Игры нашего детства. Мы учились жить!
Современные дети играют в огромное количество игр, только вот вся беда в том, что большинство игр ориентированных на современного ребёнка - это компьютерные игры. Смартфон в руки, ноутбук в зубы, и попёр пальчиками тыкать. Вроде и дитя при деле, родителей не дёргает, но, правда, зрение у ребёнка стремительно садится, а так же медленно но верно прибавляется вес в боках. Движений-то по-минимуму, а покушать каждый из нас не дурак. Да если бы ещё дети хоть смотрели, что едят. А то ведь не глядя, хватают всё, что под руку попадётся, и в рот. Потом спрашиваешь ребёнка - что кушал? Ответ - не помню. А где уж там будешь помнить, всё внимание в гаджетах, нельзя же оторваться даже на еду, ведь не глупые люди создавали все эти современные игры, попробуй вырвись из их виртуальных объятий.
Я очень благодарен тем родителям, которые ограничивают своих детей в видеоиграх. Родителям, которые занимаются своими детьми. Чьи дети посещают секции, тренировки, какие-то реальные, а не виртуальные мероприятия. Если Вы даже просто время от времени общаетесь со своим ребёнком, проводите вместе время - Вы уже герой, увы, таких родителей становится всё меньше. Родители и сами в телефонах нынче охотно сидят, после напряжённого трудового дня. Многим не до детей.
Но не будем о грустном. Давайте вспомним, какие игры были в нашем детстве! Ведь мы-то без дела не сидели!!! Да, в моём детстве уже появились видеоприставки Dendy и Sega
но это уже в середине 90-х. И мой отец был не прочь пострелять по уточкам в этих играх вместе с нами из игрушечного пистолета. Но нам разрешалось минут 15 поиграть, иногда 30. В выходной могли разрешить час, это максимум.
Немножко могли поиграть в "Ну, погоди". Помните такую игру? Приведу фото ниже
о... это было чудом передовой техники. Родители опять же играли вместе с нами.
Ну а что мы делали всё основное время, оставшееся после учёбы и домашних дел?
Конечно, мы играли. Но играли по большей части не в электронные игры, а в настоящие.
Прятки
Катание на велосипедах
Салочки
Города
Имена (по типу городов)
Хали – хало
Сабже
Казаки-разбойники
Войнушка
Классики
Резиночка
Наступаши
Сифа
Ножечки (от слова нож, а не нога)
Угадай мелодию
Монополия
Цепи кованые
Жмурки
Царь горы
Море волнуется
Игры с мячом:
Вышибалы
Горячая картошка
Футбол
Квадрат
Баскетбол
Пионербол
Волейбол
Съедобное - не съедобное
-5
Если зима на дворе, то катались с горок на пакетах, на лыжах, у кого они были, строили крепости, играли в снежки, лепили снеговиков, возводили целые городки со снежными фигурками. Заливали горки. Творческий процесс жил.
Я помню, как мы с одноклассником делали самопальные сноуборды. Стоили они жутко дорого, никто из нас себе позволить такого не мог. Зато наши родители скинулись и купили нам лист толстой фанеры, из которой можно было сделать 5 сноубордов по 30 см шириной. И мы их делали.
Рассказать как? Вряд ли кому-то пригодится, сейчас уже, наверное, проще купить, но если что - поясню. Итак, лист фанеры 1,5 на 1,5 метра (не тонкий, желательно 8-12 мм). Пилим его на 5 равный полосок, получаем пять заготовок по 30 см в ширину, 150 см в длину. Опиливаем все углы, придаём гладкие формы, в этом вопросе очень поможет электролобзик (только работайте им в защитных очках, я бы был уже без глаза, если бы не перестраховался в сво время), у нас лобзиков тогда не было, мы пилили грубыми ножовками и дорабатывали наждачной бумагой.
Теперь самое кропотливое - загнуть концы, да так, чтобы не сломать. А как? А вот так. Мы для этого использовали баню. Натапливали баню и в бак с горячей водой (крутой кипяток) опускали один конец нашей заготовки. Часа за три - четыре он там немножко разбухал, появлялась некая гибкость, можно было гнуть. Но за один раз редко получалось. Обычно два три подхода только на одну сторону. И загибать старались в разных точках, чтобы не лопнул ни один из слоёв фанеры. Я загибал в трёх точках со смещением примерно два - три сантиметра. Загнули, подпёрли в таком положении какой-нибудь доской. Ждём сутки, пока высохнет и примет форму. Так несколько процедур, потом второй конец то же самое.
Когда оба конца загнуты и высушены - приступаем к креплениям. Сейчас можно купить какие угодно крепления вместе с ботинками. У нас денег не было, и детальных представлений о настоящих сноубордах тоже. Мы прикручивали брусочки под размер ноги в тех местах, где нам было удобно. К брусочкам прикручивали ремни - фиксаторы, к ремням пришивали защёлки.
Потом красили свои сноуборды со всех сторон, дно красили на несколько раз. Потом натирали лыжной мазью или воском, чтобы лучше скользил, и в путь!
Да, дело небыстрое и очень выматывающее. Но зато ты знаешь цену своему труду с самого детства, и ценишь труд других!
Во что мы играли ещё?
Мы играли в семью. Правила, роли и сценарии всегда были такими: Девочка - жена. Готовит, ухаживает за мужем. Мальчик - муж. Приходит с работы пьяный и уставший. Жена должна накормить мужа, помочь ему раздеться и уложить спать. Да вести себя прилежно и тихо!
Не знаю откуда это пошло, но муж обязательно должен был быть пьяным. Может быть наши отцы поддавали, и мы просто видели эти примеры в своих семьях? Не знаю, но в играх в семью этот момент всегда был чётко отражён. Остальные были братьями, сёстрами, другими мужьями и жёнами, у которых всё обстояло примерно так же.
Мы копали землянки
Строили шалаши
Устраивали пикники
и делали "взрослые вечера"...
вот тут, наверное, у многих могут возникнуть вопросы, что ещё за взрослые вечера у детей?
А ничего в этом предосудительного не было. Из заброшенного сруба мы сделали свой домик. Насобирали досок, каких-то вещей натаскали, клеёнок, сделали крышу и закрывающийся лаз - люк. Окон в том срубе не было, поэтому темень была страшенная, особенно при закрытом люке. Так вот вечерами мы иногда приходили туда с ребятами как на светский приём. Девочки красились, красиво одевались, от мальчиков требовалось хотя бы не материться. Брали свечи, и сидели так при свечах, общались о том о сём, но не так, как в привычной жизни, а рассудительно, по-взрослому. В общем - умничали.
Вот в таком движении и были наши первые или не первые детские влюблённости, разочарования, дружба и предательство, обиды и прощение. Мы учились жить.
И многие научились. Кто-то из нас стал очень востребованным художником. Кто-то построил карьеру в Австралии. Кто-то работает в банке, на хорошей должности. Ну а я вот стал писать) Не все научились жить;)
Но... Мы хотя бы попытались научиться...
***
Больше статьей у меня на канале в Яндекс Дзен https://zen.yandex.ru/lakutin
...
Добра Вам и Света
Официальный сайт автора http://lakutin-n.ru/
Почта автора:Lakutin200@mail.ru
Страница VK https://vk.com/avtor_nikolay_lakutin
Ответ на пост «Плакат "Терминатор"»1
Помню, пацаном еще, в городе когда жил (уже 20 лет живу в селухе), на одном из балконов в нашей квартире, была короче секция из шкафчиков, знаете для хранения всяких там солений или инструментов, они еще основательно закрашены были вплоть до крючков и петель. В общем, эти шкафчики были сплошь увешаны всякими разными (как казалось пацану лет 6-7) плакатами. А это, сука, были самые настоящие олдовые кинопостеры. Точно помню, были Рэмбо (но какой - увы, не помню), и был постер вот примерно такого качества (все таки балкон, перепад температур, плюс висел он там наверно еще со времен союза)
К сожалению, лор Терминатора меня увлек только несколько лет спустя. И уже в "сознательном" возрасте до меня дошло, какое же сокровище я, блять, упустил... :'(
Постеры к слову забрал тогда мой дядька (кстати, он чем то смахивает на Слая :D). У меня же есть только светлые воспоминания и постер пародии под названием "Темные Судьбы", ибо на безрыбье - и рак рыба.
Привет Термобоям и Олдскульщикам)))
"страшная" история
Начитался страшных историй в ленте и вспомнил. Когда мне было лет 20 я упал в канаву. Или в траншею. Или как там это называется.
В общем, был день рождения. У нас была большая веселая компания, очень дружная, человек 15. Поэтому отмечали с размахом, до поздней ночи. И пили много и крепко, тогда вообще много пили, да и в молодости это проще.
И вот ночью я пошел домой, пара кварталов. Пошел и ... упал. Оказалось, что пока мы праздновали, во дворе решили поменять трубы, и вырыли траншею примерно в полтора метра шириной, два в глубину и метров 20 в длину (это я уже потом увидел). И ограждений там не было (ну, или я их не заметил). Короче, я просто шагнул в нее. Матюгнулся, вылез и пошел дальше.
А на следующий день я посмотрел куда упал. На дне торчит арматура, прямо колья в небо смотрят, как я в нее не угодил - не знаю. Помню, посмеялись тогда с друзьями (где они?) и всё.
Инстинкт самосохранения как-то с годами развивается, хрупкость жизни в юности осознается как что-то книжное. Из той нашей компании трое точно уже в могиле, думаю, что больше.
Барсэтка из 90_х
Прогуливаясь по просторам чердака,мой взгляд упал на некую барсетошницу.Достав оттуда барсетку(борсетка тоже правильное написание,но мне ближе через а),я была удивлена практически девственному облику оной.
Позвонила племянница,я рассказала между прочим об этом,она удивительно покачала головой и спросила:"а разве удобно личный бар хранить в сетке?Бар-Сетка,очень все это странно,ты много выпиваешь там что ли?
Пояснила я ей за барсетку,хотя как аксессуар она более популярна среди мужского населения.
Барсетка-это настоящий символ той эпохи:
• Мода 90-х: Барсетка отлично дополняла образы того времени, будь то деловой костюм или спортивные штаны с толстовкой.
• Ощущение эпохи:сегодня,барсетка является своеобразным ретро-аксессуаром, который напоминает о той эпохе и добавляет образу некий ностальгический шарм.Такая имелась у моего отца,дяди и т.д.
Считалось,что мужская барсетка- это не просто маленькая сумочка,это состояние души, однако где-то в нулевых ее слава Сейчас я не встречаю мужчин с барсетками под мышкой, наверное не очень они удобны в использовании.
Ну и на фото я со своей находкой в "антураже"
Мир менялся. Кто-то жил, а кто-то наживался (отрывок из романа о 90-х)
Чайник вскипел. Люба подхватила его сложенным вчетверо кухонным полотенцем и стала заливать кипяток в старенький заварник с треснутым носиком.
Александра Григорьевна сидела возле обеденного стола и жадно читала местную прессу. Весьма скучную, по меркам дочери. В районной газете ничего не писали, кроме занудных отчётов администрации, описаний событий вроде посева полей да платных поздравлений какого-нибудь станичника от любящих сослуживцев и родственников.
Люба достала литровую банку мёда и домашнее клубничное варенье, порезала свежий хлеб, только что купленный в маленьком ларьке, который содержала армянская семья, переехавшая в Россию в начале 90-х. Мама и папа ругали этих предприимчивых армян на чём свет стоял, обзывали спекулянтами, ворюгами, подленькими дельцами. И отправляли всякий раз дочь покупать в треклятом ларьке провизию по мере необходимости. Армянский ларёк бранили и другие соседи, совершенно не замечавшие, что с появлением крошечной железной торговой точки нескольким жилым кварталам больше не нужно из-за каждой мелочи бежать в центр — на рынок или в кооперативные магазины.
Мама, дочитав заметку, вздохнула и отложила макулатуру в сторону.
— Что интересного нашла? — поинтересовалась Люба, разливая густой чёрный чай в высокие белые кружки с потускневшим золотым ободком.
Александра Григорьевна подняла пасмурное лицо и задумчиво уставилась на дочь.
— Что пишут? Да всё то же. Как бездельник-глава на краевом совещании сидел. Ворюга! Всю станицу распродал! Кругом хапуги. Не стыдно им ни на грош перед простыми людьми!
Люба, потупив взгляд, промолчала. Подросток тяжело переносила мрачные монологи матери и отца.
Когда-то, лет за десять до начала 90-х, мама трудилась ревизором на одной из ж/д веток и неплохо зарабатывала. Проверяющей женщина слыла принципиальной и строгой, наказывала жёстко, однако и о справедливости да сострадании не забывала. После рождения младшей дочери она решила уйти на нижестоящую должность товарного кассира, чтобы больше не ездить в командировки и чаще бывать с семьей. Но ничего не изменилось: семья видела Александру по-прежнему мало, замученной и усталой — хозяйка по привычке отдавалась труду вся, без остатка. Зарплата меньше предыдущей раза в три дала быстро о себе знать. Тем более что Василий Михайлович никогда прилично не зарабатывал.
Вскоре наступили лихие 90-е. Распад СССР. Зарплату многим не платили месяцами. Поспеловы исключением не стали. Не сумев адаптироваться к новой жизни, мысля по старым советским меркам, родители Любы вдоль да поперёк кляли сообразительных торговцев, новоявленных нуворишей и других предприимчивых людей.
Мир менялся. Кто-то выживал, кто-то жил, а кто-то наживался. Поспеловы смотрели на богатевших и с отвращением осуждали. А Люба молчала и переживала за родителей, всё глубже погружавшихся в злобное негодование.
— Мам, знаешь, в классе считают меня богатой, — подросток робко решила начать разговор на мучительную тему.
— Само собой! — гордо встрепенулась мать. — Красавец-махина! Не зря я его построила! Как будто развал нашей могучей страны предчувствовала. Зато тебе перед людьми не стыдно, доченька! Таких домов в твоём классе нет ни у кого. Ох, сколько анонимок да кляуз на меня из-за строительства в своё время злые люди понаписали! Проверяли постоянно в органах — всё сходилось по зарплате. Порядочность превыше всего! Не то, что сейчас.
— Просто, мам, меня попрекают иногда… Домом… Типа богатая. — Девочка замолкла, собираясь с силами, чтобы произнести болезненные слова: — А никому не нужная. Что замуж не выйду. Буду старой девой.
— Это кто так говорит?
— Илютина.
— Ой, мерзавка завистливая! С её-то сараем! Помалкивала бы!
— Она на дискотеки ходит, а я — нет. Там ведь мальчики…
— Подумаешь, мальчики! Не ходила и ходить не будешь! Нечего там делать! Зачем туда приличной девочке таскаться, всем соседям на смех? А если изнасилуют? Или забеременеешь от проходимца? Что люди порядочные скажут? О нас с отцом подумала?!
— Весь класс ходит, — еле слышно прошептала подросток. — И никто не забеременел.
— Тю, глупенькая! Ну это пока. Пусть шляются. Пусть родители потом за бесстыжих шалав-дочерей краснеют! А на Илютину не обращай внимания: мать замужем не была, что Варьку, что старшего олуха в подоле принесла! Мне по секрету Тоня рассказала.
— Та самая пакостливая напарница, на которую жалуешься постоянно?
— Да. Подстилка начальская. Шлюшка! Тонька разболтала, что Варьку мать зачала от убогого мужика, тьфу! С подобным гавном приличная женщина рядом бы на гектар не присела! Понимаешь, доченька? А ты из-за её слов переживаешь!
— Конечно! Неприятно, что Варя постоянно лезет! У неё много друзей и в нашей школе, и в других. Не хочу быть её врагом.
— Ну что страдаешь на пустом месте? Не обращай внимания, и всё! Пусть прошмандовка Илютина следит за своими короткими кривыми ногами! Одна культяпка короче другой, ха! Или вошь говнистая забыла, что хромает, как битая шавка? Почешет языком да забудет!
«Нет, не забудет! — подумала школьница — «Не понимаешь, мама!»
— В классе не мы самые богатые, а Лаврентьева Софья. Коренная казачка в пятом поколении! Родители порядочных кубанских кровей, знаю обоих. С отцом хорошо знакома — он меня уважает! — Александра Григорьевна гордо подбоченилась. — И бабку Соньки да деда знаю. Закоренелые домовитые казаки! Хитрые, злые.
— Соня не злая и не хитрая. Я с ней часто на уроках сижу. Правда, не общительная почти.
Мама пренебрежительно хмыкнула:
— Она не малообщительная, а высокомерная. Натура казачья такая! Уж я-то знаю. Когда после войны мы с мамой (бабушкой твоей), пять малых детей, переехали из-под Костромы на Кубань, ох от коренных хлебнули!
— Смеётся надо мной не только Илютина. Другие тоже. Почему ребята на меня злятся?
— Потому что казачьё. Большая половина класса. Коренные кубанцы. Могут балакать. На украинский речь похожа. Сколько помню, злобные гуцулы простых русских, особенно бедных, приезжих, не привечают.
— То есть Илютина — казачка?
— Да ну что ты! Тьфу! Нищета паршивая! У местных фамилии на «- ко» заканчиваются. Гончаренко — потомственная. Таран — тоже. Классрук — ещё та казачка гнилая!
— А Степанченко?
— Да чёрт поймёт! Фамилия породистая, а выходки у семейки — холопские. Помню, как мамашка ко мне в подружки в начальных классах мылилась. Просила, чтобы ты вместе с её сынком в школу ходила. Я наотрез отказала. Стыд и позор, а не семья! Мать с отцом постоянно дерутся. Сослуживица — их соседка — ого-го рассказывает! Пьянки, драки, матерщина! Орут, говорит, клянут друг друга, как напьются. Вся округа слышит. Держись от пацана подальше! Не нужен нам этот Тимофей. Жених курам на смех!
— Да он ко мне любви и не питает…
— Слава Богу! Можно лишь радоваться!
«Ага, мам, можно! Жених, блин! Только мечтать… Если ещё б меня ненавидеть перестал! Я единственная девочка в классе, которую Степанченко удушить голыми руками за здрасьте готов!»
— Виноградова тоже коренная.
— Так у неё ж фамилия не на «-ко» заканчивается…
— Ай, подумаешь, фамилия русская обыкновенная! Казачка она, говорю, Фома неверующая! Знаю родителей и деда с бабкой — кубанцы матёрые!
Люба не стала спорить, лишь растерянно замолчала, обескураженная противоречивыми доводами.
— Выйдешь замуж! У тебя репутация приличная. И Софья выйдет, потому что, как ты, с приданым большим. А на свиристелках вроде Илютиной и Рашель… С такими развлекаются, но никто не женится.
— Почему?
— Потому что все парни будут знать, что они таскались.
— Но Аня не таскается ни с кем!
— Ага! Рассказывай! Прям! А кто с армянскими пацанами шляется? Забыла?!
— Мам, в школе много армян. Девочек и мальчиков. — Люба замолкла на секунду. — И цыган. Все ребята между собой дружат, вместе гуляют!
— И ты?! — лицо матери мгновенно сделалось злым, подозрительным, брови угрожающе сдвинулись к переносице, челюсть презрительно сжалась.
— Нет-нет!!! — поспешила разуверить опасно напрягшуюся женщину не на шутку перепугавшаяся Люба. Маму злить нельзя.
Александра выдохнула.
— Ты у меня красивая, хоть и голову вбок держишь. Что поделать! Все мы неидеальные, конечно. Но в твоём изъяне врачи виноваты!
Люба интуитивно вжала шею в плечи и руками загребла волосы вперёд, на лицо, пытаясь спрятать физический недостаток.
Мама глубоко вздохнула и замолкла на несколько минут. Глаза женщины заволокло тоской и болью.
— Вот Леночка была красавица! Идеальная моя! Представляешь, Люба, у Лены уже в годик обозначилась изумительная талия! А личико кукольное! Гости изумлялись: «До чего прекрасна! Ангел Божий!»
Десятиклассница знала о жизни и смерти старшей сестрёнки практически всё. С детства Александра Поспелова постоянно рассказывала младшей дочери об усопшей. Сестра родилась на семь лет раньше Любы, а через два года умерла от злокачественной опухоли, изуродовавшей несчастному ребёнку, измученному адскими болями, всё личико. Не было и недели, чтобы о почившей крохе не вспоминала скорбившая мать.
Школьница с грустью слушала родительницу. Она полностью разделяла материнские страдания, испытывала тоску по почившей, а то и, бывало, скорбела, что сестру Бог забрал. Ведь теперь тихоня совсем одна. Нет у Любы родственной души на всём белом свете. И поддержать некому. Иногда девочку посещала невольная мысль, что лучше бы она не родилась, а вот старшая сестра, наоборот, осталась бы жить! Тогда мама была бы счастлива. Мама бы тогда никогда не грустила.
— Сестрёнка-то не по годам развивалась: умная, смышлёная! Жива бы осталась куколка, если б врачи не уронили. Как она мучалась, как болела! Сколько (если б ты, Люба, знала!) я её по врачам повозила! И в Краснодар, и в Москву. Без толку!
Хозяйка печально, едва сдерживая слёзы, покачала головой и, прикрыв ладонью подёрнувшиеся влагой глаза, отвернулась.
В гробовой тишине Александра Григорьевна и младшая дочь просидели около двадцати минут. Чай остыл. Бутерброды, намазанные сливочным маслом и домашним клубничным вареньем, которое Люба старательно варила прошлым летом, уныло лежали на щербатых тарелках, нетронутые и одинокие.
Товарный кассир очнулась, убрала ладонь с глаз, повернулась к школьнице.
— Самое страшное — похоронить своё дитя. Не должны дети умирать раньше родителей. Не положено так!
— Мама, ты сделала всё, что могла…
Несогласная, Александра затряслась, шумно, прерывисто втянув воздух.
— Как я пыталась её спасти, ты бы знала! Мы с отцом всё продали в доме, вывезли врачам. Голые стены остались в хате. И не спасли! Я на похоронах от горя и плакать не могла. Все слёзы выплакала, пока Леночка жива была…
Люба тоскливо сжалась. Каждый раз, когда поднималась тема смерти старшей сестрёнки, мир будто тускнел, краски природы меркли и превращались в сплошной серо-чёрный оттенок. За всю Любину жизнь этот оттенок скорби и горя так и не исчез из её родного дома. Везде, в каждом родовом закоулке, были его следы.
— Я долго горевала. Пять лет страданий. Каждый день ходила на кладбище, сидела у могилки, — женщина прикрыла рукой скорбящий рот. — Но после страшного сна перестала. Приснилось, что, притворившись доченькой, злой дух захотел меня на тот свет забрать. Тогда я поняла, что пора жить дальше. Нужно снова родить. Люди отговаривали, осуждали! Одна коллега высмеивала возраст мой, приводила в пример свою невестку. Мол, она молодая, всё детям даст, а ты?!.. А я что?.. Родила тебя, а невестка та на машине разбилась. Двое деток сиротами остались. Так иногда, Люба, жизнь распоряжается!
— Ты говорила, что врачи пророчили кусок мяса родить. Потому что выкидышей и абортов много было. Да и возраст за сорок… Ты такая сильная, мама! — Люба в порыве нежности и сочувствия рванула к матери и прижалась со всей своей детской пылкостью.
Александра Григорьевна приобняла расчувствовавшегося подростка.
— А папа твой в это время повадился ходить к моей подруге. Та тоже хороша: видя меня на сносях, не выкисающую с сохранения, постоянно клеилась — то крышу ей почини, то забор… Дочерей посылала. Они приходили, Василия с работы ждали, чтоб помогать позвать. Отец всегда всё поперёк делал! Всю молодость, пока Шурик ребёнком был, пропил! Сейчас капли в рот не возьмёт! А тогда постоянно пьяного вусмерть в канавах люди находили! Я всё помню!
— А потом я появилась?
— Да, доченька! Я тебя очень ждала. Нет моей Лены, зато хоть Люба есть. Спасибо Господу Богу и за это.
Отрывок из романа «Школа. Никому не говори»