Стрекоза и Муравей 1913 Реставрация 4 к
Русский кукольный мультфильм 1913 года Владислава Старевича, экранизация одноимённой басни И. Крылова. Мультфильм производства акционерного общества «А. Ханжонков
Видео было стабилизировано, и улучшено для более приятного просмотра. Хочу отметить, что все видео снимаются по-разному и в следствие этого качество у них разное, где-то картинка четче, где-то более мыльная.
Пожалуйста примите это к сведению, чтобы не возникали вопросы типа почему в том фильме картинка четкая, а в другом релизе иначе. Смотреть или скачивать - решать вам. Если вам что-то не нравиться сделайте лучше.
Буду рад получить конструктивную критику и предложения для совершенствования своих будущих работ. Группа моих проектов
Первые фото мордвы и татар 1871 и 1875
Историки не всегда упоминают Вильяма Каррика как первооткрывателя отечественной фотографии, видимо потому, что тот официально являлся британским подданным. Вильям Каррик одним из первых в русской фотографии обратился к съемке сюжетов из народной жизни. Вильям Каррик (в русском миру Василий Андреевич) родился в столице Шотландии Эдинбурге в семье торговца лесом Эндрю Каррика 23 декабря 1827 года. Отец и дед будущего фотографа занимались лесоторговлей, имели свой бизнес в Петербурге и Кронштадте. Когда Вильяму было несколько недель, семья Каррик переехала жить в Кронштадт. В 16 лет юный Каррик нарушил традиции семьи, и вместо деловой карьеры избрал искусство – поступил в Академию художеств, где изучал архитектуру под руководством Александра Брюллова. Окончив академию с отличием и, получив звание «неклассного художника с правом производить строения», Вильям занялся… фотографией В то время в Петербурге проходили жаркие дискуссии по поводу очередного торжества человеческого разума, воплощенного в технику светописи. Пока лучшие питерские умы поражались неведомому для России делу – фотографии, в Лондоне успешно работали свыше ста фотографов. Вильям настолько загорелся новым увлечением, что летом 1857 года отправился в Англию, и Шотландию, для изучения всех тонкостей фотодела. В Эдинбурге он подружился с Джоном Макгрегором — опытным фототехником, и уговорил его перебраться в Россию, где еще никто профессионально не занимался фотоделом. Так в 1859 году в Петербурге открылось первое в стране фотоателье. В 1869 была проведена первая выставка работ Каррика в Москве. Дмитрий Менделеев, сам увлекавшийся фотографией, высоко ценил мастерство Каррика, и часто заказывал у него фоторепродукции полотен художников-передвижников и даже задумал вместе с ним создать общество пропаганды в народной среде произведений искусства средствами фотографии. Работы Каррика великий ученый помещал в самодельные альбомы. Съёмки типажных русских лиц так завлекли Каррика, что в 1871 году вместе с Макгрегором он отправился в путешествие по Волге до Симбирска. В этой экспедиции им удалось сделать серию необыкновенных фотографий крестьян — на ярмарках, деревенских праздниках, во время пахоты, сбора урожая, рубки леса или просто позирующих перед камерой. В 1871 и в 1875 годах Вильям Каррик совершил две экспедиции по Волге от Нижнего Новгорода до Симбирска. В первой экспедиции его сопровождал Мак-Грегор. В Симбирской губернии этнографы провели более месяца, обосновавшись в имении местного помещика, ярого демократа Николая Соковнина. По воспоминаниям помещика, шотландцы работали с солнечного восхода до заката, без отдыха часто производя до 25 негативов в день. За время первой экспедиции Каррик сделал более 200 (!) фотографий крестьян. Это бы действительно тяжкий труд, так как светочувствительность фотопластинок была очень слабой, выдержка составляла несколько минут, а работать можно было только при ярком дневном свете. Да и крестьяне, впервые видевшие фотоаппарат не всегда понимали, чего от них хотят. Каррику приходилось выступать в роли режиссёра, часами добиваться нужных мизансцен. Он просил своих героев надевать национальные костюмы, разыгрывать сцены из народного быта. На международной выставке 1876 года в Лондоне работы фотографа-этнографа произвели настоящую сенсацию. В газетах и специальных журналах о работах Каррика отзывались как о замечательных произведениях. Всего его «Русская галерея» насчитывала более 1000 снимков. Вильям Каррик скончался 11 ноября 1878 года от воспаления легких. Из его переписки известно, что он собирался совершить третью поездку в Симбирскую губернию летом 1879 года.
Парк имени 1 Мая в Ростове-на-Дону: от коммерческого до общественного – Любовь Волошинова | Научпоп
Краевед Любовь Волошинова рассказывает более чем 120-летнюю историю парка имени 1 Мая в Ростове-на-Дону. Кто и когда его основал? Кому он принадлежал? Был ли он открыт для всех желающих в дореволюционном Ростове-на-Дону, и что поменялось после 1917 года? Пострадал ли парк во время Великой Отечественной войны? Сколько лет липовой аллее парка? Как выглядел сад в послевоенное время? Кто делал знаменитые ковровые клумбы? Какие проблемы у парка имени 1 Мая есть сегодня?
Лектор: Любовь Волошинова, российский архитектор, писатель и краевед, член Союза российских писателей, Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры.
Российская история - Приключения иностранцев в России
Идея привлечения иностранных специалистов для развития промышленности и ремесел имеет многовековую историю. Известно, что даже в древности завоеватели не убивали архитекторов, оружейников, ювелиров и ткачей, то есть всех, кто владел секретами и тайнами ремесел. Их просто уводили к себе. Россия следовала той же стратегии.
Окно в Россию
Еще в 1556 году Иван Грозный отправил нижегородским властям указ не возвращать пленных мастеров за выкуп в Германию и Литву, а препровождать в Москву. Виновных в нарушении данного указа предписывалось брать под стражу до особого царского распоряжения. А уже в 1567 году царь позвал из Англии в Москву докторов, аптекарей, инженеров, золотых дел мастеров и прочих умельцев.
Смутное время прервало эту традицию. Но спустя почти два века подобная практика возобновилась. В первую очередь вербовались медеплавильные мастера, кузнецы, ювелиры и оружейники. Правда, не всегда приглашенные иностранцы способствовали развитию отечественной промышленности. В донесении своему королю посол Швеции в России Поммеринниг в 1648 году писал: «Тульские и другие горные заводы не в состоянии будут вредить горным заводам вашего королевского величества, ибо я достал им плохого кузнечного мастера».
Первым российским правителем, по – настоящему оценившим перспективы приглашения иностранных специалистов, стал Петр I.
Прекрасно понимая отсталость страны в ремеслах и прикладных науках, самодержец взял курс на превращения государства из захудалой окраины в развитую державу. Уже из первой заграничной поездки царь привез почти тысячу иностранцев, начиная от вице – адмирала и заканчивая корабельным поваром. Чужеземцам создавались самые благоприятные условия. Контракт с ними заключался сроком на 5 лет и предусматривал возможность беспошлинного вывоза из России всего нажитого за эти года имущества. Основной задачей приглашенных мастеров было обучение тонкостям и секретам своего ремесла. Пожалуй, за всю историю Российской империи это был самый благоприятный для иностранных специалистов период. Военное дело, наука, кораблестроение, торговля, ремесла, мануфактуры – главные, но далеко не все сферы деятельности, где использовался европейский опыт. Наработанные Петром методы привлечения ученых и знатоков своего дела и в дальнейшем использовались самым широким образом.
Империалисты на службе у СССР
Октябрьская революция дала не только землю крестьянам и фабрики рабочим. Она принесла массу проблем, связанных с эмиграцией ученых и архитекторов, инженеров и транспортников. Разрушенные фабрики и заводы, парализованная работа в области научно – исследовательской и конструкторской деятельности, оставшиеся без управления транспортная система и флот – ситуация была катастрофической. Для срочного решения задач пришлось привлекать иностранных специалистов, покупать технологии и оборудование. Но для Запада Советская страна была опасным противником. Поэтому новому правительству пришлось использовать и не совсем цивилизованные методы, компенсируя отсутствие времени и ресурсов. И здесь большевики пошли дальше своих предшественников. К веками проверенным методам переманивания иностранных специалистов и создания им комфортных условий добавилась идеология: немалая часть прельстилась идеями «строительства коммунизма в отдельно взятой стране». Советская Россия, только – только оправившаяся от войн и революций, незадолго до этого сама являвшаяся главным источником эмиграции, вдруг стала местом паломничества. В молодую Советскую Республику ехали все, начиная с бывших революционеров и заканчивая безработными: с 1930 по 1932 год более миллиона человек из крупных европейских государств ожидали разрешения на въезд в нашу страну. При этом государство проводило жесткую и прагматичную политику: в СССР попадали только те, в ком действительно нуждалась отечественная промышленность. Основная масса специалистов привлекалась из наиболее развитых стран: США и Германии, и уже в 1932 году в СССР трудились сотни тысяч иностранцев, среди которых почти половину составляли инженерно – технические кадры.
Для получения нужных людей применялись любые средства: с одобрения Политбюро даже «рыцари плаща и кинжала». Один из асов советской разведки А. М. Орлов писал: «Требовалось найти подходящих немецких или иных иностранных специалистов и побудив их, соблазнив финансовым вознаграждением, поехать в Россию для обучения советских инженерно – технических кадров». Гонорары, выплачиваемые за такие «поездки», иногда достигали 10 тысяч долларов США за несколько дней работы, что по тем временам было неслыханно, хотя, как писал Орлов, «Советы экономили на этом миллионы». Правда, надо сказать, что такие суммы выплачивались далеко не всем, а лишь носителям новейших секретных технологий и разработок.
Среди приехавших в Россию за «длинным рублем», была и группа архитекторов, в том числе звезды первой величины – Эрнст Май, Ханнес Майер, Бруно Таут, Ганс Шмидт. Их основной задачей было строить «социалистические города», которые должны были возникнуть вокруг новых промышленных предприятий. За короткое время были сделаны проекты застройки Магнитогорска, Нижнего Тагила, Ленинска, Автостроя (ныне часть Нижнего Новгорода), Сталинграда и многих других городов. Основной рабочей силой тогда были выходцы из деревни, которых активно эксплуатировали на развернувшихся стройках. Немецкий архитектор К. Пюшель писал: «Применять в работе технические средства не имело смысла; даже если они и имелись в наличии, то были настолько примитивными, что никакой фараон не стал бы их использовать при строительстве египетских пирамид».
В феврале 1930 года советское правительство заключило договор с фирмой Альберта Кана из Детройта. Американская компания стала главным консультантом советского правительства по промышленному строительству. Вскоре ему был предложен пакет заказов на строительство промышленных предприятий стоимостью в 2 миллиарда долларов, что на сегодня эквивалентно 250 миллиардам долларов! В итоге фирма Кана спроектировала более 500 крупных промышленных объектов, таких как тракторные заводы в Челябинске и Харькове; автомобильные заводы в Москве и Нижнем Новгороде, станкостроительные в Калуге и Новосибирске, прокатные станы в Магнитогорске и Нижнем Тагиле и многие другие. Наверное, не многие россияне знают, что крупнейший тракторный завод страны был построен под Чикаго, потом демонтирован и перевезен в Сталинград, где был запущен всего через полгода.
Привлечение специалистов из – за рубежа и получение западных технологий в годы первой и второй пятилеток многократно усилило экономический, технический и военный потенциал Советского союза, что повлияло на весь ход истории XX века. 26 июня 1944 года Сталин в беседе с председателем Торговой палаты США Эриком Джонстоном заявил: «Мы многим обязаны Генри Форду. Он помогал нам строить автомобильные заводы» - и прибавил: «Да хранит его Господь!»
Жизнь – малина!
При всех успехах в индустриализации уровень жизни советских людей был по – прежнему значительно ниже общеевропейского. Тем не менее, понимая значимость привлеченных иностранных специалистов, Советское государство стремилось сделать их жизнь достаточно комфортной. С первых же дней к ним прикреплялись переводчики, которые становились их главными помощниками и на производстве, и в быту. Работавшая переводчицей С.И. Амелина так отзывалась о своих подопечных – инженерах из Германии: «Квартиры, в которых они жили, по тем временам были замечательными, всегда имелся кофе, который они мололи сами, питались довольно прилично. Жизнь у нас была тогда трудной, но немцам создали все условия для нормальной жизни». Вплоть до середины 1935 года все иностранцы снабжались через Инснаб, имевший филиалы в 14 крупнейших городах страны. Столь привилегированное положение порождало неприязненное отношение советских коллег к приглашенным иностранцам. Несмотря на товарный и продовольственный дефицит, они обеспечивались лучшим из того, что было в стране. Это зачастую отравляло атмосферу в производственных коллективах и не могло не отражаться на общих результатах работы. Саботаж, а иногда и прямое неподчинение встречались довольно часто: «Ну, если что – нибудь сломается, то мы скажем, что немцы дали неправильные указания, и тогда с нас не взыщут».
Жизнь стало веселее
Массовые репрессии конца 1930 – х годов, а потом и война выкосили десятки и сотни тысяч профессионалов, в которых остро нуждалась страна. Поэтому в соответствии с приказом НКВД № 0014 от 11 января 1945 года по всей стране проводился учет специалистов, работающих в лагерях для военнопленных и интернированных. Итоги инвентаризации впечатлили: было выявлено 1600 высококвалифицированных кадров, среди которых оказалось 111 докторов физико – математических и технических наук. Однако переломным моментом в послевоенном научно – техническом «сотрудничестве» стало 22 октября 1946 года. Ранним осенним утром в Германии, в оккупационной советской зоне, была проведена молниеносная операция. К домам, где жили немецкие специалисты, подъехали армейские грузовики: сотрудники контрразведки вместе с переводчиками и солдатами заходили в дома, будили жильцов и объявляли им приказ о немедленной эвакуации в СССР. Общее число подлежащих депортации ученых и инженеров составляло более 2 тысяч человек. В основном это были специалисты в области атомной и ракетной техники, радиоэлектроники, оптики, химии. Историки указывают, что к 1948 году в Советском Союзе таким образом оказалось 200 тысяч человек – сами специалисты и члены их семей.
Даже восстановив свои позиции, Советский союз не отказался от идеи привлечения иностранной рабочей силы. Начиная с 60 – х годов прошлого столетия и вплоть до развала страны широко использовались выходцы из стран соцлагеря. Они привлекались к работам в топливо – сырьевых отраслях и энергетике, строительстве нефте – и газо – проводов. Значительное количество болгар и северокорейцев занимались лесозаготовками в Сибири и на Дальнем Востоке. Только вьетнамцев в середине 1980 – х годов насчитывалось около 100 тысяч. Однако в отличие от первых пятилеток, о хорошем вознаграждении речи уже не шло: в конце существования СССР зарплату азиатам почти не платили. Они продолжали работать за еду, крышу над головой и возможность отослать на родину раз в год контейнер с вещами.
Аэростат для Кутузова
В конце 1811 года немецкий изобретатель Ф. Леппих разработал и предложил императору Франции Наполеону I проект гигантского управляемого аэростата. Монарха изобретение не интересовало и, более того, он распорядился выгнать «прожектера» за пределы страны. Тогда бедняга предложил свой проект русскому посланнику Д. М. Алопеусу, одновременно прося его о защите от французских властей. Дипломат положительно оценил проект и не мешкая написал письмо на имя Александра I, где указал: «Ныне сделано открытие столь великой важности, что оно должно иметь выгоднейшие последствия для тех, которые первыми воспользуются».
Под Москвой были организованы мастерские и опытное производство. К сожалению, несмотря на огромные суммы, которые выделялись на реализацию проекта, удовлетворительных результатов достигнуто не было, и перед захватом французами Москвы предприятие было срочно эвакуировано. Затем сам изобретатель исчез, а все исследования в области аэронавтики были приостановлены лет на 15. Кто знает, как бы действовал фельдмаршал Кутузов, имея на вооружении не только пехоту, артиллерию и конницу, но и военно – воздушные силы в виде пары десятков боевых аэростатов…
Русская история - Барон Мюнхгаузен
Барон Мюнхгаузен давно стал литературным персонажем. И уже забылось, что в XVIII веке существовал вполне реальный человек – барон Иероним Фридрих фон Мюнхгаузен. И этот человек состоял на русской службе. И самые яркие события его жизни произошли именно в России.
Корнет Кирасирского Полка
В XIII веке рыцарь Гейно ходил в крестовый поход. А пока он ходил, все его сыновья и внуки умерли бездетными. Остался только один, да и от того мало толку – он монах. Детей у него быть не может.
Чтобы род не угас, монаху разрешили вернуться к мирской жизни. Видимо, бывший монах со страстью наверстывал упущенное по женской части, поскольку от него пошел многочисленный род Мюнхгаузенов. Что в переводе на русский означает «дом монаха». Простыми словами «монастырь»
В XVIII веке Мюнхгаузены получили баронский титул. Носил его и Иероним Карл Фридрих, родившийся пятым ребенком в семье подполковника.
Уже в четырехлетнем возрасте он остался без отца. Мать распихала детей пажами к разного рода владетельным особам, которых в тогдашней Германии хватало с избытком.
Иерониму достался герцог Брауншвейгский. У герцога был сын – Антон Ульрих. Он жил в России. Его вызвала туда императрица Анна Иоанновна, чтобы женить на своей племяннице Анне Леопольдовне.
Приехав в Россию, Антон Ульрих отправился воевать с турками. Под Очаковом у него погибло два пажа. Он попросил прислать с исторической родины новых пажей. К нему отправили 17 – летнего Иеронима Мюнхгаузена.
«Я выехал в Россию верхом на коне. Дело было зимою. Шел снег» - так начинаются «Приключения барона Мюнхгаузена». Разумеется, барон не въезжал в Петербург на санях, запряженных волком. А приехал на обычной почтовой карете. И вроде бы вместе с Антоном Ульрихом сражался против турок.
«В боях я, конечно, отличался отчаянной храбростью и впереди всех налетал на врага». Увы, историки сомневаются, что он вообще участвовал в русско – турецкой войне. Правда после нее началась русско – шведская, но здесь полная ясность. «Мюнхгаузен находился в Риге при оставшей от того полку команде и в кампании не был», - говорится в документах Военной коллегии.
Но мы забежали вперед. В 1739 году барон Мюнхгаузен переводится из пажей в армию – поступает корнетом в Брауншвейгский кирасирский полк, командиром которого был Антон Ульрих Брауншвейгский. Кирасиры – это престижно, это почти гвардия. Большинство офицеров – иностранцы, что, конечно, удобно для Мюнхгаузена, который «по русски только говорит», то есть писать не умеет.
Встреча с принцессой
Тем временем состоялась свадьба Антона Ульриха с Анной Леопольдовной. У них родился сын – Иоанн, который в двухмесячном возрасте взошел на престол. Анна Леопольдовна превратилась в правительницу, а Антон Ульрих – в генералиссимуса. Его бывший паж тут же получил чин поручика, в обход других претендентов.
Перед бароном открывались блестящие перспективы. Ведь карьеры в России того времени делались не менее сказочные, чем любые рассказы Мюнхгаузена. А у него покровитель – генералиссимус и царский папаша.
Фортуна отвернулась от барона. Елизавета Петровна свергла Брауншвейгскую династию и сама уселась на трон. Мюнхгаузену еще повезло, что не угодил в ссылку. Но карьера, разумеется застопорилась. Следующего чина ему пришлось ждать 10 лет.
Впрочем, был в российской жизни барона еще один момент, когда удача могла повернуться к нему лицом.
В 1744 году он, поручик Кирасирского полка, встречал в Риге едущую в Россию принцессу Софию Августу Фредерику Ангальт – Цербтскую. Проще говоря, будущую императрицу Екатерину II. «Я очень хвалила виденные мною войска и в особенности кирасирский полк, который действительно чрезвычайно красив», - писала мать Екатерины.
Надо сказать, что чрезвычайно красив был и Мюнхгаузен. Высокий, статный, с правильными чертами лица, совсем не похожий на субтильного старичка с эспаньолкой, каким его обычно изображают. Екатерина любила красивых мужчин. И конечно, через много лет барон рассказывал небылицы, как она заметила его и отличила его. И как между ними что – то было. В это, кстати, верили. Репутация Екатерины II не позволяла усомниться в словах барона.
Но снова – увы. Принцесса лишь взглянула на него и в лучшем случае улыбнулась. Зато он в Риге присмотрел себе жену – местную дворянку Якобину фон Дунтен.
Байки в охотничьем павильоне
В 1750 году барон Мюнхгаузен получил, наконец, долгожданный новый чин – ротмистра. И тут же взял отпуск и поехал в Германию «для исправления крайних и необходимых нужд». Нужды заключались в том, что он делил с братьями наследство. В Россию он больше не вернулся. Мюнхгаузен хотел, чтобы ему оформили отставку, как положено – с пенсией и с производством в следующий чин. В Военной коллегии заявили, что для этого он должен вернуться в Россию и там подать прошение. В конце концов его уволили с русской службы как самовольно ее оставившего. Безо всякой пенсии.
Однако и имеющимся чином Мюнхгаузен чрезвычайно гордился. И во всех официальных документах называл себя ротмистром российской армии. Барон вообще всегда вспоминал о России с любовью и теплотой.
С тех пор до самой смерти он жил в Боденвердере, в своем родовом поместье. После Петербурга саксонская глушь нагоняла тоску. Правда, даже здесь в жизни барона находилось место приключениям, хотя и без подвигов.
Однажды он решил построить мост через реку, чтобы удобнее было добираться из поместья в ближайший город. Однако бургомистр запретил строительство. Он говорил, что, построив мост, его нужно будет охранять, а денег для этого нет. Но Мюнхгаузен не зря много лет прожил в России. Он хорошо усвоил российские нравы. И, естественно, наплевал на какого – то там бургомистра. Тогда возмущенные горожане, вооружившись топорами, пришли и разрушили постройку. Такое вот бесславное приключение.
Барон любил охотиться, но разве можно сравнить охоту в Саксонии с русской охотой, про национальные особенности которой даже фильмы снимают. Но все таки он построил себе охотничий павильон, в котором собирал друзей и за пуншем травил байки. Про полет на ядре. Про лисицу, которая выскочила из своей шубы и убежала нагишом.
«Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пеньковую трубку с коротким мундштуком и поставил перед собой дымящийся стакан пунша, - вспоминает один из слушателей барона.
Он жестикулировал все выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».
Старый Рогоносец
Считая себя непревзойденным рассказчиком, Мюнхгаузен не терпел конкуренции. Как – то раз заезжие офицеры завели при нем рассказ о своих победах на любовной фронте. Барон тут же их перебил, заявив, что все это чепуха по сравнению с его похождениями. И рассказал, как он ездил в санях с русской императрицей. Сани эти были такого размера, что в них помещался и зал для танцев, и отдельные кабинеты для интимных удовольствий.
Все рассказы барона были про Россию. Поскольку Россия – единственное яркое воспоминание. Все остальные страны приплетут уже авторы книг, написанных от его имени, но без его ведома.
В 1781 году в берлинском журнале «Путеводитель для веселых людей» были напечатаны 16 рассказов. Имя рассказчика скрывалось под аббревиатурой «М – г -з -н». А в 1785 году Рудольф Эрих Распе издал рассказы барона Мюнхгаузена на английском языке. Через год появился немецкий перевод. Мюнхгаузен рассвирепел и подал в суд, но его иск отклонили.
Европейская слава не радовала отставного ротмистра. Не радовало и устоявшееся за ним прозвище «барон – лжец». Слуги получили приказ не пускать любопытных, которые стекались со всех концов послушать россказни «барона – лжеца».
А после смерти жены 74 – летний Мюнхгаузен женился на 17 – летней красотке Бернардине фон Брун. Не понимая, что легкомысленную и расточительную барышню интересовало исключительно его имение.
Вскоре жена родила ребенка. И тут уж Мюнхгаузен догадался, что ребенок не от него. Жену он выгнал, ребенка не признал. Брошенная супруга затеяла процесс, требуя алиментов. Местные жители с удовольствием ходили на судебные заседания, чтобы послушать пикантные подробности. В итоге ребенок умер, в жена сбежала за границу, а барон окончательно разорился.
В 76 лет он скончался от сердечного приступа. Как ни странно, всеми забытый. Рядом с ним осталась одна служанка. Незадолго до смерти она спросила Мюнхгаузена, почему у него нет двух пальцев на ноге. Барон попросту отморозил их в России, и пальцы пришлось ампутировать. Болтали, что он отморозил, еще кое – что, поэтому и не мог иметь детей. Но даже на смертном одре Мюнхгаузен остался верен себе. Пальцы, говорит, во время полярной охоты откусил белый медведь. Так и умер – с байкой на устах.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Бородатая озвучка - Постскриптум:Из жизни Петербургской угловой квартиры
Мы представляем вашему вниманию новую рубрику, в которой мы будем освещать темы, являющиеся как бы ответвлением от исторических эпизодов, освещенных в рубрике "Бородач Образовач". В одном из наших выпусков мы коснулись темы жизни рабочих в Российской империи, взяв за основу нашего рассказа исследования Марии Ивановны Покровской, ставшие основой для книги "По подвалам, чердакам и угловым квартирам Санкт-Петербурга". Тогда мы взглянули на события тех лет глазами врача и просто столичного жителя тех лет, повидавшего немало несправедливостей жизни простых людей. Сегодня же мы познакомим вас с взглядом и воспоминаниями исследователя напрямую, представив вам живую картину петербургской жизни в форме художественного рассказа.