Серия «Сказки с плохим концом. Книга первая.»

Скрестивший свои ручищи на груди староста нервно мотнул головой влево. Его волосы, собранные сзади в конский хвост, хлестнули вперёд, после чего упокоились на плече. Двое мужиков достали факела, насыпали в стальные чаши какую – то зеленоватую смесь из мешочков с пояса. Двое других с помощью огнива подожгли содержимое. Из факелов начал быстро – быстро валить густой зелёный дым. Несущие их резво подшагнули ближе к Крегу и Хуману так, чтобы основная часть дыма летела на них. Молодой вор и его напарник от едкого запаха надрывно закашляли, замахали руками, глаза у обоих заслезились.

— Катализатор оборота?! Кхе – кхе, кхм! — парень по запаху сразу узнал снадобье. — Вы что, кха – кха, думали: мы – оборотни?!

На последнем слоге, он, от невыносимо мерзкого запаха, а ещё от того, что слизистую вполне ощутимо щипало, повалился боком на землю, умудрившись сначала осесть на колено, а только потом накорениться, подобно тонущему в море кораблю. Его горе – компаньон к тому времени уже лежал ничком, покашливая.

— Отставить! — гаркнул староста.

Два соседних с факельщиками милиционера, те самые, что поджигали смесь, тут же залили чадащие чаши водой из фляг. Дым практически в тот самый миг утих.

Хуман и Крег медленно поднимались с земли. И тот и другой утирали слёзы, сопли уже перестали течь, кашель почти прекратился, лишь изредка каждый издавал приглушённое: "кхе – кхе". Молодой вор недовольно уставился на главу Нахлыста. В воздухе повисло напряжённое молчание. Парню показалось, что, от его негатива по отношению к поступку жителей деревни, пространство вокруг начинает сгущаться, а может – это просто ещё не утихло действие катализатора.

— Во – первых, разрешите представиться, староста деревни Нахлыст – Руперт Губер. Во – вторых, от имени всей деревни и от себя лично, искренне, — мужчина сделал особое интонационное ударение на этом слове, — прошу прощения за данный поступок! Я прекрасно понимаю, как такое выглядит для вас со стороны, и что вы не прочь отвесить мне и моим молодцам пару – тройку хороших оплеух, но давайте мы сойдёмся на том, что вы побудете здесь добрыми гостями, откушаете, переночуете за наш счёт и получите провизии в дорогу забесплатно?!

Староста неожиданно сменил хмурое выражение лица на лучезарно – добродушное. Распростёр руки, будто бы пред ним предстали давние знакомые, которых он не видел много лет.

— Ну как, согласны, парни?

Помешкав, Хуман ответил разом за себя и за Крега.

— Идёт, заодно расскажете, что тут у вас твориться, — вор кивнул в сторону телеги, чтобы напарник взял лошадь под узцы и повёл её за ними внутрь.

— Поведаю за трапезой, обязательно! Пройдёмте, пройдёмте!

Процессия устремилась в Нахлыст. Руперт и Хуман во главе, и Крег с телегой и лошадью замыкающими.

Деревню пересекали крест – накрест две реки: Арк и Мар. Их воды поделили её на четыре почти равные части, соединённые между собою большими каменными мостами. Большинство крестьянских домов, что видел Хуман по дороге, были построены из кирпича. Сами жители, хоть и вели себя как обычно, ходили напряжёнными – это сразу бросалось в глаза. Молодой вор ловил то тут, то там косые взгляды. Люди быстро осматривали их и так же быстро отводили взор куда – то в сторону. Матери оттаскивали, в некоторых случаях прямо за шиворот, ребятню, которая всё хотела разглядеть новоприбывших. И самое главное: повсюду их преследовала рыба. Рыба вялилась, под деревянными навесами, закрытая лёгкой черной тканью от мух. Маленькие рыбёшки забили своими тушками все пространство низеньких бочонков, из- под крышек некоторых из них торчали хвостики. Парню показалось, что это краснопёрки. Ушлые кошки так и норовили стащить парочку речных лакомок, пока никто из хозяев улова не видит. Если удавалось слямзать желанную рыбёшку, животное, под бурную ругань и потрясание ему вслед кулаком, бежало незамедлительно прочь, стараясь забиться в такое место, где его не достанут люди, сторожевые собаки или сородичи. Крестьяне, конечно, хорошо следили за порядком, псы помогали им в этом, но не раз вертлявые создания, прямо у них у всех под носом, умыкали улов. У кого – то непосредственно во дворе на костре, в котле, готовилась уха. Хуману начало чудиться, будто умопомрачительный аромат проникал через ноздри прямо до желудка, начавшего урчать. Наконец, дошли до дома старосты.

Строение отнюдь не являло собою верх роскошности. Обычный, ничем не примечательный, средних размеров, просторный одноэтажный кирпичный дом. Не смотря на то, что он принадлежал аж целому главе не самой последней в регионе деревни,  жилище сие не шло ни в какое сравнение с теми роскошными особняками богачей, которые Хуману и его товарищам доводилось грабить. По распоряжению старосты, лошадь отдали на попечительство его личного конюха, заверив владельцев в лице обоих воров, что он мастер свого дела. Телегу откатили глубже во внутренний двор, поставив рядом со складом. Эскорт из милиции мгновенным указом был распущен, лишь три человека остались дежурить около дома. Два на обход придомовой территории и один на главном входе. Молодой вор, входя в дом, про себя отметил, что выделил бы больше людей для охраны первого лица деревни. Благо, насколько он видел по пути сюда, недостатка в вооружённых людях, готовых к бою, Нахлыст не испытывал.

Гостей разместили в специально оборудованной под эти нужды комнате. Хозяин объяснил, что при постройке дома он попросил строителей соорудить таковую, как раз под случаи, когда приходится временно принимать людей, которым сегодня – завтра в дорогу. Всяких посыльных и тому подобное. Перед тем, как отворить дверь, Хуман подумал:

— «Пыльно там, скорее всего. Не каждую неделю же у него гости. Наверно, раз в полгода – год.»

И был приятно удивлен, увидев, как неправ оказался.

— Жёнушка убирает, по моему наставлению, раз в неделю. В субботу. Тут должны главенствовать чистота и порядок, а то – это уже какое – то неуважение к гостям дорогим будет, хех! — воодушевлённо пояснил Руперт, из – за их спин. — Располагайтесь тут пока, а я накажу благоверной накрыть на стол. Заодно и насчёт бани распоряжусь, а то, небось, с самого города нормально не мылись – всё в реках да в реках. Минут через десять за вами подойду!

— Премного благодарны вам, достопочтимый господин, за такое радушие! — Хуман почтительно поклонился, приложив правую руку к сердцу.

Крег молча последовал примеру напарника.

— Тут без господ, ребятки! Мы люди хоть и зажиточные, но простые, не королевских кровей, даже близко! — староста выставил вперёд ладонь. — И, всегда пожалуйста! А сейчас, вынужден откланяться!

Мужчина захлопнул за собой дверь.

— Так. Здесь. Ничего. Не. Красть, — чеканя каждый слог, вполголоса, приказал Хуман, когда звук удаляющихся от двери шагов стих.

— Понял, понял! — тут же ответил Крег, нервно оглядывая их новое временное обиталище.

Комнатушка была достаточно уютной. Пара заправленных кроватей, а между ними, под широким окном, письменный стол с креслом. Пустующий шкаф без дверцы стоял по левую сторону от входа, за изголовьем кровати. Разложили вещи достаточно быстро. За отведённые старостой десять минут успели сходит к телеге, чтобы взять сменную одежду. Перед тем, как позволить гостям зайти в баню, Руперт живо сплавил их грязные вещи своим прачкам. После купания, они чистые и свежие пошли наконец – то в просторную гостиную на обед. Прямо перед входом, Хуман крепко ухватил Крега за запястье и, наклонившись, тихо – тихо, так, чтобы слышал только он, зло прошептал:

— Только, сука, попробуй за обедом рыгнуть или пёрнуть – голову прям там отрежу нахуй! И похуй, что староста рядом будет! Не в трактире сидим, держи манеры! Понял меня, блядь?!

Тот активно испуганно закивал.

Посередине стоял длинный дубовый стол. Столешница, похожая на растянутый овал, покрывалась гигантской белой скатертью с замысловатой кружевной бахромой по краям. На ней уже ждали подоспевших едоков разные явства, список которых пополнялся бегающей на кухню и обратно слегка полноватой женой Руперта. Тёмно – русые волосы она завязала в пучок на затылке. Потёртый, такого же цвета, как скатерть, фартук шевелился на зелёном платье в такт движениям. Ходила женщина быстро. Посуду с едой ставила или переставляла, если ей что – либо не нравилось, достаточно проворно.

— Марта, ты что же, не присоединишься? — радостный Руперт вопросительно поднял бровь.

— Нет, дорогой, у меня ещё шитье, ещё на рынок надо сходить и куча всего ещё. Прошу прощения у гостей, но надо, надо идти поскорей, а то как оно там всё без меня! — жена старосты торопливо поставила очередной кувшин на стол и поспешно удалилась, на ходу развязывая фартук.

— Работящая моя голубушка! Поэтому её и выбрал, ибо сам без дела сидеть не люблю! И никому не советую! Угощайтесь! — он схватился за тот самый кувшин, что только что поставила на стол Марта.

Крег и Хуман тоже приступили к трапезе. Как по сигналу, они отлили себе в красивые деревянные кружки с ручкой и вырезанной сбоку мордой зверя: медведь у Хумана и волк у Крега, сок из таких же глиняных сосудов.

— «Яблоневый. Яблоневый сок приследует меня весь последний месяц...» — задумчиво улыбнулся молодой вор, глядя как его посуду с весёлым журчанием заполняет светло – жёлтая субстанция.

— Думается мне, дорогие мои, что у вас сейчас будет куча вопросов. Можете начинать их задавать, но только по очереди! — глава деревни поднял указательный палец вверх, другой рукой он ухватился за куриную ножку. — Кто первый? Ты? Ты?

Он вопросительно раскачивал зажаренной на углях конечностью домашней птицы то в сторону Крега, то в сторону Хумана. Воры переглянулись. Хуман выразительно посмотрел на подручного, и тот понял, что ему лучше промолчать.

— Начнём самого животрепещущего, горячего, как прекрасные блюда на этом столе, вопроса, милсдарь Руперт, — Хуман потянулся к блюду с куриными ножками, взял себе три и положил оттуда же картошки с укропом. — Когда у вас завёлся оборотень?

— М-м-м-м! — староста жевал нежное, сдобренное специями мясо, думая, как ответить. — Около трёх месяцев с бестией мучаемся.

— Это волколак? Котолак? Крысолак? — парень отпил из кружки.

— Волколак, Арен, волколак. Сам суку эту видел.

— Он один или орудует стая? — вор взял с соседнего подноса чесночных гренок.

— Мы не уверены, но похоже, что один.

Крег вовсю уплётал котлеты. Ел аккуратно, по – людски, как наказал компаньон. Хуман, до того как очутиться в зале, гадал, какой процент от всех блюд будут составлять блюда из рыбы. Он надеялся, что не менее пятидесяти – шестидесяти. И не прогадал. Рыбные котлеты, наряду с котлетами мясными, из говядины, как молодой вор понял, попробовав их, солёная селёдка в рассоле, вяленый окунь, явно под золотистое, светлое пиво в маленьком бочонке, подле которого пристроился черпак. Поднос с красными жареными раками, рядом с рулетом из свинины.

— Я вижу – хорошо жить на пересечении рек, — парень, с улыбкой на лице, обвёл носом все кушанья на столе.

— О-о-о-о! Ещё как! — воодушевлённо воскликнул староста. — Речной промысел – один из наших основных источников дохода, наряду с кузнечным ремеслом, гончарным делом и продажей овощей и фруктов. Вы бы знали, сколько рыбы в год мы поставляем в близлежащие города! У-у-у-х! Деревню – то не зря при основании назвали "Нахлыст"! А вы, ребятки, чем занимаетесь?

Он посмотрел на Крега, тот непринуждённо взглянул на Хумана.

— «Пусть ответит по легенде, а то буду постоянно за обоих говорить, и это вызовет ненужные подозрения,» — парень едва заметно подмигнул напарнику, не открываясь от поедания рака.

Продолжение здесь: https://author.today/work/259899

Ещё слабый треск. Кто – то ползёт, останавливается и снова ползёт.

— «Подойди поближе, родной. Тут – то тебя и встречу, как полагается. Твою мать, надеюсь – это не чудище на пожрать вышло! Не хватало ещё с трупоедом каким или василиском схлестнуться! Нет, биться – то придется – хер меня тварюга за здорово живёшь отпустит, да и лошадку мою, да вот не хотелось бы всё – равно!» – вор напряг все органы чувств.

Ему казалось, что сейчас он ощущает малейшие колебания в окружающем его пространстве, будто бы стал с землёй, воздухом, живыми существами и растительностью одним целым организмом. Бдение нарушил очередной треск и слабо скрываемое нетерпеливое сопение, теперь очень близко. Хуман понял откуда звук: в паре – тройке метров от начала зарослей за костром, справа от него. Молодой вор решил действовать незамедлительно. Сорвал с пояса повешенную на него сразу по выезде из Вереницы гранату, вынул чеку и бросил навесом в цель. Сам отпрянул, прильнул к земле, закрыл голову руками, не забыв прикрыть ещё и уши. Глухо ухнуло, и из зарослей вылетело, как ошпаренное, нечто гуманоидообразное. Молодой вор разочарованно поднял арбалет, не спеша показываться. Тварь уцелела каким – то немыслимым образом, и сейчас нужно было менять тактику.

Похожее на бродячего нищего существо нервно озиралось. Лохмотья изпачканной грязью да ещё чем похуже одежды плоскими змеями извивались в такт хаотичным рывкам. Тут в свет костра на миг попала его морда. Левая бровь Хумана поползла вверх, выражение лица с напряжённого сменилось на напряжённо – раздражённое.

— «Ебанный твой рот, сука! Как?! Вот, блядь, скажите мне - КАК?!» — про себя орал он.

На месте его стоянки испуганно топтался Крег собственной персоной. Молодой вор очень долго боролся с желанием одним метким выстрелом пробить бывшему недоколлеге лёгкое или горло. Либо наброситься с боевым ножом и натурально разделать заживо, с наслаждением отрезая каждый кусок и злорадно хохоча от истошных криков жертвы. Наконец, рациональная вспышка праведной ярости уступила место не менее рациональной мысли, что напарничка – то ещё можно хорошенечко попользовать, как душе угодно, раз уж сам в руки приполз. Выдохнув, Хуман встал навстречу полуночному гостю.

— Эй, Крег! — нарочито громко позвал он, с треском продираясь сквозь кустарник.

— А–а–а–а! — напарник поднял левую руку, подогнутую в локте, чтобы хоть как – то защититься от внезапной угрозы.

Глаза его испуганно таращились на хрустящее веточками и шелестящее листочками нечто тёмное. До него не сразу дошло, что голос незнакомца принадлежит Хуману. Выйдя из сумрака зарослей, мрачная фигура обратилась самым обыкновенным человеком.

— Не ожидал тебя так скоро. Собирался вытащить, как только упрячу добро, хотел здесь, неподалеку, схоронить, – соврал Хуман. — А тут ты сам вылез. Как так?

Испуг у беглеца постепенно сходил на нет. Его рука медленно опускалась вниз. Повременив, чтобы отдышаться, он начал объясняться:

— Я пока в их комендатуре сидел, упёр пару вещичек. Ну, как ты учил, незаметно стал быть. Там зельице лежало конфискованное – "Легконог", я его подрезал сперва. Потом амулет защитный прямо с запястья у купца того стянул. Схватил его за руку, каюсь мол, умоляю и вытянул так. Он не заметил даже, дурень, гы–гы–гы! — Крег утёр грязным рукавом нос. — Вот только господин комендант – то заметил и солдаты его. И мне бежать пришлось. Свалил торгаша прямо на охрану, стол опять перевернул. По – быстрому зелье выпил – и наутёк! Не зря амулет взял: по мне палили со всех стволов, а трое человек умудрились попасть холодняком, даром только развернули, спасибо побрякушке!

Он с теплотой обхватил ладонью правой руки тот самый артефакт, который Хуман заприметил почти сразу, как вылез из кустов. Пока Крег потирал спасительный предмет, сначала на пол оборота по часовой, потом на пол оборота против, молодой вор изучал его. Магическую побрякушку сделали из меди, она представляла собой двух сплетённых вдоль круга змей. Под местом, где сходились обе смотрящие друг на друга головы, в переплетении чешуйчатых тел, был гранённый кристалл в ромбовидной оправе. Когда – то он сиял голубым, как догадался вор (он уже имел дело с подобными защитными принадлежностями), сейчас же треснул надвое и стал тусклым. Обе части покрывала паутина трещинок. Да и сам медный каркас не мог похвастаться целостностью. Его как будто погрызли. То тут, то там скол. Где – то глубокие рытвины, царапины.

— «Игрушка явно своё отжила. Отслужила на совесть, прикрыв этого обсоса сначала от пуль, стрел и клинков ландскнехтов, и, напоследок, от моей гранаты. Спёр он её незаметно, тьфу, блядь! Научил на свою голову! Везучий сукин кот! Тупой, как винная пробка, во всём, но, когда надо жопу свою вытаскивать, изворотливый уж! Ещё и зелье так удачно подвернулось! Мчал ягуаром от самой Вереницы. Так вдобавок и меня найти смог. Тоже повезло, скорее всего!»

В подтверждение раздумий Хумана, Крег произнёс:

— Боги, подфартило на тебя наткнуться! Думал, где искать, потом смотрю – слабый огонёк, и я прямо на него.

— Ты б башкой своей думал сначала, прежде чем вот так ломиться! А вдруг заместо меня здесь сидели б несколько утырков, что тебя на фарш могли пустить?! И в прямом, и в переносном! — недовольно отчитал напарника молодой вор.

Арбалет он слегка приспустил так, чтобы наконечник болта смотрел чуть правее левой ноги Крега.

— Н–у–у–у, я это не думал, да... — понуро ноклонил голову везунчик, потирая рукой со змеиным амулетом шею.

— Так, короче, я спать. Ты на вахте, в середине ночи сменимся! — Хуман вытащил из телеги запасной самострел и неплохой одноручный меч. — На, держи!

— «Если уж будет меня и лошадку охранять, то пусть с нормальной снарягой. Для безопасности своей задницы не жалко.» — молодой вор вытащил, в довесок, комплект лёгкой кожаной брони, бельё под него, боеприпасы к арбалету и пару зелий для себя.

Крег, насколько мог, наскоро умылся водой с данного в числе прочего бурдюка, переоделся да сел дежурить. Хуман же, пока напарник совершал все эти манипуляции, втихоря употребил оба снадобья. Первое способствовало повышению всех его физических параметров до сверхчеловеческих – ему и так не было уютно на опушке леса, а тут, в придачу, закралась мысль, что напарничек – то может воспользоваться тем, что он спит, прирезать или пристрелить и присвоить себе честно нажитое. Когда молодой вор взял Крега на поруки, тот как раз должен был ответить за преступление против своих же. Ко всему прочему, как разузнал Хуман, – за таким его протеже замечали неоднократно. Здесь вот тёмно – красная субстанция и поможет. Вор сразу проснётся при малейшем шорохе близ себя. Вторая микстура, конечно, не менее волшебная, чем первая, накладывала оцепенение на нападающих. Вокруг владельца появлялся зелёный ядовитый туман, травящий всех, кто оказался в радиусе. Их мышцы словно деревенеют, и ты можешь с ними делать всё, что душе угодно.

Сморило Хумана быстро. Перед сном, парень немного подумал, как дальше быть с Крегом. Выходило, что надо пытаться сбрасывать его, скорее всего, ещё до визита в Никафи. После Нахлыста или прямо там.

— «Это, конечно, будет не шибко профессионально, и Святой меня не так учил, но, если припрёт, завалю ублюдка! Грин попеняет, попеняет на меня, что, мол, мог бы технично, чужими руками или как несчастный случай, но поймёт, я знаю.»

Так он и уснул, пристроившись на лежанке спиной к костру, накрывшись плащом, подложив обе ладони под голову, лежащую на купленной на ярмарке маленькой походной подушке, закрытую капюшоном.

Продолжение здесь: https://author.today/work/259899

И тот пошёл. Да как! Вразвалочку, насвистывая, чуть – чуть покачиваясь из стороны в сторону. Добравшись до цели, он с придурковатым видом начал изучать товар, немного наклонился, оттопырил нижнюю губу, руками мял одёжку, словно от волнения. Хуман в стекле банок видел отражение его лица и еле – еле сдерживал смех. По прошествии минуты, Крег выпрямился, как пружина, несколько мгновений ещё поглядел на прилавок, после чего широко и криво шагнул левой ногой к нему, слева – направо, правую зафиксировав на месте. Такой манёвр заставил подельника вора качнуться вперёд, когда ступня сапога достигла земли. Он грузно упёрся руками в столешницу и стал заваливаться назад и вправо, увлекая её за собой и опрокидывая соседний стол.

Банки посыпались вниз, несколько разбилось, освободив маленьких узниц из плена. Их посекло осколками, некоторым ранило крылышки. Со второго стола на Крега свалилась раскрывшаяся при падении зелёная шёлковая ткань, накрыв его по пояс и драгоценные изделия, что были на столе с пикси и лежали теперь россыпью на земле подле него. Люди вокруг пребывали в шоке от удивления, ведь не каждый день обалдуй устраивает перед ними такую чехарду. Даже ландскнехты, те, что стояли рядом, слушая торговца, удивлённо взирали на "покупателя", скрестив руки на груди. Человеческая масса пришла в движение лишь через несколько долгих мгновений, которые ушлый Хуман использовал по назначению.

Он первее всех подскочил к упавшему, присев рядом с ним. Его расчёт оправдался, нужная банка не разбилась, кроме того, она удобно покоилась рядом с той самой тканью у колен лежачего, что притворно неуклюже шевелился, навроде бы соображая, как лучше встать, стыдливо смотря на натворённые беды. До того, как подогнуть ноги, парень быстро приподнял левой ногой текстиль, боком ступни правой тоже стремительно, но аккуратно, без звона и стука, толкнул добычу под него. Туда же, уже в положении сидя, он незаметно направил ещё один мешок поменьше, размером почти с банку, который вытащил загодя.

— О боги! Ну и растяпа! Давай вставай, увалень! Посмотри, сколько ущерба причинил! — возмущался Хуман, одной рукой пытаясь помочь встать напарнику.

Вторую он направил под зелёную ткань. Сначала нащупал стеклянную тару с пикси, потом подтащил её поближе к мешку. Ловкие пальцы живо нахлобучили двухслойное вместилище на горлышко банки, пропихивая её внутрь.

— Хватит елозить! Ты только мешаешь, совсем тупой что – ли?! — злобно фыркал молодой вор.

Дело было сделано, как раз в тот момент, когда ступор спал с народа, и все ринулись к ним. Некоторые вяло и неуверенно, другие – уверенно и быстро. Первее всех, конечно же, справились наёмники.

— Да ну тебя к чёрту, идиот! Нравится лежать, как свинья в навозе, лежи! — проворчал Хуман, поднимаясь.

Вожделенную добычу упрятали за подол куртки, заткнув за пояс. Он сразу же снял вещевой мешок, перенеся тот на бок, чтобы прикрыть образовавшуюся под одеждой припухлость. Отступил от отстраняющего его рукой наёмника.

— Иди сюда, паршивец! Ты хоть знаешь, на сколько золотых сейчас попал?! — неприятного вида коренастый усатый тип с черноволосой шевелюрой грубо ухватил Крега за предплечье и потянул вверх.

— Блядь, он пьяный, что ли? Дай – ка посмотрю, – второй с лицом, похожим на морду попугая, когда он поворачивал голову в профиль, принюхался к балагуру. – Нет, трезвый, тащим в участок, короче. И вы, многоуважаемый потерпевший, пройдёмте, составим протокол. Нет, нет, не переживайте, наши люди приглядят за вещами! Парни, держите здесь караул, покамест мы там дела решаем!

На последних словах, Хуман уже находился в добрых тридцати шагах от места происшествия. Добыча перекочевала, как и полагается, в вещмешок. Когда Крега уводили под руки двое солдат в сопровождении причитающего купца, он испуганно и жалобно посмотрел на Хумана. Молодой вор ровно миг бесстрастно глядел в ответ, думая:

— «Надеюсь, тебя там кончат, сука! Ну или справят на рудники, отрабатывать ущерб. Ну а там, всё – равно, такому крысёнышу крышка! Наконец – то, одной проблемой меньше, да ещё и подзаработал! Пора сматывать удочки!»

С этими мыслями он отвернулся и устремился к своей тележке. Там скоро собрался, не забыв упрятать мешок с украденной банкой под доску, в потайной отсек – у телеги было таких четыре, выдолбленные столярным инструментом полости, попарно в обоих скрепляющих доски брусьях, служили идеальным хранилищем для не слишком габаритных вещей, а открывались специальным кольцом со шпилькой, которую надо просунуть в еле заметное глубокое отверстие, чтобы сработал пружинный механизм, мягко откидывающий крышку – и двинул в путь.

Продолжение здесь: https://author.today/work/259899

— Юноша, вы совершили верный выбор, войдя сюда! Обещаю не разочаровывать вас!

От обращения в свой адрес, вор, неожиданно для себя самого, резко дёрнулся. Оказалось, девушка от прорицательницы уже ушла, а во время их достаточно продолжительного диалога, он всё смотрел и смотрел на кольцо.

— «Ловушка внимания?! Но как?»

Пока Хуман ошарашенно соображал, как пятнадцать секунд созерцания драгоценности внезапно обратились в чёрт знает сколько долгих минут, то не заметил, что уже сам сидит за столом, подогнув ноги. И если в прошлый раз вор не выдал эмоций на лице, то сейчас он позволил глазам расшириться.

— «Что за игры разума? Какой магией она пользуется?!»

— Интересная судьба ожидает твоего напарника. Хотя, не будем кривить душой – никому не жалко такую падаль. — губы прорицательницы растянулись в очередной улыбке, два ряда белоснежных, идеальных зубов сверкали, как алмаз в кольце. — Что же насчёт тебя, то здесь все намного, намного интересней. Если продолжишь в том же духе, сможешь добиться некоторого величия. Нет – так утонешь в океане времени, как твоя овечка, мнящая себя волком, потому что ходит со стаей.

Пространство вокруг начало сгущаться. По всей комнате разлился слабый алый туман. В ушах Хумана появился звон. А затем он увидел её глаза. Два ярких светло-коричневых факела, смотрящих в саму суть. Лицо девушки забрало всё его внимание. Окружающие его предметы стали нечёткими, какими - то смазанными. Капюшон накидки потерял свойства ткани, извиваясь и клубясь подобно дыму от большого костра. Несильный звон в ушах сменился нарастающим гулом.

— Передавай привет Святому, Хуман. Пусть помнит – у Замка есть свои интересы, и он их будет отстаивать во что бы то ни было.

— Вс-с-с-с-еми доступными и недоступными с-с-с-средствами!

Вор вздрогнул во второй раз. Создание, что застало его врасплох, довольно щерилось, сидя среди вещей – мешков, сундуков, деревянных ящиков – в глубине шатра, за правым плечом девушки. На Хумана смотрели два вертикальных змеиных зрачка.

— Теперь ступай, — прорицательница грациозно махнула рукой, оба кольца сверкнули своими драгоценными камнями.

Хуман понял, что снова стоит на ногах. Гул обратился в леденящие дух замогильные стоны. Он обернулся, чтобы поскорее выйти, но тело не могло набрать желаемой скорости. Ему чудилось, что вокруг разлили невидимый кисель, и он вынужден в нём плыть к выходу. Сквозь шум в ушах отчётливо слышался диалог хозяев шатра. Но до сознания доходили лишь звуки, а смысл сказанного – нет, хотя язык был родным для вора.

На выходе, путь до которого по ощущениям занял целую вечность, стоны сменились диким хохотом множества глоток. Хуман обернулся: хохотали люди у забора с медведем, тыча в него пальцем, хохотал и сам медведь, вполне по – человечески запрокинув косматую башку назад. Смеялся дрессировщик, утирая выступившие слёзы рукавом. Сознание вора дало трещину. Он пошатнулся, чуть не упал, чудом удержал равновесие, вперив расфокусированный взгляд в землю под собой, и тут все смолкло.

Хуман наклонился, уперевшись руками чуть выше колен. Дышалось вору тяжко, сердце бешенно колотилось, норовя выскочить из груди. Раз десять он укорил себя за потерю самообладания. Отдышавшись, когда нервы его успокоились, парень выпрямился, огляделся. Оценив обстановку, пошёл к прилавкам. Неподалеку замаячила физиономия Крега.

— «Уже столько времени прошло? Я же вроде недолго здесь ходил... » — Хуман посмотрел на циферблат карманных часов.

Стрелки стояли на месте.

— «Та ворожея что – то сделала со временем. Этот олух всегда меня слушается – он не мог придти раньше срока. Значит, в том шатре одна секунда считалась за несколько секунд или даже минут снаружи, как – то так. Э-э-х, часы поднастроить надо будет!»

Вор решил ещё немного покуролесить по мелочи, прежде, чем взяться за последнее крупное дело.

Продолжение здесь: https://author.today/work/259899

— Я тебе дам, паскуда, на лапу! — ландскнехт погрозил вору кулаком. — Всё по уставу проводится, так что пшёл нахер! Ганс! Харэ возиться, иди сюда, надо завершать дело и отпускать его!

Из повозки раздался голос:

— Не ори, Горн, сейчас ещё одну вещь оформлю и иду!

Через полминуты страж вышел из экипажа. Подошёл к Хуману с раскрытой книгой и ручкой и, глядя на изъятое, продолжил запись, коментируя при этом:

— Кинжалы – две штуки. Монеты – золотые. Десять штук. Зовут как?

— Акакий.

— Акакий. Откуда Акакий у нас?

— Из Чёртового Бора.

— Чёртов Бор, ага. Вот теперь – всё! — он захлопнул книгу. — Возвращай ему вещи, и пусть едет.

— Оружие не отберете? А вдруг я там прирежу кого – нибудь?

— Наши парни, — ответил Горн, — там повсюду. Даже в сортирах. Будут тебя пасти, и когда ты на сральник усядешься. Тем более...

Он кивнул на пистолет Ганса:

— ...пуля летит очень быстро. А исходя из сноровки наших молодцов, ты не успеешь даже достать кинжал. Такие дела!

Наёмник осклабился.

— Ну, добро! — Хуман улыбнулся в ответ, отходя к повозке, чтобы провести собственную инвентаризацию.

Его не покидала мысль о том, что солдат мог что – то втихую утащить.

— Ну ты что там возишься? — устало возмутился Горн.

— Вещи пересчитываю.

— Ну, сука, ёп твою мать! — Горн сплюнул, нервно потопывая ногой.

Ему очень хотелось начистить морду засранцу, вот только устав не позволял бить гостей. А жаль.

Спустя какое – то время Хуман сказал:

— Всё на месте. Спасибо за службу, господа! — он кивнул обоим стражам, взял лошадь под узцы и повёл внутрь.

— Всегда рады услужить! Пиздуйте, пожалуйста, мил господин! — Горн вытянул обе руки в сторону входа в приглашающем жесте. Ганс тихо посмеивался в кулак.

Устав запрещал любые противоправные действия в сторону гостей. Все их виды были строго в нём прописаны. Вот только, про оскорбления там упомянуть забыли. Если бы Хуман сейчас набросился на стража, то, с точки зрения правил, поступил бы как агрессор, которого можно устранить. Этой дырой в законе ландскнехты пользовались время от времени, позволяя себе, иногда, издеваться даже над знатными господами. В меру, конечно же. Никто из наёмников не сомневался, что после многочисленных жалоб, устав таки поправят. Но когда будет это “после”? Как говориться: «Есть возможность? Так не щёлкай клювом!»

Вход на ярмарку был одновременно и выходом из неё, что, как отметил Хуман, очень удобно для охраны, в случае, если придется иметь дело с буянами. У него возникло неприятное ощущение, словно объекты вокруг, живые и неживые, по чуть – чуть поджимают его со всех сторон. Мало кому из той братии, к которой он принадлежал, нравились подобные условия. Что называется – почувствуй себя насекомым в банке.

Солнце заливало светом многочисленные прилавки торговцев, посетителей, местных жителей и охрану. Хуман радовался в душе тому, что всё у него идёт прям минута в минуту, оставляя лошадь и повозку в специально оборудованном под это загоне, закрытом соломенной крышей. Опаляющее ему спину, стоящее в зените над высоким частоколом, огораживающим ярмарку от остальной деревни, светило являло собой прямое тому подтверждение. Второй аргумент – маленькие часики, помещающиеся в ладонь. Вынутый на краткий миг из кармашка латунный механизм искупался в лучах света, но, почти тут же, циферблат закрыла выпуклая крышка, и изделие вернулось в недра одежды. Постройка, у которой он возился, тянулась вдоль всей овалообразной деревянной стены: от правого края выхода, до левого. Ушлый паренёк занял четвертое место от начала. Не слишком близко и не слишком далеко, как ему показалось.

Хуман медленно отошёл от дверцы загона, украдкой изучив соседние от его места «стойла». Наличие в них повозок и лошадей как обычных крестьян, так и явно зажиточных купцов, не могло не радовать. Разворачиваясь в сторону торговых рядов, молодой человек не забыл краем глаза проследить, насколько быстро перемещаются у загонов патрульные.

Организаторы решили выставить десять человек на весь периметр. Группа растянулась в цепь, с промежутком в двадцать шагов между солдатами. Двигались неспешно, размеренно. Взгляд их был цепок и колюч, а нарочитая ленность служила неплохой обманкой для торопливых и высокомерных дельцов, не принявших бы от увиденного этих стражей всерьёз. К таким людям Хуман себя, конечно же, не относил, а потому взял на заметку, быть начеку с этими ландскнехтами.

Молодой вор долго петлял между прилавками, подслушивая разговоры. Двое купцов сетовали на повышение цен на зерно и мясо, пока у их столов покупатели оценивали товар:

— Столько золотых отдал за все эти мешки, так ещё и не стал, дурья моя башка, проверять. Почти половина – гнильё! Э-э-э-э-х! — крепкий коренастый мужчина в вышиванке, с прической – горшком, в сердцах махнул шапкой.

— Д-а-а, ну и дела-а-а. — басовито протянул полный, богато одетый тип, поглаживая свои моржовые усы, свисающие аж ниже его подбородка. — А я тебе, Иннокентий, даже завидую.

— От чего же, Пётр?

— У тебя убытка всего на тридцать мешков зерна пшеницы, а у меня на сто голов крупного рогатого скота. Те мясные коровы, которых я так лелеял, оказались все больны какой – то заразой. Столько труда коту под хвост! Умертвил и сжёг все поголовье!

Купец зло и разочарованно сплюнул себе под ноги, подбоченившись.

— Не везёт нам в последнее время, ладно хоть ткани, — Иннокентий кивнул на прилавок друга, — да инструменты с кузнечными изделиями хорошо идут.

Кивок уже на свой стол.

Хуман оставил позади грузного Петра и скрестившего руки на груди, наблюдающего за покупателями зерноторговца. После, ему попалась парочка молодых влюблённых. Они выясняли отношения, что могло бы привлечь внимание в обычной обстановке, но при осмотре рынка никто на них внимания не обращал. По сравнению с этими криками, парень и девушка не шумели, а «спокойно» говорили:

— Между нами огромная пропасть. Мы – разные! Как ты этого не понимаешь, а?! — брюнетка с раскрасневшимся от спора лицом скосила взгляд в сторону от собеседника, куда – то на землю.

— « Твою мать, начались сентенции! Зачем тебе это надо, парень? Найди себе нормальный вариант.» — проносилось у вора в голове, пока он приближался к ним.

— Аннушка, милая! — одетый по моде юноша подался вперёд, вытягивая руки в её сторону.

— «А, нет, тут уже кукушка уехала далеко и надолго. Причём у обоих. Нашли друг друга, воробушки. Ну, как говорится – совет да любовь, сука!» — про себя ехидно усмехнулся Хуман.

Когда он проходил мимо них, то, походя, стащил по ценности. Что самое интересное – у обоих разом, с промежутком в доли секунды. У девушки пропала заколка из серебра, в виде синицы с золотыми прожилками на грудке, где был пушок. Вещицу Хуман резко и бесшумно, а главное – не зацепляя одежды, сдёрнул, когда её ухажёр вплотную встал к ней, а та сделала короткий шаг назад, прямо на вора. У кавалера же утащил так небрежно притороченную сзади на поясе кошель. Сначала слегка задел его грудью, как бы протискиваясь между ним и прохожими, чтобы всё казалось естественней. Ни парень, ни девушка не придали этому значения, всецело поглощённые своими пререканиями. На что и был расчёт Хумана – мешочек слетел с пояса не менее стремительно, чем драгоценность.

Продолжение здесь: https://author.today/work/259899

— Ну всё, до выхода я вас проводил, а дальше сами, ребятишки! Куда отправитесь – то? А, Хуман?

— Тут деревня неподалеку, Вереница, кажется. Там ярмарка будет. Туда и рванём. Бывай, старик! — он махнул Конрою рукой, развернулся и пошёл к лошади.

— Бывай, дружок! И ты бывай, деревенщина! — добавил Конрой, пристально глядя на Крега.

Тот смущённо помахал в ответ, сказав:

— Ага!

Через пару минут спутники уже колесили по тракту. Конрой некоторое время провожал экипаж взглядом, попутно думая о своём. Потом ему это надоело, он развернулся и поплёлся обратно в туннель, напевая вполголоса какую – то песню.

Продолжение здесь: https://author.today/work/259899

— А вот этого нам не надо. У нас в стране ныне ворует по мелочи каждый второй ребёнок. Вы вправду думаете, что представители закона захотят разбираться с очередным таким? Что толку от ваших походов к страже? Давайте договоримся. Три яблока. Идёт?

Торговец, кажется, успокоился, медленно выдохнул и сказал:

— Ладно, я не пойду к страже. Но только, если за яблоки вы уплатите двойную цену!

— Шельма! Всегда думаете о выгоде в первую очередь! — мужчина оторвал руку от пояса лавочника и укоризненно покачал пальцем, скривив губы в усмешке. — Но мне это нравится! Так и быть.

Он вынул несколько монет из мешочка на поясе и передал их продавцу.

— Держи и отпусти паренька уже!

Потерпевший освободил от своей хватки мальчишку, и тот тут же отскочил от него прочь, ближе к своему спасителю. Незнакомец взял яблоки и кивнул своему новому спутнику:

— Идём, мальчик! Навстречу приключениям!

Как только они отошли на приличное расстояние, маленький вор сказал:

— Я видел, как вы шарились у того человека в мешочке с золотом, когда схватили его за пояс.

— Ух, молодец какой! Внимательный парниша. И бескультурный к тому же. Нет бы спросить: «Как ваше имя? Зачем вы это сделали?», так нате вам: «Я видел, как вы шарились!» – мужчина состроил недовольное лицо.

— Как ваше имя? И зачем вы это сделали? – решил поиграть по правилам своего спасителя мальчик.

— Меня зовут Гринхельт. А освободил я тебя, чтобы ты не пропал безвестно в этом городе. Будешь яблоко? – он протянул один из трёх фруктов своему юному спутнику.

Тот взял его и жадно откусил кусок, вспомнив, сколько приготовлений он проделал лишь для того, чтобы попытаться умыкнуть всего одно яблоко.

— Какое вам дело до беспризорных в этом городе? Это же не ваши дети.

— Все заблудшие маленькие овечки здесь – мои дети! – воскликнул мужчина.

Он достал второе яблоко и начал его грызть. Попутно у него в голове возникла мысль:

— «Хотя, хер его знает! Может некоторые из неприкаянных и вправду от меня.»

— Из кошелька того человека вы вытащили больше денег, чем ему отдали за товар?

— Да! Ты воистину сообразителен. Жалко, что тебе из – за малолетства не хватает опыта, чтобы не попадаться на такой лёгкой краже. Я достал у него тридцать монет, а отдал пятнадцать. Честный бартер, скажу я тебе, ха – ха – ха! – Гринхельт рассмеялся на всю улицу.

Далее они шли в полном молчании, кушая яблоки. Вскоре, ухоженные дома перешли в латанные – перелатанные лачуги, стены которых были покрыты плесенью. Новый район, который был отстроен только наполовину и на часть состоял из прохудившихся строений для рабочих. Близ них ютились всякие мутные личности: попрошайки, пьянчуги, бродяги, да и просто – бандиты. Ни для кого не было секретом, что в эту часть города начали активно стекаться разные группировки, выкупая там землю и дома.

Гринхельт, проходивший мимо очередной попрошайки, достал последнее яблоко и положил его в шапку просящему. Тот не издал ни звука, продолжая сидеть с протянутыми руками.

— И, значит, я вам нужен для воровства? — высказал мальчик мысль, что гуляла в его голове всю половину пути.

— Как ты лишился родителей? — Гринхельт не спешил отвечать на вопрос.

— Они заболели и умерли. От хоме… Нет, холе… — мальчик запнулся и начал чесать лоб, стараясь вспомнить.

— От холеры, — подытожил его мысленные потуги мужчина и тот час помрачнел.

Его рука резко дернулась, и огрызок полетел в стену, с влажным шлепком разбившись о неё.

Эпидемия холеры, прошедшая в прошлом году, скосила, по подсчётам, около трети населения страны. И скосила бы ещё больше, если бы не своевременное вмешательство. К слову говоря, это один из тех редких случаев, когда учёные мужи переступили через свою гордость и приняли помощь от «Детей Лазаря». В последствии, данный факт попытались стереть из анналов истории, но, к худу или к добру, ничего не получилось.

Гринхельт остановился, повернулся к пареньку, присел на корточки и, положив ему руки на плечи, произнёс:

— Ты нужен мне не для воровства мальчик мой. Я предлагаю тебе семью. Ту семью, которая примет тебя таким, какой ты есть, и не отвернётся от тебя в трудную минуту. Она может показаться тебе слегка необычной, – он осклабился, – но ты привыкнешь. Ну как, ты согласен?

— Да. – не долго думая, кивнул паренёк, будто бы именно этого он и ждал.

— Ну и замечательно! – Гринхельт поднялся. – Вперед! Навстречу свершениям!

И они пошли: Гринхельт посвистывая, а мальчик тихо семеня за его спиной.

Продолжение здесь: https://author.today/work/259899