90-е + Производство

Подшипники были, есть и будут всегда, пока технические устройства останутся в сколько-нибудь в современном виде. Достаточно сказать, что подшипник качения — деталь, без которой не едет ни велосипед, ни мопед, ни автомобиль. Компьютер и тот не обходится без подшипника.

Я уже писал о ГПЗ 1 (Начало подшипникового производства в СССР), сегодня расскажу о ГПЗ 2, его прошлое и настоящее.

Началом промышленного производства подшипников в России можно считать 1916 год. В этом году Эммануил Нобель (племянник Альфреда Нобеля - создателя известной международной Нобелевской премии), организовал Русское акционерное общество «Шарикоподшипник СКФ». Оно и положило начало российской подшипниковой промышленности. Предприятие было создано на базе механического завода шведского торгового дома «Шварцкопф, Дзирнс и Кольнас».

Рабочие завода принимали участие в Октябрьской революции и в Гражданской войне в России. После революции рабочие завода участвовали в строительстве и пуске в Москве Первого подшипникового завода.

В 1917 году предприятие было национализировано, в 1923-м – сдано в концессию сроком на 8 лет. За 8-летний период концессии годовой выпуск подшипников достиг 294,3 тыс. шт. , но ежегодная потребность в них составляла к началу 1930-х гг. примерно 4,5 млн. единиц. До 1932 года ГПЗ-2 — единственный производитель подшипников в СССР разного назначения, пока не был построен Первый ГПЗ

Свое имя завод получил в начале 30-х годов прошлого столетия. В то время на месте шведской конфессии был создан государственный завод «Шарикоподшипник», который вскоре стал называться Второй государственный подшипниковый завод.

В течение многих лет техническое развитие завода в значительной степени определялось общими тенденциями развития отечественного подшипникового производства. Профессиональный опыт и традиции коллектива способствовали активному внедрению технических достижений в производство. На подшипниках ГПЗ-2 были смонтированы звезды московского Кремля, поворотная сцена МХАТа, ими комплектовались эскалаторы первой очереди Московского метрополитена, первые прокатные станы, буровые машины, самолеты, автомобили, тракторы, сельскохозяйственные машины.

В годы индустриализации завод начал резко наращивать выпуск продукции, доведя её в 1940 году до 3 млн. 697 тыс. шт.

Вплоть до начала Великой Отечественной войны, завод наращивал свои производственные мощности и увеличивал объем производимой продукции.

Во время Великой Отечественной Войны предприятие эвакуировали в Томск.

И значительно расширив номенклатуру подшипников, а особую трудовую доблесть и мужество коллектив проявил в тяжелые военные годы. За успешное выполнение заданий по производству подшипников и другой продукции для фронта (прежде всего, гильз реактивных снарядов гвардейских минометов — «Катюш»). Завод 23 января 1943 года был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В послевоенные годы ГПЗ-2 успешно развивался: 100-миллионный подшипник был собран в 1955 году, 250 — миллионный — в 1965-м, 500 — миллионный — в 1981 году, 750 — миллионный — в 2000 году.

Значение подшипников для промышленного производства хорошо понимал даже Гитлер. У немцев в начале войны было всего два центра по производству подшипников в Швайнфурте и Регенсбурге, Одним ударом можно было бы закончить войну, разбомбив оба эти центра и создав дефицит подшипников. Наши союзники, имея многочисленную бомбардировочную авиацию, хотели это сделать. Не удалось. Летом 1943 года во время массированного налета американцы потеряли свыше трети своих машин. Немецкие заводы были слишком хорошо защищены. После этого американцы полгода никого не бомбили, пилоты просто отказывались лететь на частокол зениток. Немцы же, воспользовавшись перерывом в налетах союзников, рассредоточили оборудование в штольнях и на других площадках.

В послевоенные годы, ГПЗ-2 продолжил свое успешное развитие, постоянно увеличивая производственный потенциал, расширяю номенклатуру выпускаемой продукции и осваивая новые технологии производства.

ГПЗ-2 был пионером во внедрении термической обработки в защитной атмосфере и технологии малодеформационной закалки, впервые в отечественной практике внедрил вакуумную закалку при термической обработке колец из стали 95Х18-Ш и прецизионного штампового инструмента из стали типа Х12М. На заводе прошла апробация с последующим внедрением в отрасль новых методов и способов выплавки.

ГПЗ-2 впервые в отечественном машиностроении внедрил прецизионную штамповку колец упорных подшипников на прессах тройного действия и обучил этому методу многих специалистов различных отраслей народного хозяйства. Внедрение этого метода способствовало освоению выпуска полосовой подшипниковой стали на предприятиях металлургической промышленности (ранее не производилась).
ГПЗ-2 дал путевку в жизнь контрольным системам «Авико», отечественным и зарубежным шлифовальным станкам на жестких опорах. Завод имел большой опыт в производстве упорных подшипников, впервые в СССР освоил выпуск сверхточных упорных подшипников для станкостроения и полностью обеспечил потребность промышленности в этой группе подшипников.
Накопленный технический и интеллектуальный потенциал позволял заводу обеспечивать качественными подшипниками важнейшие отрасли машиностроения, в том числе авиационные, ракетно-космические предприятия. Завод принимал участие в поставке специальных подшипников для космических комплексов ( «Буран», «Луноход» и др.).

В последующие годы подшипниковая отрасль бурно развивалась, и в СССР было построено уже около 30 профильных заводов, но ГПЗ 2 отличался от всех. При широкой номенклатуре изготавливаемой продукции, часто уникальной, впервые разработанной именно на ГПЗ-2, здесь было самое мелкосерийное производство. Завод выпускал серии от 20 подшипников в год до 1,5 миллиона, поставляя продукцию практически во все отрасли народного хозяйства. Так было до начала перестройки и реформ.

В 90-е годы общее падение производства в стране негативно сказалось на объёмах выпуска подшипников. Все еще значителен экспортный объем поставок: бренд «ГПЗ-2» широко известен в десятках стран мира – Германии, Испании, Финляндии, Польше, Венгрии и др. Кстати, именно экспорт, на долю которого приходилось более 70% выпуска продукции, выручил завод во времена перестройки.

С началом приватизации, как и положено на заводе началась кадровая, собственническая и прочая чехарда. ГПЗ-2 то входит в ГПО «Подшипник», то становится АООТ «Шаболовский подшипниковый завод», то превращается ОАО «ГПЗ-2». А производство подшипников все снижается и снижается, пока, в конце концов, и вовсе прекратилось. Производственные площади сданы в аренду. В цехах пахнет не подшипниками, а дешевым ширпотребом. Остаток производства перенесен на территорию ИК-10 УФСИН (Исправительная колония строгого режима для содержания мужчин), в Тверской области. Но это уже другое производство. Там работают сидельцы-олигархи «ходорковские», «полонские», всякие «васильевы», а какие из них работники все знают. Отсюда и качество.

В 1993 году завод был акционирован и получил название «Шаболовский подшипниковый завод» (АО «ШПЗ»), с 1996 года — ОАО «Шаболовский подшипниковый завод (ГПЗ-2)»

Начиная с 2000 годов в Москве работало только сборочное производство (металлобработка перенесена в Тверскую область), многие корпуса и внутренняя территория сданы в аренду различным организациям.

В 2010 году году в УФСИН был подписан перспективный план развития производства на 2010-2013 годы. Результатом стало создание шести цехов, в которых освоена технология изготовления комплектующих деталей подшипника и полная сборка подшипников упорной группы и радиальных подшипников. С 1 марта на базе исправительного учреждения введен в эксплуатацию машиностроительный завод полного цикла. Объем продукции для завода ГПЗ-2 к концу первого полугодия составил 235,6 тыс. упорных подшипников, радиальных подшипников с марта (когда началось их производство) выпущено 231,8 тыс. штук.

В 2011 году остановлены остатки производства в основном корпусе, выходящем на Шаболовку. На 2, 3, 4 этажах сняты окна, каждый этаж разделен на два. Создан очередной офисный аквариум - БЦ "Шаболовка 31".

Производство подшипников окончательно перенесено на территорию ИК-10 УФСИН (Исправительная колония строгого режима для содержания мужчин), которая располагается в пос. Металлистов Калининского р-на, 15 км от г. Тверь.

В 2016 году завод был переведен в Тверь и реорганизован в ООО «ГПЗ-2 Тверь» со статусом «Правопреемник».

В 2022 году выкуплен девелоперской компанией Vesper

Специалисты знают, что нынешние подшипники ГПЗ-2, выпускаемые в колонии, наиболее распространенных типоразмеров очень сильно отличаются по качеству от тех, что завод производил во времена Советского Союза, когда многие изделия, прежде всего,  упорные подшипники были совершенно незаменимы и применялись во многих отраслях промышленности, в первую очередь, станкостроении. Оказывается, что и сейчас, на эту бывшую союзную продукцию идет самая настоящая охота — многие опытные механики и инженеры любыми способами пытаются достать подшипники высокой точности производства ГПЗ-2 советского времени, которые по своему качеству и точности исполнения не уступают современным импортным подшипникам, но по цене в десятки раз дешевле.

https://ru.ruwiki.ru/wiki/ГПЗ-2

https://ru.wikipedia.org/wiki/ГПЗ-2

http://samip.ru/2012/11/gpz-2-moskva/

https://советские-заводы.рф/tyajoloe-mashinostroenie/gosudar...

Советский союз являлся поистине уникальной страной, в которой массовый дефицит товаров для обычных людей находился рядом с уникальными техническими достижения. К примеру, первый CD проигрыватель в СССР начали выпускать раньше, чем производить в стране компакт диски для них.

В тоже время не так просто было достать кассеты и виниловые пластинки, как и аппаратуру хорошего качества для их прослушивания. Не считая конечно речей вождей на виниле и советскую эстраду, коими были завалены полки магазинов.

При этом за рубежом формат CD начал свой путь еще с 1979 года и довольно быстро из предметов роскоши лазерные проигрыватели, и компакт диски стали доступны потребителям среднего класса. А в СССР основная масса населения попросту даже не знала о существование аппаратуры такого класса, а те немногие кто бывал за рубежом и имел возможность приобрести их, попросту не использовали такой шанс. Так как в Советском союзе компакт дисков в продаже попросту не было даже у «фарцовщиков», а если и были, то просто за безумные деньги. Переломный момент в данной отросли наступил в 1987 году.

«Начало» — рождение советского CD проигрывателя

При создание собственного cd проигрывателя за основу были взяты уже существующие зарубежные образцы ( так в принципе поступали и с другой высококачественной аудио аппаратурой), это были проигрыватели фирмы Philips, на тот момент имевшие популярность в Германии и Франции. Основные технические решения и компоновочные схемы были взяты с модели Philips-100, а дизайн будущего девайса был позаимствован у японской фирмы Sharp. По такой схеме в той или иной степени копировалась вся линейка аудиотехники под брендом «Эстония».

Конечно нельзя говорить, что опытные образцы cd-проигрывателей копировались полностью, но не мало технических решений было позаимствовано, потому что опыта создания подобной техники в СССР просто не было.

Эстония ЛП-010 Стерео

Так на свет появился cd-проигрыватель «Эстония ЛП-010 Стерео», который по праву считается первым аппаратом такого типа, созданным в Советском Союзе. Наши инженеры одни из первых внедрили микропроцессорное управление в cd-проигрывателем, использовав при этом два 8-ми битных микропроцессора от компании «intel», так же есть утверждения, что надежность системы питания созданная советскими инженерами гораздо превосходила оригинал от корпорации Philips.

От поступления в продажу cd-проигрывателей потенциальным покупателям легче не стало, так как компакт диски в то время в СССР не выпускались, их начали производить позже (с 1989 года), небольшими партиями и то на экспорт за огромные деньги. В разных источниках говорится, что таких аппаратов было выпущено 2500 шт, из другого 200 шт, из третьего 50 шт на всю страну. Так это или нет, утверждать сложно, но один cd-проигрыватель Эстония ЛП-010 Стерео был точно. Он продавался в ГУМе 1987 году за 1100 рублей, и попал в программу «Время» в которой было продемонстрировано, это чудо технической мысли

Эстония ЛП-001 Стерео

Следующим серийным проигрывателем стала «Эстония ЛП-001 Стерео», начавшая свой путь с 1989 года. Конструктивно и схематически, это была практически точная копия проигрывателя Philips CD204. Здесь также с тиражом произведенных моделей цифры разнятся, но достоверно можно считать их было более 2500 штук. В то время их свободно купить было практически не возможно, а вот приобрести через так сказать «нужных» людей как и любой другой дефицитный товар, пожалуйста, но со 100% надбавкой.

Обратите внимание еще на одну интересную надпись на задней стороне проигрывателя ( ныне знаменитая фирма Tesla принимала активное участие в производстве «Эстония ЛП-001 Стерео»).

P.S К сожалению все усилия инженеров и директоров заводов производивших CD-проигрыватели пошли прахом в 1991 году, загубив их производство за считанные годы. Повальная приватизация и социально-экономическое безумие разрушили промышленность, да и предприятие выпускавшее первые советские проигрыватели оказалось совсем в другой стране. Но это уже другая история…

Переход из социализма в капитализм в 1992 году у меня прошел мяконько, не так как у многих, хотя я не воровал, не торговал и не бандитствовал, а занимался тем же делом, что и десять с хвостиком лет до этого. А именно изготавливал и обрабатывал в составе небольшой бригады детали для одного измерительного прибора.

Причин для того, чтобы путешествие в капитализм оказалось довольно-таки легким по моему разумению было две - адекватное начальство и недавно вышедший на пенсию дедушка Архипыч, трудившийся до прошлого года  по соседству. Архипыч был виртуозом молотка и глубоким знатоком повадок гвоздей и шурупов. С отверткой он тоже был на ты. В его ведении было изготовление всей мелкосерийной и нестандартной тары на заводе. Зарабатывал Архипыч очень хорошо, несмотря даже на то, что девочки из ОТЗ ежегодно резали ему расценки. Мы его как-то спрашивали - а почему он не идет к начальству протестовать против этого ежегодного беспредела, а Архипыч нам ответил, что все это фигня и он просто придумает еще какую-нибудь хреновину для облегчения работы, после чего его зарплата вернется на прежний уровень. И вообще хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Последним оказался именно Архипыч. После очередного срезания расценок он написал заявление на расчет и отправился на заслуженный отдых, прихватив некоторые из изобретенных им приспособ, тех, что могли ему пригодиться в домашних условиях. На место Архипыча сначала поставили двоих молодых и рьяных, а потом к ним присовокупили и третьего, не менее рьяного, однако они и втроем зашивались с работой, которую дед делал в одно рыло.

В январе 92 года нас в бригаде из четверых осталось двое. Один просто рассчитался, а второй что-то там накосячил и сел. Надежды на помощь оставшегося кроме меня Шуры-жестянщика не было почти никакой. Во первых работал он на отшибе, а во-вторых что-то там подхалтуривал и свободного времени для постоянной помощи мне не имел. Начальство кинулось было искать новых работников, но я, прикинув что к чему, пошел со своим предложением.

А предложил я вот что - они платят мне зарплату за троих, а я обеспечиваю необходимые детали и их не должно волновать как именно я это буду делать. В противном же случае пусть сразу ищут и третьего работника. Не могу гарантировать, конечно, но мне кажется, что история с Архипычем свою роль в принятии ими решения сыграла.

И начал я работать один за троих, благо что за десять лет научился всем тонкостям. Тяжко было, но справлялся, а если в силу каких-то причин зашивался, то звал на помощь кого-нибудь из цеховых мужиков и платил им сразу по окончании работы. Желающие были всегда. И деньги у меня всегда были, так что семья в самые тяжкие месяцы не бедствовала. Правда был момент, когда очень неудобно было - встретил старого начальника цеха, пенсионера, разговорились. Поинтересовался - а сколько у него пенсия сейчас? Оказалось, что его пенсия это мой заработок за три с половиной дня...

В конце осени все кончилось. Заводская верхушка совершила давно готовившийся переход с механического прибора на электронный. В думках своих они рассчитывали, что новый прибор пойдет и для своих и за границу, однако оказалось, что для наших новая цена непомерна, а на Западе и своих приборов хватает. Вот тут-то и мне довелось хватить лиха... Но сильно хреново было меньше месяца, а потом снова позвали на работу с хорошей оплатой.

Дед поддал газу и оставляя за собой голубоватый след «Муравей» начал разгон. Затормозив и развернувшись на перекрестке, он, снова разогнавшись, пролетел мимо нас и скрылся за поворотом.

- Вот это да! - удивленно воскликнул Сережка, - Что же раньше он его не выкатывал? Давно бы уже в райцентр в магазин съездили или на болото за клюквой.

Вновь послышались звуки приближающейся техники и довольно улыбаясь, дед тормознул у калитки.

- Хорошо, что не продал! Двадцать лет простоял, а тянет лучше чем раньше! - похвалился он.

- Прокати меня! - просился Сережка, - Давай покатаемся!

- Беги за курткой, на ферму съездим.

Глядя в какой восторг привела его поездка, казалось, войдет сейчас дед во вкус и передумает его дарить. Сам ведь говорил — ноги не казенные.

Дед покрутил ручку газа, оценивая плавность работы дросселя, проверил повороты, понажимал кнопку сигнала и остался доволен.

Не успел Сережка вернуться — за забором показался какой-то мужик.

- Что сосед — молодость решил вспомнить? - засмеялся он, выходя поздороваться.

- Я и не старый, - ответил дед пожимая руку, - Кататься с Сережкой сейчас будем.

Мужик оценивающе оглядел технику, затем соседа и посмотрел на меня.

- Володя, - представил мне его дед, поправил очки и поглядел на ожидавшего в кузове внука.

- Погнали! - скомандовал Сережка и застоявшийся в сарае «Муравей» бодро побежал по прямой.

- В гости приехали? - поинтересовался Володя.

- Да. В гости и на рыбалку, - ответил ему, - В отпуске одному скучно — ищу себе занятие.

Мужик понимающе кивнул.

- А что один то? Сейчас со старших классов поди вдвоем живут, хозяйство ведут, опыта набираются - дочка говорила. Или по другому у вас?

Я засмеялся и смутился.

- По разному. У кого как отношения складываются, - сказал я, - А кто и подойти стесняется, не то что в квартиру приглашать.

Володя согласился.

- Я тоже, - начал он, - пока решался, смелости набирался, гляжу — ухажер объявился. Что тогда произошло со мной, робость мигом прошла — понял, не уступлю. Так и женился, - засмеялся он в ответ.

Постояли еще, поговорили. Вернулся и дед. Как ни упрашивал Сережка еще дать круг по деревне — на поводу у внука не пошел. А тут и Володя — меня прокати.

Сережка рядом с «Муравьем» остался, а мы в дом зашли.

Я телевизор включил, новости посмотреть, а дед на диван улегся. Подошла и бабка.

- Ну что, накатался? Гляжу в окно — носятся по деревне, а люди смотрят. Баловство одно. Старый и малый.

- Молодой я еще, - возразил дед и попросил сделать звук громче — объявляли о дополнительном наборе на некоторые специальности в местном вузе.

На пруд за карасями решили после обеда идти, но время обеда сместилось. Вернувшийся из кухни племянник доложил, что должны прийти гости. Сережка может пообедать прямо сейчас, а меня попросили немного подождать.

- Что за гости? - поинтересовался я.

- Не знаю, - пожал плечами племянник, - Не спрашивал.

Пока он решал что ему делать и высматривал в окно знакомых мальчишек, во дворе услышали голоса.

Первым показался Володя, потом его жена — приятная внешне женщина. В руках они держали по корзине.

- С вами посижу, - отозвался Сережка заметив в одной из корзин арбуз.

Пока хозяева и гости суетились, выставляя свои угощения, мы сидели в комнате.

- На рыбалку сегодня не пойдем, - произнес Сережка вздыхая, - До вечера будут, а там и стемнеет быстро.

- Зато на речке завтра половим на донку. Там рыба крупная, не мелкий карась, - прибодрил я его, - Двенадцать километров от деревни. Поедем на мотороллере.

Племянник чуть не подпрыгнул.

- Зачем думаешь дед «Муравей» выгнал? Ты же не дойдешь пешком?

Сережка согласился. По нему было видно, что ради поездки он готов забыть о пруде с карасями без всякого сожаления.

- С утра поедем? - спрашивал он, - Долго будем?

- Как только рассветет. Может и на целый день.

Сережка широко раскрыл глаза, глядя за окно, на границу поля, за которой где то далеко их речка делала изгиб, представляя как вытаскивает из воды крупных сазанов. Таких в ведре не унесешь, хорошо, что в мотороллере есть кузов. Его мечтания прервал стук в дверь, нас позвали.

Всем поставили по тарелке куриного супа с лапшой, на второе, запеченная картошка с деревенскими колбасками и малосольными огурцами. Достал Володя и три бутылочки - настойку, вино сливовое и яблочное. Сережке подвинули арбуз. После первой завязалась и беседа. Спрашивали меня о городе, о работе, поинтересовались впечатлением о деревне.

- А Татьяна ваша что-же не идет? - спросила бабка гостей.

Услышав упоминание о учительнице Сережка насторожился.

- Дома она, по хозяйству хлопочет, - ответила женщина, - Мы ей — пошли, а она — пол еще не вымыт, чашки не почищены.

- Да стесняется она, - протянул Володя наливая еще по стаканчику, - Скромная она у нас.

Я кивнул улыбаясь. Сережка расслабился.

Спиртного обычно не пью, но вино мне понравилось. Вкусное говорю, не пробовал такого — Володя еще подливает, о себе с дедом не забывает.

- А кто у нас под мостом живет, дядя Володя? - спросил Сережка, когда речь зашла о мельнице. Со всей округи свозили туда зерно, пока в городе мелькомбинат не построили. Так и осталась она, заброшена, никому не нужна.

- Под мостом? - удивился Володя, - Кто тебе такое сказал?

Племянник на меня кивнул — спросите сами.

Рассказал я им что под мостом видел, но о девушке упоминать не стал.

Гости притихли.

- Помнишь, - обратился Володя к деду, - волк на складе жил. Нору себе прорыл под воротами, там и логово обустроил.

- Это что на Витьку афганца бросился? - припомнил дед.

- Да. Точно. На мотоцикле по мосту с работы он ехал.

- Нет. Тогда «Днепр» Тимофеев еще был, а когда в райцентре его прав лишили, тогда и продал.

- На бычка обменял его Витя, - уточнила бабка, - Он же не работал нигде.

- Точно, - вспомнила жена Володи, - Нам еще телят взять предлагал. Помнишь? А ты сказал, что некогда заниматься ими.

- Когда то было? У нас сарай еще не готов был, - усмехнулся Володя.

- При Ельцине еще, - сказал дед.

- Пешком что ли шел? - хотел прояснить картину Сережка.

- Нет, мопед у него был.

- Велосипед с мотором, - поправил Володя, - Себе такой хотел купить, но не продавались уже.

- Ну и что дальше? - с нетерпением поторопил племянник.

- Изловили его, - ответил дед, - Витьку в город увезли, на уколы.

- И сильно помял его? - спросила женщина.

- Испугался больше, - ответила бабка.

- В санстанцию написать надо, - предложил мужчина, - Пусть проверят, кто там под мостом поселился.

- Обязательно. И от дома совсем рядом. Мало ли во двор забредет, - согласилась жена.

Все замолчали. Сережка отодвинул арбуз и потянулся за печеньем.

- И работа тогда была, - продолжил вспоминать Володя, - И денег хватало.

- Это тебе на железнодорожном вокзале платили, - произнес дед, - А я на филиале кировского завода за станком стоял, тогда уже слухи ходили, что закрывать будут. Сперва зарплату задерживали, потом и завод закрыли, оборудование на металлолом вывезли. А ведь в три смены работали.

Дед вздохнул и продолжил

- Школу новую построили, детский комбинат. Столовая была, парикмахерская, книжный магазин, даже телевизоры чинили. Мы переехать хотели, уже покупатель на дом нашелся, а потом рынок пришел.

Дед махнул рукой расчувствовавшись.

- Баню закрыли даже, - сказала бабка.

Володя молча кивал, соглашаясь.

- И я ведь не по своей воле с железной дороги ушел. Как движение по ветке прекратилось — вокзал закрыли. Правда — это позже было.

- А где вы сейчас работаете? - поинтересовался я.

- В школе, электриком, - ответил мужчина. Сережка подтвердил улыбаясь.

Дед вспоминал, что после завода в колхоз, на мехдвор работать перешел. А мужики, что помоложе были, разъехались по предприятиям кто куда.

Пока говорили о том как дальнобойщика по деревне рекитиры преследовали, как десантников на парашютах к ферме отнесло, о клубе, который городские сожгли, интересно Сережке было, но когда опять к экономике вернулись, к ее состоянию в начале и в конце девяностых, совсем ему скучно стало. Взял он конфеты, сунул в карман и поспешил во двор. Хоть и говорят, что веселее в девяностые в деревне было, а ему и сейчас не скучно — в друзьях вся улица и ребят, как его, пенсионеры воспитывают.

Посидели хорошо. Настойка одна осталась только, и то на донышке. Всю историю деревни и района узнал. Познакомился с соседями, простыми, трудолюбивыми людьми оказались. Володя — местный, жена — из соседнего поселка, на почте работает. Построили дом, обжились, дочку выучили, сейчас хозяйством понемногу обзаводятся — подспорье на будущее.

Вернулся и Сережка, на диван плюхнулся — на велосипеде всю деревню исколесил.

- Заходи к нам в гости, - обратилась ко мне женщина, - Понравитесь вы друг другу. Сходите куда-нибудь. Погуляете.

Володя, придерживаясь за стул, согласно кивнул и широко улыбнулся. Понятно — дочка то целыми днями дома просиживает. Дела подождут.

- Улыбнулся я. Пожал плечами, - если приглашают, можно и сходить.

Пожал я Володе руку, поблагодарил за интересный вечер. Дед с бабкой тоже довольны, проводить их собрались.

Вернулся в комнату, присел на кровать — вкусное однако вино домашнее, хмельное только. Смотрю на улицу, на окно Татьяны. Не нашла она жениха в городе, а в деревне и выбора нет — все на заработках.

Сережка вошел в комнату, стоит молча, на карту смотрит, где дед речку показывал.

- В гости тебя зовут? - начал он, - А как же рыбалка?

- Потом сходим, - отвечаю ему, - На велосипеде завтра с ребятами покатаешься.

- А потом опять, сходить куда-то нужно будет, погулять, - продолжил он, - Слышал я.

- Ты о чем?

- О Татьяне Владимировне, - ответил племянник обиженно , - А со мной еще вчера на пруд сходить обещал, сегодня на речку на мотороллере. Каникулы пройдут — один раз на рыбалке побывал, и то, торопились домой.

Посмотрел я на насупленного племянника и решил, прав он. Ведь и правда, обещал на рыбалку взять его. Хвалился наверно друзьям он. Завтра смеяться над ним будут.

- Хорошо, - согласился я, - Поедем завтра на речку.

Вышел во двор, умылся прохладной водой. Сразу прибодрился, в тонус пришел. Погода тихая, спокойная — значит и день хорошим будет. Самое время снасти готовить.

За калиткой гости еще стоят, с дедом и бабкой беседуют. Чай не городские люди — ближе друг к другу. Куры уже по жердочкам расселись, собака у будки лежит, поглядывает на кухню.

Вышел и Сережка, отвел меня в сторону.

- Думаешь тебе интересно с ней будет? - завел он разговор, - Знаешь она какая?

- Ну? - интересно мне стало.

Сережка оглянулся на соседский огород.

- Вообще то она нормальная, - признался он улыбаясь, - Диктанты пишем, изложения. Оценки хорошие. Рассказы на уроках читаем — мне нравится. Но когда стихи задает учить.

Сережка поднял глаза и шумно ноздрями втянул воздух.

- Ты что, запоминаешь плохо? - спросил я.

Тут он начал рассказывать их наизусть. Расхаживает по огороду. От забора до забора — стих. Минут пятнадцать без перерыва.

- Что, все что выучил? - смеюсь я.

- Нет. Я больше знаю, - и давай дальше.

Потом утомился и на скамейку сел.

- Учим просто каждую неделю, по куплетам. Хотя бы реже. А попробуй не выучи, - пожаловался он.

Стемнело. Бабка воду греть поставила — посуду мыть, дед телевизор сел смотреть. Сережка пока на велосипеде гонял — проголодался, на кухню пошел кастрюли проверить.

Я в огород вернулся. Смотрю на занавешенное окно, улыбаюсь. С делами Татьяна управилась наверно, книжку поди читает. На рыбалку бы ее взять, да только не из рыбацкой семьи она, отец ее сказывал.

Продолжение следует.