60 лет назад Алексей Леонов впервые вышел в открытый космос
Подробнее об одном из важнейших событий в истории космонавтики смотрите в подборке фотографий.
Подготовка к историческому полёту заняла немногим более года, в то время как сам выход в открытый космос продлился всего двенадцать минут. За этот краткий промежуток времени Алексей Леонов пять раз удалялся от корабля и возвращался к шлюзовой камере.
«Я подтянул распрямившийся на всю длину фал и быстро пошел на корабль. При подходе к кораблю выставил вперед руки и, коснувшись стенок шлюза, с силой оттолкнулся от него. И вдруг я завращался как-то сложно: вначале через голову, а затем слева-направо. <…> Я понял — резкие движения в космосе противопоказаны. Следующий отход от корабля я делал с учетом своих ошибок — я приобретал опыт плавания в открытом космосе. С каждым движением я приходил к важному выводу: В КОСМОСЕ ЖИТЬ И РАБОТАТЬ МОЖНО».
Когда поступила команда возвращаться на борт, скафандр Леонова из-за отсутствия давления значительно увеличился в объёме. Попытки протиснуться обратно в узкий люк долгое время оставались безуспешными, а запас кислорода стремительно сокращался. Сохраняя самообладание, космонавт принял смелое решение — снизить давление внутри скафандра до аварийных показателей. Этот рискованный шаг, грозивший закипанием азота в крови, оказался верным: чистый кислород в дыхательной смеси предотвратил трагический исход.
«Вот уже остался серпик черного неба. Еще секунда. Щелкнули замки — люк закрылся. Я лежал в шлюзе уставший, мокрый от пота и довольный. Главная задача полета была выполнена. Сознание, что дело сделано, меня расслабило — хотелось долго лежать просто так, с открытыми глазами...»
Фактическое время пребывания за пределами корабля составило 23 минуты 41 секунду. Однако Международный спортивный кодекс фиксирует исключительно чистый период нахождения в безвоздушном пространстве — от выхода из шлюза до возвращения. Несмотря на этот нюанс, подвиг Алексея Леонова был официально признан мировым рекордом продолжительности работы в открытом космосе.
Космонавт Алексей Леонов прощается с женой Светланой перед отлетом на космодром Байконур, 10 марта 1965 года
Космонавт Алексей Леонов садится в кабину центрифуги во время тренировок в Центре подготовки космонавтов, 1964 год
Заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР Махмадулло Холов награждает летчика-космонавта Алексея Леонова Золотой Звездой Героя Советского Союза, 23 марта 1965 года
Встреча космонавтов Павла Беляева и Алексея Леонова на аэродроме Внуково после успешного завершения полета на космическом корабле «Восход-2».
Аппаратура, с помощью которой велось наблюдение за полетом космического корабля «Восход-2» 18 марта 1965 года
Советские летчики-космонавты СССР Алексей Леонов и Павел Беляев (слева) в кабине космического корабля «Восход-2» перед полетом, 18 марта 1965 года
Летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза Алексей Леонов отвечает на вопросы журналистов на пресс-конференции, посвященной полету космического корабля «Восход-2» и выходу Алексея Леонова в открытый космос, 25 марта 1965 года
Члены отряда космонавтов СССР Павел Беляев и Алексей Леонов (слева направо) во время предполетной тренировки на батуте в Центре подготовки космонавтов, 1965 год
Эво как
Где Советский Союз брал уран для своей первой атомной бомбы? Интересные подробности секретов самой загадочной страны
Вчера с вами в телеграме провели опрос:
«Где Советский Союз брал урановую руду для своей первой атомной бомбы».
Понятно, что «заказал на озоне»-это шутка, но почти триста человек её поддержали😂😉
Теперь серьёзно. Доминирующее большинство ответило неверно. На самом деле Москва брала свой первый уран в Болгарии, причём история невероятно интересная.
А дело было так. Во время Великой Отечественной, американские и британские учёные начали передавать Советскому Союзу данные по ядерной программе. Роберт Оппенгеймер, Энрико Ферми и Нильс Бор никогда не были нашими агентами в традиционном понимании, но как учёные, они приняли решение передать данные другим державам, с целью создания баланса в мире. В противном случае, одна страна с ядерным оружием могла натворить непоправимого. Через нашу агентуру и учёных (Бруно Пантекорво, Джорджа Коваль, Альфреда Саранта, Джоэла Барра и многих других), данные попадали в Москву. Всей ядерной программой заведовал Л. Берия, управление иностранной разведкой курировал П. Судоплатов, а молодой учёный Курчатов возглавил проект. На первых порах ему помогали Капица и Иоффе. Разумеется, были сотни других советских учёных, но всех перечислять не будем сегодня. Это тема для отдельного материала.
Ядерную бомбу параллельно пытались создать в Японии, Германии, Великобритании и позже подумывали об этом в Швеции.
Но нужна была урановая руда. Под конец войны наши захватили немецкие документы и узнали о высококачественных запасах урана в болгарских Родопских горах (в Бухово).
Москва обратилась к Болгарии, чтобы та помогла в разработке месторождений урана. София согласилась. Уже в марте 1945 года было создано советско-болгарское горное общество. Из Красной Армии были демобилизованы горняки и альпинисты в количестве 400 человек. Курировал программу добычи советский разведчик Игорь Александрович Щорс. Он настолько блестяще всё поставил на поток, что вскоре мы начали получать около 1,5 тонн урановой руды в неделю. Почему Щорс? Он по образованию и начальной профессии был начальником угольной шахты. Американцы, узнав, что наши вывозят уран из Болгарии, попыталась выкрасть Щорса, но остались с носом. Против них действовал профессионал и обставил их как детишек. Часть руды была использована Москвой для запуска первого атомного реактора, а часть пошла на первую атомную бомбу РДС-1, взорванную в августе 1949 года.
Параллельно в Москву приходила информация о том, что американцы, которые обзавелись ядерным оружием, блефуют, запугивая СССР. Они хотели, чтобы СССР свернул работы и по неофициальным каналам пугали ударом яо. На самом деле у них не было достаточного количества зарядов, чтобы причинить СССР серьёзный ущерб.
Им самим нужен был уран. Они пытались его добыть в Австралии, Мадагаскаре и Бельгийском Конго. Именно этот факт позволил нашим закончить свою первую атомную бомбу. Параллельно с Бухово, Москва разработала ещё несколько высококачественных месторождений. Во-первых, в Мраморном, на севере Читинской области. Во-вторых, в Таджикистане, на рудниках комбината Табошар, Адрасман и Уйгур. И в-третьих, часть урановой руды взяли в самой Германии, которая в то время уже успела им обзавестись. По мелочи ещё приходило из Чехословакии (Судетские горы).
Таким образом, первый атомный реактор был запущен с помощью болгарского урана. А первая ядерная бомба СССР, в основе своей, также содержала уран из Родопских болгарских гор, куда частично был добавлен уран из Таджикистана и Германии. Вот такая история.
К слову, в этот день, 20 августа 1945 года, был создан Специальный комитет по использованию атомной энергии СССР. Его создали не на пустом месте, в него включили все разработки, агентурные сведения и секретные документы, полученные из США и Англии. Но основную работу сделали конечно же наши учёные физики -ядерщики. Через четыре года СССР создаст своё ядерное оружие. То самое, с которым нашу страну оставил Сталин, то самое, ради которого Берия проявлял невероятную жестокость и в тоже самое время вдохновлял советских учёных, то самое, ради которого советские агенты рисковали жизнью, то самое, ради которого советские альпинисты и горняки работали до смерти, и наконец то самое, которое защищает Россию 80 лет спустя.
Большое спасибо за внимание. Если вам понравился материал, то поддержать его можно с помощью зелёной кнопочки.
Всем добра.
Реконструкция истории через быт
Интересное историческое исследование ещё из 1941 года о появлении пил в России. Несмотря на то, что Русь – страна лесная, и с лесом приходилось работать много (и строительство, и дрова, и расчистка под пашни), такого инструмента, как пила, страна не знала до начала XVIII века. Можно себе представить, какие гигантские трудозатраты приходилось нести на той же рубке дров (а это до 20 кубометров на избу только на зиму).
Соответственно, Русь почти не знала пиломатериалов. Знать ещё могла себе позволить те же дощатые полы (доски тесались топором, и можно себе представить их качество), а простой народ жил с земляными полами и без дощатых потолков.
Как обычно, такое новшество, как пилы, принесли на Русь иностранцы – голландцы в конце XVII века, когда Пётр I затеял строить флот. Потихоньку лесопилки покрыли страну, но производства всё равно хватало только на флотские нужды, на городское строительство и на экспорт: крестьянская Русь жила без пиломатериалов до середины, а то и конца XIX века.
Тесная связь большинства пильных мельниц петровской поры с военным судостроением оказалась слабой стороной лесопильного производства в дальнейших условиях. Дворянская реакция, начавшаяся после смерти Петра, отразилась на судьбе флота и, через него, на судьбе пильных мельниц. Корабли гнили, стоя в гаванях, верфи не работали, лесопилки казенные умирали одна за другой, так что до 1760-х годов дожили, кажется, только мельницы адмиралтейства на Ижоре.