Как известно, практически все военно-политические структуры эмиграции, считавшие себя правопреемниками «Белого движения» Гражданской войны в России (Русский общевоинский союз, казачьи организации и др.), равно как и наиболее влиятельное политическое объединение молодого поколения эмигрантов (Народно-трудовой союз нового поколения), достаточно активно поддержали гитлеровскую агрессию против СССР. Под предлогом попыток «взять реванш у большевиков» или даже «возродить прежнюю Россию» с помощью немцев, белоэмигранты фактически предложили "третьему рейху" свои услуги. Однако военная и оккупационная политика нацистской Германии не оставляла места для реализации планов «белой эмиграции», и ее представители (за исключением, пожалуй, "Русского охранного корпуса" в Сербии и кадрового германского офицера-разведчика Б.Хольмстон-Смысловского) вплоть до 1944-45 гг. были задействованы в различных немецких структурах исключительно на второстепенных и вспомогательных ролях.
В то же время значительное количество выходцев из России приняли деятельное участие в антифашистском Сопротивлении во многих странах Европы. Как справедливо заметил автор последнего масштабного исследования об участии «белой» эмиграции во Второй мировой войне Юрий Цурганов, «все они, даже те, кто принадлежал к каким-либо российским эмигрантским организациям», представляли скорее лично себя», т.е. борьба против нацистов была для них собственным выбором, а не «директивой сверху». Однако многие из этих людей, в основном – представителей эмигрантской молодежи, стали видными деятелями движении Сопротивления, а некоторые – поистине легендарными фигурами. Среди них – двое молодых интеллектуалов российского происхождения, младших командиров Французской армии в мае-июне 1940 г. и героев подпольной борьбы: Борис Вильде и Анатолий Левицкий. Показательно, что самоназвание «французское Сопротивления» (La Résistance française), принятое в 1940-45 гг. борцами за свободу, было вдохновлено заголовком подпольной газеты, выпускавшейся Вильде и Левицким в начальный период гитлеровской оккупации Франции.
Роковую роль в судьбе обоих героев этого рассказа сыграли Октябрьская революция 1917 г. и Гражданская война в России, на кровавой волне которых более миллиона (а по некоторым данным – и несколько миллионов) наших соотечественников оказались разбросаны по всему миру. Однако, если Анатолий Левицкий, родившийся в 1901 г. (некоторые источники называют более позднюю дату – 1903) и покинувший Россию в 1918 г., может быть отнесен к самому молодому, но все-таки осознанному поколению «белоэмигрантов», то Борис Вильде представляет совершенно иную группу российских изгнанников, которые сохранили о Родине только детские воспоминания. Как следствие, мировоззрения и даже биографии этих двух будущих героев французского Сопротивления складывались в достаточно характерном для представителей «классической белой» и «молодой» эмиграции стиле. Двух столь непохожих людей оказалось способно объединить лишь служение идее, стоявшей выше левой или консервативной идеологии: сначала – науке, а потом – борьбе за свободу.

Итак, Борис Владимирович Вильде, за свои 33 года оставивший мимолетный, но яркий след в российской эмиграции как подающий надежды литератор и ученый, отважный солдат и подпольщик, спортсмен и искатель приключений, родился 25 июня (5 июля) 1908 г. на станции Славянка близ Санкт-Петербурга в семье железнодорожного чиновника. Родители его, вполне в «титулярном» духе Российской империи, исповедовали православие. Однако некоторыми французскими исследователями выдвигается предположение, что отец Бориса происходил из Эстонии и приходился дальним родственником известному эстонскому литератору конца XIX – первой трети ХХ вв. Эдуарду Вильде. В 1912 г., после кончины отца, Борис Вильде с матерью переехали в дом ее брата в деревню Ястребино, расположенную примерно в 120 км. от Петербурга. Бурные события Гражданской войны, охватившие окрестности бывшей столицы империи в 1919 г., заставили семью искать убежища в провозгласившей независимость Эстонии, где боевые действия к весне этого года были в целом окончены. Так одиннадцатилетний Борис навсегда покинул Россию, но никогда не смог ни забыть о ней, ни прервать с ней духовное и культурное родство.
Находясь в эмиграции, он продолжал вращаться в русскоязычной диаспорской среде, учился в русской гимназии города Тарту (Юрьев), еще в школьные годы начал «пробовать перо» и сблизился с местными богемными кругами. В 1926 г. Борис Вильде поступил на физико-математический факультет Тартусского университета. Однако академическая сторона учебы мало интересовала жизнелюбивого и энергичного парня, предпочитавшего проводить время в шумных студенческих компаниях, на спортивной площадке (он увлекался футболом, греблей и парусным спортом, занимался борьбой джиу-джитсу) или на поэтических вечерах, где его стихи нередко заслуживали похвалу старших товарищей. При этом финансовое положение Бориса и его матери было далеко не стабильным, и с юных лет ему приходилось подрабатывать, нанимаясь то рабочим на лесопилку, то наборщиком в типографию. К этому этапу относится один из самых отчаянных и нелогичных эпизодов ранней биографии Вильде. Пользовавшийся у сверстников репутацией «сорвиголовы», Борис нередко бравировал, в одиночку пускаясь на веслах или под парусом в плавание по Чудскому озеру в самую штормовую погоду. Так вот, в 1927 г. после одного из таких рискованных ночных круизов, советские пограничники задержали его на побережье в районе Гдова в набравшей воды и разбитой лодке. Сам Борис утверждал, что потерял управление, и его отнесло «на ту сторону» волнами. Пограничные власти Страны Советов проявили неожиданную толерантность, приняв эту версию. Невольного нарушителя депортировали обратно в Эстонию. Напоследок его даже угостили жидковатым красноармейским борщом, и добрые воспоминания об этом сохранились у Бориса наряду с детскими образами далекой родины. Некоторые советские биографы склонны расценивать эту эскападу как попытку Вильде возвратиться в СССР. Однако следует отметить, что в своих позднейших записях сам он никогда не упоминал о намерении репатриации столь экстравагантным способом. Помимо пресловутого красноармейского борща, ему больше всего запомнилась борьба со стихией. «Ты думал, что погибнешь, но бурно веселился и, борясь со шквалом, ты хохотал, чувствуя свою власть над бурей и бросая вызов смерти», - писал он. Это крайне характерно для жизненного кредо будущего героя Сопротивления, однако не проливает свет на его намерения той ночью. Учитывая свойственный Борису Вильде авантюризм, можно предположить даже связи с контрабандистами (правда, в таком случае, непонятно отсутствие в лодке «товара»), тем более что такую версию озвучивала, расследуя пограничный инцидент, эстонская сторона. Так или иначе, в Эстонии Бориса Вильде ждал арест и долгие разбирательства, результатом которых стало только определение «неблагонадежного» студента под надзор полиции.

В конце 1920-х гг. окончательно оформились политические воззрения Бориса Вильде. Подобно многим эмигрантам молодого поколения, лишенным адекватной информации о мрачных реалиях сталинского режима, он был увлечен триумфальными внешнеполитическими декларациями СССР. Однако он не примыкал к модному в те годы коммунистическому движению. По своим убеждениям Вильде являлся скорее левым либералом, равно далеким и от марксизма, и от буржуазного консерватизма. Вероятно, поэтому в 1928-29 гг. он принял активное участие в предпринятой демократическими силами Прибалтики компании в защиту прав на национальную культуру и автономию одного из крупнейших национальных меньшинств этого региона – финно-угорской народности ливов, проживавших в Латвии. Не оставлял Борис Вильде и своих литературных увлечений: в 1929 г. он был принят в русскоязычное поэтическое объединение «Юрьевский цех поэтов». Однако тот же год принес молодому поэту и общественнику серьезные проблемы с властями. За «опасный для государства антиконформизм» он вновь был арестован и предан суду. Процесс «Эстония против Бориса Вильде» стал одним из эпизодов «охоты на ведьм», охватившей в этот период соседние с Советским Союзом европейские государства. Обвинению оказалось нечего предъявить в доказательство своей линии, и все закончилось фарсом. Вильде «по-тихому» освободили из тюрьмы, однако полицейские органы Эстонии все же выписали ему «волчий билет». Последовали увольнение с работы, всевозможные административные препоны и, в конце концов, исключение из университета (по другой версии, нечем стало платить за обучение). Не желая стать обузой родным, Борис Вильде принял решение попытать счастье в странах Старой Европы, а отличное знание немецкого и французского языков обещали стать в этом большим подспорьем. В 1930 г. он перешел латвийскую границу, а уже оттуда перебрался в Германию.
Довольно мягкий политический и миграционный режим «Веймарской республики» вскоре позволил не стеснявшемуся никакой работы парню (Вильде работал даже батраком на ферме и вышибалой в пивной) «натурализоваться» и поселиться в Берлине. Там он установил связи с многочисленной российской эмиграцией, которая, в свою очередь, оказала талантливому молодому соотечественнику посильную помощь. Постепенно встав на ноги, в 1931-32 гг. Борис Вильде занялся переводами (в частности, переводил на русский и немецкий произведения своего возможного эстонского родственника Эдуарда Вильде), давал частные уроки русского языка и выступил перед немецкими студентами в городе Иена с циклом лекций о русской культуре под красочным псевдонимом «Иван Ястребинский». Учитывая беспримерный накал политической борьбы в Германии накануне прихода к власти национал-социалистической партии Гитлера (NSDAP), Борис Вильде не мог остаться в стороне от захлестнувших германские города масштабных уличных столкновений между нацистами и их противниками. Разумеется, молодой "левак" оказался убежденным сторонником левых антифашистских сил. В 1932 г. во время одной из стычек он был схвачен сотрудниками берлинского «полицайвера», обвинен в нарушении общественного порядка и пополнил свою «коллекцию» пенитенциарных заведений образцовой германской тюрьмой.

Отбыв несколько месяцев за решеткой, Борис Вильде вышел на свободу с окончательно испорченной для жизни в законопослушной Германии репутацией, однако приобрел некую популярность в местных левых кругах. Насколько известно, на этом этапе состоялось его знакомство с читавшим лекции в Берлине французским писателем Андре Жидом, пользовавшимся среди европейской либеральной интеллигенции широкой, хоть и неоднозначной известностью. Именитый француз разглядел в молодом русском подлинный литературный талант и убедил его перебраться во Францию. Вильде охотно принял это предложение, тем более что «мэтр» пообещал помочь с поступлением в университет и жильем, а в Германии форсированным маршем шли к власти нацисты, от которых пощады ждать не приходилось.
Андре Жид сдержал свои обещания, и вскоре отчаянный эмигрант из России оказался студентом престижного историко-филологического института Сорбонны, занимаясь попутно изучением японского в парижской Школе восточных языков.

Свои студенческие годы в Париже Борис Вильде описывал следующим образом: «Здесь очень много спрашивают с бедных студентов. Поэтому нет здесь и студенческой жизни, как в Юрьеве – все с вечера до утра сидят за книгами». Тем не менее, он находил время и для участия в культурной жизни российской эмиграции, печатая свои стихи в журнале «Числа» под псевдонимом Борис Дикой (обыграв значение своей фамилии) и участвуя в ряде литературных объединений («Круг», «Кочевье», «Зеленая лампа»). Наконец «взявшись за ум», Вильде достиг немалых успехов. В 1936 г. последовало принятие французского гражданства, а в 1937 г. Поль Ривэ, директор парижского Музея Человека (Musée de l'Homme), занимавшегося вопросами этнологии, оценил способности и природные наклонности выпускника Сорбонны. Маститый ученый поручил совсем молодому коллеге ответственную должность в отделе изучения народов угро-финской группы и Арктики.

Новая работа подразумевала постоянные командировки на Север, но именно такой жизни и искал для себя Борис Вильде, явно тяготившийся кабинетной наукой. Частой спутницей и помощницей в научных по содержанию и флибустьерских по стилю поездках молодого ученого в полярные районы Финляндии и в Прибалтику (где власти смотрели на него как на возмутителя спокойствия), стала его красавица-супруга Ирэн Лот, дочь французского профессора-историка и уроженки России.

Близкое знакомство с Францией и французами, их неповторимым колоритом и «искусством жизни» сделали Бориса Вильде искренним, но объективным патриотом своей новой родины. «Может и не за что, но я люблю Францию. Люблю эту красивую страну, люблю ее народ, - писал он, - Да, я знаю, насколько он мелочен, эгоистичен, прогнил политически, что он заложник своей былой славы, но и во всех этих грехах он остается бесконечно человечным и ни за что не поступится величием и немощью человеческими». Поэтому призыв в октябре 1937 г. на службу во Французскую армию он воспринял с готовностью. Вплоть до июня 1938 г. выходец из России служил в артиллерийском полку, дислоцированном в Шалон-сюр-Марн. Военная служба раскрыла бесшабашного представителя богемы с принципиально новой стороны – как отличного и инициативного солдата. «Суровая красота воинского порядка, сила и совершенство оружия близки мне, как будто я был рожден, чтобы стать военным», - писал супруге из армии Борис Вильде. Командиры вскоре отметили его, и в запас он уволился в звании старшего бригадира (brigadier chef, аналог младшего сержанта) и с отличными характеристиками.

В предвоенные годы работа в Музее Человека сблизила Бориса Вильде с еще одним русским изгнанником, Анатолием Левицким. Их судьба тесно переплелась до самой трагической гибели под пулями немецких оккупантов в 1942 г. Анатолий Сергеевич Левицкий, уроженец Киевской губернии (впрочем, есть версия о его московском происхождении), происходил из интеллигентной еврейской семьи; его родители исповедовали православие уже не в первом поколении. События Октябрьской революции застали гимназиста-старшеклассника Левицкого в Москве. Тогда он примкнул к левым эсерам и, согласно утверждениям некоторых белоэмигрантских авторов, даже принял участие в так называемом «левоэсеровском мятеже» в июле 1918 г. Большевики победили, и Анатолий Левицкий был вынужден бежать из Первопрестольной. После долгих месяцев мытарств по охваченной войной стране и нескольких неудачных попыток примкнуть к различным антибольшевистским формированиям (можно предположить, что командиры «отфутболивали» его из-за слишком юного возраста), он оказался в эмиграции. Бывшие товарищи по партии помогли сильно бедствовавшему парню обосноваться в Швейцарии, где он сначала работал автомехаником, а затем – таксистом. Перебравшись в Париж в начале 1920-х гг., Анатолий поступил на историко-филологический факультет Сорбонны. Параллельно он обучался в Этнографическом институте, и, чтобы платить за обучение, продолжал «крутить баранку» ночного такси. Будучи гораздо более «серьезным» молодым человеком, чем радикал Вильде, Левицкий в свободное время принимал активное участие в работе Русского студенческого христианского движения (РСХД) и объединения «Православное дело», а также входил в кружок известного деятеля эсеровской эмиграции И.И.Фондаминского (есть данные, что в этот кружок некоторое время был вхож и Борис Вильде). Приняв французское гражданство, Анатолий Левицкий отслужил в армии и закончил квалификационные курсы офицеров резерва. Можно предположить, что он получил младшее офицерское звание «аспиранта» (aspirant), т.к. в младшие лейтенанты (sous-lieutenant) производились выпускники военных училищ.

Вернувшись «на гражданку», Левицкий целиком посвятил себя этнографической науке. Его работы по шаманизму коренных народов Сибири и истории еврейской диаспоры заслужили мировое признание. При этом, рассматривая перспективу исследовательской поездки в СССР, Левицкий иронизировал, что там его «могут познакомить с Сибирью чересчур близко». Став одним из основателей «Музея Человека», он возглавил отдел сравнительных технологий. В музее Анатолий Левицкий сблизился со своей французской коллегой и сверстницей Ивонной Оддон, библиотекарем института, ставшей его невестой и впоследствии – соратницей по движению Сопротивления.
Известный публицист «белой» эмиграции В.Б.Сосинский описывал Левицкого, как человека сильной воли, но мягкого характера, своим образом поведения напоминавшего классического ученого. Его дружба с «реактивным» Борисом Вильде была взаимным притяжением противоположностей, отлично друг друга дополнявших. Коллеги позднее вспоминали, что в предвоенные годы Вильде и Левицкий получили в институте дружеское прозвище «русских Аяксов».
Хрупкой стабильности творческого и личного счастья двух эмигрантов из России жестоко положила конец Вторая мировая война, в которую Франция «де-юре» вступила 3 сентября 1939 г., ответив на агрессию нацистской Германии против Польши. Борис Вильде, как образцовый младший командир запаса, был призван на действительную службу в первой волне резервистов и вновь надел форму уже в сентябре 1939. Он был направлен в дислоцированную в Шартре учебную часть, где прошел подготовку для перевода в зенитную артиллерию. Следует отметить, что Французская армия, считавшаяся одной из сильнейших в Европе и со времен Первой мировой гордившаяся своей артиллерией, в межвоенный период начала существенно отставать в техническом и оперативно-тактическом отношении. Несмотря на внимание, которое военное командование страны после реформы 1923 г. уделяло развитию такого важного рода артиллерии, как зенитная, к 1939-40 гг. французская артиллерия ПВО оказалась недостаточными по численности и громоздко организованной. Отдельные зенитно-артиллерийские группы и батареи, приданные различным соединениям и военным объектам по всей стране, были не интегрированы в их структуру, а организационно сведены в девять артполков ПВО (401-409e Régiment d'Artillerie da defense contre aéronefs - RADCA), что существенно затрудняло управление ими. Однако это не мешало, а скорее помогало зенитчикам считаться артиллерийской элитой, о чем Борис Вильде неоднократно с гордостью писал из армии супруге и друзьям. Успешно завершив переподготовку, он был направлен на службу в 711-ю батарею 409-го полка ПВО (711/409 RADCA), имевшую на вооружении 25-мм скорострельные орудия системы «Гочкис».

Затяжной период «странной войны», когда боевые действия между англо-французскими и немецкими силами на Западном фронте сводились к разворачиванию войск и периодическим стычкам местного значения, Борис Вильде провел в нескольких пунктах дислокации своей батареи. Постепенно их перебрасывали все ближе к позициям 9-й французской армии, прикрывавшей восточный участок границы с еще нейтральной Бельгией. «Скука, рутина и учения, сонный городок Ирсон, где солдат больше, чем жителей, и все развлекают себя, как умеют, - писал он в то время. – В основном карты, выпивка и самые фантастические прогнозы о будущем ходе войны».
Впрочем, солдаты и офицеры 9-й армии вряд ли могли предположить, что их соединение внезапно окажется на направлении главного удара Вермахта, который будет нанесен в обход укреплений «линии Мажино» через нидерландскую и бельгийскую территорию. Равно не рассматривали этот вариант всерьез и в штабах Французской армии… 1 мая 1940 г. батарея Вильде была придана 1-й легкой кавалерийской дивизии (1re Division Légère de Cavalerie). Однако в состав этого соединения она войти не успела, так как командир 9-й армии генерал Корап предпочел придержать все свои немногочисленные силы ПВО в резерве.

10 мая, когда немецкие войска на Западном фронте внезапно перешли в наступление, гарнизонной тоске Бориса Вильде и его товарищей пришел конец. Пытаясь парировать мощный обходной маневр гитлеровцев, командование Союзников двинуло 9-ю армию вместе с другими французскими и британскими соединениями на территорию Бельгии, рассчитывая, что ей удастся сдержать противника в Арденнах и на рубеже реки Маас. На дорогах Бельгии, где навстречу колоннам французских войск уже двигались первые беженцы, состоялось первое знакомство Бориса Вильде с войной, которая вскоре обернулась шокирующим поражением. Французская армия оказалась абсолютно не готова к боевым действиям нового поколения, которые навязал ей вермахт, и проиграла «первую битву в Арденнах» с катастрофической быстротой.

Изнуренные форсированным маршем, к вечеру 12 мая передовые части 9-й французской армии все-таки сумели выйти к реке Маас, однако противник не оставил им времени на развертывание обороны. С утра следующего дня бомбардировщики 3-го воздушного флота люфтваффе обрушились на французов град бомб. Эскадрилья сменяла эскадрилью, и немецкие самолеты буквально висели над позициями 9-й армии, не давая деморализованным солдатам поднять головы. Под их прикрытием штурмовые подразделения немецких 15-го и 41-го моторизованных армейских корпусов, до автоматизма отработавшие форсирование водных преград на учениях, преодолели Маас и вступили в бой за плацдармы у Динана и Монтерме. 709-я батарея Бориса Вильде, как и пять остальных зенитных батарей 9-й армии, согласно нелогичному решению генерала Корапа, оказалась придана единственной левофланговой 5-й моторизованной пехотной дивизии (5-еme division d'infanterie motorisée). Ее авангард оборонялся в районе Динана, а остальные части и тылы, отстав на много километров, еще тянулись по дорогам. При полном господстве противника в небе (первые французские самолеты появились над Маасом только 14 мая и действовали неэффективно), зенитчики стали единственной защитой для своих войск. «Стволы пушек раскалились так, что от них исходил густой жар, - писал Борис Вильде в единственном дошедшем до Ирэн Лот письме с фронта. – Мы не замолкали несколько часов, в яростном безумии расстреливая небо, пока оставались снаряды… Немцы стремительно носились над нами, поливая все огнем, и были словно неуязвимы».

В ночь на 14 мая, под прикрытием интенсивного артобстрела гитлеровский генерал Гот развернул на плацдармах у Динана главные силы своих 5-й и 7-й танковых дивизий, и на следующий день они сломили сопротивление левого фланга французской 9-й армии. В хаосе прорыва немецких танков, штурмовки пикирующих бомбардировщиков и беспорядочного отступления разбитых французских частей, артиллеристы-зенитчики, накануне израсходовавшие свой боекомплект, оказались легкой добычей для врага. Они не располагали даже личным оружием, т.к. командование 9-й французской армии, полагавшее, что война примет «старые добрые» позиционные формы, отставило 15 тысяч артиллеристов, связистов и обозников без карабинов. Среди множества пленных, захваченных гитлеровцами в тот день, оказался и старший бригадир Борис Вильде. По не совсем понятной причине он, младший командир, оказался в группе пленных французских офицеров. Вероятно, кто-то из гитлеровских военнослужащих, «сортировавших» военнопленных, плохо разбирался в неприятельских знаках различия и принял его шевроны за офицерские, или же немцам просто хотелось «округлить» статистику по захваченным офицерам.

Военные психологи полагают, что в первые часы после пленения большинство людей переживают тяжелый шок, практически парализующий их волю, и только наиболее деятельные и смелые натуры, наоборот, испытывают мобилизацию физических и интеллектуальных сил. Очевидно, Борис Вильде относился к последним. Теперь он больше не зависел от некомпетентных приказов командования, и мог всецело полагаться на собственную инициативу и удачу. Не дожидаясь, пока гитлеровцы отправят пленных в тыл, в ночь на 15 мая старший бригадир Вильде вместе с лейтенантом Полем Баффару из 1-й дивизионной моторизованной разведывательной группы (1er GRDIm) совершили побег. К сожалению, письмо, в котором Борис Вильде описывал свою драматическую Одиссею после бегства, так и не дошло с фронта до Ирэн Лот. Однако сохранился рапорт лейтенанта Баффару, весной 1945 г. ходатайствовавшего о представлении своего товарища по побегу к Военному кресту (Croix de Guerre) за боевые заслуги в мае-июне 1940 г. посмертно (насколько известно, представление так и не было удовлетворено, а Баффару погиб во время Индокитайской войны 1946-54 гг.)
Бельгийские беженцы, возвращавшиеся в Динан, снабдили двух беглых французских военнослужащих провизией и гражданской одеждой. Однако, чтобы не попасть под действие сурового закона военного времени «о шпионах», лейтенант и бригадир оставили под пальто свои кителя со знаками различия. Раздобыв лодку, им удалось на веслах (вот где пригодились занятия Вильде гребным спортом!) подняться по Маасу до окрестностей Живе, городка, расположенного уже на французской территории. Там они узнали от местных жителей, что южнее, в районе Седана, продолжают удерживать фронт части 2-й французской армии. Раздобыв у встреченных крестьян велосипеды, они направились туда, надеясь перейти фронт. «Вильде неизменно был неутомим физически, тверд духом и исполнен веры в нашу удачу, передавая эту уверенность мне», - описал мужественное поведение своего спутника лейтенант Баффару. Поразительно, что только одно из встретившихся беглецам немецких подразделений пыталось задержать их, и то неудачно (парни быстро крутили педали, а "гансы" косо стреляли). Вероятно, немцы были настолько уверены в успехе кампании, что не считали рассеявшихся после разгрома 9-й французской армии солдат опасными и попросту игнорировали их. Вечером 23 мая, проделав за девять дней 75-километровый путь, полный лишений и опасностей, Борис Вильде и его товарищ южнее Седана встретились с патрулем североафриканских пехотинцев из арьергарда 2-й армии, с боями отходившего за канал Маас-Эна.
Недолгая стабилизация Западного фронта в конца мая - начале июня 1940 г. позволили Борису Вильде провести несколько дней на отдыхе в тылу, где он мог, наконец, написать супруге обо всем пережитом. Затем, с повышением до сержантского звания и в должности заместителя командира взвода он был направлен в сводную зенитно-артиллерийскую группу 2-й армии. В составе этой части он прошел по горьким дорогам отступления разбитых и деморализованных французских войск – через почти всю страну, вплоть до верховьев Луары.

Везде, когда его подразделение имело возможность вступить в бой, Вильде, тяжело переживавший поражение, сражался, не щадя себя. Биографы свидетельствуют, что на фронте он получил легкое ранение, однако остался в строю. Где и когда конкретно это произошло, не совсем ясно, однако можно предположить, что речь идет об упорных боях за городок Меши (в другом прочтении - Мэш) в середине июня 1940 г. Там его взвод вступил в огневую дуэль с атаковавшими на бреющем полете гитлеровскими истребителями и пикирующими бомбардировщиками и потерял около половины личного состава убитыми и ранеными. «Помнишь, как ты сказал на похоронах товарищей, погибших там, под Мэш: «Настанет день, когда мы, быть может, позавидуем их смерти»? Хотел бы ты умереть как они — не имея времени на страдание и страх!», - писал Борис Вильде позднее. Эти слова очень характерны для его фронтового портрета. На фоне позора, постигшего Францию и ее вооруженные силы в мае-июне 1940 г., многие солдаты и офицеры своей доблестью спасли хотя бы доброе имя «пуалю». Можно утверждать, что артиллерист-зенитчик Борис Вильде был одним из них.
22 июня 1940 г. было подписано перемирие, означавшее фактически капитуляцию Франции. Остатки 2-й армии подлежали разоружению и демобилизации. Здесь в биографии Бориса Вильде имеет место некоторый пробел. Учитывая тот факт, что значительное число французских военнослужащих после капитуляции было объявлено гитлеровцами военнопленными, некоторые авторы полагают, что Борис Вильде мог быть вторично пленен. В таком случае он, используя свой опыт побега, сумел вновь вырваться на свободу. Однако это остается на уровне предположений. Следующие достоверные данные относятся примерно к середине июля. Тогда Вильде вместе со своим боевым другом лейтенантом Баффару возвратился в Париж и, по воспоминаниям последнего, первым делом представил молодого офицера своей супруге Ирэн Лот. Лейтенанта тогда немало удивили «высокие отношения» интеллектуальной пары, «напомнившие об эпохе галантности», в частности, их обращение друг к другу на «Вы».
Однако приезд в оккупированный гитлеровцами Париж стал для Бориса Вильде не возвращением с войны, а возвращением к войне, пусть и в иных формах. Унижение Франции он воспринимал как свое собственное. «Когда я впервые по возвращении в Париж увидал немецких солдат, то острая физическая боль в сердце была мне знаком того, как же я люблю Париж и Францию», - вспоминал он позднее. Для эмигранта из России, ставшего патриотом Франции, выбор был предельно ясен: продолжать борьбу за свою страну и свою свободу в подполье.__________________________________________________М.Кожемякин.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

Вот несколько примеров того, как это происходило:

1. Забывчивость : Наталья постоянно говорила ей, что она "всегда всё забывает" и "никогда ничего не делает правильно". Например, однажды они должны были встретиться с родственниками, и Мария немного опоздала. Наталья сказала ей: "Ты всегда такая безответственная. Ты никогда не можешь сделать что-то вовремя". На самом деле, Мария редко опаздывала и была очень организованной, но её слова начали внушать ей сомнения.

2. Искажение воспоминаний : Когда Мария пыталась вспомнить какие-то события, Наталья говорила ей, что она "воображает" или "придумывает". Например, однажды они обсуждали их семейный отдых, и Мария вспомнила, что они провели прекрасный день на пляже. Наталья ответила: "Ты что, с ума сошла? Мы вообще не были на пляже. Ты всё время путаешься". После таких разговоров Мария начала сомневаться в своей памяти и чувствовать себя неуверенно.

3. Критика и унижение : Наталья постоянно критиковала Марию за каждую мелочь. Она говорила ей, что она "ничего не умеет", "неудачница" и "никому не нужна". Эти слова глубоко ранили её и заставили чувствовать себя никчемной.

4. Отрицание эмоций : Если Мария выражала свои чувства или эмоции, Наталья говорила ей, что она "слишком чувствительная" или "всё преувеличивает". Например, если Мария плакала после очередного конфликта, Наталья говорила: "Не плачь, ты же сама всё выдумала".

Чтобы лучше понять ситуацию, давайте порассуждаем о мотивах поведения Натальи. Часто газлайтеры сами являются жертвами своего прошлого опыта или имеют глубокие внутренние проблемы, которые они пытаются компенсировать за счёт контроля над другими. В случае с Натальей, возможно, она имела низкую самооценку или была травмирована в детстве. Возможно, она считала, что единственный способ сохранить свою значимость и контроль — это подавлять и критиковать Марию.

Например, Наталья могла чувствовать себя некомпетентной в роли матери, и её критика была способом скрыть собственные страхи и неуверенность. Её манипуляции и ложь могли быть защитной реакцией на собственные переживания и травмы. Это не оправдание её поведения, но понимание причин может помочь вам осознать, что это не ваша вина.

Влияние газлайтинга на формирование ОКР у Марии

Постоянные манипуляции и психологическое насилие со стороны Натальи привели к серьёзным последствиям для психики Марии. Одним из них стало развитие Обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР).

ОКР часто развивается у людей, которые испытывают сильный стресс и тревогу. В случае с Марией, её постоянные сомнения в собственной реальности и страх совершить ошибку стали основой для развития этого расстройства.

Обсессии (навязчивые мысли) : Мария начала испытывать навязчивые мысли о том, что она может что-то забыть или сделать неправильно. Например, она могла проверять замки на дверях десятки раз, чтобы убедиться, что они закрыты.

1. Компульсии (навязчивые действия) : Чтобы справиться с этими мыслями, Мария стала выполнять ритуалы, такие как повторное проверка вещей или выполнение действий в определённой последовательности. Эти действия временно снижали её тревогу, но вскоре становились ещё более навязчивыми.

2. Углубление тревоги : Чем больше Мария пыталась контролировать свои мысли и действия, тем сильнее становилась её тревога. Она начала чувствовать себя беспомощной и зависимой от этих ритуалов.

Под воздействием газлайтинга Мария начала приходить к множеству неправильных выводов и когнитивных искажений:

1. Чёрно-белое мышление : Она начала считать, что если она ошибается хотя бы в одном маленьком моменте, то она полностью неудачница. Например, если она опаздывала на встречу, она думала: "Я всегда опаздываю, я ни на что не годна".

2. Персонализация : Мария начала принимать на свой счёт все критические замечания Натальи. Если она была недовольна чем-то, она думала, что это только её вина. Например, если Наталья была раздражена, Мария думала: "Это я сделала её такой, я плохая дочь".

3. Фильтрация информации : Она фокусировалась только на негативных моментах и игнорировала положительные. Например, если Наталья хвалила её за что-то, она думала: "Это просто случайность, на самом деле она меня не ценит".

4. Прочтение мыслей : Мария начала думать, что знает, что Наталья думает о ней, даже если та этого не говорила. Например, если Наталья молчала во время разговора, Мария думала: "Она ненавидит меня, она считает меня бесполезной".

Со временем эти манипуляции начали разрушать жизнь Марии:

1. Снижение самооценки : Она начала сомневаться в своих способностях и достоинствах. Ей казалось, что она ничего не стоит и что её мнение не имеет значения. Она перестала доверять своим решениям и эмоциям.

2. Тревожность и депрессия : Постоянные манипуляции привели к хроническому стрессу, который перерос в тревожное расстройство и депрессию. Она стала часто плакать, чувствовать себя подавленной и потеряла интерес к жизни.

3. Проблемы с принятием решений : Мария стала неуверенной в своих решениях и часто испытывала страх сделать что-то неправильное. Каждый шаг давался с трудом, и она начала зависеть от мнения Натальи.

4. Отдаление от друзей и семьи : Из-за постоянного давления со стороны Натальи Мария начала отдаляться от своих друзей и семьи. Она перестала общаться с близкими людьми, которые могли бы поддержать её и помочь справиться с ситуацией.

Первое, что я всегда рекомендую своим клиентам, — это найти и создать поддерживающее окружение. Это могут быть друзья, коллеги, другие члены семьи или профессиональные психологи. Поддерживающее окружение играет ключевую роль в восстановлении самооценки и уверенности в себе. Друзья и близкие могут стать вашей опорой в самые трудные моменты.

Как формировать такое окружение? Вот несколько рекомендаций:

1. Общайтесь с людьми, которые вас ценят и поддерживают . Они помогут вам почувствовать свою значимость и уникальность.

2. Ищите группы поддержки , где можно встретить людей, проходящих через похожие ситуации. Вы не одиноки, и это важно понимать.

3. Рассказывайте о своих чувствах и переживаниях близким и друзьям, которым вы доверяете. Откровенный разговор может облегчить ваше состояние.

4. Не бойтесь обращаться за профессиональной помощью . Психологи и психотерапевты могут предложить инструменты и техники для выхода из этого состояния. Иногда достаточно одной беседы, чтобы почувствовать облегчение.

Я понимаю, что порвать отношения с близкими людьми — это крайне трудное решение. Однако в некоторых случаях это единственный способ сохранить или начать восстанавливать своё психическое здоровье. Уменьшение частоты взаимодействия с газлайтером также может помочь. Иногда достаточно просто ограничить контакт до минимума, чтобы начать восстанавливаться. Это может быть сложно, но это необходимо для вашего благополучия.

Причины поведения газлайтера

Часто газлайтеры сами являются жертвами своего прошлого опыта или имеют глубокие внутренние проблемы, которые они пытаются компенсировать за счёт контроля над другими. Они могут быть нарциссами, стремящимися к власти и доминированию, или иметь низкую самооценку, которую пытаются повысить за счёт унижения других. Это не оправдание их поведения, но понимание причин может помочь вам осознать, что это не ваша вина.

Если вы оказались в такой ситуации, вот несколько шагов, которые могут помочь:

1. Признайте проблему : Осознание того, что вы стали жертвой газлайтинга, — первый шаг к выздоровлению. Не бойтесь признать, что вам нужна помощь.

2. Найдите поддержку : Обратитесь к друзьям, семье или профессиональному психологу. Поддержка — это то, что поможет вам двигаться вперёд.

3. Записывайте факты : Ведение дневника или записей поможет вам сохранять объективную картину происходящего. Это ваша правда, и она имеет значение.

4. Укрепляйте свою самооценку : Занимайтесь тем, что приносит вам радость и удовлетворение. Это поможет вам почувствовать свою ценность и силу.

Газлайтинг — это серьёзная проблема, которая требует внимания и действий. Если вы чувствуете, что ваша жизнь превратилась в ад из-за манипуляций близких людей, не бойтесь обратиться за помощью. Психологическая помощь может стать вашим спасением. Профессиональный подход позволит вам разобраться в своих чувствах, восстановить самооценку и научиться защищать себя от дальнейшего насилия.

Я знаю, что каждый человек заслуживает счастья и гармонии в жизни. Не позволяйте газлайтерам лишать вас этого. Помните, что вы не одиноки, и всегда есть возможность изменить свою жизнь к лучшему. Обращение за психологической помощью — это не слабость, а смелый шаг к новой жизни, наполненной уверенностью, любовью и радостью.

Терапия, направленная на преодоление последствий газлайтинга, может быть сложной и длительной. Почему? Потому что газлайтинг затрагивает основы нашей личности, самооценки и мировоззрения. Для полного восстановления требуется время и усилия.

1. Работа с когнитивными искажениями : В процессе терапии нужно выявлять и корректировать те неправильные мысли и убеждения, которые формировались под воздействием газлайтера. Это требует времени и терпения, так как многие из этих искажений глубоко укоренились в нашем сознании.

2. Восстановление самооценки : Восстановление уверенности в себе и своих способностях — процесс, который может занять месяцы или даже годы. Это включает в себя работу с травматическими воспоминаниями, обучение новым способам восприятия себя и окружающего мира.

3. Обучение новым навыкам : Часто клиентам нужно учиться новым навыкам общения, установления границ и защиты от манипуляций. Это требует практики и регулярной работы.

4. Эмоциональное восстановление : Газлайтинг оставляет глубокие эмоциональные раны, которые требуют времени для заживления. Эмоциональная работа может быть болезненной, но необходимой для полноценного восстановления.

Тем не менее, результаты терапии могут быть потрясающими. Люди, прошедшие через этот сложный путь, начинают чувствовать себя увереннее, счастливее и более свободными. Они обретают способность видеть мир таким, какой он есть, а не таким, как его представлял газлайтер.

Будьте счастливы!

*Текст публикуется с разрешения клиентки. Любые совпадения прошу считать случайностью.

Мой телеграмм канал: https://t.me/mir_kpt  Подписывайтесь, у меня много интересного

Рано или поздно ежегодные конвейеры начинают давать сбой. Серию Assassin’s Creed эта участь пока миновала — авторы все-таки добавляют новые задания, экспериментируют с боевой системой и улучшают графику. Однако всего этого явно не хватает, и однообразие постепенно начинает утомлять. Впрочем, Black Flag — стоящее продолжение. Почему?

Едва ли кто-то в здравом уме окрестит Assassin’s Creed: Black Flag плохой игрой. Здесь все традиционно для последних проектов французских разработчиков: куча интересных событий, увлекательный сюжет, приличное техническое исполнение, а также доступно изложенный материал по историческим событиям, личностям и достопримечательностям. Пусть перед нами и не полноценный хит, но достойным продолжением серии четвертую часть можно назвать наверняка. Однозначный недостаток у «Черного флага» только один — вот уже который год серия пробуксовывает, стараясь работать на одной и той же концепции. Увы, безупречная формула штамповки подвела даже ежегодную Call of Duty. Пора что-то менять, Ubisoft.

Несмотря на громкий рекламный лозунг «Новая эра. Новый ассасин. Новые правила», на экране все до боли знакомо и лишь чудом не вызывает приступы дежавю. Огромные просторы, большие города, свободное перемещение, ну и, конечно, традиционный капюшон главного героя. Карта пестрит узнаваемыми обозначениями, предлагающими нам кого-нибудь устранить, подслушать, подкупить или поймать. Во главе угла по-прежнему паркур. Могучий персонаж способен бегать бесконечно долго, а его развитые пальцы цепляются за любые шероховатости и закорючки даже на самой ровной стене. Высокое здание — не проблема: обычно достаточно двух минут, чтобы забраться на крышу какой-нибудь церкви. Умение карабкаться по деревьям, ставшее основой передвижения Assassin's Creed III, к счастью, тоже никуда не делось.

Заметно, что авторы боятся радикальных экспериментов. Поэтому и боевая система претерпела минимальные изменения — теперь герой дерется двумя саблями одновременно. Вместо основного оружия у игрока все такой же выбор: биться кулаками, скрытными клинками или подобрать оброненную кем-то шпагу. При должном умении десяток солдат не станет проблемой, ведь достаточно в нужное время нажимать кнопку контрудара, чтобы персонаж эффектно отразил атаку обидчика. Три типа врагов практически никак не влияют на происходящее — защита «тяжелых» бойцов пробивается на ура, да и пара пистолетов станет весомым аргументом. А если все же пришлось туго, можно сбежать с поля брани благодаря дымовым бомбам и усыпляющим дротикам.

Впрочем, во времена Золотой эры пиратства утомлять персонажа пешими прогулками придется едва ли больше, чем передвижением на собственном корабле. В предыдущей части судно использовалось, скорее, как дополнительное развлечение, а основным помощником в желании пересечь большие расстояния являлась лошадь. Здесь же все иначе. Карибское море буквально пестрит островами разной величины. К любому из них можно пришвартоваться и поискать какие-нибудь побочные задачи. Обнаружение зарытых кладов, письма в бутылках от рома, карты спрятанных сокровищ, охота за дикими животными — пиратской романтикой здесь пропитан каждый сантиметр земли.

Да и на морских просторах разбойнику хватит приключений. Повсюду снуют торговцы, которых можно ограбить, а англичане и испанцы ведут нескончаемую борьбу за власть над нейтральными водами. Подплыть и ввязаться в бой проще простого, однако стоит трезво оценить свои возможности — слабая посудина с десятком чахлых пушек будет мигом разнесена в щепки вражеским трехпалубным линкором. Как и прежде, нам доступны десятки улучшений собственного корабля. За достаточно демократичную плату на палубу можно установить мортиру, усилить мощность тарана, укрепить броню и увеличить вместимость кают.

Команда — новый ресурс, чрезвычайно важный при абордаже. Во время осады вражеского судна помощи от соратников мало, но они неплохо отвлекают солдат противника на себя. Изменился и сам процесс захвата чужого корабля. Теперь, в зависимости от его уровня, игроку даются различные задания: перебить определенное количество матросов, отрезать флаг, прикончить офицера, устранить стрелков на мачте. Успех сулит пополнение трюма ценным грузом. В общем, не «Корсары», но все равно увлекательно.

В минуты мира можно сесть в шлюпку и поохотиться на китов, акул и касаток — их шкуры и кости тоже сгодятся для того, чтобы сшить себе парочку сумок для пуль или дротиков, а самые успешные браконьеры получат в награду костюм китобоя. И все же самым интересным нововведением можно считать поиск затонувших сокровищ. Прикупив себе средневековый аналог подводной лодки, герой сможет исследовать морские глубины. Жаль, что методичное плавание среди опасных хищников довольно быстро надоедает, ведь награда за старания не столь велика, как хотелось бы.

Впрочем, какая разница? Наверняка немногие игроки дойдут до финальных титров, завершив абсолютно все дополнительные задания, — держит у экрана все-таки сюжет. Эдвард – очередной потомок Дезмонда Майлза и дедушка Коннора из Assassin’s Creed III — не следует идеалам ассасинов, не чтит кодекс, тамплиеры ему до лампочки и вообще он тот еще пьяница. Все, что волнует героя, — это деньги. Поначалу, будучи обычным наемным пиратом, он попадает в переделку и остается единственным выжившим из всей команды. На острове Кенуэй побеждает напавшего на его корабль убийцу и находит у него древний ключ и письмо. Из сообщения становится понятно, что сам губернатор просил покойного доставить ему артефакт за весьма щедрое вознаграждение. Тонкость заключается в том, что заказчик ни разу не видел ассасина и сможет узнать его только по традиционному для ордена костюму. Делать нечего — недолго думая Эдвард переодевается в одежду покойного и пускается в авантюру.

Главный герой больше всего напоминает Джека Воробья из «Пиратов Карибского моря» — за короткий период своей жизни он узнает подробности о предтечах, грезит мечтой стать самым богатым корсаром на планете и умудряется настроить против себя ассасинов, тамплиеров и властителей Карибского бассейна. Хитро подошли сценаристы и к развитию «современной» сюжетной линии. Компания «Абстерго» здесь позиционируется как разработчик развлекательной продукции (в том числе Assassin's Creed III: Liberation), а вместо Дезмонда Майлза мы играем за безымянного и молчаливого героя. В общем, интрига поддерживается.

Все это прекрасно, но серия явно затопталась на одном месте. Кажется, что если штиль продлится еще годик, то судно наверняка пойдет ко дну. Ubisoft Montreal старается разнообразить все ту же игру какими-то мелочами, что-то удаляет, что-то добавляет, минимально разбавляет мультиплеер новыми режимами и незначительными деталями. Но, честно говоря, это начинает немного надоедать. Наверняка следующая часть уже находится в разработке — и мы бы очень хотели, чтобы серия показала что-то действительно новое.

Дополненная, улучшенная, с кучей новых возможностей, но все та же Assassin’s Creed, выпущенная в ноябре 2007 года. Шесть лет не прошли даром — серия непрерывно расширяется, но, кажется, сбавляет обороты. Хотелось бы уже чего-то действительно нового.

8 из 10

- Я вообще-то кашлял, а не чихал – Король самую чуточку повысил голос. Этого оказалось достаточно.

Сэр Алекс рухнул на стул, и воздев руки к потолку и закатил глаза в позе страдающей добродетели.

Это не произвело впечатление на Короля. Он снял очки, двумя пальцами потер переносицу и спросил сэра Алекса своим самым спокойным голосом – тебя, сэр Алекс, зачем на ярмарку посылали?

- Присмотреть за Принцессой, пока она покупает все необходимое для праздника урожая- не меняя позы ответил сэр Алекс скрученный ледяным страхом в районе живота.

- А ты, что? –это был риторический вопрос, но сэр Алекс незаметно взглянул на Короля, чтобы понять: требуется ли ответ.

Судя по бешено-спокойному Королю, ответ требовался, но сэр Алекс был тертый калач. Он тяжело вздохнул, и ничего не ответил. Чтобы не усугублять.

-Так-голос Короля тяжестью походил на покрытые мхом валуны в фундаменте замка- сядь нормально и рассказывай. Все. По порядку.

Сэр Алекс понял, что шутки кончились не начавшись, он выпрямился, положил руки на колени и глядя перед собой начал говорить монотонным голосом оскорбленной невинности, слегка гнусавя для убедительности.

- Мы приехали на ярмарку к обеду, разместились на постоялом дворе и пошли прогуляться. Принцесса сказала, что сегодня осмотримся, а завтра начнем уже выбирать, что и у кого покупать, а я согласился и все время был рядом с ней, не отходил ни на шаг, даже когда она сказала, что если я хочу пива, то ничего, но я сказал, что какое пиво? И мы дальше прогуливались, и за обедом потом только компот пили, а на пиво я два дня вообще не смотрел. А потом утром уже на следующий день мы позавтракали и опять пошли на ярмарку, а там народу куча и толпа такая, а я рядом с Принцессой и не на шаг не отстаю, а потом мы слышим музыка играет, а Принцесса и говорит, что пойдем посмотрим, ну мы и пошли смотреть, а там эти и были – сэр Алекс замолчал, чтобы сглотнуть и перевести дух- и они играли, а он пел, а Принцесса вдруг остановилась и стала слушать, а я говорю, что надо дальше идти, а она говорит, что надо еще послушать и потом пойдем, ну мы слушали и слушали и потом я вижу, что она как не в себе, и я прям утащил ее оттуда, и мы сразу на постоялый двор, а она такая вся задумчивая и от обеда отказалась, а я опять только компот пил после обеда и потом она говорит, что пойдет на ярмарку пройтись перед сном, и чтобы я с ней не ходил, но я же помню, что ни на шаг не отходить, и так прямо и пошел с ней, и мы опять к этим музыкантам, а они уже не играют, а у повозки своей сидят и на костре варят что-то, и странные такие, а Принцесса прямо к ним и подсела, словно они знакомы давно, а я рядом стою, а они мне говорят, чтобы я тоже садился, чего стоять, ну я и сел, а они начали разговаривать, то есть это Принцесса с ним начала, а я молчал, а там мне эти протягивают кружку и говорят, что надо за дружбу, а я помню, что нельзя, а тут Принцесса мне и говорит, чтобы я выпил, нехорошо обижать людей, а я ей говорю, что какие же это, люди, а она мне.

- В смысле «какие это люди»- перебил Король- а кто это были?

- Так я же и говорю, что не люди вовсе, то есть главный их, он конечно людь, то есть человек, а остальные значит – в этот момент дверь в зал распахнулась и энергичной походкой вошел мрачный Шут, он как всегда, был не в духе.

- Приехали уже? Так быстро?- спросил он сэра Алекса, пожимая руку Королю – все купили?

- Ага, приехали – ответил вместо сэра Алекса Король, протягивая Шуту записку.

Шут пробежал записку глазами бормоча себе под нос что-то невнятное, затем помрачнел еще больше и глядя на сэра Алекса в упор с непривычно неприязненным выражением лица быстро и жестко спросил- сколько их было?

- Ччего?- сэр Алекс не ожидал подобного и перепугавшись всерьез стал слегка заикаться

- Сколько их было? – еще жестче спросил Шут, нависая над сэром Алексом, Шут был небольшого роста, но у него как-то вдруг получилось нависнуть над рослым и упитанным сэром Алексом, который в этот момент очень хотел быть очень маленьким и далеко отсюда.

- Их ббыло пятеро – все еще заикаясь ответил он

- Кто именно? Быстрее – Шут не отступал

- Осел, Кот, Пес, Петух и их главный: такой высокий парень светлые волосы еще – в отчаянии прокричал сэр Алекс.

Шут как-то вдруг обмяк, сел на стул и ни к кому не обращаясь сказал- Осел, Кот, Пес, Петух, а парня зовут Трубадур- Он посмотрел на сэра Алекса и почти равнодушным голосом спросил- Принцесса встречалась взглядом с этим Трубадуром? – Сэр Алекс потрясенно кивнул - потом она потеряла аппетит ее постоянно тянуло к их шатру? – сэр Алекс снова кивнул - когда вы пришли к ним, они предложили тебе выпить за дружбу, ты не смог отказаться, а когда проснулся ничего не помнил, и Принцессы не было – утвердительно закончил Шут.

- Что происходит! – вскричал позабытый всеми Король – какие еще Пес, Осел, и что за Трубадур?

- Это колдун, зовут его Ромуальд, специализируется на похищении молодых девиц из приличных семей, использует магию взгляда, с помощью которой жертва, то есть девица, теряет волю, и единственное, чего желает- быть рядом с ним, со всеми, так сказать, вытекающими последствиями. Затем, он или возвращает девицу за большой выкуп, или продает в гарем какому-нибудь султану на Восток или еще чего – тем же почти ничего не выражающим тоном продолжил Шут, а эти Осел, Кот, Пес и Петух его подручные, это люди, просто в личинах животных, магия такая, для пущего эффекта.

- То есть как? – Король не хотел верить услышанному – выкуп? В гарем? Принцессу? Она же еще совсем юная, да и вообще! – Король растерянно оглядывался по сторонам, словно надеясь, что кто-нибудь весело рассмеется и скажет, что все это глупая шутка.

Все молчали. Сэр Алекс испуганно, Шут грустно.

Вдруг Король посмотрел на Шута с задал вопрос, который уже давно мучил сэра Алекса – А откуда ты все это знаешь? Ты ведь просто Шут – Шут вместо ответа взглянул на сэра Алекса, прикидывая что-то в уме и спросил его – Принцесса пропала позавчера вечером? – сэр Алекс машинально кивнул- значит время есть – Шут упруго встал со стула, словно его подбросили. От его апатии не осталось и следа.

- Карета в порядке? – спросил он Короля, Король, пораженный переменой в поведении Шута только кивнул – тогда велите запрягать, ваше величество, я буду готов через полчаса, сэр Алекс, вы с нами – с этими словами Шут выбежал из зала.

Король недоумевающе посмотрел на сэра Алекса, сэр Алекс, не менее недоумевающе посмотрел на Короля.

- Видимо и правда надо запрягать – сказал ничего не понимающий Король – иди, сэр Алекс, распорядись.

Через полчаса они тряслись в карете, сэр Алекс в полном боевом доспехе правил лошадьми, Король и Шут сидели внутри, Шут притащил подозрительного вида потертый мешок, из которого что-то торчало в черном чехле, но Король почему-то постеснялся спросить, что внутри.

До самой ярмарки ехали молча. Перед въездом на торговую площадь, Шут приказал остановить карету, вылез наружу и прошелся вдоль дороги, глядя себе под ноги.

Не сказав ни слова, он влез обратно, порылся в своем мешке, вытащил оттуда непонятный пузырек, с темной жидкостью и аккуратно открыв крышку капнул несколько капель на дорогу.

Через пару минут на дороге появилась четкая тонкая фиолетовая полоса, она тянулась прочь от ярмарки. Шут удовлетворенно кивнул, закрыл пузырек, сел в карету и сказал сэру Алексу ехать туда, куда эта полоса ведет.

У Короля с каждой минутой копилось все больше и больше вопросов к Шуту, но он почему-то не решался их задавать. Шут вдруг стал непохожим на себя. Больше всего сейчас он походил на охотничью собаку, идущую по следу, от его обычного мрачного вида не осталось и следа. Это немного пугало Короля.

Сэр Алекс в свою очередь, решил, что в его ситуации молчать лучше, чем лезть со своими советами под горячую руку, тем более, что в этой ситуации привычной ссылкой на рыбалку не отделаешься.

Примерно через час карета остановилась. Сэр Алекс, гремя доспехами, заглянул в окно и голосом собаки, потерявшей след, сообщил, что фиолетовая полоска закончилась на развилке, и куда дальше ехать непонятно.

Шут кивнул, словно этого и ждал, вышел из кареты на край дороги, и бросил что-то вперед.

Секунду или две ничего не происходило, затем воздух рывками, словно занавес в провинциальном театре, начал раздвигаться в стороны. В образовавшемся довольно широком проходе виднелась наезженная дорога, на первый взгляд самая обычная.

- Нам туда – невозмутимо сказал Шут оторопевшим сэру Алексу и Королю, глядевшему на все это из окна, и сел в карету.

Сэр Алекс машинально встряхнул вожжами, и карета с известной осторожностью вкатилась на новую дорогу. Воздух с шипением закрылся за ними, Король вздрогнул, но Шут успокаивающе взмахнул рукой.

- Это просто разрыв закрылся. Этот Ромуальд хитрый тип, построил себе замок в соседней реальности и оттуда проникает к нам, поэтому его никто найти не может. Не очень честно, мне кажется, как думаете? – Король, еще не обретя дар речи, согласно кивнул.

Они катились по довольно живописной местности, совершенно такой же как у них, и через некоторое время Король даже подумал, что возможно это просто Шут так пошутил, ведь он же Шут, пусть ситуация совершенно не располагает к шуткам, но тем не менее, но тут вдруг он понял, что едут они уже довольно долго и от ярмарки проехали приличное расстояние, то есть по всем расчетам должны были уже добраться до предгорий, а там и до границы королевства рукой подать, но никаких предгорий не было и в помине. Вокруг в лучах неспешно заходящего солнца отливали зеленовато-желтым прямоугольники полей, а далеко- далеко почти на границе взгляда темнело что-то похожее на опушку леса.

Местность была категорически другой. Король умоляюще посмотрел на Шута и сипло прошептал – Где мы?

- Я же говорю: в соседней реальности – Шут что-то высматривал в окно, он высунул голову и закричал сэру Алексу- сворачивай с дороги вон в ту рощу.

Он посмотрел на Короля и пояснил – нужно дождаться темноты, так полагается.

Они сидели в карете и ждали темноты. Молчали. Король все порывался что-то спросить у Шута, но вопросов было так много, что они наскакивали друг на друга в голове и он решил сначала разобраться с тем, о чем спрашивать в первую очередь, поэтому сидел молча. Сэр Алекс молчал, чтобы сойти за умного, а Шут казалось просто дремал.

Наконец сумерки за окном сменились вязкой густой темнотой.

- Поехали – вдруг сказал Шут.

Сэр Алекс загремел доспехами усаживаясь на козлах поудобнее.

- А куда? - Спросил Король, он устал думать и хотел действовать.

- Сэр Алекс? Ты видишь немного левее от дороги светятся огни? – крикнул Шут

Снаружи кареты что-то лязгнуло, заскрипело и противно взвизгнуло- это сэр Алекс осматривал окрестности, через некоторое время доспехи сэра Алекса издали особый согласный скрежет. Он понял куда ехать. Карета дернулась, словно разминаясь пред забегом и набирая скорость покатилась.

Через несколько минут неспешной езды в темноте они остановились у ворот замка.

Замок был черным мрачным и зловещим. То есть классический замок колдуна.

Отсутствие рва с водой, подъемного моста и не очень высокие стены говорили об отсутствии желающих брать замок приступом.

Видимо репутация хозяина защищала лучше любых фортификационных сооружений.

- Принцесса там? – задыхаясь от волнения спросил Король у Шута

- Скорее всего, но нам надо сначала - договорить Шут не успел, Король пулей вылетел из кареты к воротам замка. В массивных воротах обнаружилась небольшая дверь с окошечком для переговоров. Окошечко, впрочем, было закрыто заслонкой.

Король бешено ударил кулаком по двери и что есть мочи крикнул: Отворяй!!!

Послышались неторопливые шаги, заслонка со скрипом отъехала в сторону и в окошке показалось усатое лицо стражника. Лицо осмотрело Короля.

- Ну? – равнодушно поинтересовалось лицо

- Отворяй немедленно!!! – прокричал Король – я Король!

Это не произвело никакого впечатления. Лицо стражника сохранило выражение высокомерно-брезгливого равнодушия.

- Король? И че? – снизошел он.

- Как ты смеешь так разговаривать? – от обычной вежливости Короля не осталось и следа, впрочем, его можно было понять, не каждый день ищешь пропавшую дочь неизвестно где.

-Иди отсюда, «король» – судя по голосу стражника, короли в его системе жизненных координат были чем-то вроде безвредных насекомых.

Король возмущенно оглянулся, и увидел Шута. Шут шел от кареты и был совершенно непохож на себя. На нем мешковато сидел черный балахон с капюшоном, с шеи свисал на мощной цепи серебряный крест, и в левой руке у него был толи посох толи палка Король не успел разглядеть.

-Доброй ночи! – вежливо сказал Шут, подойдя к двери – это ты, Гаррис?

За дверью изумленно помолчали.

- Так это что значит? – голос из-за двери изменился до неузнаваемости – это значит благородный сэр Охотник?

- Да, Гаррис, это я- немного печальным голосом подтвердил Шут, который вдруг оказался и не Шут вовсе, а какой-то непонятный «Охотник», да еще и «благородный сэр».

- А у нас трепались, что вы в отставке – почтительно сказали из-за двери.

- Пришлось прервать – еще более печальным тоном сказл Шут.

- И теперь вы тут все жечь будете с четырех углов? И никому не уйти? – обреченно спросил Гаррис

- В принципе да, сам знаешь, порядок есть порядок – Шут казалось сам был не рад предстоящему.

- А может я пойду, пока вы не начали? – с надеждой спросил Гаррис.

- Конечно иди, к тебе вопросов нет, ты человек подневольный, согласился Шут.

Дверь немедленно распахнулась и стражник, отбрасывая на ходу алебарду и шлем промчался мимо них в ночь.

Король и Шут вошли в дверь. За дверью на небольшой площади, вымощенной камнем, к парадным воротам замка вела широкая лестница, по краям лестницы горели факелы, освещая путь.

Шут не успел сказать Королю, куда им идти, как во двор ворвался отставший сэр Алекс, он задержался, застегивая доспехи и обнажая меч и ему не терпелось наверстать упущенное, совершив подвиг посредством штурма замка. Тот факт, что они уже в замке не смущал сэра Алекса, его вообще не смущали подобные мелочи.

- Эй вы! – зычным голосом прокричал сэр Алекс, утвердившись в центре площади – немедленно выходите на смертный бой!

Через пару минут на его зов откликнулось полтора десятка разнообразно вооруженных рослых стражников. Они появились из парадных ворот и, гремя доспехами, спустились по лестнице, окружая сэра Алекса.

Сэр Алекс стал озираться, не испуганно, а тактически обоснованно.

- Ничего страшного! Я разберусь! Их не так уж и много! – оглянувшись на Короля и Шута бодро прокричал сэр Алекс, и это вообще почти не походило на крик о помощи.

Стражники проследили взгляд сэра Алекса и заметили Шута.

Они посмотрели на Шута. Шут посмотрел на них. Он слегка пожал плечами, словно извиняясь за неуместную выходку сэра Алекса.

Стражники переглянулись и не говоря ни слова, организованной цепью направились к выходу из ворот замка.

Последний, проходя мимо Шута слегка поклонился и просипел через забрало шлема – прощения просим, благородный сэр Охотник, Гаррис был на воротах, недотепа. Не предупредил, что это вы, доброй ночи!

- Доброй ночи! – ответил Шут уже в исчезающую латную спину.

- Ну что, пойдемте – показал он на парадную дверь, не обращая внимания на взгляды Короля и сэра Алекса.

Они какое-то время шли по темным мрачным коридорам, поднимаясь с этажа на этаж, пока не остановились перед высокими двустворчатыми дверями с табличкой «Без стука не входить! Ведутся опыты!»

Шут не стал стучать и распахнул обе створки двери.

За дверями обнаружилась зала средних размеров комната. В центре комнаты стоял массивный стол, заваленный папирусами, колбами, толстыми фолиантами и тарелками с засохшей едой.

В глубине виднелось что-то вроде алькова с огромной кроватью под балдахином максимально пошлого красного бархата.

Слева от стола в кресле с высокой спинкой сидела Принцесса.

Она не обратила внимания на вошедших, взгляд ее неотрывно следил за пухлым мужчиной средних лет, среднего возраста и со среднего размера лысиной на средней голове, вокруг лысины темнели редкие волоски, выдающие себя за прическу.

Мужчина был затянут в облегающий каждую складку его тела черный шелковый камзол и такого же цвета плащ. Он стоял по другую сторону стола и сосредоточенно наблюдал, за колбой, стоящей на горящей спиртовке. В колбе закипало и клубилось что-то фиолетово-розовое.

- А мы вовремя! – громко сказал Шут, обращаясь к Королю – у него уже почти вскипело.

Мужчина вздрогнул, обернулся и попятился от Шута, принимая при этом подобие угрожающей позы.

- Как вы посмели проникнуть в мой замок! – немного более высоким чем нужно для грозного хозяина голосом вскричал он.

- Через дверь – спокойно ответил Шут – привет, Ромуальд.

- Стража! Стража! – Ромуальд, а это разумеется был он, с надеждой посмотрел на дверь за спинами вошедших.

Шут огорченно покачал головой.

- Все как всегда! – завопил Ромуальд уже не скрывая нотки истерики в голосе – увидели тебя и разбежались, надеюсь теперь ты доволен!

- Я ведь тебя предупреждал – веско сказал Шут

- Ну, предупреждал – Ромуальд вдруг сник.

- Я говорил, чтобы ты опыты свои на рыбках ставил? – продолжил Шут

- Ну, говорил – Ромуальд сник еще больше

- Я говорил, что еще раз девицу похитишь, и все тут загорится с четырех сторон?- тон Шута стал вкрадчивым и таким любезным, что Король и сэр Алекс невольно поежились.

- Ты ушел в отставку- начал канючить Ромуальд – сам сказал, что хочешь мирной жизни, что завязал с охотой, а раз тебя нет, я не удержался, я слабый человек с кучей детских травм и комплексов!

- А я есть – подвел итог Шут.

Он вытащил что-то из кармана и бросил на пол в сторону Принцессы.

Яркая вспышка на миг ослепила всех, кто не успел зажмуриться.

- Папа? – Принцесса озиралась по сторонам – А ты что здесь? Где мы? И где ярмарка? Сэр Алекс это ты? А почему Шут так странно выглядит?

- Вопросы потом- решительно сказал Шут – сэр Алекс, берите Принцессу, Короля и идите в карету, я тут задержусь ненадолго.

- До свидания! – вежливо сказала Принцесса Ромуальду.

Король и сэр Алекс вышли не прощаясь.

Они садились в карету, когда верхние этажи замка озарились медленно расползавшимся оранжевым заревом.

Шут появился через несколько минут. Он легко запрыгнул в карету и уселся напротив Короля и Принцессы.

Карета покатилась прочь от постепенно разгорающегося замка.

- А он что сгорел? – осторожно спросил Король

- Кто? – не понял Шут

- Ну этот, Ромуальд, который колдун – Король сделал неопределенный жест рукой.

- Нет конечно, я его на улицу вывел, это замок горит – Шут завозился, стягивая через голову балахон.

- Скажи пожалуйста, Шут – осторожно начал Король – а ты вообще кто?

- Что значит, кто? - вдруг закричала Принцесса – что вообще происходит? Откуда и куда мы едем? И почему вы с Шутом здесь? Мы же с сэром Алексом были на ярмарке!

- Происходит то, что тебя похитил широко известный в узких кругах ужасный колдун Ромуальд – Шут начал запихивать свой балахон в мешок – сэра Алекса опоили зельем, тебя околдовали магией и увезли в этот замок, но Король и сэр Алекс тебя спасли. Совершенно героическим образом.

- Правда?- Принцесса потерла лоб – ничего не помню вообще – спасибо вам папа и сэр Алекс!

- Ну а все же? – Король пристально смотрел на Шута – вообще-то, мог бы и рассказать по-дружески.

- Ну если только по-дружески, то вы с сэром Алексом настоящие герои! – твердо сказал Шут – уж ты мне поверь, справиться с таким как этот Ромуальд не каждый смог бы, это я тебе точно говорю, и я как королевский Шут сразу же по приезду начну складывать об этом подвиге сагу, а может быть даже и былину! – он замолчал и посмотрел на Короля незнакомым острым и жестким взглядом – я ведь еще королевский Шут, правда?

Король согласно закивал.

- Отлично! – весело подытожил Шут – так и сделаем, а давайте сейчас по дороге домой на ярмарку заедем? – он посмотрел на удивленных Короля и Принцессу – вы же так ничего и не купили, а праздник на носу!

И тогда Леша все-таки позвонил хозяйке квартиры.

Четыре дня — так четыре. А что ему оставалось?

Хотя кое-что, пожалуй, все-таки оставалось… Пока директор филиала опять не начал спрашивать про шумных соседей.

Глупо, конечно. Даже хуже, чем глупо. Но вдруг поможет? Ведь именно после этого тогда впервые наступила тишина?

Леша неуверенно вытащил из кухонного ящика нож. Примерился и, поморщившись, резанул подушечку пальца.

***

Кристина приехала, как и обещала, на четвертый день. Она сидела в кресле напротив, придерживая чашку с кофе — снова в одном из своих элегантных деловых костюмов, похожая на этакую деловую Барби — и смотрела на Лешу с доброжелательной улыбкой.

— Расскажите, пожалуйста, что случилось и чем я могу вам помочь?

И Леша рассказал. Для начала — «нормальную» версию. Мигает свет, какие-то посторонние звуки в коридоре, оттенок лампочки, опять же, странный стал. Наверно, в доме неполадки с проводкой, может быть, вентиляцией и чем-то еще. Может, стоит вызвать электриков и службу СЭС. Если Кристине некогда, он отпросится с работы и сам этим займется, если она не против…

Кристина покачала головой.

— Алексей, электрики тут не помогут.

— Ну, не электрики, я не знаю, кто они там? Ремонтники?

— И они тоже.

Леша ушам своим не поверил, так сильно изменился на этих словах ее голос. Да и сама хозяйка из уверенной деловой Барби прямо на глазах превратилась в перепуганную растерянную девчонку.

— Кажется, я вас не совсем понимаю. Точнее, совсем не понимаю. Вы не могли бы объяснить?

Порез на пальце запульсировал. Все ты понимаешь, только признаваться не хочешь даже самому себе.

Кристина встряхнула головой, откинула со лба медовую прядь. Вымученно улыбнулась.

— Ладно. Я попробую. Знаете, я ожидала вашего звонка намного раньше. Предыдущие жильцы начинали звонить дня через два-три. А затем съезжали. Даже удивительно, что вы так долго продержались…

— Вот как…

То-то она тогда сбежала сразу же после подписания договора, как вспугнутая ящерка — вжух, и все, только дверь хлопнула.

— Да, знаю, с моей стороны было нечестно скрывать от вас… Да еще требовать залог с условием длительного проживания… Но вы не похожи на мнительного человека, вы такой… Спокойный, уверенный. Я подумала — вдруг все будет нормально? Вдруг у вас получится? Да и что я могла сказать?

— Правду, например? Что у вас тут, если это не проводка и не мыши?

— Какие мыши, какая проводка! — усмехнулась Кристина. — Я этот ремонт делала совсем недавно. Тоже надеялась, что после него все наладится…

— Да объясните вы мне наконец нормально, в чем дело-то? — Леша и сам уже изрядно нервничал.

Хозяйка поставила чашку на стол, едва не расплескав кофе. Зябко сунула руки в тонкие рукава.

— Эта квартира мне досталась от тетки, папиной сестры. Она была… немного странная, но в целом славная. Последние годы, правда, странностей становилось все больше, мы думали, она… ну… не совсем здорова. Какие-то видения, какие-то знаки, какие-то голоса. За месяц до смерти она сказала, что хочет поговорить со мной наедине. Хотя мне тогда и в голову не приходило, что ей так мало осталось… В тот день она сказала, что квартиру эту оставит мне. Просила ее беречь и — слушайте! — вернуть ей покой. Конечно, я тогда не поняла ни слова. Подумала, что тетушка опять не в себе и городит всякие небылицы, которые ей мерещатся. А потом она умерла — тут же, в этой самой квартире, и… И стало ясно, что она имела в виду.

Кристина всхлипнула и быстро провела рукой по лицу, как будто пытаясь стереть с него страх.

— И что же? — недоверчиво спросил Леша, сохраняя почти прокурорский вид. Теперь они как будто поменялись местами: уже ему предстояло выслушивать дикую и неправдоподобную историю. Еще более неправдоподобную, чем та, которую собирался рассказать он сам.

— Вы же сами все слышали… И бьющееся стекло, и вздохи, и вещи оказываются не там и не тогда, и вообще… Ах да, лампочки. Вы сказали — они поменяли оттенок? Это еще что…

Девушка вытащила из сумки маленький — как раз на девичью ладонь — стеклянный шарик на деревянной подставке. От подставки тянулся обычный провод с выключателем.

— Вот, специально прихватила, вам показать. Я ведь сразу поняла, почему вы просите приехать… Это ночник. Одно время такие были в моде, их все покупали, дарили… Теперь смотрите.

Кристина подошла к ближайшей розетке и воткнула в нее вилку провода. Шарик наполнился кроваво-красным светом, внутри обозначились то ли трещины, то ли прожилки.

— Довольно… необычный цвет для ночника, — заметил Леша, неприязненно косясь на шарик.

Кристина несколько секунд смотрела на него молча. Наконец улыбнулась — опять той вымученной улыбкой.

— Конечно. Только на самом деле этот ночник светится желтым. И во всех других местах он желтый, понимаете?

Это было уже чересчур. Леша хмуро покачал головой.

— Так не бывает. Этого не может быть.

— Не верите? Идемте, я вам покажу. Идемте, идемте!

Кристина сорвалась с места, сунула шарик обратно в сумку и чуть не волоком потащила обалдевшего Алексея из квартиры.

— Куда?

— Да куда угодно. В ближайший магазин. Там наверняка есть розетки.

Первая розетка нашлась в гастрономе, возле контрольных весов и овоскопа. Леша недоверчиво смотрел, как Кристина втыкает шнур — и маленький прозрачный шарик вспыхивает теплым желтым солнышком.

Затем была кофейня, потом отделение банка, потом, кажется, столовая… На четвертой попытке Алексей сдался и повел Кристину обратно в квартиру. Ночник снова наполнился неприятной красноватой дымкой.

Леша вспомнил капли крови на порезанном пальце. Теперь он все-таки решился рассказать хозяйке, после каких действий в квартире наступает спокойствие, хоть и ненадолго. Пускай думает, что с этим делать — а с него хватит. Одно дело — позвать электрика, и совсем другое — разбираться с потусторонней чертовщиной, полученной по наследству. Пусть сама наследница и разбирается. И залог пусть вернет, хотя бы половину.

Наверно, можно жить и без бойлера. И без кондиционера. Или на первом этаже. Ну живут же как-то люди, и ничего.

Но пока неудачливый арендатор подыскивал слова, чтобы сообщить о своих намерениях, Кристина вдруг разрыдалась в голос.

Леша подавился еще не сказанной фразой.

— Пожалуйста… Пожалуйста, помогите! — всхлипнула бывшая Барби, умоляюще глядя ему в глаза . — Я сама не справлюсь. Я боюсь. Очень боюсь!

— Я, знаете ли, экзорцизмом не увлекаюсь. Здесь наверняка есть какие-то… э-э… специалисты, скажем так. Более сведущие в этом вопросе. Вы не пробовали обратиться к ним?

Кристина оскорбленно сверкнула глазами.

— Издеваетесь, да? Что ж, понимаю. Конечно, вы можете посмеяться надо мной и отправить хоть к мошенникам всех мастей, хоть и вовсе к психиатру. Только ведь вы сами тоже не забудете. Хотя бы вот поэтому… — она осторожно коснулась пальцем свежего Лешиного пореза. — В глубине души вы ведь понимаете, что это не смешно.

— Я вовсе не имел в виду над вами смеяться. Просто не понимаю, чем могу помочь.

— Это не так уж важно. Главное — хотите ли вы помочь? — Кристина взяла себя в руки, голос снова звучал сдержанно и рассудительно, за что Леша был ей бесконечно благодарен.

— Почему вы считаете, что главное именно это?

— Потому что вам удалось продержаться несравнимо дольше, чем всем остальным. Я сама, например, сбежала через неделю, думала — с ума сойду. А вы пробуете как-то с этим совладать, и у вас получается. Значит, именно вы — тот, кто действительно может помочь. Если захочет.

Кристина выжидательно смотрела ему в глаза. Она больше не упрашивала, не пыталась давить на жалость, просто ожидала его решения в ответ на свои аргументы — и такое поведение действовало на него сильнее любых слез и уговоров. Он не смог отказаться.

— У вас хотя бы есть какой-то план? Или предположения? Может быть, ваша несчастная тетушка оставила какие-нибудь указания?

***

Ни на каких «сведущих специалистов» рассчитывать, конечно, не приходилось. Как их искать? Не будешь же писать в поисковой строке «изгнание нечисти из квартиры»! То есть желающих наверняка найдется море, да толку с них…

Тут уж если только знаешь кого-то. Но таких знакомств у Леши, разумеется, не было даже в родном городе, не то что в чужом.

— Ну… Если вы так уж хотите, то можно Варвару спросить. Она на рынке свой павильончик держит, — нехотя призналась Кристина. — Хотя я ее боюсь.

— Какая еще Варвара?

— Да не знаю я. Так, слышала пару раз в разговорах, мол, есть такая, на рынке всякой всячиной торгует и гадает желающим. Но кто ж ее знает, на самом деле. Скорее всего, просто аферистка…

— Скорее всего, — кивнул Алексей.

Рынок найти было нетрудно, да и загадочную Варвару тоже. Гораздо труднее было решить, что делать дальше.

Леша растерянно оглядел павильончик. Первым привлекал внимание запах: не слишком сильный, довольно приятный, но явно не парфюмерный. Сам павильончик переливался, как ларец с сокровищами в детских мультфильмах. На многочисленных полках в идеальном порядке были расставлены высокие подсвечники, стеклянные чаши, колоды карт, блестящие камни, свечи, монеты, книги в пестрых обложках и множество каких-то вещей, назначения которых Леша не знал.

— Что же вас ко мне привело, молодой человек?

Варвара оказалась немолодой дамой — не теткой, а именно дамой, с чуть насмешливой улыбкой и холеными пальцами. Она неторопливо поправляла на прилавке кристаллы аметиста.

— А чем это у вас так пахнет? — невпопад ответил Леша.

— Ароматическая палочка. Вон, в уголке на подоконнике, — невозмутимо отозвалась Варвара.

Ага, точно. Лера такие покупала, но ее палочки пахли очень сильно и от них начинала болеть голова — кстати, еще один повод для вечных размолвок.

— Так что же вы хотели тут найти?

Под потолком покачивалась нарядная стеклянная подвеска, рассеивая брызги солнечных зайчиков. Такая простая вещица, а какие причудливые узоры света получаются!

Леша вздохнул и, чувствуя себя последним идиотом, кое-как пересказал все происходящее в съемной квартире, включая эксперименты с порезанным пальцем.

Он бы не сильно удивился, если бы Варвара выложила перед ним с десяток амулетов, книг, свечек и предложила все это купить немедленно и со скидкой. Чего еще ожидать в таком месте!

Но хозяйка павильона покачала головой и сказала:

— Мой вам совет: уезжайте.

— Как это уезжать? — поразился Леша. — Вы правда верите, что там… эээ… что-то настолько страшное и потустороннее? Но это же ерунда какая-то!

— А вы сами, конечно, не верите, — улыбнулась Варвара. — И поэтому вы пришли ко мне. Понимаю: те, кто действительно верит, не ищут у меня доказательств. Но вот что я вам скажу: совершенно не важно, верите вы в живущее там или нет. Вы ведете себя так, как будто оно там есть. А значит — оно там есть. Потому я советую вам: уезжайте.

***

Кристина добросовестно пересказала все, что помнила из не слишком связных тетушкиных речей. И Леша послушно плел какие-то венки и окунал их ночью в городскую речку, а затем развешивал по углам; сжигал бумажки с заговорами и иногда всерьез задумывался, не сошел ли он уже с ума. Квартира то утихала — вроде как в ответ на очередной ритуал, то снова принималась его изводить — и после бессонной ночи Алексей тащился в офис, наблюдал косые взгляды коллег, из последних сил сосредотачивался на работе, чтобы не накосячить по-настоящему. Время от времени он ловил себя на неправильно выставленных суммах в договоре или перепутанных датах, но, по счастью, сам успевал исправлять свои ошибки. Пока что — успевал.

***

В офисе царила полупраздничная и слегка ленивая атмосфера. Пятница, и погода хорошая… Леша раздумывал, сходить ли пообедать сейчас или все-таки чуть попозже, когда к нему забежала Олеся.

Олеся работала главным бухгалтером, хотя на первый взгляд казалась совсем не похожей на типичного главбуха: милая, улыбчивая, довольно молодая женщина. Но впечатление было обманчивым. Леша не понаслышке знал, насколько Олеся на самом деле цепкая, дотошная и въедливая. Мышь мимо не проскочит.

— Алексей! Вы вчера на склад ездили?

— Ездил. Вечером.

— А папку с документами оттуда забрали? Желтую такую?

— Забрал, да.

— И где она?

— Дома осталась, — смиренно признался Леша. Действительно, вчера завсклада ему лично в руки отдал эту папку. И утром он, конечно же, про нее напрочь забыл. — Можно я вам в понедельник ее привезу?

— Алексей! Ну честное слово, что за… школьное ребячество! Взрослый человек ведь! Езжайте-ка вот прямо сейчас и привозите. В понедельник опять забудете, после выходных. А сегодня все равно никакой работы до вечера уже не будет.

— Почему?

Олеся посмотрела на него подозрительно.

— Ну какая работа перед корпоративом? Только не говорите, что вы забыли и про корпоратив тоже!

Ах да. Точно. Нет, про корпоратив в честь юбилея фирмы Леша помнил, конечно. Про него захочешь — не забудешь, по всему филиалу о нем вспоминают каждые полчаса, особенно дамы. Он только забыл, что пятница, на которую этот самый корпоратив запланирован, уже сегодня.

Понятно, Олеся хочет поскорее разобраться с делами, отправить все свои отчеты и спокойно красить ногти и подводить реснички — или что там принято делать в таких случаях? И не отстанет теперь.

В конце концов она права: до дома недалеко, срочных дел нет. Отчего бы не сбегать за папкой?

Леша, не разуваясь, сделал несколько шагов и замер, прислушиваясь: в конце коридора ему почудился какой-то шорох. Опять начинается? А, ладно, черт с ним. Некогда. Где там эта папка? В спальне нет, на кухне тоже нет. Куда он мог ее сунуть? Вспомнил! На тумбочку положил в коридоре, специально — ха-ха! — чтобы не забыть. Тумбочка тут стояла почему-то не у входа, а ближе к дальнему торцу коридора. Алексей то и дело натыкался на нее, выходя из спальни, но по закону подлости научился ее игнорировать именно тогда, когда не стоило бы.

Леша устремился к тумбочке, но в спешке споткнулся о злосчастный робот-пылесос, непонятно откуда взявшийся прямо под ногами. Да так неудачно споткнулся, что полетел вперед и рухнул всем весом прямо на стену в торце коридора, отделанную панелью под дерево. На ту самую стену, за которой ему послышался шорох несколько минут назад. Хотя никакого шороха оттуда слышаться не могло, потому что это была капитальная стена между его квартирой и соседней, в которой вроде бы никто не жил.

Капитальная стена чуть-чуть подалась под его плечом, и в панели — или под ней? — что-то хрустнуло.

Леша поднялся, потер саднящее плечо — больно, зараза! В недоумении присмотрелся к зазору между панелями. Толкнул еще раз: в стене чувствовался явный люфт. А значит, никакая это не стена, это дверь. А если дверь — ее можно попробовать открыть. Нет, не «можно попробовать», ее просто необходимо открыть, в этом Леша был уверен. Дверь, которую так хитро и тщательно замаскировали, заслуживает самого пристального внимания. Тем более, если она обнаруживается в квартире, где творится всякая чертовщина. Такая дверь явно ведет не в какую-нибудь вульгарную бабушкину кладовку с поеденной молью шубой…

Алексей развернулся другим плечом и навалился еще раз. И еще. И чуть не упал еще раз: с той стороны что-то звякнуло, и фальшивая стена послушно подалась вперед.

В самом деле — дверь. Открывшаяся ровнехонько по стыкам панелей.

Леша шагнул в узкий, тесный переход. С той стороны дверь выглядела обычной, без всякой специальной отделки. Простенькая ручка и такой же простенький замок-задвижка, уступивший Лешиному натиску. Скорее всего потому, что изначально был задвинут не до конца. С чего бы такая небрежность?

Алексей вышел из темного предбанника и оказался в небольшой комнате. Должно быть, это та самая соседская квартира, в которой якобы никто не живет. Только заброшенной она не выглядела. Повсюду какие-то провода и мигающие лапочки. На столе стоял закрытый ноутбук, рядом — чашка с остатками кофе, заколка для волос, еще какие-то мелочи. На спинку большого уютного кресла наброшена вязаная кофта.

Леша остановился и замер, не веря своим глазам. Кофта была слишком знакомой.

— Лера?! — прошептал он сипло.

Быть не может. Но кофта точно Лерина: яркая, напоминающая лоскутное одеяло, увешанная разноцветными значками. И легкий аромат духов, еле заметный, но все же узнаваемый…

Леша подошел к столу, открыл ноутбук. Щелкнул по клавишам: ноут даже не был выключен. На экране висело свернутое окошко. Алексей развернул его — и обомлел, увидев картинку с видеокамеры, снимающей его собственную квартиру. Ну, не собственную, конечно. Кристинину. Доставшуюся ей по наследству от тетки… Вместе с мистическими тайнами… Ну надо же быть таким идиотом!

Самым удивительным оказалось то, что Леша даже вспомнил про Олесину папку. Собственно, если бы не эта самая папка, он бы не пришел в квартиру в совершенно неурочное время, не налетел бы в суете на пылесос, и Лера бы не запаниковала и закрыла бы задвижку до конца… И кто знает, чем бы (и когда?) это все кончилось. Достроив логическую цепочку, Леша приложил к папке большую белую розу.

Кристина явилась мгновенно. По правде сказать, Алексей не думал, что ей вообще хватит храбрости приехать после его звонка. Может, она еще надеялась что-то наплести, как-то его опять заморочить. Но, к счастью, с первого же взгляда на своего бывшего арендатора поняла, что этого делать не стоит. Леша орал так, что эти треклятые панели чуть не сыпались со стен. Панели, за которыми так удобно было прятать «умные» колонки, вздыхающие по таймеру или по команде. И свет так легко включается и выключается через сеть… А вот лампочки красноватого оттенка уже пришлось вставлять вручную. И по чуть-чуть двигать мебель, и переставлять тапки…

Ошибся Леша, когда решил, что замаскированная дверь не может вести в кладовку. Именно в кладовку она изначально и вела. Только потом, когда тетка оставила Кристине махонькую однушку за стенкой от отцовской квартиры, решено было сделать проход и квартиры объединить. Если бы арендатором была та же Олеся, например, и со свойственной ей дотошностью потребовала бы приложить к договору документы на квартиру и план — она бы мигом заметила подвох. Но Леша, конечно, ничего такого просить не стал…

***

— А жаль. Мало ему все-таки досталось, — прищурилась Лера, наблюдая, как Кристина собирает свои вещи и укладывает их в чемодан.

— Ну сама виновата, что спалилась. Даже щеколду нормально не закрыла.

— Ее заело в самый неподходящий момент. Мне уже не до того было, самой бы успеть свалить, пока он меня на лестнице не засек.

— Угу. Хоть бы ноут выключила! И кофта твоя… Впрочем, вообще-то и хорошо, что все закончилось. Мне кажется, мы и так слишком уж… заигрались. Хватит.

Лера посмотрела исподлобья, но ничего не сказала.

— И эти игры, надо сказать, обошлись в приличную сумму. Да еще теперь вот дверь чинить. Ты, кстати, очень удачно не попалась ему на глаза. Я думала — он меня убьет нафиг…

— Он? Убьет? — презрительно поморщилась Лера.

— Ты не слышала, как он орал… Все-таки мы его сильно довели.

— Забавно, что старуха решила нам подыграть, — мстительно улыбнулась Лера. — Я этого не ожидала, мы ведь ее ни о чем не просили.

— Да, странно. Черт ее знает, может, сама поверила. Или просто репутация такая, — пожала плечами Кристина, застегивая чемодан. — Ладно, я домой. Пока.

Наконец-то домой. Если бы кто-нибудь знал, как ей это все уже надоело. Но от Леры разве так просто отвяжешься! Как услышала, что ее ненаглядный переезжает именно сюда, так вцепилась клещом со своим планом мести. Поначалу это казалось даже забавным. Как будто игра. Наблюдать по камерам, придумывать следующий ход… Когда Леша случайно порезался ножом, Кристина тут же предложила это использовать. И ведь сработало! Они тогда на несколько ночей отключили колонки, и вот уже несчастный жилец снова режет палец…

Пробовать свои актерские таланты тоже было интересно.

Но в конце концов у Кристины шевельнулась совесть, а сегодня к ней примешался самый настоящий страх. И это она еще легко отделалась, могло быть хуже. Лерка, конечно, та еще змея: сама же подставила, и осталась в стороне.

Ну и черт с ними со всеми.

Кристина вошла домой, скинула ботинки, прошлась туда-сюда. Дома. Одна. Наконец-то.

Разложить вещи из чемодана — как же надоело тесниться с Леркой в том клоповнике! — налить чаю, устроиться в кресле…

За окном стемнело.

Кристина достала свой любимый ночник в виде стеклянного шарика — сколько пришлось приложить усилий, чтобы найти точно такой же, но с красной подсветкой! Чтобы не перепутать случайно, она заранее пометила его маленькой, но хорошо ощутимой царапинкой на нижней стороне. Теперь тот, поцарапанный, остался у Леры — на память.

Девушка погладила стеклянный шарик и воткнула шнур в розетку.

Золотистое солнышко мигнуло и потускнело. По стеклу медленно поползли волокна красного тумана.

Где-то на кухне раздался звон разбившегося блюдца.