Жесть!!! Да?
Показать полностью
2
0 просмотренных постов скрыто
Оборотень. Отрывок четвёртый
Ничего не получилось – торговец поймал его на горячем. Начал кричать на всю рыночную площадь, и всё бы закончилось для мальчишки плачевно, если бы из – за его спины не раздался голос:
— Вы что вопите, уважаемый, с утра пораньше-то? Тут люди ходят, товары, значит, покупают, а вы своим криком их от покупок отвлекаете. Это вы так с конкурентами боретесь что ли?
— Он… — торговец стоял, дико выпучив глаза на незнакомца. Его лицо залил багрянец, дышал он часто, будто кляча, что вот – вот издохнет.
С трудом переведя дух, крикун продолжил:
— У меня украл!
— А – а –а… И что украл? — незнакомец скрестил руки на груди, с сожалением глядя на владельца лавки.
— Яблоко! Этот мелкий паршивец украл у меня яблоко!
— Одно яблоко? Серьёзно? Вы, сударь, так орёте из – за яблока? – мужчина усмехнулся и наклонился чуть вперёд. — Я выкуплю это яблоко и ещё два в придачу. Отпустите мальца!
— А в-в-вы ему кто? Я не отдам вора первому встречному! Стра.. – закончить он не успел.
Незнакомец подскочил к нему, резко схватил за пояс, другой рукой он сжал плечо оппонента, приблизил к его лицу своё лицо и шёпотом произнёс:
— А вот этого нам не надо. У нас в стране ныне ворует по мелочи каждый второй ребёнок. Вы вправду думаете, что представители закона захотят разбираться с очередным таким? Что толку от ваших походов к страже? Давайте договоримся. Три яблока. Идёт?
Торговец, кажется, успокоился, медленно выдохнул и сказал:
— Ладно, я не пойду к страже. Но только, если за яблоки вы уплатите двойную цену!
— Шельма! Всегда думаете о выгоде в первую очередь! — мужчина оторвал руку от пояса лавочника и укоризненно покачал пальцем, скривив губы в усмешке. — Но мне это нравится! Так и быть.
Он вынул несколько монет из мешочка на поясе и передал их продавцу.
— Держи и отпусти паренька уже!
Потерпевший освободил от своей хватки мальчишку, и тот тут же отскочил от него прочь, ближе к своему спасителю. Незнакомец взял яблоки и кивнул своему новому спутнику:
— Идём, мальчик! Навстречу приключениям!
Как только они отошли на приличное расстояние, маленький вор сказал:
— Я видел, как вы шарились у того человека в мешочке с золотом, когда схватили его за пояс.
— Ух, молодец какой! Внимательный парниша. И бескультурный к тому же. Нет бы спросить: «Как ваше имя? Зачем вы это сделали?», так нате вам: «Я видел, как вы шарились!» – мужчина состроил недовольное лицо.
— Как ваше имя? И зачем вы это сделали? – решил поиграть по правилам своего спасителя мальчик.
— Меня зовут Гринхельт. А освободил я тебя, чтобы ты не пропал безвестно в этом городе. Будешь яблоко? – он протянул один из трёх фруктов своему юному спутнику.
Тот взял его и жадно откусил кусок, вспомнив, сколько приготовлений он проделал лишь для того, чтобы попытаться умыкнуть всего одно яблоко.
— Какое вам дело до беспризорных в этом городе? Это же не ваши дети.
— Все заблудшие маленькие овечки здесь – мои дети! – воскликнул мужчина.
Он достал второе яблоко и начал его грызть. Попутно у него в голове возникла мысль:
— «Хотя, хер его знает! Может некоторые из неприкаянных и вправду от меня.»
— Из кошелька того человека вы вытащили больше денег, чем ему отдали за товар?
— Да! Ты воистину сообразителен. Жалко, что тебе из – за малолетства не хватает опыта, чтобы не попадаться на такой лёгкой краже. Я достал у него тридцать монет, а отдал пятнадцать. Честный бартер, скажу я тебе, ха – ха – ха! – Гринхельт рассмеялся на всю улицу.
Далее они шли в полном молчании, кушая яблоки. Вскоре, ухоженные дома перешли в латанные – перелатанные лачуги, стены которых были покрыты плесенью. Новый район, который был отстроен только наполовину и на часть состоял из прохудившихся строений для рабочих. Близ них ютились всякие мутные личности: попрошайки, пьянчуги, бродяги, да и просто – бандиты. Ни для кого не было секретом, что в эту часть города начали активно стекаться разные группировки, выкупая там землю и дома.
Гринхельт, проходивший мимо очередной попрошайки, достал последнее яблоко и положил его в шапку просящему. Тот не издал ни звука, продолжая сидеть с протянутыми руками.
— И, значит, я вам нужен для воровства? — высказал мальчик мысль, что гуляла в его голове всю половину пути.
— Как ты лишился родителей? — Гринхельт не спешил отвечать на вопрос.
— Они заболели и умерли. От хоме… Нет, холе… — мальчик запнулся и начал чесать лоб, стараясь вспомнить.
— От холеры, — подытожил его мысленные потуги мужчина и тот час помрачнел.
Его рука резко дернулась, и огрызок полетел в стену, с влажным шлепком разбившись о неё.
Эпидемия холеры, прошедшая в прошлом году, скосила, по подсчётам, около трети населения страны. И скосила бы ещё больше, если бы не своевременное вмешательство. К слову говоря, это один из тех редких случаев, когда учёные мужи переступили через свою гордость и приняли помощь от «Детей Лазаря». В последствии, данный факт попытались стереть из анналов истории, но, к худу или к добру, ничего не получилось.
Гринхельт остановился, повернулся к пареньку, присел на корточки и, положив ему руки на плечи, произнёс:
— Ты нужен мне не для воровства мальчик мой. Я предлагаю тебе семью. Ту семью, которая примет тебя таким, какой ты есть, и не отвернётся от тебя в трудную минуту. Она может показаться тебе слегка необычной, – он осклабился, – но ты привыкнешь. Ну как, ты согласен?
— Да. – не долго думая, кивнул паренёк, будто бы именно этого он и ждал.
— Ну и замечательно! – Гринхельт поднялся. – Вперед! Навстречу свершениям!
И они пошли: Гринхельт посвистывая, а мальчик тихо семеня за его спиной.
Продолжение здесь: https://author.today/work/259899
Показать полностью
Новогодний беспредел
Аннотация:
Сборник состоящий из двух абсурдных новогодних историй.
История первая “Переговоры” – Как пройдет праздник, если за новогодним столом соберутся бывший муж с новой подругой и бывшая жена с новым парнем?
История вторая “Неплохой праздник” – В гости к главной героине приезжает мать-тиран, отец и младший брат, а вместо актера, который должен был сыграть ее парня, за столом оказывается случайный тип. Как же они встретят Новый год?
История первая - бесплатно тут
История вторая “Неплохой праздник”
Глава 1. Неожиданный гость
31 декабря, около 23:00.
Двор многоквартирного дома.
Возле черной тойоты курит толстый мужик. Одет он не в красную шубу Деда Мороза, что было бы логичнее в такое время, а в черный длинный плащ. Такие плащи были в моде после выхода фильма «Матрица».
Он стоит, словно статуя разжиревшего Нео, и смотрит на окна третьего этажа.
Не сказать, что он волнуется, хотя его правая нога заметно дергается, и это видно, если приглядеться.
Затяжка. Окурок, пролетев несколько десятков сантиметров, шипит в снегу. Китайский телефон показывает 23:15. Правая нога начинает сильнее дергаться. Свет на третьем этаже горит. Из подъезда никто не выходит.
Смотрит в снег, потом снова в окна третьего этажа.
«Да что ж так долго!»
Толстяк дает волю мышцам ноги, и она начинает выплясывать в лучших традициях Джона Траволты.
Справа раздается свист, а потом резкий громкий треск.
Толстяк вздрагивает, роняя телефон в снег, а небо освещают зеленые огни.
— Ты, блин, сраный Босс, — говорит он сам себе, — успокойся.
Телефон, еще не вытащенный из снега, начинает жужжать. На дисплее: «Жена».
— Алло! — кричит Толстяк, прикладывая к уху мокрый дисплей.
— Ну и где ты? — пищит в телефоне женский голос.
— Я занят.
— Занят?! Где, сука, мой Дед Мороз? У меня Виталик требует Дедушку Мороза, которого ты обещал. Ты обещал!
Толстяк морщится. Он вообще забыл о том, что обещал сыграть Деда Мороза для двух своих детей.
— Я еще работаю, — говорит он в трубку.
— Работаешь? Ты наркоту толкаешь, это не…
— Э! Я же просил не называть их по телефону.
— Кого «их»?
— Это слово. Оно как красная тряпка для мусоров.
— Да кому ты нужен, кроме меня?
— Давай сейчас не будем об этом, проблем хватает.
— Проблем хватает? Вот у тебя будет куча проблем завтра, если ты детей не поздравишь сегодня. Говорила же тебе: давай наймем актера! Что ты мне сказал, а? «За хера деньги тратить? Я сраный великий Босс, я сам их поздравлю, тю-тю…»
— ХВАТИТ! — кричит он в трубку. — Это бизнес, и у меня сейчас огромные проблемы. Не дави. Как смогу, так сразу же приеду. Постараюсь очень скоро.
— Мне детям так же сказать?
— Ну придумай сама что-нибудь, ты же умеешь!
— Что для тебя важнее: семья или работа?
— Вот любишь ты надавить, когда и так тошно…
— Я спрашиваю…
— Мне нужно решить одну небольшую проблемку, — перебивает он.
— Ты что, отпустил домой барыгу и сам за него наркоту продаешь?
— Хватит уже повторять слово «наркота»… Блять, и я за тобой… Не говори больше это слово.
— А может, если буду повторять: «Наркота!.. Наркота!..», мусора тебя быстрее домой привезут?
Сотовый резко отправляется на переднее сиденье машины, а сигарета — в зубы.
— Тупая стерва! — ворчит он, поглядывая на третий этаж.
Из машины раздается жужжание сотового. Толстяк психует. Он вынимает из левого кармана пистолет марки ТТ, отщелкивает магазин, смотрит на патроны, обратно вставляет магазин и передергивает затвор.
Он делает большую затяжку, выбрасывает окурок и очень быстро идет к дверям третьего подъезда. Одним движением руки он, немного приподняв, дергает дверь на себя, потом еще раз. Дверь открывается.
Толстяк заходит внутрь.
— Тридцать пятая, — бормочет он. — Нет, тридцать вторая. Точно, тридцать вторая.
Он очень быстро идет на третий этаж. Видит дверь квартиры под номером 32. Дверь открыта.
Толстяк вскидывает пистолет и очень быстро преодолевает коридор в квартире. Поворачивает налево — и замирает на пороге комнаты.
Прямо перед ним большая лужа крови, которую драит что есть сил худой парень. Посередине комнаты, рядом с праздничным столом, стоит худая брюнетка. Она ошарашенно смотрит по сторонам, ее руки в крови. В левом углу в кресле рядом с елкой спит пожилой мужчина. За столом сидит высокая худая женщина, рядом с ней полный парень залпом пьет пиво из банки.
От неожиданного вида Толстяк замирает, но быстро приходит в себя.
— Где на хрен Паша?! — кричит он, тыча пистолетом в парня, вытирающего пол.
— Меня уже ничего не удивляет… — начинает женщина. — Это, случайно, не твой третий? — спрашивает она брюнетку. — Или ты тут вообще бордель открыла?
— Я… я Паша, — бормочет худой парень, останавливаясь и немного отползая на корточках назад.
Полный парень ставит банку пива на стол, встает и, весело улыбаясь, со всей мощи падает на пол лицом вниз.
— Ты, блять, не тот Паша! Где другой? — кричит Толстяк.
Молчание. В голову Толстяка влетает мысль, что, может быть, это не та квартира. Но кровь…
— Э-э-э, — задумчиво протягивает Толстяк. — Мне по фигу на кровь. Просто скажите: вы знаете Пашу? Другого Пашу, не того, что моет пол.
— Она его знает, — говорит женщина. — Она, по ходу, тут полрайона знает.
— Мама! — нервно выкрикивает девушка.
— Окей. Я хочу убедиться, что второй Паша — это мой Паша, — говорит Толстяк. — Где мне его найти?
— А как вы относитесь к религии? — спрашивает девушка.
— Какая на хер разница? — нервничает Толстяк.
— Если верите в Бога, то значит, он с Богом. А если нет, то значит, он в ванной.
— Ты издеваешься? — Толстяк направляет ствол на девушку.
— Нет, просто отвечаю на ваши вопросы.
— На мои вопросы. Тогда ответь мне еще на один… — Толстяк делает шаг вперед, и его ботинки оказываются в луже крови. — Твою мать… — Он отходит назад. — Твою мать! Это офигенные итальянские туфли! Такие сейчас уже не делают. Это был штучный товар.
— Не расстраивайтесь, — утешает парень на корточках. — Кровь смывается белизной.
— Да, но только не с подошвы. Кровь там застревает, любая экспертиза может ее найти. Да и вообще, тут не про кровь… Где моя сумка?
— Какая сумка? — спрашивает девушка.
— Судя по всему, другой Паша — не тот, который моет пол, — спрятал мою сумку у тебя. Отдай мне сумку, и я свалю.
— Я все его вещи выбросила.
— Что? — Толстяк снова делает шаг в лужу крови. — Твою мать! — И тут же возвращается назад.
— Можно мне встать с корточек? Ноги ноют, — спрашивает парень, моющий пол.
— У меня ствол, але! Он стреляет! Вы тут че, все бессмертные? — кричит Толстяк.
— Нет, просто в гости приехала моя мама… — отвечает девушка.
Глава 2. «Мне все равно…»
29 декабря, вечер.
Та же квартира.
Яркие огни елки, стоящей в левом углу, смешиваются с тусклым светом настольной лампы. Из колонок громко разносится песня Нигатива «Все равно». На полу стоят почти пустая бутылка вина и бокал.
Брюнетка, одетая в шорты и кофту, подтаскивает к открытой двери балкона чемодан, прикладывается к бутылке.
— «Мне все равно… какой тебе…» — фальшиво, но чувственно подпевает Анна.
В следующие пять минут с балкона третьего этажа вниз летят сумки, пакеты, мужская одежда. Все, что принадлежало этому козлу. Она его вычеркивает из своей жизни! Навсегда!
— «Мне все равно!..» — кричит она и пританцовывает. — «…ночью какой тебе приснился сон!..»
Музыка резко прекращается. Ее телефон, лежащий на полу, начинает жужжать.
На экране высвечивается надпись: «Антонина Петровна».
Продолжение тут
Показать полностью
Новогодний сборник Лиги Писателей!
Уважаемые Пикабушники и подписчики Лиги Писателей!
Вот и наступил 2019 год! ))
А мы по-прежнему хотим порадовать вас подарками!
В прошлом году коллектив авторов Лиги Писателей ( @RedPigtails, @Pacifistwar, @LineaSomnia, @MightyBee) подготовил для вас небольшой сборник новогодних рассказов и сказок. Здесь вы можете скачать его. Мы очень старались, всё делалось первый раз, и мы с волнением ждем ваших откликов.
Еще раз поздравляем всех с праздниками и желаем всего самого наилучшего в наступившем году!
Невеста для Мороза
Выношу на суд творение, претендующее на сказку для Новогоднего сборника.
Не уверена, что это тянет на сказку, тем более для сборника, но рассказ написан, а значит я хочу критики и понимания, что не так :))
Невеста для Мороза (название рабочее, пока ничего лучше не придумалось).
«Зимник лютый, Зимник белый,
Заводи свои напевы,
Раскрывай свои мне двери,
Пусть приходят твои звери!
Не сойти мне больше с места,
Я теперь твоя невеста!»
Стройный хор детских голосов доносился из самого дальнего сарая во дворе старосты, но услышать их можно было только подойдя вплотную к двери. На улице бушевала метель. Ветер завывал так, что даже голодные волки на опушке не решались с ним соревноваться. Снег шел третий день, не переставая. Он в мгновение ока заметал все следы. Вот и протоптанную десятком детских ног тропинку занесло сразу же, как только детвора скрылась за деревянными стенам добротного строения.
Канун перехода. Сегодня ночь станет длиннее дня, а значит, хозяин зимы, Зимник или Мороз, кто как его называет, придет собирать свою дань. Каждый год жители деревни готовят Зимнику подарки, и каждый год их минует смерть от холода и стужи. Так повелось много столетий назад, так продолжается и по сей день. Но детей, сбежавших из-под надзора, вопросы сбора подношений не волновали. Этим пусть взрослые во главе со старостой занимаются. Ходят по домам, заполняют мешки и несут их потом на опушку под самую большую ель. Да и не допускали к этому обряду детей. Более того, им строго-настрого запрещалось выходить в этот вечер из дома. Да разве удержишь того, кто очень хочет сбежать, спрятаться в темном сарае с друзьями и провести давно забытый ритуал выбора невесты для Зимника? Поэтому, дождавшись, когда родители уйдут с мешками к соседям, а бабушка задремлет у теплой печки, Лёлька быстро надела тулуп и валенки, помогла одеться Егорке и они оба, стараясь не шуметь, вышли из избы. Крадучись и постоянно оглядываясь, пошли задами ко двору старосты.
В сарае уже было полно народа. Сын старосты Михей и трое его младших братьев важно восседали на перевернутых кадушках. Напротив них, на толстом бревне, расселись остальные дети. Здесь были все, чьи родители состояли в деревенском совете – близняшки Алёна и Катерина, дочери мельника; сын кузнеца Олег и две его сестры, Ксюша и Глаша; единственная дочь деревенской знахарки и повитухи, Мила. Ждали только Лёльку и Егора.
- Наконец-то, - недовольно сказал Михей, когда брат с сестрой вошли в сарай и закрыли за собой дверь. – Что так долго? Не успеем же!
- Бабушка никак не засыпала, - виновато развела руками Лёлька и поспешила занять свободное место на бревне, таща за руку Егорку. Не стоило его брать сюда, но выхода не было. Во-первых, если не взять, нажалуется бабушке. Во-вторых, их обязательно должно быть не меньше двенадцати. Когда они только обсуждали возможность проведения странного обряда, который Михей нашел в древней книге на чердаке, им показалось удачным совпадением, что их как раз столько и набирается.
- Ладно, ночь длинная.
- А если нас хватятся? – озвучил Олег беспокойство остальных.
- Не хватятся, - отмахнулся Михей. – Хоть раз чьи-то родители возвращались в ночь перехода раньше утра?
Все дружно отрицательно замотали головами.
- Вот именно. Всю деревню обойди, потом мешки тяжеленые на опушку оттащи. Сегодня еще вон как метет.
- Сердится Зимник, - боязливо покосился на улицу сквозь узкое окошко Петька, один из братьев Михея.
- Вот мы его и задобрим! – весело воскликнул Михей и открыл лежащую на коленях книгу. – Так, что тут? Ага. Надо выбрать невесту.
Он с озорной улыбкой оглядел присутствующих девочек. Алёнка с Катериной захихикали, Мила равнодушно повела плечами, Ксюша испуганно покосилась на старшую сестру, Глаша смущенно улыбнулась Михею и отвела глаза. Лёлька спокойно выдержала его взгляд и никак не отреагировала. Михей был, как говорится, первым парнем на деревне. Высокий, голубоглазый с копной непокорных черных волос и бесшабашной улыбкой. «Ох, скоро звон будет стоять по всей деревне, то девичьи сердца будут биться!» - со смехом качала головой Лёлькина бабушка, когда Михей с отцом ехал мимо на телеге или шел по воду на реку. Лёлька только пожимала плечами. Вот и сейчас, глядя на старших подруг, лишь усмехнулась про себя.
- Ну, кто готов? – спросил Михей, девчонки молчали.
- Давайте я! – вскинула руку Лёлька.
- Мала ты еще в невестах ходить, - лениво протянула Катерина и стрельнула глазами на Михея. – Не позарится Зимник на такую малявку.
- Чейта не позарится? Не намного тебя младше буду! – Лёлька сложила руки на груди и воинственно вскинула подбородок.
- Девочки, не ссорьтесь, - замахал руками Михей. – Предлагаю, решить вопрос по старшинству. Глаша, ты самая старшая, тебе и быть невестой.
- Нет, не позволю, - вступил в разговор Олег.
- Да ты чего лезешь? Сама разберусь!
- Я сказал нет. Мне за вами следить велено. Ни тебе, ни Ксюшке стать приманкой не позволю.
- Ты мне не указывай, я старшая, - вскочила Глаша, но в её голосе звучала неуверенность.
- Я за вас в ответе, так батя сказал. Нет и точка, - стукнул по бревну кулаком Олег. – Обоих домой сволоку.
Глаша понуро села обратно на бревно и беспомощно улыбнулась остальным, мол, сами понимаете. Конечно, все понимали. Все дети кузнеца были погодками, Олег был средним, но последнее слово всегда оставалось за ним. Сложно спорить с тем, кто выше тебя на две головы, обладает кулачищами размером с небольшие дыни, бычьей шеей и упертым характером. Ребята знали, пока Олег молчит, его сестры могут поступать, как хотят, но если он против, они на рожон не полезут. Так у них принято.
- Ты что, боишься? – хмыкнул Витя, второй сын старосты.
- Не боюсь. Но сестрам лезть не дам. – больше никто не пытался переубедить Олега, раз он решил, то его ничем не проймешь.
- Хорошо, путь тогда Алёнка и Катерина бросят жребий, - повернулся Михей к близнецам.
- Ну, нет, так не пойдет! Мы обе хотим. Лучше уж пусть кто-то другой, чем одна из нас, – протянула Алёнка, накручивая белокурый локон на пальчик.
Судя по выражению лица, Катерина явно не разделяла мнение сестры.
- Ты не хочешь, не будь. А я согласна!
- Хорошо, - сузила глаза Алёнка и как-то вся подобралась, словно для прыжка. – Тогда я утром порву твои зеленые бусы!
- С ума сошла?! – захлебнулась от возмущения Катерина. – Не смей! Не дам!
- А они же у меня, не отдам и порву! – высунула язык Алёнка.
Лёлька, глядя на них закатила глаза – ну и кому тут тринадцать? Кто тут в невестах ходить не дорос? Сестры были на два года её старше, а вели себя порой, как десятилетние. Обычно на их споры, когда они принимали такой оборот, никто не обращал внимания, но сейчас было не до споров. Ночь медленно, но верно приближалась к двенадцати. Если верить книге, обряд надо провести до того, как наступит первая минута нового года. Если они хотят попробовать, нечего тратить попусту время. Лёлька почувствовала, как Егорка привалился к её боку и начал посапывать. Ох, зря она его все-таки привела. Спать ему дома надо, да и мало ли что. Не то, чтобы Лёлька боялась, но вдруг все взаправду? Вдруг Зимник придет? Наверно не стоит ей больше предлагать свою кандидатуру. Ей за братом присмотреть надо, он еще маленький. Пусть вон кто-то из близнецов или Милка побудут невестой для Мороза, у них младших нет. Словно прочитав её мысли Михей прервал спор сестер:
- Хватит. Раз не можете договориться, никого из вас не выберем. Мила, только ты осталась.
- Нет уж. За компанию с вами побыть – пожалуйста, быть в центре – не пойдет, - Мила все так же равнодушно повела плечами.
- Почему? – в один голос удивились близняшки.
- Мама говорит, с Зимником шутки плохи. Думаете, просто так они ему таскают каждый год подарки? Нет. Не носили бы, мёрли бы в нашей деревне люди как мухи.
- Ну, тогда, странно, что люди не мрут, хотя невесту ему уже лет сто не выбирают, - развел руками Михей, призывая всех стать свидетелями нелогичности Милиных слов. – Если верить книге, то не только за подношениями он всегда приходил. Но вот одну часть древнего уговора выполняют, а вторую нет. Значит, он должен сердиться. А ведь не лютует, как в былые времена.
- Не знаю, - все также спокойно и безразлично ответила Мила, - но мама говорит, что невеста ему не нужна. Есть у него жена, посему и не серчает. Если бы не так, я бы с вами в этом участвовать не стала. Кто захочет увидеть, как его подруга превратиться в ледяную статую? А уж самой ею стать мне тем более не хочется.
- Что-то я не поняла, ты к чему ведешь? То с Зимником шутить нельзя и поэтому ты не хочешь занять место в центре, то невеста ему не нужна. Определись что ли, - хохотнула Лёлька.
- Ну, раз ты смелая, то вот и иди, - лениво махнула рукой Мила. – Мне проверять, нужна или не нужна, охоты никакой.
И с этими словами Мила вернулась к прерванному занятию – стала рассматривать свои колечки. Странная она была, как не от мира сего. Лёлька никак не понимала, почему её зовут гулять, да и зачем сама Мила с ними везде ходит. Игры ей были неинтересны, бегать она не любила, лазать по деревьям тоже. Всегда придет, сядет где-нибудь по близости и сидит, придирчиво изучает то ногти, то узор на платье, то травинки, то облака. Вся такая воздушная, вся в себе. Спросишь её о чем, ответит, равнодушно, будто нехотя и снова давай рассматривать что-то только ей понятное. Лёлька думала об этом часто, но вслух не говорила. Раз приняли её остальные, кто она такая, чтоб возражать?
- Ну что, Лёля, получается и правду кроме тебя некому, - улыбнулся Михей.
- Ладно, - Лёлька храбро шагнула вперед, Егорка, потеряв опору, чуть не свалился с бревна, но удержался и теперь сидел и сонно хлопал глазами. – Только если что-то случится, вы Егорку не бросайте, хорошо?
До того, как произнести эти слова Лёлька и не думала бояться. Но, в наступившей после них тишине, у неё по спине пробежал холодок. Она обвела взглядом самых старших ребят. Все закивали головами. Михей встал, подошел к Лёльке и, положив руку ей на плечо, с самым серьезным видом сказал:
- Обещаю. Если с тобой что-то случится, я не брошу ни тебя, ни Егора.
- И я, - торжественно пробасил, вставший за спиной Михея, Олег.
- И мы, и мы… - наперебой загомонили все ребята. Даже Мила кивнула в знак подтверждения, что не бросит, поможет.
Лёлька вдруг ощутила глупость своих опасений. Она отогнала непрошеные страхи, улыбнулась и звонко спросила:
- Ну? Что надо делать?
***
Метель набирала силу. Ветер словно молот бил в стены сарая, стонал в щелях, скрипел досками. В единственном узком окошке звенели стекла, крыша трещала под натиском снежной бури. Казалось, еще мгновение, всего секунда и сарай не выдержит, развалится. Разлетятся в разные стороны доски, открывая взору метели группу детей, собравшуюся в центре деревянного строения. И тогда заглянет ночь под сорванную крышу и увидит девочку, лежащую на устланном толстым слоем опилок полу. Стоящих вокруг неё, детей разного пола и возраста, четыре небольших костерка, разведенных в железных тазах, и парня, сидящего на коленях рядом с девушкой со старой книгой в руках. Удивится ночь - что делают они тут, в час перехода, одни, без взрослых? Ответом ей станет стройный хор голосов:
«Зимник лютый, Зимник белый,
Заводи свои напевы,
Раскрывай свои мне двери,
Пусть приходят твои звери!
Не сойти мне больше с места,
Я теперь твоя невеста!»
Испугается ночь, захочет предупредить неразумных человеческих отпрысков, но не сможет. Потому что ветер вдруг резко стих. Сарай перестал скрипеть и постанывать, крыша остались на месте. Наступила звенящая, совершенно невообразимая тишина. Дети не сразу поняли, что вьюги больше не слышно. Они были увлечены, все громче и звонче напевая слова древней песни в последний, в двенадцатый раз. Когда по сараю разлетелись последние строчки, они замолчали и вслушались в наступившую тишину.
Сначала Лёлька ничего не слышала, кроме дыхания Михея и других ребят. Потом её сердце гулко ухнуло куда-то вниз, а в ушах зашумела кровь – за стенами сарая раздались шаги. Кто-то неспешно шел в их сторону, скрипя свежевыпавшим снегом. Шаги были тяжелые, медленные, звенящие в ночной тишине. Лёлька чувствовала, как напряжение сковало её друзей. Где-то совсем рядом зазвучал звериный вой. Все застыли, не смея пошевелиться. Каждый знает, с какой свитой Зимник ходит по ночам. Лёлька попыталась встать, но тело её не слушалось. Еще минута и Лёлька почувствовала, что в сарае стало намного холоднее. Пламя костерков не грело, потускнело и будто застыло, растеряв весь свой мягкий оранжевый цвет, и теперь отливало голубым. Пар изо рта стал плотным, белым и висел в воздухе клубами, тягуче и неохотно перекатываясь. Она видела, что кончики пальцев Михея, которыми он скользил по строчкам в книге, посинели. Шаги все приближались. Внутри, там, где никто никогда не увидит, Лёлька билась в панике. Она чувствовала, как замерзает и леденеет её тело, как застывают ноги и руки, как голова постепенно становится тяжелой. Перед глазами появилась какая-то дымка и предметы вокруг начали расплываться. Она поискала глазами Егора. Тот стоял замерев, как ледяная статуя и смотрел на сестру полными ужаса глазами. Шаги на улице стихли прямо у двери. Лёлька собралась и из последних сил послала брату улыбку – все будет хорошо! Хотя сама в это не верила.
Дверь резко распахнулась и в проеме возникла темная фигура. Дети, скованные страхом и холодом даже не шелохнулись.
- Вы что удумали, проказники! – воскликнул старческий голос. Фигура сделала пару шагов внутрь, вступая в полоску тусклого света от одного из костерков. – Лёлька, живо встань, простудишься!
Бабушка Дора, уперев руки в бока, сверлила Лёльку и остальных притихших ребят грозным взглядом.
- А ну-ка, что это у тебя? – она с неожиданной для её возраста прытью подскочила к Михею и выхватила книгу из его рук. – Так-так-так. Невесту Зимнику искали?
Бабушка Дора хитро сощурилась и оглядела все еще не пришедших в себя ребят, остановила взгляд на Лёльке, уже сидевшей на опилках, и спросила:
- Что, Ольга, дождалась суженного? – говорила Дора шутливо, но в глубине странных черных глаз старушки Лёля увидела что-то такое, что сразу поняла – не шутит бабушка Дора, ох, не шутит.
Лёля помотала головой, поднимаясь на ноги. Остальные ребята тоже зашевелились, потирая почему-то затекшие ноги.
– Вот и славно, - усмехнулась Дора, - рано тебе к Зимнику в невесты. Да и женат он, старый злыдень.
Старушка рассмеялась своим странным скрипучим смехом. Этого смеха побаивалась вся деревня, но саму Дору привечали. Сколько Лёлька себя помнила, бабушка Дора всегда была такой как сейчас – старой, ссохшейся и покрытой морщинами, но с живыми черными глазами. Сколько лет Доре и почему она живет в их деревне не знал никто.Бабушка Лёльки рассказывала, что когда была молодой, в одну переходную ночь появилась у их двери старушка Дора. Ничего о себе не рассказывала, попросилась на ночлег, да так и осталась жить. Ей выделили маленький домик недалеко от того, где жила семья Лёли. Дора жила обособленно, к себе близко никого не подпускала, но чем мгла помогала жителям - лечила их скотину, а то и их самих. За это с ней расплачивались продуктами, отрезами ткани или чинили что-то по хозяйству. Но никто ничего, о происхождении Доры и откуда она взялась в деревне посреди ночи, так и не узнал. Пожалуй, только мама Милы могла что-то рассказать о странной старушке, да не говорила.
- Ну, чего стоите? Марш по домам, пока родители вас нее хватились! – старушка махнула на них клюкой, на которую всегда опиралась при ходьбе.
Дети гурьбой повалили к выходу. Лёлька на ходу обернулась и спросила:
- А вы как узнали, что мы тут?
- Дак, вы ж с братом, как медведи, протопали мимо моего дома. Вот я вас в окошко и увидела. Все, ступай, ступай, пока метель опять не разыгралась. Михей, - окликнула она парня, - Ольгу проводи до порога. Проследи, чтоб в избу вошла, понял?
Михей в ответ молча кивнул и протянул руку за книгой.
- Э, нет, это я тебе не отдам. Это детям не игрушка. Еще каких бед натворите. Все. Брысь!
Михей огорченно вздохнул, но спорить не стал. Развернулся и выбежал из сарая вслед за остальными. Лёлька шла с ним рядом и все думала, зачем старушка его ей в провожатые навязала. Сами дойдут, не маленькие. Не метет больше, тучи разошлись. Луна светит ярко, все видно, как днем. Да и почти всем в одну сторону. Дошли бы они с Егоркой сами, дорогу знают. Они уже проходили дом бабушки Доры, когда Лёлька подумала, что очень уж долго старушка добиралась до сарая. Совсем старая стала, как же она одна обратно дойдет? Лёля уже было собралась развернуться и пойти за старушкой, но Михей её остановил:
- Домой пойдем. До порога тебя довести велено.
- Ой, да брось ты! Бабушке Доре помощь больше нужна, видишь, как долго она до нас шла.
- Нет, - парень упрямо мотнул головой, оглянулся на сарай, как-то странно посмотрел и взял Лёльку под локоть. – Идем.
Сзади раздались смешки и недовольное перешептывание близняшек. Лёлька не стала обращать внимания и позволила Михею отвести себя и Егора в спасительное тепло избы.
***
- Что, Зимник Морозович, видал, чего удумали? Чуть ребенка тебе не сосватали!
В глубине сарая что-то ухнуло, словно усмехнулся кто-то.
- Смешно тебе? Девочка же совсем, дитя неразумное, - всплеснула руками Дора и села на бревно.
- Сама-то многим старше была? – раздался тихий голос.
- Так и времена другие были, - ответила старушка в пустоту. – Выходи, коль пришел.
От стены отделилась тень и не спеша поплыла к старой женщине. По мере приближения тень набирала плотность и приобретала форму. Миг и перед старушкой возник мужчина в сером кафтане и белой шубе. Высокий, худой, еще совсем не старый, с белоснежными волосами и бородой. Черные глаза смотрели внимательно и сурово. Он присел на кадушку напротив Доры.
- Ну, здравствуй, Зимник. Давненько не виделись, - усмехнулась старушка.
- Да, много воды по весне утекло, - в тон ей ответил мужчина.
- Спасибо, что не забрал Ольгу, - тихо сказала Дора и почему-то смутилась.
- Знаешь, что давно не гублю девичьи души, слово держу. Зачем благодаришь? – Зимник нахмурился.
- Знаю. Так же знаю, что нельзя тебе одному, - голос Доры упал до шепота.
Мужчина поднялся, подошел к старухе, наклонился и заглянул ей в глаза:
- Так пойдем домой, Дорушка, хватит, набегалась. Да и я без тебя устал.
Старушка посмотрела в черную бездну глаз Зимника, точную копию своих собственных и кивнула. Что она там увидела, никто не узнает, но, видимо, не так суров хозяин зимы, как хочет казаться. Она улыбнулась и кивнула. Зимник легонько подул ей в лицо.
***
- Вот так. Была у нас бабушка Дора, сколько себя помню, была, а теперь раз – и нет её, - староста сокрушенно покачал головой. - Вот такие дела. Как будто одна жизнь кончилась и совсем другая началась.
Двое крепких деревенских мужиков выносили из сарая тело старушки, покрытое коркой льда. Вся деревня столпилась на дворе старосты. Женщины прижимали руки кто ко рту, кто к груди, выражая тем самым сочувствие и горе. Мужчины молча и печально качали головами. Дети помладше цеплялись за юбки матерей, еще толком не понимая, почему так грустят родители. Те, что постарше, выглядывали из-за спин взрослых. Кто с ужасом, кто с любопытством.
Староста протянул руку, будто хотел дотронуться до ледяной статуи, да передумал. Да, дела. Почитай, уже два века никто в их деревне не умирал от рук Зимника. Ни в обычные ночи, ни тем более в ночь перехода. Видать недоволен остался Зимник подношениями. Староста озадаченно почесал затылок. Как теперь дальше-то?
Лёлька стояла рядом с отцом. Когда бабушку Дору проносили мимо. Мужик, шедший первым, замешкался и остановился. Лёлька внимательно посмотрела на лицо старушки под толстым слоем льда. И почудилось ей, что не бабушка Дора там лежит, а молодая женщина с белыми, как снег волосами, румяными щеками и смеющимися черными глазами. Да, да! Лёлька могла поклясться, что видит живые глаза и счастливую улыбку. Словно женщина перед смертью увидела что-то очень радостное. Будто встретилась с кем-то, кого долго не видела и очень скучала. Лёлька удивленно захлопала глазами и наваждение рассеялось. Под ледяным панцирем снова было изборожденное глубокими морщинами лицо бабушки Доры. Только улыбка с него так и не исчезла.
Показать полностью
Продолжение истории для новогоднего сборника.
История написана не ради лютого графоманства и кармодрочества, а в рамках этой затеи: https://pikabu.ru/story/literaturnyiy_chellendzh__pishem_nov...
Рассказ очень сырой, но по условиям его ещё можно будет доработать.
Над идеей сильно не глумитесь, рассказ всё же детский.
Всё сразу не дает разместить, пришлось разбить на две части.
Про Шкета Степановича - не совсем обычного кота. Часть 2.
На столе, отражая солнечные лучи, гордо блестел золотом пузатый самовар, а сам стол был уставлен чашками и блюдечкам, вазочками с вареньем и медом, бесчисленными тарелками с разнообразными, напеченными бабушкой с утра, вкусностями. За самоваром в старом медном кувшине стояла большая мохнатая елочная лапа, украшенная серебряной мишурой, и наполняла воздух свежим лесным ароматом. Чувствовалось, что счастливый Новый Год уже зашел одним валенком в дом и только и ждет часа, чтобы ввалиться в гости со всей радостью.
Вокруг стола на старых стульях с гнутыми деревянными ножками собралась вся семья и гости: счастливые Маша и Миша, бабушка Лариса и дедушка Василий Васильевич, загорелые мама Катя и папа Андрей, рассеянный художник Архимед Степанович и тюфяк Кефир, поглядывающий на плошку со свежей домашней сметаной, а также известный композитор Лев Модестович с супругой и внуками Алёной и Серёжей, которые тоже приехали отпраздновать Новый Год в деревне. Лишь Шкета не было у стола, он сидел с отсутствующим видом на краю печи и делал вид, что присутствует здесь и слушает только из вежливости.
Все приготовились внимательно слушать рассказ мамы и папы про их приключения в центре Африканской пустыни:
- Наши геологи сказали, что в средней части Желтого Каньона, километрах в тридцати от того места, где кончается грунтовая дорога, произошел обвал стенки. И оголились пласты дна древнего моря. Вот мы и решили съездить туда и попытаться найти в подарок Мише и Маше древние окаменевшие золотистые морские Звезды. По местным поверьям, ребенок, которому подарили эту Звезду, в Новогоднюю ночь того года, когда ему исполнится десять лет, должен загадать Звезде своё самое сокровенное желание и оно обязательно сбудется. – начала рассказывать мама.
- Вообще-то эти звёзды большая редкость и вывозить их из Африкании без разрешения запрещено, но для нас, строителей такой нужной местным жителям электростанции, сделали исключение и специальным указом разрешили вывезти две золотистые Звезды. Их конечно можно было купить у местных жителей, но колдун из одного пустынного племени сказал, что все эти Звёзды исполнили уже желания своих детей и стали просто украшениями. И поэтому мы решили съездить в Желтый Каньон и попробовать самим найти новые Звезды. - продолжил папа, на коленях у которого сидела Маша и держала в руках небольшую Звезду, переливающуюся золотом в лучах падающего из окна солнечного света. - А тут как раз и геологи сказали, что часть Древнего Африканского Моря оголилась из-за обвала и шансы найти волшебный артефакт очень велики.
- Но пап, это нам ещё сколько ждать, чтобы желания загадывать, - девочка повернулась к окну и вытянула руку со Звездой навстречу солнечному свету.
- Всё правильно внученька, чтобы желание исполнилось, оно должно быть очень важным и сокровенным. Вот у вас и есть время подумать, чтобы не использовать волшебство впустую, - ответил дедушка и, перехватив молящий взгляд Кефира, взял того с колен Архимеда Степановича и пошёл положить сметанки бедному голодающему толстячку.
- Эх, скорей бы тогда в школу! Там время быстрей пролетит! - Миша уже успел с утра сделать для своей Звезды коробочку из картона и обклеить её изнутри зелёной бархатной бумагой и теперь любовался Звездой, которая мягко светилась на красивом изумрудном фоне.
- Вот, молодцы какие, тут же сразу и в школу захотели! – обрадованно заметила бабушка и принялась доливать гостям чай. Все за столом рассмеялись.
Маша повернулась к отцу и обняла его за шею:
- Вы же больше не уедете в командировку! Без вас время совсем медленно ползет, а мне очень надо быстрее десять лет.
Отец продолжил свой рассказ:
- До каньона было триста километров по плохой песчаной дороге, а потом ещё примерно тридцать километров нужно было идти пешком, да и сколько ещё времени пришлось бы Звезды искать?! Вот мы и решили взять с собой палатку, воду и продукты. Выехали на машине в три часа ночи. Утром хотели дойти до обвала, найти Звезды, поставить палатку, заночевать там на месте и на следующий день вернуться к машине и уехать в городок. К сожалению, спутниковый телефон взять не удалось, потому что накануне в длительный выход ушли три группы топографов на будущую высоковольтную линию. Но мы не опасались, ведь все местные племена очень хорошо к нам относились и старались во всём помочь при встрече. Ведь наши специалисты помогали им, чем могли: лечили, учили, а иногда кормили и помогали нужными в хозяйстве вещами. До каньона добрались нормально, оставили машину наверху, там, где закончилась дорога и по верёвочным лестницам и вбитым колышкам, почти по отвесной стенке, спустились на тридцать метров вниз на дно ущелья.
- Ой, мамочки, страшно было спускаться?! Я высоты боюсь, я бы не полезла, - с восхищением глядя на отца и мать спросила Маша.
- Хмм, а кто-бы тебя взял на такое серьезное дело?! – ухмыльнулся Миша, переглянувшись с Серёжей и жалея, что ему не удалось поучаствовать в таком опасном и интересном приключении.
- Фиии, тоже мне герой-скалолаз! С сеновала умудрился упасть! – Маша не осталась в долгу.
-Так вот, - продолжил папа,- спустили мы вещи на веревке на дно, сами спустились и пошли к месту обвала. Вскоре солнце над пустыней поднялось, но из-за крутизны стен, с одной стороны каньона была небольшая полоска тени, так что было не особенно жарко идти. Вода уже несколько засушливых лет не появлялась на этой, зажаренной палящим солнцем, земле. Изредка попадались чахлые заросли какого-то местного кустарника. Никаких животных не было видно, только иногда неторопливо пробегали сухие кожистые ящерицы, да какие-то неизвестные птицы, живущие в гнездах на стенах каньона, издавали резкие крики, как будто предупреждая кого-то о появлении чужаков.
- Мне уже тогда показалось, что природа готовится к чему-то. Но мы спокойно шли к цели нашего похода. Пришли на место мы ближе к полудню, сделали лагерь, сварили на примусе еду и кофе, полчаса отдохнули и пошли искать Звезды. И случилось чудо, минут через десять после начала поисков мы нашли две эти прекрасные звезды. Они лежали рядышком друг с другом и были чуть присыпаны песком, как будто только и ждали нас. Пока мы обрадованно рассматривали эти волшебные сокровища, начало происходить что-то странное: воздух словно наэлектризовался, раздался низкий глухой гул, и земля стала слабо вибрировать под ногами. Я сразу понял, что началось землетрясение, и крикнул маме: «Бежим!!!». Не успев ничего подхватить из снаряжения, мы по колеблющейся земле бросились к центру ущелья, которое в этом бесте было достаточно широким.
Когда мы отбежали от стены уже достаточно далеко, земля вдруг встряхнулась так, что мы упали с ног и увидели, что часть отвесного склона каньона рухнула, засыпав нашу палатку и всё снаряжение. Облако пыли взметнулось в воздух и накрыло нас с мамой непроглядной пеленой. Земля ещё несколько раз сильно задрожала и всё кончилось. Наступила какая-то неестественная тишина!
Пораженные дети сидели чуть дыша и во все глаза смотрели на рассказчика.
- Когда пыль рассеялась, мы поняли, что вещи все пропали, они были засыпаны многометровым слоем песка и глины. Не теряя времени, мы бросились к тому месту, где оставили машину. За себя сильно не переживали, больше беспокоились не натворило ли бед землетрясение на стройке. Но когда мы добрались до того места, где оставили джип, мы поняли, что проблема гораздо серьезнее. Машины не было! – папа взял чашку с остывшим чаем и, набрав ложечкой густого прозрачного мёда, сделал глоток.
Дальше продолжила мама:
- Машины не было! Та площадка, где мы оставили наш джип, рухнула вниз и похоронила нашу машину вместе с запасом еды, воды и сигнальными ракетами. Невозможно было даже определить место, где она могла лежать. Положение становилось серьезным, но мы с папой не унывали. Знали, что нас будут искать. Но мы даже и предположить не могли, что во всеобщем переполохе про нас забудут. Люди на стройке думали, что у нас нет никаких проблем, что мы на машине, и скоро вернемся сами. А к тому моменту, когда поняли, что что-то неладно, оба наши вертолета уже улетели на другой конец страны возить грузы для пострадавших от землетрясения.
Не зная всего этого, мы решили дожидаться помощи на месте, здесь, на дне каньона у завала. В тени отвесных стен можно было найти небольшую защиту от прямых лучей палящего солнца. К исходу вторых суток дело стало совсем плохо. Вода давно кончилась, еды не было и невозможно было укрыться от изнуряющей жары. Мы не могли понять, почему не приходит помощь?! Ещё немного и всё могло бы закончиться очень плохо. И тут, когда мы уже отчаялись и стали терять надежду, как вдруг на обвалившейся куче глины и песка появился он. Лев! Большой, сильный и красивый лев, как будто сошедший с картинки. Правда, немного странного цвета - желтого с персиковым отливом.Все сидящие за столом и на печи подались головами к рассказчице, стараясь не пропустить ни единого слова.
- Мы сначала не поверили своим глазам! Думали, что это галлюцинация от жары и обезвоживания. Даже и не испугались.
Тут снова вступил папа:
- Я сказал: «Спокойно, Катя. Здесь львы не водятся. Это нам кажется».
- Но одинаковых галлюцинаций одновременно у двух людей быть не может. Нет, это был лев, настоящий лев.
С печки раздалось короткое «мяу».
«- А то! Конечно настоящий, настоящей не бывает, - подумал про себя кот, - Километров на двадцать мы со Степанычем ошиблись, запыхался весь, пока добежал. – он принял ещё более безразличный вид и получше навострил уши, чтобы ничего не пропустить.»
- Лев повел себя странно, он был спокоен и деловит. - продолжил рассказ папа. – Он всем своим видом и поведением старался дать понять, что не собирается причинять нам вреда. Лев побегал немного по горе обвалившейся земли, наклонив голову и принюхиваясь. В одном месте он остановился и принялся отбрасывать лапами песок и глину. Лев копал яму и постоянно оглядывался на нас, словно приглашая помочь ему. Мы поняли, что он нашел наш джип и просит присоединиться к раскопкам.
- Грунт был рыхлым и мягким. Оказалось, что машина лежит неглубоко, через два часа мы уже откопали джип до половины и смогли проникнуть в салон. Естественно, ехать машина не могла, но у нас теперь оказался запас воды и еды. Теперь мы могли продержаться до прихода помощи. Но время уходило, и надежды успеть на самолет домой, постепенно таяли. Мы очень переживали, что не можем сообщить вам, что с нами всё в порядке.
Но наш помощник не дал нам остаться на месте. Он показал, что надо выбираться из Желтого Каньона наверх. Мы не могли понять, что происходит, откуда появился это умный зверь, но поняли, что лучше следовать за ним. В результате обвала, стены каньона в некоторых местах стали более пологими и примерно через полтора часа, с помощью Котика (как мы прозвали чудесного Льва) нам удалось выбраться наверх. Но что делать мы абсолютно не понимали, ведь теперь у нас не было вообще никакой защиты от испепеляющего зноя. И сам лев куда-то пропал!
- Сначала у папы была мысль снова спуститься вниз к машине, но я убедила его довериться нашему помощнику и подождать здесь, - вступила опять в рассказ мама. – Мы остались ждать. Часа через два мы сначала увидели вдалеке облачко пыли и стали кричать и махать руками, а папа выпустил вверх сигнальную ракету, которую мы взяли в машине. Мы думали, что это люди, но через несколько минут перед нами открылась удивительная картина - маленький караван: впереди лёгким летящим шагом бежал наш замечательный лев, а за ним быстрым аллюром торопились два больших двугорбых верблюда!
«Коровам было бы легче объяснить, кто здесь царь зверей и почему его надо слушаться, - думал на печке большой рыжий кот, вновь переживая прошедшие события. - Но ничего, потом сообразили, что от них требуется, хорошо помогли. Верблюды, они всё же не жирафы, до них быстрее доходит».
- Верблюды как будто знали, что нужно делать. Подойдя к нам, они опустились на колени, предлагая занять места между горбов. Мы сразу всё поняли, быстро оседлали этих могучих животных и быстро тронулись в путь. Верблюды пошли не по грунтовой автомобильной дороге, а напрямую, через пустыню, через песчаные барханы и каменистые выступы древних горных отрогов. Лев, как командир, не отходил от нашего маленького отряда. Он то убегал вперед, разведывая путь, то лёгкой трусцой бежал сзади, будто подгоняя кораблей пустыни. Мы двигались без остановок почти полтора суток и, пройдя около 120 километров, вышли на дорогу недалеко от базы строительства. Тут мы увидели, что взметая клубы песка, нам навстречу движется автомобиль и поняли, что мы спасены и наши приключения закончились. До вылета самолёта оставалось шесть часов! Мы успевали!
- А дальше, что было дальше? А куда делся лев? – наперебой загалдели дети.
- Он пропал сразу же, как к нам подъехала машина. Мы пытались рассказать всем про чудесного льва, но нам никто не верил, ведь в тех местах не водились львы, а тем более такие умные и человеколюбивые. Верблюды оказались местных кочевников, их накормили, напоили и после отдыха отвезли домой.
- А над всеми нашими рассказами люди просто смеялись, говоря, что от жары у нас приключилась семейная галлюцинация. И что интересно, следов тоже не нашли. Видимо, это был Волшебный Лев, посланный нам самой судьбой, – задумчиво произнес папа, - Вот такая необычайная история! Хотите - верьте, хотите – нет!
«Ну не совсем судьбой, а Архимедом Степановичем и мною, Шкетом Васильевичем, - с гордостью подумал кот на печи, а вслух произнес только громкое «мя-а-а-а-у-у-у!».
- Ну, в жизни и не такое случается. Он наверно из цирка сбежал. Да, он дрессированный был. Вот бы нам сюда такого льва, - наперебой возбужденно затараторили дети.
- А зато у нас есть Шкетик! Он, хоть и не Волшебный Лев, но тоже очень умный, красивый и отважный! – Маша забралась на печку, и сняла рыжего кота, - Он, бедненький кушать хочет и героически терпит. Пошли, котик, я тебе сметанки дам.
«Это очень правильно! – подумал Шкет, а вслух сказал только громко: «Му-у-у-у-ррррр!».
Волшебство этого года закончилось. Новый Год собирался вступать в свои права!
Показать полностью
История для новогоднего сборника.
История написана не ради лютого графоманства и кармодрочества, а в рамках этой затеи: https://pikabu.ru/story/literaturnyiy_chellendzh__pishem_novogodniy_sbornik_6166683
Рассказ очень сырой, но по условиям его ещё можно будет доработать.
Над идеей сильно не глумитесь, рассказ всё же детский.
Всё сразу не дает разместить, пришлось разбить на две части.
Про Шкета Степановича - не совсем обычного кота. Часть 1.
«Ну, так и что же теперь делать?!» – здоровенный, рыжий, полосатый кот вытер лапой с усов остатки густой вкусной сметаны, облизнул лапу, устроился поудобнее на теплой натопленной печке и посмотрел, прищурив желтые глаза, на сидящих за столом у окна детей.
Близился Новый Год. Окно уже было украшено блестящей мишурой, сугробами из ваты и большими бумажными снежинками. Ещё несколько снежинок лежало на столе перед детьми, которые тут же и вырезали их из салфеток. Мальчик старательно, высунув от усердия язык, рисовал карандашом снежинки на сложенной салфетке, а девочка вырезала их большими ножницами. Рядом на столе стоял очень красивый макет той самой комнаты, в которой стояла печь с лежащей на ней котом и стоял тот самый стол, за которым сидели дети.
Детей было двое, мальчик и девочка - Миша и Маша. На следующий год дети должны были пойти в школу и эту последнюю зиму беззаботного детства проводили в деревне с бабушкой и дедушкой.
Конец декабря, в преддверии праздников, выдался совсем прекрасным. Температура не опускалась ниже десяти градусов даже ночью. Низкое зимнее солнце отражалось от снежной белизны и навевало праздничный покой и безмятежность. Легкий пушистый снег каждую ночь обновлял белый покров, нарушенный за день немногочисленными обитателями небольшой деревушки, засыпая тонким слоем дневные повреждения. Высокий лес за огородом светлого бревенчатого дома, уютно парившего легким дымком из крашенной известью трубы, был тих и величественен. Снежные шапки украшали темную зелень деревьев и придавали лесу сказочное настроение, заставляя верить в предстоящее новогоднее чудо и детей и взрослых.
«Эх, что же, что же делать?» - размышлял кот, лёжа на боку, и нервно размахивал могучим полосатым хвостом. – Времени мало осталось совсем. Надо срочно что-то придумывать.»
Дети звали кота - Шкет. Шкетом его прозвали в котёночном детстве - по недоразумению, когда родители Маши и Миши впервые увидели долговязого, смешного, неуклюжего котёнка на длинных тонких ножках, только приехавшего из города вместе со своим отцом Василием, который был котом семьи известного городского композитора.
Композитор приехал в деревню на зиму в творческую командировку, писать гениальную симфонию, в тишине, вдалеке от городской суеты и шума. А Василий отправился вместе с ним, посчитав, что без его участия не может родиться ни одного гениального музыкального произведения. Жена композитора отправила с музыкантами в деревню и сына кота Василия, которого им принесли хозяева Мурки, мамы Шкета.
Шкет гордился своим музыкальным отцом и, вымахав в огромного сильного и красивого кота, называл сам себя и представлялся окружающим не иначе, как Шкет Васильевич.
Дедушку Маши и Миши, выдающегося архитектора, которого кот сильно уважал, звали Василий Васильевич и Шкет гордился этим фактом, говоря про себя: «Наша порода. Василичи!».
Проживающий в деревне весёлый и немного странный художник Архимед Степанович с уважением называл кота - Василич. Художник, по мнению всех деревенских животных, был самым умным человеком из людей: он спокойно понимал языки животных и общался со всеми пушистыми обитателями деревни Прилесье и окружавшего её загадочного и таинственного леса.
У Архимеда Степановича был свой кот Кефир. Шкет дружил с серым полосатым Кефиром и частенько захаживал к нему в гости. Отчества у Кефира не было и поэтому Шкет относился к товарищу немного снисходительно и считал себя старшим. А Кефир и не спорил.
Шкету Васильевичу в этом году исполнилось три года. Он иногда сожалел, что нет на Земле всемирного кошачьего царства. Ведь если бы коты всего мира выбирали себе кошачьего короля, то Шкет Васильевич, безусловно, мог бы дать сто очков вперед любому другому мохнатому конкуренту.
Большой, сильный, красивый! Блестящая короткая шерсть, рыжего с персиковым отливом цвета, большущая голова, жёлтые - круглые и большие, как блюдца, глаза, мощные могучие руки и ноги. «Идеал, да и только!» - разглядывая себя в зеркало, констатировал Шкет. Про королевские повадки, острый ум, высочайший интеллект и некоторые другие выдающиеся способности даже и говорить не приходилось.
***
Мама с папой у Миши и Маши были инженерами и строили атомную электростанцию в далекой и жаркой стране Африкании. Уже десять месяцев они не были дома и вот, перед Новым Годом должны были вернуться и отпраздновать праздник всей семьей, с бабушкой, дедушкой, Мишей, Машей и Шкетом Васильевичем.
Дети сильно скучали по родителям и, хоть и часто созванивались с ними по телефону, очень их ждали. Уже почти два месяца они готовились к встрече Нового Года, делая маме с папой подарок своими руками. Миша клеил из бумаги и картона их деревенский дом, а Маша лепила и раскрашивала фигурки, точные копии всех взрослых и детей - всю их семью. Идею - сделать такой подарок родителям, придумал ещё осенью дедушка, которого тоже уже с ноября не было в деревне. Он жил в городе, в квартире родителей Миши и Маши, потому что там рабочие заканчивали делать ремонт, перед возвращением родителей из Африки, а дедушка был заслуженным архитектором на пенсии и не мог пропустить такого мероприятия.
Уезжая в город, дедушка попросил Архимеда Степановича стать художественным руководителем подарочного проекта. Практически два месяца Миша, Маша, бабушка, Архимед Степанович и Шкет резали, клеили, лепили и раскрашивали «Сказочный домик». Ну, Шкет, конечно, сам не резал, не клеил и не лепил. Он взял на себя самую трудную и важную часть дела: кот объявил себя руководителем, критиком и скромным принимателем восхищения. Стоит ли упоминать, что под таким мудрым руководством дело спорилось!
«Гениально! Шедевр получился!» - заключил дедушка, которому отправили фотографию почти готового подарка. – «Скоро буду, не скучайте!»
***
- Эх-мяяууу! – кот потянулся на спине так, что затряслись руки и ноги, - Надо всё-таки идти к Архимеду Степанычу. Расскажу ему всё, вместе и подумаем. Он мудрый, что-нибудь решим.
Кот встряхнулся и ловко, как ему показалось, спрыгнул с печи. Предательский деревянный пол сделал громкое «Бууууммм»! Маша повернулась и засмеялась:
- Ой, Шкет с печки упал! Лапки не отшиб котёнок?
- Он скоро пол сломает, если и дальше твои котлеты будет кушать, - заметил, смеясь, Миша.
« Смейтесь, смейтесь! Мне ещё вас выручать, мне силы нужны. Да и для красоты тоже, хороший кот должен быть упитанным, - ничуть не обижаясь, подумал Шкет Васильевич.»
Он выгнул спину дугой, задрал хвост трубой, и потянулся вперед передними лапами. Потом подошел к столу и потерся спиной о ножку: «Надо же не забывать, что я прежде всего Кот».Девочка, засмеявшись, спрыгнула со стула и, обхватив Шкета в охапку за туловище, забралась обратно. Посадив кота себе на колени, а кошачьи руки положив на край стола, стала показывать ему подарок для родителей, в который они вносили последние дополнения:
- Вот, смотри, Шкетик, какой мы подарок сделали папе с мамой. Они приедут через три дня уже, обещали. Вот наша комната, вот я, вот бабушка, вот Миша, вот дедушка Василий Васильевич, вот печка. А кто там на печке лежит? Видишь? – Маша покрутила рукой голову кота, как будто он присматривался к чему-то, что лежало на печке, - Да, там худенький котик лежит. Узнаешь себя?
- Это ещё до котлетной диеты, - опять засмеялся Миша, - правда же классно, Шкет? Понравится маме с папой? Правда, они уже четыре дня что-то не звонят, наверное, на работе со связью плохо. Бабушка так говорит, - погрустнел немного мальчик.
-Наверное сегодня звонить будут, - уверенно произнесла девочка, - никогда такого не было. Четыре дня не звонили! Ты ждешь папу с мамой, котик? Хорошо живется вам, котикам, никаких тебе забот и тревог. Ни учиться, ни родителям, ни бабушке помогать не надо. Никаких обязанностей! – она не по-детски, копируя бабушку, вздохнула, развернула Шкета, чмокнула его во влажный нос и опустила на пол.
- Да, только ешь за Машей котлеты и спи на печи, - опять засмеялся Миша, которому щедрые бабушкины котлеты приходилось съедать самому, потому что Шкет мог осилить только Машины.
- Шутка шученная трижды, является дурным тоном, - начала девочка.
- Ладно, ладно. Молчу. Давай дальше. Давай ещё домик раскрасим. Вот здесь. - Миша взял фломастеры и они склонились с Машей над подарком.
« Мяяууу! – протяжно ответил кот, направляясь к двери, а про себя подумал, смущенно потерев лапой нос, - Вот ещё тоже телячьи нежности. Однако, надо срочно что-то предпринимать».
***
Он вышел во двор. Был солнечный день. Лохматый кучерявый пес Трубач носился по двору, разгоняясь и подкидывая носом свежий пушистый снег. Нетронутого снега уже почти не осталось, так как задорный пес занимался своим весёлым делом с самого утра, и практически вся территория уже была утоптана и перерыта.
- Мяу-мяу-привет, Трубач! Всё бездельничаешь?
- Гав-гав-привет, Шкет! Ага, вижу, ты уработался совсем. Дыру на печи ещё не пролежал?! – посмеялся жизнерадостный страж двора. – Куда собрался? Не на рыбалку часом?
- Балбес ты, Трубач! Все вы, Шариковы, балбесы! Дела у меня. Серьезные дела.
- Но, но! Ты папу моего не трожь! Он, в отличие от некоторых, …
Но кот уже вышел со двора, не дослушав про подвиги папы Трубача. Он про них уже много раз слышал.
«Что за бестолковые животные эти собаки? Даже и не посоветуешься с ним, ему только снег носом и рыхлить, ни ума ни фантазии», - думал Шкет, по грудь в свежевыпавшем снегу пробираясь до утоптанной дорожки к дому Архимеда Степановича, - «Ну каким образом может такая бестолочь в жизни пригодиться?».
На самом деле кот, хоть иногда, когда был не в настроении, называл Трубача за глаза помесью сенбернара и таксы, но по-своему любил добродушного пса и жил с ним мирно, и частенько, теплыми летними вечерами, они проводили вместе часы на завалинке, обсуждая деревенские новости, дачников и политику.
В доме у Архимеда Степановича было тепло и уютно: пахло масляными красками, холстами и консервами. Консервами Шкет называл пищу Кефира, который питался только привозимыми из города консервированными кормами. Кефир говорил всем, что он эстет и творческая натура - очень гордился этим. Он был толст, сер и полосат. Знал многих художников и мог порассуждать об различиях мяупрессионизма и муррессанса. На серьезное дело этот домосед не годился, ибо однажды упал в обморок при виде мыши, ворующей корм из его тарелки.
- Муррр-мурр-добрый день, Архимед Степыныч! Мяу-мяу-привет, Кефир! – вытирая лапы о круглый вязаный коврик, поздоровался кот с сидящим у мольберта хозяином и его питомцем, который сидел на окне и смотрел на снегирей, принимающих ванны в лёгком пушистом снегу.
- Привет, Василич! Заходи, грейся. Колбаски, сметаны? – не отрываясь от работы, произнес гостеприимный художник.
- Нет, спасибо, я недавно ел, - начал вежливо Шкет, но тут же почему-то продолжил, - Хотя … Да, можно немного, на морозе быстро энергия тратится. Пока добежал до вас …
Сделав ещё пару мазков, Архимед Степанович прошел к холодильнику и угостил кота отличной колбасой и сметаной из баночки, на которой был нарисован портрет, чем-то знакомого Шкету, кота.
Дождавшись, пока пришедший восстановит свои силы, художник обратился к гостю:
- Давай, Василич, рассказывай, что приключилось? Вижу, вижу, что ты сильно озабочен.
- Да, Архимед Степаныч, серьезное дело. Проблемы у нас намечаются, даже и не знаю, как начать, - докушав колбасу и сметану до конца только из вежливости, начал Шкет и запрыгнул в старое кресло, покрытое мохнатой накидкой.
Услышав о чужих проблемах и желая быть в курсе, Кефир прекратил наблюдение за птицами. По батарее и тумбочке он неловко спустился на пол, потопал к своей тарелке с едой, но на полпути, перехватив насмешливый взгляд Шкета, развернулся и, нервно тряхнув хвостом, полез на диван.
- Вы телевизор смотрите, Архимед Степанович? Слышали, что в мире творится? – рыжий кот развалился в кресле, приняв аристократическую позу. Не хватало только очков и газеты для полноты картины «Знатный Кот в домашней обстановке».
- Нет, Василич, телевизор не смотрю. Это он так, для антуражу висит. Да Кефир иногда передачи про диких животных по «Нейшенел Географик» смотрит после обеда. Для улучшения пищеварения. – Художник добавлял на холст мазки и поглядывал на Шкета. - А новости я знаю, в сети читаю. Ты про землетрясение в Африкании? Что там там родители Миши с Машей рассказывают?
- В том-то и дело, Степаныч, что ничего не рассказывают. Четыре дня уже не звонили. Дети уже извелись совсем. А вчера ночью, когда дети уже заснули, я услышал телефонный разговор бабы Ларисы с Василием Васильевичем. Дело серьезное! – кот, в доказательство серьезности дела, спрыгнул на пол и заходил по ковру туда-сюда.
Кефир, поняв, что сейчас услышит что-то важное, слез с дивана и забрался в кресло на нагретое Шкетом место, не забыв поддеть рыжего: «Хвост поднял – место потерял!»
- Да, и что же они говорили? – Архимед Степанович вытер кисти и, отложив их в сторону, развернулся к гостю, поняв, что пока будет не до картины.
- Значит, Василь Василич разузнал в городе по своим каналам, что за день до землетрясения, родители Маши и Миши поехали на машине в какой-то Желтый Каньон - высохшее старое русло реки Фуанго. Это в трехстах километрах от стройки, - начал свой рассказ Шкет.
- Да, знаю про это каньон. Много слышал о нём. Дикое и безлюдное место, - заметил художник. – Ага, и что же произошло? Продолжай.
- Ну, значит, уехали они туда, и тут через шестнадцать часов произошло это самое землетрясение. Разрушения, говорят, в некоторых районах сильные есть, может и жертвы тоже – не знает ещё пока никто. Эпицентр был в безлюдной пустыне в районе Желтого Каньона. И вот, о Екатерине Васильевне и Андрее Андреевиче уже как три нет никаких вестей. Связь и электроснабжение в окружающем районе нарушены и поисковую экспедицию отправить пока не могут. А единственный авиационный рейс в этом году из Африкании в Москву будет через два дня.
- Да, дела! И ничего же не пишут в сети про наших, видимо информации нет. – задумчиво потирая подбородок, перебил рассказ кота Архимед Степанович. - Дел-а-а-а!
- И даже если с ними всё в порядке, но через два дня они не доберутся до аэропорта, то они не смогут прилететь на Новый Год домой. Следующий рейс только через полтора месяца. А дети их так ждут, только об их приезде и мечтают! – рассказывал кот услышанные новости.
- Странно, странно, – заметил художник. – Что же с ними могло произойти? Они же на машине, опытные уже путешественники, не первый год там работают. И зачем же они туда отправились, в этот Желтый Каньон, перед самым отлетом?
- Надо что-то делать, Архимед Степаныч. Давай думать, – разнервничавшийся Шкет направился было к миске, но заметив взгляд Кефира, сделал вид, что миска его совсем не интересовала, перешагнул через неё и запрыгнул на подоконник. – Надо что-то делать!
- Ну, а что тут делать?! Надо опять … Давай, Василич, готовься! – и художник, не дожидаясь ответа рыжего кота, встал, поковырялся среди холстов в кладовке и поставил на мольберт небольшой чистый холст в невзрачной, некрашеной, деревянной рамке. Повернулся к Шкету, – Давай думать, кем лучше на этот раз?
- Да, понял я уже Степаныч, что опять мне придется … Кто же, если не я? – пробурчал кот, но было видно, что бурчание его напускное и он на самом деле совсем не против того, что ему предстояло сделать.
- Уты-ну-ты, тоже мне, герой нашего времени нашелся! Да, если бы мне было судьбой даровано … - начал было монолог художественно развитый Кефир.
- Давайте, не ссорьтесь! Дело серьезное. И времени мало остается. Так кем? – Архимед Степанович прервал начинавшуюся перепалку полосатых товарищей и деловито потер ладони.
Из холщового мешочка, который он снял с крючка под потолком кладовки, художник достал набор старинных красок в свинцовых тюбиках и несколько кисточек разной ширины и толщины.
- Может верблюдом? – начал задумчиво кот. – Если у них машина сломалась, то мигом их домчу до места.
- А если они в каньоне еще, и почему-то не могут выбраться? Куда там верблюду с горбами и длинными ногами. А в верблюда с крыльями даже в сказке не поверят, - забраковал идею художник.- Может в носорога? Если их засыпало, то сможешь раскопать.
- Нет, не лучший вариант. Толстый он и не красивый этот бегемот. Давай лучше в тигра! – кот вытянул хвост горизонтально, подобрался и напружинился всеми мышцами, показывая, каким спортивным и ловким тигром он может быть.
- Нет, не водятся там тигры. Не поверят в тебя они, а если не поверят, то вся затея провалится, – Архимед Степанович уже выдавливал какие-то краски на палитру и примеривался, поглядывая на пустой холст. – Сейчас картинку Африканского Желтого Каньона найду в интернете, чтобы поточнее тебя отправить, чтобы не бегал ты по пустыне, зря время не терял.
- А питоном давайте его отправим. Питоном он в любом месте пролезет, - ехидным тоном предложил Кефир, хорош разбирающийся во флоре и фауне, благодаря множеству просмотренных вполглаза телевизионных передач. – Заодно и мечту свою Шкет исполнить сможет.
- Какую ещё мечту?! – Архимед и Шкет обернулись к хихикающему коту.
- А целого кабана разом заглотить сможет! – прыснул, уже не сдерживаясь, смехом Кефир во всё горло и повалился на спину, хлопая от хохота лапами себя по животу.
- Ну, началось, развеселился диванный герой! Рубрика - «Шутки за 100». Отвечает недалёкий кот Кефир! – негромко буркнул Шкет, нисколько не обидевшись. – Тюфяк ты, Кефир. Тут дело серьезное …
- Давай, наверное, всё-таки, львом! – как будто и не расслышав котиной перепалки, утвердительным тоном проговорил художник. – Хоть львов там, в центре пустыни, поблизости и не водится, но всё равно будет достаточно правдоподобно. Во льва, я думаю, поверят. Опять же сила и ловкость. И защитить сможешь от хищников, в случае чего.
- Ну, царем зверей, так царем зверей! – сделав вид, что задумался, помедлив немного ради приличия, важно вымолвил рыжий кот. - Мне не привыкать. А какие там хищники могут быть?
- Давай, иди готовься. Подкрепись на дорожку. – Архимед Степанович достал из холодильника большой кусок «Докторской» колбасы и выдал Шкету. – А я переход рисовать сяду. Дело непростое, часа два, наверное, займет.
Художник минут десять посидел за заляпанным краской ноутбуком, изредка бормоча себе что-то под нос и быстро работая пальцами над клавишами, а потом сел за мольберт, поставив ноутбук рядом на тумбочку. Через некоторое время он полностью погрузился в работу над холстом, совершенно отрешившись от всего вокруг.
Кефир, полностью проникнувшись напряженностью важного подготовительного момента, посерьезнел и, отхватив добрый шматок от выделенного Шкету пайка «Докторской» (да, «Докторской» он не брезговал), делился с ним знаниями о львах и нравах жителей пустыни, подчерпнутыми из передач «Нейшенел Географик».
Через два часа Архимед Степанович разбудил, набирающегося сил на теплой батарее, Шкета: - Готово! Давай, наш герой-путешественник, теперь твоё дело!
Шкет спрыгнул с батареи, длинно потянулся, встряхнулся, сбрасывая сонливость, и подошел к холсту.
На холсте, на фоне песчаного бархана и каких-то куцых бледно-зелёных кустов, был очень реалистично изображен могучий молодой лев. Изображение поджарого мускулистого царя зверей можно было бы спутать с фотографией, если бы не нотки персикового цвета в окрасе льва. Шкет легонько цокнул языком и поглядел на художника.
- Ладно, ладно, не на свадьбу. Освещение плохое было, некогда перерисовывать теперь, времени мало совсем. Изваляйся там в грязи где-нибудь. – немного смущенно проговорил живописец-анималист. – Давай, Василич, действуй! Кефирчик, тишина!
Рыжий кот тряхнул головой, подошел поближе к холсту, сел перед картиной, выпрямив назад хвост и, вытянув голову, замер, погрузившись взглядом в изображение.
Кефир и Архимед Степанович, замерли в волнительном внимании, боясь произвести хоть звук.
Вдруг через непродолжительное время раздался легкий хлопок. На том месте, где сидел рыжий кот, образовалось легкое марево, как от потока раскаленного воздуха, и Шкет исчез. Исчезло также и изображение на холсте, оставив только облачко легкого пара.
Кефир вздрогнул и зябко поежился.
- Ну, удачи! – несколько виновато пробормотал художник, сел в кресло, откинулся, и устало прикрыл глаза.
***
- Ура, ура!!! Шкет вернулся! – Маша подхватила зашедшего в дом кота на руки. - Ты где пропадал, Шкетик? Ты где был два дня, рыжий котик?
Девочка поставила кота ногами на пол и, взяв за руки, стала кружиться с ним в подобии танца:
- Ура, ура! Шкетик вернулся! – кружась с котом, радовалась девочка, - теперь совсем всё хорошо! Вся семья в сборе. А нам мама с папой звонили, они завтра прилетают! У них связи не было из-за землетрясения. Мишка, иди сюда! Наш котенок гулящий вернулся!
- Да говорил я, что никуда он не денется, – мальчик вышел из комната и с напускной серьезностью, скрывая радость, присел возле кота и посмотрел ему в глаза, – вон, видишь, морда какая бесстыжая. У Архимеда Степановича наверное сидел. С Кефиром новый корм пробовали. Только его Архимед Степанович не стал выдавать, когда ему бабушка звонила, сказал, что приходил, колбасы покушал и ушёл. Ну, где был, признавайся! Маша, вон, все глаза из-за тебя выплакала.
Смертельно уставший кот, после двух бессонных и голодных суток, хотел есть и спать, но был смущен той радостью, с которой его встретили дети.
«Наверное, все-таки любят они меня», - подумал кот, а вслух произнёс с жалостливой интонацией протяжное: « Мя-я-я-а-а-а-уууу!»
- Кушать бедненький хочет. Сейчас я покормлю котёночка, - с бабушкиными интонациями, нараспев произнесла девочка и повела кота за лапы к холодильнику.
Через час Шкет, лежа на спине, крепко спал на теплой печке. Спать на животе мешало огромное количество еды, скормленное коту, обрадованными его возвращением, детьми. Маша с Мишей, стоя на деревянной лесенке, заглядывали на печку и, стараясь не разбудить Шкета, тихо перешептывались:
- Вот везет же котам! Не жизнь, а сплошной праздник.
- Да, не жизнь, а мечта! Хочешь - спи, а хочешь - гулять иди на два дня. И в школу котов не отправляют.
Показать полностью