Базы военкоматов хотят обновить с помощью данных нескольких цифровых систем – ФНС, Пенсионного фонда, ЗАГСов и ГАС «Выборы». Пилотный проект запустят в Московской области в скором времени. Об этом сообщил военный комиссар Московской области Алексей Астахов. Эксперты медицинско-правовой компании «ПризываНет» проанализировали и прокомментировали данный эксперимент.

В Московской области по поручению председателя правительства в ближайшее время стартует пилотный проект под руководством министра цифрового развития Максута Шадаева по подключению автоматизированной системы данных о гражданах «Горизонт-МР», которой пользуются военкоматы. «Разрабатывается комплекс мер по подключению «Горизонта-МР» к ГАС «Выборы», где у нас хранится наиболее точная информация, налоговой, пенсионному фонду, ЗАГС, чтобы эта система автоматически вносила все изменения о гражданах, которые включены в систему "Горизонт-МР"»,— сказал Алексей Астахов во время круглого стола в Совете федерации «Цифровая трансформация военных комиссариатов».

Частичная мобилизация в России, которая началась 21 сентября 2022 года, выявила серьезные проблемы во всех военкоматах страны. В ходе мобилизации неоднократно сообщалось о случаях мобилизации людей, которые не подходят под ее условия. Главы регионов сообщали о возвращении некоторых ошибочно мобилизованных. В Государственной Думе Российской Федерации сообщали, что домой вернули около 10 тыс. человек. Президент России В.В. Путин потребовал исправить «все ошибки», допущенные при мобилизации.

Чтобы исправить данную ситуацию и запустить цифровизацию в военкоматах было принято решение провести эксперимент в Московской области. Все военкоматы Подмосковья будут подключены к электронным базам Федеральной налоговой службы, Пенсионного фонда, ЗАГСов и ГАС «Выборы». Об этом заявил военный комиссар Московской области Алексей Астахов в ходе круглого стола в Совете Федерации. Также, по данным РБК, во время круглого стола первый замглавы комитета Совфеда по обороне Владимир Кожин подчеркнул, что сбор данных силами ФНС давно отработан и «налоговая моментально узнает, где вы кофе выпили и расплатились». Военкоматы, по его словам, даже не знают, что у человека родились дети.

В ходе круглого стола сенаторы также отметили, что из-за неактуальных данных в военкоматах были случаи мобилизации людей, которые не попадали под ее критерии. Во время обсуждения присутствовавшие сенаторы, в частности первый заместитель главы комитета верхней палаты по обороне Владимир Кожин, раскритиковали Минобороны за ошибки при проведении частичной мобилизации. Кожин напомнил, что из-за неактуальных сведений о гражданах, имеющихся в распоряжении военкоматов, «чуть ли не президенту приходилось объяснять, кого призывают и кого не призывают». «Мы сейчас говорим о том, что у человека дети родились и вы не знаете об этом... Каменный век!» — сказал сенатор Владимир Кожин в ходе круглого стола.

«Действительно, частичная мобилизация показала определенные бреши в работе военкоматов. Сейчас все структуры и службы будут помогать военкоматам собирать все данные и поддерживать их актуальность. Однако, данных из названных цифровых систем будет явно недостаточно, – заявила Бакуменко Клавдия, руководитель отдела правового сопровождения клиентов компании «ПризываНет». – Для военкоматов одним из важных критериев является состояние здоровья призывника. Безусловно, используя данные из систем ФНС, Пенсионного фонда, ЗАГСов и ГАС «Выборы», сотрудники военкоматов с высокой точностью смогут установить место проживания и место работы гражданина, количество детей и состав семьи. Но самое основное – насколько здоров человек, какие были травмы или какие были обращения в поликлиники и выявлены заболевания, стоит ли гражданин на учетах в диспансерах – является врачебной тайной. Доступ к этим данным военкомат самостоятельно получить может по официальному запросу, но почему-то это не предусмотрели для автоматизации процесса. В связи с этим, считаю, что нужно, во-первых, улучшить материальное и техническое обеспечение военкоматов, чтобы они смогли пользоваться доступами к современным цифровым системам. Во-вторых, реализовать межведомственный обмен данными, соблюдая все законы о персональных данных, врачебной тайне и т.д.».

ПРУФЫ:

https://deadline.media/press-releases/all/?pr=15617

и

https://dzen.ru/media/id/5e907268d92ea74de357de60/voenkomaty...

И ВОПРОС к пикабушникам: как вы считаете, так для чего проводят этот эксперимент? Чтобы просто узнать где находится гражданин или все-таки объективно оценить количество людей, годных для призыва или мобилизации, и повысить эффективность работы военкоматов?

Рассказ 1 Скрипач(семья Абрама Залманзона- Абрам, Анна, Илья, Лев, Миша. Борисов 1941 год)

- Здравствуйте, тётя Ирина.

Женщина вздрагивает, торопливо переходит на другую сторону улицы.

- Передавайте привет Мишеньке, - хохочет ей вслед Ривка.

Ирина Николаевна, бывшая соседка Аксельродов, вжимает голову в плечи, торопливо переступает ногами, переходя почти на бег. Ривка хмыкает, поправляя на кофточке жёлтую звезду, победно обводит взглядом мигом опустевшую улицу.

- Перестань их дразнить, - вздыхает Лида. – Они просто боятся.

- Я тоже боюсь, - фыркает в ответ Ривка. – Но это же не повод трястись, как осиновый лист. Вон та же тётка Ира, сколько она к нам ходила? То сахару попросит, то соли, то яйцо. Половину погреба перетаскала, и всё без возврата. И Мишка этот её толстый. Вечно придёт в лавку, стоит и клянчит карамельки. А теперь что? Вместо благодарности – голову в плечи и бежать?

- Рива, время такое, - Лида с упрёком смотрит на сестру. – Ты же знаешь, что немцы указ выпустили, помнишь? «При встрече с жидом переходить на другую сторону улицы, поклоны запрещаются, обмен вещей также», и за нарушение — расстрел»

- Да помню я! – огрызается Ривка.

- Так если помнишь, чего пристаёшь к людям?

- Обидно мне, Лида! – отзывается сестра. – Столько лет жили вместе. И при царе, и при Советах. Бывало, что по пьянке кто-то обзовёт жидом, или в морду даст. Так и наши в ответ в морду давали. Тот же Бома Кац ни одной драки не пропускал.

- И последнюю тоже не пропустил. Не с тем драться полез.

- Вот и я про это. Столько лет жили вместе. Соседи, друзья. А теперь пришли немцы и всех как подменили. Попрятались, глаза закрыли. А некоторые, как тот же полицай, из-за которого Бому расстреляли. Прямо побежали служить новой власти.

- Не все поменялись. Не все, Ривка. Ты про Марию и Зину Рольбиных слышала? Как нас в гетто собирали, они пропали и не видно их совсем. Кто-то же их прячет, кто-то спасает. А где Шахраи, Люся Бейнинсон? Тоже ведь в подвале у кого-то.

- Или в овраге, - зло бросила в ответ Рива. – Под листвой лежат.

- Ты слышала, что в лесу отряд собирается? -пропустила её слова мимо ушей Лида. - Остатки разбитых частей, кто-то из местных парней. Хотят с немцами воевать. Вот бы и нам к ним, а, Ривка?

- Навоюют они. Оружия нет, жрать нечего, зима на носу. Посидят, замёрзнут и выйдут, лапки вверх.

- Дура ты, Ривка, - не выдержала Лида. – Ну как с тобой разговаривать!

- Сама ты дура! – не осталась в долгу сестра. Вроде старшая, а рассуждаешь, как дитё горькое. Вон, дом тёти Нюры. Давай, стучи.

***

- Вы что, совсем дуры? Так и топали по улице в лапсердаках с этим украшением? – тётка кивает на жёлтые звёзды, пришитые к плечам сестёр.

- Тёть Нюра, мы сегодня с разрешением. Вон, у Хацкеля бумагу выпросили, - Ривка в подтверждение своих слов тянет из кармана смятый клочок.

- Засунь его себе… обратно, - зло говорит тётя Нюра. – Бумажка бумажкой, а ходить надо осторожнее. Ничему вас жизнь не учит!

- Но у нас же разрешение?

- Вы Хаю Гликман помните? Басю Тавгер? Риву Райнес? Девки молодые были, смешливые. Вроде вас. Тоже всё хохотали. Где они теперь хохочут?

- Мы поняли, тётя Нюра, - опустила глаза Ривка.

- То-то же! Идёте в город – тише воды, ниже травы. Головы упустили, лица спрятали. Увидели патруль или полицая, хоронитесь в переулок. А они лаются на всю улицу, так что соседям слышно. И на себя беду накличете, и на меня.

Тётя Нюра, подруга Гинды, матери Ривки и Лиды, аккуратно укладывает в корзинку несколько узелков.

- Так, что достала – то даю. Вот здесь – пшена немного, пусть мать кашу сварит. Масло отдельно кладу, глядите, чтоб не растаяло. Яйцо только одно, не раздавите, косолапые! Немчура дюже до яиц охоча. Прямо не достать нынче. Вчера к церкви ходила, так сама видела. Сидит солдат на паперти, у него целая шапка яиц сырых. Десятка два, не меньше. Так он чего удумал. Тюкнет яйцо о карабин, выпьет, скорлупу под ноги бросит. И сидит, лыбу давит. Снова тюкнет и сёрбает так шумно, на всю площадь: «С-с-с-с». Тьфу, паразит! А в десяти шагах пацанята стоят. Мишка Свойский и Казимир, сын учителя Болеслава. Смотрят на этого солдата голодными глазами. У Свойских на прошлой неделе полицаи корову со двора увели, так им там совсем жрать нечего. А учитель и при советах не богат был, а теперь вообще непонятно чем питается. Ребятишки есть хотят, а солдат это видит и понимает. Поэтому жрёт напоказ. Двойное удовольствие ему, чтоб его глисты задавили!

- Тётя Нюра, нам бы лекарств каких, - просит Лида. – У отца с сердцем нехорошо.

- У меня тоже с сердцем нехорошо, на всё это глядеть! – ворчит тётка Нюра. – Где я им лекарств достану? Залманзон свою аптеку закрыл, во всём городе даже йода не достать. Попробую в больнице выпросить. Молоко туда ношу медсестричке одной. Но не обещаю!

- Что бы мы без вас делали, тётя Нюра. Мать велела в ноги поклониться.

- Идите уже, клуши. Не дай Бог кто увидит у меня. Осторожнее там!

Тётка Нюра утирает глаз краешком платка, неуклюже чмокает в макушку Ривку, торопливо, неловко крестит обеих сложенными щепотью пальцами.

- А-а, чего это я. Ну да ладно, лишним не будет. Топайте уже.

- Спасибо, тётя Нюра.

Сёстры выскакивают за дверь, слыша за спиной старательно заглушаемые рыдания.

***

До гетто пробираются перебежками. Бумага-бумагой, но теперь у них в руках драгоценная добыча – корзинка с узелками. Хлеб, пшено, масло. Несколько дней жизни для семьи Аксельродов. Потому страшно, чтоб встречный полицай не отобрал эту корзинку, эту жизнь. Отцу Нохиму за целый день тяжёлой работы немцы дают крошечный кусочек хлеба, сто пятьдесят грамм. На неработающих сестёр и мать достаётся и того меньше. Если бы не их вылазки в город, давно бы ноги таскали. Ещё бы лекарств достать.

Рива первой замечает в сумерках размашисто шагающую фигуру с карабином на плече. Сёстры юркают в крапиву, за чьим-то палисадником, таятся. Полицай проходит мимо, пошатываясь. От него за версту несёт самогоном, табаком, дёгтем, которым он очевидно смазывает сапоги. Новый хозяин жизни идёт широко, никого не боясь, вольный забрать то, что пожелает, сделать то, что пожелает с каждым встречным. Особенно если у этого встречного нашитые на одежде жёлтые звёзды. И люди в домах крестятся, когда он проходит мимо.

В гетто пустынно, тихо. На улицах никого нет. Все спрятались по домам, набились, как сельди в бочке. По 5-6 семей в одном доме. Слышно тяжёлое дыхание уставших за ночь мужчин, детский плач. Чувствуется запах. Бани не было уже несколько недель. Отовсюду слышен кашель, стоны больных. В гетто тиф, пневмония. В гетто голод.

Сёстры становятся ещё осторожнее. Встречные могут звериным чутьём оголодавшего человека, распознать, что у них в корзинке. Броситься, отобрать, разломать корзинку с жалкими, но такими драгоценными крохами. И что тогда принести домой?

Плачут дети, но сёстры проходят мимо плачущих, хоть сердца их сжимаются от жалости. Дома мать, голодный отец. Да и сами они с тура съели только по прозрачному ломтику хлеба. А значит – прочь, прочь. Домой!

На робкий стук открывает мать Гинда.

- Вернулись.

Порывисто обнимает сначала младшую Ривку, потом Лиду.

- Я все глаза проглядела.

- Тише, мама. Тише. Тётя Нюра привет передаёт. И вот, - Лида тычет матери в руки корзинкой.

- Храни Бог тётю Нюру, - шепчет Гинда. – Храни их всех Бог.

Утром Аксельроды пируют. Делят на четверых сваренное вкрутую яйцо, огромную луковицу. Каждому достается по несколько ложек пшённой каши. А ещё хлеб. Роскошное пиршество, на зависть соседям.

- Ну, будем жить! – Нохим поднимается из-за стола, перед этим аккуратно собирает и стряхивает в рот крошки, упавшие на штанины. – Пора мне.

Идёт на улицу, где уже собирается его бригада. Третий день они чистят уличные туалет, поэтому запах от отца тяжёлый. Но Ривка с Лидой улыбаются ему, охотно подставляют щёки, когда отец наклоняется их поцеловать.

А через час сёстры уже у забора со стороны Слободки. Там заветная доска, заранее выбитая и поставленная на место. Лида упирается плечом, сдвигает её, лезет первая в образовавшуюся щель, Рива следом. Невдалеке проходит полицай, сёстры привычно падают в траву, утыкаются носом в самую землю.

- Ушёл?

- Вроде ушёл.

Ривка не выдерживает, поднимается. Отряхивает испачканную землёй юбку.

- Пошли и мы, трусиха.

- Сама ты трусиха.

Лида тоже поднимается, внимательно осматривает одежду.

- К Фроловым пойдём, молока попросим?

- Ага. А по дороге к Фросе Гренко. У них на огороде картошка хорошо уродилась. Дадут несколько штук, не пожадничают.

И сёстры Аксельрод перебежками движутся вдоль улицы. За новыми крохами жизни.

***

В октябре стало совсем плохо. Похолодало, а в гетто не было тёплой одежды. Всё, что успели взять с собой при переселении, забрали полицаи. Печи в домах нечем было топить. Уже сгорела каждая щепочка, каждый клочок бумаги, каждая соломинка. Согревались, плотно прижавшись друг к другу. Каждую ночь болезни уносили всё новые жизни.

Рива и Лида стали уходить из гетто на два-три дня. Это было опасно, если бы в дом пришла проверка со списком жителей, то родителям не поздоровилось бы. Но другого выхода не было. В городе стремительно кончалась еда. Даже ушлая и хлебосольная тётя Нюра могла достать едва ли горсточку пшена или несколько картофелин. Сестры уходили в деревни, за черту города, просили еду у сельчан. Те делились неохотно, чаще прогоняли. Сёстры не обижались. В деревенских домах хныкали голодные дети. Каждый старался выжить и сохранить семью.

19-го октября им повезло. Обойдя соседние деревни, Аксельроды набрали полкорзинки добычи. Картофелины, лук, две порченые полевыми мышами репки. Настоящее сокровище. В город вошли уже затемно, поэтому решили переночевать у тётки Нюры. В темноте идти по городу было очень опасно.

- Обовшивели все, - ворчала тётка Нюра, перебирая сальные Ривкины космы. Мыла бы достать, а лучше постичь вас наголо.

- Нет уж, - Ривка гордо тряхнула головой и её красивые волосы рассыпались по плечам. - Пусть лучше вшивые, но стричь не дам.

- Перед кем форсить будешь? С кем женихаться? Вы там все голодранцы.

- Вот перед голодранцами форсить и буду, - хихикнула Рива.

- Пейте чай, вот вам по куску хлеба. И спать ложитесь. Находились небось.

- Находились, - согласилась Лида. – Ног не чувствуем.

- Я вам возле печки постелила, - сказала тётка. – И не трясите тут мне вшей. Своих полно.

- Они подружатся с нашими, - хихикнула Ривка.- У них детки будут. Суп сварите. Наваристый.

- Тьфу, гадость какая! – плюнула тётка Нюра. – Тебе лишь бы глупости нести. Ешьте и ложитесь спать.

***

Посреди ночи их разбудил рев грузовиков. Колонна шла по улице. Ревущие чудовища с огненными глазами сотрясали стену один за одним. И посуда звякала в шкафах. И дети прятались под кровати.

- Что там? Солдаты? – всполошилась Лида. – Облава?

- Одевайтесь, - выскочила из своей комнаты тётя Нюра. – Будьте готовы. Я сейчас узнаю, что там творится. Кроме меня никому не открывать, сидите тихо, как мышки.

Тётка накинула на голову платок, вышла за дверь.

- Лида, что это? Чего они шумят? – Ривка прижалась к сестре, и та обняла её.

- Может это советские наступают, - зашептала она на ухо Ривке. – Сейчас соберутся, как ударят, и немцы побегут. И полицаи следом. И мы снова будем жить дома. И вшей всех у тебя повыведем, и Мойша Бердич больше не будет над тобой смеяться.

- Если будет смеяться – получит в лоб, - пообещала Ривка, зарываясь Лиде под руку.

Лида вспомнила, как Ривка была маленькая и, увидев страшный сон или просто испугавшись тени от занавески, приползала вот так, под одеяло к сестре. И хныкала, и просила спрятать её от ночных кошмаров. А потом засыпала, успокоенная её близостью. И, пакостница какая, разбрасывала по всей постели свои костлявые руки-ноги, ещё одеяло на себя наматывала. А один раз вообще надула сестре под бок из благодарности.

Лида улыбнулась, погладила Ривку по голове.

Стукнула дверь.

- Что там, тётя Нюра?

- Ой, горе-то, - тётка без сил рухнула на скамеечку у самого порога.

- Что там?

- Ложитесь, девки. Утром разберёмся.

- Тётя Нюра, на вас лица нет! – Лида подошла к тётке, взяла её за руку. – Что там?

Нюра закусила губу, подняла глаза на сестёр.

- Плохо дело, девки. Вывозят вас. Нагнали кучу грузовиков к гетто. Уже всех мужиков загрузили. Сейчас за баб, детишек и больных примутся.

- Мама! Там мама! – взвизгнула Ривка и бросилась на улицу.

- Куда-а-а, дура! – тётка стала в дверях, обеими руками толкнула Ривку в грудь. – Они их не на курорт везут! Яма для вас всех уже выкопана.

- Пусти! – Ривка нырнула под рукой у тётки, та только цапнула девушку за рукав, но пальцы соскользнули. – Мама!

- Ну хоть ты послушай! – Нюра обернулась к Лиде – Хоть у тебя мозги есть!

- Пустите, тётя, - твёрдо сказала Лида. – Мы пойдём. Спасибо вам за всё.

Она осторожно поставила на стол заветную корзинку, погладила тётку по плечу.

- Лида, Ли…, - тётка спрятала лицо в ладони, плечи её затряслись.

- Спасибо, - повторила Лида, вышла за дверь и бросилась догонять сестру.

***

На улицах, примыкавших к гетто, было шумно. В темноте грохотали грузовики, слышались лающие немецкие команды. Топали сапоги, рвались с поводков собаки. Темноту разрезали яркие лучи прожекторов, кое-где горели костры и факелы.

Сёстры кинулись к входу.

- Куда, девки?! – пожилой полицай схватил их за воротники, потянул назад. – Что, не видите, тут такое творится!

- Дяденька полицай, мы отсюда, - заголосила Ривка. – Мы евреи, там мама наша. Пустите.

Полицай посмотрел на них недоверчиво.

- Куда пустить? Туда?

- Да, туда. Нам к маме нужно, и к отцу.

- Шли бы вы отсюда, девки! – зло, сквозь зубы процедил полицай. – Придумали тут.

- Нет, дяденька. Нам туда надо, - отрицательно замотала головой Лида.

- Что тут у тебя, Федченко? – раздался из темноты молодой голос.

- Да вот, девки какие-то рвутся. Говорят – местные.

- Так чего ты с ними разговариваешь? Давай, к остальным.

Из темноты показался второй полицай. Посветил фонариком на плечи девушкам, увидел жёлтые звёзды и рявкнул:

- Федченко, тебе два раза повторять надо? Видишь же, что жидовки! Давай их внутрь, там разберутся.

- Слушаюсь, - пожилой толкнул сестёр к воротам гетто. – Ну, идите, дуры!

- Спасибо, дяденька, - пискнула Ривка.

И Аксельроды бросились вдоль по улице. Рядом с их домом уже стоял грузовик. Полицаи, ругаясь, грузили в него лежачего соседа, дядю Абрама. Абрам был больной, тяжёлый, почки не выпускали из него воду, поэтому тело соседа страшно раздуло. У жителей дома не было сил поднять его, несмотря на крики и удары, сыпавшиеся на них. Полицаи торопились, поэтому взялись сами. Лида поблагодарила небо за болезнь дяди Абрама, которая задержала грузовик у их дома, позволила им найти отца и …

- Мама! – Ривка, словно кошка, сиганула с земли в грузовик.

- Доченька моя, - послышался голос Гинды. – Зачем? Зачем вы…

- Пустите, - Лида толкнула полицая, преграждавшего ей дорогу к грузовику. Тот от неожиданности отступил.

- Кто такие? – рявкнули из темноты.

- Аксельроды, - отозвалась Лида. – Рива и Лида Аксельроды. Дочери Гинды и Нохима. Проверьте по своим спискам.

- Сходится, - донеслось из темноты. – Все на месте.

Борт грузовика металлически лязгнул, закрываясь.

- Поехали!

- Мама, - шептала откуда-то из глубины Ривка. – Мама, мы успели.

Лида протолкалась через плотно стоящих в кузове людей, нашла по голосу сестру и мать, стала рядом.

Грузовик с рёвом выруливал на улицу Полоцкая, вставал в колонну, которая медленно тянулась к аэродрому. Лиде не было страшно. Они были вместе.

Рассказ из третьего сборника военной серии

Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)

Группа автора в ВК https://vk.com/public139245478

Группа в Телеграмме https://t.me/PavelGushinec_DoktorLobanov

31 октября в прямом эфире первого канала белорусского радио прошло моё очередное интервью, посвященное новым проектам, в том числе и третьей книге о войне.. Выложить его на Пикабу не получается, поэтому вот ссылка с ВК  https://vk.com/public139245478?w=wall-139245478_12756

Что хочу сказать?
1. Очень странная история что получилась крепость слабого пива при таких пропорциях. Я ставлю мёд 1:4 и у меня выходит 18 сахара, что при брожении досуха даёт около 9 спирта. У вас же почти 1:2. Должен быть сахар такой, что не возьмут дрожжи. Или что-то не так с мёдом.
2. Купите ареометр АС-3 и меряйте сахар. По нему - сколько было и сколько съели дрожжи высчитаете точную крепость, не благодарите, табличку используйте
3. Упаси боги вас пускать лишний раз кислород в ёмкость
4. Осветляйте напиток и снимайте по итогу с осадка. Зачем мёртвые дрожжи то пить? В туалет оббегаетесь
5. Ну и... Если выпить хотите - делайте побольше. Просто основную часть оставьте в холоде на полгодика. Или на год. После выдержки поймете о чем я.

на днях разлил партию Pyment - медовое сусло бродило на виноградной мезге и выдерживалось в дубе. Получилось сухо, кислотно и танинно одновременно. Пусть до лета отдыхает. Каюсь что не сфоткал