Монолит (космохоррор) Часть 2⁠⁠

Автор Волченко П.Н.

Привет тебе, @72dron! Спасибо за поддержку и за то, что не забываешь меня виноватого!

Ссылка на первую часть Монолит (космохоррор) Часть 1

- Дима! – заорал он так, что в ушах зазвенело, но ответа не последовало, - Ничего страшного, сейчас он включит лебедку и…

Сглотнул от страха, глянул вниз и в конце-то концов увидел то, что скрывалось в этом огромном, бездонном колодце – дыра, та самая черная дыра.  Она будто дышала, была самой тьмой, на фоне пронзаемой темноты, вздымалась, опадала – жила, пульсировала, по ней будто рябь проходила и выглядело это – нереально, сюрреалистично, так просто не могло быть. Он почувствовал легкий рывок, таки включил Дима там, наверху, лебедку, но движения не ощущалось, тросик легонько вибрировал, будто преодолевая дикое сопротивление. А может так оно и было, сколько он сейчас весил, с какой силой его тащила к себе эта черная дыра, сокрытая, подавленная непонятно чем, так, что масса ее не выходила за предел окружения этого каменного мешка. Что за цивилизация могла построить такое, пробить самое пространство, создать этот сгусток, живой сгусток сверхтяжелой материи.

Рывок, всё – его потащило наверх, он почувствовал это и чем выше поднимался, тем легче становилось, будто отпустило его сознание что-то жуткое, страшное, охватывающее. Только сейчас Сергей осознал, что это был не просто страх, действительно, что-то пыталось пробиться в его разум, вторгнуться в него, и это было… оно – та тьма в каменном мешке, она пыталась познать его, прощупать, но не удалось, ей это почему-то не удалось.

Чем выше он поднимался, тем легче шел трос, но страх не отступил, не спрятался, потому, когда Сергею показалось, что уже вот, отпускают тиски гравитации, он вдарил реактивными струями газа из ранца, и понесся, понесся выше и выше! Вот уже и выскочил из колодца, снова залы – ярусы, и вот уже он – Дима, ожидающий его у колодца.

Скорректировал ранцем, опустился рядом.

- Что там?

- Уходим, уходим отсюда, быстрее… всё потом… потом.

Они своими короткими, легкими скачками, заскользили прочь из этого храма бога тьмы. Сколько он тут таился, сколько кружилась эта неведомая, всё поглощающая тьма в каких-то мизерных, для галактики, миллиметрах от Земли.

Сергей промчался через зал с воинством, по радиальному тоннелю и дальше, в коридор на выход, к наружной пропасти, выскочил, поддал на ранце тяги, и пошел вверх. Глянул вниз, и внутри у него всё похолодело – Димы не было.

- Ты где? – рявкнул он в шлемафон резко, зло, пытаясь за этой злостью спрятать свой страх.

- Иду. Ты пролетел, как метеор! Договаривались же болвана забрать.

- Брось его!

- Поздно, уже лечу, - и правда, увидел он свет внизу, свет фонаря шлема Димы, а за ним угадывалась во мраке парящая туша гиганта, зацепленного на трос.

- Брось, пожалуйста.

- Ты что-то  знаешь?

- Нет, но… - сглотнул горькую слюну, - мне все это не нравится.

- На базе разберемся.

- Ладно… На базе… - на самом деле он сам для себя решил, что на Марс эту хреновину они не потащат. На корабле покажет ему видео, и бросят болвана гиганта тут, на поверхности, или того лучше – выбросят в космосе. Должно пронять. Увидит – поймет.

Взмыли вверх, по ступеням и под Монолит, тут же взорвался голосами радиоэфир, Николя едва не надрывался, ему вторил третий член их экспедиции – Коля, то и дело повторяя:

- Дима, Сергей, как слышите? Дима, Сергей, как слышите?

- Слышим, - ответил Сергей, - на связи.

- Где вы…

- Потом. Всё потом. И видео и записи…

- И экземпляр, - добавил уже Дима, за ним на привязи так и тащился воздушным шариком трехметровый шестирукий гигант, такой громоздкий, но ничего тут не весящий.

Гиганта поставили в грузовой отсек, в его каменной неподвижности ничего не изменилось за время путешествия, на крики Николя, запросы его, тоже ничего особенного не рассказали, перебросили архив записей с камер, пускай теперь смотрит, раздумывает, что там было, насколько это интересно и что вообще делать. И по этой же причине не торопились со взлетом. Николя все эти данные должен направить на Землю, и уже оттуда, из центра, должна прийти информация: что делать? Лететь? Бросать гиганта? Остаться тут и произвести дальнейшие изыскания? Или вообще, ожидать крайних решений, по типу карантинного содержания на Марсе или чего похуже.

Николай с интересом парил вокруг гиганта, пытался согнуть разогнуть части его, стыки, цокал языком, думал, говорил и предполагал.

- Как по мне, это больше похоже не на болвана, а на что-то функциональное. Робот, живой организм в стадии какой-то заморозки… Не знаю. Тут же вон, все до тонкости, мелочи и… Таких делать, как статуэтки… ну я не знаю. Не рационально.

- Двинься, великий теоретик, - Дима легким тычком краги отправил Николая в медленный полет в сторону, сам встал на ноги рядом с гигантом, и приземлил рядом с собой достаточно громоздкую установку полианализатора, - Сейчас мы об этой штуке узнаем побольше. Не знаю, как вы, ребят, а меня интересует возраст этой хрени. С радиоуглеродного и начну.

Он изогнул колено трубки излучателя, упер ее в каменное тело гиганта, стал колдовать над монитором управления. Установка загудела, передав легкую вибрацию через пол на подошвы их скафандров, и тут же вскрик Димы:

- Да быть этого не может, давай еще раз… Да твою мать!

- Что там? Миллиард? – усмехнулся Сергей.

- Нихрена подобного! Новодел! Быть этого не может! Четыреста тысяч лет! Всего! Откуда они взялись? Я не…

И в этот момент туша гиганта разогнулась, выпрямилась, распялились в стороны его громадные руки, будто паук лапы растопырил, зашевелились, зазмеились щупальца, что были у него вместо пальцев. Он стал огромен. Разогнувшись он вырос на метр, если не больше, короткие его мощные ноги выпрямились, одна из рук резко выстрелилась вперед, охватив тело Димы, тот заорал, закричал, а гигант потянул его к себе, к своей сферической, без единой черты, голове. Николай рванул в сторону, скрылся в тоннелях корабля, а Сергей, быстро сдернул с пояса плазменный резак для образцов, бросился вперед в рывке.

Навстречу ему бросилась одна из лап гиганта, но он дал струю из ранца, ушел в сторону, зашел на вираж, и с ходу резанул великана по спине короткой, буквально в пять шесть сантиметров, струей плазмы. Броня существа выдержала, только темный след остался там, где прошло неистовое пламя. Тварь резко, вокруг своей оси, скорее как механизм, чем нечто живое, развернула корпус, ухватила Сергея вокруг пояса, вжав его руки в бока, притянула к себе, к башке своей круглой, замерла. Сергею казалось, что она пялится на него, вгрызается в его мозги, пытаясь пробиться, ухватиться за его мысли, но тщетно – не могла, не могла, и время тянулось, а он задыхался в ее крепком, смертельном охвате. Медленно, дико медленно, кое-как вывернув руку, он вжарил струей плазмы по щупальцам твари. Не знал на что надеялся, но они, щупальца, зашевелились, дали чуть свободы, и этого хватило – вскинул резак к морде, к сфере башки ее, и снова загудел, заполыхал резак, и случилось чудо! Тут то ли другой материал бы, то ли расстояние было удачнее, но сфера прожглась, прорезалась горелым шрамом, заполыхало внутри что-то, заискрило. Ещё! Ещё! Он вдавливал резак в башку голема, и чувствовал как слабеет хватка на его теле, как становится легче дышать, и всё, он выпал из захвата, медленно-медленно осел на пол, упал.

- Вы как там? – голос Коли.

- Ты куда… куда ушел?

- Радировал на Марс… я…

- Руки тебе больше не подам… - говорить было тяжело, бока горели, грудь стягивало. Похоже были сломаны ребра.

- ߅

- Дим, ты как, - повернул голову. Дима лежал рядом с ним, хорошо было видно забрызганное кровью его лицо за стеклом шлема, да и стекло тоже был забрызгано кровью. Глаза смотрели слепо, невидяще.

- Как он? – голос Коли.

- Никак. Погиб…

Он попытался подняться, встать, получилось – легко тут всё на Фобосе, только вот просто двигаться больно было. Склонился над завалившимся назад големом, сфера головы которого едва надвое не была развалена, склонился, чтобы заглянуть в разрез поближе – понять в конце то концов, живое это было создание, или механизм, как вдруг…

***

- Ну? – Вите не терпелось узнать, что же это было. Робот? Андроид? Живое существо?

- А ничего я там толком не увидел. Не успел. Сработала программа, скрипт, или что там у них было. Маячок короче – победил, заинтересовался жертвой – значит живой, значит разумный, значит – человек. Другого-то никого в нашей галактике в это время не могло появиться.

- И что? Что за скрипт?

- О, Вить, тут проще показать, чем рассказать. Ну если совсем просто – матрица сознания там была и мне в мозги как врезала! Воспоминания, знания, блоки опять же все поснимала… Такие дела. Смотреть будешь? Или на словах рассказать?

- Смотреть?

- Не – это тоже долго. Знать. Так проще. Ладно, Вить, пока.

И Сергей Александрович тяжело поднялся с лавочки, заковылял прочь, удаляясь всё дальше и дальше. А Витя очень хотел вскочить, побежать за ним, задать все те вопросы, что были у него в голове, но вот только… Он сам на них отвечал, он знал все ответы наперед – Сергей Александрович передал ему все эти знания и, как он и сказал, снял все блоки.

Существо на Фобосе было живым дистанционным существом. Им управлял центральный разум, и когда оно вышло за пределы дремлющего разума, у него сработало переключение на автономный режим – он ожил, стал действовать. Сам Фобос не был спутником планеты – это своего рода корабль для межзвездных перемещений, а может и межгалактических, только об этом уже нет информации. Живая черная дыра в центре – разум! Разум, что разыскивает по всей вселенной новые способности, знания, и он своими глазами увидел, как он поглощает, растекается по планетам, и поглощает, втягивает в себя всех разумных существ. И увидел Марс. Марс не дня сегодняшнего, когда там располагаются две подкупольных станции поселенцев, а Марс далекого грядущего. Планету, похожую на Землю почти как брат близнец, только отливающая красным, как будто вечный закат в небе.

Фобос явился из ниоткуда и как-то в раз. Он явился на небе яркой новой луной, закружил, и было в нем… Да, жители Марса, былые земляне умели чувствовать, умели ощущать, их цивилизация строилась на другом принципе: синергия, телепатия, вибрация ментального поля – возможности раскрытого разума. Как вживую он увидел те воспоминания, что передали Сергею Александровичу там, давно-давно на Фобосе.

Детвора под зелеными сводами рощи играет в чехарду. Носятся, бегают, слышен звонкий детский смех, затянула в тенистых ветвях длинную трель незримая птица. И внезапное чувство страха, неизбежности, невозможности спрятаться, уйти, избежать – взгляд вверх, и вот он – Фобос. Знания о нем читаются ментально, знания о том, что в нем хранится и это низвергнется на них, на планету и будет смерть.

Вите стало страшно, по-настоящему страшно, остро и пронзительно, как никогда не бывало до этого. И был совет старейшин, и было решено уйти, уйти туда, где Фобос, Страх, не сможет их достать никогда. Их не станет. Они потратят всея себя на переход к началу, к заре человечества, и заблокируют все рецепторы, все центры мозга, что позволяют чувствовать вибрации мирового эфира, жизни, и само мышление отгородят от ментального поля, чтобы не давало фона, не влияло – скрыть, заблокировать. Человечество станет слепым, способным лишь на то, чтобы опираться на костыли технологий, на то, что не подвластно Фобосу. Будет новая цивилизация, что сможет дать отпор Страху – победить его.

Каждый вложился в это последнее усилие человечества, каждый исторг себя в бесконечность прошлого, завертелось время вспять, к развитию колоний на Марсе, к переселению с умирающей Земли, где началась бурная вулканическая деятельность, и дальше-дальше-дальше в прошлое – к самой заре, к колыбели человечества. К кроманьонцам, что разом перестали чувствовать мир вокруг себя, для которых, при развитии так и останется загадкой: как перелетные птицы находят путь, как животные чувствуют землетрясение, почему крысы бегут с еще не начавшего тонуть корабля – этот тонкий мир для них исчезнет. И Фобос, почувствовав это последнее усилие, ухватился, вложил силы свои в исход и ушел в прошлое за волей человечества. Ушел, но не осилил, закуклился, скомкался ожидая своего времени возврата к себе самому, когда он снова явится здесь, из бесконечной глубины космоса – явится, и растворит свою нынешнюю ипостась извечной и нерушимой сингулярностью.

И одна малая искорка разума уйдет в сторону, останется, законсервируется на нем, на Фобосе, и будет ждать, ждать явления землянина, чтобы дать ему отмычку от блоков разума. И вот – явился Сергей, и всё было отдано ему. Раскрылся пред ним мир, его ощущения. А еще боль от чистых технологий, магнитных полей, радиоволн, от всевозможных излучений. И так хочется сбежать от всего этого… А еще… Еще стало понятно многое, очень многое. Он словно прозрел, вырвался из тьмы, и понял, как можно всё, а если не всё, то очень многое.

Он вернулся в прошлое, к началу рейса на Фобос. Это было тяжело, нырять во время – всегда очень сложно. Хорошо, что не пришлось нырять дальше. Вернулся, и Дима был еще живой, и они долетели, и подъехали к Монолиту, а дальше. Сергей сделал всё как надо, заснял всё издали и вблизи, но так, чтобы было чувство, что это просто камень. Нашел сколы, нашел подтверждения естественного образования Монолита. А Дима, всё это время, послушным управляемым, целиком и полностью подконтрольным ему болванчиком, следовал за ним, говорил нужные слова, нужно поддакивал. Надо было сделать так, чтобы Монолит перестал интересовать человечество – так и случилось.

А потом Сергей ушел из программы колонизации, снова поселился на Земле, стал жить отшельником в далеких от цивилизации уголках. Он не беспокоился о средствах на существование. Когда ему было нужно, он просто приходил и брал, ему были открыты все двери – весь мир, но за общение с миром – он расплачивался болью, много больше чем головной. А теперь он, Сергей, чувствует свой скорый уход из мира, из жизни, и этому чувству – можно верить. И он передал дар ему, Виктору…

Захотелось вскочить, побежать, воспользоваться, а может и поделиться, но… Нельзя. Учует Фобос, разбудят его вибрации ментального поля, проснется и у них не будет шансов. Надо ждать, передавать из жизни в жизнь, из века в век знания – один носитель, и когда-то, когда-то в далеком-далеком будущем, когда они наберутся сил – можно будет открыть дар всем.