Олеся Орленко и Григорий Прядко про корсиканскую мафию
Олеся Орленко и Григорий Прядко про корсиканскую мафию
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626730
Олеся Орленко и Григорий Прядко про корсиканскую мафию
https://oper.ru/news/read.php?t=1051626730
"Добрый царь и плохие бояре" - это выражение стало крылатым, и совершенно не зря. Оно, хоть в наши дни может употребляться в разном контексте и с разными целями, в первую очередь чрезвычайно интересно именно со стороны исторической, так как отражает особенности мышления широких слоёв населения в традиционном монархическом обществе, и далеко не только в российском. Через него можно многое понять о том, как мыслили простые люди несколько сотен лет назад, если, конечно, раскрыть значение выражения глубже и обратиться к конкретным примерам, когда оно работало. Для этого же, в свою очередь, великолепно подойдёт такой с первого взгляда совсем не выдающийся русский самодержец, как Пётр Третий. Ниже я расскажу весьма причудливую историю о том, как этот деятель прожил несколько жизней, при это умерев весьма молодым, и как это связано с "добрым царём и злыми боярами", культурными связями различных народов и мышлением людей старой эпохи.
Будущий русский царь появился на свет в 1728 году в Гольштейне (Голштинии), земле на севере Германии, тогда бывшей отдельным фактически независимым княжеством в очень призрачной к тому моменту Священной Римской империи. Он воспитывался там, и в сущности своей был одним из очень многочисленных немецких принцев, которых позже, в XIX уже столетии, великие державы будут выбирать как основателей королевских династий для новых государств вроде Болгарии, Греции или Бельгии. Впрочем, до этого было еще довольно долго, а пока эти благородные люди жили в своих небольших в большинстве своём владениях, занимаясь местечковой политикой. Конкретно герцоги Голштинии "бодались" не столько с германскими соседями, сколько с Данией, что являлась соседом с севера - у княжества с этим скандинавским королевством были давние конфликты за владение Шлезвигом - чуть более северной территорией, где жили вместе немцы и датчане. Осложнялось дело тем, что герцоги Шлезвига и Гольштейна были ветвью правившей в Копенгагене династии, что ожидаемо породило споры о том, каков должен быть статус территорий - как княжества СРИ или как части Датского королевства? В общем, нюансов много, и сам по себе конфликт, как и все подобные ему, возникавшие на феодальной почве в раздробленных германских землях, чрезвычайно сложен.
Сейчас эти территории разделены между ФРГ и Данией, но раньше их статус был куда более спорным
Однако, детали его в данном случае маловажны, а упомянут он был лишь потому, что Пётр (полное имя при рождении - Карл Петер Ульрих) с юных лет пропитывался именно что атмосферой этой борьбы, а также, естественно, немецкой культурой. Несложно понять, что он был в сущности своей совершенным немцем. И если с перспективы языка, культуры и собственной идентификации это было верно более чем, то вот родословная юноши была иной - по линии матери он был Романовым, ибо являлся сыном Гольштейнского герцога и вышедшей за него замуж одной из дочерей Перта Великого, Анны. Таким образом, наличие русской высочайшей крови могло в теории, при благоприятных обстоятельствах, дать ему шанс взойти на трон в Петербурге.
Впрочем, долгое время это было совершенно неважно, так как при рождении мальчика был жив и другой внук Петра, который Пётр II, и его племянница Анна, и незамужняя дочь Елизавета, и некоторые другие из более "престижных" представителей Романовых. Следовательно, родителям Петра было сложно полагать, что очередь дойдёт до их сына. Но судьба распорядилась иначе - указанные внук и племянница, оба успев, формально или реально, поправить Россией, а также прочие потомки, кроме Елизаветы Петровны, умерли или были удобно отстранены от власти дочерью царя-реформатора, которая притом сама никогда не выйдет замуж и не оставит потомков, по крайней мере тех, что могли бы претендовать на власть. Поэтому она, дабы оставить за своей династией бразды правления, вспомнит о племяннике и пригласит его в Россию, куда он и прибудет в начале 1742 года. Так из принца (с 1739 года - собственно герцога) небольшого образования Пётр станет наследником огромной державы. После этого его женят на другой немецкой принцессе, которая позднее станет известна как императрица Екатерина Вторая, и крестят в православие под именем Пётр Фёдорович.
Пётр Федорович
Петр с женой
Традиционная точка зрения на всю дальнейшую жизнь Петра, включая и его очень короткое правление в первой половине 1762 года, очень нелестная - ему приписывают лень, нежелание заниматься государственными делами, недалёкость и презрение ко всему русскому. Конечно, нельзя верить этой точке зрения, составленной в своей основе лично Екатериной и её сподвижниками, которые Петра и свергли, полностью, но некоторые вещи отрицать сложно. Так, имело место явное игнорирование царём интересов России в деле внешней политики и полное предпочтение личным пристрастиям в этой сфере. Об этом история весьма известна - в последние года руководства Елизаветы Российская империя вела войну с Пруссией (это была часть более широкой Семилетней войны), королём которой наследник восхищался, и практически победила, но как раз к концу войны царица умерла, и получивший престол Петр остановил боевые действия, отказавшись от всех завоеваний России, включая присоединённую ещё в 1758 году Восточную Пруссию. Это очень разозлило элиту государства и явно повредило его интересам.
Кроме этого, Пётр III решил начать новую войну, и тоже скорее из личных побуждений - с Данией за возвращение владений его предков по линии отца, голштинского герцога. По сути, он использовал полученные огромные ресурсы для решения отдалённых проблем локального характера. Можно спорить на тему того, насколько в теории полезным для России в этом случае могло бы быть получение надёжного контроля над перешейком между Балтикой и Северным морем, коим и являются территории Шлезвига и Гольштейна, но один факт остаётся неоспоримым - император вышел из де-факто уже выигранной войны, отдал занятые земли и таким образом обесценил и сделал бессмысленными потраченные на борьбу с сильной прусской армией ресурсы и жизни солдат и офицеров, при этом готовясь потратить столько же в новом конфликте, носившем скорее личный и авантюрный характер. Это не очень похоже на поступок действительно хорошего правителя.
Внешняя политика Петра была, в общем, сомнительной. Но всё же надо отметить, что некоторые его внутренние деяния были куда более удовлетворительными, как объективно, так и для определённых социальных кругов того времени. Среди таких надо выделить Манифест о вольности дворянства, дававший много льгот вместителям голубой крови (одна из самых весомых - отмена для благородных лиц обязательной службы на государство, как статской, так и военной) и подготовку манифеста и мероприятий по секуляризации чрезмерно раздувшихся к тому времени убыточных для казны владений монастырей. И хотя второе было начато ещё Елизаветой, Пётр стремился ускорить сей процесс (вполне вероятно, что не из-за шибкой прогрессивности, а по причине неприязни к Православной церкви, но тем не менее). Сложно сказать, сколько здесь было личной инициативы молодого императора, а сколько высших сановников, оставшихся от прошлого правления, однако нельзя сказать, что курс внутренней политики при Петре шёл каким-то губительным путём.
Как можно понять, фигура Петра весьма противоречива. Можно долго додумывать, что было бы, останься он у власти дольше, но это в общем-то бесполезно, ибо всего спустя полгода правления Петра свергли и позже (вероятно, хотя никем не доказано) убили. К власти пришла его жена Екатерина, которая вовсе не имела русской крови, но, кажется, оказалась лучшей кандидатурой на роль правительницы для российской верхушки. Вполне возможно, что странная внешняя политика Петра и его действительно весьма пренебрежительное отношение к России, русской культуре и православию, послужило аргументом, перевесившим дворянские вольности и секуляризацию. В любом случае, властвование внука основателя Петербурга кончилось быстро, а его последовавшая за свержением смерть породила множество слухов о том, кто это сделал и по чьему велению, и они были совсем не лестны по отношению к Екатерине и её сторонникам.
Здесь наступает момент, когда следует вспомнить слова про "доброго царя и злых бояр" из вступления. Большинство населения в Российской империи, как и во всех государствах того времени, составляло крестьянство. В обществе, где монархическое устройство, религия и традиционный уклад доминируют, отношение к личности самодержца, особенно среди простого населения, не обременённого образованием, крайне трепетное. Крестьяне той эпохи искренне считали монарха помазанником Божьим, неприкосновенным властителем, который по определению добр и милосерден. И это не отличительная черта России, совершенно нет - в 1790-х годах во Франции, центре Просвещения, крестьяне в окраинных регионах на западе страны будут восставать против революционного Парижа в том числе из-за казни короля, которую они воспринимали как ужасное преступление. В целом, позитивное отношение к венценосной персоне в традиционных агарных обществах встречается в большинстве случаев.
При этом данная особенность не отменяла возмущений крестьян несправедливым строем, произволом дворян и чиновников. Мнение о том, что "хорошего царя" "обманывают" нехорошие вельможи, и стоит только донести до него правду, как всё пойдёт на лад - крайне часто имело место. Из этого прямо истекает заключение о том, что многие крестьянские возмущения начинались именем монарха, даже если он потом сам их подавлял. А ещё более интересная ситуация складывалась, если правитель умирал вскоре после начала царствования или в наследном статусе, не доживая до восхождения на престол. В таком случае социальное недовольство выливалось в волнения, возглавляемые самозванцами, выдававшими себя за "невинного доброго государя, пострадавшего от злого окружения".
Легко вспомнить нескольких Лжедмитриев, которые седлали ненависть доведённого до разорения боярством и правительством Годунова населения и устраивали мощнейшие возмущения, выдавая себя за убитого (опять не доказано, как и с Петром III) сына Ивана Грозного. А если обратиться на запад, то можно привести в пример Португалию, где погибший в бою молодой король Себастьян стал легендой и "породил" четырёх самозванцев, отражая таким образом желание португальцев с избавиться от испанских захватчиков и восстановить величие страны.
Похожая ситуация возникла и после смерти Перта III - быстро начали появляться слухи и легенды о том, что император спасся и скоро придёт для помощи народу. Это подогревалось тем, что легитимность Екатерины II ввиду отсутствия у неё крови Романовых и прихода к власти путём переворота легко подвергалась сомнению. При этом её политика прекрасно способствовала появлению легенд о Петре, так как она стала апогеем укрепления крепостнической царской системы, весьма угнетавшей основную массу населения. Крестьяне законодательно были лишены права жаловаться на помещиков, их в большом числе переводили в крепостное состояние, а вместе с тем урезались права казачества, которое попадало под всё больший и больший государственный контроль. Это рождало огромное недовольство людей.
Одно из знаменитых классических полотен, на котором точно передана сущность крепостнических отношений. При Екатерине II они были самыми жёсткими для крестьян за всю историю российской монархии.
Вышло хорошее комбо - "злая" немка, повернувшаяся против своего мужа (вспоминаем про патриархальную семью, где подобное - просто немыслимо на нескольких уровнях), законного государя и внука Петра I, который только начал править и ввиду этого не сформировал о себе никакого мнения помимо "дефолтного" о Божьем помазаннике. Эта немка издаёт законы, угнетающие простых людей, и потакает "злым боярам", чем только подогревает недовольство. Может, и не такая плодотворная ситуация для волнений, как в Смутное время, но значительный потенциал точно имелся
И конечно, можно возразить, что в действительности политика Екатерины была во многом продолжением политики мужа (а по-хорошему - Елизаветы), и общий курс самодержавия тогда на самом деле не зависел от конкретной персоны на троне (что доказывает хотя бы то, что Жалованная грамота дворянству Екатерины опиралась во многом на подобный манифест Петра), но этого не могли понимать крестьяне и казаки, которые воспринимали рано ушедшего государя не как отдельного человека (о чьём характере они не имели представления), а как образ "доброго царя-мученика", вокруг которого можно легко и "легитимно" собраться для отпора надоевшему строю.
Так и вышло - не один раз в 1760-ые годы и позднее по всей России появлялись "Петры Фёдоровичи", с разной степенью успеха собиравшие вокруг себя народ. Большинство из них малоизвестны, за исключением двух, одним из которых являлся донской казак Емельян Пугачёв, предводитель очень серьёзного восстания 1773-75 годов, в котором приняли участие крепостные крестьяне, крепостные, бывшие рабочими на уральских заводах (посессионные крестьяне), казаки и представители национальных меньшинств (башкиры, калмыки и прочие). Оно было весьма кровавым и тяжёлым, поскольку началось ближе к восточным окраинам страны, в регионе, полном кочевых народностей и ещё не забывших прежние права казаков, а позже перекинулось в плодородные места по Волге, где крепостнический гнёт был особенно силён. Здесь, в Поволжье и на Южном Урале, народный гнев, катализированный образом "доброго царя Петра Фёдоровича", вылился с особенной тяжестью.
Хоть Пугачёв был ни капли не похож на почившего царя, для масс это было неважно из-за особенностей восприятия императоров вообще
Разумеется, слабо организованные войска повстанцев разбили и порождённые ими многочисленные бунты тоже подавили, казнив "Петра Фёдоровича". Но восстание Пугачёва оказало большое влияние на политику Екатерины, заставив её провести ряд реформ и улучшить методы администрирования (что, однако, часто тоже означало урезание прав широких масс). Если же рассматривать пугачёвщину в контексте "наследия" Петра III, то она, безусловно, является ярчайшим его представителем. По сути, этот спорный и неоднозначный, мало правивший император послужил тому же, чему и царевич Дмитрий с португальским королём Себастьяном - созданию образа "доброго царя", который был принят на вооружение людьми в тяжёлый период истории для весьма неэффективной, но всё же борьбы с социально-политическими проблемами. Не как правитель и человек он оказался важен, а как икона для простых людей той эпохи, обладавших иным мировоззрением, чем мы.
Впрочем, можно найти и пример того, как "Пётр Фёдорович" достиг немалого успеха, вероятно, превзойдя настоящего царя в плане успешности правления. Речь идёт о втором широко известном самозванце, который объявился даже не в России, а на Балканах. Конкретно - в Черногории. С первого взгляда это кажется странным, но только с первого - на самом деле нет ничего удивительного в том, что славянская православная страна признала "Петра III" "своим". В те года завоёванные Османской империей балканские православные народы имели весьма сильный образ России как старшей сестры и защитницы, что в первую очередь было вызвано скрепляющей религиозной идентичностью.
Черногория находится в том регионе, где географические условия отлично подходят для партизанской войны и изоляции в горах
Преимущественно православные балканские народы имели и имеют близкую связь с Россией, которая иногда могла выливаться в интересные ситуации
Но почему местом появления самозванца стала именно Черногория, а не Болгария или Греция? Причина в том, что тогда она единственная из всех балканских стран была непокорной Османам. Черногорцы, которых одни исследователи называют особой группой сербов, а другие - отдельным народом (но всё равно сербам очень близким), смогли сопротивляться турецкому вторжению по причине, которая прослеживается прямо в названии страны - в ней много гор, и при этом недалеко имеется побережье Адриатического моря, через которое можно связываться с Италией (а именно - с враждебной туркам Венецианской республикой). Такая география создала идеальные условия для сопротивления мусульманам, которое было весьма успешно - в середине XVIII столетия Черногория была всё ещё независима, хоть войны о Османами шли очень часто. Черногория временами была османским вассалом, но непосредственно завоёвана была лишь однажды и на короткий период (на рубеже XV и XVI столетий). Горные кланы страны напрямую Константинополю так и не подчинились.
Черногорцы - народ весьма воинственный и суровый, как и все горные жители
Удивительно, но между католической Венецией и исламской Османской империей православная Черногория смогла выжить, прибегая периодически к союзу с итальянцами
Слухи о том, что Пётр III жив, дошли и до Балкан. В 1766 году на черногорской земле объявился человек, назвавший себя чудом выжившим русским царём. К тому времени страна переживала не лучшие времена - отношения и с турками, и с венецианцами были напряжены. Светлейшая Республика лишила Черногорию выхода к морю, навязав ряд условий в плане государственного управления, а Османы стремились подчинить непокорную территорию как вассала или взять под полный контроль. В этих условиях "Пётр Фёдорович" и появился. Это был мужчина неясного происхождения, по имени Стефан (в истории остался с прозвищем "Малый"). Любопытно, что своего настоящего имени он не скрывал, в отличие от подавляющего большинства самозванцев. Конечно, ношение "царём" "чужого" имели объяснялось необходимостью скрываться от преследований "злодеев", но тем не менее такая относительная честность весьма показательна.
Даже по этому изображению сложно судить, насколько реально Стефан был похож на настоящего императора. Впрочем, для черногорцев это было так же неважно, как и для русских крестьян
В 1767 году Стефан пришёл к власти и был народом страны общепризнан как чудом спасшийся российский император. Его правление, куда более долгое, чем у настоящего Петра - шесть лет до 1773 года, оказалось неожиданно продуктивным. Он понимал, что проблемы Черногории исходят во многом от устаревших средневековых практик управления и междоусобиц черногорских племён. Им была проведена судебная реформа, упорядочившая судопроизводство, а также проделаны серьёзные шаги в сторону секуляризации страны (до того Черногория управлялась церковными сановниками). Также с переменным успехом шла борьба с турками и венецианцами.
В конце концов, османские власти смогли убить царя Черногории, подкупив его слугу, который и избавился от крайне неприятного султану руководителя. Впрочем, Османская империя всё равно не подчинит страну, в ней просто восстановится бывший до Стефана теократический порядок. Несмотря на то, что этот самозванец тоже продержится не очень долго и умрёт насильственно, его активность была поразительно компетентной и долгой на фоне прочих подобных деятелей. Часть этого успеха, однозначно, связана и использованием "популярного имиджа" "Доброго Петра Фёдоровича", хотя многое решали особенности самой Черногории и личности Стефана.
Так интересно устроен наш мир - немец по духу, волею судеб и генетики ставший российским императором, правивший мало и весьма посредственно на фоне двух женщин, между грандиозными царствованиями которых оказался, тем не менее из-за особенностей сознания простых людей в традиционной монархии оставил немалое наследие, даже будучи мёртвым.
И хотя "добрым царём", который пал жертвой "злых бояр" Пётр едва ли был (по крайней мере, не так, как это себе представлял народ), его образ, хотя даже не столько его, сколько абстрактного "хорошего государя", послужил возникновению ряда легенд и событий не только в России, но и за её пределами.
Всего было 10 ревизий в 1719, 1744, 1762, 1782, 1794, 1811, 1815, 1833, 1850, 1858 годах. За 1678 год (когда была проведена подворная перепись) данные взяты из книги: Я.Е. Водарский Население России в конце XVII - начале XVIII века
Скачкообразное уменьшение численности крепостных в 1764 году связано с освобождением монастырских крепостных Екатериной II. Увеличение численности крепостных между 1782 и 1794 связано со вторым разделом Польши в 1793 (на присоединенных землях крестьянство было почти полностью крепостным). Рост относительной численности свободного населения, главным образом связан с ростом численности свободного (государственного) крестьянства. По первой ревизии государственные крестьяне составляли 19% населения , по десятой ревизии 1858-1859 года - 45% населения.
Без учета земель полученных при разделах Польши, график будет выглядеть следующим образом
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
В ночь на 26 июня (7 июля) 1770 г. русские корабли под началом генерал-поручика Алексея Орлова, адмиралов Григория Спиридова и Джона Эльфинстона вошли в Чесменскую бухту и начали обстрел турецкой эскадры. Основные силы турецкого флота были построены в две линии, а вспомогательные суда разместились прямо за ними, ближе к берегу. Слишком тесное построение упрощало задачу русским артиллеристам и способствовало распространению пожаров и горящих обломков от взлетевших на воздух кораблей. Апофеозом сражения стал грандиозный взрыв турецкого 100–пушечного флагмана капудан-паши Ибрагима Хасамеддина. Огонь быстро распространился на другие суда, стоявшие в бухте. Довершили разгром неприятельской эскадры русские брандеры, запалившие большинство из оставшихся турецких кораблей.
По окончании войны победоносную эпопею русского флота было решено запечатлеть в серии батальных полотен. Когда русская императрица Екатерина II начала искать живописца, способного представить во всей красе славу русского оружия, кто-то рекомендовал ей обратить внимание на немецкого художника Якоба Филиппа Хаккерта.
К этому времени живописец уже объездил всю Италию и заработал себе репутацию лёгкого на подъём, талантливого и весьма плодовитого на работы пейзажиста. Однако, как оказалось, в этом и крылся главный подвох – картины мастера прекрасно передавали южную природу – открытые пространства, горные долины, развалины, коровки, козочки, собачки, но совершенно не соприкасались с военным делом.
Тем не менее, Хаккерта утвердили в роли придворного художника и снабдили подробными описаниями сражения и планами Чесменской бухты, а участники баталии, в том числе лично граф А.Г.Орлов, адмиралы Г.А.Спиридов и С.К.Грейг, достаточно красочно и бодро описали ему события. Мастер, не откладывая заказ в долгий ящик, принялся за работу. Картина была написана в свойственной ему манере – прекрасный ночной пейзаж с гористой, волнообразной линией берега, на фоне которого какие-то условно русские корабли сражались с условно турецким флотом. Спустя несколько месяцев, работа была представлена русским офицерам.
Граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский (1737 - 1808 г.г.). Изображение из открытых источников.
Полотно вызвало крайнее неудовольствие графа Орлова:
- Вас порекомендовали как серьёзного человека, как мастера своего дела, а вы прости господи, намалевали такое…Где вы видели такие русские корабли? Что это за взрыв!!! Это не взрыв, а какая-то гигантская горящая каракатица!!!
К удивлению Орлова, Хаккерт признался, что никогда не видел ни русских кораблей, ни взрывающихся и горящих судов, ни залпов бортовых батарей. Художнику немедленно была организована поездка в Ливорно, где на рейде в это время стояла русская эскадра и корабли можно было спокойно писать с натуры. Но, главный вопрос остался: как показать взрыв?
По личному указанию императрицы Екатерины II была проведена наглядная демонстрация - в присутствии художника на рейде Ливорно был взорван старый корабль «Святая Варвара». Фрегат набили порохом и дровами, после чего отвели подальше от берега и обстреляли орудиями линейных кораблей. «Святая Варвара» загорелась, а вскоре бухту потряс взрыв чудовищной силы. Корабль взлетел на воздух, исчезнув в эффектном огненном смерче.
"Гибель турецкого флота в Чесменском бою", 1771 г. Художник Я.Ф.Хаккерт. В настоящее время полотно выставлено в Государственном Эрмитаже.
Все отмечали, что вторая картина «Гибель турецкого флота в Чесменском бою» вышла гораздо реалистичнее. В композицию были внесены ряд существенных изменений, а взрыв турецкого флагмана и зарево над неприятельской эскадрой заслуживали отдельного уважения. Особое внимание было обращено мастером на детали – русские корабли были прорисованы более отчётливо, Андреевский флаг на грот мачте флагманского линейного корабля «Три Иерарха» был заменён кайзерс-флагом.
Отголоски этой истории вскоре прокатились по салонам «просвещённой Европы», обрастая всё новыми и новыми подробностями:
- Вы слышали, что опять учудили эти русские!!! Ради какой-то картины взорвали новый линейный корабль!!! Прямо вместе с экипажем!!! Сущие варвары!!!
Один из персонажей "Барышни - крестьянки" Пушкина, помещик-англоман Муромский «поля свои обрабатывал.. по английской методе: да на чужой манер хлеб русский не родится
и несмотря на значительное уменьшение расходов, доходы Григорья Ивановича не прибавлялись; он и в деревне находил способ входить в новые долги.»
Антипод Муромского - помещик Берестов книг не читает, ведет хозяйство традиционными методами (успешно - утроил доходы), а агрономические затеи соседа презирает:
«Ненависть к нововведениям была отличительная черта его характера. Он не мог равнодушно говорить об англомании своего соседа, и поминутно находил случай его критиковать. Показывал ли гостю свои владения, в ответ на похвалы его хозяйственным распоряжениям: «Да-с!» говорил он с лукавой усмешкою; «у меня не то, что у соседа Григорья Ивановича. Куда нам по-английски разоряться! Были бы мы по-русски хоть сыты».
Прототипом Муромского является Дмитрий Полторацкий (владелец устроенной на английский манер усадьбы Авчурино), а образ Берестова связан с Федором Ростопчиным. Ростопчин полемизируя с Полторацким, написал целую книгу под названием "Плуг и соха, писанное степным дворянином", где горячо выступает за традиционное "русское" (в реальности средневековое) земледелие. Увлечения "английской методой" возделывания полей, по мнению Ростопчина пустая прихоть:
«Но то, что соделалось в других землях веками и от нужды, мы хотим посреди изобилия у себя завести в год. Единственно по склонности к новостям, и в подражании чужестранным, по множеству перемен в одежде, в строении, в воспитании, даже и в образе мыслей. Теперь проявилась скоропостижно мода на английское земледелие, и английский фермер столько же начинает быть нужен многим русским дворянам, как французский эмигрант, итальянские в домах окна, и скаковые лошади в запряжку.....Окончу бья челом у русских англичан, у любителей перемен и у проповедников Плуга и дриля, дабы позволили мне всякую отдаленную от большого города английскую ферму поместить в число забав, свойственных богатству и роскоши, потому что от нее не более пользы, чем от роговой музыки, английского сада, скаковых лошадей»
А потому
«Не быв совсем неприятелем Плуга, останусь другом Сохи не от упрямства и не от невежества, а от того, что привык с малолетства любить и почитать старинное русское и нашел опытом, что российское хорошее хозяйство обогащает, английское же украшает пейзаж, и что между ими та самая разница, как между приходом и расходом»
Цитируемое Пушкиным "Но на чужой манер хлеб русский не родится" взято из сатиры Шаховского, который также горячо осуждает агрономию "из иностранных книг":
Тот захозяйничал и в деревнях мудрит:
Из иностранных книг и с образца чужого
Без толку, без пути он сеет русский хлеб;
Да на чужой манер хлеб русский не родится.
От насмешек над английскими затеями Полторацкого, не остался в стороне и Иван Крылов сочинивший басню "Огородник и философ"
Великий краснобай, названный друг природы,
Недоученный Филосо́ф,
Который лишь из книг болтал про огороды.
Однако ж, за своим он вздумал сам ходить
И тоже огурцы садить;
А между тем смеялся так соседу:
«Сосед, как хочешь ты потей,
А я с работою моей
Далеко от тебя уеду,
И огород твой при моем
Казаться будет пустырем.
Да, правду говорить, я и тому дивился,
Что огородишко твой кое-как идет.
Как ты еще не разорился?
Ты, чай, ведь никаким наукам не учился?»
«И некогда», соседа был ответ.
Естественно ученый "философ" оказывается в итоге просрамлён простым огородником:
А Филосо́ф пошел домой.
Читал, выписывал, справлялся,
И в книгах рылся и в грядах,
С утра до вечера в трудах.
Едва с одной работой сладит,
Чуть на грядах лишь что взойдет.
В журналах новость он найдет —
Всё перероет, пересадит
На новый лад и образец.
Какой же вылился конец?
У Огородника взошло всё и поспело:
Он с прибылью, и в шляпе дело;
А Филосо́ф —
Без огурцов.
Как в реальности обстояли дела у Дмитрия Полторацкого, пытавшегося выращивать "русский хлеб" по английским книгам? Полторацкий (отучившийся в Штутгартском университете, и объездивший Германию, Швейцарию, Испанию и Англию) хотел радикально изменить жизнь в «отечестве, которое при не пространстве не измеримом и великих источниках оного, отстало несколько веков от других государств, в простых хозяйственных средствах, повсеместно водворенных для пользы земледелия». А для этого по мнению Полторацкого: «будут...легчайшими и кратчайшими мерами к достижению цели общества сократить путь требующий многих веков… именно: решимость приступить немедленно к водворению в России полезных обрядов земледелия…а паче всего облегчения трудов человеческих посредством хороших Земледельческих Орудий.»
В 1792 году Полторацкий приобрел под Калугой усадьбу Авчурино, включавшую в себя 2700 десятин земли и 444 души мужского пола. Этв была обычная для своего времени усадьба, с деревянным господским домом, фруктовым садом, прудом, и каменной церковью. Из хозяйственных построек в документах упоминается только водяная мельница.
Для модернизации хозяйства Полторацкий привез из Шотландии сельскохозяйственные машины, а также агронома и инженера Георга Мина. С помощью Мина «вся территория, занятая пашней, была перепланирована, болота осушены, земля расчищена и выровнена специальными машинами». Плодородие земли удалось поднять, внесением перемолотого мергеля, залежи которого Полторацкий обнаружили в окрестностях усадьбы. Для ликвидации чересполосицы на полях, Полторацкий выкупил крестьянские наделы, создав единый земельный массив размером около одной тысячи десятин. Крестьяне получили новые участки пашни, расположенные не чересполосно, а едиными массивами. На этих участках «Полторацкий...первым из русских помещиков заменил трехполье плодопеременным хозяйством с травосеянием. В хозяйстве был введен норфольский севооборот. На первом поле сажали бобы и картофель, который давал на песчаных почвах хорошие урожаи. На втором поле высевали яровые хлеба (пшеницу, ячмень, овес) с подсевом клевера;на третьем — клевер на сено; на четвертом — озимые рожь и пшеницу.»
Шотландская молотильная машина, 1811 год
«Для вспашки полей вместо сохи применялся усовершенствованный плуг, получивший впоследствии название «Плуга Полторацкого». Для рыхления земли использовались бороны с железными зубьями. ... В севооборот, наряду с привычными культурами, были введены картофель, клевер, люцерна. Полторацкий первым в России ввел в употребление шотландскую молотильную машину, привезенную в Авчурино в 1793 г. С его легкой руки через несколько лет такие машины получили распространение во многих губерниях России. По новому были организованы и полевые работы, во время которых применялся вольнонаемный труд. Но, в основном, на полях работали пахари из других деревень Полторацких, получавшие за это плату
подесятинно...В Авчурино приезжало немало желающих ознакомиться с его хозяйством, здесь было налажено изготовление усовершенствованных сельскохозяйственных орудий: плугов, борон, даже молотильных машин, которые отправлялись «в разные края Российской империи к разным помещикам».
В итоге урожайность полей в Авчурино была доведена до сам-9 или сам-10, что превышало среднюю урожайность зерновых по Калужской губернии в три раза. Владелец гордился тем, что любую работу крестьян он оплачивает:
«В заведениях моих все основано на денежной плате, на неусыпном старании и надзоре, а что все идет довольно споро, то не я причиною, но удобные орудия и порядок, заимствованные у просвещенных народов... Отпустив 50 человек на волю и расположенный отпустить еще несколько, нет, кажется, во мне принуждения к притеснению, и совесть меня не укоряет, ни перед лицом Бога, ни перед твоим престолом... Напечатлей меня в памяти своей честным человеком и готовым быть полезным Отечеству»
Авчурино было задумано как своего рода сельскохозяйственная академия - любого желающего здесь учили современным методам ведения сельского хозяйства. Помещики отправляли в Авчурино крестьян чтобы они учились земледелию. И их учили, причем бесплатно. Благодаря примеру Полторацкого, машины (хоть и очень медленно) начинают внедрятся в сельское хозяйство - уже в 1806 году англичанин Вильсон создает в Москве первый завод по производству сельскохозяйственной техники, в частности веялок и шотландских молотилок. В дальнейшем все меры которые внедрил Полторацкий, были введены повсеместно, совершенно вытеснив "русский" способ ведения хозяйства (из за косности земледельцев, ушло на это больше столетия).
Так что не стоит верить русской литературе. Это кривое зеркало.
Неоготический замок Полторацких в Авчурино
Про имение Полторацкого цитируются
Очерки русской культуры XVIII века под редакцией Б.А.Рыбакова
М. К Гуренок К экономический эксперимент помещика Д.М. Полторацкого в усадьбе Авчурино Калужской губернии (конец XVIII — первая треть XIX вв.)
Из https://author.today/post/365354?ysclid=lp48ls822u551049699 с разрешения автора
Будучи "автором одного романа", который писался более 10-ти лет, я проводила и провожу много времени в исследовательской работе. И иногда нахожу что-то поистине занимательное. В том числе факт существования предмета на фото.
Итак, БЮСК - деталь женского туалета, о которой мало кто знает.
Это съемная изогнутая пластина, предназначенная для того, чтобы корсет и корсаж оставались спереди прямыми и вертикальными, т.е. дающая дополнительную жесткость. Использовалась с XVI по начало XIX века. Для бюска предусматривался специальный кармашек (бюскьерка) по центру передней части корсета, куда пластинка помещалась опускаясь между грудей. Бюски изготавливались из дерева или слоновой кости, отделывались дорого и искусно: вставками из дерева ценных пород, перламутром; замысловатой резьбой, часто включающей инициалы хозяйки или ее возлюбленного. Иногда женщины сами вырезали на них инициалы любовников или памятные даты.
Бюски являлись очень очень и очень популярным подарком, который мужчины делали женщинам во время ухаживаний, иногда вырезая на пластинах целые любовные письма. Цветы? Конфеты? Парфюм? Драгоценности? Пф! Как насчет длинного твердого предмета, который ты сможешь поместить между своих прелестей, дорогая? Дамы тоже не оставались в долгу и иногда дарили бюски своим кавалерам в знак очень интимной привязанности. Презентация надушенных платочков осталась лишь в рыцарских романах. Но не будем слишком строги ко нравам галантного века - всему свое время.
Увы, с течением этого самого времени ажурность и романтика уступили место практичности. Сперва начали изготавливаться корсеты с невидимыми вшитыми бюсками, а потом, в середине XIX века, в обиход вошел бюск, сделанный из двух длинных кусков стали, один с петлями, а другой со стойками, которые функционировали так же, как застежки на крючках и петлях или пуговицы на одежде. Это значительно облегчило надевание и снятие корсетов, но прекрасный пол лишился маленького интимного предмета, которому можно было доверить любовные секреты.
В современности бюск — это любая тонкая планка, изготовленная из жёсткого материала (металла, дерева, слоновой кости, китового уса), вставляемая в корсет и женское корсажное бельё для придания изделию определённой жесткой формы. Неискушенные в бельевой фурнитуре называют бюски "косточками", и я думаю, что так и следует их называть. Потому что бюск - это не про удобство и форму. Это про ажурность, романтику и целую эпоху.
Начало истории тут:
Напомню, что это серия постов о жизни геодезиста Михайло Гвоздева, который в 1732 году доплыл до берегов Аляски (еще до Беринга и Чирикова), пообщался с местными "чукчами" , но славы не снискал: отчеты его затерялись в столах большого начальства.
Фабула: в 1727 году молодого геодезиста Михайло Гвоздева направили исследовать Дальний Восток под руководством Афансия Шестакова. К базе экспедиции в Якутске добирались чуть больше года, обрастая людьми (в том числе каторжными) и дополнительным руководителем (Дмитрием Павлуцким). Дальше Павлуцкий пошел в Анадырск, Шестаков в Охотск, где и сгинул в схватке с немирными коряками. Оставшаяся часть его команды зарулила на Камчатку перед тем, как отправиться искать Большую Землю. На Камчатке пришлось чинить судно и зимовать.
В конце июня 1731 года “Св. Гавриил”, наконец, пошел в сторону Нижнекамчатска - заготовить провизии, забрать почту и товарищей.
Казаки - как мы увидели - были суровыми людьми, которые довольно круто обходились с окружающими. Еще бы: это колонизаторы, конкистадоры, от которых государство требовало золота мягкой рухляди (так в старые времена называли пушнину). Добывали ее под стать конкистадорам: где закон обязывал брать с одного человека одну шкурку соболя, казаки брали четыре, причем одну называли «беляк», т. е. белый (официальный) налог, три других – «чещиной», от русского «честь казне» или «черный сбор». Чещина шла самим казакам. Часто вместо четырех реально с человека брали десять и больше шкурок, потому что принесенные ительменами (так называли ранних жителей Камчатки) меха «браковались», и казаки говорили: «такими плохими шкурами надо втройне платить». С них же летом и осенью збирали юколу (сушеную рыбу), гусей, траву сладкую (такой местный вид борщевика), кипрей (иван-чай), нерпичьи кожи (даже не думайте об этом) и прочее, где какой промысел бывал, а у кого чего дать не было, у того детей и жену за чещины бирали, которых держали у себя в холопстве. С вами была вольная цитата из “Описания Земли Камчатской” Степана Крашенинникова конца 18 века.
Представитель народа ительменов (так раньше называли жителей Камчатки) (Густав-Теодор Паули. «Этнографическое описание народов России», СПб. 1862 г.)
Традиция двойного побора не вчера родилась и объясняет, почему прибывшие из столиц госслужащие так круто обходились с местными сборщиками и не любили слишком самостоятельных казаков. Берега не надо терять. Более того, местные жители играли в игры: договаривались сами за своих людей привозить налог, чтобы избежать двойного побора и себе иметь выгоду. Есть мнение, что местному тойону Федору Харчину (крещеному сборщику налогов) Беринг в 1730 году обещал за помощь с погрузкой и транспортировкой судна освободить его людй от ясака на год. Только казаки про то либо не ведали, либо решили, что Беринг не вправе давать подобные обещания. Летом 1731 года в Нижнекамчатском остроге произошел бунт. Как раз в это время там и оказался Геодезист Гвоздев. В самой гуще событий.
Как это было:
9 июля “Св. Гавриил” достиг устья р. Камчатка. Намечалось, пополнив запасы провизии, плыть к Анадырскому устью, откуда часть команды должна была отправиться в острог к Павлуцкому (вы его еще на забыли? Это второй, а теперь единственный полноправный руководитель экспедиции), а другая - идти к Большой земле (как заповедовал покойный атаман). Послали к приказчику в острог запрос на 2000 штук юколы, 1000 — соленой красной рыбы, и пятерых толмачей (переводчиков брали из местных жителей, которые умели объясняться по-русски). Приказчик ответил, что «никаких рыбных припасов и кормов не имеется», самим не хватает: «с великою нуждою малинкою рыбкою». Могут отдать только муку, которая после Беринга осталась. Тут ее все равно никто не ест.
В то же время (это я снова цитирую современников) тот же самый приказчик (который сказал, что еды нет) послал камчадальских баб неволею по ягоды, что камчадалам за великую досаду показалось. Помните про “чещину”? Так что камчадалы обратились к тойону Федору Харчину, тот пошел разбираться. Зарезал ягодного сборщика и его жену, выразел все летовья казаков по дороге и захватил Нижнекамчатский острог, попутно сжигая окружающие его постройки. То есть возмутились новым побором, пришли и вырезали весь форт. Чем не дикий Запад?
Картина взята тут. Саму статью про эти события также очень советую
"Из служивых спаслося малое число, которые.. штурману Генсу с товарищами об измене иноземческой объявили" (так пишет Крашенинников). Казаки посоветовались и решили помочь отбить острог и наказать восставших. Для взятия острога были отправлены Спешнев да геодезист Гвоздев и с ними 60 человек. После рекогносцировки Гвоздев послал за пушками и мортирами, имевшимися на корабле, а сам покуда разговаривали они иноземцов, чтоб без бою здалися… Те не сдались, да пушки подсобили. Вот так вот сходили за ягодами. Там и остались зимовать - снова не успели в Анадырск.
Весной 1732 года подул свежий ветер: «велено… общо со штюрманом и подштюрманом на боте „Гавриле кругом Камчатцкого носу к Анадырскому устью и против Анадырского носу, которая называетца Большая земля, проведать острова, коликое число оных, и на тех островах люди какие имеютца ль осмотреть» .
Если смотреть по современной карте, путь получается несколько иной:
И пришла еще одна очень крутая новость для нашего главного героя: штурмана Генса официально отстраняли от командования. Видимо, истории о том, как он не сработался с людьми, дошли и до руководителя в Анадырске. Тот писал: «ты ж, штурман, живучи на Камчатке, вступаешь не в свои дела... и жил в камчедальских острогах праздно, токмо исполнял свои бездельные прихоти, а к пользе посланной партии ничего не учинил». Руководство экспедицией ложилась на плечи подштурмана Федорова, его заместителя. Только вот он был очень нездоров (как мы помним). Теперь на ноге была огромная язва (от которой он и умрет через год), Федоров не мог вставать и ходить самостоятельно.
Заниматься приготовлениями выпало Гвоздеву: с мая по июль 1732 года он проверял состояние судна, проводил ревизию всей мореходной части. Встал вопрос: если оба штурмана больны, то кто будет навигатором? «А сего июля 8 дня отправляюсь я в показанной морской путь со служилыми людьми. И по получении сего письма тебе, штурману, к означенному числу к морскому пути быть в готовности, а буде от болезни своей не выздоровел, то тебе к нам ответствовать письменно сего ж числа» - писал Михаил штурману. Генс сказался больным и пришлось перенести на судно Федорова 23 июля 1732 года. Время поджимало: надо было управиться до осенних ветров.
тот самый бот Св. Гавриил
5 августа Гвоздев с командой на шлюпке высадились на побережье севернее залива Лаврентия (на Чукотке). Увидели «место пустое», небольшую речку, стадо оленей и двух местных жителей. Наполнили две бочки водой, добыли двух оленей. С местными жителями поговорить не удалось: те убежали. Дальше отправились к югу искать острова, как предписывал приказ: но островов не нашли. Кстати, тут следует вспомнить, что судно парусное: если ветер дует неблагоприятный, то сиди у берега, жди погоды.
17 августа погоды дождались и пошли на восток - к острову, который называется сейчас остров Ратманова. Оттуда к ним приплыли на байдарках «чюкчи зубатые», а жилье их — «самой Чюкоцкой нос».
вот почему они "зубатые". Отсюда
20 августа встали на якорь на другом острове: Крузенштерна (Малый Диомид). Никого не обнаржуили. 21 августа 1732 года “пополуночи в 3-м часу стал быть ветр, подняли якорь, парусы роспустили и пошли к Большой земле, и пришли ко оной земле, стали на якорь”. Большой Землей Америку в то время не называли. Это мог быть, в представлении Гвоздева и его товарищей, большой остров. На земле увидели жилые юрты. Экспедиция далее направилась на юг вдоль побережья, увидев, что “не остров, но земля великая, берег желтого песку. Шилья юртами по берегу и народу ходящего по той земли множество. Лес на той земле великой: лиственичник, ельник и, и оленей многое число». Спустились до на юг острова Кинга, после чего повернули назад: «Св. Гавриил» стало относить от берега. Начиналась осень.
Через некоторое время казаки (опять демократия!) обратились к Гвоздеву с предложением вернуться на Камчатку, поскольку «приходит де время позднее и ветры бывают усильчевые». Матросы, мореход и служилые люди составили коллективное письменное прошение «за своими руками» и подали его геодезисту. Есть предположение, что к этому моменту формальный руководитель - подштурман Федоров был настолько болен (он даже не мог стоять свои вахты, что поначалу скрывал), дефакто Гвоздев был единственным капитаном. Опасения матросов были не напрасны: через несколько дней на боте «великою погодою» сломало мачту. Через месяц 28 сентября «Св. Гавриил» добрался до Камчатки.
«Алеут в байдаре с Шумагинских островов». Иллюстрация книги С.П.Крашенинникова «Описание земли Камчатки», 1755 год. Википедия.
Историю о первом контакте европейцев с жителями Аляски мы знаем из рапорта геодезиста Гвоздева, а подробности, что забавно - из доноса. Накануне отплытия в сторону Камчатки с острова (Кинга) на одноместной байдарке (кухте) к судну приблизился эскимос, с которым, наконец, удалось пообщаться про Большую землю. Лодка его была «вся коженая и верх коженой, только что сесть в ней человеку одному; и на нем надета па платье рубашка, сшита из кишек китовых и обвязана кругом его кухты руки и около головы, чтоб вода не залилась”. Через толмача гость сказал, что на Большой Земле живут «наши ж чюкчи», а лес там «также из ели», а из зверей «имеютца олени, куницы, и лисицы, и бобры решные». Кстати, забавный факт: толмач был из русских чукчей - но прекрасно мог объясниться с братьями-эскимосами с Аляски. Что для европейца “открыл Америку”, то для местного населения в порядке вещей.
А теперь сюжет из доноса: эскимосу Гвоздев бросил в подарок "игол, наперсков и других полезных вещей". Тот взял, а в ответ оставил на воде «из рыбей кожи пузырь». В пузыре «гостинца явилось: две парки куньих, три лисицы сиводушетых, да лисиц же красных з десять». По сообщению матроса-доносителя, «те парки» и лисиц Гвоздев и подштурман разделили между собой, так как «подарок» они собрали из собственных средств. Тот же казак утверждал, что экспедиция высаживалась на одном из островов и привезла «битых оленей 10 или 20... и пыжиков довольно», которых и разделили на 40 паев так, что каждому члену экипажа досталось «по два и по три места». А вот 100 пудов «рыбей кости, имянуемой моржевые зубья», которую видимо выменяли у кого-то, делили только с теми, кто уезжал на промысел. Обидно.
Мало совершить открытие, выжить и вернуться. Это надо еще и зафиксировать. По возвращении на Камчатку Гвоздев должен был составить подробный отчет о путешествии и отослать его начальнику: Павлуцкому. Дальше начинаются чудеса.
Подштурман Федоров отказывает в совместном составлении рапорта и говорит, чтобы Гвоздев в его дела не лез, а сочинял свои ландкарты. Морские карты - мол, дело штурмана. А Гвоздев не может составить карту, поскольку, по его словам, в судовом журнале пропущены данные по нескольким вахтам, которые нес Федоров (забыл занеси). Получается - никто не знает, где именно в какой день находилось судно. GPS еще не придумали: курс “тащили за собой”, записывая смену направления каждые полчаса, время от времени сверяясь по широте, определенной с борта (это если было видно солнце и звезды и не очень качает). Вот так вот получается: поход есть, а карты нет. Потому что штурман с тобой не разговаривает.
19 декабря 1732 г. Гвоздев отправляет Павлуцкому в свою часть рапорта: «в каких местах были и на которые выезжали, и на тех островах какие имеются люди, и обо всем показанном морском походе... тако ж и о издержанных в морском тракте припасах». К рапорту он прилагает вахтенный журнал («лахбух»). Поскольку начальника в остроге не оказалось, документы отсылают в якутскую канцелярию, где их, вероятно, принимают на длительное безответственное хранение. Самому Гвоздеву велят оставаться в Нижнекамчатске, чтобы помогать новоназначенному руководству восстанавливать сожженный острог (помните лето 1732 года?), а судно передать штурману Генсу, чтобы тот шел на нем в Охотск и исполнял свои штурманские обязанности.
Ни дня без конфликта. Тот самый матрос Петров, что пытался взять на себя командование в Тауйске «всенародно извещал нам словесно на геодезиста Гвоздева, что де он, Гвоздев, морит ево, Петрова, под своим караулом голодною смертию и не велит ево из ясачной избы выпущать ни на малое время, разве кроме телесныя нужды; а я де на нево показал по важному делу и ныне де умираю голодной смертию, не кормит и в мир не отпускает». Ну, то есть мужик, которого держат в колодках за попытку бунта утверждает, что это с над ним издеваются, потому что он вскрыл некую коррупционную схему. Матроса отправили в Охотск, а вместе с ним служилого человека Илью Скурихина, который на розыскном съезжем дворе «крычал», что знает «важное дело» на ботового дела подмастерья Ивана Спешнева. Если ты единственный геодезист на Камчатке - тебе не избежать дополнительной организационной нагрузки. И вот получается: тебе нужно отстраивать поселение, искать еду, отчитываться перед руководством, а в то же время штурман требует с тебя людей и припасов - которые как ему кажется первому ему должны причитаться. Налицо конфликт интересов. Конфликт с Генсом усиливался. Кстати, по поводу припасов: голод был такой, что даже беглые колодники из-за «кормовой скудости» на Камчатке выпускались «для прокормления на поруках». Спешнева, как еще одного толкового специалиста направили в Большерецкий острог, а Гвоздев остался руководить Нижнекамчатским.
Про встречи
Начальник охотского порта Скорняков-Писарев, которому отчитывался Гвоздев, был большим сподвижником Петра, впавшим в немилость после его смерти, но что важно - он в свое время занимал пост директора Морской Академии и Навигацкой школы в тот период, когда Гвоздев там учился. Сплошные свои люди на этом Дальнем Востоке. На Камчатке, чтобы можно было прокормить, оставили всего шестьдесят человек. Прочих направили на материк. А оттуда прислали начальника - майора Мерлина. Тот снял Спешнева и Гвоздева с руководящих должностей (подозрительно, что на них так много жалоб). Два года все было спокойно. Жизнь налаживалась. А в 1735 году Генс, Спешнев и Гвоздев были с Камчатки отправлены в Иркутск “по важному делу”: доносы на них от матросов и других людей, отправленных в колодках два года назад были, наконец, рассмотрены.
Следственные действия для наших героев заняли еще три года. Хорошая новость: всех в итоге оправдали. Доносчиком оказался матрос Петров (тот самый, который пытался самовольно руководить после смерти Шестакова). В 1735 году он отказался от своих показаний, не вынеся пыток, однако для порядку и проверки следствие длилось еще три года. Штурман Генс не дождался оправдания - умер от болезней в Иркутске.
О важности держать бумаги в порядке:
По причине оправдания Генса - после его смерти его жалованье за все годы экспедиции администрация решила выплатить его вдове Марии Генс: а ну как ее супруг оказался кому-то должен? Так только в 1742 году жалованье было выплачено, да и то, никто так и не смог установить, остались ли за покойным штурманом долги и неустойки или нет.
Гвоздева в 1738 году, после оправдания по делу, вновь отправили в Охотск. Карьера геодезиста начиналась блестяще, но теперь ему было ближе к сорока, у него застарелая цинга и слабые легкие, очередной положенный чин (а соответственно повышение жалованья) он не получил из-за того, что находился под следствием. Все это время в Охотске активно шла работа Великой Северной экспедиции под руководством Беринга. Строились в суда, которые должны будут найти путь в Америку (Святой Петр и Святой Павел, по которым будет назван Петропавловск-Камчатский). Неужели проживающий там же Гвоздев с его Большой Землей, открытой еще в 1732 году, никого не интересовал? Поначалу не интересовал. А потом заинтересовал: повод подвернулся.
«У берегов России. Софрон Хитрово, Никита Шумагин, Дмитрий Овцын, Витус Беринг, Иван Елагин, Георг Стеллер, Алексей Чириков». Автор картины В. Н. Ефимов, 1985 год. Из коллекции Камчатского краевого объединенного музея.
Тот рапорт о путешествии, который Гвоздев отправил в 1732 году был, видимо, положен в стол в Якутске (история его не сохранила). А вот в апреле 1741 г. ссыльный (один из доносчиков) заявил в канцелярии Охотского порта, что ходил в 1732 г. к берегам Аляски с Михайло Гвоздевым. К берегам Аляски, очень любопытно! Начальство заинтересовалось. И попросило Гвоздева составить карту своего плавания. Снова Гвоздеву пришлось отказать: карту без вахтенного журнала составить невозможно. У покойного уже Федорова ничего не спросишь. Но письменный отчет предоставил. Шпанберг - один из главных людей Камчатской экспедиции, этим отчетом очень заинтересовался и начал готовить почву для повторного плавания по маршруту Гвоздева “выяснить, нет ли за островами и Большой землей «земель и островов с людьми, о которых здесь неизвестно, и на оных какие ж имеютца народы и под чьею державою» .
Выбивать новую экспедицию - дело хлопотное и долгое, а летом 1741 года геодезист Гвоздев был зачислен в состав Второй Камчатской экспедиции в южный отряд Шпанберга. До 1743 года он успешно занимался картографированием береговой линии Охотского моря и Курильских островов. В море он провел больше 6 месяцев.
Кстати, сытно ли жилось в экспедиции? Что по деньгам и провизии?
Ведомости сообщают, что Гвоздеву: "начислено к оплате 32 руб. 1 коп": это паек, который рассчитан на "сухарей за 3 пуда - 24 фунта; пива за 67 ведер 4 кружки, крупы гречневой, крупы овсяной, гороха, масла коровья, мяса говяжьего, вина простого за 52 чарки, соли за 3 фунта 66 золотников, рыбы сухой за 39 фунтов, уксуса за 473 кружки"
А вот что удавалось купить: 30 сентября Гвоздев закупил на октябрь муки 1 пуд 20 фунтов, сухарей 10 фунтов, крупы 5 фунтов, соли 2 фунта. Что касается мяса: однажды встречена запись о сборе с офицеров денег «за розданной живой скот». Штурман М. Петров, констапель И. Бобовский, М. Гвоздев и писарь А. Шубинский в октябре совместно оплатили 4 рубля 24,8 копейки «за одну скотину».
Гвоздев, как опытный специалист, всю жизнь проведший между Охотском и Камчаткой был нарасхват. Шпанберг был им доволен и приложил характеристику для присвоения геодезисту очередного чина (он вообще не для всякого такое делал): «представляю, что б он, Гвоздев… повышен был рангом с трактаментом по тому рангу е. и. в. жалованья с тех чисел, с которых равные ему в тот же ранг пожалованы и е. и. в. жалованье получать начали”. Помимо того Шпанберг будет готовить новую экспедицию к Большой Земле по путешествиям 1732 года. Даже карту составит: неожиданно всплывет “приватный журнал” покойного подштурмана Федорова, по которому можно было хотя бы приблизительно восстановить маршрут судна в 1732 году. Наконец, Гвоздев на карте отметит земли, которые видел. Эта карта в переписи стала известна как карта Шпанберга-Гвоздева.
Увы, новой экспедиции не суждено было случиться. 4 сентября 1743 г. был подписан царский указ приостановить деятельность Второй Камчатской экспедиции. Командирам предписывалось «из-за крайнего в Иркуцкой и Енисейской провинциях хлебного недостатку до будущего указа в морские вояжи более не ездить». Потому что господа ученые объедают местное население. А Гвоздев - продолжил свою службу по геодезической специальности: в Охотске, потом в Томске и, наконец, Иркутске. В 1758 году он попросил «от геодезических произвожденей уволить и от службы отставить... из-за болезней, старости и долговременных трудов”. Потому что все приключения, если они заканчиваются благополучно, скучно завершаются старостью.
Источники
https://arzamas.academy/materials/2159 (про Анну Беринг)
https://odynokiy.livejournal.com/166069.html (Юдомский крест)
https://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1740-1760/Kraseninnikov/Pril_2/16.htm
Гольденберг Л. А. Михаил Спиридонович Гвоздев (Начало XVIII в. — после 1759 г.) / Отв. ред. д-р ист. наук А. И. Юхт; Рец.: А. И. Алексеев, А. А. Преображенский; АН СССР. — М.: Наука, 1985. — 176 с. — (Научно-биографическая серия). — 10 900 экз. (обл.)
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Начало истории тут:
Напомню, что это серия постов о жизни геодезиста Михайло Гвоздева, который в 1732 году доплыл до берегов Аляски (еще до Беринга и Чирикова), пообщался с местными "чукчами" , но славы не снискал: отчеты его затерялись в столах большого начальства.
Дальше на восток
Первые отряды экспедиции из Якутска стали выходить уже через полтора месяца. Подготовка и отправка групп по суше и воде длилась около года.
Примерные местоположения острогов, в которые Шестаков направлял партии в течение 1729 года (кто пеший, кто на лодках шел).
Чтобы снабдить крупой и мукой (в тайге хлеб не растет) такое количество людей из расчета на год (им ведь придется зимовать) уже надо было увеличить поставки из енисейских и иркутских земель. За один день такие партии не отправить. Сам Гвоздев, когда завершит отправку всех отрядов должен был отправиться в Охотский острог. Кстати, все эти остроги - наследие времен Семена Дежнева (то есть 1640х). Именно тогда первые казаки пришли на эти земли.
Про то, как люди встречаются в пустыне.
Известно, по дороге к Охотску (не доезжая Юдомского креста,) 12 августа 1729 года произошла встреча команды Шестакова с Берингом (он возвращался из Первой Камчатской экспедиции, в которой не дошел до Аляски, как мы помним). Как же группы могли встретиться без телефона и телеграфа в такой чаще? Дело в том, что от Якутска до Охотска двигались по реке Юдоме, до волока, прозванного Юдомский крест. Оттуда на лошадях до Охотска. Стало быть - направлений было много, а путь был один: поэтому путешественники на востоке постоянно встречались друг с другом.
Фото Юдомского креста Сергея Карпухина: иточник
Немного грубое сравнение, но история этой экспедиции похожа на то, как мои французы путешествовали по Перу (через десять лет после описываемых событий). Губернаторы в Сибири, как вице-короли в испанских колониях - назначались на несколько лет, смена власти означала смену политических течений. Пришлых людей замечали, европейские ученые постоянно сталкивались друг с другом - и незамеченными не оставались. Ну а местных жителей, с которых ясак брали - не замечали и не считали так же, как не считали индейцев на рудниках Кито.
К осени 1729 г. Охотск стал основной базой экспедиции Шестакова. Провиант должен был прийти позже, так что пока партия кормилась запасами, которые остались от Беринга (очень удачно). Основной заботой казачьего головы было создание в Охотском порту морской флотилии: как иначе исследуешь море и острова? В его распоряжение поступили два судна Беринга — шипик «Фортуна» и двухмачтовый бот «Святой архангел Гавриил».
Вот как выглядел Св. Гавриил. Рис. И. П. Пшеничного. Источник
Еще два были отстроены в Охотске для Шестакова большой бот «Восточный Гавриил» и малый бот «Лев». В октябре атаман на «Восточном Гаврииле» с командой из 93 человек отбыл в сторону Тауйского острога и велел, чтобы Гвоздева, как только он прибудет в Охотск, направляли к нему.
Не дождавшись своих людей (связи между группами не было с самого Якутска), Шестаков со своей сотней в середине ноября ушел в поход на коряцкую землю. Немного с ним разминувшись в Тауйск пришел сухопутный отряд. Людям было поручено обследовать имеющиеся ресурсы: леса, реки, рыбу, зверей, полезные испопаемые. Практически как в Майнкрафте: «записывать в книги по статьям имянно — какие имеютца реки и сколько велики, от реки до реки коликое число расстоянием, и в которых местах бывает какое довольствие рыбных и других кормов, и какие звери в промыслу бывают», а также «смотреть всяких вещей, в раковинах жемчюгу, руды, каменья, краски и кости мамонтовой и рыбей, и где что сыщетца, ради опробацыи при репортах в партию присылать» .
Уже из похода Шестаков с нарочным послал указания своим своим людям: идти на Камчатку, к реке Большая, затем к Анадырскому устью и к Большой земле (то есть большой земле к востоку от Камчатки ). А, «ежели прибудет Гвоздев, взять его на судно и всякое к нему чинить благодеяние» .
А 30 марта 1730 года атаман Шестаков погиб в схватке с коряками. Прямо как Магеллан
Перед зимним выступлением в поход Шестаков оставил в остроге людей «на заячьи промыслы» под руководством назначенных заместителей. Когда прибыл корабль с припасами, его командир - матрос Петров, водивший в дружбу с Шестаковым еще со времен Москвы, на правах “друга атамана” заявил себя начальником. При этом формальных прав руководства у него не было и, весной, когда стало известно о гибели Шестакова, его “своевольная власть” могла быть расценена как подстрекательство к бунту. Петров здорово занервничал: пытался бежать к корякам, а, когда не удалось, стал уговаривать казаков вместе уйти на Камчатку (так вроде бы атаман велел, разве нет?). Сохранились записи о том, что геодезист Гвоздев «восстал против них, увещевал казаков жить в согласии и идти в Охотск, но мятежники прогнали Гвоздева с совещания». Летом 1730 года пришел приказ “из центра”: вернуться в Охотск, чтобы потом идти на Камчатку. Конечно, еще пошумели. Но на общем сходе геодезист Гвоздев сумел убедить товарищей, что без штурмана, подштурмана и ботника (которые обретались в Охотске) идти на Камчатку будет проблематично. С ними, правда, тоже было проблематично.
Ввиду недостатка портретов главных действующих лиц, вот зимнее жилище коряков. Иллюстрация из книги В. И. Иохельсона "Коряки", 1908 год.
У Генса (одноногого, больного и нерусского штурмана) возник конфликт со служилыми людьми. Он пытался отдавать им приказы на правах старшего по рангу, его игнорировали. Тот самый Петров, который чуть не увел партию на Камчатку - прямо заявил, что подчиняется только приказам покойного Шестакова, а штурманских “ордеров” не слушает.
Очень быстро выделилось две группы офицеров: "молодежь" - Гвоздев (геодезист) и Спешнев (инженер-судостроитель) и “старики” - Генс с Федоровым (штурман и подштурман, квалифицированные, но, видимо, не нашедшие общего языка с командой). Служилые относились к штурманам крайне враждебно. Не хотели выполнять их поручения (а как, не слушаясь штурманов - подготовить корабль к морскому путешествия - тот еще вопрос), игнорировали приказы, устраивали акты гражданского неповиновения (в военной экспедиции на краю света).
Сибирские казаки исследуют новые земли. XVIII век. Худ. Н. Н. Каразин. Примерно те же, там же.
Один из казаков, например, неоднократно собирал товарищей на митинги, утверждая, что начальником должны быть "«обще» штурман, ботник и геодезист". Вот такая вот воля народа. Короче, простые гордые якутские казаки были за нашего героя Михаила Гвоздева, а не за голландского специалиста с деревянной ногой.
Что скажут доносы
Тот же самый казак, что агитировал против начальства, по словам Генса, получив жалованье за 1730 г (то есть, авансом), не хотел «в партии служить», «учинил при отвале немалое возмущение, чтоб всю партию остановить», объявил на штурманов «слово и дело».
Наказание батогами. Jean-Baptiste Le Prince, Public domain, via Wikimedia Commons
Есть на Пикабу хороший пост про “слово и дело”. Эта формулировка о том, что заявитель обвиняет тебя в госизмене. Карается это дело смертной казнью и после объявления “слова и дела” - допрос с пристрастием ждет не только обвиняемого, но, в первую очередь, доносчика. Так что очень уж штурманы насолили и показались несправедливыми казакам.
Что делать, если на тебя донесли? Надо разбираться. Вот пусть начальство и разбирается. Инициатора заковали в колодки и отправили в Иркутск (2,5 тысячи км по прямой). А экспедиция, наконец, двинулась к Камчатке. Это было 19 сентября 1730 года. Видимо, Гвоздева, к этому моменту почти годовой конфликт со штурманом невероятно утомил и отправка казака в кандалах на “большую землю” стала последней каплей. Момент подвернулся удачный: штурман в море, окруженный командой недоброжательно настроенных мужчин. Нет, за борт его не выбросили. По словам самого Генса, его отстранили от командования и “называли меня, штурмана, вором и бранили всякою неподобною бранию".
Партия прибыла в Большерецкий острог (поселение на западном побережье Камчатки, основанное Атласовым лет 30 назад), пополнила запасы воды и попыталась выйти в сторону Анадырского залива, где ждал теперь единственный начальник экспедиции - Павлуцкий. Но осенний шторм разбил судно на скалы: пришлось чиниться и зимовать.
План был такой
Часть команды расселили по квартирам Большерецкого острога, тем, кому не хватило места, пришлось остаться на судне: заодно чинить и приглядывать. Трудно было всем: «Кормов нет, служилые просятся в острог», много медведей к судну и припасам приходят», два человека «ушли самовольно», а остальные люди «в работе ослушны». Всю осень под руководством Гвоздева шла подготовка к зимовке. Стреляли зверя, заготавливали «рыбный корм», для которого необходимо было изготовить рыболовные снасти, выварить соль, подготовить улов к разделке для сушения, соления, копчения, вяления. Инженер Спешнев координировал работы по ремонту «Св. Гавриила»: нужно было найти пригодный для ремонта лес. Берега были пустынные, и он отправился на поиски в другой острог на восточном берегу полуострова - Нижнекамчатский. Не смотря на изнурительную работу, зимовка была тяжелой. Полторы сотни участников похода в одном Большерецком остроге - это почти столько же, сколько постоянно проживающих. При этом у “старших офицеров” с командиром Генсом отношения испортились совсем, а подштурман Федоров опасно заболел от трудной зимовки на неотапливаемом судне: «заскорбел тяжко ногою правою, что не токмо ходить, но и с места сам собою встать не могу» .
Вид на Большерецк. Конец XVIII века. Отсюда
Кстати, чем питались в экспедиции?
В ход шло то, что не портилось и можно было взять с собой: соль (для еды и консервации), крупа и мука (ржаная). Солонина. Поэтому активно ловили рыбу и охотились - чтобы как-то разнообразить скудный рацион. Если не есть сырого мяса, зимовка в таких условиях вызывает цингу, верную спутницу северных экспедиций. С цингой можно было бы бороться кислой капустой (да растет ли она в Якутске?) и ягодами (которые надо покупать брать у местных жителей). А человек вас несколько сотен.
С трудом перезимовав и починившись, в конце июня 1731 года “Св. Гавриил” пошел в сторону Нижнекамчатска - заготовить провизии, забрать почту и товарищей. А дальше начинается Дикий Запад...то есть, Восток.