Ответ на пост "Пыточная моего детства"
Мать оставит в очереди, а сама уйдет на кассу чек пробивать. Ужас.
Картинка с гугла)
Картинка с гугла)
Родителям привет! Но. Люди! вот нахрена вы жалуетесь на голодные 90-е? вы выжили? Ваши рецепты с тухлой килькой "превзошли" все посты той девочки , которая жила с бомжами, честное слово! или ваши родители добрались до пикабу и пишут? Я не все теги проверила.
Ну давайте подравняемся, что мы все ели в среднем голубцы.
Если бы не мой отец, я бы тоже мяса не видела. Я в Сибири в новостроечном городе жила.
Но посты с нытьём достали - сколько можно цепляться за годы, 30-летней давности????
Рукава закатал и делай, блин!
Год 1983. Я в первом классе. Живу в селе Алтайского края. Эпоха дефицита. У нас в селе два маленьких старых магазинчика, один продуктовый, второй промтоварный. Так назывались. Ассортимент как и везде в провинции - никакой и поэтому каждая "привозка" это очередь и давка. Нас всегда выручала родственница, которая в райцентре была старшим товароведом в РАЙПО. Помню как ездили к ней за обувью, за мужской или женской - в наличии всегда любая. Открывала шкаф, а там всякая разная и разных размеров. В райцентровском универмаге выбор был меньше, наверное как раз поэтому)). С одеждой была проблема даже в Краевом центре, наверное поэтому каждый год в августе родители возили одевать нас с сестрой в ближайший казахстанский Усть-Каменогорск. Там было ВСЁ! Как в Греции)). Но собственно не об этом. У нас в семье все любили колбасу (кто же её тогда не любил). Но у нас купить ее было трудно, поэтому с определенной периодичностью мама со своими сестрами ездили в соседнюю Кемеровскую область в Прокопьевск за колбасой. У нашего колхоза было животноводческое направление и он с тамошним мясокомбинатои как то сотрудничал. Подробностей не помню, но вот на этой волне наши закупались там колбасой. И вот как то в обеденный школьный перерыв (столовая была рядом с моим домом) я забежал домой и перед моим взором предстала удивительная картина: мама и две её сестры сидят как бы кружком на кухне, между ними гора колбасы, и вареной, и копчёной, и сосиски. И вот они её взвешивают и делят. Потом часть мама заморозит, будем какое то время счастливыми "пожирателями дефицитной колбасы". Может детское наивное видение, но всю жизнь кажется, что это была самая вкусная колбаса на свете!)))
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Прочитал про книги в XX веке, вспомнилось. Конец восьмидесятых. Мне было 9-10 лет. Мама работала уборщицей в типографии. Брала всегда меня с собой. В одном из кабинетов было полное собрание Большой Советской Энциклопедии. Я доставал какой-нибудь том и, пока мама убиралась, листал его, читая статьи и рассматривая картинки. И по-детски завидовал тем дядям и тетям, которые там работали и могли делать это каждый день...)
Бумажных отходов в типографии, естественно, хватало. Каждую смену мы с мамой уносили домой по несколько пачек газет. И вот, когда собиралась достаточно большая куча, наступало торжественное событие. Мы относили это все в пункт приема макулатуры, где нам вручали заветный талон. Один маленький листочек в обмен на пару мешков бумаги. Ради него, бывало, вечером, в мороз, на санках делали два "рейса" через весь город.
А на следующий день мы, счастливые, шли в книжный магазин. Чтобы выбрать одну из тех книг, которые нельзя было приобрести за деньги. При этом надо было найти компромисс. И, поэтому, если в январе побеждал Жюль Верн, в феврале реванш брала Агата Кристи...
Очередь начала собираться намного раньше, чем на прилавке появился товар. Продавщица в белом накрахмаленном колпаке с удивлением посмотрела на свою товарку:
- Ну вот скажи, откуда они знают, что именно сегодня будут что-то давать? Мы сами-то узнали два часа назад, а эти, - она кивнула в сторону толпящихся в первых рядах старух, - Уже тут как тут!
- Да это, небось, Олька из «Колымторга» тётке своей по секрету сказала, а уж та разнесла по всему посёлку!
Тётку звали Акулина Христофоровна, и мне она уже тогда, в годы моего детства, казалась старой. Это была невысокая худощавая старушка, с острым носиком, на котором сидели очки с толстыми линзами. Не знаю, работала она когда-нибудь или нет, возможно, положение жены директора Сберкассы позволяло заниматься только домом. Единственный сын умер когда-то давно, внуков не было, и Акулина Христофоровна стала эдакой «всеобщей бабушкой». Ей до всего было дело, всюду она совала свой любопытный нос, но сердечность вкупе с добротой примиряло людей с этой её слабостью.
Именно она обзванивала всех мало-мальски знакомых и сообщала:
- Сегодня в (следовало название или номер магазина, их в поселке было несколько) будут давать дефицит!
Слово «дефицит» было волшебным, в мозгу сразу же возникало «мне надо!» и не важно, что именно давали – колбасный фарш, зелёный горошек или, допустим, чай «со слоном». Благодаря своему местоположению Черский находился на особом довольствии, впрочем, как и остальные арктические посёлки погранзоны – дефицит в магазинах появлялся регулярно. Больше всего мне нравились «наборы», это когда продавали консервацию венгерской фирмы «Глобус»: огурчики, томаты в собственном соку, вкуснейшие компоты – вишневый, черешневый или «Ассорти».
Дефицит могли, как тогда говорили, «выкинуть» в любой день, ну а перед праздниками – само собой. Вот и в тот раз, аккурат перед ноябрьскими, позвонила Акулина Христофоровна:
- Сегодня в пятом магазине будут давать шпроты! Но очередь нужно уже занимать, там уже много людей!
Мама обрадовалась:
- Шпроты! Как я их давно не ела! – она посмотрела на меня, - Хорошо, что у тебя каникулы. Быстрее обедай и беги занимать очередь!
Я позвонил Кольке, но он не мог:
- Мама с Юлькой в больницу пошла, я с Валеркой сижу! Да и денег нет.
- Ну так бери Валерку с собой! А деньги, - я оторвалась от трубки и посмотрела на маму. Та кивнула, - Деньги мама даст, потом твой папа ей отдаст! Только записку напиши маме, куда пошли.
Коля так и сделал. Валерке, младшему брату, было тогда четыре года, в садик он не пошёл – зачем, если все дома, и мама с годовалой Юлькой, и старший брат по причине каникул. Валера был крепкий румяный бутуз, не по годам серьезный. Коля быстро одел брата, ему было не привыкать, и уже через 15 минут они зашли за мной.
Санки решили не брать, Валерка клятвенно обещал «идти ножками». Но представьте себе ребенка, одетого для того времени и тех условий – колготки, две пары рейтуз, сверху еще мохеровые колючие штанишки. Майка, рубашечка, кофточка, шубка, шапка, шарф. Под шапкой ещё косыночка, «чтобы не потел», и носовой платочек под шарф, «чтобы не кололся». Ну и валенки, конечно. Тащились мы медленно, валенки были новые, еще не стоптанные, и потому идти в них было совершенно невозможно. Валерик падал через каждые два шага, сопел, пыхтел, но мужественно не плакал. Коле это быстро надоело, он посадил брата на закорки:
- Держись крепче, будем в лошадку играть.
О том, что нам еще обратно возвращаться, мы старались не думать. А ведь еще и покупка неведомых шпрот…
Да-да, нам было по 7 лет, и мы не знали, что такое шпроты.
У магазина уже стояли люди. Был обеденный перерыв (помните, с 14 до 15?), поэтому стоять пришлось на улице. Мороз был крепкий, стоять на месте было невозможно. Заняв очередь, мы попытались было играть, но Валерка не мог ни ходить, ни бежать, только падал в этих своих новых валенках.
- Как бы он не замерз, - озабоченно пробормотал Коля, - Когда уже этот магазин откроется?
Кое-как дотерпев до открытия, мы ввалились в тёплое помещение. Но, оказалось, в тепле еще хуже – Валерке стало жарко.
- Слушай, - спросил Коля, - А за чем мы стоим? Что такое шпроты?
Я пожал плечами:
- Не знаю. Но мама сказала, что это очень вкусно!
В наш разговор вмешались стоявшие рядом люди:
- Шпроты! Дети, как можно не знать, что такое «шпроты»? Это вкусно! Это… это божественно! Пальчики оближешь!
Почему никто так и не сказал, что это рыбные консервы – не знаю. А может, сказали, да мы, как обычно, мимо ушей пропустили? Тут прискакала веселая Акулина Христофоровна:
- Что тут у вас? Стоять мальчик не может? Посадите его на подоконник!
На подоконнике Валерка пригрелся, из окна, слава Богу, не дуло. Через пятнадцать минут он уже сладко спал.
И вот началась продажа, очередь приобрела стройный вид. Давали по пять банок, денег у меня хватило как раз на 10 – 5 мне и 5 Коле. Поэтому будить Валерика, чтобы и на него взять, мы не стали, пусть спит. Торговля была довольно бойкой, обслуживали сразу два продавца, поэтому уже через каких-то сорок-пятьдесят минут мы довольные, с банками в матерчатых сумках весело шагали в сторону дома.
По дороге встретили одноклассников, поиграли с ними в снежки, это еще минут тридцать – сорок. И только подходя к моему дому вспомнили: Валерик!
О, как мы бежали! Наверное, Бен Джонсон и Усейн Болт, вместе взятые, так не бегали! А мы ведь тоже были в громоздких тяжелых шубках...
Валеры на подоконнике не было. На Колю смотреть было страшно, да и у меня внутри всё оборвалось.
- Дети! Вы мальчика потеряли? – голос продавщицы прозвучал как будто к нам обратился Ангел.
- Да!!!
- Его Акулина Христофоровна к себе увела, он проснулся и плакал. Адрес знаете?
- Знаем! – мы уже бежали в сторону дома доброй старушки.
Мои родители дружили с ней и ее мужем Федором Егоровичем, я бывал у них в гостях, то есть, где они живут, знал.
Валерка сидел как кум королю, сват министру – обложен мягкими подушками, а вокруг стояли разные тарелочки, штук пять или шесть - с конфетами, пряниками, печеньем и прочими вкусностями. Еле уговорили его домой пойти.
Пока мальчика одевали, я сунула нос в свою сумку. Ужас – банок с неведомыми шпротами было всего четыре! Я заплакала. Думаю, сказалась нервотрепка с поиском Валерки, да и вообще, день был странный. Узнав, почему я реву, Акулина Христофоровна осмотрелась:
- Так вот же она! – она протянула мне банку, - Наверное, выкатилась из сумки!
Я обрадованно схватила, сказала «спасибо». Мы подходили к моему дому, когда Коля вдруг заметил что-то темное в снегу. Буквально час назад мы играли на этом месте в снежки. Сейчас же там одиноко лежала выкатившаяся из моей сумки банка шпрот…
- Я завтра ей отнесу. Обязательно.
Друг только кивнул, он понял всё без слов.
На следующий день Коля зашел за мной, и мы пошли относить консервы старушке.
- Представляешь, что вчера было! Мама с Юлькой вернулась, а дома никого! А она, оказывается, ключи дома забыла. Чуть с ума не сошла, куда мы делись, Валерке по времени спать нужно было. А записка, - Коля засмеялся, - Записка дома лежит! Ну та, в которой я написал, куда мы ушли.
- И что??? – ужаснулась я, - Они всё это время в подъезде стояли?!
- Нет, ты что? Райком рядом, мама к папе сходила, взяла его ключи! Но мне влетело, конечно, что мы ушли. Но шпротам обрадовалась, и простила, - Коля помолчал, - Ты пробовала?
- Нет, мама сказала на 7 ноября откроем. А ты?
- Ага, вчера. И что, из-за этой гадости мы вчера столько натерпелись?
- Не понравилось?!
- Совсем! – Коля засмеялся, - Валерке свою долю отдал, тот слопал! Представляешь, я всё, что угодно думал, а это - рыба!
...Кстати, мне шпроты понравились, жалко, мало было.
И снова детство, и снова восьмидесятые годы, и снова давняя эпоха СССР (еще до начала развала).
Взрослые пацаны с двух дворов гоняют футбол на площадке, вся малая детвора, опять же с двух дворов, смотрит с замиранием сердца на этот великий матч.
Влетает во двор соседский пацан и орет диким голосом:
- Там такое! Там! – и тычет пальцем в сторону мебелки (это запретная территория – «за дорогой», куда «типа» ходить нельзя по указаниям родиетелей).
- Что? – кричит кто во что горазд, матч обрывается, ждут ответа. Пацан не отвечает, и припускается в указанную им сторону. Ну и мы, что делать то, конечно все за ним.
Перебегаем всея огромною толпою через дорогу (трафик в те времена был оооооочень не насыщенным, потому перебежали гуртом) и несемся следом за флагом мельтешащей впереди оранжевой рубахи бегущего пацана.
Несемся по ж/д путям вдоль стены мебелки, вот уже и позади ее оставили, вон и терриконик видно впереди, и видим – вот оно! Вспаханные железнодорожные пути, вырванные, переломанные как зубочистки мощные шпалы, вздыбленные, в разрывах стыков, рельсы, а дальше – за поворотом путей, под откосом виднеются вагоны. Поезд сошел с рельсов – завалился.
Мы все туда, а там!!!
Арбузы, бананы, мятые банки консервов, яблоки, разбитые бочки с селедкой – дохрена всего!
Мы нахватали кто что успел, со всем этим обратно, до дому, к родителям, по всему поселку кипишь! Такое приключилось! Весь поселок туда кто с чем: с мешками, с тележками, кто на машинах прям к путям подъезжал.
Машинист с помощником живы остались – соскочили с поезда, когда все по «звезде» пошло. Ну там милиция и все дела – но «грабежу» они особо не мешали, так как все это, что с вагонов разлетелось… «отходы» - везли на свиноферму.
И знаете, что я вам скажу… ДО СИХ ПОР НЕ ПОНИМАЮ, почему это были «ОТХОДЫ»?! Весь поселок жрал эти «помои» еще неделю и никто не потравился. Исходя из каких критериев оно стало отходами во времена повального дефицита? Не ясно. Да, по консервам ясно – срок годности истек, но яблоки, та же селедка в бочках, арбузы да бананы (особенно бананы, потому как в магазинах наших они не появлялись от слова «совсем»).
Когда я был в первом классе (конец 80-х), был урок посвященный будущим профессиям, и наш классный руководитель спросил нас:
- Дети, в жизни есть очень много разных профессий, и все они важны для нашей страны. Давайте, скажите: кто кем хочет стать?
Все наперебой потянули руки. Некоторые даже приподнимались со своих мест.
- Вот ты Коля, кем?
- Я - водителем!
- А почему водителем?
- Не знаю... Папа на КАМАЗе меня катал, мне понравилось.
- Хорошо Коля! А ты Юля?
- Я - продавцом!
- А почему?
- У меня мама - продавец в ЦУМе, она всё может достать.
- Ну эээ... Это не совсем правильное объяснение Юля. Не хорошо так говорить.
- Почему? Она же вам достала очки на цепочке, как вы и заказывали.
- Так, это негативная сторона и её быть не должно. И сначала вам нужно узнать истинное предназначение профессии! Дети, не отвлекайтесь! И между прочим Юля, и я и твоя мама просили тебя не болтать. А чтобы всем было понятно - я честно заплатила за очки.
- Когда? - спросила Юля.
- Хватит, я сказала!
Руку я опустил. Честно говоря, что такое "негативная" - я понятия не имел. А ведь хотел сказать что хочу космонавтом стать. Мало ли, может быть там "негативное" было - ракетное топливо пиздить. А я бы не справился.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
На волне (возможно уже уходящей) дефицита сладостей в 90-х, вставлю и я свои 5 копеек.
Это был 93-94 год, значит мне было 3-4 года. У нас в семье, как впрочем и во многих семьях того времени, с едой, а уж тем более со сладостями было очень туго. Отец и мать крутились как могли. Мать работала на заводе посменно день/ночь/отсыпной, а отец отказался от предложенной должности главного инженера и пошел, несмотря на высшее образование, работать слесарем во вредных цехах, лишь потому, что там платили больше и стабильнее (если это слово вообще можно употреблять, говоря о 90-х). Кстати говоря, бывал я уже во взрослом возрасте в тех цехах, в которых работал отец, и скажу, что туда просто войти - это уже жесть. Нечем дышать и жар (особенно в литейном или электролитном), и я не представляю как отец по пол дня торчал под крышей и чинил какую-нибудь кран-балку.
Затянутое получилось предисловие, поэтому вернусь к сути.
Я заболел. Ангина. В том возрасте болеть было даже интересно. Можно было не ходить в садик, а сидеть и смотреть телевизор. Большой и гудящий, и дистанционный пульт от него был один - это ты, как самый младший член семьи.
Каким то чудом отец смог достать мороженое. Возможно на что-то обменял или где-то халтурил. Естественно я из-за своей ангины пролетал с мороженым как фанера над Парижем.
Мою душевную боль было не передать словами. Я чувствовал себя самым несчастным и брошенным ребенком. Мороженое ели все: мама, папа и старшая сестра, а мне дали какую-то жалкую медальку. Да медалька была большая и вроде как золотая, но где медаль, а где мороженое?
Я до сих пор помню ту обиду застрявшую горьким комом в горле. Помню как мои слезы падали на медаль. Как я размазывал свои слезы по этой медали. Как ходил из комнаты в комнату и ждал, что меня хоть кто-нибудь пожалеет. Но почему-то всем было не до меня. Все были заняты своим мороженым.
Дальше произошло то, чего я не ожидал. Со стороны ребра медали начал выдавливаться растаявший от моих слез и рук шоколад. Это меня очень удивило. Я даже перестал плакать и слизал шоколад. И в этот момент я понял, что медаль вовсе не золотая, а шоколадная, просто она покрыта золотистой фольгой.
Плакать я перестал, шоколад съел, но все равно считал себя обделённым. Ведь мороженого по объему было больше, чем шоколада у меня.
P.S.:
1. Как отцу удалось достать мороженое и шоколадную медаль не знаю, ведь денег в то время у нас не было даже на сахар.
2. Почему мне сразу не сказали, что это не просто медаль, а шоколадка, мне непонятно до сих пор.