— Как оценивать информацию, если появилось ощущение, что везде «эхо-камеры и фейк-ньюс? За что цепляться, если все лгут?»
Психологи говорят нам, что для того чтобы справиться с каким-либо ощущением, нужно признать ту его часть, которая правдива, потому что отрицать всё то, что нас тревожит, бесполезно. Поэтому давайте признаем, что мы находимся в чрезвычайной ситуации — «в тумане войны» — в информационном пространстве, которое и в мирное время не отличалось особенной выверенностью. К примеру, за два ковидных года мы получали противоречивую информацию: и ложную, и истинную, — как от так называемых официальных источников, так и от научных (или казавшихся таковыми), от случайных людей и от фантомных сущностей.
Уже тогда можно было убедиться, что разным группам людей абсолютно противоположные факты казались очевидными, не нуждающимися в доказательствах, чем-то, возражать против чего могут только люди злонамеренные или невежественные. Теперь в информационную кампанию вступили тяжелые виды вооружения, и, хотя подобные силы были задействованы и в пандемию, сейчас речь идет о более высоких ставках и рисках.
В ситуации, когда борьба идет в буквальном смысле не на жизнь, а на смерть, каждая сторона, отбиваясь или нападая, использует весь доступный ей инструментарий. Достоверность фактов и тем более ваша психическая сохранность не является для сражающихся сторон приоритетом.
Для них главное — выигрыш. Признаем это, и не будем никого раньше времени осуждать.
Что вы, маленький некомбатант большой войны, можете сделать? Составить свой список источников, который не будет вас травмировать и обманывать. Эту задачу легче сформулировать, чем выполнить. Начнем с минимизации: постараемся сократить время за просмотром новостей (не круглые сутки), а далее попробуем сделать выборку. Несмотря на то, что кажется, что наступил конец света, Третья мировая, армагеддон и мир рухнул, люди и информационные источники остались приблизительно такими же, какими и были. Те СМИ, которые до (раньше) разжигали страсти, занимались пропагандой и громко кричали, причём каждый день разное, занимаются тем же самым и сейчас. Медиа, которые более или менее придерживались каких-то информационных стандартов, с трудом, но продолжают им следовать. Поэтому, если у вас были источники, которые на опыте доказали, что транслируют нечто коррелирующее с реальностью, вы с чистой совестью можете продолжать ими пользоваться.
Сложность нашего положения усугубляется тем, что чрезвычайные события происходят не только во внешнем мире осязаемых сущностей, но одновременно и в информационной среде: закрываются СМИ, глушатся радиостанции, исчезают целые социальные сети. Люди переселяются во всех смыслах: и физически, с чемоданами, и с информационным багажом, — на новые площадки.
Так многие оказались в телеграме, которым раньше толком не пользовались, подписанными на десятки тысяч каналов в попытке восстановить свою фейсбучную или инстаграмную среду обитания. Я надеюсь, что первоначальный период адаптации у вас уже прошёл, и вы почистили свою ленту. Посидев в телеграме, вы, наверное, уже поняли, что каналы делают перепосты друг друга, и вы читаете одну и ту же новость пять раз, каждый раз дополнительно об неё травмируясь. Поэтому разумно будет оставить несколько источников, идеально — один, но такого универсального источника нет.
Какое количество подписок будет оптимальным? Я бы воспользовалась принципом приглашения гостей к столу, который применяли римляне. Количество сотрапезников должно быть не меньше числа граций (трёх) и не больше числа муз (девяти). Относительно информационных источников это правило вполне работает.
Попробуйте выстроить свою линейку между тремя и девятью.
Как выбирать? В мирное время я советовала обратить внимание на противоположные лагеря: выбрать себе реперные точки — радикального спикера или СМИ с одной и другой стороны, и периодически их почитывать. Так вы будете в курсе того, что происходит на разных концах политического и идеологического спектра.
Сейчас я этого советовать не могу — вы сойдёте с ума. Потому что радикализовались все, и не нужно этот процент радикальности в своем организме увеличивать, он и без того высок. При переизбытке собственного кортизола заёмный вам не нужен.
Хорошо работает комбинация из собственных СМИ и медиа, пытающихся поддерживать стандарты предыдущего века, например, «Русская служба ВВС». Недавно появился проект «Новая газета. Европа». Есть «Агентство. Новости». Я на них подписана. Добавьте в свой чек-лист спикеров-экспертов, которым вы доверяете. Имён я называть не буду, потому что у каждого они свои. Есть люди-агрегаторы, которые собирают новости и публикуют их на своих ресурсах. Подписавшись на них, вы сможете рассчитывать, что не пропустите значимую для вас информацию. Вы можете подобрать журналистов, которые вам близки, тогда вы будете знать и новости, и мнения.
Но не увлекайтесь и следите за своей реакцией: если после прочтения какого-либо материала у вас появляется ощущение беспомощности, дезориентации и суицидальные мысли — этого не читайте.
Такая реакция не означает, что вы соприкоснулись с суровой реальностью или источник намеренно толкает вас к суициду — просто он вам не подходит. Избегайте также информационных источников, вгоняющих вас в состояние эйфории — «сейчас всё наладится, победа не за горами». Не наладится, а эти завышенные ожидания, не оправдавшись, только заберут у вас ещё кусок силы и ресурса. Поэтому вычислите источники, транслирующие одностороннюю позицию, неважно, в позитивном или негативном контексте, и избегайте их.
— Как и где искать правдивую, проверенную информацию или на сегодняшний день это вымысел, которого просто не существует?
Правдивая и проверенная — это разные вещи. Проверка информации — это долг журналистов, СМИ, и они сейчас не в состоянии его выполнять. К примеру, ВВС и многие другие источники к каждой новости присовокупляют дисклеймер, где указывают, что они не гарантируют её достоверность, потому что в условиях войны не могут её проверить. При этом непроверенная информация может оказаться правдивой: здесь никакого противоречия нет. Признайтесь себе, что стопроцентно достоверная информация недоступна ни вам, ни кому-либо вообще. Есть мнение, что и российского президента сурово дезинформировали относительно многих важных обстоятельств. Почему бы и вам не оказаться в подобном положении. Просто признайте реальность: бороться с ней невозможно. Сократовский принцип «я знаю, что ничего не знаю» звучит свежо как никогда. При подборе источников по тем принципам, о которых мы с вами говорили, можно попытаться, с поправкой на существующие ограничения, найти кусок пространства, в котором вам будет более или менее что-то понятно. И всегда делайте припуски на то, что источник, которому вы доверяли, в какой-то момент может оказаться неправ, и вовсе не злонамеренно.
— Какие новостные каналы и по каким признакам вы считаете надежными?
Учитывая, что совершенно надёжен не может быть никто (о чём мы с вами уже сказали), назовём, тем не менее, некоторые признаки добросовестности. Какие-то из них содержательные, какие-то внешние, касающиеся оформления. Эмоционально окрашенная лексика — всегда тревожный признак, если это не повествование от первого лица. И если для человека, высказывающего своё мнение, это допустимо, то для СМИ использование специфических слов (прозвищ, обозначающих противника, каких-то жаргонных терминов, названий, ругательств) — нет. Также нехорошими признаками являются множественные восклицательные, вопросительные знаки и эмодзи в сообщениях, шок-контент, призывы распространять информацию как можно шире, кликбейтные заголовки. Ещё есть такой маленький признак, он никогда меня не подводил ни как преподавателя, ни как пользователя соцсетей. Если автор, например, делает пробелы перед запятой и не ставит их после неё или употребляет несколько восклицательных или вопросительных знаков, отнеситесь ко всему написанному таким образом с повышенной осторожностью.
Многие люди пишут неграмотно — это не беда, но если вы видите в тексте лишний пробел перед запятой или его отсутствие после неё — сразу его бросайте и не читайте, потому что никогда вы оттуда ничего полезного не узнаете.
Если к вам обращаются с прямым призывом: «Товарищи, будьте культурны! Не плюйте на улице, а плюйте в урны», — это Окна РОСТА, а не информация. Нужно ли вам такого или нет — решайте на основании этого понимания. Даже если это публицистика, а не информирование, всегда смотрите на то, как к вам обращаются. Если человек говорит «вы», но не использует «мы» или «я» — это повод насторожиться. Нехорошо, когда вам навязывают чувство вины или ведут разговор с позиции родителя. Не просто старшего — это делают и многие преподаватели, — а именно набиваются вам в отцы и матери лексически. Вообще любое употребление близкородственной лексики со стороны того, кто вам никем не приходится, всякие отсылки к родине-матери, к отцам нации, — нехороший признак. Вспомните в этот момент, что у вас есть свои собственные родители, дети, сёстры и братья, и никакой новой воображаемой родни вам не надо.
Ещё дурной лексический признак — использование таких слов, как «истерика», «провокация» и «предательство». В информационных сообщениях они не так часто встречаются, но если вы их слышите в речи «человека с трибуны»: публициста, аналитика, эксперта, то вычеркните его из своего списка.
Конечно, вы можете сказать, что эти слова сейчас одни из самых часто употребимых — тогда найдите тех, кто их не использует. Потому что это не просто эмоционально окрашенная лексика — это язык войны. Вменение — дешёвый риторический прием. Например, слово «провокация» подразумевает, что поведение говорящего имело причиной исключительно действия другой стороны — той, которая провоцирует. Под одним словом подразумевается сразу целая цепь действий, рисуется картина событий не только бездоказательная, но, может, и вовсе несуществующая. «Истерика» — это намеренное снижение ценности возражений или недовольства тех людей, которые сравниваются с больными, причем снижение с выраженным гендерным налётом, ведь истерика воспринимается как некая женская болезнь. То есть картина рисуется такая: истерика — специфические женские или детские претензии, на которые я, сильный мужественный старший, могу не обращать внимания. Поэтому, если кто-то так рассуждает о другом человеке, группе людей или органе власти, нации, речь этого человека недобросовестна. «Предательство» по сути близко к «провокации» и означает оправдание своих действий неправильным поведением другой стороны. Кроме того, терминами «предательство» и «предатель» любят оперировать люди, которые либо имеют отношение к спецслужбам, либо делают вид, что имеют. Такая чекистская лексема. Нужно вам это — решите сами, но признак учтите.
Ещё невинное слово «данный» — это бессмысленная лексическая единица, в которой нет содержания. Такой канцелярит. Признак маленький, но и он вам поможет. Если в тексте оно встречается не в смысле данных (цифр, результатов), а как псевдоартикль в русском языке, то обратите внимание, что ваш автор, как минимум, неряшлив в выражениях, а возможно, не следит за смысловым содержанием своей речи. Конечно, чиновника мы всё равно вынуждены слушать, а от эксперта мы вправе требовать более тщательно выверять свою речевую продукцию. За речью нужно следить, ведь она может рассказать о человеке практически всё. Примета нашего века — сочетание бюрократического языка и жаргона, которое часто встречается у госслужащих и вообще заполнило публичное пространство. С одной стороны, уголовно-тюремная лексика, с другой стороны, такие конструкты, как «углубление развития улучшения предотвращения» — бюрократическое мычание, перемежаемое чуть ли не матом, — характерно для нашего времени. Именно поэтому надо стараться как избегать этого самим, так и следить за людьми, на мнения которых вы обращаете внимание. Если человек, которого вы слушаете, не чиновник, значит, он под них подделывается и пытается изображать там своего. Зачем вам эксперт, озабоченный только тем, чтобы слиться со средой, которой он подражает?
— Фейки — это явление новое или они были всегда?
Фейк — это не просто сообщение неправды, это некая целенаправленная постановка, созданная с целью ввести вас в заблуждение. Всё это так же ново, как возвращение Одиссея на Итаку после Троянской войны. Всегда были способы и небезуспешные попытки ввести кого-то в заблуждение: фальшивые завещания монархов, памфлеты, псевдовыпуски газет, постановки с переодеванием и прочее в этом роде. Но с развитием информационного пространства и информационных технологий у таких фантомов появилось куда больше возможностей для мгновенного и глобального распространения. Это как с оружием: оно было всегда, но атомная бомба появилась относительно недавно.
— Как выявить ложь в официальных сообщениях?
Расскажу, как я поступаю в рамках своей профессиональной деятельности. Есть проекты законов, которые рассматриваются, принимаются, потом становятся законами, и я их изучаю. Часто возникает ситуация, когда появляется сообщение о том, что уже принят или будет непременно принят какой-то закон. Информация появляется в СМИ, и я начинаю её изучать. Существует набор критериев, по которым я определяю, правда это или нет. Есть ряд субъектов права законодательной инициативы, то есть те, кто может вносить законопроекты, в основном это депутаты. Они охотно делятся с журналистами своими идеями, которые не только не приняты, но и не внесены на рассмотрение. Далее, исходя из опыта, инициативы оппозиционных фракций редко принимаются, потому что партии большинства незачем голосовать за чужую идею. С другой [стороны], практически любой проект, который вносится правительством, скорее всего, будет принят.
Это некоторые общие закономерности, которыми можно руководствоваться при поверхностном первичном анализе. При этом из каждого правила есть исключения. Бывает, что инициативы, подписанные одним депутатом, становятся законом, а бывает, что и правительственные инициативы зависают в Думе, как, например, закон о QR-кодах, о котором уже все забыли. То есть даже в мирное время в парламенте, где есть полная информационная прозрачность, каждый закон имеет собственный электронный паспорт и внесён в базу, могут появляться ложные сообщения, которые не всегда удаётся проверить. Даже с моим набором критериев, которые я вырабатывала годами (в Думе я нахожусь в той или иной степени с 1999 года), я не могу с точностью определить, какая инициатива проходная, а какая нет. Я точно знаю, как Сократ, только то, что могу и непременно буду ошибаться. И речь идет об относительно ограниченной сфере (законотворчество в парламенте), которой я занимаюсь много лет.
А вы меня спрашиваете, как проверить информацию сейчас, когда официальные источники не просто приукрашивают действительность в свою пользу, а могут заниматься намеренной дезинформацией. Ответ: никак. Для того чтобы начать в этом разбираться, нужно стать экспертом. Тогда у вас появится набор критериев, и вы поймете, что одни страны врут больше, другие поменьше, одни министерства вообще несут какую-то пургу, а пресс-секретарь ведомства может озвучивать недостоверную информацию, но если, например, высказывается замминистра или министр, то к этому нужно прислушаться. Это всё дело наживное, но для наживания вам понадобится масса времени и усилий. Поэтому экспертом вы вряд ли станете.
К чему я клоню? Не к тому, чтобы вы признали своё бессилие перед морем лжи: найдите экспертов, которым вы доверяете, подразумевая, что и они могут ошибаться.
Я вам рассказала, ссылаясь на свой профессиональный опыт, что у меня есть свой список ошибок. Так вот, он есть у каждого из ваших экспертов.
Сейчас мы находимся в ситуации, в реальность которой самые серьезные политологи и специалисты по России и вне её (опять же не буду показывать пальцем), не могли поверить. Я до последнего не верила, и дело не в том, что мне не хотелось верить в неприятное. Я все-таки изучаю российскую политическую систему и понимаю, как она работает. Именно на основании этого до 22 февраля я была убеждена, что всё происходящее — способ ведения переговоров, повышение ставок и бряцание информационным оружием. Тем более, то же самое происходило и весной 2021 года: учения, нагнетание, пророчество большой войны. А потом войска отошли назад, состоялась встреча Путина с Байденом, и все выдохнули.
Я вам всё это рассказываю, чтобы вы понимали, что существуют пределы нашего знания, в том числе и знания экспертного. Но если человек давно занимается своей областью и в основном, за исключением чрезвычайных обстоятельств, с ней справляется, то его можно слушать. Хотя, что называется, и тут делайте припуски.
— Как не потерять голову и остаться человеком в такой ситуации?
Прежде всего, признайте, что вы находитесь в неадекватном состоянии в ненормальной ситуации. Иначе у вас будет ощущение, что с вами-то всё в порядке, а у остальных проблемы с головой. Или наоборот: все живут, как жили, и только один вы какой-то странный и дисфункциональный. Так не бывает. Я думаю, что сейчас никто из нас не является адекватной версией самого себя (за себя тоже не поручусь). Обстоятельства аномальные, экстремальные, почти невыносимые для человека, поэтому и происходят различные деформации. Если вас ударили по голове и у вас звенит в ушах — это не значит, что снаружи всегда звенело, только вы этого не слышали. Это значит, что вы переживаете последствия травмы. В этой ситуации досталось всем. Признайте это за собой и другими людьми, и вам, надеюсь, станет легче.
Принимая реальность снаружи, мы снижаем давление внутри. А если делать вид, что у нас внутри все нормально, то контраст между давлением снаружи и внутри разорвет наш маленький скафандр. Надо немного приспустить вентиль и выровнять давление внутри и снаружи.
Далее, нужно понять, что ситуация на таком уровне аномальности не будет держаться вечно. Конечно, прямо сейчас всё не изменится, но напряжение постепенно будет снижаться. В связи с этим, вы имеете право поставить на паузу любые отношения, чтобы их сохранить, потому что вы ещё друг другу понадобитесь. Особенно это касается отношений с родителями и старшими родственниками: о таких конфликтах всегда больно слышать. Не потому, что они являются каким-то общеобязательным приоритетом: многие выросшие дети не общаются с родителями и отлично живут. Но когда через 3-6 месяцев вам придется доставать родителям лекарства, продукты или думать, как их вывезти или как к ним приехать и вообще как обеспечить их жизнь на каком-то приемлемом уровне — эти былые споры вам покажутся такими незначительными. Сейчас это звучит кощунственно, но, что называется, вернёмся к этому разговору через полгода. Тяжело будет всем: и россиянам, и людям, живущим в других странах. Горя хватит на всех, и с ним нужно будет справляться.
