Монолит (космохоррор) Часть 2
Автор Волченко П.Н.
Привет тебе, @72dron! Спасибо за поддержку и за то, что не забываешь меня виноватого!
Ссылка на первую часть Монолит (космохоррор) Часть 1
- Дима! – заорал он так, что в ушах зазвенело, но ответа не последовало, - Ничего страшного, сейчас он включит лебедку и…
Сглотнул от страха, глянул вниз и в конце-то концов увидел то, что скрывалось в этом огромном, бездонном колодце – дыра, та самая черная дыра. Она будто дышала, была самой тьмой, на фоне пронзаемой темноты, вздымалась, опадала – жила, пульсировала, по ней будто рябь проходила и выглядело это – нереально, сюрреалистично, так просто не могло быть. Он почувствовал легкий рывок, таки включил Дима там, наверху, лебедку, но движения не ощущалось, тросик легонько вибрировал, будто преодолевая дикое сопротивление. А может так оно и было, сколько он сейчас весил, с какой силой его тащила к себе эта черная дыра, сокрытая, подавленная непонятно чем, так, что масса ее не выходила за предел окружения этого каменного мешка. Что за цивилизация могла построить такое, пробить самое пространство, создать этот сгусток, живой сгусток сверхтяжелой материи.
Рывок, всё – его потащило наверх, он почувствовал это и чем выше поднимался, тем легче становилось, будто отпустило его сознание что-то жуткое, страшное, охватывающее. Только сейчас Сергей осознал, что это был не просто страх, действительно, что-то пыталось пробиться в его разум, вторгнуться в него, и это было… оно – та тьма в каменном мешке, она пыталась познать его, прощупать, но не удалось, ей это почему-то не удалось.
Чем выше он поднимался, тем легче шел трос, но страх не отступил, не спрятался, потому, когда Сергею показалось, что уже вот, отпускают тиски гравитации, он вдарил реактивными струями газа из ранца, и понесся, понесся выше и выше! Вот уже и выскочил из колодца, снова залы – ярусы, и вот уже он – Дима, ожидающий его у колодца.
Скорректировал ранцем, опустился рядом.
- Что там?
- Уходим, уходим отсюда, быстрее… всё потом… потом.
Они своими короткими, легкими скачками, заскользили прочь из этого храма бога тьмы. Сколько он тут таился, сколько кружилась эта неведомая, всё поглощающая тьма в каких-то мизерных, для галактики, миллиметрах от Земли.
Сергей промчался через зал с воинством, по радиальному тоннелю и дальше, в коридор на выход, к наружной пропасти, выскочил, поддал на ранце тяги, и пошел вверх. Глянул вниз, и внутри у него всё похолодело – Димы не было.
- Ты где? – рявкнул он в шлемафон резко, зло, пытаясь за этой злостью спрятать свой страх.
- Иду. Ты пролетел, как метеор! Договаривались же болвана забрать.
- Брось его!
- Поздно, уже лечу, - и правда, увидел он свет внизу, свет фонаря шлема Димы, а за ним угадывалась во мраке парящая туша гиганта, зацепленного на трос.
- Брось, пожалуйста.
- Ты что-то знаешь?
- Нет, но… - сглотнул горькую слюну, - мне все это не нравится.
- На базе разберемся.
- Ладно… На базе… - на самом деле он сам для себя решил, что на Марс эту хреновину они не потащат. На корабле покажет ему видео, и бросят болвана гиганта тут, на поверхности, или того лучше – выбросят в космосе. Должно пронять. Увидит – поймет.
Взмыли вверх, по ступеням и под Монолит, тут же взорвался голосами радиоэфир, Николя едва не надрывался, ему вторил третий член их экспедиции – Коля, то и дело повторяя:
- Дима, Сергей, как слышите? Дима, Сергей, как слышите?
- Слышим, - ответил Сергей, - на связи.
- Где вы…
- Потом. Всё потом. И видео и записи…
- И экземпляр, - добавил уже Дима, за ним на привязи так и тащился воздушным шариком трехметровый шестирукий гигант, такой громоздкий, но ничего тут не весящий.
Гиганта поставили в грузовой отсек, в его каменной неподвижности ничего не изменилось за время путешествия, на крики Николя, запросы его, тоже ничего особенного не рассказали, перебросили архив записей с камер, пускай теперь смотрит, раздумывает, что там было, насколько это интересно и что вообще делать. И по этой же причине не торопились со взлетом. Николя все эти данные должен направить на Землю, и уже оттуда, из центра, должна прийти информация: что делать? Лететь? Бросать гиганта? Остаться тут и произвести дальнейшие изыскания? Или вообще, ожидать крайних решений, по типу карантинного содержания на Марсе или чего похуже.
Николай с интересом парил вокруг гиганта, пытался согнуть разогнуть части его, стыки, цокал языком, думал, говорил и предполагал.
- Как по мне, это больше похоже не на болвана, а на что-то функциональное. Робот, живой организм в стадии какой-то заморозки… Не знаю. Тут же вон, все до тонкости, мелочи и… Таких делать, как статуэтки… ну я не знаю. Не рационально.
- Двинься, великий теоретик, - Дима легким тычком краги отправил Николая в медленный полет в сторону, сам встал на ноги рядом с гигантом, и приземлил рядом с собой достаточно громоздкую установку полианализатора, - Сейчас мы об этой штуке узнаем побольше. Не знаю, как вы, ребят, а меня интересует возраст этой хрени. С радиоуглеродного и начну.
Он изогнул колено трубки излучателя, упер ее в каменное тело гиганта, стал колдовать над монитором управления. Установка загудела, передав легкую вибрацию через пол на подошвы их скафандров, и тут же вскрик Димы:
- Да быть этого не может, давай еще раз… Да твою мать!
- Что там? Миллиард? – усмехнулся Сергей.
- Нихрена подобного! Новодел! Быть этого не может! Четыреста тысяч лет! Всего! Откуда они взялись? Я не…
И в этот момент туша гиганта разогнулась, выпрямилась, распялились в стороны его громадные руки, будто паук лапы растопырил, зашевелились, зазмеились щупальца, что были у него вместо пальцев. Он стал огромен. Разогнувшись он вырос на метр, если не больше, короткие его мощные ноги выпрямились, одна из рук резко выстрелилась вперед, охватив тело Димы, тот заорал, закричал, а гигант потянул его к себе, к своей сферической, без единой черты, голове. Николай рванул в сторону, скрылся в тоннелях корабля, а Сергей, быстро сдернул с пояса плазменный резак для образцов, бросился вперед в рывке.
Навстречу ему бросилась одна из лап гиганта, но он дал струю из ранца, ушел в сторону, зашел на вираж, и с ходу резанул великана по спине короткой, буквально в пять шесть сантиметров, струей плазмы. Броня существа выдержала, только темный след остался там, где прошло неистовое пламя. Тварь резко, вокруг своей оси, скорее как механизм, чем нечто живое, развернула корпус, ухватила Сергея вокруг пояса, вжав его руки в бока, притянула к себе, к башке своей круглой, замерла. Сергею казалось, что она пялится на него, вгрызается в его мозги, пытаясь пробиться, ухватиться за его мысли, но тщетно – не могла, не могла, и время тянулось, а он задыхался в ее крепком, смертельном охвате. Медленно, дико медленно, кое-как вывернув руку, он вжарил струей плазмы по щупальцам твари. Не знал на что надеялся, но они, щупальца, зашевелились, дали чуть свободы, и этого хватило – вскинул резак к морде, к сфере башки ее, и снова загудел, заполыхал резак, и случилось чудо! Тут то ли другой материал бы, то ли расстояние было удачнее, но сфера прожглась, прорезалась горелым шрамом, заполыхало внутри что-то, заискрило. Ещё! Ещё! Он вдавливал резак в башку голема, и чувствовал как слабеет хватка на его теле, как становится легче дышать, и всё, он выпал из захвата, медленно-медленно осел на пол, упал.
- Вы как там? – голос Коли.
- Ты куда… куда ушел?
- Радировал на Марс… я…
- Руки тебе больше не подам… - говорить было тяжело, бока горели, грудь стягивало. Похоже были сломаны ребра.
- ߅
- Дим, ты как, - повернул голову. Дима лежал рядом с ним, хорошо было видно забрызганное кровью его лицо за стеклом шлема, да и стекло тоже был забрызгано кровью. Глаза смотрели слепо, невидяще.
- Как он? – голос Коли.
- Никак. Погиб…
Он попытался подняться, встать, получилось – легко тут всё на Фобосе, только вот просто двигаться больно было. Склонился над завалившимся назад големом, сфера головы которого едва надвое не была развалена, склонился, чтобы заглянуть в разрез поближе – понять в конце то концов, живое это было создание, или механизм, как вдруг…
***
- Ну? – Вите не терпелось узнать, что же это было. Робот? Андроид? Живое существо?
- А ничего я там толком не увидел. Не успел. Сработала программа, скрипт, или что там у них было. Маячок короче – победил, заинтересовался жертвой – значит живой, значит разумный, значит – человек. Другого-то никого в нашей галактике в это время не могло появиться.
- И что? Что за скрипт?
- О, Вить, тут проще показать, чем рассказать. Ну если совсем просто – матрица сознания там была и мне в мозги как врезала! Воспоминания, знания, блоки опять же все поснимала… Такие дела. Смотреть будешь? Или на словах рассказать?
- Смотреть?
- Не – это тоже долго. Знать. Так проще. Ладно, Вить, пока.
И Сергей Александрович тяжело поднялся с лавочки, заковылял прочь, удаляясь всё дальше и дальше. А Витя очень хотел вскочить, побежать за ним, задать все те вопросы, что были у него в голове, но вот только… Он сам на них отвечал, он знал все ответы наперед – Сергей Александрович передал ему все эти знания и, как он и сказал, снял все блоки.
Существо на Фобосе было живым дистанционным существом. Им управлял центральный разум, и когда оно вышло за пределы дремлющего разума, у него сработало переключение на автономный режим – он ожил, стал действовать. Сам Фобос не был спутником планеты – это своего рода корабль для межзвездных перемещений, а может и межгалактических, только об этом уже нет информации. Живая черная дыра в центре – разум! Разум, что разыскивает по всей вселенной новые способности, знания, и он своими глазами увидел, как он поглощает, растекается по планетам, и поглощает, втягивает в себя всех разумных существ. И увидел Марс. Марс не дня сегодняшнего, когда там располагаются две подкупольных станции поселенцев, а Марс далекого грядущего. Планету, похожую на Землю почти как брат близнец, только отливающая красным, как будто вечный закат в небе.
Фобос явился из ниоткуда и как-то в раз. Он явился на небе яркой новой луной, закружил, и было в нем… Да, жители Марса, былые земляне умели чувствовать, умели ощущать, их цивилизация строилась на другом принципе: синергия, телепатия, вибрация ментального поля – возможности раскрытого разума. Как вживую он увидел те воспоминания, что передали Сергею Александровичу там, давно-давно на Фобосе.
Детвора под зелеными сводами рощи играет в чехарду. Носятся, бегают, слышен звонкий детский смех, затянула в тенистых ветвях длинную трель незримая птица. И внезапное чувство страха, неизбежности, невозможности спрятаться, уйти, избежать – взгляд вверх, и вот он – Фобос. Знания о нем читаются ментально, знания о том, что в нем хранится и это низвергнется на них, на планету и будет смерть.
Вите стало страшно, по-настоящему страшно, остро и пронзительно, как никогда не бывало до этого. И был совет старейшин, и было решено уйти, уйти туда, где Фобос, Страх, не сможет их достать никогда. Их не станет. Они потратят всея себя на переход к началу, к заре человечества, и заблокируют все рецепторы, все центры мозга, что позволяют чувствовать вибрации мирового эфира, жизни, и само мышление отгородят от ментального поля, чтобы не давало фона, не влияло – скрыть, заблокировать. Человечество станет слепым, способным лишь на то, чтобы опираться на костыли технологий, на то, что не подвластно Фобосу. Будет новая цивилизация, что сможет дать отпор Страху – победить его.
Каждый вложился в это последнее усилие человечества, каждый исторг себя в бесконечность прошлого, завертелось время вспять, к развитию колоний на Марсе, к переселению с умирающей Земли, где началась бурная вулканическая деятельность, и дальше-дальше-дальше в прошлое – к самой заре, к колыбели человечества. К кроманьонцам, что разом перестали чувствовать мир вокруг себя, для которых, при развитии так и останется загадкой: как перелетные птицы находят путь, как животные чувствуют землетрясение, почему крысы бегут с еще не начавшего тонуть корабля – этот тонкий мир для них исчезнет. И Фобос, почувствовав это последнее усилие, ухватился, вложил силы свои в исход и ушел в прошлое за волей человечества. Ушел, но не осилил, закуклился, скомкался ожидая своего времени возврата к себе самому, когда он снова явится здесь, из бесконечной глубины космоса – явится, и растворит свою нынешнюю ипостась извечной и нерушимой сингулярностью.
И одна малая искорка разума уйдет в сторону, останется, законсервируется на нем, на Фобосе, и будет ждать, ждать явления землянина, чтобы дать ему отмычку от блоков разума. И вот – явился Сергей, и всё было отдано ему. Раскрылся пред ним мир, его ощущения. А еще боль от чистых технологий, магнитных полей, радиоволн, от всевозможных излучений. И так хочется сбежать от всего этого… А еще… Еще стало понятно многое, очень многое. Он словно прозрел, вырвался из тьмы, и понял, как можно всё, а если не всё, то очень многое.
Он вернулся в прошлое, к началу рейса на Фобос. Это было тяжело, нырять во время – всегда очень сложно. Хорошо, что не пришлось нырять дальше. Вернулся, и Дима был еще живой, и они долетели, и подъехали к Монолиту, а дальше. Сергей сделал всё как надо, заснял всё издали и вблизи, но так, чтобы было чувство, что это просто камень. Нашел сколы, нашел подтверждения естественного образования Монолита. А Дима, всё это время, послушным управляемым, целиком и полностью подконтрольным ему болванчиком, следовал за ним, говорил нужные слова, нужно поддакивал. Надо было сделать так, чтобы Монолит перестал интересовать человечество – так и случилось.
А потом Сергей ушел из программы колонизации, снова поселился на Земле, стал жить отшельником в далеких от цивилизации уголках. Он не беспокоился о средствах на существование. Когда ему было нужно, он просто приходил и брал, ему были открыты все двери – весь мир, но за общение с миром – он расплачивался болью, много больше чем головной. А теперь он, Сергей, чувствует свой скорый уход из мира, из жизни, и этому чувству – можно верить. И он передал дар ему, Виктору…
Захотелось вскочить, побежать, воспользоваться, а может и поделиться, но… Нельзя. Учует Фобос, разбудят его вибрации ментального поля, проснется и у них не будет шансов. Надо ждать, передавать из жизни в жизнь, из века в век знания – один носитель, и когда-то, когда-то в далеком-далеком будущем, когда они наберутся сил – можно будет открыть дар всем.
Монолит (космохоррор) Часть 1
Сразу прошу прощения перед всеми своими подписчиками за то, что так долго не объявлялся. Очень большой загруз на работе, хобби пришлось отложить в сторону.
Монолит
(автор Волченко П.Н.)
Витя, опустившийся в таком еще можно даже почти сказать – юном возрасте, уселся на парковую скамейку, уставился невидящим взором на толкущихся перед ним голубей. Те курлыкали, толкались, жались на расстоянии от него – ждали подачки. Да, в руках у Вити была жестянка банки разрешенного, полутораградусного пива и закадычные его напарник - чипсы.
- Не дам, - зло сказал Витя, отхлебнул пива, испуганно глянул по сторонам – глянцево блестящих дружеботов вблизи не было, не оштрафуют, не поймают. Можно расслабиться. Откинулся на спинку лавочки, блаженно раскинул руки, уставился в свинцовое, тяжелое осеннее небо. На улице было хорошо, ему это сейчас и было нужно, чтобы ветерок, сырость в воздухе, легкий морозец зябкий, что будет лезть под куртку. Он страдал и опускался уже как полгода. Его бросила Алла, красавица блондинка, с которой они отучились пять курсов лектория, потом еще и прожили вместе почти два года в социальном общежитии, и вот, она ушла к какому-то Арсену, или как там его, этого приезжего горячего южного парня, зовут. Не сложилось, не срослось.
- Голубей-то покорми, - произнес хрипатый, старый голос рядом, Витя прямо на месте подпрыгнул, едва не выронив пакет с чипсами, глянул в сторону. Рядом сидел весьма импозантный старец, в очень дорогом пальто, на лацкане которого поблескивал значок первопоселенца Марса.
- Что? – сглотнув, спросил он.
- Птичкам брось. Тому, чубатому кидай, - он самый голодный.
- С чего вы взяли, - он все же достал горсть чипсов, раздавил в пальцах, бросил ненасытной голубиной братии.
- Пиво? Алкогольное?
- Да, мне есть уже двадцать четыре, бипать будете? – он резко, даже как-то с вызовом вытянул руку вперед, подставляя запястье под взгляд старца. Тот даже глазом не повел, все так же смотрел вдаль, на раскинувшееся пред ними поле, вниз сбегающее, на холодные, темные воды пруда, и дальше, на темную полосу леса в туманной дали.
- Девушка бросила?
- Да… - зло ощерился Витя, подумал, что сейчас ему начнут читать лекцию по этике семейной жизни, и говорить о пиве, о том что де это и есть вина раскола и… разозлился он.
- Дура она была, вот и ушла. Деньги? Небось южный парень какой при пузе и носе и с женой на родине?
- Да. Южный. При деньгах… и, за жену на родине – нет, не знаю, - его поотпустило, злость стала истекать из него, пропадать. Главное, чтобы он сейчас не начал стандартного: «Сколько их еще у тебя будет» и прочего в том же роде, добавил, - Он же Алки старше в два раза! Блин…
- Да… Так я и думал. А я вот иду, вижу: сидит паренек один на лавочке, пиво пьет, на холоде и что думаю, может тяжко ему. Думает он, что сейчас ему вот так и надо, что бы морозец, чтобы один, чтобы мерз – самобичеванием занимается, все никак прошлое отпустить не может. А нужно ли оно ему, это прошлое? Вот ведь в чем вопрос, а нужно ли ему это прошлое? Если на деньги падкая, всё одно ничего бы не вышло. Жила бы пока как у Бога за пазухой, а как чуть пригорело бы, или аппетит бы разъела – нож в спину. Дешево ты еще, друг Витя, отделался, - усмехнулся, добавил, - в бета версии все баги выловил. Да?
- Да… - вздохнул, улыбнулся, - Возможно вы и правы. Я так не смотрел. Э… А вы? - Витя совсем не удивился тому, что старец знал его имя, все же сам протягивал запястье, старичок вполне мог незаметно, быстро скользнуть взглядом по чипу под кожей, и имплант ему вывалил все паспортные данные.
-А я. Да. Я, позволь представиться, Сергей Александрович, и, открою тебе маленький секрет, имею на тебя виды.
- Что? – Витя поперхнулся глотком пива, закашлялся, - я не из…
- Всё хорошо, Вить, не в этом смысле – нет-нет-нет, - он даже хохотнул, глянул в сторону, сказал, - О, а вот и дружеботы.
Витя глянул в сторону и увидел их, блестящих, бредущих шустро, бесшумно на своих вечно полусогнутых ногах, и понял – это конец. Сейчас будет штраф – капец! А если еще по социальным баллам резанут - капец полный…
- Да не нервничай ты, - Сергей Александрович улыбнулся, повернул голову в сторону спешащих к ним дружеботов, сказал тихо, - Идите, ребята, идите, всё хорошо.
И те, будто услышав его тихие слова, сменили курс от намеченной уже жертвы, и заскользили по дорожке под сень горящих красным огнем осени рябин, исчезли.
- Это… вы из воспитательного отдела? Да? – в мыслях тут же пронеслось, что сейчас его возьмут под опеку соц службы, придется хоть отмечаться, анализатор на него привесят на потребление алкоголя, да еще и… Это же конец!
- А? Нет, что ты, Вить, нет конечно. Я обычный пенсионер, ну как… почти обычный. Ладно, Вить, я что к тебе подсел-то, историю хотел тебе рассказать одну. Да не торопись ты, сядь, послушай, она интересная и не сильно длинная. Было это давненько уже, почти тридцать лет назад, в 2042 году. Миссия на Марс, закладка первой базы поселения – слыхал про такое?
- Угу, - Витя кивнул, - В школе проходили.
- Вот, и я, тогда еще почти молодой, сорокалетний мужик, был в составе…
***
2042 год, Марс, первая купольная станция, стартовый стол.
- Серж, состояние? – голос с неистребимым французским акцентом раздался из динамика шлемофона.
- Николя, ты же знаешь, я ненавижу это «Серж».
- Серж, но это ваше Сергей – такое варварское, - голос его стал манерным, чуть плаксивым, - так как состояние?
- Компоненты… - вздохнул, - Мобильная пусковая установка – норма, вертикаль стартового стола – норма, азимутное прицеливание, - глянул на бегущие по экрану числа, - погрешность менее двух сотых. Скорректируем. Экипаж… Коль? Дим?
- Норма, - в голос ответили двое его сопровождающих.
- Начинаю отсчет. Десять, девять, восемь… - Сергей же, в свою очередь, под звук голоса Николя, перещелкивал тумблеры, нажимал кнопки, - Старт!
Он бахнул ладонью по здоровому грибку зеленой кнопки, малая их ракета затряслась, завибрировала, послышался гул – взлет! Их вжало перегрузкой в кресла, конечно не такой беспощадной, тяжелой, как при взлете с Земли, но тоже весьма ощутимой, ракета оттолкнулась от стартового стола, от Марса, и, ревя огнем дюз, понеслась в черное, ночное небо, где виднелась цель их пути – Фобос, почти как Луна, но Луна неправильная, изжеванная, деформированная, больше похожая на булыжник, чем на спутник планеты.
Ракета неслась, пронзая едва заметную ночную атмосферу Марса, и вот – вырвалась за ее пределы, вышла на разлившуюся во все стороны черноту космоса, и устремилась дальше, вперед, загибая плавный, едва ощутимый вираж, захода на посадку. Самая короткая космическая экспедиция, с учетом времени взлета и времени посадки – всего четырнадцать с копейками минут, столько же, сколько проехаться на метро от станции ЦСКА до станции Баррикадной. И вот уже приближается Фобос, уже ярко отблескивают на его поверхности те самые параллельные рытвины-каналы от кратера Стикни – гигантской ямины девяти километров в диаметре, и вот он – Монолит! То, из-за чего они и отправились в эту «увеселительную поездку» на спутник Марса. Монолит - огромная каменюка с относительно правильными геометрическими формами, высотой в девяносто метров и шириной в восемьдесят пять.
За спиной остались те самые шесть тысяч километров, что отделяли Марс от Фобоса, пошла посадка, прифобосение что-ли. Сергей чуть подкорректировал азимут захода, обозначил точку, нейросеть, заточенная под подобные работы, аккуратно перехватила управление, и их малая ракета пошла на посадку. Корректировка, торможение, происходили за счет небольших выбросов газа в космос, все происходило ровно, штатно, спокойно. Ещё чуть, ещёи всё – модульная ракетка их развернулась, медленно, торжественно, неторопливо, стала опускаться, едва ощутимый толчок – сели. Почувствовали легкую вибрацию через корпус корабля, это грунтозацепы зажужжали, вгрызаясь в плоть Фобоса, через пару мгновений индикатор сцепления с поверхностью вспыхнул зеленым – всё, есть контакт, можно приступать к миссии.
- Марс один, это Фобос. Как слышите? – спросил Сергей.
- Слышим отлично, - тут же отозвался голос Николя, - как поездочка? Не трясло?
- Мягко шли, на взлете чуть трясло.
- Оно и понятно, - Николя явно хотел пошутить, это слышалось по тону голоса, но шутки так и не придумал, - Действия?
- Выход на план… на спутник, мы в… - глянул на карту Фобоса на экране, - В двух километрах от Монолита. Пойдем на Козликах. Николай остается на корабле, мы, с Дмитрием – в рейде.
- Принято.
По логике они оба могли вполне комфортно уместиться в одном вертком восьмикатковом гусеничном Козлике, но ситуации бывают всякие, поэтому надо идти на двух.
Отцепились от ремней, ощущения были весьма странные, чувства больше похожие на невесомость, нежели чем на наличие хоть какой-то гравитации. Они будто стали пушинками, легкими, планирующими, едва тянущимися к поверхности. По коридорам, отсекам, они с Дмитрием проплыли, привычно и легко отталкиваясь от стенок, от поручней, выплыли на нижнюю площадку, где базировались Козлики. Легко угнездились в кабинах, в шлемофоне раздался голос Николая:
- Готовы? – он, как и должно, вел их по камерам, потому прекрасно знал где они.
- Да.
- Опускаю сходни, открываю шлюз.
Звука никакого не было. В корабле не было атмосферы, тем более тут, на нижней, шлюзовой площадке, а на самом Фобосе атмосферы вообще отродясь не бывало. Они только почувствовали легкую вибрацию, что передалась им через тушу самого корабля, палубы площадки. Открылся шлюз, распахнув перед ними реголитовую степь, быстро, нереально, сюрреалистично превращающуюся в линию горизонта. Потому мозг не воспринимал это за изгиб плоскости, поверхности, казалось, что это не горизонт - обрыв.
- Поехали, - сказал Сергей, и их козлики, пока еще на магнитных зацепах, заспешили к выходу, к сходням из шлюзовой камеры, а там, автоматически, сработал выпуск грунтовых зацепов траков. Взметалась реголитовая пыль из под траков, и неслись их козлики, в сцепке со спутником, с грутном его, легко, быстро, оставляя за собой на пыли рубчатые следы с глубокими выбоинами от зацепов.
- Сцепление нормальное, - говорил в шлемофон Сергей, - Ход ровный, система пневматической стабилизации сцепления – норма.
- Принял, - голос Николая, - выход на визуальный контакт через шесть минут.
- Принято. Конец связи, - переключился на Дмитрия, - У тебя как?
- Иду ровно. Все хорошо.
- Принял, - отключил связь, уставился в обзорные экраны. Конечно бояться тут, на этом маленьком валуне в космическом пространстве – было глупо, вполне могли обойтись и обычными стеклами, но Козлята проектировались для различных условий, они должны были быть одинаково востребованы, что на Марсе, что на Луне, что на Фобосе. Поэтому решили так – обзорные экраны, чтобы не надо было бояться за разгерметизацию, за пробои. Снаружи, за листами брони, только глазки объективов камер, внутри – экраны.
Линия горизонта приближалась стремительно, неправильной формы спутник буквально проворачивался под траками их козлят, и вот уже есть визуальный контакт – появился ровный срез Монолита вровень с горизонтом, отсвечивающий белым. И вот уже громадина его растет, с быстрым проворотором Фобоса под их траками, и уже он торчит над ровной пустошью, плоскостью спутника, такой неуместный тут, такой геометрически верный, едва-едва обтесанный сотнями миллионов лет своего существования. Было предположение, что это всего лишь валун, гигантский валун выбитый ударом метеорита, образовавшего кратер Стикни, но его форма… Форма наводила на всякие мысли, не совсем сходные с «правильными» течениями в науке. Потому то они и тут, именно по этой причине там, на Земле, решили, что неплохо было бы строителям первой Марсианской станции сгонять на ближайший спутник. Тут делов-то – махнуть на шесть тысяч километров туда, потом оттуда – просто до безобразия.
- Есть полноценный визуальный контакт, - отрапортовал в шлемофон Сергей, - Геометрия объекта и правда, не характерная. Как меня слышно?
- Слышно хорошо, - голос Николая, - запрос с Марса, есть ли в округе еще что-то нехарактерное?
- Нет. Реголит, видны края кратеров, окружение вполне характерное. Основание Монолита в зоне тени, ничего не видно, при входе в зону тени включим прожекторы. До связи.
- До связи.
Тень от Монолита была столь же сплошной, столь же монолитной, как и сам этот геометрически правильный валун. Она ровно, словно ножом прочертилась по серому реголиту, отделяя мир света и мир тьмы на плоскости спутника.
- Приближаюсь к зоне тени, - послышался голос Дмитрия, - включаю прожекторы.
- Принял. Включаю прожекторы, - ответил Сергей.
Вспыхнул яркий белый свет, чернота взрезалась белыми полосами его, прочертилась по-над поверхностью, освещая путь, обозначая то, чего не было видно раньше.
- Наблюдаю вал у подножия монолита, - сказал в шлемофон Сергей, - возможно взрытость грунта, после удара, падения Монолита на Фобос.
- Больше ничего.
- Пока нет.
- Принято.
До Монолита оставалось от силы с полсотни метров, они уже пошли в горку, на тот самый подъем грунта, свет прожекторов вскинулся вверх, освещая ровную, будто ножом обрезанную стену Монолита, перевалились через вал, свет прожекторов резко опустился вниз и…
- Стоп! Стоп! – закричал Сергей, тут же отзыв Дмитрия.
- Вижу. Подтверждаю стоп.
- Что там? – это уже Николай.
- Внизу, за валом грунта, на глубине, - быстрый взгляд на дальномеры, - тридцати метров наблюдается ровная площадка по периметру Монолита. Так же видны малые ходы правильной геометрической формы. Монолит как на ножках стоит маленьких. Представляешь?!
- Что?
- Сейчас, настрою, - он засуетился, выбирая направление камер, сделал увеличение, насколько позволял зум, свет, подал картинку на корабль, - видишь?
- Вижу. Не верю, но вижу. Передаю на Марс.
- Жду.
Предпринимать какие-либо действия без согласования с Марсом, а у тех, без согласования с Землей – теперь уже нельзя. Теперь их миссия вышла на совершенно иной уровень. А с учетом их нынешнего положения, относительно Солнца, связь с Землей – это порядка шести минут в один конец.
- Что делаем? – подал голос Дмитрий.
- Ждем. Тут без Земли – никак.
- Ясно… - в голосе звучало откровенное сожаление, - а я бы пошел.
- И я. Но это уже не наш вопрос. Ты, пока суть да дело, покрутись на склоне, у меня спуска для Козлика – никак.
- У меня тоже. Только тут гравитации ноль на минус. Так-то, на ранцах можно туда сюда сгонять.
- Те же мысли, но Козлики – надежней.
- Я… На внутреннюю связь переключись.
- Переключаюсь, - Сергей на пульте запястья щелкнул по кнопке переключения на малый радиус связи, услышал голос Димы.
- Серег, пока они там суетятся, я снимаю внешку, оставляю в Козленке, пускай салон осматривают, сам иду вниз.
- Дим, не дури.
- Иди на хрен, Серег, у меня другого шанса не будет. Потом проект засекретят, и всё – фиг-то там плавал. А рассекретят, только когда мои внуки поседеют.
- У тебя и детей то нет еще.
- Будут. Я пошел. Буду держать связь, если что…
- Понял. Иди.
- Хех… Уже поздно, я уже иду, - Сергей торопливо переключился на бортовые камеры, те, на которых был виден козленок Димы, тут же их отключил, - эти то транслируют, увидят самовольство Димки. Придется доверяться только словам, тому, что он слышит в шлемофоне по связи малого радиуса.
- Спускаюсь. Планирование ровное. Знаешь, Серег, тут ползти вниз – реально проблема. Падать – задолбаешься! Медленнее, чем падающее перо.
- А ты чего хотел, тут гравитации – ноль на минус.
- Согласен. Вижу площадку вокруг Монолита. Ровная. Чуть присыпана реголитом. У нас бы так дороги делали.
- Искусственное происхождение?
- Блин, ну а ты как думаешь? Вижу входы. Серег – это реально входы! Внутри темно – далеко. Стен не видно. Входы геометрически правильной формы – прямоугольные, местами видны следы обрушения. Мелочь. Блин, это уже не на века, это на миллионы лет… Я глазам не верю. Высота проходов метров пять. Ширина, метров десять.
- Следы?
- Ничего. Тут пыль – хороший слой. Все чисто. Следов нет никаких.
- Серж? – голос Николя, значит там, на корабле, включили прямую связь с Марсом, - Как слышишь?
- Нормально слышу.
- Можешь сделать зум, хорошенько осмотреть прилегающую к Монолиту территорию на предмет следов. Я так понимаю, там должно быть достаточно пыли насыпано.
- Уже смотрел. Следов нет никаких. Тут если кто и шлялся, то этак с миллионов двести лет назад.
- Как оцениваешь степень опасности?
- Никакой. Это раскопки уже, а не контакт.
- Серж, я бы попросил вас изменить тон общения. Данные связи будут направлены на Землю.
- Если так, то я бы попросил тогда Землю, центр координации, запретит вам, Николя, обращаться ко мне «Серж» в виду неприятного для меня звучанию данного обращения. Снова к вопросу. Степень опасности исследования основания Монолита считаю низкой, стремящейся к нулю.
- Разрешаю выход, спуск, внешний осмотр. Держать связь постоянную. Как ваш напарник.
- Дмитрий, обращение с Марса, состояние.
- Состояние – норма, жду указаний от ведущего.
- Сергей, - все же он отступился от своего обычного, столь бесящего «Серж», - руководите.
- Хорошо. Приступаю к исполнению.
Переключился на связь малого радиуса, отрапортовался:
- На козленке к тебе, забираю внешнюю камеру, спускаюсь.
- Ясно. Жду.
Через какие-то пять минут он стоял рядом с Димой внизу, у подножия величавого Монолита. Арки входов его были словно высечены в едином его куске, и там, внутри, свет их фонарей попросту растворялся в непроницаемой темноте, исчезал. Дима торопливо прицепил камеру на место, на скафандр, даже через связь в шлемофоне Сергей услышал, как щелкнул язычок крепления кронштейна камеры.
- Двинули? – почему-то тихо сказал Дима.
- Двинули, - так же тихо ответил Сергей.
Они прошли под высокой, метров пяти-семи аркой, вошли под девяностометровую тяжесть Монолита, закрутились из стороны в сторону, освещая все вокруг светом своих нашлемных фонарей. Просто огромная площадь, пустая, дополнительные, такие же, квадратичные колонны в несколько рядов, и там, в центре самом, круглый провал черноты. Реголитовой пыли тут, под сводами Монолита, уже почти не было, пол был ровный-ровный, монолитный, ни единого стыка, ни видимых неровностей. Идеально.
- Пошли, - сказал Сергей. Указаний от Марса он не дожидался, они всё прекрасно видели с их камер, потому, если вдруг надо отозвать, или дать конкретный приказ, они могли бы это сделать в любую секунду.
Дима с Сергеем плавно заскользили над ровным полом к колодцу в центре Монолита. Их ранцы реденько пыхали газом, а их задачей было лишь держаться в уровне над полом, изредка прикасаться к нему, ничуть не отталкиваясь, иначе взмыли бы под самый потолок, столь же ровный, как и пол.
Вот и яма, только это не колодец, это лестница, именно, что лестница. Для каких-таких глупых целей на этом безгравитационном нечто могла понадобиться лестница. Ступени едва-едва присыпанные пылью, не хранили на себе никаких следов. Пыль лежала равномерно, значит и на ранцах, или иных каких пневматически-реактивных приспособлениях тут не поднимались уже многие миллионы лет.
- Марс, видите?
- Да. Ваши действия?
- Спускаемся, - внутри у Сергея все дрожало, то ли от страха, то ли от предчувствия чего-то необъяснимого, невероятного, но все же страх, хоть и немного, был, поэтому он добавил, - Связь держать постоянно. В случае ухудшения сигнала, прошу дать оповещение.
- Я вас услышал, Сергей, - это «Сергей», Николя сказал особенно подчеркнув, припечатав. Сергей даже усмехнулся от удовольствия, он будто увидел, как Николя перекосило, когда он произнес это «варварское» имя на столь же «варварский» манер.
- Оставляю ретранслятор у входа. В дальнейшем буду поступать так же.
- Вас понял.
Сергей отцепил от пояса, где у него висело великое множество малых гаджетов, начиная от GPS маячков и заканчивая плазменным резаком, маленький кругляш ретранслятора, нажал кнопку, вспыхнул, заморгал красный светодиод на нем. Аккуратно выпустил его из захвата краги, и тот медленно, словно в замедленной съемке, стал опускаться на пол.
- Иду первым, - сказал Дима, выплыл на центр лестницы, дал чутка из ранца струей под углом, и заскользил вниз, там, оттолкнулся рукой от стены, и дальше по виткам этого лестничного колодца.
Сергей следовал за ним, поглядывал по сторонам. Стены колодца были такие же ровные, как и монолит, сплошное царство геометрии, никаких зацепок, никаких пиктограмм, разрушений материалов, обозначений – ровный монолит камня.
- Вижу расширение, - голос Димы, - возможно сходы на ярусы. Действия.
- Меня дождись.
Он спустился следом за Димой, и да, по радиусу, от так и спускающегося вниз колодца, отходил рукав. Словно выбившееся завихрение, от общего скручивания лестницы, и наклон такой же, ровный, сглаженный.
- Идем, - Сергей облизнул высохшие губы, - медленно.
Заскользили туда, в ответвление. Спуск медленный, по постоянно изгибающемуся радиусу, так что не видно, что там, за этим медленным разворотом, выплылили на огромную площадку. Завертели головами – пустой камень, тьма кругом кромешная, ровные линии кругом, ровные радиусы. Сергей медленно плыл по-над площадкой, что диском опоясывала центральную ось этого громадного колодца, подплыл к ее краю. Он думал, что там будет стена, но нет. Там, вокруг диска площадки, был обрыв, резкий, под прямым углом к площадке. Выплыл над ним, глянул вниз, света его фонаря на шлеме не хватало, чтобы пробиться до самого дна.
- Дим, брось тут ретранслятор, и вниз. Похоже у них два пути было, под гравитацию и без гравитации. Без гравитации тут – снаружи. Как пчелиные соты.
- Хорошо, - сдернул с пояса ретранслятор, выпустил из краги, такое же медленное его движение вниз, к полу.
- Марс, как слышишь?
- Норма. Видим и слышим ваши действия. Согласны с вашим решением.
- Принято.
Заскользили вниз вдоль радиально уходящей за края видимости стены центральной оси этого непонятного, монументального творения. Ниже и ниже, Сначала на поверхность, на окружность, выходили такие же площадки, но чем ниже, тем меньше и меньше их – площадок. Сначала они превратились в какие-то балкончики без перил, а потом и вовсе, лишь ниши – провалы проходов, уходящие вглубь этого диаметрального, брошенного хрен знает сколько вечностей назад, муравейника. Сергей завис над бездной, отдавшись плавному спуску под слабосильной гравитацией Фобоса, снова глянул вниз, перевел взгляд на Диму, показал пальцем на запястье, тот кивнул, понял. Отключили внешнюю связь, снова переключились на малый радиус:
- Хочу до дна, там пойдем в тоннель. Ты как?
- Принимаю, - Дима кивнул, тоже глянул вниз, дна еще видно не было. Спросил, - Интересно, на какой глубине мы сейчас?
- Гляну. Так… До моего ретранслятора… Чуть больше километра. Нихрена ж себе.
- Капец…
И снова спуск и снова движение, в какой-то момент, когда тишина стала напрягать, Сергей сказал:
- Марс, как меня слышно? Мы… - и замолчал напряженно. Потому что в эфире была тишина. Ни треска помех, ни звуков каких – тишина, - Марс?
Тишина. Глянул на расстояние до ретранслятора – порядка двух километров. Причем исправно показывает изменение расстояния, но сигнала – нет. Нет связи.
- Дим. У нас нет связи.
- Понял уже.
- Тогда… знаешь. Давай… Давай так, аходим в тоннель, - кивнул на медленно приближающийся к ним снизу вход в монолите конструкции, - исследуем нутрянку и ну отсюда.
- Согласен.
Вплыли в тоннель, заскользили по нему вперед, дальше и дальше, и тут подал голос Дима:
- Серег, мне кажется, или тянет? А?
- Я думал, что это мне кажется, думал страх давит, - усмехнулся Сергей.
Их и правда стало тянуть вниз, к полу, будто вновь являлось притяжение. Встали на ноги, да легко, шаги давались так, будто весу в Сергее было не семьдесят два полноценных килограмма, а этак с килограмм десять, но всё же – это уже была гравитация.
- Идем? – спросил Дима.
- Знаешь… по всем протоколам… - глянул на лицо Димы, решительно кивнул, - Идем.
Еще пара шагов и круговой тоннель уже внутри этого яруса, входы во внутрь, дальше. И потолки – высокие, все так же, метров по пять, если не больше. Прошли до ближайшей ниши, свернули, первым вошел в темноту Дмитрий, и тут же вывалился обратно, полетел спиной вперед, ударился об стену, отскочил, кое-как остановил свое стремительное движение в этой малой гравитации.
- Что там?
- Сейчас, - заклацал на запястье кнопками, тут же на забрале шлема Сергея спроецировалось изображение с камеры Димы.
Огромный зал, темный, поворот изображения, и видна длинная шеренга ссутулившихся великанов. Черты только угадываются, все смазано, все быстро, тут же движение назад, вывалился в коридор, сюда.
- Стой, - Сергей для дополнительного эффекта поднял раскрытую ладонь, - Жди.
Выглянул за край, свет фонаря осветил вспыхивающие пылинки, и тех самых ссутулившихся великанов. Огромные, метра в три ростом, многорукие, замершие, больше похожие не на живых существ, а на изваяния, высеченные из камня. И цвет такой же – серый, мертвый.
Сделал шаг вперед, не зная чего ждать. Но не может быть тут жизни, не может быть такого, что они, эти шестирукие гиганты, сейчас оживут, бросятся к нему – не может быть такого! Нет, не двинулись, не ожили. Тяжелые сферические головы без каких либо черт, опущены, все три пары рук безвольно висят вниз, вместо кистей, пальцев – множество жгутов, наподобие щупалец, полусогнутые короткие ноги. Скафандры. Да, скорее всего это какие-то скафандры, экзоскелеты.
Сергей оттолкнулся легко, пролетел вперед на пару-тройку метров, еще один толчок, он у ближайшего великана. Поверхность скафандра зернистая, действительно очень похожая на камень, шлем, голова, или что это – не прозрачны, просто ровная сфера. Жгуты пальцев, кистей, тентаклей – можно называть как угодно, находились в одинаковом состоянии. Все гиганты были одинаковы, словно выпущенные с одного конвейера, что наводило на мысль, что все же это не скафандры. Рост, размеры – не может же быть чтобы все один в один.
Медленно, боясь не пойми чего, он потянулся рукой к гиганту, положил тому на живот, чуть толкнул, и гигант медленно закачался. Сколько бы он весил на Земле – неизвестно, но тут он был легок, почти воздушен, не смотря на свои громоздкие габариты. Оглянулся, Дима, конечно же, не смог стоять там, за входом, он уже был рядом, смотрел, следил за действиями старшего в паре.
- Истуканы. Заберем одного? – спросил Сергей.
- А чего бы и нет? На обратном пути.
Двинули дальше. Чувство было, что они оказались в склепе, в древней гробнице, может быть эти истуканы – это подобие терракотового воинства китайского императора, найденного на Земле. Оттого и монументальность всей этой конструкции – почтение памяти, величественности, чтобы имя какого-то царька далекой сверхцивилизации гремело на многие парсеки, оставалось в веках, какой-там – в миллионах лет, не исчезло, не растворилось в текущем бесконечном времени.
Они шли мимо рядов гигантов, и конца и края их не было видно – исчезали в темноте шеренги. Сколько их тут? Сотни? Тысячи. Зачем? Зал закончился, и они выплыли, вышли на огромную площадку в центе этого вставленного в плоть Фобоса цилиндра. Медленно плыли, прыгали они к самому его центру, метались по полу, по потолку, по стенам шебутные кругляши их фонарей, и вот – центр, и колодец, круглая яма и сверху и снизу – сквозной колодец от верхнего яруса и куда-то в глубь.
Сергей подобрался к его краю, ощущая, как растет, все больше и больше становится его масса, тем больше, чем ближе был он к краю. До земной еще далеко, даже до марсианской еще расти и расти, но он просто ощущал, как становится тяжелее, массивнее, начинает чувствовать как вдавливаются его подошвы в пол. Добрался, заглянул вниз – и снова тьма.
- Они тут до центра Фобоса что ли прокопались, - сказал тихо Дима, что стоял уже рядом, тоже заглядывая вниз.
- Ставь кошку, трос, будешь контролить.
- Может не надо? – в конце концов проявил осторожность Дима.
- Давай-давай, мы потом себе не простим, когда это всё засекретят.
- Ладно, - кивнул, - давай.
Сдернул с пояса кошку, придавил ее к полу, пошла вибрация – сверла кошки врезались в грунт, потом легкий удар – пиропатрон вогнал в центр анкер, кошка закреплена. Сергей вытянул из нее тоненький, чуть толще лески тросик, прицепил его карабином к поясу, сказал тихо, его тоже немного потряхивало, тоже было немного страшно:
- Держим связь, пропал – вытягивай.
- Понял, - Дима кивнул, сел на корточки, положил ладонь на кошку, на кнопку намотки лебедки, - Ни пуха, ни пера.
- К черту.
Сергей еще раз глянул вниз, и прыгнул в колодец. Его потянуло, нет, не быстро, но ощутимо. Он почувствовал падение. Не обычное состояние легкой невесомости, а именно падение, ускорение. Причем чем дальше, тем сильнее его тянуло, только равномерная скорость разматывания лебедки кошки не позволяла ему рухнуть вниз.
Залы, сначала такие же громадные залы, ярус, другой, третий, а после – просто колодец, просто уходящая в нутро Фобоса червоточина, долгая, нудная, черная. И чувство – накатывающее чувство страха, ощущение чего-то громадного, приближающегося, давящего. Он уже молился про себя, без слов, о том, чтобы закончился уже трос на кошке, чтобы всё – остановилось движение, и хочешь не хочешь – надо будет подниматься… Каждые пять десять секунд он повторял:
- Связь.
- Норма, - получал ответ от Димы сверху, и от этого краткого «Норма» становилось чуть-чуть спокойнее, но страх рос, и вскидывая голову, он уже видел только стены колодца, уже не было там видно залов. А еще он чувствовал, ощущал, что уже весит так же, как и на Земле, если не больше. Он сглотнул, сказал уже не обычное: «Связь», а разразился целой тирадой.
- Дим, я не знаю, что у них тут такое устроено, это как черная дыра, я тяжелый, я совсем тяжелый, на меня тело давит, как перегрузки, я…
- Тяну?
- Нет, погоди. Пока еще норма. Терпимо…
Стены колодца раздались в стороны, распахнулись, и он оказался просто в темноте. Все кругом стало черным, и свет фонаря никуда уже не достигал кроме верха, кроме створа этого невероятного каменного мешка, и он все отдалялся, отдалялся, и он уже просто опускался из абсолютной тьмы ничто, в другую тьму, в ту, что страшнее, в ту, что ниже, глубже и неизвсетсней.
- Дим… - ответа не было.
Ссылка на окончание Монолит (космохоррор) Часть 2
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Жуткий призрак усадьбы Тенишевых
Призраки были всегда. И это прекрасно. Без них жизнь была бы пресной и унылой, а охотникам за аномалиями, вроде меня, пришлось бы идти на тренинг «как я проср..лучшие годы и как достойно встретить старость».
Раньше с привидениями было попроще. На заре фотографии, когда перед объективом нужно было стоять дольше, чем в очередях конца перестройки, достаточно было появиться в кадре на несколько секунд и свалить по своим делам. В результате длительной выдержки (которая почему-то на Википедии называется длительной экспозицией) и получался зловещий пришелец из иных миров. Так что фотографии призраков плодились, как котята. Потом было затишье на сотню лет, потом изобрели фотошоп и вторая волна всамделишных призраков захлестнула Землю, как и обилие НЛО.
Сейчас если начать гуглить реальные фото призраков, то в 99% будет вылазить унылый третьесортный мусор, бездарно выращенный в недрах фотошопа или тупо вставки из фильмов ужасов различной степени свежести. Создатели этих творений держат народ за скудоумных, ибо считают делом чести обязательно обвести призрак в кружочек или овалчик, ну дабы не затерялся сгусток эктоплазмы среди материализма.
Реальные же фотографии привидений действительно жуткие.
И они пугают не ужасным внешним видом, белыми глазами, рожьями или клыками. Они, как это не странно будет звучать, пугают своей неестественностью. Ты видишь это и понимаешь, что это неправильно, этого не должно быть в реальном мире, тут этому совсем не место. Понимают это и призраки, поэтому чаще всего у них взгляд зловеще-затравленный. И очень агрессивный.
Тот самый. Амитивилль
К чему я все это? К одной из самых зацепивших меня аномальных зон ВООБЩЕ, а не только в России. По сути, почти никакой информации об этой аномальной зоне нет, есть только одно групповое фото школьников. И неестественно маленькая девочка, затерявшаяся среди толпы.
Кто она, откуда? По сети уже долго бегают и шныряют разные домыслы, но реального разоблачения или подтверждения подлинности призрака до сих пор нет.
Находится эта лестница с призраком в разрушенном парке усадьбы Тенишевых, что в Брянской области в селе Хотылево. Село в махровой стародавности принадлежало роду Тютчевых, кстати.
В 19 веке село Хотылево благополучно слили за карточные долги, и новый владелец князь Тенишев выстроил довольно внушительный дом. От которого в данный момент ничего не осталось, кроме той самой лестницы, на которой запечатлен призрак.
Смотрите,вот до сих пор, за всю историю человечества никому не удалось доказать существование привидений. Но никому не удалось и доказать, что их нет. Агностицизм и вопросы веры. Вот как нужно подходить к данному вопросу.
Ну, кроме тех людей, которые своими глазами видели привидений, им уже глубоко по барабану на мнения критиков. Я вот видел. Но, как говорит Каневский, это уже совсем другая история.
Спасибо, что прочитали! И помните, что после Вашего лайка в мире рождается одна маленькая панда. А после подписки сразу восемь.
Район Bad. Серия 2
“Я водяной, я водяной, никто не водится со мной”
Идти приходилось на цыпочках. Боясь потревожить водяного, Вэвэ даже дышал через раз. Правда, это не помогло. Подвела ветка, что невовремя хрустнула. "Млять!" — выругался Вэвэ про себя и застыл. Тихо журчала река, вдалеке переговаривались ночные птицы, откуда-то слышался лай собак. "Наверное, пронесло" — обрадовавшись, Вэвэ сделал несколько робких шагов и ослеп. Глаза водяного, подобно мощным прожекторам, осветили перепуганного мальчишку.
По телу пробежал холодок. Внутри стало тоскливо и пусто. Лишь вода, такая близкая, теплая и родная, манила надежным укрытием. Мальчишке захотелось в ней раствориться, подобно сахару в кружке горячего чая. Он даже попятился к берегу, но зычный крик Лиха оборвал наваждение.
— Взгляд! Взгляд отведи от него!
Вэвэ послушно припал к земле и крепко зажмурился, для верности закрыв руками глаза.
— Чушь водяная, поди-ка сюда! Я твое болото сношал! — переключал на себя внимание Лихо.
Что-то противно забулькало, в нос ударила ужасная вонь. Едва сдерживая рвотные позывы, Ваня осмелился оглядеться. Водяной поплёлся на другой берег, где в зарослях маячила волосатая голова Лиха. Воспользовавшись моментом, Вэвэ устремился вперёд. Если верить напарнику, труп утопленника должен быть метрах в десяти от него. Лопата легко вошла в мокрую почву. Орудуя инструментом, парень старался не замечать происходящего на другом берегу. Он словно абстрагировался от окружающего мира — так работала защитная реакция. Копок, ещё один, второй, третий, десятый…
— Быстрее! — судя по голосу, Лихо отдалялся вглубь леса, уводя за собой водяного. Тот, похоже, слабел: свет глаз-фар становился бледнее.
Оторвавшись от этого зрелища (и так потратил пару драгоценных секунд!), парень упал на колени и принялся разгребать грязь руками. Через мгновение раздался радостный или испуганный вопль: Вэвэ добрался до трупа.
— Водяной! Я передам твое тело людям, клянусь! Тебя похоронят, как подобает, ты будешь свободен! — голос мальчишки едва долетел до духа. Помог ветер, внезапно сменивший направление в нужную сторону. Водяной остановился, закрыл глаза. Затем робко попятился назад, в речку. Не издавая звуков, он погружался всё глубже и глубже, пока синяя голова с редкими клочками волос не исчезла в мутной воде. Сразу же затрещали сверчки и прочая живность, берега наполнились жизнью.
— Дуралей! — прокричал с другого берега Лихо, — быстрее надо быть, быстрее!
— Чё? Не слышно тебя! — соврал Вэвэ, отряхиваясь от грязи. Ему ещё предстояло дать милиции и Скорой наводку на труп. Как это сделать? “Алло, здрасьте, вот координаты, там труп валяется, посмотрите, пожалуйста?”. Как бы не посадили. Мало ли что.
Напарники встретились на поляне. Пепелище ещё не успело остыть, от него несло жаром и сажей.
— Ну, понял, как с водяными работать?
— Вроде бы. А этот — он какой-то особенный, да? — закуривая, спросил Вэвэ. Голова раскалывалась от кучи вопросов и предстоящих забот.
— Как сказать…мстительный больно. Ну, утонул, не нашли труп, чё такого? Сиди в болоте, кайфуй, детишек нерадивых за пятки хватай. А, нет: загрязнили речку, никто не ходит туда, вот и всё. Заскучал и обозлился этот мудак, аж убивать захотел. Ты не думай, они в целом мирный народец, хоть и противные донельзя, — выдал монолог Лихо и свернулся калачиком, — утомил ты меня, середина ночи, имей совесть!
— Ты прямо здесь будешь спать?
— А чё такого? Не у тебя же…
— Хм. Если так хочешь…
— Нет-нет, иди уже, воин, — пряча слёзы, ответил дух.
— Ну ладно, д-давай, — стуча зубами от холода (надо было одеться теплее!), парень поплёлся домой.
К этому времени улицы опустели. Шла противная морось: что-то среднее между мокрым снегом и градом. Накинув капюшон, Вэвэ ускорился, на ходу придумывая отмазку. Всё же час ночи, родители, наверное, беспокоятся.
Осторожно закрыв за собой, Вэвэ почти бесшумно разулся и проскочил в комнату. У родителей горел свет, шумел телевизор. Может, заснули? Быстро раздевшись, парень спрятался под одеялом, прислушался.
— Может, девочка появилась, — разобрал Вэвэ, — вот и гуляют.
— Так поздно?
— Почему бы и да?
— Погода видела какая? — не унимался отец.
— Молодёжь ночные гулянки любит. Завтра поговори с ним о…контрацепции, хорошо?
— Опять начинается…
— Обещай!
— Хорошо. Не завтра, но в понедельник после работы — поговорю, — с этими словами Александр Семенович прошлепал на кухню, где, судя по звукам, поставил чайник. “Действительно, девушку не помешает найти. Хотя б как прикрытие” — подумалось парню. Под мысли о совместных прогулках под луной Вэвэ провалился в тревожное забытье.
***
Лихо появился, как всегда — неожиданно. Парень так и застыл: стоя на одной ноге.
— Джинсы хотя бы надень! — хихикнуло существо, затем по-хозяйски уселось на стул.
— Чего приперся так рано? Суббота же, сволота!
— А сам-то намыливаешься куда?
— К друганам, от дачи кошу, — потупив взгляд, начал оправдываться Вэвэ.
— Ну-у-у-у-у, я же лучше друганов, да? — Лихо протянул парню сидр.
— Нафиг, я алкоголиком стану с тобой, — отмахнулся Вэвэ и натянул любимую футболку с Кобейном.
— Тут дельце снова одно есть. Ненадолго, буквально — час-два. Буду должен.
Парень задумался. Ему хотелось расспросить духа о чём только можно, но тот часто уходил от ответов или выдавал информацию кратко, дозированно. Может быть, это шанс узнать больше о других сущностях?
— Вижу, по глазам вижу, что интересно. Быстрее беги, родители почти собрались!
Накинув на одно плечо джинсовку, а на второе — рюкзак, парень пулей выскочил из квартиры. За ним неспеша последовал довольный Лихо: кто ж поедет на дачу, когда с утра обещают сильнейшие ливни?
***
Заброшенный дом уныло смотрел на хмурое небо и таких же людей, проходящих мимо него. Один из них, паренёк лет четырнадцати, остановился у входа и с кем-то заговорил. По небу пробежала ветвь молний. Нахмурившись, молодой человек погрозил невидимому собеседнику кулаком и направился внутрь.
Сняв с кед сантиметровый слой грязи, юноша закурил и осмотрел безжизненный холл. Влево и вправо уходили широкие коридоры, а напротив, едва различимая в темноте, обнаружилась лестница. Включив фонарик, парень пожал плечами и поднялся на второй этаж. Там уже бежали по стенам дождевые ручьи, из многочисленных щелей и оконных проёмов несло сыростью и озоном. Иногда молнии освещали кажущиеся бесконечными помещения, от чего юноша каждый раз вздрагивал.
— Направо, затем прямо по коридору и окажешься в дальнем крыле, — командовал Лихо, по традиции рассевшийся на плече.
— Ты чего ленивый такой? И как сильно можешь уменьшаться и увеличиваться?
— Кажись, от размера мыши до небольшого слона, — пропустив первый вопрос, ответило существо.
Фонарик оказался предателем. Несколько раз моргнув, он погас, оставив парня практически в темноте.
— Молнии жди. Ща поймёшь, — напряженно прошептал Лихо.
Юноша понял. Но по неудачному совпадению это оказался тот случай, когда лучше не видеть, не слышать, не понимать. Свет молнии выхватил из тьмы стройную полупрозрачную фигуру девушки в белом.
— Ёб твою мать! — выронив ставший бесполезным фонарик, юноша развернулся и хотел было дать дёру, но нос к носу столкнулся с призраком. Та пахла пряными травами, свежестью и росой. Запах ввёл Вэвэ в подобие транса. Они так и стояли, смотря друг на друга, дрожа.
— Это — Елизавета. Елизавета, джентльмена перед тобой звать Иваном, — нарушил молчание Лихо.
Вэвэ не смог сдержать приступ смеха. Он, конечно, привык к жутикам и смирился со своей участью, но ситуация выглядела глупее некуда. Хотя…сам недавно думал о девушке: вот, получите и распишитесь!
— Очень приятно, — ответило привидение, с интересом разглядывая подростка, — он, значит, видит нас?
— Видит всех. Уникум! — хрипло усмехнулся дух на плече.
— Т-ты мертвая, да?
— Уникум, но тупой, — рассмеялась Елизавета и прошла сквозь Вэвэ. Тот ощутил, как по его телу прошла волна жара.
— Не без этого, — резюмировал Лихо, — присядем? — дух указал на поваленные бетонные плиты.
Компания покорно расселась. Вэвэ не знал, как начать, а Лиза и Лихо молчали, словно ожидая чего-то. Раздался гром, девушка вздрогнула. “Наверное, ей скучно и страшно одной” — подумалось парню.
— Если хочешь, буду приходить иногда. Для компании, — начал парень, затем, как ему показалось, на ум пришла гениальнейшая идея, — или труп твой найти?
— Млять, — выругался Лихо.
— А ты точно не даун? — вспылила Елизавета, но, быстро взяв себя в руки, продолжила, — а для компании — навещай.
— Извините. А с телом-то что не так?
— Не похоронили меня. Я уже год как в коме лежу. Почему я тут — непонятно. Просто есть вот и всё, — тяжело вздохнула Елизавета, - вырубилась здесь, упав с лестницы - и хана.
— Ты это…не серчай, но раз нас видишь, считай, за главного на районе. Тебе же лучше знать, как, что, кто, где, — доставая водку, посоветовал Лихо.
— Х-хорошо. Это и есть твоё дело?
— Эй! Говоришь так, будто это — пустяк! — будто бы обиделась Лиза, но зачем-то подсела поближе к парню, — Лихо рассказал, как ты ему помог, как разделался с водяным. Может, и для меня придумаешь что-нибудь?
— Постараюсь. Слышь, Лихо, дай-ка бухнуть!
***
В медицине парень не разбирался от слова “совсем”. Да и чем это может помочь, если виной всему — что-то мистическое? Вэвэ курил одну за другой и решительно не понимал, как поступить. Расспросы Лиха тоже не помогли, оставалось надеяться на себя.
— У нас, кажется, завелся домовой, — прервал раздумья Вэвэ нарочито бодрый голос Александра Семёновича.
Парень даже не успел выкинуть сигарету в окно. Так и стоял, смущенно глядя на отца. Тот тяжело вздохнул, но нотаций читать не стал.
— Какой домовой? Нет его у нас. Вроде, — оглядевшись, ответил Иван.
— Ну, знаешь, это сейчас он не показывается. А иногда шалит. То вещь какая-то пропадёт, то — наоборот — появится что-то новое. Захочет — заберёт, захочет — отдаст. Проверь, пожалуйста, шкаф, — нервно посоветовал Васнецов-старший, затем деликатно удалился из комнаты.
“К чему этот цирк? Презервативы, что ли, подсунуть решил?” — задумался парень, но тут же ударил себя по лбу. Эврика, ёпт! Ну и где этот Лихо, когда он та-а-а-ак нужен?!
Быстро одевшись, парень выскользнул ночь и начал внимательно всматриваться в дома. Прислушиваться ко внутренним ощущениям. Да, определённо, домовые существовали. Он видел их в детстве, но упорно не замечал последние дни, когда дар обострился. Эти мелкие сущности воспринимались…как должное. Они жили не в каждом доме. Например, взять их двор: четыре свечки, одна хрущёвка. На всё это хозяйство — лишь один дух, похожий на ворчливого лохматого старика.
По окнам знакомых домов вновь застучали капли дождя. Вскоре к ним добавился ветер, пронизывающий до костей, ловко просачивающийся под одежду, но вдохновенного парня это не останавливало. Где сейчас Лихо? Интересно, а если просто…позвать?
— Лихо! Ёпт, Лихо, ты где!? — закричал парень в пелену усиливающегося дождя. Какой-то поддатый мужик удивленно обернулся на Вэвэ. “Погоды, что ли, мало ему? Нафига беду кликать?”.
— Бр-р-р! Тута я, чё?! — раздалось за спиной.
— У заброшенных домов есть хозяева? Домовые? — перекрикивая ливень, закричал парень.
— Они умирают, как правило. Долго не живут, если в доме становится пусто. Для них даже проклятие-пожелание есть: “чтоб тебе пусто было!”, не слышал?
— А если в доме постоянно тусят неформалы? Подростки? Если каждый день кипит жизнь?!
— Они становятся водяными.
— Кем-кем? — сильный порыв ветра едва не сбил юношу с ног.
— В переносном смысле. Мудачатся, звереют, видоизменяются сильно. А чё?
— Их мы можем увидеть?
— Не всегда, они прячутся в свои норы или вовсе исчезают, пробуждаясь время от времени. Ты к чему это всё?
— Пошли в заброшку! Быстрее!
— Думал, не предложишь уже, я намок, как собака!
Двоица побежала. Утопали в глубоких лужах новенькие кеды Ивана, собирали на себя килограммы воды волосатые ноги Лиха, но напарников это не беспокоило. У обоих на уме было только одно: разгадка до безобразия очевидна.
Дом встретил юношу и духа задорными криками и пьяными голосами. Компания готов оккупировала холл первого этажа. Пиво лилось, подобно струям дождя, десятки двухлитровых бутылок усыпали пол. Кивнув нескольким смутно знакомым личностям, парень пулей понесся наверх, напоследок разобрав реплику высокого гота:
— Третий день дождь идёт. Выпьем за всемирный потоп!
— Лиза! — не стесняясь лишних ушей, закричал парень, — где ты?
— Тут! — озорно воскликнула девушка, мгновенно оказавшись напротив, — придумал что-то уже? — с надеждой спросила она.
— Домовой, педрила ты ебаная! — вместо ответа закричал парень, — матов боишься, ведь так? Я сам, лично, блядь, этот дом разнесу, если ща не появишься!
— Блядь! Ты больной?! — не выдержала девушка и испуганно посмотрела на Лихо, но тот вторил Вэвэ.
— Пидор косматый, появись, а не то я тебе в жопу насру!
— Что вообще происходит?! Сдурели?! — казалось, двоица довела Елизавету до истерики.
— Чё вам надо, дебилы? Разоралися тут, — раздался из темноты скрипучий и мерзкий голос.
Постепенно из мрака проступила сутулая фигура бородатого существа. Грязный, будто измазанный углём, он больше походил на гота.
— Скажи, хозяин-долбоёб, ты ли Лизавету к рукам прибрал? Лихо, домовые могут такое?
— Обыкновенные — нет, а одичавшие, ежели берега попутают и зазеваешься, запросто своей собственностью назначат.
— Ну, прибрал и прибрал. Всё равно — застряла между миров. Может, мне скучно ночами? Чё серчаете-то?
— Фу-у-у-у, — начал было Лихо, но домовой испуганно замахал руками и перебил:
— Да любуюся я, как…телевидение это!
— Баш на баш предлагаю, — внезапно решительным голосом начал Иван, — я тебе новое место, жилой дом подбираю, где ты нужен, а взамен — отпускаешь Елизавету. А то буду тут каждую ночь вечера матерной поэзии с разносом дома по кусочкам устраивать. Принято?
— Да как я Дом брошу… — начал мямлить старик.
— А ты выйди за его пределы. И поймёшь, что содержишь развалины. То, что здесь сейчас — нихуя не полноценная жизнь.
— Сначала новый дом покажи.
— Лихо, возможно же его заселить?
— Такого дикого? Х-ха, да он сам себе любое строение отожмёт. Айда проверять?
Ошарашенная Елизавета молча наблюдала за диалогом. Что. Они. Хотят. Сделать?!
***
Дождь закончился на рассвете. Солнце внезапно разогнало грузные тучи, а ветер стих сам собой. Пьяные готы вовремя разошлись: несколько раз вздрогнув, заброшенный дом сложился, как карточный домик. Лучи дневного светила игриво плясали на мокрых развалинах.
— Это он сам или потому, что домовой ушёл?
— Скорее всего, из-за него. Видимо, старик из последних сил дом содержал. Как переехал — так всё, — тоскливо резюмировал Лихо.
Дух жалел таких брошенных, одиноких существ. Благо, некоторым из них, как тому хозяину дома, ещё можно помочь.
— Выпьем за то, чтобы условных “водяных” стало меньше. Согласен?
— Ещё б! — в этот раз Иван не стал возражать.
— Не боишься, что старик твой дом разнесет?
— Нет. Не видел, как он расцвёл? Да если что, матом его приложу. Не врала бабка, когда сказала, что домовые брани боятся...
— Дело твоё. Теперь можешь посмеяться над батей, про домового задвинуть, — рассмеялся Лихо, вспомнив рассказ Вэвэ об отце и контрацептивах.
— Я лучше закончу, что обещал.
Под удивлённый взгляд товарища Иван достал телефон и набрал милицию.
— Алло, здравствуйте. Хочу…о трупе заявить. На берегу реки найден, уже несколько дней там лежит. Адрес? Я покажу.
“Растёт юноша, матереет, — подметил Лихо, — когда Елизавета выйдет из комы, из них получится хорошая пара. С таким, как Ваня — не пропадёт”.
— Лихо! Пойдёшь на берег со мной? Не люблю я этих..ну, в форме. Напрягают меня.
— Собственно, почему бы и нет? Заодно помогу придумать отмазку поубедительнее. Думаешь, они поверят, что ты просто так гулял в глухом лесу у берега вонючей реки?
************************
Продолжение следует: 3 и 4 серии на этой неделе, 5 и 6 - в течение следующей.
Кстати, Пикабу разрешил мне оставлять реквизиты для донатов:
Яндекс (уже Ю-мани) 410019082077008
Сбербанк: 4274 3200 7677 7633
"Мы не Святые." Глава I
Глава I
ДЕРЖИСЬ, Я ИДУ!
(Sam and Dave - Hold On, I'm Coming)
Ссылка на Пролог:
Чёрная гряда облаков пересекла устье, и спокойный поток, ведущий словно к концу земли, струился мрачный под облачным небом - казалось, он уводил в сердце необъятной тьмы. Хладный ветер подгоняет по земле опавшую листву - кружа темно-желтый, коричневый вихрь в апатичной сомнамбуле. Влажный от дождя, потрескавшийся асфальт не успевает высыхать - поблескивая ртутными лужицами во тьме раннего утра; а с крыш домов то и дело скатываются вниз крупные капли воды - сменяемые короткими и тонкими потоками мутной влаги. Серость и запустение правят бал в этом месте. Нигде не слышаться голоса живых. Нигде не видно снующих тут и там, или занятых каким-нибудь делом людей. Практически все постройки в этом лагере - некогда называемым "Nui Pek" - выглядят брошенными и покинутыми.
Когда-то красивый, белый двухэтажный особняк на холме - разительно отличавшийся от всего вокруг своей колониальной архитектурой и выдержанной изысканностью - превратился всего лишь в жалкое подобие себя самого. Тень былого - не более. Облупившаяся краска; покосившиеся перила террасы; отвалившиеся здесь и там, тонкие досточки отделки стен; грязные пятна опаленного дерева…
Тьма и холод - вот и все, что теперь обитает в этом некогда прекрасном строении, называемом Странником - "Своим Домом".
Остальные здания выглядят не лучше. Мрачные. Безжизненные. Пустые...
Похоже, последние лучики надежды - давным-давно покинули, ржавые стены этого лагеря.
Невысокая, крепкая девушка - с распущенными темными волосами, растрепанными неуемным ветром - твердым и быстрым шагом направляется к грубо сколоченному подобию смотровой вышки у стены. Мигом взобравшись по короткой деревянной лесенке и схватив в руки покоящейся здесь "дежурный" автомат - без лишних слов, выдает гулкую очередь за стену - где слышатся жалобные стенания человеческих голосов.
— Ну-ка пошли отсюда нахер! Живо!!!
Новая автоматная очередь резанула тишину - подкрепляя гневный возглас девушки. Группа людей испуганно жмется все ближе к земле, с мольбой взирая на сурового стража.
— Мисс! Пожалуйста! Мы голодаем! Нам нечего есть!
— Я сказала пошли вон!!! У нас ничего нет! - темный взгляд бессердечной охранницы стал еще более черным, — Кто попробует залезть за стену - получит несколько пуль! Этого добра у нас достаточно!!! Пошли прочь!!!
Грозная дева провожает ретирующихся в ближайшем леске грязных и голодных людей суровым взглядом, со сведенными вместе черными бровями. Когда последний из молящих о "спасении" скрылся из виду - она жестко кивнула и выпустила еще одну очередь поверх деревьев. Просто "для порядка". Ловко спрыгнув на земь - темноволосая направилась размеренным шагом в сторону одного из маленьких домиков. Приблизившись к крыльцу и с усталым отвращением бросив автомат на садовый стол стоящий у входа - уперлась руками о его столешницу, обронив голову.
— "Этого добра" - у нас тоже почти нет… - донеслось тихое от окна миниатюрного домика.
Девушка приподняла глаза и неловко улыбнулась:
— Ты слышала.
— Тебя сложно было не услышать.
Твердый женский голос говорившей дрогнул от невысказанного разочарования и боли.
— …Так не может продолжаться…
— Согласна. - темноволосая отвернулась, облокотившись о стол, — Нас обкрадывают в наглую.
— Я не об этом…
Сидевшая на подоконнике открыто окна - выставила ноги наружу и спустилась на дорожку из белого, в прошлом, камня перед одноэтажным домом, выкрашенным когда-то в темно-синие тона. Маленькая женщина, с седыми нитями в волосах, собранными сзади в крошечный хвостик - приблизилась к рабочему столу и взяла в руки автомат. Уверенными движениями она извлекла магазин и несколько раз передернула затвор AR-15 - всматриваясь в канал ствола оружия, своими красивыми глазами цвета виски.
— А о чем тогда? - девушка напротив обернулась, в очередной раз вперившись взором в ветвистые молнии шрамов - покрывающих шею, правую скулу и чуть-чуть полноватую щеку маленькой женщины. Они пугали с первого взгляда - и продолжали пугать даже спустя пары месяцев…
— Про выживших. Они все приходят и приходят. - автомат в руках женщины скрипнул и оказался разобранным, — А мы ничем не можем им помочь.
— Мы не обязаны никому помогать.
— Раньше было не так.
— "Раньше" - все было иначе.
За спинами разговаривающих чиркнула зажигалка.
— Да не, Грейс… - мужской голос с едва заметным акцентом, взял паузу и глубоко затянулся, — …Она говорит, о "не столь давних событиях".
Огонек тлеющей сигареты осветил худощавое, сильно заросшее лицо мужчины, стоящего в дверном проеме. Его задумчивое и загадочно улыбающееся лицо.
— Ну конечно… - прыснула темноволосая, — Вы же "крутыми" были. Влияние имели.
— Что значит "были"? - наигранно-возмущенно поинтересовался мужчина, вскинув бровями, — Мы и есть - охренительно крутые.
Худосочный человек медленно подошел к двоим у стола, и каждый шаг его сопровождался тихим стуком твердого дерева о камень дорожки. Он игриво толкнул плечом стоящую рядом маленькую женщину и довольно заулыбался еще шире.
— "Круто сваренными", ага. - она безучастно подала голос, даже ни взглянув на мужчину. Вдруг женщина резко перевела взгляд на темненькую, по другую сторону стола:
— Ты отнесла ей ужин?
— Скорее завтрак… Да. Отнесла.
— Оставила на веранде?
— Угу. Перед дверью.
— Спасибо Грейс.
Темноволосая девушка задумчиво почесала за ухом - выжидающе глядя на парочку. Но ни сказав более ничего - она шмыгнула своим ровным острым носом и лениво удалилась - скрывшись в полумраке, одного единственного жилого помещения.
Мужчина с тоской поглядел в направлении большого особняка на холме:
— Она так и не выходит?
— Не знаю. - его собеседник отложил детали оружия и посмотрел туда же, куда и человек рядом, — Может выходит. Когда я не вижу… Она не ест совсем.
— Нэн… солнце… если ты говорила серьезно…
— Не начинай. - женщина обошла стол, словно ища преграды между ними. — Ты смог дальше жить. У тебя получилось. Молодец. Рада за тебя. Но у меня - не получилось.
— Ты говорила - что нужно жить дальше. - сухо произнес он.
— Да. Я так думала… Но это не так-то просто сделать.
— Просто уйдем отсюда. Нас здесь больше ничего не держит.
— Я… Я не могу Кэсс. Не могу все оставить…
— Что оставлять? Ничего нет уже.
— Дом есть. Я - есть… "Память" - никому кроме меня не нужная... - Нэнси отвернулась и протяжно вздохнула.
— В мой адрес сейчас, да?
Нэнси неоднозначно помотала головой, сложив на груди руки:
— Не могу я так. Как ты... У тебя баржа появилась. Ты занят чем-то. Что-то пытаешься делать… А я… Я существую.
Кэссиди тяжело взобрался на стол, аккуратно отодвинув ящик с мелкими инструментами в сторону:
— …Вот ты говоришь, "дальше живешь". Да разве жизнь это? - мужчина взмахнул ладонью в безнадежном жесте, — Что мы делаем Нэн? Что мы здесь делаем? - он грустным взглядом обвел территорию лагеря, обреченно разведя руками. — Просто уйдем. Хотя бы попытайся. Я покажу тебе наконец свою посудину… Мне, как раз, штурмана в команду не хватает. Вообще, много кого не хватает! Но если у меня будет такой штурман!!! Ух!!!
— Ты все шутишь… - вновь с поражением покачал головой Нэнси, и заговорила тихо, выдержав небольшую паузу, — Я не могу бросить наш дом. Оставить… память о всех наших, что там, за пригорком лежат.
— Неужели ты считаешь что все те, кого мы потеряли - желали бы для тебя именно такого?
— Ты заводишь этот разговор каждый раз, когда приезжаешь… Я уже устала все это слушать.
Нэнси жестко перебила Кэссиди, и зашагала к двери дома - напоминая своим видом и вымученными движениями, неупокоенного духа.
— Нэн! Мы ждали столько месяцев! Да может даже больше года! Нужно дальше двигаться! - Кэсс порывисто обернулся, но уловил лишь тень спины - скрывшейся во тьме помещения.
Тяжело вздохнув и осторожно слезши со стола - худощавый мужчина качнулся в сторону, не совсем рассчитав равновесие. Твердо установив деревяшку наземь, что служила ему вместо правой ноги, дополнительно помогая себе руками - вначале уверенно выпрямился, и даже на секунду победно усмехнулся. Но сразу же помрачнел, и сгорбившись всем телом - усталой походкой направился к особняку на холме - при каждом шаге, далеко выбрасывая в сторону свой древесный протез.
Несколько каменных ступеней на подъеме к дому дались не сразу и с большим усилием. Еще приступочка, на покосившейся террасе двухэтажного строения. Глубоко вздохнув и переведя дыхание - ирландец осторожно обошел стоявший на полу поднос с нехитрой едой, и тихонько постучал в ближайшее от дверей окошко. Изнутри не доносилось ни шороха. Кэссиди неловко помялся и заговорил подавленным голосом:
— Рыжая? Слышь…кхм, это… эт я. Ты там как? Мы… Мы давненько не виделись…
Мужчина прислушался к гробовой тишине, немного наклонив голову набок. Сдавленно кашлянул, прочистив горло:
— А я там еды привез! Вот так! Я о вас не забываю! Ни в коем случае! Если ты конечно, так считаешь… Я не верю конечно, что ты так считаешь… - Кэсс медленно и тяжело вздохнул. — Не могу без Воды Большой, понимаешь?! Чего-то, будто оторвали от меня! …Я…вас не бросал…
Кэссиди озабоченно вгляделся в окно, но лишь пустота и тягучая тишина были ему ответом.
— Я это… просто проведать. Сейчас уже обратно… ехать надо… мда... А на днях нашел знаешь что? Ты не поверишь! - он полез в карман старой объемной куртки и торопливо извлек бутылку, продолжая разговаривать с тишиной. — Два добрых духа! Джин и Тоник! Правда в одной бутылке, но ничего страшного! - потерянно показал он бутыль в темноту окна, но поджал губы и помрачнел пуще прежнего. — Я просто… ну, подумал, это… если вдруг… Ну помнишь как мы втроем: я, Шеннон и ты - у тебя в домике зависали, помнишь?! - неуместно восторженно заговорил ирландец, — В карты играли?! Истории рассказывали?! Как холодильник твой однажды взорвали?! Как нас Эл гоняла потом по утрам! Вот шума было то!!! Никакой девятый вал не может сравниться с этой женщиной!... Не мог… Бля, зря я это… Ай! Хрен с ним!...
Джин и Тоник вернулись в глубокий карман куртки защитного цвета - прислонившегося спиной к стене мужчины:
— Мак… я понимаю. Честно… Но все что было - оно прошло уже. Ты не хочешь разговаривать со мной. Ладно. Ничего страшного. Я не в обиде… Но поговори хотя бы с Нэн. Пожалуйста… Как Коммандер пропал - ей совсем погано стало. Меня она не слушает. Может, хоть тебя? - тяжело вздохнул Кэсс. — Если так и дальше пойдет… - он махнул рукой и приложил ладонь ко рту. — Я не знаю, что дальше Мак… Я уже ничего не знаю. Мы столько времени ждали. Ждали и верили, что наши вернутся… Ты ведь тоже до сих пор ждешь, да? Так же как и я, серьезно! Да и Нэн тоже! Вот только… - Кэссиди задумчиво поглядел на тонкие отблески восходящего солнца. — А время все идет… Иногда мне кажется, что "Их" может и нет уже… Но я гоню эти мысли, Мак! Бегу от них как от чумы! И если ты меня спросишь, то я отвечу тебе: "Черт! Не говори ерунды! Ты прекрасно знаешь, что эти двое неубиваемые", или типа того… - тон голоса его изменился, — Но ты не спросишь, да… Справедливо было бы спросить еще: "Почему же они тогда не вернулись?" - продолжал печальный монолог с тишиной ирландец, — Может, Кэп просто решил не возвращаться? И Чиф тоже… Я не знаю…
Он поглядел вполоборота через плечо, но ничего кроме мрака не отражалось в окне особняка. Мужчина тяжело вобрал воздуха в грудь, и стараясь не шуметь - медлительно уходил. Уже начав спускаться по ступенькам веранды, он вдруг резко обернулся - став суматошно копаться по всем карманам своей одежды.
— Забыл совсем… - он подавленно приблизился к дверям, держа на вытянутой руке моток ниток. — Немного нейлона нашел, тебе… Ну, что бы браслеты плести. У тебя здорово выходило… Здесь, это, нейлон в основном. Но разный. Таких ниток плотных, как у тебя раньше были, нет нигде, да… - он постоял пару секунд присматриваясь к двери, нервно сжимая несчастный моток нейлона в кулаке. — Ну, это… ладно. Я тут оставлю. У двери…
Он согнулся почти пополам, опираясь свободной рукой о стену дома и положил нити у самого порога. Развернулся и растерянно зашагал прочь, отдаляясь от особняка на холме все дальше и дальше - попутно прикладываясь к бутылке. Ноги сами понесли мужчину в сторону местного кладбища.
А на веранде дома, тихонько отворилась дверь. Совсем на чуть-чуть. И выскользнувшая на доли секунды женская рука - забрала в обитель тьмы, пучок цветастых нитей.
♠♠♠♠♠♠♠
♠♠♠♠♠♠♠
Грейс приподнялась на локтях, и обратила глаза к окну, услышав странный звук.
Ярко колышущейся язык пламени взвился над стеной и со стеклянным дребезжанием разлетелся об асфальт. Огненная лужица мгновенно разрослась по площади.
— Нэн!!! Нэнси!!!
Заорав изо всех сил, брюнетка выскочила наружу. Через стену полетели еще бутылки с зажигательной смесью.
— …К-ка-какого черта? - растерянно оторвалась сонная голова от подушки.
Грейс вопила благим матом снаружи, а запах чего-то горелого начинал проникать в жилище. Нэнси соскочила как подорванная, на бегу схватив первое попавшееся оружие и вылетела на улицу.
— Нас атакуют!!!
Вслед за взрывами коктейлей Молотова, закрепленные на честном слове ворота лагеря - сотряс мощнейший удар. Распахнувшись настежь от таранного удара автомобилем, ворота базы более не представляли преграды для атакующих, что посыпали внутрь оголтелой толпой. Перескакивая через машину, громко вереща и паля на ходу - большой отряд рейдеров пошел на штурм.
Лучи рождавшегося солнца пробивались сквозь всполохи огня сгорающей смеси, чем еще больше мешали разглядеть толпу нападающих. Черные клубы дыма застилали пространство вокруг кругообразной площади лагеря Нуй Пэк, а через пелену огня и дыма раздавались беспорядочные выстрелы, казалось, во все стороны.
Грейс прижали огнем из оружия. Испуганная, с выпученными глазищами, девушка прижималась к земле - всеми силами пытаясь отползти подальше. Укрыться. Спрятаться. Да и без стрельбы можно было догадаться, что брюнетка "храбрая" лишь до того момента, пока между ней и остальным миром возвышается преграда. Возможно мы и не правы? Возможно, все обстоит немного сложнее, чем может показаться на первый взгляд? Ведь всполошенная Штурман, в первую очередь кинулась вытаскивать "нерадивую вояку" из под огня, так легкомысленно рванувшую на самую середину площади. Пригибаясь, не глядя куда выпускает пулю за пулей, Нэнси смогла добраться до Грейс и схватив ту за шиворот, потащить в сторону домика - в коем они и обитали последние несколько месяцев. Из-за завесы уменьшающегося, локального "пожарища" на женщин вылетел один из бандитов - что мгновенно схлопотал быструю 9мм пулю прямо в грудь. Не дотащив волоком брюнетку до укрытия каких-то несчастных метров десять - Нэнси пришлось прятаться самой. Огонь из разнообразного оружия сконцентрировали на маленьком храбром Штурмане - показавшейся за нисходящей на "нет" стеной огня. И вот тут, как по заказу, несколько рейдеров падают навзничь - сраженные внезапным огнем откуда-то из глубины базы. Громко матерясь, бегом вприпрыжку, с вытянутым пистолетом вперед - по дороге лагеря несется Кэссиди - опустошая магазин своего H&K USP.
— Нэн!!! Прячься!!!
Но мигом сориентировавшиеся налетчики подаются врассыпную. А из-за стены прибывают новые силы. Чего хотели добиться рейдеры - не до конца понятно. Ведь только небольшая часть принялась палить по хозяевам лагеря. Остальные - рассыпавшись по территории - стали хватать все что было можно; все что попадалось под руку и тащить прочь. Несколько таких особо наглых личностей уже яростно обчищали небольшой, старенький пикап Боцмана - привезшего кое-какие припасы в Нуй Пэк. Там же парочка из них и осталась - так удачно подвернувшиеся под руку начавшей отстреливаться Нэнси. Она бы с радостью прикончила еще бы кого, но патроны закончились как обычно не вовремя. Кэсс пролетел оставшееся расстояние за пару секунд, плюхнулся на задницу и проехался по земле, чем нехило стер свой несчастный деревянный протез об асфальт, но все же оказался рядом с Грейс. Брюнетка была экстренно "переправлена" за стену дома, поближе к Нэнси. Троица приближающихся рейдеров, на ходу ведя огонь - была выкошена очередью. Кэсс крайне удивленно взглянул на пустой пистолет в своей руке, но мигом сообразив что к чему - оглянулся. Со стороны особняка на холме, мелькнул ореол рыжей головы. Радостно улыбающегося Боцмана, с силой втащили за угол домика. Нэн, стоило только Кэссиди оказаться в относительной безопасности - рванула к окну жилища. Вынесла окно и раму торопливыми ударами рукой, порезалась о битое стекло, но все таки оказалась внутри. Из окна на Боцмана шмякнулся крупный AR со сдвоенным барабанным магазином. Сама Штурман, бегом вылетела через все это же несчастное окошко с пистолетом и автоматом. Пистолет был всучен перепуганной и зажимающей сейчас уши Грейс - ставшей маленьким нервным комочком - а автомат, оказавшейся на самом деле здоровенным самозарядным ружьем 12-го калибра, скрылся из виду вместе с миниатюрным Штурманом, за другим углом домика. Кэсс выдавал короткие очереди, но все безуспешно. Мельтешение, сдобренное прерывистыми выстрелами с разных сторон - не позволяло нормально прицелиться. Да чего уж там, нормально высунутся из-за угла не позволяло! Очертания девушки - с развеивающимися рыжими волосами, что отливали огненными брызгами в лучах раненого утра - показывались тут и там, будто магически перемещались на короткие дистанции в мгновение ока. Но нападающих было больше. Около десятка свежих трупов, окропили поверхность площади и его пределов, напитывая кровью земли базы Нуй Пэк. Если бы только этого было достаточно…
Ведь налетчики сплоховали. Они быстро поняли, что поживиться тут особо нечем, а сопротивление чересчур яростное. И что им оставалось? Разве что перестрелять всех сопротивляющихся, только и всего. Бросив эту неблагодарную затею по "обнесению лагеря на предметы первой необходимости" - рейдеры как по команде, сосредоточили огонь на отстреливающихся.
Кинувшегося на нее с ножом, Нэнси умудрилась приложить прикладом наотмашь. Все равно патронов больше нет. Приклад автоматического ружья отлетел в одну сторону, а бандит в другую. Но на месте одного показалось еще двое, что заставило Штурмана в самой непристойной и быстрой форме на какую она только была способна, рвануть обратно в сторону Кэссиди. Рядом с отстреливающимся Боцманом уже не оказалось брюнетки, но оружие валялось по-прежнему здесь. Которое, в общем то, и было пущено в дело молниеносно.
— Где Грейс?! - проорала Нэн, тяжело дыша от беготни и перестрелки.
— Внутри!!! Патроны Нэн!!!
Отстреляв последние патроны, Кэсс прижался головой к стене, сидя на земле. По его лбу струилась полоска крови, из располосованной ранки от отлетевшей щепки. А левая рука безвольно повисла, окрасившись в темно-бардовый. Плечо Боцмана сильно кровоточило. Он яростно дернул правой, отмахивая от себя, и из под себя, пустые гильзы. Нэнси с сожалением взглянула на вставший на затворную задержку пистолет в своей руке, и тяжело прерывисто вздохнула. С обратной стороны площади базы еще доносились отрывистые выстрелы по рейдерам, но неровный залп из нескольких стволов заставил замолчать и их. Нэнси привстала, собираясь забраться в дом через окно, но череда выстрелов со стороны площади - практически прошивающие строение насквозь - заставили ее припасть обратно. Выстрелы прекратились окончательно. Рейдеры постепенно приближались к небольшому синему домику, сильно пострадавшему от перестрелки…
— Хватит… как думаешь? - с болью улыбнулся Кэссиди.
— Гранату бы…
— И не говори… Сколько их там еще?
— Много. - она утерла тыльной стороной ладони пот со лба, — Двадцать. Может, чуть меньше…
— Давай… Давай, ты вон туда перебежишь…
— Прекрати.
— Ну что прекрати?! Ты помереть хочешь?! Я на себя как смогу отвлеку!
— Я тебя не брошу. Не надейся.
Боцман довольно заулыбался, сквозь подступившие слезы. Он знал, что она так ответит...
— Ну, значит, будем драться как черти…
Нэн замучено, но благодарно улыбнулась в ответ, крепко сжав перепачканную кровью ладонь Кэсса.
Приготовившись к кончине, двое людей так и остались сидеть на месте - не отпуская крепкой, прощальной, хватки рук друг друга. Ни он, ни она - никогда бы не бросили другого умирать в одиночку. Уж лучше так. Вместе. Как и было прежде…
Мысленно прощаясь со всеми ушедшими и обещая скоро увидеться, маленькая смелая женщина умиротворенно заулыбалась, прикрыв глаза…
— Слышишь?.. - вдруг Штурман вздрогнула и повела головой, нервно прислушиваясь.
— Неа. - Кэсс тяжело вобрал воздуха в грудь, поморщившись от боли в плече.
— Серьезно. - Нэнси сосредоточенно нахмурилась. Напряглась всем телом, вслушиваясь в то, что по идеи, вообще не могло звучать в это поганое утро.
И кажется, бандиты услышали то же…
Музыка.
Вначале едва различимая, но усиливающееся с каждым стуком сердца, отдающимся в ушах. Мужской голос и мелодия на трубных…
— ♫♩"Just hold on, I'm comin'
Hold on, I'm comin' "♬♪
Затем - мотор! Рык! Злобный, неистовый, дикий!
— ♪♫" 'Cause hold on, I'm comin'
Hold on, I'm comin'
♬Hold on, I'm comin'
Hold on, I'm comin' " ♫♩
Слова доносящейся песни стали окончательно различимы и шумели во всю, а рев мощного мотора старался перекричать громогласную мелодию…
— ♫♩"Just hold on, I'm comin'
Hold on, I'm comin' "♬♪
С мощным ударом, машину рейдеров преградившую въезд на базу выносит прочь, и показывается здоровенный бампер бронированной должно быть машины, вытолкавший препятствие во внутрь. Из здоровенного джипа, влетевшего на площадь лагеря раздаются выстрелы - направленные на рейдеров. Но более "беспощадным" оказался автомобиль влетевший вслед за бронированным здоровячком. Темно-фиолетовый Dodge Charger 1969-го года. Маслкар - на багажном месте которого и были закреплены вопящие классический соул большие квадратные колонки - принялся бешено крутится вокруг своей оси, нещадно давя своим телом неудачливых налетчиков. Водитель фиолетового Dodge умудрялся еще и стрелять, по разбегающимся в разные стороны бандитам. Вслед за "музыкальной" машиной показались и другие автомобили - торопливо врывающиеся на территорию Нуй Пэк, и останавливающиеся с разных сторон открытого пространства. Проехавшись прямо по трупам.
Кому-то из рейдеров удается скоропостижно сбежать. Но это лишь единицы. Бросившие все и вся, и стремглав помчавшись прочь - спасаясь от безумной фиолетовой твари и такого же шизанутого водителя, за ее рулем.
Кэссиди и Нэнси в состоянии полнейшего ахуевания - взирают на открывшееся их глазам внезапное представление. Charger резко останавливается боком, и музыка замолкает вместе с рыком мотора и визгом шин. Совсем позабыв об опасности и вытянувшись во весь рост, чуть ли не с открытыми ртами - они молча наблюдают, за неспешно выбирающимися из прибывшей колонны машин, людьми.
Дымок от сожженных покрышек рассеивается подобно утреннему туману. У обагренного кровью маслкара - медленно открывается дверь. На площадь Нуй Пэк опускается нога в коричневом ковбойском ботинке. Следом появляется и весь обладатель такой завидной обувки - в стареньком, но целом, дорожном пыльнике бежевого цвета. Водитель-психопат довольно втянул воздух носом, с закрытыми глазами:
— Ну вот я и дома...