Истории из жизни

Позже никому ничего не было,кроме ата-та мне на работе и коллеге. Мне из последствий отбитые почки,ссадины и синяки,а коллеге синячище на всё тело,с негром можно было спутать в сумерках. Гопота пыталась забить нам стрелку,но сами же на неё не пришли. Запустили "торпеду"к нам,"торпеде" возрастные мужики дали понять,что одними отбитыми почками и еблом негра на пару недель они не обойдутся. Возрастные мужики это наши коллеге,сказали,что если гопота забьет нам стрелу не отказываться,встретим в лучшем виде. После нас никто не беспокоил.

«Ну да, «подсидели», ни за что практически» - усмехнулся про себя старший лейтенант А. Он вспомнил этого товарища – из самолёта его выносили под руки, сам он идти не мог.

Офицером, на самом деле, красномордый не был. Дефицит офицеров в «БАРСах» был катастрофический, дай бог, если высшее руководство было из кадровых, поэтому ротными и взводными назначали тех, кто более-менее мог управлять личным составом.

- Разберёмся после построения – сказал старший лейтенант А. – пока побудьте с ним, чтобы не натворил чего.

«Вот что с ним делать?» - размышлял он по дороге в столовую. «Доложить Ветру, так тот его выпнет, не задумываясь». Решение пришло само собой – вызвать психбригаду скорой помощи и пусть забирают в больницу, откапают там, а как придёт в себя уедет домой.

После построения к старшему лейтенанту А. подошёл дед. Вот прям дед. Таких среди добровольцев было много. Многие, ещё не достигнув шестидесяти (перешагнувших этот рубеж в «БАРСы» не брали) выглядели как глубокие старики – пьянство и деревенский труд делали своё дело.

- Командир, а можно я сегодня дневальным останусь в лагере? А то у меня нога не гнётся совсем, по молодости перерубил топором почти полностью. Вообще долго не могу ходить

- А ты зачем сюда приехал? – довольно грубо ответил старший лейтенант А.

Практически сразу он решил, что отправит этого деда домой. На войне нет места жалости. Тут нет такого, что каждый сам за себя. От действий каждого зависят жизни других. Такой вот «боец» может легко подставить целое подразделение.

Дед ещё долго лепетал про бедственное положение в семье, кучу кредитов и прочее, в том же духе, но старший лейтенант А. был непреклонен. Было ли ему жалко этого добровольца? Было. Но это ничего не меняло, в конце концов это не дом инвалидов.

Вообще в «БАРСы», пользуясь полным отсутствием медкомиссии, приезжали добровольцы, которые реально находись в предсмертном состоянии: с 4-ой стадией рака, туберкулёзом и т.д. Они приезжали с одной целью – погибнуть, чтобы семья получила выплаты. Понять их было можно, оставить – нет.

После развода старший лейтенант А. позвонил в скорую, описал ситуацию и вызвал бригаду. Диспетчер даже толком не уточнила их месторасположение, видимо, такие вызовы были не впервые.

Вернувшись в палатку «больного», старший лейтенант А. озвучил предпринятые действия Коту и Нафане. Те, вдруг, стали возмущаться:

- Ты чего, командир? Его же на учёт поставят в «психушке». Он же потом не устроится никуда – кипятился Кот

Очень хотелось дать ему в рожу и уйти – пусть сами тогда разбираются. Но старший лейтенант А. сдержался и пообещал, поговорит со «скоряками», чтобы его ни в какие реестры не вносили, а просто прокапали и отпустили. Бред, конечно, но Кот с Нафаней поверили и успокоились.

Скорая приехала примерно через час. Красномордого прям как есть: в трусах, тельняшке и правом тапке, привёл на КПП Нафаня. Кот позади тащил его рюкзак с вещами. Старший лейтенант А. успел переговорить с фельдшером и вкратце обрисовать ситуацию. Та, понимающе кивнув, подтвердила товарищам «больного», что никуда его записывать не будут, а просто прокапают.

Скорая уехала, и старший лейтенант А. пошёл обходить «свои» палатки. Войдя внутрь одной из них, он с удивлением обнаружил валяющегося на кровати добровольца, судя по внешности, дагестанца.

- Ты чего тут делаешь?

- Я отдохну немного, мне можно – спокойно ответил доброволец

- Шагом марш на полигон – старший лейтенант А. начал закипать

- Пойду после обеда – дагестанец перевернулся на другой бок

- Фамилия как твоя?

- Бичоев

- Пиши рапорт и езжай домой

Доброволец не посчитал нужным ответить и начал храпеть. После обеда старший лейтенант А., на всякий случай, заглянул в эту палатку, хотя уже и принял решение отправить данного товарища домой. Бичоев был по-прежнему там.

Есть такая категория людей, для которых другие не указ. Они всё делают так считают нужным, не считаясь с чужим мнением. В мирной жизни такое поведение может быть и уместно, хотя, как правило, друзей у данной категории лиц, как правило нет. А в армии, особенно на войне, такая индивидуальность приводит к потерям. Ладно сам погибнет, так ещё и других захватит. Поэтому никаких сожалений старший лейтенант А. по этому поводу не испытывал. Естественно, никакой рапорт Бичоев писать не стал.

Следующим утром, перед построением старший лейтенант А. подошёл к Ветру и доложил о ситуации (такие подходы он называл: «Сходить до Ветра»). Тот сразу выкрикнул фамилию этого добровольца. Но Бичоев не отзывался, делая вид, что не слышит. В конце концов его прямо-таки выпихнули из строя. После короткого разговора дагестанец отправился к себе в палатку собирать вещи, громко возмущаясь на ходу, что с ним поступили несправедливо и ни за что отправили домой.

День прошёл как обычно. Добровольцы, собранные здесь из разных часовых поясов, уже немного адаптировались и более-менее привыкли к распорядку дня.

Вечером к старшему лейтенанту А. подошёл совсем молодой парень, лет двадцати трёх, с позывным Ермак.

- Кортес, скажите, а реально мне командиром взвода стать? Высшее образование у меня есть, я институт физкультуры закончил. Вообще вот подумываю с армией жизнь связать

Парень действительно был спортивный и вроде не дурак, но старший лейтенант А. ответил уклончиво:

- Посмотрим на тебя. Если справишься, то почему бы и нет

- Я справлюсь – очень самоуверенно ответил тот – Я знаете какой? Я всегда на доске почёта висел!

- Я буду иметь ввиду

Что-то обещать вот просто так, как говорится за красивые глаза, не хотелось. Сославшись на позднее время, старший лейтенант А. прервал разговор и пошёл в свою палатку спать.

В палатке к нему подошёл Хитрый Раджа:

- Командир, смотри какие часы купил. Тактические

- Где? Прям здесь?

- Да. Капитан, который оружие выдаёт, у него прям на территории контейнер. Ботинки, часы, камуфляж «мультикам», ещё там по мелочи

Часы были неплохие: электронные, в водонепроницаемом корпусе, с будильником и подсветкой циферблата. Старший лейтенант А., часы не носил уже много лет, их вполне себе заменял сотовый телефон. И он был далеко не один такой – в современном мире часы уже давно стали больше модным аксессуаром, чем необходимостью. «А на передовой-то телефонов не будет»- мелькнула мысль. Странно, что старший лейтенант А. не подумал об этом раньше.

- Часы бы тоже такие не помешали – задумчиво сказал он – а почём?

- Две с половиной. Тебе взять такие же?

Старший лейтенант А. заглянул в свой бумажник: деньги, взятые с собой, несмотря на экономию, почти кончились.

- Миш, у меня только двушка

- Да не вопрос, командир, отдашь потом

Такие часы, как выяснилось позже, в магазине стоили около полутора тысяч. Было немного дико осознавать, что некоторые офицеры из постоянного состава лагеря (в том числе и Ветер) таким образом «подрабатывают», имея свой гешефт. Кому война, а кому…

Всё было прекрасно кроме одного – у тувинских геологов принято хлеб делать самим, а не возить с собой сухари. Самодельный хлеб – это, конечно, прекрасно и очень вкусно, но в маленьком полевом лагере из одной палатки, одного старшего геолога, двух школьников и одного ещё недоучившегося студента никто с выпечкой хлеба, естественно, не заморачивался. Ибо некому.
В общем, несколько дней мы прожили вообще без хлеба, что довольно скучно. Особенно когда весь день приходится бегать по горам с рюкзаком, набитым камнями - пробами, как бы сказал настоящий геохимик, но я-то геофизик, мне можно)))

Так что когда с утра перед работой начальник спросил у меня, умею ли я делать оладьи, я тут же сказал: «Да!» Хотя, если честно, то умел я их печь чисто теоретически: пару раз наблюдал, как мама их стряпала, но это совсем не повод отказываться от свежей выпечки!

— Вот и прекрасно! – обрадовался начальник, и выдал мне пачку сырых дрожжей. – Бери, отрежь, сколько нужно.

Щедрой рукой я отпластал от пачки здоровенный кусок (Как бы сказал красноармеец Некрасов из книги «Они сражались за Родину»: «Я из чужого табаку маленькие самокрутки крутить не умею!») и засунул его в кружку. После чего насыпал туда немного сахара, залил всё это водой и перемешал. После чего развел муку с водой, сахаром и солью в здоровенной 5-литровой кастрюле. Через некоторое время палатку накрыл одуряющий аромат забродивших дрожжей.

- Отрадный запах! – ухмыльнулся старший геохимик, и подхватив рюкзак и своего сына, который работал у него в качестве радиометриста, отправился в маршрут. Нам со вторым школьником, Костей-хакасом, тоже нужно было идти на работу, поэтому я быстренько бухнул забродившие дрожжи в кастрюлю с тестом, и пошёл в свой маршрут.

Вечером вся долина, в которой стояла наша палатка, благоухала дрожжами – во всяком случае запах теста чувствовался уже метров за сто. «Всяко тесто поднялось,» - сообразил я, хотя ещё и не догадывался, НАСКОЛЬКО оно поднялось. Тесто выперло вверх из кастрюли на добрых 20, а то и 30 сантиметров, свешивалось со стенок благоухающими сосульками и явно намеревалось начать захват палатки и возможно всей Земли.

— Ночь сегодня будет нескучной, - понял я. Подхватил сковородки, масло, обоих школьников и бросился на защиту Земли, а старший геолог залёг в кустах, видимо готовя вторую линию обороны. Зато школьники с огромным энтузиазмом бросились мне на помощь.

Мы растопили печь в палатке (на костре, конечно, тоже можно жарить, но поддерживать равномерный огонь у него гораздо сложнее), подняли одну стенку, чтобы не угореть от жары и приступили к жарке оладий. Часам к двум ночи Земля была спасена.

Ни до, ни после мне не приходилось делать так много оладий: ими был полностью забит эмалированный тазик, они лежали во всех тарелках, в кастрюле и в наших желудках. С чувством полного удовлетворения мы расползлись по спальникам.

Зато проблема с хлебом на ближайшую неделю была решена.

P.S. Стоит ли продолжать серию историй? Пишите, советуйте, критикуйте - вы мне очень помогаете своими комментариями!

P.S.S. @CalmKefir88 @FritzNeuer - я про Ваши просьбы помню, только пока не пишется ни про мистику, ни про грибы. Но обязательно напишу!

- У нас нет денег на дорогу домой – понуро сказал один из мужичков

- А меня это не е.., кхм интересует – Ветер перешёл на крик – Надо было головой думать. Пешком идите.

«БАРСы» не были полноценными воинскими формированиями, поэтому оттуда в любой момент, за грубые дисциплинарные поступки, могли выгнать и отправить домой. Если это происходило за «ленточкой», то просто довозили до границы и отправляли на все четыре стороны. Таких называли «пятисотыми» по аналогии с «двухсотыми» и «трехсотыми». «Запятисотиться» можно было и добровольно.

Вообще, мало кто помнит откуда взялись эти цифровые обозначения. А началось это с приказа министра обороны ещё СССР № 200 «О воинских захоронениях». После этого погибших стали называть «двухсотыми», а раненых, по аналогии «трехсотыми». С течением времени список обозначений расширился:

100 – пропавший без вести

200 – погибший

300 – раненый

400 – выбытие по беременности

500 – дезертир

Мужички, закинув за спины рюкзаки, ушли в сторону КПП и Ветер стал зачитывать списки личного состава с указанием занимаемых должностей.

- Меня не назвали, товарищ полковник – раздался голос из строя, когда он закончил

- Как фамилия?

- Караев

- Разберёмся – уверенно сказал Ветер

«Блять» - подумал старший лейтенант А.

Получив оружие, стали выдвигаться на полигон. Погода стояла солнечная, но из-за дождя, прошедшего ночью, вокруг была непролазная грязь.

- Командир, тут дорога напрямик есть, через поле, она короче. Я знаю, третий раз уже здесь – к старшему лейтенанту А. подошёл один из омских, его все звали Зуля – производное от фамилии. Кстати, большинство позывных именно так и образовывались.

Дорога через поле действительно оказалась короче. Но учитывая спуски и подъёмы, а также грязь, идти было ничуть не легче. Немного выручало то, что шедшие на полигон до них, дорогу немного притоптали.

Сам полигон был огромным – вдали, слева, на танковой директрисе вели огонь по мишеням Т-72. Зрелище было впечатляющее, конечно.

Начали с медицинской подготовки. Молодой прапорщик-дагестанец со знанием дела рассказывал азы оказания первой медицинской помощи. Было видно, что знает он это всё не по книжкам. И он очень старался донести эти знания до слушателей. Старший лейтенант А. тоже узнал кое-что новое: промедол, оказывается, нужно колоть не рядом с раной, а в месте, наиболее удалённом от неё. Например, если ранение в левую ногу, то вводить обезболивающее нужно в предплечье правой руки. Так же медик объяснил, что жгут ни в коем случае не нужно наматывать на приклад автомата, как это показывают в фильмах. Он со временем вытягивается и перестаёт быть жгутом.

Через пару часов пошёл дождь. Все спрятались под навес. Узнав, что Зуля заходит в третий раз, стали задавать ему вопросы. Впрочем, это трудно было не узнать – он всячески это выпячивал. Правда, выяснилось, что во второй раз он до «ленточки» не доехал – его ещё из лагеря выгнал Ветер, якобы из-за болезни.

Во время войны в Афганистане, название этой страны никто вслух не упоминал. Говорили: «там, за «речкой» (граница проходила по реке). Видимо, по аналогии территорию Украины и вновь приобретённых территорий называли: «там, за «ленточкой».

- Мы месяц в подвале дома сидели – затягиваясь сигаретой, вещал Зуля – А там животные дохлые, кое-где и люди мертвые. Запах неприятный, конечно от них. Есть особо не хотелось, а вот без воды тяжело было. Утром, как правило, нас из миномёта обстреливали. Бам, бам, бам – три-пять разрывов. С добрым утром, называется.

Зуле нравилось быть в центре внимания, хотя он и пытался это неумело скрывать. Он вообще был из категории людей, про которых говорят: «Без мыла в жопу залезет». Людям неискушённым он легко втирался в доверие. Впрочем, полностью его характер раскроется позже.

К обеду вернулись в лагерь. Второй раз старший лейтенант А. идти на полигон не захотел. Стёртые ноги, хоть и в кроссовках, давали о себе знать. Да и со «штаткой» нужно было разобраться. Он нашёл глазами Караева:

- Тебя как зовут по имени?

- Слава – ответил тот

Вячеслав Караев был из омской команды. Собственно, в Омске и проживал. Был он наполовину азербайджанец, пятидесяти шести лет отроду. Высокий, атлетически сложенный, с аккуратно подстриженной бородкой, он совершенно не выглядел на свой возраст. Дома трудился на неплохой должности. По разговору было понятно, что он обладал интеллектом и, в отличие от большинства добровольцев, на его лице не было печати алкоголизма. Старшему лейтенанту А. он понравился сразу.

- Командир, я вообще связист, срочку служил в войсках связи

- Реально разбираешься?

- Ну так-то да – Слава начал сыпать названиями радиостанций, с которыми работал, но старшему лейтенанту А. это ничего не говорило – Да, в принципе с любой разберусь

- Хорошо, пойду в штаб, разбираться насчёт тебя

Старший лейтенант А. дождался, когда отряд уйдёт на полигон и отправился в штабную палатку. Внутри стояло несколько столов, где за ноутбуками сидело несколько срочников. Больше там никого не было. Выяснив кто занимается штатами, офицер сел на стул возле него. Боец тяжело вздохнул, видимо задач у него было много. Хотя, скорее всего, он просто симулировал от нежелания работать.

Проблема со Славой выяснилась быстро. Его умудрились вписать в «штатку» другого «БАРСа», который к тому же уже убыл за «ленточку». Перепутали фамилии. Тогда же старший лейтенант А. узнал, что сам он числится командиром 2-ой роты «БАРСа-18». Пробежав глазами штатное расписание, он увидел в управлении роты вакантную строчку «радиотелеграфист».

- Вот сюда Караева впиши

Солдатик кивнул – ему было всё равно. На выходе из штабной палатки старший лейтенант А. столкнулся с Ветром.

- Ты чего здесь? – спросил начальник лагеря

- Со штаткой разбирался

Ветер кивнул и пошёл дальше – ему тоже было всё равно. После старший лейтенант А. прошёлся по палаткам. Тех, в которых жило пополнение для «БАРСа-18», было три. Он проверил несение службы дневальными, дал несколько незначительных указаний и, считая свою миссию выполненной, ушёл в свою палатку и завалился спать до ужина.

После обеда бригадир и двое коллег пришли из столовой с пакетами еды, приобретенной на спецы (талоны на питание), которую с улыбкой называли закусоном. Спиртное на территорию никто не проносил- обыскивали, да и зачем, в цехе сложных удобрений мужики гнали самогон, пользующийся популярностью у всего завода, да и по сходной цене. Бригадный актив заслал двух молодых за горючим, а нам поручили убирать рабочие места и следить за движением. В общем, к концу рабочего дня и после ухода руководства, мы наблюдали, как блестят глаза у работников в предвкушении праздника в честь наше первой получки.

На утро пятницы мы узнали о весьма печальном финале. Дело в том, что в тот момент, когда мужики были в «нужной форме»: напарились и раздетые танцевали под громкую музыку, курили и уже успели отправить гонцов за второй партией самогона, в баню вошел старший мастер. Как оказалось, он забыл ключи на работе и решил вернуться, услышал музыку и смех и тут началась целая разборка. Начальник он был строгий и очень крикливый, но расслабившиеся подчиненные мало того, что не реагировали на его слова, начали еще больше угорать. На угрозы, что он сейчас вызовет охрану и милицию, кто-то предложил ему присесть и выпить, не портить атмосферу праздника. Это было последней каплей, и старший мастер умудрился заблокировать дверь бани на распор и в результате, почти вся бригада, за исключением гонцов, осталась запертой. Вернувшиеся гонцы поняли, что что-то не так, разблокировали дверь и затем все вместе убрали следы «преступления». Рано утром старший мастер привел к двери бани начальника цеха, начальника охраны и участкового и каково было его изумление, когда никого не обнаружили внутри.

После произошедшего, в актовом зале цеха сделали срочное собрание, на котором старший мастер высказал жесткие обвинения ряду работников нашей бригады, на что получил ответ, что ничего не было. Начальник цеха вовремя остановил процесс, чтобы не выносить произошедшее на уровень профкома завода и пригласил участников сразу после собрания к себе в кабинет. Мужики вернулись в цех радостные, до конца дня обсуждали, как они здорово отдохнули и даже по этому поводу решили вечером собраться у кого-то в гараже, повторить. Старший мастер, уходя с работы, подошел к столу, где было разложено домино, резко смахнул его и произнес, что я вас еще всех поймаю и накажу (на самом деле, было сказано более жесткое и конкретное выражение). Ну а меня с Женькой отправили после всех совещаний за газировкой, и за хорошо выполненную работу и удачное стечение обстоятельств бригадир отпустил с работы на час пораньше.