Краснодар. Комбинат "Севкавжирмасло" (1931)
В середине 30-х годов женился и в 1936 году у Степана родился сын Юрий. Жизнь шла своим чередом как у всех – работа, дом, семья, быт. Но в нее самым неожиданным образом вмешалась война.
В 1941 году Степан Сергеевич был направлен в г. Ростов на республиканские курсы минеров, которые и окончил. При проведении эвакуации в начале августа 1942 года участвовал в мероприятиях по выводу из строя своего предприятия перед наступлением немецко-фашистских войск на г. Краснодар.
А с 9 августа 1942 года он был зачислен в ряды партизанского отряда Сталинского района г. Краснодара (впоследствии отряд им. Братьев Игнатовых), став старшим подрывником-минером 2-го взвода. Неоднократно участвовал в боевых операциях в тылу противника.
В отряде непрерывно шло обучение взрывному делу, одним из первых преподавателей был и Степан Сергеевич. Вот как Петр Карпович Игнатов описывал создание в отряде «минного вуза»: «Перед уходом на диверсии, Ветлугин, Еременко и Кириченко просили меня открыть при нашем отряде «миннодиверсионный вуз». Мысль об открытии «минного вуза» явно пришлась по душе и товарищу Поздняку: на сухощавом, подвижном лице его лежала улыбка, когда он повторял в задумчивости: «Минный вуз»… Предложение обсудим немедленно и — в жизнь…»
Совещание состоялось на той же полянке. Товарищ Поздняк говорил о будущей работе отрядов, о возможностях лесной горной войны партизан, отрезанных от частей Советской Армии, и о нашей минной школе. Эта школа, по мнению товарища Поздняка, в первую очередь должна охватить партизан Краснодарского куста. Для начала каждый отряд выделит по меньшей мере двух лучших партизан для учебы в нашем «вузе»… Сознаюсь, я слушал эти слова с большим волнением. Мысль Евгения воплощалась в жизнь. Мертвый, он продолжал свое живое, святое дело. <…>
Как только Ветлугин, Кириченко, Ельников вернулись с операций, я созвал всех наших минеров и сообщил им о решении командования открыть минную школу.
Новость эту наши инженеры приняли с таким юношеским восторгом, что смотреть на них было радостно: ведь у каждого были семьи, дети, тревога на сердце. А вот, подите ж вы, папаши чуть в пляс не пустились! Я приказал им немедленно приниматься за разработку учебного плана, хотя и знал, что ни торопить, ни подгонять их мне не придется.
И верно: учебный план нашего «минного вуза» вскоре был готов. Весь курс мы рассчитали на шестьдесят лекционных часов. После этого — учебная практика на минодроме и выходы на боевые операции.
К боевой практике решили допускать только тех из наших «студентов», кто сдаст экзамены по теоретическому курсу. Теорию поручили читать Ветлугину, руководить практикой — Еременко и Кириченко. Председателем экзаменационной комиссии назначили меня».
30 октября 1942 года Степан минировал железнодорожное полотно и шоссейную дорогу на перегоне Северская-Ильская, в результате чего были подорваны поезд и автомашины немецко-фашистских оккупантов. Был представлен к правительственной награде. Согласно наградным характеристикам, «при минировании в сложных условиях проявил исключительную самоотверженность и героизм».
Вот как описывается этот 8-й боевой выход партизанского отряда им. Братьев Игнатовых в «Итоговом отчете о боевой деятельности отряда»: «29 октября, снова пройдя мимо ДЗОТов, группа обоих отрядов занялась делом по выработанному заранее плану: две группы заняли оборону к ДЗОТам, одна справа под командой тов. Ельникова, вторая слева, под командованием тов. Мусьяченко, тыл прикрывала третья группа с пулеметом под командой тов. Причины. На железную дорогу ушла четвертая группа со старшим минером тов. Еременко, на шоссе вышла пятая группа, под командованием инженера-минера тов. Ветлугина, каковая, своевременно закончив свою работу, ушла в исходное положение. Но у тов. Еременко, лично минировавшего шоссе, затянулась работа, так как он вышел на каменистое место, а искать другое было некогда. Не успел тов. Еременко закончить минировку, внезапно прошел поезд, минер едва успел выхватить противотанковую гранату, каковой минировал железную дорогу по способу Кириченко, но своим методом и упал рядом с полотном. После прохода поезда прошел патруль румын, не обнаружив лежавших на полотне партизан. Наконец, после двух с половиной часов работы, железная дорога была заминирована, место замаскировано под грунт, все убрано и группа пошла обратно, причем пришлось идти через минированное нами шоссе и уже за линией ДЗОТов все группы соединились. Едва расцвело с наблюдательного артиллерийского пункта можно было видеть как взорвался шедший с Северской поезд, разорвало паровоз, вагоны в числе 29 штук полетели под откос, нагромождались один на другой. Через минут 30 на шоссе взорвалась первая 7-тонная машина со снарядами, и через несколько минут, пытаясь объехать первую, взорвалась вторая такая же машина. На каждой из них сидело по пять сопровождающих конвойных немцев. Через 15 минут подошла с Ильской штабная машина с офицерами и, не доходя метров 200 до обоих машин, также взорвалась на наших минах.
Здесь также больше недели и на железной дороге и на шоссе не было никакого движения, к тому же наши батареи мешали вспомогательным поездам и машинам фрицев быстро растаскивать обломки и восстанавливать путь. Разведкой подсчитано одних только убитых 647 человек, считая и на шоссе, а искалеченных и тяжело раненых свыше 500 чел., ибо два дня из-под обломков извлекали трупы и раненых немцев».(ЦДНИКК. Ф. 4373. ОП. 1. Д. 156. Л. 7.)
1 января 1943 года во время боевой операции по минированию железно-дорожного пути между станицами Холмской и Северской Еременко Степан Сергеевич погиб при подготовке взрыва вражеского поезда.
Вот как вспоминал в своей книге «Записки партизана» гибель Степана Еременко командир отряда Игнатов Петр Карпович:
«Вернулась группа Веребея.
Степан Игнатьевич молча подошел ко мне. Он был бледен.
— Разрешите доложить, товарищ командир отряда. Задание выполнено. Поезд взорван. Но старший минер Еременко погиб при взрыве…
В сознании никак не укладывалось, что не стало нашего Степы, нашего общего любимца, мастера на все руки, веселого запевалы, прекрасного товарища.
Еременко погиб так, как умирают солдаты революции: на посту, с оружием в руках, своей смертью вырвав победу…
Группа тронулась до рассвета. Идти было трудно: тучи низко висели над землей, шел дождь, ревел ветер в глубоких ериках, глина липла к сапогам, ноги скользили на мокрых камнях. Только к вечеру подошли к железной дороге и, как всегда, начали наблюдение.
Первая ночь, намеченная для взрыва, прошла впустую: заложить мины не удалось.
Наступил канун Нового года. <…>
Место, назначенное для взрыва, оказалось неудачным. Так же тихо, один за другим, отошли вправо. Взобрались на полотно. Луста начал копать ямку. Кузменко и Коновиченко легли в дозоре. Группа прикрытия замерла в кустах. Еременко вынул противотанковую гранату…
Удивительный человек Степан Сергеевич! Не раз присутствуя на занятиях в минной школе, я слышал, как убежденно, с большим знанием дела Еременко доказывал своим ученикам все преимущества нашей новой автоматической мины. Не раз при мне он восхищался замедлителями Ветлугина. Он прекрасно знал нашу мину, он мастерски умел обращаться с нею, умом он высоко ценил ее достоинства, но его сердце не лежало к мине. Для себя лично он предпочитал противотанковую гранату. Обкладывая ее толом, он рвал поезда. И надо отдать ему должное: рвал умеючи.
На этот раз он тоже вышел на полотно со своей любимой гранатой. Он снял предохранитель и накладку и, осторожно придерживая инертную массу шпилькой, положил гранату в ямку. Луста начал укладывать вокруг нее толовые шашки.
И вдруг рельсы загудели. Сначала еле слышно, потом все громче, громче. Шел поезд в неурочное ночное время, как в ту памятную теплую октябрьскую ночь на четвертом километре, когда погибли мои сыновья. Надо было выхватить гранату и отскочить. Но заговорило чувство долга солдата — безоговорочно выполнить приказ командира, и оба минера продолжали работу. Поезд был буквально в десяти метрах, когда Еременко и Луста соскочили с полотна.
Взрыв оглушил даже тех, кто в группе прикрытия лежал в кустах. Паровоз взлетел на воздух. Передние вагоны полетели под откос. Остальные, наскочив друг на друга, лежали на полотне, разбитые в щепы. Первым пришел в себя Веребей и бросился искать минеров. Он нашел Лусту недалеко от насыпи. Леонид Федорович лежал, широко раскинув руки, без всяких признаков жизни. Приказав Малых и Кузменко отнести Лусту, Веребей побежал искать своего друга Степу Еременко. Он нашел Степана Сергеевича под обломками разбитого вагона: Еременко был мертв.
Товарищи понесли минеров в кусты. И так же, как тогда, на четвертом километре, друзья финскими ножами вырыли неглубокую могилу. Жужжали пули над головой, срезая ветки кустов. Страшно кричали раненые немцы на полотне.
Первым опустили в могилу Еременко.
Малых поднял Лусту и вдруг почувствовал, что под рукой бьется сердце. Он положил Леонида Федоровича на землю и брызнул в лицо водой из фляги. Веки Лусты чуть дрогнули.
— Жив! Луста жив! — забыв о пулях, об опасности, о немцах, во весь голос закричал Малых.
Еременко забросали землей, положили Лусту на самодельные носилки и вернулись в лагерь.
А Степана Еременко нет… Мне все казалось — он подойдет сейчас, сядет рядом и вполголоса, так, чтобы не слышал строгий комендант, затянет казацкую песню, широкую и привольную, как наши кубанские степи…»
О тех же событиях в «Итоговом отчете о боевой деятельности отряда» про 21-й боевой выход указано: «17 декабря минно-диверсионный выход группы минеров-диверсантов 3-го взвода под командой старшины тов. Веребей для выполнения приказа командующего краснодарским кустом тов. Поздняк о взрыве поезда и мостов и уничтожения машин на шоссе между Ильской и Холмской. Проведя тщательную подготовку и ведя неоднократные разведки мест проходов линии ДЗОТов, не раз пытаясь их пройти, наконец 31/12 вечером, когда немцы подняли новогоднюю пальбу, без всяких поводов и целей, группа прошла, вернее проползла между ДЗОТами, вышла к железной дороге, пролежав там сутки и вечером 1/1 стали минировать железнодорожный путь. Опять появившийся внезапно из-за поворота на большой скорости поезд выскочил к месту минирования, производивший эту работу старший отрядный минер т. Еременко, как теперь выяснилось, не хотел прерывать работу, очевидно надеясь в последний момент выскочить из-под поезда, но страшный взрыв паровозов похоронил под собой героя. Его помощник инженер-минер Луста, оглушенный взрывом лежал в канаве. Командир группы минер т. Веребей, не растерявшись, быстро подобрал т. Лусту и своевременно вывел всю группу за линию ДЗОТов, пока опомнившиеся фашисты кинулись искать диверсантов, оцепив местность.
Разведать количество разбитых вагонов и убитых немцев из-за усиленной охраны места происшествия и иллинии ДЗОТов не удалось. Также не удалось установить, с каким грузом ехал этот поезд». (ЦДНИКК. Ф. 4373. ОП. 1. Д. 156. Л. 9.)
Могила Степана Еременко на Всесвятском кладбище города Краснодара .
Могила Степана Еременко на Всесвятском кладбище города Краснодара находится совсем недалеко от могилы братьев Игнатовых.
Каждый раз, читая строки донесения о боевом выходе с которого Степан не вернулся, я прокручиваю тот момент, когда он мог спокойно уйти и пропустить поезд. Никто его не упрекнул бы за это – ни боевые товарищи, ни командование. Но он остался и сделал так, как велело ему сердце. Я думаю это то, за что мы и должны их помнить.
Дедков Сергей
Если интересна военная тематика - подписывайтесь!
