» и прочие подобные выражения присутствовали обязательно. Или мозаика, или кирпичём в стене выложенные, или хотя бы краской по бетону. А тут — ничего. Должно было это нас насторожить?.. Должно. Но почему-то внимания тогда не обратили.
В общем, прошли внешнюю зону, вышли к блоку с рубками. Там, соответственно, вторая колючка, подстанция, все дела. А где подстанция — там трансформаторы и медь. Их из оставленных частей никогда не вывозили, могли только такие, как мы, распотрошить. Но в данном случае всё было нетронутое, строго нулевое. А это значит — центнер меди, самое меньшее. По тем ценам — за одну эту медь мы бы на руки получили около полусотни долларов на двоих. Ну а в те времена пятьдесят «зелёных» — годовая зарплата бюджетника. Делайте выводы, что называется.
И тут, значит, Вован говорит, что фонарик в столовой забыл. Я свой вытаскиваю — а он почти не светит, батарейка села, просроченная, похоже, оказалась; такие тогда часто продавали под видом новых. А в трансформаторной будке без фонаря копаться крайне неудобно, даже если солнечный день на дворе и все дверцы и заслонки поснимать. Возвращаться не хотелось, но мы всё же решили вернуться. Скорее всего, это решение спасло нам жизнь. Вован сначала сам сбегать хотел, но у нас был принцип — во время работы не разделяться. Просто принцип, дитя горького опыта. Никакой тревоги мы не ощущали, вот честно. Солнечно, птички поют, кузнечики в траве скачут...
Вернулись в столовую. Поднялись на второй этаж, где Вован фонарик и забыл. Фонарик там так и лежал, на столе у двери в кладовку. Вован его взял, проверил — нормально работает, всё в порядке — убрал в карман и подошёл к окну.
Я потом его спрашивал — а чего это он вдруг решил в то окно выглянуть?.. Он так ничего внятного ответить и не сумел. Вроде и не близко то окно было, и ничего интересного мы в него увидеть не могли. Стёкла в том окне отсутствовали полностью, даже осколки почти не торчали. Так или иначе, сунул Вован свой фонарик в карман, подошёл к этому окну и выглянул в него. Даже рот уже открыл — наверное, сказать что-то собирался или плюнуть туда. Но так и застыл с открытом ртом...
Ну я, понятное дело, тоже подошёл и глянул в то окно.
Там, под окном, помойка была. Стояли мусорные контейнеры, блестящие — значит, титановые, в секретных частях иногда такие попадались. Я обрадовался — резать титан тяжело, но игра свеч стоила, титан скупали дороже алюминия. А тут его сотни килограмм. Только собрался Вована по плечу хлопнуть и что-то радостное сказать по этому поводу, как заметил ещё кое-что.
Во-первых, в контейнерах были кости, много. Доверху, практически, насыпаны. Свежие совсем — с тёмно-красными ошмётками мяса, мухи над ними кружатся... Уже стрёмно, в брошенной-то части. А тут ещё пригляделся — вижу, рёбра там, грудная клетка характерная, дальше череп...
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ череп. Стопудово. И кости тоже — человеческие. Свежие совсем.
Я даже испугаться не успел — потому что другого испугался. Того, что до сих пор снится и мне, и Вовану в кошмарных снах.
У контейнеров стоял мужик без глаз и без рук. Худющий, с голым торсом — а может, он и весь голый был, его низ контейнеры закрывали. Руки у него отсутствовали по плечи, культи в шрамах и струпьях, глазницы чёрные от засохшей крови. А на плечах у него сидел... Даже не знаю, кто. И знать не хочу, вот нисколечки.
Я сначала подумал, что это обезьяна. Небольшой шимпанзе, которого зачем-то нарядили в китель и галифе. Но это была не обезьяна, кто-то другой. Больше похожий на человека. Только вместо ног у него тоже росли руки, короткие и очень мощные. И шерсти этого существа не было. Оно сидело у слепого мужика на плечах, взявшись этими своими ногами-руками за его шею. Крепко взявшись, очень крепко. Сидело и копалось в том, что было насыпано в контейнеры. Доставало оттуда кости, обсасывало и обгладывало их, а затем швыряло на землю. Доедало объедки, так сказать.
Нет, это был не человек. Не ребёнок, не инвалид-уродец и совершенно точно никакая не обезьяна. Оно копалось в баке, периодически сжимая своими задними руками шею безглазого ещё сильнее — так, чтобы тот больше наклонился к баку с объедками; он послушно наклонялся. Удовлетворённо похрюкивая, существо вытаскивало из бака кости, грызло их, бросало... Мы с Вованом наблюдали за ним, как завороженные. Я видел, как оно достало из кармана кителя носовой платок и вытерло им пот со лба. Затем сложило и убрало обратно. Китель был с погонами прапорщика — что, наверное, может показаться смешным. Но ни тогда, ни потом мы с Вованом не посчитали это забавным. Нам было безумно, отчаянно страшно.
Оно было в парадном мундире, понимаете?.. В мундире с погонами прапорщика. Каждый погон со спичечный коробок, наверное. Под мундиром гимнастёрка. На ногах короткие штаны-галифе, из их штанин высовывались огромные, длинные и мощные ладони, которыми это существо очень плотно держалось за шею слепого. Эти ладони были длиной немногим меньше остальной части его ног. Оно вообще очень плотное и толстое было, это существо. Большая круглая голова, тугой загривок, под кителем складки жира перекатываются. И зубастый рот — до ушей, как у Буратино.
Собственно, мы не видели его лица — если у него вообще было лицо. Мы смотрели на него сверху и немного сбоку. Я помню загривок, маленькое розовое ухо и доходящий почти до этого уха край безгубого рта. Когда оно его открывало, там были видны большие жёлтые зубы, как у лошади или осла. Между нами было ну, метров двадцать всего. Мы потом с Вованом сравнивали, кто что видел — всё сошлось. Ничего нам не приглючилось, помним одно и то же.
Тут, значит, пискнуло что-то или скрипнуло неподалёку. Существо насторожилось, бросило кость и принялось то ли прислушиваться, то ли принюхиваться. Вован хотел отшагнуть от окна, но я присел и его вниз потянул. Он понял, пригнулся и мы очень тихо, на карачках, от окна немного отползли. Встали и также тихо, стараясь ничем не греметь и даже дышать пореже, двинули к выходу. Ну а там уже рванули к нашему проходу со всей мочи. Мчались, как угорелые, не разбирая дороги, как зайцы полоумные. Добежали до «уазика», Вован завёл его и газовал до самой автострады. Отпустило нас только там — ну, когда других людей увидели, машины и всё такое прочее.
Вечером нажрались водки и кое-как смогли увиденное обсудить. Конечно, улепётывать так, как мы драпали, было глупо — шумно, да и можно было споткнуться, ногу потянуть или даже сломать. Тем более, что мы и по лесу бежали почти не сбавив скорости. И ведь оружие у нас с собой было — ну, как оружие, военные ракетницы десятого калибра. Тогда они свободно продавались. Конечно, это не пистолет, но если из такой в человека попасть с нескольких метров — умрёт, причём умирать будет мучительно и страшно.
Только вот та тварь — она человеком не была, хотя и носила мундир. И ни я, ни Вован когда на неё пялились, даже и не вспомнили ни о каких ракетницах. Правильно, конечно — очень сомневаюсь, что в случае чего ракетницы бы нам помогли. Да и пулемёт бы не помог, наверное. Думаю, если бы мы ту тварь вовремя не заметили и не сбежали бы оттуда — она бы из нас сделала таких же, как тот безрукий слепец, на котором она ездила.
Что потом? Да почти ничего. Впрочем, это ещё как посмотреть. Когда мы с Вованом встретили тех двоих, что нас на ту часть навели, они очень удивились. Удивились и испугались. Ну, у нас для того случая уже была отдельная легенда заготовлена. Дескать, так туда и не доехали — типа, собрались, но тут машина сломалась, затем Вован ногу потянул, затем ещё что-то... А мы, как все такого рода мародёры-добытчики, люди суеверные — решили что плохая примета, когда препятствия вот так подряд собираются. Поэтому, типа, извините, спасибо за наводку, но это не наше. Идите туда сами или ещё кого попробуйте под это дело подписать. А мы пас.
Они поверили — или сделали вид, что поверили. Про долю за наводку даже не заикнулись. А мы сделали вид, что поверили им, что они поверили. На том и разошлись.
Ну а что ещё оставалось? Интернета в нашей стране тогда не было, чтобы на всяких форумах и в социальных сетях предупреждения писать. В милицию сообщить? Это совсем смешно. Как-то этих мутных грибников-наводчиков наказать? А за что, собственно, да и как? То есть, как — придумать было можно, но это получилась бы отдельная затратная эпопея с непредсказуемым финалом. Так что в этом направлении мы тоже не стали дёргаться.
Через несколько лет я рассказал эту историю одной знающей бабке. Она сразу спросила, не взяли ли мы из той части чего-нибудь. Мы не взяли — вообще ничего, просто не успели. О чём я бабке и сообщил. Она покачала головой и заявила, что если бы взяли — нас бы выследили и утащили. Кто выследил бы и утащил — не пояснила.
Но я полагаю, что знаю, о ком речь. Это черти были, самые настоящие. А та воинская часть — выход из ада на поверхность. Филиал ада на земле, так сказать, или что-то вроде приёмного покоя. Может быть, там действительно заброшенная «секретка» была, просто черти её под себя приспособили. А может быть, они с самого начала так маскировались. Ну а когда мы с Вованом туда забрели, главные черти в отлучке были. Остался лишь один мелкий бес, которого они держали в самом низу и который их объедками перебивался. Поэтому нам и удалось ускользнуть.
А «грибники»... Ну, может, они души продали, или какой-то особенный процент с отправленных к тем чертям имели. Не знаю.
Глупая версия?.. А что ещё это могло быть? Я никогда не забуду ту тварь, оседлавшую безрукого слепца. Вован как-то сказал, что надо было, всё-таки, хотя бы в слепца пальнуть — как ни страшно умирать от пылающей в тебе ракеты, а ему жить по-любому страшнее было. Ну, не знаю, не знаю... Содеянного всё равно уже не исправишь.
Нет, ну правда, а что ещё это могло быть?.. Зубастое, коренастое, ростом с двухлетнего ребёнка, с огромными ладонями вместо ступней, в сшитом ровно для него мундире прапорщика и верхом на слепом голом человеке с оторванными руками? И грызущее человеческие кости — которыми, как свиными или коровьими, были набиты мусорные баки? Нет, ну что, в самом деле?.. Что?..
Лучшие вопросы недели: про яйца, мелочность, пиво и нежелание иметь детей
Ответ на пост «Сбой в матрице или я уже "всё"???»
Вроде бы писал уже про этот случай в моей жизни, но повторюсь.
Короче, остались у меня от покойного отца часы карманные Молния. Работают. Все норм. И вот в один день я их теряю. Помню видел их возле компьютера последний раз и все Пропали. Поспрашивал у всех. Никто не брал. Ну ок. Перерыл всю квартиру. Нет нигде. Ну пока искал чтобы не в пустую помаленьку прибирался, протирал пыль, мыл полы. При этом отодвигал диван, на котором сплю. Помню точно, что за диваном их не было.
Через неделю решил опять помыть полы в комнате. Точно также отодвигаю диван и.... виду часы. При этом парадокс:
1. когда часы положил на стол они были на полном заводе и шли. И стрелки часов указывали одно время.
2. Когда я их нашел часы снова были на полном заводе. За неделю зааод давно бы закончился
На фото сами часы