Во-вторых, объём уже добытого россыпного золота (свыше 1500 тонн) многократно превышает запасы известных рудных месторождений (без учёта Сухого Лога — менее 300 тонн). Более того, рудные тела содержат преимущественно «мелкое» золото — частицы размером менее 1 мм, тогда как в россыпях регулярно находят самородки весом от 0,8 до 2 г, а иногда и более 6 кг.

Такое несоответствие привело к выводу, что механическая транспортировка не может объяснить ни размеров, ни концентраций золота в россыпях. Сейчас все громче звучит мнение: коренные источники не являются обязательным условием для формирования богатых россыпей золота - россыпи могут формироваться вторично в зоне гипергенеза из рассеянных геохимических аномалий.

Вот пример: ручей Хлебопек, приток реки Вача. Той самой, о которой Высоцкий пел: "Я на Вачу еду плачу, возвращаюсь - хохочу". Рядом с ним в эфельном отвале был найден самородок "Ухо дьявола" массой 6.6 кг. Неужели он проскочил шлюз? Или его отгрохотали в галю?

Территория, дренируемая ручьём Хлебопёк, сложена метаморфическими породами рифей-вендского возраста — углеродистыми кристаллическими сланцами бодайбинской серии, метаморфизованными в условиях зеленосланцевой фации. Эти породы не связаны с гранитными интрузиями и характеризуются стратиформным залеганием рудных тел.

В сланцах, дренируемых Хлебопёком, зафиксированы аномальные содержания золота — от 27 до 105 г/т, что указывает на наличие мощных геохимических аномалий. Особое внимание привлекают крупные фракции пирита (≥1 см), в которых содержание золота достигает 5 г/т. Это свидетельствует о тесной связи золота с сульфидной минерализацией. Кроме того, в рудных концентратах обнаружены минералы с поливалентным золотом: калаверит (AuTe₂), петровскит (AuAgS), ютенбогардит (Ag₃AuS₂), что подтверждает его химическую активность в коренных породах.

При окислении пирита в присутствии кислорода и воды образуются тиосульфаты железа (FeSO₃S), которые выщелачивают золото, переводя его в растворимые тиосульфатные комплексы — Au(S₂O₃)₂³⁻. Эти комплексы стабилизируются органическими веществами (например, фульвокислотами и асфальтенами), что предотвращает их преждевременное осаждение.

Дальнейшее восстановление происходит под действием сульфит-ионов (SO₃²⁻), образующихся при разложении пирита, а также гуминовых кислот. Это приводит к образованию коллоидных частиц золота, которые могут концентрироваться и укрупняться в природных «ловушках».

На Хлебопёке выделяют три типа природных ловушек, способствующих аккумуляции золота:

Ловушки первого рода — зоны цементации, где породы аллювия сцементированы гётитом и коллоидным кварцем. Эти «плотины» замедляют подземный сток, способствуя накоплению тиосульфатных комплексов и коллоидного золота. Визуально они проявляются как бурые, «мертвые» зоны, видимые даже из космоса. Интересно, что в зонах гётитизации, хотя они кажутся «пустыми» при промывке, пробирный анализ выявляет содержания золота, в разы превышающие фоновые.

Зоны гётитизации при лотковом опробовании чаще всего оказываются пустыми, однако пробирный анализ показывает в них содержания Au на порядок выше, чем в струях, потому что гётит сорбирует 100% Au, но не в виде металлического Au0 , а в виде его тиосульфата.

Ловушки второго рода — так называемые «струи», линейные зоны повышенного содержания золота, не всегда совпадающие с современным руслом. Они имеют пятнистую окраску на фоне серых пород и отличаются повышенной «промывистостью». Содержание золота (металлического) в струях 0,6–0,8 г/м³ и более, в зонах гетизации - на порядок выше, но в виде тиосульфатов.

Ловушки третьего рода — физические препятствия (галечники, валуны, погребённые деревья, скелеты животных), способные задерживать и концентрировать коллоидные частицы золота. В таких зонах происходит самоорганизация и укрупнение частиц, вплоть до образования крупных самородков.

Как это происходит? В лаборатории ИБХФ РАН была проведена серия опытов по переводу тиосульфата золота Au(S2O3)2 в Au0. Вот результаты:

Таким образом, ручей Хлебопек демонстрирует, что россыпное золото может формироваться независимо от наличия крупных коренных месторождений. Основными факторами являются:

• наличие геохимических аномалий в сланцах;

• активное участие пирита и процессов его разложения;

• формирование природных ловушек (гётитизация, струи, физические барьеры);

• физико-химические процессы в зоне гипергенеза, ведущие к укрупнению золота.

Эта модель открывает новые перспективы для поиска россыпей — не за счёт поиска «слепых» рудных тел, а за счёт выявления зон с благоприятными геохимическими и гидрогеологическими условиями для формирования вторичного золота. Кроме того, это объясняет эффект "регенерации" россыпей - когда при повторной промывке на том же самом оборудовании извлекается столько же золота, сколько и ранее.

Что все это значит с точки зрения россыпей? Что геохимические барьеры можно формировать и "разрабатывать" одну и ту же россыпь подходящего типа десятки лет. Это научно-медицинский факт.

Как найти такие перспективные россыпи? Геологические карты тут не помогут, сами понимаете. Давайте воспользуемся гиперспектральными данным и посмотрим на Хлебопек на композите, где малиновый цвет отражает зоны гипергенеза - производные окисления сульфидов и их миграции, чем он темнее - тем активнее водосток.

Как видим - с Хлебопеком все ясно. С притоками Анангры - тоже. Россыпи там были отработаны давно, были террасными, с большим количеством неокатанных золотин и сростков золота с кварцем. Все в принципе так же, как и на Хлебопеке.

Привлекает внимание площадная зона гипергенеза (из-за облачной дымки оттенки на снимки светлее), которая находится поодаль.

Смотрим в архиве, что у нас есть по данной территории: если кратко, то до 90-х годов золота там не было. В 1995 году оно внезапно появилось - общая зараженность золотом тонких фракций всей рыхлой толщи, золотили даже горизонты с хорошо промытым галечником, коренные источники найдены не были (финансирование прекращено) и было дано заключение: золото притащило ледником. Почему до 95 года металла не было? Потому что ранее опробование проводилось лотком, а вот в 95 - с помощью разведочного центробежного концентратора и сразу оно появилось. Совпадение? (Не думаю).

Другой пример, общеизвестный: прииск Кара в Забайкалье. Дренируемая территория сложена породами Карийского массива, в которых широко развита сульфидная минерализация.

Артель «Кара» стала ярким примером того, как можно использовать природные процессы для постоянного обогащения россыпи (ну и личного, чего уж тут). Артель добывает золото на участке, который уже был отработан. Ключ к успеху — в искусственном управлении процессами:

• После добычи отработанные блоки аккуратно засыпаются гале-эфельными отвалами

• Эти отвалы формируют искусственную струю — аналог природной ловушки

• В систему постоянно поступают сульфиды, разрушающиеся со склонов Карийского массива.

• В отвалах продолжаются процессы выщелачивания, миграции и осаждения золота.

• Каждые три года артель повторно промывает эти участки и добывает новое, крупное россыпное золото.

Этот цикл повторяется уже более 30 лет, что невозможно объяснить остаточным золотом из первоначальной россыпи. Это доказывает, что в отвалах идет активное вторичное образование золота.

Давайте посмотрим, как эта река выглядит на гиперспектральных снимках: зеленым контуром выделена река Кара, красными контурами - зоны разгрузки кислых грунтовых вод - то есть геохимические барьеры наиболее эффективно работают рядом с ними.

Таким образом, богатые россыпи могут формироваться вторично, в зоне гипергенеза/выветривания, из рассеянного золота коренных пород, из материала эфельного отвала (даже если представить, что потерь при отработке первичной россыпи не было). Ключевыми факторами являются:

• Наличие сульфидов (пирита) в коренных породах.

• Активные гидрогеохимические процессы в зоне гипергенеза.

• Наличие (или создание) природных или искусственных ловушек для концентрации и укрупнения золота.

Теперь давайте посчитаем. Возьмем для примера данные об исследовании содержаний золота в грунтовых водах отвалов ныне закрытого Ново-Урского колчеданно-полиметаллического золото-сульфидного месторождения. Эти хвосты о для примера высокосульфидной среды с минимальными остаточными содержаниями золота.

Оно составляет в среднем 0,024 мг/л (или 24 мкг/л) при колебаниях от 0,0013 до 0,083 мг/л. Предположим, что дебит этих вод 2 кубических метра в секунду в общей совокупности ( сток ручья шириной 2 метра, глубиной 1 метр и скоростью течения 0,5 метров в секунду при прямоугольном сечении) и перемножим эти значения:

24 мг/куб.м * 2 куб.м./с * 3600 с * 24 ч * 100 дней в году теплого сезона = 414 кг/сезон. Столько золота прокачивается золота через этот сток.

Даже если принять, что на геохимических барьерах осядет 10-30% этого? А как насчет того, чтобы каждый год? Прииск Кара - молодцы, но то, что они делают реально можно усилить с минимальными затратами на порядок, если понимать, как и где.

Каждый может сделать выводы для себя сам, но то, как будет развиваться золотодобыча - понятно. Скоро появится новый класс месторождений - а ля "гидро-гипергеннные" - и для того, кто это понимает, "россыпное" золото никогда не закончится.

При написании этого поста использовалась оригинальная статья "МОДЕЛЬ ОБРАЗОВАНИЯ РОССЫПЕЙ ЗОЛОТА БОДАЙБИНСКОГО РАЙОНА ИРКУТСКОЙ ОБЛАСТИ НА ПРИМЕРЕ МЕСТОРОЖДЕНИЯ «ХЛЕБОПЁК», авторы Кузнецов Ю. А., Грибанов В. П.1, Варфоломеев С. Д., Калиниченко В. Н., Мальцев А. А., Рождествина В. И.3, Наумов В. А., Дубков А. А. Жабин А. В.

Мой личный Телеграм (не канал): goldengeo_irk

Главным кандидатом на источники золота являются золото-кварцевые и золото-кварц-сульфидные жилы.

Давайте посмотрим теперь на участок с точки зрения данных дистанционного зондирования: обычный RGB-композит, где красный, синий и зеленый находятся в своих областях, но чуть смещены относительно привычного человеческому глазу.

На нем яркий «светящийся» белый будет соответствовать зонам окварцевания, цвета от синего до голубого будут соответствовать каким-либо метасоматическим изменениям.

Сразу на себя обращают площадные голубовато-белые участки рядом с карьером золото-молибденового месторождения, в котором молибден и золото связаны с кварцевыми жилами. Видно, что они вскрыты канавами.

Для примера, как этот же участок выглядит в привычном человеческому глазу диапазоне:

Рассмотри более внимательно фрагмент участка:

Красными прямоугольниками выделены зоны-кандидаты на коренные источники, зелеными прямоугольниками выделены аномалии в пределах долин.

На Северо-Востоке ореол связывающий аномалии на склоне и аномалии в долине виден невооруженным взглядом.

Вот эта же территории, но в привычном человеку диапазоне:

Исходя из того, что прослеживается четкая взаимосвязь источник-ореол-аллювий, можно делать прогноз на россыпную золотоносность с достаточно высокой достоверностью.

Участок 2

Геология почти аналогична: участок идет по гранитам, грандодиоритам.

Есть положительные шлиховые пробы золота.

Так потенциальные коренные источники выглядят на RGB-композите.

Посмотрим, насколько это соответствует карте золотоносности:

Треугольниками отмечены свалы и высыпки кварца, кварца с пиритом с содержаниями золота порядка 0.1 г/т.

Итак, у нас есть коренные источники, есть свалы кварца, однако нет аномалий, связанных с накоплением и перемывом тяжелой фракции  в русле реки.

Что имеется ввиду:

Вот положительная шлиховая проба по золоту:

Вот соответствующая ей аномалия кварца.

Видно, что русло реки эродирует зону окварцевания, но  в нем самом отсутствует явно выраженная аномалия.

Скорее всего, в данном месте может идти речь о золотоносном делювии, так как не произошла достаточная дезинтеграция материала.

В каком-то виде золото на участке есть, но говорить о промышленных россыпях – затруднительно, самое логичное – несколькими буровыми линиями пройти самые «аномальные» перспективные места, потому что если золото есть на участке – оно там.

Участок 3

С точки зрения геологии ситуация аналогичная: граниты-гранодиориты, только добавляется гнейсово-сланцевый комплекс с линзами мраморизованных известняков и кварцитов. Обращают на себя внимание на 2 потока рассеяния золота на севере.

Так участок выглядит на спутниковом RGB-композите:

Видим многочисленные малоплощадные потенциальные коренные источники, потоки рассеяния золота в принципе трассируются и аномалиями, однако, значительные аномалии в русле реки – отсутствуют, как и в прошлом случае.

Теперь посмотрим, как выглядит ближайшая к участку отработанная россыпь:

Видно, что  она повторяет форму «коренной» аномалии, видно, что «коренная аномалия» плавно переходит в русло.

Ситуация аналогична предыдущему участку: в каком-то виде золото на участке есть, но говорить о промышленных россыпях – затруднительно, самое логичное – несколькими буровыми линиями пройти самые «аномальные» перспективные места, потому что если золото есть на участке – оно там.

Мой личный телеграм: goldengeo_irk

Золото, по единичным пробам, в знаках и в содержаниях, не превышающих 167 мг/куб.м установлено по линии БЛ №6 /скв.22/ и линии №25 /скв.10/.

Линиями №9 и №13, в интервале 0.9-1.3 км от устья ручья, пересечен золотоносный горизонт, пространственно приуроченный к руслу.

Содержание золота в пласте невысокое, колеблется от знаков до 523 мг/ куб.м, в среднем составляя 278 мг/куб.м. и только лишь в одной пробе по скв. 44 (Бл.9) по глубине 2 м установлено содержание золота равное 2849 мг/куб.м.

Мощность пласта в среднем составляет 1.5 м, торфов – 3.0 м. Пласт невыдержан по мощности, размеры его по вертикали изменяются по Бл.9 от 0,5 до 1,3 м, по БЛ 13 от 0,2 до 3,0 м. В пласте содержится до 30-40% глины.

Ну то есть золото-то есть, а вот россыпи вроде как нет. Или вот другое место участка:

На инт. 0,0 - 3,0 км от устья ручья пройдены 14 линий скважин УКБ по сети 400-200x20-10 м.

На интервале 0,4 - 3,0 км 4 буровыми линиями №№ 8-30 вскрыта некондиционная россыпь протяжённостью 2,1 км, ширина её изменяется от 10 до 50 м (средняя 19 м), мощность пласта - от 0,4 до 0,8 м (средняя 0,5 м), содержание золота - от 104 до 1774 мг/мЗ (среднее 505 мг/мЗ). Мощность торфов колеблется от 2,8 до 6,8 м, в среднем составляет 4,1 м.

Золото опять же есть - а вот россыпи - нет.

И главный вопрос, который возникает: продолжать ли поиски золота? Есть ли у этого участка перспективы? Набурены уже сотни погонных метров, потрачены десятки миллионов, а перспектив каких-то радужных особо и не маячит, а маячат убытки и продажа лицензии очередным искателям удачи.

Что же, именно на таких вопросах я и специализируюсь: непонятных))). В данном случае все достаточно просто. Берем данные гиперспектральной съемки площади участка, делаем для начала композит, когда вся спектральная информация собрана в 3 каналах. Чисто для удобства работы человека.

Вот что получаем:

Теперь, глядя на всю эту красоту, нам нужно ответить для себя на 3 вопроса:

1. Какие коренные источники являлись источниками золота для промежуточных коллекторов?

2. Какие промежуточные коллекторы являлись источником золота для россыпей?

3. Собственно, где находятся россыпи золота и с какими источниками/промежуточными коллекторами они связаны?

Чтоб ответить на них, открываем геологические отчеты и читаем, с чем связано с золото в районе и вот что видим:

Основным площадным метасоматическим процессом на участке является пропилитизация (аргиллизация), затрагивающая все без исключения осадочные и магматические породы.

На фоне общей пропилитизации (аргиллизации) отмечаются более локальные по распространению процессы березитизации, грейзенизации, в меньших масштабах развиты листвениты; отмечаются вторичные кварциты.

Прослеживается четкая пространственная взаимосвязь между типами оруденения и процессами метасоматоза. Золоторудная минерализация сопровождается и контролируетсяпроцессами аргиллизации, лиственитизации, окварцевания. Редкометальная – процессами березитизации и грейзенизации (Смирнова, 1985).

Главными рудными минералами являются пирит и галенит, непосредственно в кварц-пиритовых и кварцполиметаллических жилах преобладает мелкое и тонкодисперсное золото, менее 0,05 мм.

Одной из специфических особенностей территории является мощная зона окисления как по масштабам проявления, так и по интенсивности проработки.

Существенное преобладание лимонита над первичными сульфидами и ярозитом (подвижной сульфатной формой железа) позволяет сделать вывод о глубокой (конечной) стадии развития зоны окисления (Смирнов, 1955).

Результаты анализа на золото продуктов электромагнитной сепарации шлихов из протолочек кварцевых жил показывают, что фактически более 90% золота связано не с кварцем (легкая фракция), а с лимонитом (электромагнитная фракция) и с реликтами сульфидов (немагнитная фракция).

Повсеместно отмечаются свалы пиритизированных пород, разного состава, как правило, сильно окисленных. Содержание золота в них достигает 1-2 г/т, но, как правило, находится на уровне 0,5 г/т. Установленные содержания золота в «лиственитах» не превышают 0,5 г/т.

В отдельный морфогенетический тип золоторудной минерализации выделено штокверковое оруденение в дайках гранит-порфиров гуджирского комплекса. До 70% самородного золота даек (по валовой пробе) крупнее 0,1 мм, в связи, с чем дайки гранит-порфиров являются одним из основных источников россыпного золота Закаменского рудного поля.

Что же, все понятно. Начинаем анализировать гиперспектральные данные и первым делом строим прогнозные схемы метасоматитов-коренных источников:

Следующим этапом рассчитываем прогнозные схемы размещения промежуточных коллекторов:

И далее - минеральные индексы, связанные с россыпями.

А вот так это все выглядит вместе:

Профессионалу в принципе, тут все понятно, но на всякий случай поясню:

Наблюдаемая здесь зональность (лиственитизация → лимонитизация → коры выветривания → кварц-мусковит-полишпатизация + глинистые минералы + минералы железной шляпы) отражает последовательную смену геохимических обстановок и типов минерализации от коренных источников в бортах долины к ее днищу.

1. Зона развития лиственитов в верхних частях склонов представляет собой область гидротермально-метасоматических изменений пород, связанных с ранними щелочными растворами. Эти изменения обычно проявлены вдоль разломов и зон повышенной проницаемости и могут быть дорудными. Лиственитизация часто сопровождается сульфидизацией и золотым оруденением.

2. Переход к зоне лимонитизации вниз по склону отражает окисление сульфидной минерализации и начальную стадию формирования зоны окисления. Здесь первичные сульфиды (пирит, арсенопирит) замещаются гидроксидами железа (лимонит, гётит), что ведет к высвобождению и миграции золота. Лимонитовые охры могут быть существенно обогащены золотом.

3. Дальнейшее развитие гипергенных процессов ведет к формированию площадных кор выветривания, в которых лимонитизированный материал смешивается с продуктами химического разложения силикатов (каолинит, галлуазит, гиббсит). Это зона активного выщелачивания и переотложения золота с образованием вторичных концентраций в нижних горизонтах коры.

4. Появление в днище долины пространственно разобщенных аномалий кварц-мусковит-полевошпатного (КМПШ) индекса и индекса глинистых минералов указывает на два различных источника сноса и переотложения материала:

а) Участки с высокими значениями КМПШ индекса отражают привнос продуктов размыва кварц-серицитовых метасоматитов и гранитоидов, которые могут быть дистальными от долины и не затронуты лимонитизацией и выветриванием.

Такой материал обычно более грубый, сохраняет реликты первичных пород, беден гидроксидами Fe.

б) Области развития глинистых минералов (высокие значения соответствующего индекса) маркируют зоны аккумуляции тонкого материала, образовавшегося при разложении лимонитизированных охр и кор выветривания в процессе транспортировки и переотложения. Этот материал обогащен вторичными глинами и оксидами железа.

5. Присутствие в аллювии аномалий индекса госсанов указывает на дополнительный привнос лимонитового вещества из размываемых зон окисления сульфидных руд. Этот материал может быть существенно обогащен золотом за счет его высвобождения при окислении сульфидов.

Пространственная разобщенность аномалий госсанов и КМПШ индекса подчеркивает их различные источники. Таким образом, смена индексов вниз по склону долины отражает последовательные стадии преобразования коренных пород от ранних щелочных метасоматитов через сульфидизацию и окисление к корам выветривания. А комплекс аномалий в днище показывает смешение в аллювии продуктов размыва этих образований, поступающих из разных частей водосбора.

Участки перекрытия или пространственной близости аномалий КМПШ индекса, глинистых минералов и госсанов в долине наиболее перспективны для поисков россыпного золота. Они могут отвечать зонам совмещенной разгрузки кор выветривания и зон окисления с промежуточными коллекторами и участками обогащения.

Если упрощенно: источников поступления золота в россыпи - 2. Первый - "сульфидный" - харктеризуется золотом крупностью -0,1 мм. Второй - из гранит-порфировых даек, там золото относительно крупное, до 2 мм.

А теперь посмотрим, как это соотносится с результатами бурения. Вернемся к первому месту:

Как видим, крупного золота, на которое была направлена разведка изначально - крайне мало и оно крайне неравномерно, а вот потенциальные россыпи с мелким золотом образуют протяженные пласты, которые разбиваются на отдельные струи.

Таким образом, можно сделать вывод: промышленные россыпи с высокой вероятностью - есть. Золото в ней крупностью менее 0.1 мм. Буровые линии расположены - ну не так чтобы идеально, но пойдет, где бурить дальше - понятно.

Ключевой упущенный нюанс - обработку проб нужно было вести по методике ЦНИГРИ для тонкого и мелкого золота, а не как обычно.

Обычно как делают на практике: содержимое желонки кидают в таз, промывальщик добавляет туда воды и начинает топтать, дезинтегрировать, время от времени он сливает глинистую воду (с мелким золотом) и добавляет чистую, после чего промывает все оставшееся на лотке - ну и с лотка у него как правило уплывают все золотины меньше -0.25 мм. Сложилась такая парадоксальная ситуация, когда от личных качеств и опыта промывальщика зависит, будет ли в итоге открыто россыпное месторождение или нет)))

Технология ЦНИГРИ выглядит сложнее: содержимое желонки дезинтегрируется механически (бетономешалкой или дрелью с насадкой-миксером), желательно добавить реактивов-диспергаторов глины, типа жидкого стекла, затем вся проба дважды пропускается через центробежный концентратор, а оба концентрата отправляются в лабораторию на измерение содержания золота.

Как видите, не выходя из кабинета, удалось ответить на вопросы полевых специалистов: продолжать ли бурение, где бурить и почему нет промышленного золота.

Если кто-то захочет задать вопросы по теме: мой телеграм @goldengeo_irk Это не канал, это личный телеграм.

На следующий день вернулся с продуктами Вовка, и мы начали обустраивать свой быт, ведь нам предстояло прожить на новом месте не меньше двух недель. Причём вдвоём, поскольку меня назначили старшим рабочим, т.е. взвалили всю ответственность по работе на участке.

Мой напарник Вовка Бабич, не смотря на все свои шуточки по этому поводу: «Я не бич, это у меня фамилия такая – Ба! Бич!»; был классическим бичом. Родом из Белоруссии, он исколесил практически весь Советский Союз от Мурманска до Владивостока, нигде надолго не задерживаясь. Довелось ему поработать в похоронном бюро, откуда его выгнали, когда он с товарищами, украсив гроб красной материей и надписью «Да здравствует 1 мая!», попытался сходить на первомайскую демонстрацию. Поработал истопником в психбольнице и сторожем в детском саду, собирал папоротник на Дальнем Востоке и кедровые шишки в Сибири. Подзаработав денег, он, как перекати-поле, срывался с места и ехал дальше, пока не добрался до Кызыла, где и застрял на три года. Работать в геологии ему неожиданно понравилось: то ли свободная жизнь в поле его привлекла, то ли хорошие заработки, но вот уже третий сезон он исправно ездил копать шурфы. За свою жизнь я встретил много подобных работяг, не желающих трудиться и живущих от одного полевого сезона до другого. Причём в поле они работают очень даже хорошо, но в городе… В городе они работать не хотят совершенно, предпочитая какие-нибудь быстрые подработки, вроде разгрузки вагонов или сбора бутылок, металла или того же папоротника с морской капустой.

Практически в первый же день мы с Вовкой набили целую гору кедровых шишек, благо стоял наш лагерь в настоящем кедраче. Правда, орешки в шишках оказались ещё неспелыми, молочными, а сами шишки очень и очень смолистыми: пока выколупаешь из неё орешек – весь в смоле измажешься. Поэтому шишки мы закидывали в костёр: в костре смола с них вытекала, да и орешки вкуснее становились. Сколько-то шишек съели, а остальные сложили в мешок, да и закинули его на ночь в палатку.

Утром я проснулся от того, что в палатке кто-то активно шуршал и носился. Голову поднял, а из палатки бурундук выскочил.

— Вовка, - говорю напарнику. – У нас гости!

— Какие гости, - бурчит. – Спать охота!

— Какие-какие. Бурундук в палатку заходил.

— Какой такой буру… ШИШКИ! – заорал Вовка и выпрыгнул из спальника.

Поздно. Все шишки из мешка были вытащены и аккуратно вычищены. Ни одного орешка не осталось. Долго ещё Вовка гонялся за бурундуками по кедрачу, да разве их догонишь! Они носились по упавшим деревьям, ныряли в густой мох, как в воду и похоже было, что веселились они ничуть не меньше меня, наблюдающего за всей этой катавасией. Шишек мы потом ещё набрали, вот только наученные горьким опытом, мешок с ними подвешивали уже повыше – нам тоже орешки нравятся.

А ещё через пару дней прямо напротив нашей палатки навалил здоровенную кучу медведь. То ли мы заняли его место, то ли просто настроение у него плохое было – кто знает? Только больше мы его следов не видели. Видимо перешёл на другое место, благо шишек вокруг была тьма, а мишки это дело очень даже уважают.

Работа нам досталась не слишком сложная: три канавы, расположенные вдоль склона, да пара расчисток.

Расчистки – такой тип горной выработки, когда коренные породы залегают очень близко к поверхности и копать там практически негде. Проще содрать дёрн с камней, чтобы геолог мог осмотреть обнажение. Считаются они уже не метрами, как шурфы, и не кубометрами, как канавы, а площадями – чем больше сумели расчистить, тем больше заработали.

Копать на новом участке было сущее удовольствие – песчанистая почва легко поддавалась лопате, и мы практически перестали пользоваться кайлами. Одно настораживало: канавы подрезали довольно крутой склон, который мог легко съехать вниз вместе с нами. Но пока ничего страшного не происходило, разве что один раз я выкопал старую бурундучью нору, из которой высыпалось не меньше полкилограмма орехов. Грызть подобные орехи я побоялся – мало ли какую заразу можно подцепить – и сложил орехи горкой возле канавы. На следующий день их там уже не было – то ли хозяин объявился, то ли ещё кто полакомился.

По вечерам, приходя с работы, мы занимались хозяйством: один пёк лепёшки, а другой готовил обед. Лепёшки стряпать приходилось ежедневно, потому что хлеба не было, а есть суп или кашу без него довольно скучно и не очень-то сытно. После ужина мы сидели у костра, болтая и выколупывая орешки из кедровых шишек – надо же было из тайги домой хоть какой-нибудь гостинец привезти, а тащить шишки целиком очень накладно. Вовка стал расспрашивать меня про учёбу. Пообщавшись со мной, он всё же надумал остепениться и получить какую-нибудь геологическую специальность. Правда, геофизика его не очень-то привлекла, зато заинтересовался бурением.

По утрам стало подмораживать, так что каждый раз приходилось заставлять себя вылезать из спальника. Очень, знаете ли, неприятно одеваться в палатке при температуре воздуха чуть выше нуля. Поэтому кто первый вставал, тот и обязан был растопить печку. Естественно, что вставать первым не хотелось никому: и так-то холодно, а ещё и с печкой возиться нужно. Естественно, что лежали оба до тех пор, пока сигнал «гидробудильника» не поднимал кого-нибудь из спальника. Тогда неудачник пулей вылетал из палатки под радостный вопль другого:

— Печку растапливай!

Как-то раз, выскочив из спальника и сделав свои дела, Вовка повозился у печки и быстренько забрался обратно в спальник. Я, посмотрев, что в печке играет огонёк, тоже встал. Воздух в палатке нисколько не прогрелся, хотя в печке явно что-то горело.

— Дровишек подкинь! - посоветовал Вовка, высунув нос из спальника.

Я открыл печку и заглянул внутрь. В печке стояла горящая свечка!

— Надул, зараза! – я рассмеялся.

— Твоя очередь печку топить! – заржал Вовка.

Кинув в него шишкой, я растопил печь. Всё-таки и завтрак нужно разогреть, и чайник вскипятить. Работа на свежем воздухе, она калорий много требует.

Как-то, копаясь в очередной канаве Вовка неожиданно подозвал меня к себе. Таинственно улыбаясь, он вытащил из кармана камень.

— Это что? – спросил он, протягивая его мне. Камень в солнечных блестел и переливался золотым блеском.

— Пирит, - ответил я, сразу же разглядев кубические кристаллики «золота дураков».

— Точно пирит? – Вовка, в своих мечтах уже явно купивший яхту, машину и пиджак с отливом, скривился, - А может обманываешь, студент?

— Да на фига мне тебя обманывать, - ответил я – Пирит это. Золото дураков. Выглядит красиво, а ничего не стоит. А вообще, ты на что-то стоящее наткнулся, глянь сколько его в породе. Может ты вообще месторождение открыл?

— Месторождение… - протянул Вовка. – Лучше б золото нашли. Ладно, пошли обедать. А точно не золото, студент? Ты погляди повнимательнее.

А ещё через день Вовку засыпало в канаве съехавшей со склона землёй. К счастью, всего лишь по пояс. Повезло. Правда, пришлось откапывать его мне, поскольку сам он выкарабкаться не мог, а все его инструменты тоже завалило. Вечером по рации я сообщил о происшествии.

На следующий день к нам в лагерь пришёл Володя Байцев, осмотрел канавы, расчистки и Вовку Бабича, после чего предложил мне завершать практику и возвращаться домой. Всё же на дворе стоял уже сентябрь, пора было ехать на учёбу.

О том, как я выходил в жилые места у меня уже был пост. Чтобы не писать два раза, кидаю ссылку на него: Странная погоня

Вместо эпилога

В Кызыл-Таштыге я нашёл главного геолога, в доме у которого и прожил пару дней. За это время съездил с ним за кедровыми шишками, которые сбивали с деревьев очень необычной колотушкой: здоровенной чуркой, закреплённой на двухметровом шесте. Нижнюю часть шеста приставляли непосредственно к кедру, а верхней частью с поленом били по кедру: удар получался такой сильный, что нас осыпало дождём из шишек. Но при этом кора дерева не страдала от ударов – кедры нужно беречь, очень уж они долго восстанавливаются. Набили мешков пять шишек, из которых ещё нужно было добыть орехи. Поэтому на обратном пути мы заехали в какую-то охотничью избушку, возле которой стояла шишкодробилка: здоровенный деревянный лоток поперёк которого закреплено полено, утыканное гвоздями. Это полено раздавливает шишку, орехи из неё высыпаются вниз по лотку в подставленный мешок, а шишки остаются наверху – простейшее приспособление, очень сильно упрощающее жизнь добытчику кедровых орехов. В общем, стал я обладателем ещё пяти килограмм замечательного лакомства всех сибиряков.

А ещё через день я уехал в Кызыл с попутной машиной. Там меня снова заселили в общежитие геологоразведочной партии, чтобы было где перекантоваться до отъезда в Пермь. Уволили меня практически на следующий день, выписав справку в трудовую книжку и понаставив печатей в дневник по практике. Пора было собираться домой.

Заработал я около 1200 рублей за два месяца – бешеные деньги по тем временам! Правда, дались они мне очень большим потом и кровью: ещё месяца два в университете я не мог толком держать ручку в руках – пальцы, привыкшие за два месяца к лопате и кайлу, никак не хотели сгибаться.

Этой же ночью в комнату ко мне ввалились только что вернувшиеся с поля Андрей с Шуриком! В общем, спать мы уже не ложились – историй за лето у всех накопилось огромное количество. Я щедрой рукой насыпал ребятам кедровых орехов – там, где они работали, было очень много гор и очень мало кедров. Зато в горах они насобирали мумиё, которым не менее щедро поделились со мной. А утром, выдув то ли второй, то ли третий чайник чая на кухне общежития, мы отправились в контору экспедиции, где ребят рассчитали и уволили. Попробовали узнать что-нибудь про Валеру, да только без толку. «Работает ещё» - ответили нам в партии.

Ну раз работает, то ждать его, видимо, бесполезно - решили мы и отправились покупать билеты в аэропорт. Как это ни странно по тем временам, но билеты на Ту-134, летящий рейсом Кызыл-Свердловск, мы купили сразу же. То ли мало было желающих летать из Тувы на Урал, то ли просто повезло. С билетами на самолёт в те времена было довольно сложно: стоили они недорого, поэтому желающих куда-нибудь лететь всегда было очень много.

На обратном пути в общагу решили заскочить в магазин с замечательным названием «Тысяча мелочей», вдруг да какую мелочь себе прикупим. Интересно, жив-ли этот магазин сейчас, очень уж название у него замечательное! Так вот, заскакиваем в магазин, а там надпись во всю стену: «В отделе «Обувь» в продаже имеются финские сапоги». Финские сапоги! В то время финские зимние сапоги по популярности мало чем уступали джинсам – естественно, мы тут же рванули в обувной отдел! Как же мне хотелось купить замшевые сапоги, вот только размера моего не нашлось, так что мы с Шуриком купили себе обычные кожаные, правда очень высокие сапоги, как раз по тогдашней моде. А замшевые достались Андрею – у него лапища здоровенная. Вечером, разглядывая сапоги, мы обнаружили что «финские сапоги» пошиты в Кунгуре! Вот же блин! Стоило ехать через всю страну, чтобы купить обувь из своей же области – хотя, если честно, то сапоги были сшиты на совесть и таскал я их лет пять, если не больше. Долго потом не мог подобрать приличный аналог.

А этим же вечером приехал с поля Валера. На следующее утро он чуть-ли не бегом побежал увольняться, чтобы успеть улететь с нами на самолёте. Успели к самолёту буквально за час до вылета. Повезло дважды: и в экспедиции Валеру не задержали, рассчитали очень быстро, и билет ему на наш самолёт сумели купить.

Так и закончилась наша летняя практика. Правда, вместо изучения геофизики, мы два месяца занимались геологией и геохимией, а Валера вообще мыл золото – так что по приезду в Пермь, нам пришлось пройти экспресс-курс по работе с магнитометром и гравиметром, совмещая его с уборкой свеклы на колхозных полях родного Прикамья. Зато на курсе по горному делу я получил твёрдую пятёрку, а геохимию сдал вообще автоматом.

Ну вот и закончилась история про мою летнюю практику 1987 года. Надеюсь, что всем понравилось. В общем: читайте, критикуйте, спрашивайте и комментируйте - у нас с вами получаются замечательные беседы! Ну и как всегда каюсь, что историю про бурундуков в палатке я повторил - но без неё рассказ был бы неполным.

П.С. В ближайшее время не планирую писать про геологию, хочется уже немножко отдохнуть, да и боюсь "исписаться" - я же в жизни столько не писал, даже в школе и универе))) тем более что про сезон 1988 года у меня есть несколько постов. Тут надо обдумать, то ли повторить их,только на новом уровне, то ли вообще про этот сезон пока не рассказывать, хотя он был ну очень интересный.

Для тех же, кто захочет меня поблагодарить за рассказ материально - внизу есть кнопочка со знаком ₽. Можете на неё нажать, а можете и не нажимать - я не настаиваю )))

П.П.С. Вовка Бабич после этого сезона выучился на буровика и даже женился. Знаю об этом, потому что пару раз писали письма друг другу. А через пару лет, уже работая в Архангельске я случайно наткнулся на газету (то ли "Труд", то ли "Известия"), в которой на первой странице была размещена фотография бригады буровиков на Нижней Тунгуске, под руководством Владимира Бабича. И сам Вовка во всей красе. Правда, уже не Вовка, а Владимир. Да и ряшку к тому времени он отъел неплохую.

Выкопав и закопав за собой шурфы на участке с труднопроизносимым именем Мюнь-Кюль, мы с напарником отправились на новый участок с гораздо более благозвучным названием – Маралий. В качестве транспорта нам были выделены две лошади: мерин Васька неизвестной породы и монгольский конёк с двойным именем Таракан Янычар - на нём ехал наш проводник Хавалыкин, которого сопровождал пёс по кличке Угрюм.

Лошадок загрузили инструментом и продуктами, после чего проводник забрался на Янычара, я – на Ваську, а Вовка никуда не забрался, поскольку лошадей было всего две. Наш караван отправился в путь. По пути мы с напарником и проводником менялись местами: кто-нибудь шёл пешком, а двое других ехали на лошади. Поначалу я переживал, что лошадям сложно тащить на себе и груз и седока, но глядя на флегматично семенящего Янычара да резвящегося Ваську понял, что им в общем-то не так уж и плохо, как могло показаться. Разве что Хавалыкин время от времени ругал Ваську за то, что он лентяй, на что тот отвечал разве что презрительным фырканьем.

Самым необычным в нашем караване был, конечно же, наш монгольский конёк. Он шёл какой-то смешной, семенящей походкой, при этом довольно быстро и ходко. Явно чувствовалось, что идти так он может очень и очень долго. Зато ехать на Янычаре было одно удовольствие: никакой тряски, только лёгкое покачивание, которое за пять минут вгоняло меня в сон. Но спать в седле – не самая лучшая идея, в чём я убедился довольно быстро, проснувшись в полёте из седла в болото, когда Таракан, заметив болотину, очень резко затормозил. Вытершись и высказав коню всё, что я о нём думаю, я отправился пешком, уступив место довольно щурившему глаза проводнику.

На полпути мы заехали в лагерь геохимиков, занимающихся «дятлоскопией» - сбором проб коры деревьев специальным пробойником и молотком. Да-да, в коре тоже могут содержаться химические элементы, которые деревья вытягивают из почвы вместе с водой и питательными веществами. Так что, изучая кору, можно найти целое месторождение!

Все работяги были на работе, а нас встретил геолог Володя Байцев. Белокурый, молчаливый и очень накачанный Володя («Истинный ариец», - как говаривал Юра Конев) должен был отправиться с нами, чтобы задать работу на участке. Про него поговаривали, что он таскает в рюкзаке гирю, чтобы всё время иметь возможность подкачивать свои и без того крупные мышцы, спит на земле, укрываясь лёгким одеялом и… О! Ужас! - каждое утро делает зарядку. Насчёт гири и зарядки сказать не могу, а вот то, что он действительно спал под полиэтиленовым навесом на лапнике в лёгком туристическом спальнике несмотря на то, что в палатке вполне хватало для него места – это точно.

Когда мы подъехали к лагерю, из палатки выскочила мелкая собачуха и радостно бросилась навстречу Угрюму. Смотрелась эта парочка очень комично: суровый и сдержанный Угрюм, а рядом с ним мелкая Сойка, умильно крутившая хвостом.

— Брат и сестра встретились! – улыбаясь, сказал проводник.

— Да ладно! – изумился я. – Они же совершенно разные!

— Точно говорю, - степенно ответил Хавалыкин. – Угрюм первый, Зойка последний. Совсем хотел Сойку выкинуть, да Володя не дал, себе забрал.

Я только головой покачал в изумлении. Если Угрюм был настоящей лайкой, причём очень крупной, то Сойка была классическим двортерьером: мелкая, худая, хоть и с характерным чёрно-белым окрасом. Но в паре она была явной заводилой, а Угрюм молча и безропотно подчинялся ей.  Про эту парочку ходило множество самых разных историй, одну из них рассказал нам Хавалыкин, пока мы пили чай в палатке геохимиков.

Как-то раз в лагерь привезли здоровенный кусок сливочного масла. Его торжественно водрузили на стол, чтобы разделить масло между несколькими отрядами, стоящими в разных местах. Неожиданно за палаткой раздался лай собаки.

— Угрюм лает, птицу видел, - сообщил проводник, привёзший масло в лагерь.

Он подхватил ружьё и выскочил из палатки, а следом за ним из палатки выскочили и другие геологи. Угрюм, лая, удалялся всё дальше от лагеря. Охотники устремились вслед за ним: охотничий азарт – страшная штука! Потаскав геологов по лесу, Угрюм неожиданно замолк и стремглав рванул к лагерю. Когда же раздосадованные неудачной охотой мужики вернулись в лагерь, то оказалось, что за то время, пока Угрюм таскал их по лесу, Сойка пробралась в палатку и стащила масло. Операция была проведена безупречно: масло так и не нашли, зато собаки ходили счастливые и довольные, хоть и старательно пытались принять виноватый вид.

— Хитрый Сойка, - заключил проводник, допивая очередную кружку чая.

Отдохнув, наш караван двинулся дальше. Если до лагеря геохимиков мы ехали практически по лугам и сухим болотам, то теперь нам предстояло идти напрямик по лесу. Так что ни о какой поездке верхом речи уже не шло - только пешком, ведя лошадей под уздцы. Вообще ходить с лошадью по лесу весьма нелёгкая задача: этот урок я освоил ещё в свой первый полевой сезон. Как же мне пригодился опыт вождения лошади! Если человек может легко продраться сквозь кусты или перейти через поваленное дерево, то лошадь с грузом всенепременно придётся обводить вокруг всех кустов и лежащих лесин. И даже мимо близко стоящих деревьев: это я тоже уяснил после того, как мерин Васька застрял вьюками меж двух молодых кедров. Да так сильно, что пришлось снимать с него вьюки и седло. Правда, глядя на радостную Васькину физиономию, я решил, что сделал он это вполне осознанно. Лошади тоже не любят напрягаться. Даже за кусок хлеба с солью.

Но вот, наконец-то мы дошли до места будущего лагеря. А место было просто шикарным: небольшая поляна, выстланная слоем мха таким толстенным, что казалось, будто мы ходим по очень мягкому ковру. В какие-то давние времена тайга здесь выгорела, о чём напоминали обгорелые пни, торчащие то тут, то там. Но с тех пор всё вокруг заросло молодыми кедрами, невысокими, зато с шишками практически на каждом дереве. А метрах в двадцати от лагеря протекал ручей с хрустально-чистой водой. Чистое, светлое место с таким вкусным воздухом, что хотелось есть его ложками.

Разгрузившись, проводник с моим напарником Вовкой и лошадьми отправились за продуктами на базу, Володя Байцев пошёл задавать для нас канавы и расчистки, а я остался ставить палатку.

Вот что меня больше всего удивляло в Туве, так это совершеннейшее безразличие к навыкам и умениям. Надо инструмент? На тебе рубанок и топор – делай себе инструмент сам. Нужно палатку поставить? Бери и ставь. Всё легко и просто и никого не волнует, умеешь ты что-нибудь делать или нет. Наверное, это может показаться очень плохим, но подобный подход быстрее всего учит самостоятельности.

Палатку я поставил по-уральски. На крепкое основание с настоящими нарами и столом, а не с брошенными на землю тремя жердями, укрытыми сверху лапником. Правда жерди под нары и стол пришлось обстругивать топором, чтобы сделать их хоть немножко более плоскими, зато теперь мы с напарником могли спать на нарах, а не на земле, тем более что в конце августа это становилось более чем актуальным. Вернувшийся с участка геолог помог мне натянуть палатку на основание – в одиночку натягивать её не так сподручно - после чего занялся собственным лежбищем: воткнул в землю под углом две жерди, натянул на них кусок полиэтилена, после чего закинул в получившийся навес пару охапок пихтового лапника и расстелил на них туристический ватиновый спальник. Как радушный хозяин, я пригасил его переночевать его в палатку, но Володя отказался, молча помотав головой. Честно говоря, собеседник из него оказался никакой. За весь день я услышал от него не больше трёх фраз: «Есть пойдём!», «На участок – по зарубкам, там увидите» и «Где учишься?» Даже с Сойкой он общался жестами. Настоящий индеец.

Поужинав, мы разошлись по своим спальным местам. С утра Володя сводил меня на участок, молча показал, где копать канавы, а где - расчистки и всё так же молча отправился назад, в лагерь геохимиков, оставив меня одного ожидать Вовку Бабича с продуктами.

П.С. Потихоньку моя история приближается к завершению, ещё пара постов и всё. Пишите, комментируйте, критикуйте - люблю общаться с вами.

А если кто захочет отблагодарить материально, то лично я против не буду.