Оборотень. Отрывок девятый⁠⁠

Ещё слабый треск. Кто – то ползёт, останавливается и снова ползёт.

— «Подойди поближе, родной. Тут – то тебя и встречу, как полагается. Твою мать, надеюсь – это не чудище на пожрать вышло! Не хватало ещё с трупоедом каким или василиском схлестнуться! Нет, биться – то придется – хер меня тварюга за здорово живёшь отпустит, да и лошадку мою, да вот не хотелось бы всё – равно!» – вор напряг все органы чувств.

Ему казалось, что сейчас он ощущает малейшие колебания в окружающем его пространстве, будто бы стал с землёй, воздухом, живыми существами и растительностью одним целым организмом. Бдение нарушил очередной треск и слабо скрываемое нетерпеливое сопение, теперь очень близко. Хуман понял откуда звук: в паре – тройке метров от начала зарослей за костром, справа от него. Молодой вор решил действовать незамедлительно. Сорвал с пояса повешенную на него сразу по выезде из Вереницы гранату, вынул чеку и бросил навесом в цель. Сам отпрянул, прильнул к земле, закрыл голову руками, не забыв прикрыть ещё и уши. Глухо ухнуло, и из зарослей вылетело, как ошпаренное, нечто гуманоидообразное. Молодой вор разочарованно поднял арбалет, не спеша показываться. Тварь уцелела каким – то немыслимым образом, и сейчас нужно было менять тактику.

Похожее на бродячего нищего существо нервно озиралось. Лохмотья изпачканной грязью да ещё чем похуже одежды плоскими змеями извивались в такт хаотичным рывкам. Тут в свет костра на миг попала его морда. Левая бровь Хумана поползла вверх, выражение лица с напряжённого сменилось на напряжённо – раздражённое.

— «Ебанный твой рот, сука! Как?! Вот, блядь, скажите мне - КАК?!» — про себя орал он.

На месте его стоянки испуганно топтался Крег собственной персоной. Молодой вор очень долго боролся с желанием одним метким выстрелом пробить бывшему недоколлеге лёгкое или горло. Либо наброситься с боевым ножом и натурально разделать заживо, с наслаждением отрезая каждый кусок и злорадно хохоча от истошных криков жертвы. Наконец, рациональная вспышка праведной ярости уступила место не менее рациональной мысли, что напарничка – то ещё можно хорошенечко попользовать, как душе угодно, раз уж сам в руки приполз. Выдохнув, Хуман встал навстречу полуночному гостю.

— Эй, Крег! — нарочито громко позвал он, с треском продираясь сквозь кустарник.

— А–а–а–а! — напарник поднял левую руку, подогнутую в локте, чтобы хоть как – то защититься от внезапной угрозы.

Глаза его испуганно таращились на хрустящее веточками и шелестящее листочками нечто тёмное. До него не сразу дошло, что голос незнакомца принадлежит Хуману. Выйдя из сумрака зарослей, мрачная фигура обратилась самым обыкновенным человеком.

— Не ожидал тебя так скоро. Собирался вытащить, как только упрячу добро, хотел здесь, неподалеку, схоронить, – соврал Хуман. — А тут ты сам вылез. Как так?

Испуг у беглеца постепенно сходил на нет. Его рука медленно опускалась вниз. Повременив, чтобы отдышаться, он начал объясняться:

— Я пока в их комендатуре сидел, упёр пару вещичек. Ну, как ты учил, незаметно стал быть. Там зельице лежало конфискованное – "Легконог", я его подрезал сперва. Потом амулет защитный прямо с запястья у купца того стянул. Схватил его за руку, каюсь мол, умоляю и вытянул так. Он не заметил даже, дурень, гы–гы–гы! — Крег утёр грязным рукавом нос. — Вот только господин комендант – то заметил и солдаты его. И мне бежать пришлось. Свалил торгаша прямо на охрану, стол опять перевернул. По – быстрому зелье выпил – и наутёк! Не зря амулет взял: по мне палили со всех стволов, а трое человек умудрились попасть холодняком, даром только развернули, спасибо побрякушке!

Он с теплотой обхватил ладонью правой руки тот самый артефакт, который Хуман заприметил почти сразу, как вылез из кустов. Пока Крег потирал спасительный предмет, сначала на пол оборота по часовой, потом на пол оборота против, молодой вор изучал его. Магическую побрякушку сделали из меди, она представляла собой двух сплетённых вдоль круга змей. Под местом, где сходились обе смотрящие друг на друга головы, в переплетении чешуйчатых тел, был гранённый кристалл в ромбовидной оправе. Когда – то он сиял голубым, как догадался вор (он уже имел дело с подобными защитными принадлежностями), сейчас же треснул надвое и стал тусклым. Обе части покрывала паутина трещинок. Да и сам медный каркас не мог похвастаться целостностью. Его как будто погрызли. То тут, то там скол. Где – то глубокие рытвины, царапины.

— «Игрушка явно своё отжила. Отслужила на совесть, прикрыв этого обсоса сначала от пуль, стрел и клинков ландскнехтов, и, напоследок, от моей гранаты. Спёр он её незаметно, тьфу, блядь! Научил на свою голову! Везучий сукин кот! Тупой, как винная пробка, во всём, но, когда надо жопу свою вытаскивать, изворотливый уж! Ещё и зелье так удачно подвернулось! Мчал ягуаром от самой Вереницы. Так вдобавок и меня найти смог. Тоже повезло, скорее всего!»

В подтверждение раздумий Хумана, Крег произнёс:

— Боги, подфартило на тебя наткнуться! Думал, где искать, потом смотрю – слабый огонёк, и я прямо на него.

— Ты б башкой своей думал сначала, прежде чем вот так ломиться! А вдруг заместо меня здесь сидели б несколько утырков, что тебя на фарш могли пустить?! И в прямом, и в переносном! — недовольно отчитал напарника молодой вор.

Арбалет он слегка приспустил так, чтобы наконечник болта смотрел чуть правее левой ноги Крега.

— Н–у–у–у, я это не думал, да... — понуро ноклонил голову везунчик, потирая рукой со змеиным амулетом шею.

— Так, короче, я спать. Ты на вахте, в середине ночи сменимся! — Хуман вытащил из телеги запасной самострел и неплохой одноручный меч. — На, держи!

— «Если уж будет меня и лошадку охранять, то пусть с нормальной снарягой. Для безопасности своей задницы не жалко.» — молодой вор вытащил, в довесок, комплект лёгкой кожаной брони, бельё под него, боеприпасы к арбалету и пару зелий для себя.

Крег, насколько мог, наскоро умылся водой с данного в числе прочего бурдюка, переоделся да сел дежурить. Хуман же, пока напарник совершал все эти манипуляции, втихоря употребил оба снадобья. Первое способствовало повышению всех его физических параметров до сверхчеловеческих – ему и так не было уютно на опушке леса, а тут, в придачу, закралась мысль, что напарничек – то может воспользоваться тем, что он спит, прирезать или пристрелить и присвоить себе честно нажитое. Когда молодой вор взял Крега на поруки, тот как раз должен был ответить за преступление против своих же. Ко всему прочему, как разузнал Хуман, – за таким его протеже замечали неоднократно. Здесь вот тёмно – красная субстанция и поможет. Вор сразу проснётся при малейшем шорохе близ себя. Вторая микстура, конечно, не менее волшебная, чем первая, накладывала оцепенение на нападающих. Вокруг владельца появлялся зелёный ядовитый туман, травящий всех, кто оказался в радиусе. Их мышцы словно деревенеют, и ты можешь с ними делать всё, что душе угодно.

Сморило Хумана быстро. Перед сном, парень немного подумал, как дальше быть с Крегом. Выходило, что надо пытаться сбрасывать его, скорее всего, ещё до визита в Никафи. После Нахлыста или прямо там.

— «Это, конечно, будет не шибко профессионально, и Святой меня не так учил, но, если припрёт, завалю ублюдка! Грин попеняет, попеняет на меня, что, мол, мог бы технично, чужими руками или как несчастный случай, но поймёт, я знаю.»

Так он и уснул, пристроившись на лежанке спиной к костру, накрывшись плащом, подложив обе ладони под голову, лежащую на купленной на ярмарке маленькой походной подушке, закрытую капюшоном.

Продолжение здесь: https://author.today/work/259899