Для чего 55 лет назад глава ФРГ преклонился перед поляками

7 декабря 1970 года на морозную гранитную плиту варшавского мемориала жертвам Варшавского восстания немолодой уже человек опустился на колени. Это был глава правительства Федеративной Республики Германии Вилли Брандт. Его поступок стал одним из самых знаковых событий в истории послевоенной Европы.

Вилли Брандт к тому моменту был уже немало повидавшим политиком. Родившийся под именем Герберт Эрнст Карл Фрам, он в молодости примкнул к левым социалистическим движениям Германии, впрочем, со временем радикализм свой оставил. В годы Второй мировой войны Брандту пришлось бежать из нацистской Германии и скрываться под чужими именами – немецкое гражданство он восстановил уже только после того, как рухнул Третий Рейх.

В 1969 году 55-летний Брандт, к тому времени ставший лидером Социал-демократической партии Германии, занял пост канцлера. На этом посту он инициировал «новую восточную политику» - Ostpolitik, курс на нормализацию отношений с социалистическим блоком и, прежде всего, с СССР, Польшей и Восточной Германией. Осознавая необходимость диалога с коммунистами, Брандт стремился к сближению с Москвой и Варшавой, нивелируя конфронтацию времен холодной войны.

И вот, спустя год после избрания канцлером, Брандт приезжает в Польшу. 7 декабря 1970 года канцлер возлагает венок к мемориалу жертв восстания в Варшавском гетто - одному из самых трагических эпизодов Холокоста. А затем, неожиданно для всех, опускается на колени перед этим памятником.

Историки спорят, было ли это чисто спонтанным жестом или тщательно спланированным политическим ходом. Сам Брандт утверждал, что его поступок был искренним выражением скорби и раскаяния за преступления немецкого нацизма.

«Чувствуя тяжелый груз немецкой истории, в память о миллионах убитых, я сделал то, что делают люди, когда невозможно что-то сказать и слова застревают в горле», - так объяснял он мотивы своего поступка.

Реакция была неоднозначной.

В Польше этот жест восприняли как знак примирения и начало новой эры в отношениях с Германией. Но в самой ФРГ консервативная оппозиция резко критиковала Брандта, обвиняя его чуть ли не в предательстве Германии – ведь Польской Республике по итогам Второй мировой достались огромные по площади немецкие территории, с чем многие немцы (особенно вынужденные переселенцы) были не согласны.

В любом случае, этот шаг Вилли Брандта стал прологом к новой эре во внутриевропейских отношениях. Брандт выбрал путь диалога и протянутой руки вместо конфронтации и оружия, за что и был удостоен Нобелевской премии мира в 1971 году.

Жалко лишь одно – современные немецкие политики пример со своего великого соотечественника брать совсем не хотят.

Источник данных для материала:
https://www.gazeta.ru/science/2019/10/21_a_12767348.shtml

Директор Государственной картинной галереи БССР известный советский художник-керамист Николай Михолап нервничал. На работу 24 июня 1941 года он пришел рано. Тревожным взглядом обвел наспех запакованные экспонаты и в очередной раз подумал: жаль, все эвакуировать не получится. Более трех тысяч шедевров не уместить в единственный приписанный к галерее грузовичок. Николай Прокофьевич вспомнил, как в 1939-м начал собирать их по крупицам: что-то пришло из музеев БССР и РСФСР, что-то подарили художники или их семьи, кое-что выкупили из частных коллекций или заказали у известных мастеров. А сейчас этому сокровищу грозит уничтожение: первые бомбы уже упали на город и появилось опасение, что фашисты его вот-вот займут.

Николай Михолап взглянул на наручные часы – 08.39. «Может, хоть сегодня приедет?» – задумчиво задал себе риторический вопрос. «Николай Прокопьевич, не ждите! – вбежала в зал запыхавшаяся Елена Аладова, научный сотрудник галереи. – Мобилизовали водителя. Машину забрали для нужд армии. Собирайтесь…».

Она не успела закончить, как Минск утонул в звуке сирен воздушной тревоги. Уже через час город нещадно бомбили. Вспыхнули пожары. На случай, если огонь перекинется на галерею, сотрудники быстро набрали в старинные напольные восточные вазы воду, пока еще была. Вскоре она и электричество пропали по всему городу. Но сотрудники галереи еще два дня продолжали приходить на работу.

Только к 26 июня Николай Михолап окончательно потерял надежду на эвакуацию экспонатов. Понимая, что богатейшая коллекция галереи рано или поздно будет разграблена, он спрятал ящик с дорогими его сердцу слуцкими поясами. По одной версии – в поленнице во дворе, по другой – в подвале, забросав дровами. Перед тем как эвакуироваться вместе с сотрудниками из горящего Минска, директор закрыл галерею на замок. Покидая город с сотнями других беженцев, он верил, что скоро вернется.

Уже 28 июня в столицу БССР вошли солдаты вермахта. В тот же день, как и боялся Михолап, мародеры начали хозяйничать в галерее.

– В августе 1944 года он получил письмо из Минска от довоенного хранителя фондов галереи Заремы Конопацкой, которая вместе с работавшей там же Таснимой Конопацкой не смогли эвакуироваться. Она сообщала, что ценные экспонаты были вывезены, но здание сохранилось, – рассказывает старший научный сотрудник Национального художественного музея Беларуси Анастасия Рубашная. – Пережив оккупацию, Конопацкие в сентябре 1944 года подписали акт осмотра картинной галереи. Из этого лаконичного документа следует, что «…все наиболее значительные ценности Государственной Картинной Галереи БССР были организованно вывезены в Германию немецко-фашистскими властями». Туда же последовала вся мебель, рамы, многотомная библиотека, а то, что не подходило к отправке по какой-либо причине, уничтожалось. Например, гипсовые скульптуры советских художников были выброшены с третьего этажа и вдребезги разбиты. Предположительно, одним из первых мест отправки экспонатов стал Кенигсберг. Но наиболее ценные предметы искусства могли вывезти в Линц для так называемого Музея фюрера. Некоторые экспонаты, связанные с еврейской культурой, оказались в Франкфурте-на-Майне, часть полотен белорусских советских художников планировали в 1943-м отправить в монастырский комплекс в баварском Буксхайме. Но одним из самых больших хранилищ произведений искусства, вывезенных из Минска, стал замок Хохштадт. Однако многие ценности бесследно исчезли.

Несмотря на то что в первые пять дней бомбежек множество зданий в Минске были разрушены, галерея уцелела. В ней, по некоторым сведениям, расквартировали немецких солдат. Часть экспозиции оставили там же – дожидаться отправки в Германию. В мае 1942-го остатки экспонатов перевезли в Исторический музей, который во время войны продолжал работать. Там они пробыли почти два года, пока незадолго до наступления Красной армии вместе с коллекциями других музеев не отправились в баварский город Хогштадт-на-Дунае. Произведений искусства набралось четыре вагона. Но до точки назначения дошло почему-то три. Куда пропал еще один – до сих пор неизвестно.

Летом 1944-го в освобожденный Минск вернулся директор Государственной картинной галереи. Но это был уже не Николай Михолап. Ему советская власть не простила утрату шедевров. Восстанавливать коллекцию поручили энергичной 40-летней Елене Аладовой. Ей пришлось начать практически с нуля: сохранились только четыре экспоната – три большие работы скульптора Александра Грубэ, которые солдаты не смогли поднять, и поврежденная мраморная копия статуи Тордвальдсена «Меркурий со свирелью».

– Елена Васильевна получила задание составить списки утраченных произведений и оценить их. Это была сложная работа, потому что изначально в 1939 году в инвентарную книгу внесли только часть экспонатов – из постоянной экспозиции. На большее в галерее банально не хватало рук. Этим наверняка планировали заняться позже, но началась война, – объясняет Надежда Усова.

В 1944-м опись утраченного все же составили. Во многом усилиями бывшего замдиректора Третьяковской галереи Николая Машковцева, который лично объехал российские музеи, откуда в галерею до войны передавали экспонаты, и привез копии соответствующих актов. Очень помогли и изданные до войны каталоги. Позже опись по памяти дополнили вернувшиеся из эвакуации сотрудники галереи.

«Экспонаты вывозили вагонами в Германию».

– Сейчас этот документ из 57 страниц – единственный в стране наиболее полный список утраченных экспонатов картинной галереи. Без него о реституции не может быть и речи. Эта опись с краткими данными о предмете искусства и их оценкой служит доказательством, что они были частью нашей довоенной коллекции и принадлежат фонду Беларуси, – поясняет Надежда Усова. – Заграничные музеи всегда запрашивают данные из инвентарной книги, если разговор идет о возвращении чего-либо. Другие документы, даже если они с печатью, не имеют юридической силы. Поэтому белорусские музеи продолжают восстанавливать инвентарные книги.

Вопрос реституции похищенных нацистами шедевров возник сразу после войны. На их поиски в Германию отправилась команда советских, американских и британских специалистов. Они определяли происхождение находок и пересылали по нужному адресу, далеко не всегда точному. Если он был указан как Советский Союз, то экспонат отправляли в Москву. Дальнейший путь мог завести ценный предмет в Могилев, Смоленск, Павловск, Минск, Ростов… Куда угодно.

– На то, что экспонат до войны находился в коллекциях БССР, могла указать аббревиатура музея на обороте, штамп или подпись автора по-белорусски. В таком случае предмет слали в Минск. Уже там распределяли по белорусским музеям. Если таких опознавательных знаков на экспонате не было, его отправляли в любой музей СССР, – рассказывает Надежда Усова. – До сих пор некоторые предметы искусства из минской галереи хранятся у наших коллег в странах постсоветского пространства. Кое-что застряло в других музеях Беларуси. Например, эстамп XVIII века «Портрет мессира Пьера Франсуа Картона синьора де Виара», исполненный в сложнейшей технике меццо-тинто. В прошлом году его случайно нашли в архивных папках Музея истории Великой Отечественной войны. На обороте эстампа был штамп ДКГ – «Дзяржаўная Карцінная галерэя». В январе 2025-го по распоряжению Министерства культуры этот экспонат передали нам, как правопреемникам галереи, которую в 1993-м переименовали в Национальный художественный музей Республики Беларусь.

В 1948 году случилась настоящая культурная сенсация. В Минск прибыли два вагона с белорусскими произведениями искусства, найденными в баварском Хохштадте-на-Дунае. Штампы картинной галереи обнаружили на 153 из более чем 4 тысяч различных ценных предметов (без учета археологических). Но среди них, увы, не оказалось бесценной коллекции 47 слуцких поясов…

– О том, что в столицу БССР придут такие вагоны, никто не предупредил. Поэтому какое-то время они простояли на вокзале. Позже было решено отнести ящики с экспонатами в Музей истории Великой Отечественной войны, который в то время занимал всего несколько комнат в Доме Союзов на площади Свободы, – продолжает Надежда Усова. – Разбирать переданное из Германии поручили 35-летней Симе Дворкиной. Она была историком, а не искусствоведом, к тому же многие полотна оказались повреждены, поэтому сведения о них заносила в опись так, как получалось. Например, «портрет мужчины» – ни автора, ни года написания картины, ни даты ее названия. Тем не менее Сима практически в одиночку описала и измерила тысячи экспонатов! Она занималась этим в будни, а в единственный выходной выходила на работы по расчистке города.

С такими приблизительными исходными данными о прибывших в эшелонах экспонатах и работала семь месяцев Комиссия по приемке возвращенных культурных ценностей. Через десятилетия выяснится, что часть шедевров, которые она распределяла по музеям, оказалась не в тех собраниях. В некоторых случаях для этого были объективные причины. Например, Белорусский историко-краеведческий музей – преемник Государственного исторического музея – открылся только в 1957 году. Поэтому многие его довоенные экспонаты хранились в Государственной картинной галерее.

– Целых 50 лет в Музее истории Великой Отечественной войны в запакованном ящике находилась картина Александра Шевченко «За дровами» из довоенной коллекции галереи. Когда этот экспонат обнаружили, он был в таком состоянии, что его только чудом не списали. В 1998 году картину передали в Национальный художественный музей. Мы ее отреставрировали, и сейчас это украшение экспозиции русского искусства, – рассказывает Надежда Усова.

Она отмечает, что переданные в 1948 году 97 произведений из тех самых двух вагонов с экспонатами – первый пример крупной реституции в картинную галерею. Больше было только в 1960-м из Музея истории ВОВ – 164. Позже небольшие партии приходили из Павловска, Москвы и Новгорода. В целом же передача вывезенных из белорусских земель ценных предметов шла небольшими партиями медленно, почти полвека.

Восстанавливать довоенную коллекцию картинной галереи помогали и обычные люди. Одна из самых трогательных историй – о минчанке, которая в 1989 году сделала неожиданный подарок к 50-летию будущего музея.

– В 1944-м она 15-летним подростком попала с родителями на немецкий склад, который оккупанты не успели вывезти. Минчанам разрешили там взять все необходимое. Пока взрослые разбирали муку и крупы, девчушка разглядела среди мешков красивую картину, – рассказывает научный сотрудник. – Долгих 45 лет она бережно хранила дома полотно, которое оказалось произведением Вильгельма Котарбинского, ставшего после росписи собора Святого Владимира в Киеве одним из самых знаменитых художников Российской империи. До сих пор эта картина – единственная работа данного мастера в коллекции нашего музея.

«Когда в 1950-е Пономаренко стал министром культуры СССР, приказал разыскать следы картины».

Еще одна интересная история утраченного шедевра связана с пятиметровой картиной Федора Модорова «Народное собрание в Западной Беларуси. 22–28 октября 1939 года. Белосток». Она была создана по заказу первого секретаря ЦК ВКП(б) Беларуси Пантелеймона Пономаренко, во время оккупации вывезена из галереи и не возвращена.

– Когда в 1950-е он стал министром культуры СССР, приказал разыскать следы картины. Выяснилось, что в 1944-м или 1945-м ее выставляли в Кельнском соборе. По слухам, затем это полотно купил американский коллекционер. Когда стало ясно, что вернуть картину вряд ли получится, сам Модоров передал нам из мастерской этюды и эскизы к этой работе. Хотя бы таким образом произведение сохранилось в нашей коллекции, – говорит Надежда Усова.

Незадолго до распада страны Советов реституция экспонатов стала в БССР по большей части делом общественной комиссии «Вяртанне», которая почти 20 лет действовала при Белорусском фонде культуры. В нее вошли ученые, сотрудники музеев, архивов, библиотек, учреждений культуры и госорганов. Работала комиссия на голом энтузиазме. Расследования о месте нахождения вывезенных из нашей страны шедевров вели на свой страх и риск. Чтобы попасть в заграничные архивы, эксперты придумывали безобидные темы для научных исследований и там искали следы утраченного наследия, не привлекая внимания. Результатом стали семь томов с описаниями тысяч артефактов и вполне реальные примеры реституции, по большей части – из России. Но после развала СССР стало очевидно: стараний общественной комиссии недостаточно. В возвращении утраченных шедевров без поддержки государства, пусть еще и очень молодого, не обойтись.

– Процесс реституции чрезвычайно трудоемкий. Поскольку в нем участвуют международные структуры и иностранные правительства, деятельность которых определяют международные договоры и национальное право, наладить эффективный механизм можно только на государственном уровне. Поэтому с 1992 по 1994 год в Беларуси параллельно с «Вяртаннем» работала Государственная комиссия по реституции. А в 2009-м при Совете Министров была создана ныне действующая комиссия. У нее еще больше полномочий и возможностей по налаживанию международных контактов. Нам удалось привлечь к работе специалистов из различных ведомств. В результате общей работы за 16 лет в Беларусь вернулись тысячи оригинальных документов и книг, сотни художественных ценностей. Только за 2024 год фонды пополнились 504 экспонатами – оригиналами, электронными и цифровыми копиями. В частности, из Москвы передали 15 работ художника Михаила Севрука. Их Несвижскому замку подарил внук мастера, – рассказывает заместитель министра культуры Беларуси Сергей Саракач, занимающий также должность сопредседателя Комиссии по выявлению, возвращению, совместному пользованию и введению в научный и культурный оборот культурных ценностей, которые находятся за границей.

Но подобные примеры реституции – скорее исключение из правил. Процесс возвращения шедевров непрост в том числе из-за юридических сложностей. Как пример – история с деревянной скульптурой ангела, датируемой концом XVIII века. Ее вывезли в Узбекистан примерно в 1980-х. Владелец мастерской, где она в итоге оказалась, был готов вернуть экспонат Беларуси, причем бесплатно. Но законодательство Узбекистана не позволило.

– Международная практика показывает, что возвращение оригиналов или проблематично, или невозможно в силу ряда причин. Это и действующие национальные законодательства, и нахождение ценностей в частных коллекциях, и отсутствие юридических оснований, и ряд других, – продолжает Сергей Александрович. – Поэтому, как и многие страны, мы пошли по пути так называемой мягкой реституции. Она предполагает получение цифровых копий, создание виртуальных баз данных, депозитное хранение, временные экспозиции и совместные выставки. Даже качественная копия оригинала представляет для нас большой интерес. Например, некоторые книги в Беларуси сохранились только частично. Но если нам передают недостающие страницы в электронном виде, то мы в итоге получаем полное издание, с которым можно ознакомиться. Благодаря копиям культурные ценности возвращаются в научный оборот. Они используются в различных исследованиях, каталогах, презентациях, статьях, буклетах. Это уже немало.

Благодаря «мягкой реституции» в Беларусь из Великобритании вернулось несколько черновиков Янки Купалы. В 2021 году их получил носящий его имя Государственный литературный музей. Среди цифровых копий – рукописные варианты поэм «Курган», «Памяти Винцука Марцинкевича», «Родное слово» и «Задзинщикам».

«За 16 лет в Беларусь вернулись тысячи оригинальных документов и книг, сотни художественных ценностей».

В Национальном художественном музее обращают внимание на еще один плюс цифровых копий: это юридическое и фактическое признание того, что экспонат принадлежит белорусам. В процессе реституции к этому можно апеллировать. Важно и то, что при получении цифровой или электронной копии становится известно точное место хранения некогда утраченных шедевров. А это большое дело, ведь многие культурные ценности вернуть невозможно потому, что никто не знает, где они. Исследователям остается искать их следы в архивных документах, а музейным работникам – шерстить интернет-аукционы, официальные сайты заграничных музеев да рассылать иностранным коллегам запросы с детальной информацией о наших экспонатах, которые могут у них находиться.

– В 2014 году у дирекции государственных музеев Германии мы интересовались наличием в фондах наших слуцких поясов. К официальному запросу приложили их фотографии и каталожные данные. Через несколько месяцев пришел отрицательный ответ, – вспоминает Надежда Усова. – Проверить честность зарубежных коллег мы не можем – только поверить на слово.

Музейщики по всему миру не спешат расставаться с ценностями, попавшими к ним в годы Великой Отечественной войны. Исключение – экспонаты из частных собраний, разграбленных нацистами. Громкая история произошла недавно: законным владельцам вернули шедевр Климта. А относительно произведений не из частных собраний действует тот самый принцип – «такова судьба».

– Один из механизмов, который мы используем, чтобы продвинуться в вопросах реституции, – обращение в Интерпол. Эта работа недавно началась, но она будет активно продолжена. Мы уже направили в Министерство культуры Беларуси и Генпрокуратуру формуляры, где есть необходимые сведения об экспонатах, которые хотим разыскать. Сейчас работаем над уточнениями некоторых деталей по ним, – рассказывает первый заместитель генерального директора по научной, международной и просветительской работе Национального художественного музея Беларуси Виктория Кузьмина. – Уже на этом этапе очевидно, насколько оказались важны все сделанные до этого исследования на тему довоенной коллекции картинной галереи. Сейчас мы опираемся на их данные как на доказательства. Также во время таких исследовательских проектов появляются сведения, где находится экспонат, или предположения об этом.

«Самое важное – четко представлять не то, что мы потеряли, а что имели».

Заместитель министра культуры Сергей Саракач отмечает, что в свое время с Германией шли переговоры о возвращении в Беларусь большого количества икон. Но с 2020-го они прекращены, как и диалог по вопросу реституции с другими странами Запада. Причина – деструктивная позиция в отношении нашей страны.

– Поэтому мы сосредоточились на сотрудничестве с российскими коллегами, – говорит Сергей Саракач. – Планов на этот год достаточно. Собираемся купить цифровые копии портретов представителей рода Голынских, а также связанные с жизнью и творчеством белорусского художника Яна Дамеля. Еще предстоят переговоры с руководством Российского государственного архива литературы и искусства. Надеемся узнать, какие предметы поступили туда из Гомельского музея в 1928–1934 годах. Специалисты из России стараются идти нам навстречу. Например, недавно Государственный русский музей предоставил копии актов передачи экспонатов в белорусские коллекции. Теперь мы сможем подтвердить, что эти произведения искусства принадлежат нам.

Каждый год комиссия составляет список экспонатов, реституция которых в приоритете. В 2024-м в нем было около 700 пунктов: картины, книги, скульптуры, иконы.

– Все предпринятые усилия для того, чтобы вернуть культурные ценности и таким образом обогатить свое наследие, говорят о Беларуси как о сильном государстве, которое хочет дать возможность будущим поколениям более глубоко и всесторонне узнать свою историю, – считает Сергей Алксандрович. – Поэтому пытаться узнать судьбу утраченных шедевров однозначно стоит, даже если шансы на возврат близки к нулю. Самое важное – четко представлять не то, что мы потеряли, а что имели.

Виктория Кузьмина соглашается: важно показать всем, в том числе и самим белорусам, насколько у нас мощная культурная основа. На нашей земле жили не только таланты, создававшие шедевры мирового уровня, но и хорошо образованные люди, которые умели ценить искусство. И их было немало.

– Полная разруха после войны. Территорию Беларуси фактически очистили от чего-либо значимого с культурной точки зрения: от произведений искусства до архивных документов. Поэтому складывалось впечатление, что белорусская культура – исключительно крестьянская. А это не так. На наших землях веками хранилось огромное богатство! – уверяет Надежда Усова. – Вокруг Минска было ожерелье из усадеб и в каждой – множество предметов искусства, в том числе купленных за границей. У белорусской шляхты было принято минимум дважды в год выезжать в другие страны. Оттуда привозили сервизы, столовое серебро, мраморные статуи и многое другое, что впоследствии становилось частью приданого. Следующие поколения преумножали эти богатства.

Так усадьбы фактически превращались в маленькие музеи, многие экспонаты которых стали частью коллекций различных музеев. Вместе с предметами искусства, вывезенными оккупантами и не возвращенными, мы потеряли целую культуросферу. Ее реконструкция – вопрос государственной важности. Ведь он напрямую связан с культурным суверенитетом, национальной идеей и содержит ответ на сакральное для каждого белоруса «а хто там iдзе?».

– Реституция – больше, чем возвращение предметов искусства, – уверена Виктория Кузьмина. – Она дает возможность в ретроспективе оценить культурное богатство нашей страны, понять, какими уникальными сокровищами мы обладали в начале прошлого века. Фактически это возвращение белорусам их национального самосознания.

Знаете ли вы, что…

1. гауляйтер Кубе жаловался рейхсляйтеру Розенбергу в письме 19 сентября 1941 года: «В Минске имелись большие и ценные коллекции картин и художественных изделий, которые почти полностью вывезены из города. По приказу рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера большое количество картин служба СС отправила в Германию. Генерал Штубенраух вывез в район боевых действий огромное количество ценностей. Речь идет об утерянных ценностях на миллионы марок»;

2. в Национальном художественном музее Беларуси хранится более 400 экспонатов из довоенной коллекции – всего лишь восьмая часть того, что было до оккупации Минска. Судьба почти 2900 произведений остается неизвестной;

3. к поиску вывезенных белорусских предметов искусства подключили даже Интерпол;

4. в прошлом году по инициативе Генеральной прокуратуры составлен список культурных ценностей, вывезенных фашистами и подлежащих возврату. Среди 694 предметов – иконы, картины, книги и скульптуры.

Давненько не брала я в руки шашки, и не писала о Франции, ее традициях и кухне

То вдохновения не было, то сюжета, а вот сегодня свезло так свезло)

Во Франции начался период продажи galette des rois, королевского пирога

Французы, они же как? Не могут есть что то, если это не привязано к традициям или истории.

Так было с сезонными зимними блюдами, которые едят только зимой (Раклетт, "зимний сыр", что это такое и с чем это едят (французская кухня))

или с традицией пить молодое божоле в третий четверг ноября, или традиционный омлет матушки Пуляр, которые больше традиция чем омлет (Мон-Сен Мишель (Mont Saint-Michel). Омлет матушки Пуляр)

С королевским пирогом тоже связана традиция. И еще какая! Крещение Христа!

Вообще то, королевский пирог начали готовить еще древние римляне, в период Сатурналий во второй половине декабря. Это был период перемирия, когда власть господ над своими рабами была приостановлена. На праздник Сатурналий было принято запекать в пирог боб и пировать всем вместе за одним столом – и рабам, и их хозяевам. Тот, кому доставался боб, становился “королем одного дня”. В день “правления” человек мог исполнить все свои желания на один день, в том числе, раб мог отдавать приказы своему хозяину.

Во Франции же приготовление королевского пирога приурочили к конкретной дате, к празднику Крещения Господня.

И хотя Крещение обычно бывает в январе, продавать королевский пирог начинают за несколько недель до праздника

Традиция печь королевский пирог появилась еще в 13-14 веках. По старой традиции пирог делится на столько порций, сколько присутствовало за столом, плюс еще одна часть, la part du Bon Dieu, которая отдавалась первому встречному бедняку. В пирог клали фасоль и тот, кому она доставалась, назначался королем.

Позже боб заменили керамической или фарфоровой статуэткой с изображением Младенца Иисуса, ангелов или святых. Сейчас же сюрпризом может служить любая мелкая вещь – монета, медаль, фигурки героев мультфильмов и многое другое.

В 16 веке королевский пирог был предметом ожесточенной войны между пекарями и кондитерами . Каждый хотел получить монополию на продажу этого пирога. Король Франциск 1-й предоставил право кондитерам. Пекари обошли запрет на продажу королевских пирогов, заменив их пирожными, которые они предлагали своим покупателям.

В Париже королевский пирог немного смешали с Ле питивье (французским тортом с миндальным кремом, происходящим из коммуны Питивье, расположенной в департаменте Луара и регионе Центр-Валь-де-Луара), чтобы превратить его в пирожное из слоеного теста с начинкой из франжипана (крем, состоящий на две трети из сливок, миндального крема и одной трети заварного крема).

А теперь о том, как приготовить королевский пирог)

Вам понадобится не так уж много ингредиентов. Вообще, королевский пирог считается во Франции недорогим блюдом.

Вам нужны:

два пласта слоеного теста (сегодня хорошее слоеное тесто можно купить в любом супермаркете, так что рассказывать, как готовить тесто я не буду)

100 грамм сахарного песка

75 грамм сливочного масла

140 молотого миндаля

2 яйца

один яичный желток

ВСЁ!)

На первый пласт слоеного теста вы выкладываете ореховую смесь, приготовленную из молотого миндаля, размягченного масла, сахара и двух яиц. Смесь лучше поместить в кондитерский мешок. В смесь вы можете положить фасоль или фигурки святых, ангелов или игрушечных зверей.

И главное - обязательно разрисуйте пирог так, как вам хочется

Если вы не любите миндаль, королевский пирог можно печь с любой начинкой, с яблоками или малиной. Любыми фруктами или ягодами

Главное - не забудьте положить в пирог вашу фасолинку, боб, или фарфоровую фигурку! И обязательно наденьте на того, кому она попадется, королевскую корону)

Бон аппети)

Искренне ваша Старая французская калоша)

Поговорим сегодня об одном парне, умудрившемся навести немало шума пол века назад. Вы могли про него слышать, особенно после выхода фильма "Однажды...в Голливуде" 2019 года, кто-то и раньше. Это Чарли Мэнсон - наркоман, рок-музыкант, преступник, суперзвезда, сутенёр и несостоявшийся мессия, чуть не спасший мир от конца света.

И на самом деле про его жизнь и деяния написано немало материала и снята целая куча фильмов. Он оброс мифами и вошёл в историю как нечто зловещее, чуть ли не демон в человеческом обличье.

В этом материале попробуем взглянуть на него под другим углом.

Ну а кто не знает его историю - тоже будет интересно. Всё таки персонаж был занимательный.

Потому что вся ирония его известности в том, что и не был он никаким суперзлодеем или гениальным манипулятором. Скорее просто неудачник, собравший вокруг себя кучку маргиналов и выродившийся в натуральное зло. Посредственность, натворившая дел, но и возведённая в статус легенды благодаря журналистам, писателям и киноделам.

Самое страшное в феномене Семьи Мэнсона – то, что вот такие потенциальные Мэнсоны окружают нас повсюду. И это не какой-нибудь психопат, ловящий адреналин насилием и манипуляциями, это может быть и алкоголик из подворотни, и нелюдимый парень из параллельной группы в ВУЗе, и грубая кассирша из супермаркета.

Рассмотрим в этой статье всю историю самого Чарли и его окружения. Там жути много и кроме самой известной их акции.

А начнём с того, что его и прославило. Вы скорее всего как раз и слышали, что Чарли с кучкой подельников убил какую-то актрису у неё дома. Но было всё не совсем так.

Резня на Сьело-драйв

8 августа 1969 года, Лос-Анджелес, элитный жилой район Беверли-Хиллз. Поздно ночью к особняку по адресу Сьело-Драйв, 10050 подъехала машина с четырьмя людьми.

Участок арендовал известный режиссёр Роман Полански и жил там с женой, 26-летней актрисой Шерон Тейт. В те дни он был в Лондоне, а Шерон, чтобы не оставаться одной, позвала к себе...своего бывшего парня, известного 35-летнего стилиста Джея Себринга. И они просто друзья, если что, там долгая история взаимоотношений. Также с ними был друг Романа, 32-летний актёр Войцех Фрайковский, и 25-летняя девушка Войцеха Эбигейл Фолджер, дочь бизнесмена Питера Фолджера.

Незваные гости проникли во двор, попутно обрезав телефонные провода и убив оказавшегося не в то время и не в том месте 18-летнего подростка Стивена, а затем вломились и в сам дом. Вы, наверное, могли бы подумать – ограбление, но нет, нападавшим деньги были не нужны. И присутствовавшие это сразу поняли – Войцех предпринял неудачную попытку сбежать, а Джей даже попробовал сопротивляться. Не помогло: всех поймали, обезвредили и согнали в одну комнату.

То, что было дальше, тут подробно описывать не стоит. Ничего хорошего. Так или иначе, к утру Шерон, Джей, Войцех и Эбигейл были убиты и нападавших не остановило даже то, что Тейт была на восьмом месяце беременности.

Но не верьте страшилкам журналистов, беременную девушку не потрошили, она не была под наркотиками, это всё фейки. Но вот то, что кровью Шерон написали на стене слово «Свинья» – правда. И факт этот важный, он ещё стрельнёт в будущем.

Так вот – именно это массовое убийство прославило Чарльза Мэнсона, хотя его самого там даже не было. Да и славы убийцы он никогда не искал. Резню устроила троица верных ему упырей: Текс Уотсон, Сьюзен Аткинс и Патриция Кренуинкл. Также с ними была Линда Касабиан, в преступлениях не участвовавшая. Это были члены секты под названием Семья, возглавляемой Мэнсоном. Совершено это преступление было по его приказу.

Общественный резонанс

События ночи не прошли незамеченными (раз уж мы спустя пол века про это говорим).

Тут важно сказать пару слов о контексте эпохи: шестидесятые в США были пиком развития американского государства и общества в послевоенные годы. Выросло тепличное поколение, не видевшее крупных войн и кризисов. Во Вьетнаме только-только начиналась заварушка, до топливного кризиса семидесятых оставалось полтора десятилетия, уровень жизни достиг высочайшего уровня за всю историю страны, а нравы стали проще. На подъёме было движение хиппи, за окном гремела сексуальная революция, в широкое употребление входили вещества. Можно было бы сделать целую хронику на пару сурено-минут, тем более что данная статья вдохновлена именно его видео на эту же тему, но в целом контекст понятен. Шестидесятые с парой оговорок были максимально счастливыми временами и вошли в историю как «Свингующие шестидесятые». Это правда британское название, но и в Америке его использовали.

9 августа 1969 года шестидесятые были убиты вместе с Шерон Тейт и её друзьями.

Утром зажравшаяся Калифорния буквально проснулась в новом мире: ещё вчера расслабленная атмосфера голливудской богемной жизни сменилась паранойей: звёзды в срочном порядке возводили заборы вокруг особняков, нанимали охрану, разрывали связи с друзьями, отменяли громкие мероприятия. И не потому, что им всем угрожала мафия или, например, злые русские. Нет, просто кучка обдолбанных маргиналов.

Да и обычные люди тоже были в ужасе, всё-таки не каждый день в приличном в общем то городе кто-то устраивает натуральную бойню.

Тут стоит выразить отдельное «уважение» журналистам, подхватившим эту тему. В погоне за рейтингами и в условиях жёсткой конкурентной борьбы они всё больше и больше сгущали краски, придумывали самый разный бред про случившееся. Из газет читатели могли узнать, что дома у Полански был наркопритон и зажравшиеся мажоры устроили кровавую оргию, кто-то писал про сатанинские жертвоприношения, а некоторые гении додумались до того, что публиковали в прессе списки будущих жертв (!). Не отставали и звёзды, охотно дававшие интервью с восхитительными историями, о которых невозможно молчать. Их послушать - так вся голливудская богема лично была в том доме и всё видела.

В общем, как это модно говорить сегодня, устроили невиданных масштабов псиоп.

И задумайтесь – из-за одной трагичной ночи вся яркая и жизнерадостная атмосфера шестидесятых улетела в мусорку. Пьяный угар сменился ужасом и великой депрессией, будто бы предвосхищая упадок семидесятых.

В следующий раз американское общество столкнётся с такой паникой лишь спустя три с лишним десятка лет, когда самолёты врежутся в башни-близнецы.

И во всём виноват, по сути, один человек – Чарльз Мэнсон. О нём дальше и поговорим.

(хотя конечно виноват не он, но об этом в конце)

Откуда этот Мэнсон взялся

Чарльз Миллз Мэддокс родился в 1934 году в городе Цинциннати, Огайо. Его матери Кэтлин было всего 16 лет и отца мальчик никогда не знал. В том же году она вышла замуж за 25-летнего рабочего Уильяма Мэнсона, он усыновил Чарльза и дал свою фамилию. Настоящий отец так и остался неизвестным, но есть намёки, что им был 24-летний мошенник Колонел Уокер Хендерсон Скотт-старший (как же американцы любят длинные имена!).

Есть миф, что мама нашего героя была проституткой, но то неправда, хотя образ жизни в любом случае вела своеобразный.

Три года спустя Уильям понял, с кем связался, и подал на развод. Ещё спустя три года Кэтлин вместе с братом Лютером и его женой напились и напали на собутыльника. Она после этого села на 5 лет, а Лютер по некоторым данным отделался лёгким испугом, а по другим тоже сел.

Примечание – в некоторых источниках говорится не о нападении на собутыльника, а о попытке ограбления места, где это случилось. Почему-то они напились на автомастерской.

На самом деле вот таких примечаний в биографии будущего Мессии немало. Его биография полна слухов и несостыковок. Так, например, по некоторым данным во время отсидки мамы он жил у этого самого дяди Лютера, по другим – это был дядя Билли в Западной Вирджинии. Точно известно одно – дядя был тем ещё ублюдком и, возможно, сделал самый большой вклад в уничтожении психики племянника. Он откровенно презирал его и практиковал своеобразные методики воспитания.

Одна из самых известных историй из детства Чарльза была про женское платье. Дело в том, что Чарльз рос достаточно асоциальным парнем (с такой-то семьёй) и у него были проблемы с ровесниками. После очередного конфликта с одноклассниками любимому дяде пришло гениальное решение – нарядить племянника в женское платье и отправить в таком виде в школу. Как это должно было помочь прекратить травлю – та ещё загадка Жако Фреско. Понятное дело, этот перформанс сделал ситуацию ещё хуже.

Также он какое-то время жил у бабушки Нэнси Ингрэм Мэддокс, религиозной фанатички, Она, конечно, поприятнее маминых братьев, но и с ней Чарли счастлив не был.

В 1942 году Кэтлин вышла из тюрьмы и забрала сына. Хорошей мамы из неё не вышло – она продолжила пить, много пить, очень много пить. Однажды эта дама сидела в баре с малолетним сыном и официантка пошутила, что готова купить у Катюшки ребёнка. В ответ на это та реально взяла и отдала Чарли, взамен взяв кувшин не с вином (по другим данным - баклажку пива). Только спустя несколько дней его нашёл и забрал Лютер.

Опять же, история неподтверждённая, её рассказал сам Чарльз уже спустя много лет. Но то, что Кэтлин несколько раз пыталась отдать сына в другие семьи – факт.

Попытки эти не были удачными – каждый раз Чарли возвращался к матери. Поняв, что никто такого мальчика не заберёт, она отправила его в католическую исправительную школу. Читай – приют для неблагополучных подростков.

Мэнсон несколько раз сбегал оттуда и возвращался домой, но любимые родственники возвращали парня обратно. В итоге он просто сбежал и остался бездомным. Пути сына и мамы на этом разошлись окончательно.

Кстати, Чарли на этот момент имел неплохой опыт попадания в полицию: он уже получал небольшие сроки за воровство и ночевал в КПЗ. Теперь же, оставшись на улице, продолжил воровать, но уже будучи полноценным преступником. Отправляли его теперь в "серьёзные" малолетние тюрьмы. В одной из них он познакомился с молодым бандитом, вместе они сбежали и короткое время занимались грабежами. Соответственно с каждым арестом зоны становились всё хуже: если сначала это были закрытые католические школы, то в 13 лет он оказался в колонии для несовершеннолетних преступников. И…там его изнасиловали. Причём при содействии надзирателей.

Примерно в это время он начал сходить с ума. Это было не помутнением рассудка, а полноценной тактикой. Чарли смекнул, что в таких местах хуже всего приходится слабакам, а вот психов не трогают, поэтому и начал сам нападать на сокамерников и выжимать из себя вот эту психованность.

Это помогло. Настолько, что Мэнсон полюбил тюрьмы и даже просил оставить его там. Видимо потому, что в тюрьме жизнь банально стабильнее и понятнее, чем с дядей-дегенератом или пьющей мамой. Ну и кстати, вы вдруг начали его жалеть, то зря – он тоже стал насильником.

В один момент наш главный герой даже ненадолго вышел на волю. В 1955 году он женился на официантке Розалин Джин Уиллис и занялся грабежами, а спустя три месяца сел на три года за угон машины. Жена за это время успела забеременеть и уже после ареста мужа родила Чарльза Мэнсона-младшего, а потом расторгла брак и уехала в другой город.

Выйдя из тюрьмы, он занялся сутенёрством, попытался набрать «штат работниц», но успеха не добился. Но зато нашёл среди своих девочек Леону Стивенс – вторую жену. Их брак продержался почти 4 года, и распался в 1963 году, после очередной посадки Чарльза. В браке у него родился второй сын – Чарльз Лютер Мэнсон.

Но стоит отметить то, что наш герой в тюрьме впитывал не только плохое. Он достаточно много читал, в том числе всякую литературу по саморазвитию, внезапно увлёкся саентологией, но самое главное – научился играть на гитаре и всерьёз захотел стать известным музыкантом.

Ставки повышаются

К концу шестидесятых Чарльз Мэнсон уже погряз в криминале, но пока что ещё не дошёл до непосредственно убийств. Ничего, скоро дойдёт.

Выйдя из тюрьмы в 1967 году, он переехал в Сан-Франциско, где как раз шло т.н. «Лето любви» – гигантских масштабов мероприятие, организованное хиппи в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и некоторых других странах. Ему на тот момент было 33.

Важный момент: Мэнсон хиппи не любил, он их считал слабыми и презирал. Но всё же именно эту субкультуру решил использовать для будущих тёмных дел. В тюрьме он читал Дейла Карнеги и книги по саентологии, а сейчас решил использовать полученные знания для управления массами.

Весной он встретил 24-летнюю Мэри Брюннер. Она работала помощницей библиотекаря в университете городка Беркли. У молодых людей завязались отношения, они стали жить у неё дома и через некоторое время девушка попала под его влияние. Мэри бросила работу и фактически стала первым членом этой самой Семьи, а заодно матерью третьего сына Чарли – Валентайна Майкла Мэнсона.

Парочка покинула Беркли и отправилась в путешествие по Калифорнии, вербуя новых участников в свою компанию. Быстро сформировался костяк общины:

• 19-летняя Сьюзен Аткинс, совсем недавно пережившая смерть матери и уход отца. В попытках прокормить себя и брата она ещё в школьные годы стала стриптизёршей, даже выступала перед Антоном ЛаВеем (основателем церкви сатанизма), а в итоге осталась бездомной и нашла новую семью в компании Чарльза и Мэри.

• 20-летняя Патриция Кренуинкл. Росла в хорошей семье, поступила в университет, но имела кучу комплексов из-за гормональных заболеваний и лишнего веса. Чарльзу достаточно было сказать ей, что она красивая, и переспать один раз, чтобы она бросила всё и примкнула к его Семье.

• 19-летняя Линнет Фром. Родилась и выросла в хорошей семье, в школе занималась хореографией, входила в известную танцевальную группу, в составе которой выступала на телевидении и даже в Белом Доме перед президентом. Но в 14 лет попала в плохую компанию, подсела на алкоголь и наркотики, почти забросила школу и в итоге родители выгнали её из дома. Но долго она на улице не прожила, поскольку почти сразу после этого к ней подошёл Чарли и позвал в Семью.

• 20-летняя Элла Джо Бейли. О её жизни известно меньше всего, но она стала одной из первых в Семье и вместе с Патрицией завербовала Дениса Уилсона.

Дальше банда начала расти, собирая новых и новых хиппи, Чарльз учил их жизни, обеспечивал наркотиками и устраивал оргии. А ещё много играл на гитаре и пел. Мессией пока не стал, но авторитет в глазах последователей однозначно имел гигантский.

В 1968 году коммуна подружилась с Денисом Уилсоном, барабанщиком группы The Beach Boys, и всем составом переехала на его виллу в пригороде Лос-Анджелеса. Данный период стал очень важным, потому что Beach Boys были на тот момент одной из самых популярных рок-групп в стране и конкурировали с британскими The Beatles. Представьте если бы мэнсониты сегодня поселились у участника Twenty One Pilots или Skillet, например. Это было важно, потому что, приблизившись к звезде, у Мэнсона появилась возможность устанавливать связи с людьми из музыкальной индустрии. Особенно важным знакомством был Терри Мелчер – продюсер тех же Beach Boys, The Mamas & Papas и других популярных тогдашних групп. Чарли в сотрудничестве с ним даже начал работать над первым альбомом, а заодно работал с Beach Boys, занимаясь написанием песен для них.

Но всё же дружбы не сложилось: поругался наш герой с Уилсоном по очень прозаичной причине – из-за прав на одну из песен. Плюс обиделся и на Мелчера из-за отказа выпустить в продажу этот самый первый альбом.

Обидевшись, Чарли перевёз своих людей на ранчо, принадлежащее 80-летнему Джорджу Спэну. Они там уже успели пожить во время путешествий, а сейчас вернулись. С Уилсоном и Мелчером же разорвали все связи, сделав лишь угрожающий намёк на прощание. Но запомните этот факт, что Чарли ОЧЕНЬ сильно обиделся на последнего. Считайте это заряженным ружьём, которое ещё выстрелит.

И вот так мы переходим к следующей странице в истории группы – обещанному в названии абзаца повышению ставок. Сдерживающих факторов уже будто бы не осталось – больше никаких грёз о музыкальной карьере, признании, известности. Семья окончательно маргинализировалась.

Вообще первое покушение на убийство официально было совершено на Берни Кроу, о чём пойдёт речь дальше, но есть сведения и о более раннем. По показаниям, полученным уже после ареста Мэнсона, первой жертвой Семьи стала 17-летняя Марина Элизабет Хейб, убитая летом 1968 г. Это дочь американской актрисы Элоиз Хардт и венгерского писателя Ханса Хабе. Она была похищена рядом с домом матери в Голливуде и найдена на пляже со множественными ножевыми ранениями. Ни наркотиков, ни алкоголя в крови не обнаружено, изнасилована не была. Просто похитили и убили. Но прямая связь с Мэнсоном не установлена.

Вообще Семья подозревается в 24 убийствах, из которые доказаны будут только 9.

Берни Кроу

Летом 1969 у Мэнсона возникло недопонимание с наркоторговцем Берни Кроу. Он поставлял Чарльзу вещества и в общем то был «честным» барыгой. Насколько честным вообще может быть человек в его деле. Но вот один из членов Семьи оказался с гнильцой. Тут на сцену выходит Текс Уотсон, в дальнейшем оказавшийся одной из центральных фигур в этой наркоманской ОПГ.

Тексу на тот момент было 24 года. Он вырос в Техасе в религиозной семье, был отличником, вёл школьную газету, занимался спортом, а после выпуска поступил в университет. Не на ту дорожку свернул, когда в возрасте 22 лет приехал в Калифорнию, подсел на вещества, а потом попал на тусовку к Уилсону и подружился с Мэнсоном.

В 1968 он временно ушёл из Семьи и поселился у девушки, занимавшейся продажей веществ. Помогал ей в преступных делах, а потом загорелся идеей вернуться на ранчо, попутно заработав денег для коммуны.

Для этого он украл крупную сумму денег у друга своей возлюбленной, Берни Кроу, тоже наркоторговца. Кроу это почему-то не понравилось, он узнал про ранчо и пригрозил перебить всю Семью, если деньги не будут возвращены. Мэнсон лично приехал на переговоры, начал вроде как диалог, но посреди него просто выхватил револьвер и пристрелил надоедливого барыгу.

На следующий день он увидел по телевизору, что в том районе, где это случилось, нашли труп члена «Чёрных пантер». Это такое левое движение по борьбе за права афроамериканцев. Берни был чёрным, пантеры чёрные, совпадение 100%. Значит убитый и был Берни.

Ну, так решил Чарльз. Этот дебил не додумался хотя бы потыкать ногой в тело человека, чтобы проверить, что он мёртв. Тем более – «убил» он его в живот. Да даже в фильмах люди от выстрела в живот не умирают, он бы ещё в плечо стрельнул и радовался, какой он крутой киллер.

Важный штрих к портрету Мэнсона – его радость быстро сменилась паникой. Он подумал, что, раз уж Кроу был из Пантер, его друзья смогут узнать кто виноват в смерти их соратника и приедут мстить. Он впал в помешательство и на полном серьёзе стал готовиться к обороне фермы, вооружая своих последователей. Вот вам и тёмный мессия.

Два года спустя живой и здоровый Берни появится на судебном заседании и даст показания против горе-убийцы.

Гэри Хинман

После этого происшествия Чарли подружился с байкерской бандой «Чистые дьяволы» и пригласил их на ранчо. Они согласились помочь Семье в сражении с Пантерами в случае их нападения. Было это в конце июля.

В этой главе у нас новый персонаж – Бобби Босолей. 22 года, уроженец Санта-Барбары. Был старшим ребёнком в многодетной семье рабочих, занимался музыкой, состоял в нескольких группах, с 15 лет несколько раз катался в исправительные лагеря для трудных подростков. В 1968 году уже стал хиппи, жил с другом Гэри Хинманом в пустыне, там познакомился с Мэнсоном и присоединился к нему. Гэри же в Семью не вступил и занялся торговлей наркотиками. Но Бобби стал закупать у него вещества для коммуны.

Возвращаемся в конец июля 1969. Бобби пытается расплатиться товаром, купленным у Хинмана, с байкерами, но те воротят нос и заявляют, что товар некачественный. Бобби пытается уговорить друга вернуть деньги, тот отказывается. Мэнсон, испугавшийся за отношения с новыми охранниками, да ещё и находившийся уже в не самом адекватном состоянии, отправил Бобби вместе с Сьюзен Аткинс и Мэри Брюннер на переговоры с Хинманом. Когда всё зашло в тупик, он приехал лично, рассёк мечом лицо парню и приказал пытать. И уехал, оставив Гэри наедине с бывшим другом и двумя отмороженными девицами.

Как оказалось, денег у жертвы не было. Спустя два дня пыток Гэри был скончался, а Бобби кровью убитого написал на стене слово «Свинья», а также нарисовал знак «Чёрных пантер», чтобы свалить убийство на последних.

Есть, конечно, и ещё одна причина его убийства – деньги, как это не странно. Не те, которые хотел вернуть Гэри, а некие богатства, которые там разглядела одна из девушек Чарльза. Помните, среди первых мэнсониток была некая Элла Джо Бейли? Вот она бывала у Гэри дома (мэнсонитки, кстати, занимались проституцией) и ей показалось, что это богатый парень. Девушка дала наводку Мэнсону, а тот организовал вот эту попытку ограбления, использовав наркотики в качестве casus belli.

И, кстати, не забывайте, что мы говорим про дебилов. Бобби вместо того, чтобы стереть все отпечатки пальцев и закопать орудие убийства где-нибудь в пустыне, взял нож с собой и положил в багажник машины. Машины убитого, которую он просто забрал себе и ездил как ни в чём не бывало. С окровавленным ножом в багажнике. Угадайте – как поймали Бобби и как доказали причастность к убийству.

Просчитался, но где?

Байкеры, кстати, всё равно уехали с ранчо. Поняли с кем связались.

Войны с Пантерами так и не случилось, но вся эта цепочка событий примерно после ссоры с Уилсоном до убийства Хинмана сыграла важную роль в трагичных событиях 9 августа, окончательно сведя с ума мэнсонитов и самого Мэнсона. Возможно, если бы не Уилсон, не было вообще никаких убийств. Возможно, если бы Чарльз не увидел новость про убийство Пантеры, ничего бы не случилось. Возможно…

Да какая разница? История не терпит сослагательного наклонения. Всё случилось и умерли люди. Пока что один, но мы, ведь, подошли к самому известному эпизоду истории секты Мэнсона, уже рассказанную в самом начале статьи.

Но для начала введём очередного персонажа в повествование: упомянутую в самом начале Линду Касабиан.

На момент этих событий ей только-только исполнилось 20 лет. Росла без отца, но в многодетной семье. Из-за того, что была в ней старшим ребёнком, мать не обращала на неё внимание и девушка была предоставлена сама себе. А потом ещё и появился отчим, избивавший приёмных детей. В 16 лет она бросила школу вместе с одноклассником, вышла за него замуж, вместе они сбежали на Западное Побережье и…развелись. Потом она ещё неудачно попыталась помириться с отцом, в 19 лет вышла замуж за армянина Роберта Касабяна (она Касабян, а не Касабиан), родила дочь Таню, несколько раз расходилась с ним и в итоге осталась одна в Лос-Анджелесе. Роберт бросил семью и свалил в Южную Америку. Она же познакомилась с Кэтрин Шер, членом общины Мэнсона, и переехала на ранчо Спэна.

И вот наступил вечер 8 августа. С убийства Хинмана прошло две недели, к особняку на Сьело-Драйв 10050 подъехала машина с Тексом Уотсоном, Сьюзен Аткинс, Патрицией Кренуинкл и Линдой Касабиан. Теперь вы их знаете получше, чем вначале статьи. Они убили всех, кто находился в доме, включая даже невовремя оказавшегося во дворе 18-летнего подростка Стивена, уезжавшего от живущего на участке друга. Убита была даже беременная 26-летняя Шерон Тейт. Сьюзен, присутствовавшая при убийстве Хинмана, и здесь написала слово «Свинья» на стене. Но это была уже не инициатива исполнителей, а лично задание Мэнсона. Позже узнаете зачем.

Линда в непосредственно резне не участвовала. Она впала в состояние шока после убийства Стивена и в дом даже не зашла. Но и не сбежала, потому что идти ей банально было некуда. Тем более, в руках мэнсонитов находилась Таня.

Помните тот факт, что Чарли сильно обиделся на Терри Мелчера? Так вот – обида была сильной и просто так отпустить её не получилось. Когда убили Хинмана, Мэнсон решил продолжить серию и в качестве места для второй резни не задумываясь выбрал дом Терри Мелчера. Он очень хотел, чтобы имя обидевшего его продюсера как минимум ассоциировалось с чем-то нехорошим. И у него это даже получилось.

Дом был съёмным и на момент августа 1969 года в нём уже жил Полански с женой. Можно оправдать ошибку тем, что Мэнсон не знал про это, но нет: уже во время суда друг Шерон рассказал, что наш обиженка приходил на участок и точно видел, что никакого Мелчера там уже нет.

И вы ни за что не догадаетесь, почему же Мэнсона ТАК задела ситуация с Терри. Будете смеяться, хоть ситуация и не смешная. Так вот – виной всему воровские понятия. Чарльз же немалую часть жизни провёл в тюрьмах и понятия эти уважал, а продюсер их нарушил. Он обещал помочь с альбомом и «кинул» его. Мэнсон этого так и не забыл.

Но всё равно спрашивается – а каким боком убийство не имеющих никакого отношения к Мэлчеру людей может послужить местью Мэлчеру? Логику найти тяжело.

Но была у убийства Тейт и вторая причина, но о ней позже. Это будет отдельная тема.

Пока что только важно знать, что серия убийств на этом ещё не закончена.

О последующих событиях поговорим во второй части. В одну всё не уместилось из-за ограничения по количеству символов.

Другие части

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ