Серия «Психология.»

Введение.

Сновидения — это важный феномен человеческой психики, представляющий собой сложный продукт работы мозга и занимающий значительную часть жизни человека, но остающийся загадкой на стыке нейробиологии, психологии и антропологии. Данная статья систематизирует современные научные данные о природе снов: от их сенсорных характеристик и механизмов формирования до эволюционных функций, - а также рассматривает историко-культурную трансформацию представлений о природе и значении снов – от шаманизма и античных сонников до психоанализа и современных нейрокогнитивных моделей.

Общая характеристика сновидений.

Сновидение – это непрерывная последовательность образов, идей, мыслей, эмоций и ощущений (зрительных, слуховых, тактильных, вкусовых, обонятельных), формируемых в течение сна, из которых складывается повествование, которое человек может помнить после пробуждения. Из 70 лет жизни человек спит около 23 лет, из которых 8 лет видит сновидения, а остальные 15 лет сна проходят без них.

За ночь человеку снится от 3 до 6 сновидений, причем каждое из них длится в среднем около 5–20 минут, хотя сновидец может воспринимать его как нечто гораздо более продолжительное[1]. Взрослые в среднем вспоминают около двух снов в неделю[2][3]. У людей в среднем в 85-96% сновидений присутствуют визуальные ощущения, в 25-69% - слуховые, в 1-11% - тактильные, в 7% - обонятельные и в 2% - вкусовые[4][5]. Причина, по которой существует так много преимущественно визуальных снов, заключается в том, что зрение у людей является наиболее важным источником информации.

Визуальная природа снов, как правило, очень фантастична: различные места и объекты постоянно смешиваются друг с другом, хотя визуальные образы обычно и отражают воспоминания и опыт человека, они могут принимать крайне преувеличенные и причудливые формы. Некоторые сны могут рассказывать сложные истории, в которых сновидец попадает в совершенно новые, сложные миры, а впоследствии просыпается с идеями, мыслями и чувствами, которых никогда не испытывал до сна.

Некоторым сны вспоминаются тусклыми и обесцвеченными, другим, напротив, - яркими и насыщенными. Красочные сны обычно свойственны детям или людям с развитым воображением. Около 12% людей видят сны черно-белыми[6]. Кроме того, 25% людей, которые в детстве смотрели только черно-белые фильмы и черно-белый телевизор, также видят сны черно-белыми[7]. Люди, которые слепы от рождения, не видят снов. Содержимое их снов связано с другими органами чувств, такими как слух, осязание, обоняние и вкус, которые присутствуют с рождения[8].

Обычно человек не понимает, что он спит. Однако иногда человек может сохранить свое сознание в сновидении, понять, что он спит, и иногда даже частично или полностью управлять сюжетом сновидения. Такие сновидения называются осознанными сновидения. Способность людей проявлять осознанность в сновидениях различна: некоторые люди от природы умеют управлять сновидениями, а другим необходимо развивать в себе эту способность. Контроль над сном улучшается при регулярной практике осознанных сновидений[9].

Запоминание сновидений ненадежно, так как часть мозга, ответственная за преобразование кратковременной памяти в долговременную, подавляется во время сна. На запоминание сновидений влияет несколько факторов:
1) Сновидения чаще запоминаются женщинам, чем мужчинам;
2) Сновидения чаще запоминаются, если человека разбудить во время просмотра сновидения[10];
3) Сновидение может вспомниться после просмотра или прослушивания определенного триггера или стимула;
4) Чаще запоминаются значимые, яркие, насыщенные, интенсивные и необычные сновидения;
5) Сновидения чаще запоминаются, если у человека в течение дня случаются яркие и необычные события;
6) Сновидения чаще запоминаются людьми с высокими показателями по шкалам креативности, воображения, фантазии, открытости новому опыту, мечтательности и гипнабельности;
7) Сновидения чаще запоминаются людьми с высоким уровнем шизотипии (склонности к психозам)[11];
8) Чаще запоминаются те сновидения, что непосредственно предшествуют пробуждению[12].

Механизм сновидений.

Сновидения формируются, в основном, в фазе быстрого сна, когда активность мозга высока и напоминает бодрствование, однако люди также могут иногда видеть сны и во время других фаз сна. Так, новейшие исследования доказывают, что сновидения возникают и во время фазы медленного сна, но эти сны более короткие, фрагментарные, менее яркие, менее образные, не такие эмоциональные и более реалистичные[13][14][15][16].

Поскольку фаза быстрого сна также обнаруживается и у многих других видов животных, кроме человека, возможно, что и эти животные тоже видят сны[17]. Однако для изучения сновидений необходимо получать отчёты о воспоминаниях субъекта о его сновидениях, а так как другие животные не могут рассказать людям о своих снах, наличие у них сновидений на данный момент недоказуемо, равно как и наличие сновидений у человеческих зародышей или довербальных младенцев[18].

На данный момент у науки нет единого мнения насчет того, в какой части мозга возникают сновидения или в этом задействованы несколько областей мозга, так как в большинстве стран исследования человеческого мозга ограничены неинвазивными процедурами, которые не могут выявить небольшие, но важные группы нейронов[19], а также слишком медленные, чтобы следить, как мозг вычисляет в реальном времени[20]. В сновидениях не участвуют части мозга, отвечающие за логику и проверку фактов, в результате чего отсутствует критика сновидения и человек верит в реальность сновидения, даже если оно явно нереалистично и включает в себя полеты, неуязвимость, встречи с мертвецами и т.д.[21].

Часть ученых считает, что набор образов во сне возникает в связи с ослаблением роли сознания и логики, которые должны отбирать необходимые впечатления для формирования адекватной картины действительности и планирования действий для решения задач. В процессе сна же сознание не контролирует отбор впечатлений, из-за чего они хаотически перемешиваются, что и порождает причудливые образы и мысли.

Так, предполагается, что в левом полушарии мозга существует некий «интерпретатор», который пытается создать правдоподобное повествование из любых поступающих электрохимических сигналов. Сновидения же являются попытками этого «интерпретатора» осмыслить скудную и искажённую информацию, поступающую от нейронов в верхнем отделе ствола мозга, которые производят случайные паттерны возбуждения, а также от глаз в момент БДГ (Быстрого Движения Глаз) во время фазы быстрого сна. «Интерпретатор» объединяет эти случайные данные с данными из памяти (например, с данными о событиях прошедшего дня) и с любой другой активностью мозга, которая происходила ранее, и делает всё возможное, чтобы синтезировать осмысленную историю[22][23].

Против этой модели говорит то, что эмпирические исследования достаточно редко сообщают о слишком странном содержании сновидений. Кроме того, модель не дает объяснения механизма формирования сновидений вне фазы быстрого сна, важность которых для исследований возросла в последнее время.

З. Фрейд и К. Юнг в свою очередь положили начало теории о том, что сновидения связаны с выражением бессознательной части психики человека – скрытых убеждений, страхов и желаний, - когда сознательное, «Я» теряет контроль над психикой.

Другие ученые считают, что исследования, проведенные в 1928-1953 гг. опровергли теорию, что сновидения - это побочный эффект снижения контроля сознания, и доказали, что они являются результатом особого вида активности мозга, столь же отличного от сна, как и от бодрствования, и который выполняет ряд важных функций[24][25].

Функции сновидений.

С точки зрения теории эволюции, сновидения должны удовлетворять какому-то биологическому требованию, давать человеку какое-либо преимущество для выживания или, по крайней мере, не оказывать негативного влияния на приспособленность. Часть ученых и вовсе считает, что у сновидений нет никаких функций, и они являются просто побочным эффектом фазы быстрого сна. Вот некоторые предположения по поводу функций сновидений:

1) Сновидения дали людям преимущество в выживании, так как они позволяют в безопасной обстановке моделировать самые различные угрозы и практиковаться в борьбе с ними[26]. По этой причине самыми распространенными эмоциями, испытываемыми во сне, по порядку называются: тревога, покинутость, гнев и страх, - то есть отрицательные эмоции в сновидениях встречаются гораздо чаще, чем положительные[27], так как именно они и сопровождают ситуации угроз человеку. Поэтому же пандемия COVID-19 повлияла на содержание снов людей: темы, связанные со страхом, болезнями и смертью, после начала пандемии начали встречаться в сновидениях в 2-4 раза чаще, чем до неё[28], потому что мозг в сновидениях начал прорабатывать планы действий в тех ситуациях, которые наиболее волновали человека в тот момент. Как писал Геродот в своей «Истории»: «Видения, которые приходят к нам во сне, чаще всего связаны с тем, что нас беспокоило днём»[29]. Такого же мнения придерживались также Аристотель[30] и Цицерон[31].

Вот некоторые примеры тематик сновидений современных людей, которые позволяют им практиковаться в борьбе с возможными угрозами: трудности с ведением домашнего хозяйства, выпадение зубов, открытие новых комнат в доме, потеря контроля над транспортным средством, невозможность найти туалет, невозможность двигаться, обнажение в общественном месте, опоздание в школу или неуспеваемость, тест или экзамен, о которых вы не знали, неспособность говорить, спасение или его невозможность во время природных бедствий, утопление, поиск потерянных вещей, темнота, общение с важным человеком, опоздание на автобус, такси, самолет или поезд, погоня, незаконченное домашнее задание или другие нерешенные проблемы, пожар, падение, ядерная атака и т.д.

Среди людей с отклонениями в психологическом развитии относительно многие видят только приятные сны. Однако по мере прогресса их лечения и формирования у них твердого сознания им начинают сниться кошмары и сновидения о том, что они забывали сделать домашнее задание. Другими словами, видеть негативный сон означает иметь проблему и пытаться ее решить[32].

2) Также сны, моделируя самые различные ситуации, могут помочь человеку потренироваться не только в преодолении каких-либо угроз, но и, например, в социальных навыках и связях[33]. Сны предотвращают чрезмерную адаптацию к прошлому и повседневному опыту тем, что позволяют сновидцу учиться на новых неожиданных ситуациях. Это позволяет мозгу возможность развивать свои когнитивные способности, повышать свою производительность и учиться чему-то новому даже в условиях, когда в реальной жизни не происходит ничего экстраординарного, что делает наше понимание мира менее простым и более всеобъемлющим, ломает стереотипы и монотонность[34].

Существует предположение, что феномен дежавю может возникать в тех случаях, когда приснившаяся ситуация или обстановка повторяется в реальной жизни, что было бы подтверждением эффективности моделирования реальных ситуаций во время сна для прогнозирования их результатов и разработки успешных планов действий при них[35]. Возможно также, что сны выполняют терапевтическую функцию, позволяя сновидцу пережить эмоциональные переживания и психологические травмы в безопасном месте[36].

3) Во время сна мозг обрабатывает всю информацию, полученную в течение дня, для определения, какая является полезной, а какая – ненужной, и, соответственно, какую нужно запомнить, а какую – забыть. Поэтому можно предположить, что сновидения нужны, чтобы стирать или сохранять не полностью проработанные в течение дня ощущения и идеи[37]. В сновидениях необработанный материал в результате моделирования и прогнозирования возможных жизненных ситуаций, связанных с ним, либо признается ненужным и удаляется, либо определяется актуальным и сохраняется в памяти. Сновидения можно сравнить с подобными операциями по очистке у компьютеров, когда они находятся в автономном режиме; они удаляют ненужные нейронные узлы и другой «мусор» из психики[38].

4) Сны могут помогать в осмыслении событий и получении новых идей, потому что в сновидениях мозг мыслит совершенно иначе: с иной логикой, ассоциативно и соотносит старые вещи с новыми таким образом, о котором невозможно подумать наяву. Согласно легенде, да Винчи и Тесла специально спали в течение суток только урывками по 20 минут, чтобы во сне им в голову приходили нестандартные решения проблем и идеи для изобретений.

5) З. Фрейд считал, что мысли и образы, возникающие при сне, отражают невысказанные желания человека, а главная функция сновидений - осуществление желаний, подавленных цензурой рассудка. Якобы, человек сам можем не осознавать эти желания или скрывать их от себя, так как он считает их непристойными или общественно опасными. Он также утверждал, что важные бессознательные желания часто связаны с воспоминаниями и опытом раннего детства[39].

6) К. Юнг расширяет функции сновидений по сравнению с Фрейдом. Юнг не разделял концепцию Фрейда, будто сновидения являются шифром, кодирующим запретные импульсы и неосуществленные желания, считая такой взгляд упрощенным и наивным, и объяснял, что общая функция сновидений состоит в том, чтобы восстановить психологическое равновесие путем компенсации и развития тех частей психики, которые недостаточно развивались во время бодрствования[40].

7) Сновидения могут удовлетворять подавленное мышление фантазированием, а также преобразовывать внутренние и внешние раздражители (беспокойство, посторонние шумы, прикосновения и т.д.) в элементы сновидения, чтобы предотвращать пробуждение и позволить организму спокойно отдохнуть[41][42]. Но человек просыпается, когда раздражители сигнализируют об опасности или человек к ним приучен (звонок будильника, детский плач и т.д.). Часть исследователей придерживаются мнения, что внешние раздражители не могут влиять на сновидения.

7) Также сны, возможно, развились как зрительные галлюцинации, чтобы задействовать затылочную долю мозга во время продолжительных периодов темноты и тем самым защищать её нейроны от возможного присвоения их другими, не связанными со зрением, областями мозга[43].

Сновидения в истории и религиях.

Нейробиологический факт сновидений следует отличать от различных их значений, интерпретаций и представлений о них, которые зависят от культуры и субъективных представлений человека и изменяются на протяжении веков[44], так как от сновидения самого по себе до материального свидетельства о нем имеется как минимум пять шагов, которые не следует путать друг с другом: Нейробиологический факт сновидения -> субъективное переживание сновидения -> воспоминание о пережитом сновидении -> интерпретация воспоминания о сновидении -> воспроизведение интерпретации на материальном носителе, - причем каждый шаг в какой-то степени искажает информацию о сновидении самом по себе[45].

Опыт сновидений у первобытных людей породил представление о человеческой «душе» - центральном элементе многих религиозных учений[46]. Якобы во сне душа человека покидает своё спящее тело и отправляется странствовать по миру или даже в другой мир[47]. У многих народов мира существовали или существуют по сей день традиции управления сновидениями, как правило, в рамках шаманизма. Шаманы многих народов использовали сновидения или соноподобные состояния для предсказаний, общения с духами и т.д. Некоторые племена коренных американцев верят, что сны - это способ общения с предками[48].

Издавна считалось, что сновидение несёт некое зашифрованное сообщение, имеющее отношение к будущему человека или его окружения, и посылается человеку сверхъестественными существами. Толкованием сновидений занимались уже вавилоняне, ассирийцы, египтяне и древние шумеры еще 5 тыс. лет назад[49][50][51]. Вавилоняне и ассирийцы делили сны на хорошие, посланные богами, и плохие, посланные демонами[52]. Толкованием на основе особых книг-сонников (например, греческого сонника 2-3 вв. - «Онейрокритика») занимались либо жрецы, либо другие специальные люди. Согласно самым ранним греческим верованиям, боги физически посещали сновидцев, проникая в их сны через замочную скважину и покидая их тем же путём после передачи божественного послания. Также для получения божественного откровения через сновидение использовались сны в храмах, пещерах, святилищах, на могилах и в гробницах и т.д.[53][54].

Гиппократ считал, что сновидение и его содержание могут отражать состояние тела, указывать или предвещать состояние здоровья или болезни[55]. Например, сон о тусклой звезде высоко в ночном небе указывает на проблемы с головой, а о звезде низко в ночном небе - на проблемы с кишечником[56]. Платон, предвосхищая Фрейда, писал, что люди таят в себе тайные, подавленные желания, которые накапливаются в течение дня и вырываются наружу ночью в виде снов[57]. Гераклит на много лет опередил научную мысль, утвердив, что сновидения не имеют никакого предсказательного или божественного значения, кроме мыслей человека, вызывающего их в воображении[58].

В иудаизме сны считаются частью жизненного опыта, который можно интерпретировать и из которого можно извлекать жизненные уроки. Древние иудеи верили, что сновидения - это голос Бога или влияние злых духов: хорошие сны идут от Бога, а плохие - от злых духов. Иудеи, также как и многие другие древние народы, толковали сны, чтобы расшифровать божественное откровение. Христиане в основном разделяют верования иудеев и также считают, что Бог может говорить с людьми через их сны.

В исламе сны играют важную роль, поскольку толкование снов для мусульман - это единственный способ, с помощью которого мусульмане могут получать откровения от Бога после смерти последнего пророка - Мухаммеда. В исламе выделяют истинный сон (аль-ру’я), идущий от Бога, ложный сон, который может быть навеян злым джинном (шайтаном), и бессмысленный повседневный сон (хульм), который может быть навеян эго или низменными желаниями сновидца[59].

В индуизме сновидение - это одно из трёх состояний, которые душа переживает в течение жизни, наряду с бодрствованием и сном. Индуисты считают, что во время сна душа покидает тело и направляется в другое место, чтобы выразить свои внутренние желания.

В буддизме представления о снах схожи с классическими и народными традициями Южной Азии, которые состоят в том, что в переживании сна можно достичь большей истины, чем в переживании реальной жизни. Один и тот же вещий сон может иногда присниться нескольким людям, а некоторые сны выходят за пределы времени: например, будущему Будде снятся те же сны, что и предыдущим Буддам[60].

В махаянском буддизме сновидение рассматривается не как нечто противоположное реальному миру, а как одно из четырнадцати иллюзорных явлений, из которых состоит мир. С точки зрения буддистов сновидение и реальный мир являются равнозначными в плане психологического опыта.

В буддистской школе дзэн значительно почитается текст Чжуан-цзы о бабочке, в котором проснувшийся Чжуан-цзы спрашивал себя, является ли он Чжуан-цзы, которому снилась бабочка, или бабочкой, которой снится, будто она Чжуан-цзы: то, что мы считаем реальным миром, может оказаться сном, а то, что мы считаем сном – реальным миром, и нет способа узнать истину. В дзэнской школе считается, что сновидения даже более реальны, чем обычная реальность, так как сновидения гораздо лучше олицетворяют непостоянство и бессущностность мира[61].

Сохранившиеся письменные источники средиземноморских цивилизаций указывают на изменение отчетов людей об их снах при переходе от античности к средневековью: если в античности сновидящие в основном были пассивны в своих снах и слушали иллюстрированные речи божеств, выдающихся предков или других авторитетов, которые приказывали спящему что-то сделать (например, Гудеа - правитель шумерского города-государства Лагаш - восстановил храм Нингирсу после того, как ему приснился сон, в котором ему было сказано это сделать[62]), то в средневековье пассивное слушание снов уступило место визуальным повествованиям, в которых сновидец становился активным участником событий[63][64][65][66].

Вероятно, это изменение связано с тем, что с установлением христианства в Европе к периоду средневековья, церковь начала запрещать простым людям интерпретировать свои сновидения как общение с Богом, чтобы «истинные провидческие сны», посланные Богом, были доступны только избранным монархам и представителям церкви для укрепления и легитимизации их власти божественной волей[67]. Ониромантия (интерпретация снов в качестве предсказаний, посланий сверхъестественных существ и т.п.) была запрещена в 590 г., когда Папа Римский Григорий I разделил сны на божественные, демонические и повседневные. Церковь считала, что обычный христианин, который не является ни королем, ни священником, не может иметь прямого доступа к Богу через свои сны, но только через Церковь, однако может подвергаться влиянию демонов[68]. Вследствие этого простые люди начали интерпретировать свои сновидения не как послания сверхъестественных существ, а просто как повествования.

В современности сны людей из разных уголков мира демонстрируют сходство в содержании[69].

Интерпретация сновидений.

Исследования показывают, что большинство людей верят, что их сны раскрывают значимые скрытые истины, придают большее значение содержанию снов, чем содержанию схожих мыслей, возникающих в состоянии бодрствования, а также с большей вероятностью воспринимали сны как значимые, если содержание снов соответствовало их убеждениям и желаниям в состоянии бодрствования[70].

Также люди часто чувствуют, что их сны предсказывают последующие жизненные события или содержат неизвестные истины и секреты. Это объясняется избирательной памятью человека: те «предсказания» из снов, что не сбылись, не запоминаются, а те, что сбылись, - запоминаются[71]. Кроме того, многогранность, размытость и абстрактность снов позволяет легко находить связи между их содержанием и реальными событиями[72]. Когда же провели эксперимент, где испытуемых попросили записывать все свои сны в дневник, это предотвратило у них эффект избирательной памяти, и сны перестали казаться им точными предсказаниями будущего[73].

Вывод.

Таким образом, исследования последних десятилетий существенно продвинули понимание сновидений как биологически детерминированного феномена. Эволюционные гипотезы обосновывают потенциальные адаптивные функции сновидений, культурно-исторические интерпретации, отраженные в религии и культуре, отражают попытки людей прошлого осмыслить субъективный опыт и найти в нем мистические послания и предсказания, а психология находит в сновидениях важный источник информации для успешного проведения психотерапии и изучения креативности и работы сознания. Сновидения предстают как важный эволюционный и нейробиологический механизм, интегрированный в сложную архитектуру человеческой культуры, и на данный момент предстают крайне актуальным объектом для дальнейших исследований в рамках междисциплинарного подхода, интегрирующего нейробиологию, психологию и антропологию.

Посвящено моей любимке (и написано по её инициативе).

Список использованной литературы здесь: https://vk.com/@kryak63-snovideniya-mehanizm-funkcii-i-istoriya .

Введение.

В рамках осуществления научно-исследовательской деятельности мой высокоуважаемый коллега М. С. Сеземин выдвинул инициативу о проведении комплексного аналитического исследования с последующей публикацией научной статьи на тему: "Феноменология и детерминанты систематических нарушений временного регламента учебного процесса среди студентов исторического факультета". Данное предложение было обосновано высокой степенью актуальности обозначенной проблематики, подтвержденной как текущими наблюдениями, так и прогностическими моделями, свидетельствующими о сохранении данной тенденции в обозримом будущем.

В целях верификации гипотез и получения репрезентативных данных мною был разработан, организован и проведен метод анонимного социологического опроса среди респондентов, относящихся к целевой группе исследования, с соблюдением принципа анонимности респондентов. Полученные данные подвергнуты статистической обработке с использованием методов корреляционного и регрессионного анализа, что позволило выявить ключевые детерминанты изучаемого феномена. Результаты проведенного исследования изложены в данной статье в соответствии с требованиями академического дискурса.

Теория.

Опоздание как социально-педагогический феномен представляет собой нарушение темпоральной дисциплины, обусловленное комплексом объективных и субъективных факторов. Феноменология опоздания студентов-историков на пары может быть рассмотрена через несколько взаимосвязанных аспектов: социальные, психологические, организационные и даже специфически-дисциплинарные (связанные с особенностями изучения истории).

Из-за "эффекта временного смещения", который возникает по причине привычки работать с текстами и абстрактными концепциями, а не с жесткими алгоритмами, студенты-гуманитарии чаще склонны к "растянутому" восприятию времени. Это приводит к "академической расслабленности" в гуманитарных дисциплинах, включая историю, где часто царит менее строгий режим посещения, чем, например, на естественно-научных или инженерных направлениях. «Историк мыслит эпохами, а не минутами».
Также имеет место быть селективная мотивация – если лекция кажется студенту неинтересной или неважной, он осознанно или неосознанно разрешает себе задержаться.

Опрос содержал следующий номенклатурный перечень вопросных позиций, детерминированных задачами исследования:
«1. Как часто вы опаздываете на пары? С какой конкретно периодичностью?
2. Все ли пары для вас одинаково ценны в вопросе опозданий или на какие-то пары вы стремитесь не опаздывать сильнее? Вероятнее, вы бы опоздали на семинар или на лекцию? Условно: на краеведение или на историю России?
3. Какие обычно основные причины ваших опозданий? Назовите как можно больше.
4. Если вы опаздываете из-за транспорта, какой вид транспорта чаще подводит?
5. Влияет ли расписание пар на ваши опоздания? Вы опоздаете независимо от времени начала пары или скорее опоздаете на пару в 8:30?
6. Как преподаватели обычно реагируют на ваши опоздания?
7. Как вы сами относитесь к своим опозданиям?
8. Что могло бы помочь вам приходить вовремя?
9. Были ли у вас конфликты из-за опозданий? Если да, опишите ситуацию.
10. Есть ли у вас дополнительные комментарии по теме опозданий?».

Результаты опроса.

В рамках настоящего исследования была реализована процедура выборочного анкетирования репрезентативной группы студентов (n=16) с целью выявления детерминант и структурных особенностей феномена академических опозданий. Полученные данные подверглись комплексному статистическому анализу с применением методов описательной статистики и контент-анализа.

Результаты опроса показывают, что 6,25% студентов никогда не опаздывают на пары, 18,75% - реже 1 раза в месяц, 25% - 1-2 раза в месяц, 18,75% - 4-8 раз в месяц, 6,25% - 15 раз в месяц и 12,5% - каждый день.

46,67% студентов заявили, что все пары для них одинаково ценны, и от характера пары не зависит опоздание. 26,67% студентов утверждают, что в зависимости от содержания пары вероятность их опоздания будет варьироваться (селективная мотивация), в частности 6,67% студентов заявили, что они скорее опоздают на семинар, чем на лекцию. Также 33,33% студентов указывают на корреляцию между личностными характеристиками преподавателя и вероятностью опоздания студентов. Студенты указывали, что если преподаватель добрый, сам опаздывает и не использует никаких санкций по отношению к опоздавшим, то шанс опоздать на пары такого преподавателя повышаются.

Из причин опозданий указывались следующие:
1) Несобранность (20%);
2) Неорганизованность (6,67%);
3) Дефицит сна (46,67%);
4) Неспособность рассчитывать время (26,67%);
5) ОКР (6,67%);
6) Перебои в работе транспорта (33,33%);
7) Плохое самочувствие (6,67%);
8) Плохое настроение (6,67%);
9) Лень (6,67%);
10) Территориальная удалённость места проживания (6,67%);
11) Непредвиденные обстоятельства (20%);
12) Работа (6,67%).

53,33% студентов не жаловались на качество общественного транспорта, однако оставшиеся 46,67% респондентов фиксируют проблемы транспортной инфраструктуры и указывают на перебои в работе 17 маршрута троллейбусов и 23, 126, 67, 47, 38, 410а и 70 маршрутов автобусов.

46,67% студентов заявили, что время начала пары не влияет на их опоздание, 40% изъявили желание, чтобы пары начинались не рано утром, а попозже, 6,67% - чтобы начинались в первой половине дня и 6,67% - чтобы расписание было стабильным и не менялось на протяжении семестра.

100% респондентов отмечают индифферентное отношение абсолютного большинства членов преподавательского состава к опозданиям студентов.

6,67% студентов никак не относятся к своим опозданиям, 60% - отрицательно, 20% - нормально и 13,33% - хорошо.

Из вариантов решения проблемы опоздания на пары были предложены следующие варианты:
1) Обеспечение здорового сна (26,67%);
2) Выход из дома вовремя (13,33%);
3) Увеличение количества транспорта в городе (26,67%);
4) Обеспечение более близкого проживания к университету (13,33%);
5) Организация корпоративного транспорта для тех, кто живет далеко от университета (6,67%);
6) Отчисление (13,33%);
7) Обеспечение стабильного расписания (13,33%).

Кроме того, был зафиксирован показательный случай межличностного конфликта, связанного с нарушением этических границ, формированием стигматизирующего дискурса и механизмами косвенной вербализации.

Выводы.

Анализ полученных результатов привел нас к следующим выводам:

1) Репрезентативная выборка (N=16) выявила, что лишь 6,25% респондентов никогда не опаздывают, что свидетельствует о массовом характере явления опозданий на пары и позволяет постулировать существование латентного социального контракта, легитимизирующего опоздание как элемент академического габитуса (в бурдьёсовской терминологии). 13,33% студентов относятся к опозданиям положительно, что является признаком нормализации девиации.

2) Наблюдается поляризация мнений: 60% осуждают свои опоздания, но 13,33% их одобряют, что приводит к формированию конфликтогенного потенциала, который уже проявился в одном конфликте. Опоздания становятся элементом групповой идентичности, а предложение отчислять нарушителей (13,33%) указывает на радикализацию части студентов.

3) Для 46,67% студентов все пары одинаково ценны, что опровергает гипотезу о выборочном отношении к дисциплинам, свидетельствует о кризисе ценностного измерения образовательного процесса и указывает на формализацию академических практик.

4) 33,33% студентов признают, что лояльность преподавателей по отношению к их опозданиям в некоторой степени стимулирует дальнейшие опоздания. Тот факт, что преподаватели игнорируют опоздания, снижает мотивацию студентов к пунктуальности и создаёт порочный круг положительного подкрепления девиаций.

5) Основные причины опозданий, такие как: недосып, неспособность рассчитывать время, несобранность и неорганизованность, - указывают на необходимость вмешательства и проведения просветительских программ по тайм-менеджменту и тренингов по самоорганизации для помощи студентам в организации режима дня и распределения нагрузки во времени.

6) Кроме того, 46,67% студентов указали на дисфункцию городских инфраструктур и дальность проживания, а также предложили решение этой проблемы через увеличение количества автобусов и троллейбусов на маршрутах, организацию корпоративного транспорта и обеспечение более близкого проживания (вероятно, стоит улучшить доступность общежитий и качество проживания в них). Виднеется необходимость реконцептуализации mobility-стратегий.

Феномен опозданий предстаёт как сложный палимпсест. Проведённое исследование выявило комплексную природу феномена академических опозданий, где институциональные, инфраструктурные и персональные факторы образуют устойчивую систему с положительной обратной связью. Полученные данные позволяют сформулировать гипотезу о существовании латентной "культуры опоздания" как элемента неформальной академической субкультуры.
Опоздания – это системная проблема, требующая не репрессивных мер, но комплексного решения на стыке инфраструктуры, педагогики и психологии. Игнорирование приведёт к дальнейшей нормализации девиации.
Как отмечал ещё Г. Зиммель: "Современный человек не столько опаздывает, сколько проживает само опоздание как форму бытия". Наши данные лишь подтверждают этот тезис на новом витке темпоральной рефлексии.

Если бы летучие мыши, осьминоги и ореховки собрались, чтобы исследовать человеческую психику, сравнивая её со своими, то они бы пришли к выводу, что человек - это вид какой-то совсем неразвитый: эхолокацией пользоваться не умеет, даже с двумя конечностями справится не может, да и память слабоватая.

Поэтому человеку не следует всегда судить обо всех остальных организмах по себе: «Не умеет зверь считать и разговаривать - значит он глупый и примитивный». Психика инфузории туфельки - это такой же продукт длительной эволюции, как и психика человека, и если она позволяет виду успешно выживать и развиваться в своих уникальных условиях окружающей среды, то такая психика уже ничуть не примитивная, а вплоне себе совершенная, потому что выполняет поставленные ей задачи.

Таким образом, эволюция психики - это не прямая, на вершине которой стоит человек, а куст со множеством ответвлений, только одно из которых заканчивается человеком.

В данной статье мы будем рассматривать только человеческую ветку эволюции психики и все же будем смотреть на психики других организмов с точки зрения признаков, которые обеспечили эволюционные преимущества человека, потому что того требует цель исследования.
Конечно, выстраивая современные виды в какую-либо последовательность, нельзя получить истинной картины эволюции психики до человеческого её варианта, но основные её тенденции всё же можно выделить.

Понятия.

Для начала следует определить, что вообще обозначает понятие «психика» в исследуемом вопросе. Психика – это свойство высокоразвитой (высокоорганизованной) материи, заключающееся в субъективном отражении объективной реальности, с помощью которого регулируется поведение [1].

Высокоразвитая (высокоорганизованная) материя - это такая материя, которая способна к обмену веществ, к самоподдержанию своего строения и организации, к размножению с сохранением наследственных признаков и к реакции на воздействия внешней среды.

Отражение – это всеобщее свойство материи фиксировать и воспроизводить то, что принадлежит отражаемому предмету. Да, всеобщее, потому что даже в процессе механической деформации происходит взаимоотражение: например, при отпечатке стопы на песке песок фиксирует форму стопы [2].

Субъективное же отражение – это внутреннее переживание организмом внешних и внутренних воздействий. Другими словами: восприятие, ощущение, чувствование чего-либо. Субъективное отражение тоже имеет несколько форм, градующихся по их качественному усложнению: элементарное, образное и сложное.

Далее возникает трудность: как нам узнать, имеет ли бактерия внутреннее переживание или нет? Мы же не можем спросить у простейшей о её чувствах или залезть к ней «в голову». Нам необходим какой-то объективный внешний критерий, с помощью которого мы сможем удостовериться, что организм почувствовал воздействие.

Предлагались различные варианты такого критерия, каждый из которых сводился к локализации «предела» психики. Среди них наибольшее развитие и признание получила гипотеза советского учёного А. Н. Леонтьева, которая заключалась в том, что наличие психики можно определить по способности реагировать на абиотические (биологически нейтральные) воздействия, которые и не полезны, и не вредны для организма, не участвуют в его обмене веществ.

Тут необходимо разделить два понятия: «чувствительность» и «раздражимость».

Раздражимость - это способность живых организмов к ответной реакции на биологически значимые воздействия. Например, корни растения раздражимы по отношению к питательным веществам, которые содержатся в почве: при соприкосновении с раствором этих веществ они начинают их всасывать, - но растение не отражает субъективно питательные вещества, не переживает внутренне их воздействие.

Чувствительность же - это способность организмов к ответной реакции не только на биологически значимые воздействия, но и на биологически нейтральные, что основывается на субъективном отражении, внутреннем переживании воздействий.

Когда речь идет о чувствительности, «отражение» имеет два аспекта: объективный и субъективный. В объективном смысле «отражать» - значит реагировать, а в «субъективном» - внутренне переживать, ощущать.

Почему же организму оказывается полезным реагировать на что-то нейтральное? Потому что это нейтральное может находиться в связи уже с очень значимыми предметами, являться их потенциальным сигналом.
Например, звуком не питается ни один живой организм, равно как от звука обычной интенсивности животные не получают вреда; но звуки - это важнейшие сигналы живой пищи или приближающейся опасности, поэтому если их воспринимать, то появляется возможность двигаться по звуку в сторону пищи или избежать опасного нападения. И если живой организм приобретает способность отражать биологически нейтральные свойства и связывать их с биологически существенными свойствами, то вероятность выживания значительно повышается.

Рефлекторная психика.

Первоначальная форма психики называется рефлекторной, так как основным инструментом для приспособления к среде у организмов, имеющих такую психику, являются безусловные рефлексы. Самые древние предки всех современных организмов, обладающих психикой, имели рефлекторную психику.

Если основываться на гипотезе Леонтьева, то психикой обладают даже простейшие одноклеточные организмы, например, инфузории: «При столкновении с твердой преградой под углом меньшим 90°, инфузория останавливается, ощупывает поверхность ресничками, отплывает назад, меняет угол и плывет снова вперед. Если снова происходит столкновение, то процедура повторяется до тех пор, пока инфузория не минует преграду. При встрече же с мягкой поверхностью, инфузория не отплывает, а наоборот, «прилипает» к ней наиболее большой поверхностью тела». То есть, имеется чувствование определенного нейтрального свойства – мягкости поверхности и ответная поведенческая реакция – «прилипание» к поверхности. Эти реакции врожденные и стандартизированные, то есть являются безусловными рефлексами, и с их помощью организм приспосабливается к относительно постоянным условиям окружающей среды.

Все рефлексы основаны на элементарном отражении - способности организма отражать лишь отдельные свойства (температуру, форму, твердость и т.д.) воздействующих на него предметов без формирования цельного образа. Отразилось с помощью органов чувств отдельное свойство чайника - высокая температура - и мгновенно рука одёрнулась от него, даже без сформированного образа этого чайника.

Гибкость же безусловных рефлексов достигается за счет быстрого размножения организмов и, соответственно, большого количества особей и мутаций их рефлексов, которые сохраняются или исчезают за счёт естественного отбора.

Таким образом, безусловный рефлекс – это врожденная и стандартизированная реакция организма на какое-либо воздействие, основанная на чувствительности.

Появление психики неразрывно связано с качественно более совершенной формой активности организмов – поведением. Если раньше вся активность организмов сводилась до усвоения ими питательных веществ, до роста, размножения, выделения и т.д., то теперь между некоторой ситуацией, в которой находится организм, и обменом веществ делаются ещё какие-то действия по достижению биологического результата.

Например, если бы все растения обладали поведением, то в ситуациях, когда в почве недостаточно влаги, они бы перебирались поближе к водоёмам, то есть проявляли бы такую активность, которая не является непосредственно, сама по себе, обменом веществ, но служит достижению этого обмена веществ (впитыванию влаги).

Впрочем, тут можно вспомнить мимозу стыдливую, которая сворачивает свои листья (поведение) в ответ на прикосновения (биологически нейтральные воздействия). Из этого выходит, что даже у некоторых растений бывает в наличии психика.

У организмов с психикой также обязательно должно быть наличие способности к использованию их индивидуального опыта, то есть - научение, привыкание: так, по опытам Ф. Бромштедта, парамеции, заключенные в квадратный сосуд и привыкшие плавать вдоль его стенок, сохраняют некоторое время квадратную форму траектории, даже когда их перемещают в круглый сосуд.

Но в данном случае использование индивидуального опыта является, очевидно, не следствием действия познавательных способностей (памяти, внимания, воображения, мышления и представления), а следствием врожденных механизмов, регулирующих поведение.

Одним из таких врожденных механизмов являются условные рефлексы. Так, в ряде опытов освещение части сосуда, в котором находились инфузории туфельки, сочеталось с повышенной температурой и пуском электрического тока, в результате чего туфельки, ранее безразличные к характеру освещения, начинали предпочитать тёмную часть сосуда даже в отсутствие отрицательных воздействий, ориентируясь исключительно на освещение. Это говорит о выработке ими условных рефлексов, с помощью которых существа приспосабливаются к быстрым изменениям среды, перед которыми безусловные рефлексы беспомощны.

Да, безусловные рефлексы тоже могут измениться (и изменяются) под напором внешней среды, но этот процесс несравнимо длительнее, чем образование условного рефлекса, и не даёт гибкости отдельным особям.

Таким образом, охарактеризовать рефлекторную психику можно следующими признаками: элементарное субъективное отражение; безусловные рефлексы как основной инструмент для приспособления; использование индивидуального опыта; могут также иметься условные рефлексы.

Инстинктивная психика.

С развитием флоры и фауны, усложнением окружающей среды, организмам становится недостаточно одних лишь безусловных рефлексов: тогда из них начинают образовываться цепочки, поведенческая активность на пути к биологическим целям всё более и более разрастается и усложняется, и появляются простые инстинкты – сложные и длительные цепочки врожденных актов поведения, которые, однако, могут быть скорректированы индивидуальным опытом особи;
а также сложные инстинкты - врожденные стимулы, которые направляют поведение особи на удовлетворение индивидуальных и видовых* потребностей. К сложным инстинктам могут быть (но не обязательно) прикреплены определенные врожденные алгоритмы и отдельные акты поведения, но чем сильнее зависит выживание организма от его индивидуального опыта, тем меньше становится таких «прикреплений».

Соотношение количества простых и сложных инстинктов у вида также зависит от потребности особей в учете их индивидуального опыта: чем важнее для организма его опыт, тем меньше у него простых инстинктов и тем больше сложных.

*Индивидуальные потребности - что-то, необходимое для поддержания жизнедеятельности отдельного организма. Например, потребность к самосохранению, употреблению пищи и жидкости.
Видовые потребности - что-то, необходимое для поддержания жизнедеятельности вида в целом. Например, потребность в размножении.

Таким образом, появившись, инстинкты становятся основным способом приспособления к среде. Достижение биологического назначения существенно растягивается во времени и пространстве, однако этим обеспечивается успешность его достижения в более сложной среде.
Стимулами инстинктов уже могут быть не только отдельные отраженные свойства предметов, как у рефлексов, но и цельные образы предметов. Например, у осы-сфекса стимулом является образ «живое насекомое», в которых она откладывает свои личинки.

Образы связаны с более совершенной формой отражения - образной. Образное отражение заключается в построении в психике с помощью познавательных способностей цельных образов предметов на основании ощущения отдельных свойств этих предметов.
Здесь стоит указать на различие между ощущением и восприятием: ощущение - это элементарное отражение, восприятие же - это образное отражение.

Так, для дождевого червя (с элементарным отражением), который освоил в лабиринте путь к пище, свойства этого пути отражаются как комплекс элементов. В ходе обучения он своими движениями приспосабливается к определенной последовательности свойств пути, но не отражает путь как цельный образ, в чем можно убедиться по тому факту, что при изменении лишь немногих свойств пути ему с нуля приходиться полностью переучиваться под новую траекторию.

В отличие от червя бабочка (с образным отражением) способна построить цельный образ «цветок» из существенных признаков, которые присущи всем цветам: наличие какого-то аромата, лепестков, нектара и т.д., - и применять этот образ на все встреченные ей цветы, что очень эффективно, так как не приходится выучивать все возможные комбинации свойств цветка.
То, что бабочка ориентируется не на один лишь запах цветка, а именно на цельный его образ, доказывается тем, что яркий и реалистичный искусственный цветок также привлекает бабочек, как и настоящий. Однако, бабочка может распознать запах и наличие нектара на расстоянии и уже при близком подлёте обнаружить подставу и улететь.

В инстинктивной психике большее влияние на поведение получает индивидуальный опыт, но его использование чаще всего обусловлено и предусмотрено рамками инстинктов: например, у ручейника при строительстве его жилища поисковое и строительное поведение задаётся инстинктивно, но какие кусочки материалов использовать или отвергать, на какой территории это делать - определяется уже в зависимости от индивидуального опыта ручейника. [17]

Кроме того, уже в рамках инстинктивной психики может иметься социальная передача опыта.
Например, муха-дрозофила предпочитает спариваться с самцами, похожими на тех, с которыми спаривались другие самки. Это было подтверждено в экспериментах с разноцветными самцами, которых припудривали зеленым либо розовым красителем: если самка видела, что другая самка спарилась с зеленым самцом, а розового отвергла, то после этого наблюдательница сама начинала предпочитать зеленых ухажеров, и наоборот. [15]
Таким образом, делается вывод, что эти насекомые могут перенимать опыт своих сородичей, например, посредством наблюдения за ними и подражания, но это основано на врожденных механизмах.

Также в инстинктивной психике появляется передача информации посредством языка. С помощью самых разнообразных сигналов: звуков, движений, поз, запахов, звуков и т.д., - животные передают друг другу биологически значимую информацию: «тревога», «опасность», «покорность», «ухаживание» и т.д.

Но в отличие от человеческих языков, такой язык не имеет семантической функции: эти сигналы не подразумевают под собой определенные образы или абстракции, а выражают лишь предельно общие смыслы. Например, мерцание светлячка может быть сигналом о местонахождении самки в брачный период.

Если перед животным с инстинктивной психикой встаёт задача, решение которой отсутствует в его инстинктах, то в ход вступает метод практических проб и ошибок.

Пример: палочник хочет добраться из точки А в точку B, но человек перед ним поставил непроходимое препятствие. Бедное насекомое пытается обойти помеху справа или слева, перелезть или проползти под ним, но человек всё время двигает преграду, не давая этого сделать - неудачи вызывают огромное возбуждение, перепроизводство движений у палочник: он мечется и носится вдоль препятствия, стараясь преодолеть преграду. Благодаря этим случайным попыткам у букашки повышаются шансы решить затруднение, выйти из сложной ситуации.

То есть, в ответ на затруднение животное пускает в ход все, что у него только имеется: оно мечется, ищет, пробует, и в результате увеличиваются шансы, что оно в конце-концов найдёт решение. Однако, это решение не закрепляется у представителя инстинктивной психики в виде индивидуального опыта, так как это не предусмотрено в его простых инстинктах.

Лопастеперые рыбы среднедевонского периода 390 млн. лет назад начали осваивать сушу и дали начало полуводным животным - тетраподоморфам, - которые стали предками всех современных четвероногих, или тетрапод, к которым относится и человек. [20]
Например, эти рыбы и тетраподоморфы имели инстинктивную психику.

Таким образом, охарактеризовать инстинктивную психику можно следующими признаками: образное субъективное отражение; инстинкты как основной инструмент для приспособления; появление языков и социальной передачи опыта; более значимую роль в поведении начинает играть индивидуальный опыт; метод практических проб и ошибок для решения затруднений.

Индивидуально-опытная психика (нерасчленённое сознание).

Здесь простых инстинктов уже становится меньше, чем сложных: в генетический код уже не удаётся записать все возможные комбинации условий окружающей среды, с которыми становится вынужден взаимодействовать организм, и все возможности по использованию им его индивидуального опыта, поэтому инстинкты все чаще начинают задавать животному лишь цель и общее направление его поведения, оставляя способ достижения этой цели на его индивидуальный опыт и условные рефлексы. Поэтому данная психика и называется индивидуально-опытной.

Например, собака с удаленной корой полушарий, когда проголодается, выходит из сонного состояния, в котором она обычно находится, и начинает ходить, двигаться до тех пор, пока она не будет накормлена. При этом выделяется слюна. Это проявление сложного пищевого инстинкта, стремления к пище. Но так как собака лишена коры полушарий и, следовательно, способности использовать индивидуальный опыт и условные рефлексы, она, несмотря на всё свое стремление к пище, сама не в состоянии найти её, она неспособна даже съесть еду, находящуюся прямо перед ней.

Также, многие инстинкты в такой психике начинают иметь этапы становления и развития: например, если волчонок в детстве не будет упираться в живот матери (или вообще во что-то), и не сможет массировать своими лапами молочную железу матери при кормлении, у него не сформируются адекватные формы взрослого пищевого поведения, в первую очередь - запасание пищи. Также у такого волчонка будут заметны эмоциональная неуравновешенность, низкий порог оборонительного поведения и конфликтность в группе с сородичами. [18]

Использование индивидуального опыта в индивидуально-опытной психике становится основано на познавательных способностях особи, то есть теперь зверю недостаточно просто ощутить свойства предметов, воспринять их образы, и инстинкт «скажет», что надо делать. Отныне особь должна самостоятельно понимать и запоминать связи между свойствами и образами с помощью своих познавательных способностей, то есть - усваивать индивидуальный опыт, давать отчёт событиям окружающего мира и собственным действиям.

Например, соколы усвоили опыт, что образ «охотник» связан с образом «стрельба», и теперь, обнаруживая у своего гнезда браконьера в засаде, умные птицы бросают своим птенцам пищу с высоты, которая недоступна выстрелу зверобоя.
Также и песцы, на которых охотятся с помощью протянутой на пути к приманке веревки, привязанной к нацеленному ружью, поняли связь между образами «растяжка» и «стрельба», после чего начали прорывать в снегу обходной путь к приманке, чтобы не задеть веревки.

Это даёт основания отнести таких животных к обладателям сознания - состояния психической жизни организма, выражающегося в субъективном отражении событий внешнего мира и тела организма, отчёте об этих событиях и ответной реакции на эти события [4].

Но животные, не обладающие интеллектом, не имеют самосознания, не рассматривают себя как объект, не делят мир на «Я» и «не-Я», что связано со слабым развитием познавательных способностей, а именно малым количеством запомненных действий и их последствий, поэтому индивидуально-опытную психику также можно называть «нерасчленённым сознанием».

Также, использование индивидуального опыта животными с нерасчлененным сознанием достаточно ограничено: приобретенный опыт может применяться только в таких условиях, которые очень близки к ситуации, в которой этот опыт был получен.
Например, если собаку научить нажимать кнопку в углу клетки для получения пищи, то при перемещении этой кнопки в другой угол собака продолжит нажимать на уже несуществующую кнопку в том же самом углу, в котором она привыкла.

Карл Людвиг Бюлер писал, что «молодые собаки, кошки и человеческие дети играют; жуки же и насекомые … не играют. Это не может быть случайностью, но покоится на внутренней связи: игра является дополнением к пластическим способностям». Для тренировки врожденных актов поведения, формирования условных рефлексов и накопления индивидуального опыта у обладателей нерасчленённого сознания образуется инстинкт игры – деятельности, проявляющейся в бессмысленных на первый взгляд действиях и манипуляциях, производимых животными в безопасных условиях. Результаты игр закрепляются и могут быть в дальнейшем употреблены в серьезных жизненных ситуациях. Например, игры котят с живой, мертвой или даже искусственной добычей (клубок).

Развивается и передача индивидуального опыта социальным путем, которая проявляется в инстинктах обучения и подражания: родители, например, начинают учить своих детенышей, как надо охотиться, прятаться от угроз, какие продукты, найденные в лесу, можно есть, а какие – нельзя и так далее [9].

Появляются культурные традиции - устойчивое наследование поведенческих признаков путем социального обучения. Например, в 1921 году небольшая группа синиц в английском городе Свейтлинг научилась открывать молочные бутылки, чтобы пить из них сливки (до середины 70-х в США и Европе молочники развозили свежее молоко в бутылках и оставляли его у дверей своих клиентов). К 1949 году этот навык распространился по всей Великобритании и стал практиковаться среди, по крайней мере, 11 видов птиц. [16]

Но несмотря на неотъемлемый и необходимый социальный характер жизни многих животных, их социальность подчинена инстинктам, не может противоречить их действию и имеет лишь вспомогательный (но у ряда видов все же чрезвычайно важный) характер для выживания: если новокаледонскую ворону мать не научит делать из палочек и листьев инструменты для добычи пищи из труднодоступных мест или если она не получит навык открытия молочных бутылок от других особей, то качество жизни и шансы на выживание у такой вороны, конечно же, понизятся, но жить она всё же сможет.

Но если вдруг перед животным с нерасчлененным сознанием встаёт задача, решение которой отсутствует в его индивидуальном опыте, то в ход вступает всё тот же, уже знакомый нам метод практических проб и ошибок. Однако, на этот раз, решение, которое было получено в результате случайных метаний вокруг затруднения, закрепляется в индивидуальном опыте животного, и оно будет его использовать в будущем, что является наглядно-действенным мышлением.

Среди предков человека обладали индивидуально-опытной психикой, например, древнейшие млекопитающие, которые произошли от синапсид из группы цинодонтов, выделившись в конце триасового периода 201 млн. лет назад [19].

Таким образом, охарактеризовать нерасчленённое сознание можно следующими признаками: образное субъективное отражение; индивидуальный опыт и условные рефлексы как основные инструменты для приспособления; игра, как тренировка; передача опыта социальным путём и культурными традициями; метод практических проб и ошибок для решения затруднений.

Интеллектуальная психика (расчленённое сознание).

Так как выживание тех, чей основной способ приспособления - индивидуальный опыт, зависит от того, насколько эффективно особь усваивает опыт и пользуется им (врожденных программ поведения-то минимум или и вовсе нет), то эволюционное преимущество в определенных условиях получают именно те особи, мутации которых расширяют возможности по развитию познавательных способностей. Тренировка этих способностей преимущественно происходит при усвоении индивидуального опыта и информации, при построении связей между различными свойствами и образами, поэтому особенно полезными оказываются мутации, направленные на увеличение количества естественной памяти, так как в таком случае становится возможно накопить в сознании больше опыта и информации – важнейших элементов для развития познавательных способностей.

Однако, врожденны только задатки к познанию, но не сами познавательные способности, которые развиваются в процессе жизни. И если окружающая среда не будет принуждать особь к их развитию ради выживания (или если не будет необходимых для их развития условий), то зверь не получит никакого эволюционного преимущества от этих улучшенных задатков, посему новая мутация не сохранится. По этой причине прижизненное развитие способностей (игрой, трудовой деятельностью, социальным обменом информацией, наблюдением за действиями сородичей) напрямую влияет на дальнейший ход эволюции нервной системы.

На определенном уровне развития познавательных способностей возникает интеллект - способность к использованию старого опыта в новых ситуациях, к пониманию и применению абстракций и к использованию своих знаний для управления окружающей средой, которая не может быть объяснена инстинктами и рефлексами [10].
Таким образом, у интеллекта есть три признака: 1) использование старого опыта в новых ситуациях; 2) использование знаний для управления окружающей средой; и 3) понимание и применение абстракций.

Возникнуть интеллект может только в социуме из-за необходимости получения чрезвычайно большого количества опыта, которое невозможно приобрести без социального обмена информацией и наблюдения за действиями сородичей.
Также, социальность стимулирует развитие интеллекта тем, что требует от особи умения предвидеть реакции десятков ее сородичей, добиваться удовлетворения своих потребностей и других целей, сохраняя сплоченность и согласованность и не разваливая коллектив.

Причем у каждого детеныша в процессе его взросления и формирования интеллект должен развиваться с нуля посредством усвоения опыта, потому что, как уже указывалось выше, врожденны только задатки к познанию, а не сами познавательные способности.

Определить наличие интеллекта можно по самосознанию особи, так как из-за большого количества запомненных действий и их результатов в определенный момент зверь начинает осознавать, что это именно «Я» что-либо сделало, и именно это «моё» действие привело к тому или иному результату: сознание расчленяется на «Я», которое производит воздействия, и на «не-Я», которое подвергается воздействиям, животное впервые начинает рассматривать себя и как объект, и как субъект.

В интеллектуальной психике изменяется характер использования индивидуального опыта особью: если у обладателей нерасчлененного сознания полученный опыт мог применяться только в условиях, очень похожих на те, в которых этот опыт был приобретен, то интеллектуальные звери способны применять свой старый опыт и в новых условиях, новых ситуациях, для новых задач и целей.

Животные с расчлененным сознанием очень легко переносят из игры в серьезные ситуации те или иные приемы и способы поведения, и наоборот, новый жизненный опыт, какая-нибудь решённая задача сразу же переносятся в игру.

Например, во время опытов Кёлера, Султан - самая умная обезьяна, - изобрел игру в прыганье с палки, которая состояла в том, чтобы как можно скорее взобраться на стоявшую почти перпендикулярно к полу палку и при её падении или раньше прыгнуть на землю или на вышерасположенное место. Другие обезьяны социальным путём перенимали эту игру и достигали в ней удивительного совершенства. А позже стали применять этот приём в задачах, когда им нужно было завладеть высоко подвешенными бананами, что уже говорит о наличии первого признака интеллекта.

О наличии второго признака интеллекта говорят следующие опыты: перед обезьянами также возникали задачи, когда банан был подвешен к потолку так высоко, что обезьяна не могла его достать ни стоя на земле, ни подпрыгивая вверх. В этом случае наиболее догадливые обезьяны двигали находившийся в клетке ящик под висящий банан, взбирались на него и овладевали целью. Иногда вместо ящика могла использоваться дверь, открывающаяся внутрь помещения. Когда плод был подвешен слишком высоко, обезьяна тащила уже несколько ящиков, ставила их один на другой и образовывалась башня или лестница из трех или даже четырех ящиков, по которым обезьяна взбиралась вверх. То есть обезьяны используют свои знания, чтобы управлять окружающей средой (нагромождать ящики друг на друга), а это - труд.

Продолжение и источники вы сможете найти по ссылке: https://vk.com/wall-213062587_7579 .