Ровно 92 года назад, 3 сентября 1933 года, человек впервые покорил высочайшую точку Советского Союза. Это достижение стало невероятным проявлением силы воли и одиночным противостоянием на грани жизни и смерти. Этим человеком был Евгений Михайлович Абалаков.

К моменту восхождения за плечами двадцатишестилетнего сибиряка, талантливого скульптора и альпиниста, уже имелся опыт дерзких восхождений на Кавказе. Однако Памирская экспедиция 1933 года была иной. Её цель достигнуть вершины, пик Сталина (он же пик Коммунизма, ныне пик Исмоила Сомони, 7495 м) — считалась практически недостижимой. Предыдущие попытки стоили жизни нескольким альпинистам. Свирепые лавины, внезапные камнепады, отвесные ледяные стены и разреженный воздух высот безжалостно отсеивали храбрецов одного за другим.

К концу августа из всей группы штурмовиков в строю остались лишь трое: Евгений Абалаков, начальник экспедиции Николай Горбунов и сильно простуженный, ослабевший Александр Гетье. Они разбили последний лагерь данной экспедиции на умопомрачительной высоте в 6900 метров. И именно здесь на них обрушился свирепый высотный ураган.

Противостояние

Трое суток буря пыталась смести крошечные палатки в пропасть. Температура упала до отметки в –45 °C. Снежные вихри яростно бились о тонкие брезентовые стенки. Одна из палаток не выдержала напора стихии и рухнула, погребая под снегом Горбунова и Гетье. Абалаков, рискуя быть сметённым шквальным ветром, откопал их буквально голыми руками.

«Нас придавило. Не можем шевельнуться, задыхаемся… помогите…» — такие крики услышал он сквозь рёв стихии. Это был момент, когда отчаяние товарищей стало физически осязаемым.

К утру 3 сентября буря стихла. Но сил не осталось практически ни у кого. Гетье был в полубессознательном состоянии из-за сердечного приступа. У Горбунова началась горная болезнь, он едва стоял на ногах. Шанс на успех таял на глазах. И тогда было принято единственно возможное, отчаянное решение.

Иду один

В девять часов Горбунов и Абалаков, связанные веревкой, вышли к вершине.
Горбунов шел по следам Абалакова. Шекельтоны с привязанными к ним стальными кошками глубоко проваливались в снег, глаза слепило даже в темных очках, кожа на лице потрескалась и облупилась, несмотря на защиту мощной бороды. Медленно шел Абалаков и не только потому, что был глубок снег и разрежен воздух, но и потому, что Горбунов едва ли мог идти даже и таким медленным темпом.

В 12 часов стало ясно, что вдвоем до вершины не дойти.

Абалаков предложил развязаться. Решили здесь же написать записку о восхождении. В ней было указано, что на высочайшую вершину Советского Союза — пик Сталина (7495 метров), 3 сентября 1933 года совершено первое восхождение. На вершину поднялся Е. М. Абалаков, а Н. П. Горбунов поднялся на вершинный гребень. Удастся ли оправдать текст записки — было неясно. Но им хотелось этого больше всего в жизни.

Путь по вершинному гребню превратился в сущий кошмар. Снег под ногами стал плотным, словно фарфор. Острые зубья кошек едва оставляли на нём следы. Гребень сужался, становясь острым, как лезвие бритвы. Под шквальными порывами ветра Евгений Абалаков балансировал над двухкилометровой бездной.

Победный рывок

Сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Сделать больше двадцати шагов без остановки казалось невозможным. Он падал на четвереньки, чтобы отдышаться, и вновь поднимался. Солнце уже клонилось к горизонту, времени оставалось в обрез.

И вот она — гладкая скалистая площадка. Высота 7495 метров. Победа!

Каково это — стоять на главной вершине СССР? Позже Абалаков запишет в своём дневнике: «Какая глубина, какая широта вокруг! Совсем как на плане смотрелись змеевидные ледники, запрятанные в темнеющие ущелья. А вдали — бесконечные ряды вершин… на расстоянии не менее 400 километров».

Несмотря на сковывавший пальцы жуткий холод и смертельную усталость, он выполнил то, за чем и шёл, — провёл географическую съёмку и сделал зарисовки. «Спешу сделать в альбом наброски… Выходит коряво, трудно сосредоточиться. Но хорошо и это…» — писал он позже. Эти «корявые» наброски стали бесценным документом эпохи, поскольку фотоаппарат замёрз и отказал.

Он вложил в каменный тур банку с запиской и начал обратный путь. Спуск в наступающих сумерках по острому, как бритва, гребню был не менее опасен, чем подъём.

Возвращение

Глубокой ночью он вернулся в лагерь. "Вершина взята! Всё благополучно", — сообщил он полуживым товарищам. Гетье, уже смирившийся с гибелью, не мог в это поверить.

Однако победа далась страшной ценой. У Горбунова началась гангрена пальцев ног. Спуск двоих обессиленных людей по отвесным скальным стенам лег на плечи Абалакова. Фактически он поочерёдно спускал их, ежесекундно рискуя сорваться сам. Лишь спустя несколько дней измученная тройка добралась до нижнего лагеря, где их встретили как воскресших из мёртвых.

Восхождение Евгения Абалакова — это не просто дата в истории альпинизма. Это история о том, как один человек, благодаря нечеловеческой силе духа, способен достичь невозможного. Это история о готовности идти до конца.

Евгений Абалаков - человек, для которого высота была не сухой цифрой на карте, а вызовом, который он с честью принял и победил.

Капитализм и правда пришёл на смену феодализму по мере эволюции мира. Города росли, появлялись купцы и ремесленники, пришла эпоха великих географических открытий, аграрная и промышленная революции. Мир менялся. Появлялись новые центры силы, из сельского хозяйства высвобождались рабочие руки, усиливалась роль производства. Всё это привело к тому, что со временем феодализм с его земельной собственностью, личной зависимостью и натуральным хозяйством просто перестал подходить сильно изменившемуся миру. Если провести аналогию с компьютерами, капитализм стал новой операционной системой для нового «железа» — более мощного и современного процессора. Процесс перехода совсем не был бескровным, и на местном уровне часто сопровождался потрясениями. Всё по Марксу, считавшему революцию инструментом, а не причиной. Принципиален здесь тот факт, что сначала изменился мир, а за ним изменилась форма общественно-экономических отношений на более подходящую.
Карл Маркс в своей теории исторического материализма утверждал, что смена общественно-экономических формаций это закономерный процесс, где каждая новая система вызревает в недрах старой. Он считал капитализм очередным переходным этапом на пути к коммунизму. При этом Маркс видел в революции не первопричину, а «повивальную бабку истории», инструмент, который помогает новому строю родиться, когда старые рамки уже стали для него тесны. То есть, по его замыслу, коммунизм должен был так же, как и капитализм, стать новой операционной системой, но только для процессора будущего, который уже готов его принять. (Впрочем, в том, что когда-нибудь так произойдёт, лично я сильно сомневаюсь. Чтобы коммунизм стал подходящим, человеческая психика должна претерпеть слишком масштабные и фундаментальные изменения.)
А вот коренной слом порядков осуществил уже Ленин, и ради вполне конкретных целей. Ради власти. Правда, власть была для него не конечной целью, а лишь инструментом для построения коммунизма и разжигании мировой революции. Он был фанатиком идеологом, готовым дорого заплатить за свою идею. И в итоге он заплатил сполна. Множеством чужих жизней. Если очень сильно упрощать, Ленин воспользовался неразберихой в стране, допилил марксистскую теорию под российские реалии, и оформив таким образом свою "предвыборную кампанию", осуществил насильственный захват власти. В этом ему повезло больше, чем его старшему брату, который за подобные амбиции был банально повешен. Важно понимать. Ленин опирался на мастабный социальный протест, миллионы людей в стране действительно хотели перемен. Но это было не сознательное большинство, борющееся за справедливость, а отчаявшиеся люди, вынужденные выбирать между гигантской клизмой и сэндвичем с говном. В итоге этой битвы жабы с гадюкой верх одержали большевики.
Продолжая компьютерную аналогию, Ленин поступил иначе. Он не стал ждать, пока «железо» общества эволюционирует. Он снёс старую операционную систему в надежде на то, что процессор магическим образом перестроится под новую. Получилось не очень. Пришлось создать мощный репрессивный аппарат, который насильно удалял любые процессы, мешающие работе новой ОС, и даже на время частично откатить систему к прежней версии, введя Новую Экономическую Политику. Впрочем, в долгосрочной перспективе СССР это всё равно не спасло.
В итоге, от феодализма к капитализму мир перешёл в результате эволюции «железа». От капитализма к коммунизму, по мнению Маркса, мир также должен был перейти через эволюцию, где революция лишь финальный акт. По реализации же Ленина отдельная часть мира попыталась совершить прыжок через этап, сменив операционную систему революционным путём. К чему это привело, мы все прекрасно знаем. В краткосрочной перспективе этот быстрый и кровавый переход принёс свои плоды. СССР смог выжить, провести индустриализацию, победить в Великой Отечественной Войне и запустить человека в космос. Но достижения были совершены ценой гигантских потерь, насилия и репрессий, а в долгосрочной перспективе система накапливала ошибки, количество которых со временем пришло к критическому уровню и привело к распаду государства.
История показала, что насильственное насаждение социально-экономической модели, не вызревшей внутри общества, крайне редко приводит к процветанию. Оно требует титанических усилий по сдерживанию противоречий и чаще всего заканчивается крахом или перманентным состоянием кризиса. Операционная система должна быть совместима с процессором. Попытка установить Windows 11 на Intel Covington не просто нерациональна, она обречена на провал. И цена такого «апгрейда» почти всегда человеческие свободы и жизни, даже если изначальные цели были благими. И лично я надеюсь, что таких жестоких экспериментов в мире больше не будет.