Нашу контору, этот стеклянный саркофаг, где воздух пахнет перегоревшими процессорами и тихим отчаянием, посетила Дева Мотивации. Новая девочка-эйчар, или, как она себя гордо называла, «разработчик компетенций». Лиза. Хуба-буба, в пиджаке цвета спелой фуа-гры, с презентацией, от которой слезились глаза — нет, не от чувств, а от кислотной палитры слайдов.
Собрала нас, жмуров отдела, в переговорке «Аквилон». Запахло дорогим кофе и предчувствием ебанины.
И понеслась. Слайды сменяли друг друга: лидерство, KPI, синергия, безденежная мотивация. Безденежная — это, блядь, ключевое слово. Звучало как «безалкогольное вино» или «виртуальный секс» — вроде бы все то же, но душа не трепещет.
Я сидел, впиваясь взглядом в стерильную поверхность стола и чувствуя себя душной скатиной. Не потому что злой, а потому что видавший виды. Видавший, как люди въебывают по двенадцать часов, потому что ипотека, потому что дети, потому что старые родители на лекарствах. Не «вдохновение» у них в глазах, а простая, чугунная «необходимость». А тут — вдохновение. Словно мы не листы для очередного опытного образца гоним, а фрески в Сикстинской капелле подмалевываем.
И вот, после слайда с фоткой альпиниста на вершине (классика, блять, жанра), Лиза замирает с лазерной указкой, как жрица с жезлом.
«Какие у вас вопросы?» — выдыхает она, сияя.
Во мне что-то щелкнуло. Не злость, нет. Скорее, усталость от этого вечного карнавала красивых слов, который призван скрыть простой механизм — палка и морковка.
Я не стал рассказывать про слесаря Семеныча, который пятый месяц без выходных, потому что дочь на Универ копит. Это бы не пробило ее броню. Я задал вопрос из другой оперы, из жизни, где мотивация пахнет не кофе, а школьными портфелями и потом.
— Лиза, вот смотри, — начал я, и голос мой прозвучал как скрежет железа. — Как мотивировать ребенка, которому опостылела хуеверть, скажем, алгебра, потому что учительница — сухая, злая пизда, видящая в детях ошибки в тетрадках, а не людей? И что нам нужно — вот этой самой мотивацией? Чтобы он алгебру полюбил, вдохновился ею, как поэзией? Или нам нужен, в сухом остатке, результат — чтоб в четверти была хотя бы четверка?
Дева Мотивации не дрогнула. В ее глазах вспыхнул огонек. Метафора была распознана.
— Отличный вопрос! — выстрелила она. — Это вопрос про целеполагание. Ребенок — это ваш личный проект. А учитель… — она сделала театральную паузу, — учитель — это ваш ключевой заказчик. Вы должны управлять этим проектом, выстраивать коммуникацию с заказчиком, понимать его KPI и требования к приемке результата.
Я чуть не ахнул. Блеск. Чистой воды блеск. Она перевела детскую трагедию в уютные термины бизнес-процессов. Учитель-заказчик. Ребенок-проект. Оценка — акт сдачи-приемки. Гениально и по-своему честно. В этой ебальной вселенной все стало на свои места.
Но за окном, за тонированным стеклом «Аквилона», был другой мир. Реальность. И в реальности мотивация — это не вдохновенный свист в урагане. Это — долбежка.
Постоянная, методичная, нудная долбежка. Со всех сторон. Менеджер долбит тебя дедлайнами, жена — ожиданиями, банк — платежками, учитель — этими ебучими оценками. И ты, прижав уши, на очередном перекуре в курилке с такими же, как ты, подранными бизнес-процессами зверями, высчитываешь — какой минимум надо выдать, чтобы этот долбеж прекратился? Где тот порог, переступив который, ты получаешь право на передышку, на кружку пива и тишину? Ты постоянно щупаешь этот порог, пытаясь сделать ровно на грамм больше необходимого, чтобы не получить по шапке, но и не перетрудиться.
Это не мотивация. Это — стимуляция. Дрессура. Как у собаки Павлова. — Бросил я.
В наступившей тишине Лиза, почувствовав, что почва уходит из-под её радужных слайдов, решила перейти в контратаку. Её улыбка стала чуть более вымученной, а голос приобрёл металлические нотки менеджера среднего звена, вбрасывающего в чат убийственный аргумент.
— Коллеги, я понимаю ваше скептическое настроение, — начала она, и в её интонации проскользнуло что-то от завуча по воспитательной работе. — Но давайте не будем забывать про внутреннюю мотивацию! Про осознанность! Мы должны привить сотруднику понимание, что он — не винтик, а творец своего пути. Что его работа — это его личный бренд. Его миссия. Нужно найти ту самую искру, ту самую точку входа, где его личные амбиции синергируют со стратегическими целями компании. Превратить его деятельность из «должен» в «хочу»! В этом и есть высший пилотаж лидера — зажечь в подчинённом огонь самореализации!
Она выдохнула, довольно оглядев зал. Кто-то из менеджеров, молодой и голодный, одобрительно кивнул. «Зажечь огонь». «Личный бренд». «Синергия». Слова, пустые, как картонная упаковка от дорогого гаджета. Красивые, приятно шуршат, а внутри — ничего, даже зарядку не вложили.
И вот тут я мысленно вышел в курилку. Постоял там, в облаках табачного дыма, смешанного с запахом чьей-то усталости. В голове я выкурил не менее двух сигарет, хотя на деле эти мысли пронеслись словно табун лошадей, которого шуганул раздавшийся вдалеке выстрел менеджерского новояза.
А настоящая мотивация… Она приходит тихо, поздно ночью, когда ты один. И ты вдруг, сквозь этот гул долбежки, слышишь тихий, едва различимый щелчок. Щелчок понимания. Что вот это вот действие — этот ебучий отчет, эта вызубренная формула, этот выдроченный чертеж — это не просто шаг для избегания пиздюлей. Это — шаг к твоей цели. К своей, блять, а не к цели заказчика-учителя или босса.
Этот шаг приближает тебя к деньгам на ту поездку, к уважению в глазах ребенка, к куску свободы, который ты отгрызешь у этого мира.
Я вернулся в «Аквилон». Воздух в нём стал густым и тяжёлым, как сироп. Лиза сияла, но сияние её было уже искусственным, как неоновая вывеска в пять утра — слепящее, но не греющее. Она больше не рисковала задавать вопросы. Она поставила финальный аккорд — слайд с радугой, вытекающей из ноутбука прямо в руки улыбающемуся диджиталу-менеджеру.
Все вежливо, по-спальному, поаплодировали. Кто-то пошел за кофе, чтобы запить этой коричневой жижей остатки когнитивного диссонанса.
А я — в курилку. Настоящую. Где уже стояли двое из отдела. Мы молча кивнули друг другу, и я, наконец, прикурил. Мы были теми, кем и были — синими воротничками, чья синева выцвела от пота и стресса. Мы были проектами в портфолио какой-то космической, безразличной хуйни, которая даже не знает о нашем существовании.
И единственная настоящая мотивация — это та, что рождается в тебе самом, в темноте, без всяких вдохновляющих слайдов. Просто щелчок. И тихая, никому не заметная решимость идти дальше — не от вдохновения, а вопреки всему.
Просто потому что… ты понял простую вещь. Вся эта мишура — KPI, синергии, радуги из ноутбуков — это просто шум. Фон. А настоящая жизнь — это тот самый шаг, который приведет тебя к результату, за который ты получишь бабки, которые в тот же день направишь на погашение ипотеки, покупку долгожданного велика своему пацану и на репетитора по математике, чтобы сдать математичке «этот» проект хотя бы на 4… И, может быть, у тебя даже что-то останется, чтобы порадовать любимую супругу, терпеливо ожидающую тебя к остывающему ужину, пока ты проябываешься на очередном совещании, которое нужно только для закрытия чьих-то KPI.
И этот шаг, этот единственный, твой собственный шаг, и есть всё, что у тебя есть. Вся мотивация, вся жизнь. Всё, что остаётся, когда стихает свист в тайфуне.
