lelekbolek59

Среди моих детских воспоминаний есть одно гастрономическое. А именно - то что во времена, когда мы жили в офицерском городке при воинской части, говяжий вареный язык какое-то время был у нас почти повседневным блюдом. Особенно зимой. Много позже, когда я уже подрос и мы переехали в город, я столкнулся с тем что язык этот неожиданно является жутким дефицитом. Стал спрашивать у мамы, а откуда брались тогда, в детстве, эти самые языки? А она мне сообщила, что у деревенских язык человечьей едой не считался, его скармливали кошечкам-собачкам. Поэтому ей отдавали его бесплатно или за сущие копейки.А закончилось все после того, как на одном из праздников деревенскому завклуба подсунули приготовленный по всем правилам язык. После этого халявные и полухалявнные языки как-то постепенно кончились...

Тогда это объяснение меня удовлетворило, но потом, уже в наше время, я что-то засомневался. Ну не может же быть так, чтобы вкуснейшую часть говяжьей тушки скармливали всякой животине! Ну и спросил в соцсетях у знакомых и из военного городка и из деревни. Да, говорят, какое-то время так и было. Язык в пищу употреблять было не принято.

И еще в процессе общения со знакомыми из старых времен мне одну историю рассказали. В одном из прошлых своих постов я упоминал, что деревенские всегда подвозили тех, кто шел из города в деревню, без разницы, знакомых или нет.И сильно матерились, когда им за это предлагали деньги. Так вот, одна женщина рассказала, что как-то, опоздав на рейсовый автобус, пошла пешком. Идти предстояло 18 километров, но я - говорит - как-то не подумала, что 18 на машине и 18 пешком в тесных туфлях это совсем разные вещи. Прошла примерно полдороги и совсем уже отчаялась, потому что попутных машин не было. Дело шло к ночи и тут мимо навстречу проехал мотоциклист. Проехал и проехал... И вдруг через пару минут догоняет. Садитесь, говорит, а то вы дотемна идти будете. Села и поехала, до дома довез, а потом уж по своим делам поехал.

Когда-то, на излете социализма, нам с первой моей женой из-за шума удалось провернуть аферу с квартирообменом. Получили мы от родного завода двухкомнатку старую в так себе районе. Так уж сошлось, что жена была молодым специалистом, а я передовиком производства, вот и дали с царского плеча. Сама же квартира была квинтэссенцией всех хрущевок. Санузел типа Гаванна, прихожая два метра на полтора и полное отсутствие коридоров - ход в кухню прямо из комнаты, даже дверей не было, практически одно помещение. Пожили мы в квартире этой несколько лет и в один прекрасный день тетка моя мне говорит, что есть возможность обменять это убожище на приличную двухкомнатную в центре города.

А там была такая ситуация - в квартире той жила чета пожилых татар. Часть дома занимала серьезная какая-то контора и поставили они в каком-то своем помещении сильно шумящую установку неизвестного мне назначения. Установка та располагалась как раз за стеной квартиры и шумела она начиная с девяти утра до конца рабочего дня, а если в той конторе зашивались, то и по вечерам тоже. Самому мне услышать не довелось, но кто слышал говорили, что гудела ну очень здорово. Деду, как я понял, на установку было начхать, он глухой был, а вот бабусе шум действовал на нервы. Послушала она послушала и стала писать во все инстанции, что конторские ее хотят сгубить. Через какое-то время пришла комиссия, послушали и дали конторе распоряжение установку ту переместить. Переместили, но бабка продолжила писать свои заявы, потому что ей мерещилось, что гул продолжается. Комиссии приходили, слушали, ну есть какой-то шум на грани восприятия, не более. Конторские сказали, что им установку убирать еще дальше от бабки просто некуда. А бабка на этой почве загремела в психушку. Слуховые галлюцинации, знаете ли. Контора та была как-то связана со строительством и решили они во избежание дальнейшего распада бабушкиной психики квартиру эту у деда с бабкой забрать, а им дать новую в новом доме.

Тут-то тетка моя и подсуетилась, она тоже какое-то отношение к гражданскому строительству имела и была в курсе всех этих перипетий. Конторе все равно было какую квартиру получать от бабки, ту самую где она жила или другую. Поэтому мы быстренько со стариками поменялись, они уехали в новый дом, контора получила наше убожище, а мы въехали в приличную квартиру. Квартира была хороша, даже немедленный ремонт не требовался, за исключением одного помещения - туалета. Дед как оказалось все годы пока там жил курил только в туалете и курил зверски. Туалет никотином насквозь пропитался, пришлось сдирать все до штукатурки.

Как-то в семнадцатом году мне удалось проверить часть своей родни и ближних на лояльность. В одно прекрасное осеннее утро я обзванивал их с просьбой помочь избавиться от трупа.

Надо сказать, что я инвалид, одна нога отсутствует, а вторая призадумалась... Жена же в те дни забралась в сад всерьез и надолго - закрывать дачный сезон. Тут-то труп в квартире и нарисовался. Ранним утром я проснулся от непонятных звуков - шума, звона и грохота. После этого в комнату с совершенно ошарашенным видом вошел мой тогда двухгодовалый рыжий кот Патрик со слабо трепыхающейся синичкой в пасти. Глаза и общее выражение морды как бы говорили мне - вот, хозяин, я изловил что-то летучее, но что с этой штуковиной делать дальше не знаю совершенно.

Самое первое - было совершенно непонятно как птичуган оказался в квартире - рабочий балкон закрыт, а на всех форточках стоят решетки - был уже прецедент, когда Патрик через форточку выпрыгнул на декоративный балкон и его с пердячим паром пришлось через решетку (другую, покрупнее, она на окне стоит, вору не пролезть, а коту в самый раз ) извлекать с того балкона. Оказалось, что форточная решетка позволяет мелкому птицу пролезть, что тот и сделал...

Так вот, я аккуратненько (памятуя о том как наш первый кот прокусил насквозь ладонь брату, когда тот в подобной ситуации отбирал у него полуживого голубя) отнял птица у Патрика. Птиц испустил в моих руках дух и встал вопрос - куда девать труп? Оставлять в квартире мертвое тело как сами понимаете - не вариант. Не дай бог завоняет до тех пор, пока жена вернется.  Тут-то я и занялся обзвоном тех, кто мог помочь, с просьбой помочь избавиться от трупа, не конкретизируя сходу, чей это труп.

Единственным человеком, который не экал и не мекал, а сразу, еще до конкретизации принадлежности трупа к пернатым, сообщил, что заедет в обед и мы порешаем вопрос, был пасынок. Когда же я ему рассказал, что выносить из дома надо незаконно проникшую в квартиру синицу, то я его спросил - а почему ты сходу согласился? А потому - говорит - что я тебя знаю, ты на злодейства неспособен, и я сразу понял, что у тебя случилось что-то подобное тому, что ты мне рассказал сейчас.

Приехал он в обед и вынес тело несчастной нафиг.

Как какой-нибудь Ф.Э. Дзержинский по тюрьмам и ссылкам, так я в своей жизни скитался по поликлиникам и стационарам. Такая уж фигня мне при раздаче здоровья досталась. Одних только операций под наркозом куда как больше десятка. Я как-то пробовал припомнить и подсчитать - сбился. Так вот - сегодня про выход из наркоза. Хоть многие и говорят про мат и буйство при этом самом выходе - не видел ни разу. Самое большее - был дедушка с продырявленной во время возвращения в реальность крышей. До наркоза и операции был просто не слишком разговорчивый старикан, но вполне себе адекватный. А после... Дед с нами перестал разговаривать вообще, при разговорах со своей бабкой нес всякую пургу, а вот с медиками почему-то говорил почти по делу. Бабке новый дедушка не понравился и она пошла к его врачу. Тот пришел в палату с завотделения вместе, поговорили еще раз со стариканом и обнадежили бабушку, что все эти явления дело временное, поговорит она еще со своим дедом и скоро.

У меня же самый запомнившийся выход был после второй по счету за два дня операцией на артериях ноги. Боли тогда были адские, чтобы не мешать своими стенаниями спать соседям по палате я выходил в коридор, там садился в кресло и скулил потихоньку. Видимо по мне была какая-то команда, потому что после некоторого времени приходила тетенька с укладкой, делала мне укол и я, обезболенный, возвращался в палату, где и спал до утра.

Так вот, после второй операции я очнулся в реанимации. Поначалу лежал подцепленный ко всяким приборам и капельницам, но к ночи меня от них освободили, остались только катетеры в подключичке и руке. Лежу стало быть я, слева от меня бабка за девяносто, привезенная из каких-то хлебеней помирать под надзором медицины, справа - зафиксированный одноногий мужик, у которого, как я понял, кукухан уехал еще до больницы. У окна еще мужик, то ли спит, то ли еще что, но не шевелится и вообще спокойный как слон. Вся группа граждан голая, как в реанимации и принято.

Вот тут-то меня и нахлобучило не по-детски. Ничего в общем-то не болело, но вот хреново было и всё. И в мозгах почему-то сошлось, что для того, чтобы мне стало хорошо надо выйти в коридор и там посидеть в креслице, ну как в отделении я делал. Напротив меня в кресле придрёмывала мелкая девочка медсестра. Стал я ее со всем возможным красноречием убалтывать, чтобы она меня выпустила в коридор посидеть в креслице. Вот прямо такого, голого, с хреном наперевес выпустила. Полночи уговаривал, впрочем встать без разрешения не порываясь. А нафига мне это? Видел я, как соседа моего одноногого фиксировали за излишние телодвижения! Нудел, нудел и нудел... В конце-концов девочка сдалась. В коридор - сказала - нельзя, а вот к окну можешь подойти и там постоять. Постоял я у окна минут пятнадцать, посмотрел на ночной дождик за окном и отправился на свою лежанку ждать утра.

А утром меня отправили в палату и там, когда я окончательно вернулся в разум, такой неудобняк перед девочкой этой почувствовал... Попросил сестричек из отделения извиниться за меня перед реанимацией за свой косяк. Не знаю извинились они за меня или только пообещали, но мне перед сестричкой этой до сих пор неудобно. Так и вижу - она пытается задремать, а я голышом ей втираю всякую хрень о человеколюбии и сострадании.

В пору моей молодости к нам домой довольно часто приходили гости. Легче всего, как ни странно, переносились визиты гостей неожиданных. Это в подавляющем большинстве случаев были мамины ученики, чаще всего первый и последний выпуски. Но и другие тоже бывало захаживали целыми классами. Празднование маминого дня рождения иногда затягивалось на целую неделю, но тут дурного слова не скажу - приходили со своим угощением, от нас только чай-кофей требовался.

Хуже когда гости были плановые - родня или коллеги с работы.

Готовиться к их приходу начинали загодя, еще с вечера предыдущего дня. И чем ближе было назначенное время, тем сильнее паниковала мама - Ой, не успеваю! Ой салаты не все готовы и пироги-торты надо еще печь! Ой морсы не успеют остыть!

Батя и мы с младшим братом ко всему этому относились философски - помогали по возможности и старались не обращать внимания на мамину панику.

И вот однажды после очередной праздничной гонки, когда гости уже ушли, а мы сидели и попивали кофеек, меня вдруг осенило.

Я сказал - Мама! Вот ты каждый раз перед приходом гостей беспокоишься и паникуешь - то не успеваю и это. Ты что, когда людей приглашала, им меню зачитывала что ли? Дескать приходите, будут почки заячьи верченые, яйца, фаршированные грибами, пять салатов, горячее двух видов, торт Лабиринт и торт Наполеон? Посмотри на стол - сколько всего осталось! И в холодильнике не меньше. У нас ведь после каждых гостей бывает не день святого Доедана, а аж чуть ли не неделя! Никто ведь кроме нас не узнает, что салатов должно было быть пять, а не три. И что закусок разных на стол ты поставила пять, а не тобой запланированные семь. И вообще в гости ходят не жрать, а общаться в первую очередь!

Вы знаете, с того раза - как отрезало! Кончилась эта предпраздничная паника и гонка. Иногда мама начинала по старой привычке дергаться перед приходом гостей, но быстро приходила в себя.

А уж насколько нам с батей и братом легче стало!

Думаю, что здесь проблема не в том, что люди принимают решения за своих близких, а в том, что они принимают неправильные решения. А такие решения человек может принять и сам, без посторонних советов. В частности из-за того, что не доверяет медикам. А вот если такое доверие есть,а медики правильные, то от совместного боления только польза, ИМХО.

У бати моего была серьезная и нетипичная аритмия и мама, как это описано в посте, болела вместе с ним. Все анализы и кардиограммы были подобраны в хронологическом порядке, точно так же, как и выписки после госпитализаций. Мама следила за тем, чтобы он соблюдал назначенную диету и чтобы 100500 выписанных лекарств были приняты именно тогда, когда это положено.Она знала всю его симптоматику и вызывала скорую при первых признаках начала приступа.Сама жесткая аритмия разыгрывалась или перед самым приездом скорой или сразу после приезда. Да и скоряки знали уже что к чему, потому что последние лет пять ездили к ним регулярно. Там алгоритм был такой - выписка из кардиологии, пара месяцев дома, очередной приступ и очередная госпитализация на месяц примерно. В БИТе отец был уже как бы на правах своего, впрочем как и мама.

Каждого нового медика мама знакомила с талмудом, собранным ею и тот мог проследить развитие болячки по хронологии. Если бы батя болел один, то он никогда бы не собрал эту кучу бумажек. И точно не лечился бы ТАК.

В конце концов ему поставили какой-то особенный кардиостимулятор по конской цене, правда для него, как для ветерана войны это было бесплатно и с этим стимулятором он прожил полгода без приступов и госпитализаций. А потом раз - и всё...

Кардиологи сказали маме, что два - три лишних года она своими действиями отцу обеспечила.