Бывают достаточно глупые люди, которые считают себя самыми умными. Они «всё знают», у них «большой жизненный опыт» и всё такое прочее. Таких людей время от времени встречает каждый из нас. Но недавно мне повстречался типчик совсем другого рода. Можно даже сказать – неожиданный.

Так-то это мой одноклассник, с которым мы не виделись много лет. Встретились случайно. И он почти сходу начал мне «втирать» своё понимание жизни. Он чуть не захлебнулся собственной слюной, когда узнал, что мы с женой не планируем детей.

Он спросил, а уж не отрезало ли мне яйца. Причём тут яйца, было непонятно. Потом он начал что-то говорить про инстинкт размножения. По-видимому, он не знал, что инстинктов у человека нет в принципе; когда я ему это сказал он ничуть не смутился. Затем он спросил, чем я руководствуюсь в своих действиях. И когда я ему сказал про интеллект, он внезапно совершенно серьёзно и открыто выдал:

- А мне вот не нужен интеллект!

Теперь уже была моя очередь охренеть. Он пояснил, что интеллектом он пользуется лишь иногда, для вспомогательных нужд, а в целом ему хватает «инстинктов» («пусть даже их у человека и нет!»).

Затем пошли мини-проповеди про бога и «сотворение» человека. Судя по всему, он состоит в какой-то секте (иеговист, адвентист или баптист – в нашем колхозе много таких живёт). Его «проповеди», по сути, были цитатами каких-то сектантских методичек; они были бессвязными, нелогичными и больше напоминали чистой воды шизофазию. Видно было, что он абсолютно не осознаёт, что говорит.

Я его встречал и раньше. Уже в тот раз мне показалось, что с ним что-то не так: он постоянно повторял какие-то странные слова про порочность «городского» образа жизни и современных ценностей, называл их «выдумкой богачей» - но главное, что он повторял эти слова монотонно, тихо и быстро, как молитву.

«Человек без неокортекса»

С точки зрения человеческой анатомии, то, что мы называем «интеллектом», является функцией неокортекса – самой молодой части коры головного мозга. У животных эта часть мозга имеет незначительный объём, который увеличивается по мере «продвинутости» таксономической категории: у земноводных его совсем мало, у пресмыкающихся немного больше, у млекопитающих ещё больше… Наконец, у человека неокортекс занимает почти весь объём коры, а кора, в свою очередь, занимает почти весь объём головного мозга.

Именно так выглядит и мышление животных: почти всегда ими руководят врождённые инстинкты, а интеллект используется в исключительных случаях. Человек же полностью утратил «инстинктивную» часть мышления: абстрактное мышление, обучение, реализация свободного выбора и другие мыслительные функции являются основой человеческого мышления и поведения. Кстати, по данным учёных, высшие приматы (шимпанзе, гориллы) тоже лишены инстинктов.

Пресловутый «половой инстинкт» - это совсем не инстинкт, а рефлекс – простейшая реакция на раздражитель. Рефлексы есть и у человека; однако многие из нас по своему невежеству путают их с инстинктами.

Получается, что мой бывший одноклассник практически не имеет неокортекса в своём мозге. Точнее, его там совсем чуть-чуть. И он совершенно не понимает, что для нормального человека такое строение мозга не характерно.

До сих пор меня мучает вопрос: что же с ним произошло? В школе он был одним из самых сообразительных и «живых» учеников. Он интересовался разными сферами жизни, уже в пятом классе многое понимал в политике и экономике. Теперь же передо мной стоял как будто совсем другой человек – с отсутствующим мозгом, непониманием самых элементарных вещей, тупым и больным взглядом.

Может быть, это следствие службы в армии? Такое часто бывает – российская армия «перевоспитывает» молодых людей, выбивая из их головы остатки мозга и превращая их в зомби. Так я за последние несколько лет потерял сразу нескольких своих хороших знакомых – вернувшись из армии, они становились совсем другими.

А вот в этой статье я рассказываю про другой подобный случай - встречу с не очень умным (мягко говоря), зато слишком наглым и циничным товарищем.

У современных диких обезьян обычно лишь часть холостяков входит в состав общего стада, а остальные либо образуют однополые стада, либо ведут одиночный образ жизни.
Для предков человека же, у которых в период 4,2 - 3,4 млн. лет назад основными инструментами для приспособления к окружающей среде стали социум, интеллект, труд и орудийная деятельность, одиночный образ жизни оказался невозможен, ведь предлюди выживали только благодаря прочным и постоянным социальным группам, занимающимся коллективными охотой и обороной.
Также не существовали и однополые стада из холостяков, так как они не бывают прочными и постоянными из-за действия полового инстинкта, а также их существование обессиливало бы общие стада, делая их неспособными ни успешно защищаться, ни успешно охотиться, что угрожало бы существованию вида в целом.

Общие стада поэтому были единственной естественной формой социума предков человека. Уже по этой причине социальное напряжение в стадах предлюдей было выше, чем в стадах других обезьян, ведь большее количество неудовлетворенных холостяков находилось в одной группе с особями более высокой иерархии и конфликтовало с ними за владение самками в периоды эструса (течки). Однако, это был не единственный фактор, повышавший уровень конфликтности.
Так, продолжительность жизни у самок предлюдей была меньше, чем у самцов, что было вызвано осложнениями во время беременности и родов, связанными с ещё незавершившимися переходом к прямохождению и перестройкой организма. Поэтому, в течение довольно длительного периода число взрослых самцов довольно значительно превышало число взрослых самок в социумах предков человека, что еще больше усиливало конкуренцию за самок.

Два этих фактора делали попытки со стороны холостяков изменить свое положение в системе доминирования гораздо более частыми, чем в стадах обычных обезьян, что приводило к неустойчивости иерархии в стадах предлюдей.
Однако, драки эти были не только более частыми, но и носили более жестокий характер: если у обычных обезьян есть только руки, ноги и зубы, то предлюди были хищниками, убивавшими довольно крупных животных орудиями из дерева, костей, камня и т.д. Эти же орудия пускались в ход и в драках между сородичами, что приводило к серьезным ранениям и нередким смертельным исходам.
Смерти и ранения членов стада неизбежно влекли за собой новые драки, ибо из-за них нарушалась старая система доминирования, сложившаяся в объединении, а эти драки, в свою очередь, также могли приводить к смертельным исходам, что закладывало основу для новых столкновений.

Биологический эгоизм у предлюдей достиг своего наивысшего развития и подрывал сам себя, все больше становясь угрозой самому существованию предлюдей.
Кровавые конфликты в некоторых случаях приводили к сокращению размеров стада до такой степени, что оно становилось неспособным ни к успешной обороне, ни к успешной охоте, и погибало, поэтому эволюционное давление было направлено против такого положения вещей.
Разрешить противоречие между действием полового инстинкта и необходимостью совместного выживания в стаде возможно было либо через уничтожение борьбы за самок, либо через развитие таких качеств, которые делали возможным жить отдельно от стада, небольшими группами.

По второму пути пошли парантропы и гигантопитеки, у которых развивались размеры и физическая сила в ущерб интеллекту, орудийной деятельности и социальности.
По первому же пути пошли предки человека: у их самок периоды течки, которые и приводили к борьбе самцов, были заменены способностью к спариванию в любое время менструального цикла, исключая лишь незначительный по времени период менструального кровотечения. Из-за этого доминирующие особи уже не могли «защищать» «своих» самок от посягательств других самцов: если раньше доминаторам надо было охранять «собственных» самок лишь в периоды эструса, то теперь им пришлось бы делать это постоянно, что оказалось физически невозможно.

Таким образом, в период 2,8 - 2,5 млн. лет назад половые отношения предлюдей перешли из системы доминирования и иерархии в систему промискуитета – почти ничем не регулируемых любовных сношений между всеми членами социума, что привело к снижению социального напряжения и оказалось значительным эволюционным преимуществом.
Но не стоит думать, будто половой инстинкт - это единственный элемент, который приводил к конфликтам между особями и двигал антропосоциогенез: например, доминирование и иерархия существовали не только для регулировки доступа к самкам, но и для разграничения доступа к пище и воде, что, однако, тоже исчезло примерно одновременно с возникновением промискуитета.
Отмирание системы доминирования и иерархии и переход к промискуитету ознаменовывают скачок от животного стада до первобытного человеческого стада и сопровождаются утратой инстинкта подчинения у предков человека.