Император Наполеон I приветствует свою Гвардию в битве при Йене, 1806 год
В ходе серии сражений в этот день будет полностью разбита прусская армия, а войска Наполеона всего через несколько недель войдут в Берлин.
В ходе серии сражений в этот день будет полностью разбита прусская армия, а войска Наполеона всего через несколько недель войдут в Берлин.
Ставка французов была сделана на мощную атаку тяжёлой конницы. Настигнутые врасплох англичане не успели полностью развернуть линию лучников и авангард. Первым же ударом французы опрокинули лучников, удачно воспользовавшись беспорядком в их рядах и атаковав их сразу с трёх сторон. После короткого боя авангард англичан был разбит, оставшейся частью английской армии овладела паника и они бросились бежать, так что подошедшим основным французским частям осталось только преследовать убегающих. Разгром англичан был полным, более половины солдат было убито, ранено и пленено, остальные рассеяны. Потери французов не превышали 100 человек.
Моральное значение победы при Пате было ещё больше военного. Исход битвы вызвал небывалый патриотический подъём и вселил во французов надежду на скорый конец английского могущества. Англичане и их союзники были напуганы настолько, что сдавали французам город за городом без сопротивления. Битва при Пате, наряду со снятием осады Орлеана и коронацией Карла VII в Реймсе, стала переломным моментом Столетней войны, приведшим к изгнанию англичан из Франции.
"Чем выше давление, тем крепче бетон", - поется в известной песне. Но песня, немаловажно уточнить, о России и ее политике. А что русскому хорошо, то немцу... В общем, нехорошо немцу. Что подтверждает пример главы правительства Германии: давление на Олафа Шольца увеличивается, в том числе давление, связанное с военной поддержкой Украины. А рейтинг стойкого канцлера не только не растет, а, напротив, стремительно падает.
Более непопулярного канцлера история объединенной Германии, пожалуй, еще не знала. Согласно опросу общественного мнения, проведенного в декабре социологической службой Verian, за полгода, с июня 2023 года уровень доверия к канцлеру упал на 14 процентов - с 44 до 30. На сегодня Шольц занимает лишь 14 строчку в рейтинге популярности немецких политиков.
Список претензий к нему велик: тут и разнообразные экономические неурядицы, и непрекращающийся миграционный кризис, и коррупционные скандалы. Кроме того, политическая элита Германии крайне негативно оценивает действия Шольца в ходе украинского кризиса. По мнению критиков канцлера, он проявляет нерешительность и непоследовательность. Критики, в частности, очень недовольны отказом Шольца передать Украине крылатые ракеты TAURUS KEPD 350/150 (более известные как просто Taurus).
Уже более полугода, с весны 2023-го, эта ракета стоит первым номером в "запросном списке" Киева, адресованном Берлину. Это аналог британско-французской "крылатки" Storm Shadow (французская версия называется SCALP-EG), но по ряду характеристик превосходит ее.
В переводе с латыни taurus означает "бык", или "телец". Но это вообще-то бэкроним, аббревиатура, и помимо очевидного имеет еще "скрытое" от дилетантов значение. TAURUS расшифровывается как Target Adaptive Unitary and Dispenser Robotic Ubiquity System, что примерно можно перевести как "целевая адаптивная унитарная и диспенсерная роботизированная система повсеместного использования".
Основное предназначение "таурусов" - высокоточные удары по высокозащищенным и заглубленным объектам. Дальность действия - более 500 километров. По мнению многих военных экспертов, вооружение Украины такой ракетой-разрушителем создало бы огромную, практически смертельную угрозу Крымскому мосту.
Несколько месяцев в правительстве Германии шли дебаты о том, стоит ли поставлять это оружие Украине. И в конце концов ответ был дан. По информации издания Bild, осень минувшего года на закрытом заседании комитета бундестага по международным делам депутаты, что называется, прижали канцлера к стенке. Ему был задан вопрос: почему Германия, в отличие от Франции и Великобритании, отказывается предоставлять Украине крылатые ракеты?
Глава кабинета заявил на это, что названные страны "могут кое-что, чего не можем позволить себе мы", поэтому, мол, вопрос о передаче Украине Taurus`а на повестке дня не стоит. Впрочем, окончательно с повестки вопрос все-таки снят не был: отказываясь от поставок ракет в настоящее время, немецкие власти оставили открытой возможность вернуться к этой теме в будущем.
Официально причины сдержанности названы не были. Неофициально же, в доверительных беседах с депутатами бундестага представителями правительства, как сообщает немецкая пресса, называются прежде всего два соображения. Во-первых, опасение, что Украина может использовать немецкие ракеты для ударов по "старым" территориям России, что резко увеличивает риск превращения Германии в сторону конфликта.
Во-вторых, "таурусы" якобы насколько сложны в использовании, что украинским военным будет не под силу справиться с ними самостоятельно. Потребовалось бы посылать на подмогу немецких военнослужащих, а это невозможно: читай пункт первый. Впрочем, этот аргумент оппоненты острожного канцлера легко отбивают: Storm Shadow, указывают они, ничуть не менее хитроумнее Taurus`a, однако же украинцы без проблем освоили это оружие.
Кстати, оппоненты имеются и в самом коалиционном правительстве, состоящем, как известно, из представителей трех партий - СДПГ (социал-демократом является и сам канцлер), "Союз-90/Зеленые" и Свободной демократической партии (СвДП). Так вот, сторонниками отправки "таурусов" на Украину, если верить немецким СМИ, являются и "зеленые", и "свободно-демократические" министры и даже однопартиец Шольца, глава оборонного ведомства Борис Писториус.
То есть Шольц в своем кабинете не если не в гордом одиночестве, то в явном меньшинстве. Но решения по таким вопросам - компетенция главы правительства. Сколько бы ни было у него оппонентов, даже если бы из них состоял весь кабинет, последнее слово - за ним. Впрочем, стоит вспомнить, что очень похожая ситуация была год назад, когда решался вопрос об отправке в зону конфликта бронетехники.
Казалось, Шольц стоял на пути немецких танков и БМП на Украину несокрушимой "берлинской стеной". Но по мере нарастания на канцлера внутреннего и внешнего давлениям "стена" все более вибрировала и крошилась. И в конце концов шумно рухнула: Германия не только дала "добро" на поставки в Украину немецкой военной техники из других стран, но и сама возглавила список наиболее щедрых танковых доноров.
Что касается крылатых ракет, давление на канцлера тоже стремительно повышается - если по часам, то как минимум по дням. Что ни день, информационное пространство взрывают новые заявления с резкой критикой "робости" канцлера в этом вопросе. Единым фронтом с главной оппозиционной силой страны, Христианско-Демократическим Союзом, давно уже требующим отправки "таурусов" на Украину, выступают нынче политики-фронтмены "Зеленых" и СвДП.
"Поставка крылатых ракет Taurus на Украину давно назрела, - заявила на днях Сара Нанни - депутат бундестага от "Зеленых", отвечающая во фракции за оборонную политику. - Наиболее эффективной защитой от российских авиаударов является обстрел целей на российской территории и на занятых Россией украинских территориях, откуда она начинает свои атаки". Столь же ясно и однозначно высказалась член правления СвДП, глава "оборонного" комитета парламента Мари-Агнес Штрак-Циммерман: "Мы не должны бояться собственного мужества. На это и надеется Путин".
Ну, а в ХДС дошли до обвинений Шольца в пособничестве Кремлю. Так, по словам спикера ХДС по внешнеполитическим вопросам, замруководителя парламентской комиссии по контролю за спецслужбами Родериха Кизеветтера, "недостаточная" поддержка Украины, отказ поставлять ей крайне эффективные ракеты Taurus, позволяющие прерывать линии снабжения и уничтожать командные пункты далеко за линией фронта, - "это де-факто поддержка России".
Мало того, появились открытые критики канцлера и в его собственном политическом лагере. Йоахим Гаук, президент Германии в 2012-2017 года, выдвигавшийся на этот пост социал-демократами, на минувшей неделе призвал правительство действовать более решительно и поддержать Украину в военном отношении "всем, что у нас есть", включая крылатые ракеты. "Никаких "если" и "но", - категоричен экс-президент. - Победа России в среднесрочной перспективе поставит под угрозу безопасность других европейских стран".
Правда, если говорить не только о политэлите, а о стране в целом, то "нерешительный" канцлер, мягко говоря, совсем не одинок: на его стороне - общественное мнение. Согласно свежему соцопросу, 55 процентов немцев поддерживают решение Шольца не поставлять Украине "таурусы", и только 26 процентов считают его ошибочным. То есть канцлер здесь не один, а, так сказать, вдвоем со своим народом. Но обольщаться насчет прочности и перспективности этого союза не стоит. Общественное мнение - материя изменчивая и противоречивая.
Одновременно подавляющее большинство, две три немцев выступает за досрочную отставку Шольца. Причем, что уж вовсе парадоксально, наибольшей популярностью пользуется вариант, при котором действующего канцлера заменит министр обороны: этого хотят 64,3 процента опрошенных. Борис Писториус на сегодня самый популярный политик в стране. И его общеизвестная позиция по украинскому вопросу росту популярности почему-то ничуть не мешает.
Писториус, как уже было сказано, за передачу Киеву "таурусов" и за усиление военной поддержки Украины в целом. Кроме того, министр обороны выступает за достаточно радикальную ремилитаризацию самой Федеративной Республики. Писториус - архитектор начавшейся перестройки вооруженных сил, предусматривающей их перевооружение и увеличение численности.
Министр обороны призывает, в частности, восстановить обязательный воинский призыв в Германии. Причем в качестве образца предлагает взять не прежнюю немецкую, а нынешнюю шведскую призывную модель, где военнообязанными считаются и, соответственно, проходят военно-врачебные комиссии все без исключения юноши и девушки (призываются, впрочем, далеко не все).
Цель этих нарастающих усилий не скрывается - подготовка к возможной войне. Потенциальный противник - тоже. "Путин значительно увеличивает производство оружия в России, - заявляет Писториус. - У нас есть около 5-8 лет, за которые мы должны наверстать упущенное... Перед лицом тяжелого кризиса нам нужны вооруженные силы, которые смогут защитить эту страну. И в случае войны тоже".
В общем, как бы ни критиковали Олафа Шольца российские политики, на фоне остального немецкого истеблишмента это далеко не самый плохой, не самый хлопотный для Москвы вариант. Хрен может оказаться - и, скорее всего, окажется - намного горче редьки. Точнее, "ливерной колбасы", как с легкой руки Андрея Мельника, бывшего посла Украины в Берлине, теперь многие называют канцлера.
А вероятность того, что "колбаска" покатится вскоре по Малой Спасской между тем не так уж мала. В берлинских политических гостиных уже пошли разговоры о зреющем в правящей элите заговоре против канцлера, предполагающем замену его на все того же сверхпопулярного Писториуса. Солидные эксперты, конечно, ни в какие комплоты не верят. Однако и они признают, что смена главы правительства, возможно, единственный шанс на спасение коалиционного кабинета.
Источник:
Должен ли быть военный политиком? А политик – военным? В какой-то мере – да. Но мир наш сложен, и потому универсальные специалисты нынче в большом дефиците. Приходится заставлять работать политиков и военных в одной упряжке, которую каждый тянет в свою сторону. Получается не всегда идеально. Но всегда интересно разобраться в перипетиях принятия и исполнения решений, влиявших на судьбы планеты в недавнем прошлом. Этому посвящена новая книга британского военного историка, профессора Лоуренса Фридмана, которая рекомендовали участникам конференции по международной безопасности в Мюнхене в 2023 году.
Командование. Политика военных операций от Кореи до Украины.
Всем известно: приказы не обсуждают. Их исполняют, несмотря на внутренние сомнения и неопределённости. Неисполнение ставит под вопрос не только сам приказ, но и всю иерархию, на которую он опирается. Неисполнение – нарушение субординации, уход – дезертирство, а смещение командира – мятеж. Приказывают не всегда приятные вещи. Как правило, приказы связаны с намеренным насилием и ставят подчинённых в ненатуральное положение, когда они должны стремиться убить других, рискуя при этом самим быть убитыми. Можно отреагировать помягче: промедлить с исполнением, исполнять недостаточно решительно, а также интерпретировать приказ по-своему. В общем и целом, командовать непросто. Подчинённых нужно мотивировать чем-то посложнее кнута и пряника. Можно призывать к патриотизму, защите своих семей и солидарности с товарищами. Можно повысить лояльность, заботясь о своей команде и не подвергая её излишнему риску. Можно выстроить доверие к себе, разделяя тяготы и опасности и создавая репутацию победителя в неблагоприятных обстоятельствах.
Все эти вещи сами собой разумеются в рамках военной иерархии. Но, как правило, иерархия эта имеет вершину, которая упирается в политическую власть в стране. Которую нужно слушаться. Поэтому политическая чувствительность является неотъемлемой частью компетенции высших офицеров. Нужно уметь не только сражаться, но и вести переговоры, чувствовать как чужую культуру, так и боевой дух своих частей. Там, наверху, где гражданская и военная сферы пересекаются, неизбежно возникают потери на трение между теми, кто оформляет цели, и теми, кто эти цели должны достигать. Вообще, линия раздела часто лежит на самом деле между теми, кто пишет приказы наверху и теми, кто исполняет их на местах. Взаимопонимание тех и других далеко не всегда идеальное. В условиях войны политическая система проверяется на прочность. Диктатура имеет преимущество смелого формулирования и быстрого исполнения решений, но вот поиск и устранение недостатков таких решений затруднён. Более того, диктатор часто вынужден ставить верность себе выше профессиональной компетенции своих кадров.
Послевоенная политика главных игроков на мировой арене формировалась, с одной стороны, желанием избежать Третьей мировой войны, а с другой – трудностями при ведении войны против негосударственных образований. Приходилось выбирать средства и иметь в виду, что не все цели могут быть достигнуты, а также, что враг останется не до конца побеждён и снова поднимет голову. За ограниченную войну выступало и международное сообщество в лице ООН и других организаций. В то же время, новые технологии расширили выбор доступных средств ведения войны. Третья мировая пока не разразилась. Но войн поменьше хватало. О них – эта книга.
Сэмюэль Хантингтон обрисовал в одной из своих книг основные черты сделки между гражданским и военным руководством страны: гражданские признают «автономный профессионализм» военных, получая взамен политическую нейтральность и добровольное подчинение. У каждого своя область ответственности. Солдаты не должны править государством, политикам не следует советовать, как воевать. Правительство задаёт направление, спрашивая при этом совета у военных. После согласования последние занимаются исполнением, оставив оперативные решения за собой. Но всё же эта формула не предотвращает вмешательства военных в планы политиков. Да и политики часто не могут остаться в стороне от методов ведения войны. По крайней мере, они должны вникать в подробности действий своих военных, чтобы иметь возможность сменить того, кто не справился. Короче, на практике те и другие влезают в дела друг друга. Это смог наблюдать и Хантингтон во время своей молодости.
На начало войны в Корее Макартур был популярнейшей персоной в Соединённых Штатах. И точно популярнее президента Трумэна. Во время Второй мировой он командовал вооружёнными силами США в Тихом океане, а после рулил побеждённой Японией. Корейской войной он также занимался из Токио, при этом ни разу не прилетев в Вашингтон для консультаций. Гора не шла к Магомету, так что встреча президента с главнокомандующим произошла на острове Уэйк в Тихом океане 15 октября 1950 года. Особой покорности президенту Макартур не выказал, хоть и выслушал прямые намёки на то, что его могут сменить. У него было право на спокойствие: армия Ким Ир Сена отступала после контрнаступления войск ООН под его командой. В высадку под Инчхоном никто не верил, однако это смелое мероприятие удалось.
Мандат Объединённого Штаба обязывал его уничтожить северокорейскую армию во главе военного контингента ООН. Но так, чтобы не вызвать серьёзного вмешательства СССР и Китая в конфликт. Для Макартура сомнений не было: для этого нужно было гнать противника дальше на север, за 38-ю параллель. Они всё равно уже вовсю бомбили врага на его территории. Этого требовала военная логика. Однако по мере приближения линии фронта к границе с Китаем начинала работать логика политическая, которую Макартур понимать отказывался. Он не боялся Советов и китайцев, говоря, что ВВС США быстро решит проблему.
Через несколько дней был взят Пхеньян. 24 октября Макартур стал гнать свою армию дальше на север в нарушение данных ему приказов, несмотря на то, что уже в начале месяца было несколько болезненных столкновений с китайцами. 5 ноября он разбомбил пограничные мосты: ещё одно явное нарушение приказов под предлогом настоятельной необходимости. Это не помогло, тем более, что пограничная река Ялу вскоре замёрзла. 24 ноября было объявлено новое наступление, которое началось хорошо. Но плохо кончилось: на месте предполагаемых 25 тысяч китайских солдат оказалось в 8 раз больше. Войска ООН побежали, а Восьмая армия оказалась обратно за 38-й параллелью, готовясь защищать Сеул. И если раньше снимать Макартура мешала его сила, то сейчас – его слабость. Коней на переправе не меняют.
Дело решилось весной, когда президент стал искать пути к миру, а главнокомандующий саботировал эту инициативу. На высланную ему речь Трумэна он ответил согласием, но завершил своё ответ словами: «Победе замены нет». 11 апреля Макартур был уволен за несоблюдение субординации. К этому времени его ореол значительно потускнел, хоть ситуацию на фронтах удалось стабилизировать. Как заметил один из работников штаба, он потерял уверенность в самом себе, а затем эту уверенность стали терять и его подчинённые. Однако и они были озабочены ограничениями в свободном выборе средств ведения войны. Генерал получил восторженный приём по возвращении в Штаты, где он продолжал выступать за быстрое окончание войны путём её эскалации. Любыми средствами.
Для увольнения может быть три причины: некомпетентность, неподчинение и несогласие с политикой правительства. Казалось бы, Макартура убрали из-за второй причины, но на самом деле он уже вовсю критиковал политику своего начальства к началу весны. Потом его спросили, подчинялся ли он Трумэну. В ответ он стал говорить, что есть президент, а есть страна и Конституция. Другими словами: что делать офицеру, когда ему отдают приказ, который преступен и входит в противоречие с его базовыми ценностями и совестью?
А что так стыдливо – «любыми средствами»? Почему не написать прямо: Макартур собирался забросать Китай атомными бомбами. Почему не упомянуть, что против него воевал не только Китай, но и СССР, у которого уже было ядерное оружие на тот момент? Эти умолчания с самого начала заставляют меня усомниться в полной искренности нашего автора.
Вышеупомянутый вопрос ещё более рельефно высветился в ходе двух колониальных войн Франции. В Индокитае солдаты были вынуждены сражаться без столь необходимого подкрепления, в котором им отказали там, наверху.
Во Франции это время было турбулентным. В те годы военные перевороты в Западной Европе были вполне мыслимым делом. Испания и Португалия управлялись военными диктатурами, трясло и Грецию с Турцией. Придя к власти, военные оправдывали свои действия верностью высшим ценностям государства и способностью более эффективно противостоять вызовам времени. Проблемы в стране усугубляли рассогласованные действия военных и политиков. В Индокитае значение обороны Дьенбьенфу трансформировалось в ходе мирных переговоров, а в Алжире армия жёстко зачищала поляну, чтобы сохранить Алжир французским, в то время, как правительство отказалось от этой цели.
После войны генерал де Голль не собирался расставаться с колониями. Против этого не возражали и англосаксы. Однако Хо Ши Мин сумел прочно оседлать волну антиколониального национализма, и после прихода к власти коммунистов в Китае французы могли держать оборону, лишь опираясь на помощь США. Разработка национальной стратегии в Париже затруднялась громоздким процессом принятия решений. Недостаток политического импульса и координации отдалили столицу метрополии от событий на местах. Сменявшие друг друга правительства были изношены войной, и общественное мнение продолжало остывать. Настроения в Париже смещались в сторону переговоров. Интерес к ним только возрос после окончания войны в Корее.
В марте 1953 года во главе французских войск в Индокитае стал генерал-майор Анри Наварр. Он излучал уверенность, но не знал обстановки на местах и был вынужден опираться на своих подчинённых в принятии решений. Было ясно, что нужны значительные подкрепления, однако Комитет национальной обороны ограничился лишь частью того, что было запрошено. Не были заданы и приоритеты в кампании. Наварр решил сконцентрироваться на горном северо-западе Индокитая, который был почти полностью в руках коммунистов. Французское присутствие там опиралось на две базы ВВС, откуда можно было начинать экспансию. При потере ценности базы могли быть оставлены. Эта концепция оправдалась в Насане, где французы основательно потрепали войска Вьетминя. Второй базой была открытая долина на северо-западе Вьетнама в десятке километров от Дьенбьенфу (название переводится как «утверждённая граница»). Решение об установлении базы было принято вместе с командующим сухопутных сил Северного Вьетнама Рене Коньи, который базировался в Ханое. Наварр же сидел на юге, в Сайгоне. На месте командовал полковник де Кастри. Главнокомандующий не считал распыление ответственности на нескольких принимающих решения ощутимой проблемой.
Высадившись в джунглях, французы не стали скрывать мотивов остаться там всерьёз и надолго. Это уяснил вьетнамский генерал Зяп. Он поставил цель уничтожить гарнизон базы, чтобы ускорить наступление мирных переговоров в Женеве. В условиях трудной местности и постоянных бомбёжек вьетнамцам удалось стянуть серьёзные войска на место сражения. Это было подвигом логистики. Наварру стала ясна уязвимость позиций в Дьенбьенфу, и он запросил подкреплений, чтобы иметь возможность прорваться. Париж остался холоден к его просьбе, ограничившись, в основном, авиацией. Коньи был, однако, довольно оптимистически настроен, считая положение гарнизона вполне устойчивым.
Однако взлётные полосы, неизбежно расположенные в низине в условиях горной местности, были уязвимы перед артиллерией Вьетминя. Зяп терпеливо изнашивал силы противника огнём, отгрызая при этом кусок за куском на периметре французской обороны. Коньи слишком поздно обнаружил, что у Зяпа достаточно и пушек, и снарядов. Он не собирался оставлять базу, боясь падения боевого духа в войсках. Также он отказался от предложения Наварра нарастить гарнизон и не дал де Кастри дополнительный батальон.
13 марта 1954 года началось основное сражение. Вьетминь пошёл штурмом на Беатрис (все укрепы на холмах получили имена любовниц де Кастри). Французы были настолько огорошены, что не смогли организовать контратаку. Самоуверенность в их рядах сменилась унынием. Им повезло, что Зяп не продолжил давить, иначе бы ему досталась быстрая победа. В конце концов, порядок удалось восстановить. У Коньи запросили ещё один батальон, но тот уже разуверился в своих подчинённых. Не хотел менять приоритетов и Наварр. Де Кастри мужественно оборонялся до конца месяца, снова просил поддержки и получил её, но совсем немного. Наварр повздорил с Коньи, от кого непременно схлопотал бы в морду, не будь генералом. Битва была всё ещё не проиграна, потери вьетнамцев были гораздо выше. А потом пошли дожди, авиация стала бессильна, бронетехника завязла в грязи. Стали сказываться собственные потери. На замену доставили всего 783 пехотинца.
Зяп решил ускорить события в преддверие запланированной на 8 мая конференции в Женеве. Коньи, вероятно, надеялся, что гарнизон продержится до этого времени, и дипломаты спасли бы военных. Он направил резервный батальон, но, идя по земле, помощь не подоспела вовремя. Те 107 человек, которые добрались по воздуху, принесли с собой газеты, в которых уже писали, что Дьенбьенфу не устоит больше нескольких дней. Для поднятия боевого духа Коньи повысил в звании де Кастри, отправив ему свои же звёздочки на погоны. Вьетнамцы и звёздочки забрали, и шампанское выпили. Ведь парашют с грузом унесло на их позиции. К вечеру 7 мая Дьенбьенфу пал. Вьетминь взял 11721 пленными, из которых 4436 были ранены. Потери у Зяпа были велики, но они того стоили. Французы ушли с севера Вьетнама.
Никогда нельзя недооценивать врага. Если бы Ханой и Сангон по достоинству оценили боевой дух защитников, то помощь бы пришла вовремя, и не было бы этой позорной сдачи. Дьенбьенфу не получил нужного веса в глазах командования, являясь в то же время важнейшей позицией. Такой же двусмысленной была точка зрения парижских политиков, которые не согласовали стратегию с военными. Вон оно как – командовать издалека.
Тем временем открылся новый театр военных действий: Алжир, который был не колонией, но частью Франции. Для борьбы с восстанием впервые с 1895 года был объявлен призыв. По всем военным меркам это был успех. Бороться с восставшими решили их же методами: диверсии, террор, пытки, убийства без суда и прочее насилие. Короче, «специальные меры». Те, кто приводил их в исполнение, искренне считали, что ведут борьбу за Францию.
Однако военная победа – это необходимое, но не достаточное условие для достижения политических целей кампании. Фронт национального освобождения (FLN) Алжира получил широкую международную известность своими ненасильственными мерами сопротивления и пользовался симпатиями левых в самой Франции. Январь 1957 года ознаменовался сотней терактов и всеобщей забастовкой в конце месяца.
В это же время на пост командующего французскими войсками в Алжире был назначен прославленный генерал Рауль Салан, в подчинение ему дали Жака Массю, вернувшегося как раз из бесславного путешествия в Суэц. Массю стал бороться не с отдельными террористами, а со всей организацией. Начались повальные обыски, аресты, пытки. Бросить человека за решётку тогда ничего не стоило, и неудивительно, что система оказалась перегружена. И это работало. По их словам, конечно. Убили 4000 человек без суда и следствия – это всё были готовые на теракты члены FLN. К концу марта террористическая сеть была сокрушена. В июле повстанцы решились на последние акты отчаяния, включая взрыв на танцплощадке. В сентябре глава алжирских боевиков Саади Ясеф был схвачен. Потребовалось много лет, пока общественности стал известен весь масштаб пыток и казней, но слухи и догадки распространялись быстро, что привело к скорым обвинениям в самой Франции. После того, как консервативное правительство страны пало в апреле 1958 года, социалисты собирались сформировать новое (с коммунистами в составе). Замаячила реальная перспектива оставления Алжира. Там начались беспорядки, и офицеры организовали комитет общественного спасения с Массю во главе.
В таких условиях ключевую роль сыграл генерал Салан, который возвратил в политику удалившегося было де Голля. Но де Голль не собирался вставать в ряды путчистов, а предпочёл возглавить правительство по предложению президента страны, находящейся, по его словам «на грани гражданской войны». Положение и в самом деле было серьёзным: из Ле-Бурже уже вылетели самолёты, чтобы принять на борт десантников для захвата ключевых объектов Парижа. В правительство де Голля были широко представлены как левые, так и военные. После получения вотума доверия на референдуме, де Голль приказал армии выйти из комитета общественного спасения и сменил Салана на генерала Мориса Шалля.
Шалль продолжил давить восстание, которое было выдавлено из городов в сельскую местность. В результате половина вооружённых формирований мятежников была уничтожена. Военные действия велись почти столь же жестоко, как и ранее. Однако своими мерами военные только укрепили ненависть мусульманского большинства Алжира, что выразилось в массовых демонстрациях. Лидеры повстанцев нашли убежище в Тунисе, найдя там признание международного сообщества в качестве Временного правительства Алжира. Общественное мнение твёрдо встало на его сторону. Перед де Голлем встал выбор: или признать независимость Алжира, или дать ему автономию в составе Франции. Массю смотрел на это с явным неодобрением, которое он не стал скрывать. Он поплатился за это своим постом. Армия пришла в беспокойство, последовали протесты со стороны французских поселенцев в Алжире, и де Голлю пришлось одеть генеральскую форму и обратиться к нации. Ему удалось изолировать протестующих, которые в отчаянии стали прибегать к террору. Тем временем проалжирские демонстрации продолжали нарастать. Де Голль стал намекать на вариант с независимостью. Ответом стал военный мятеж в Алжире, к которому присоединились Салан и Шаллль, но не Массю, который заранее предполагал, что игра проиграна. Мятеж был плохо продуман и организован и потому не удался. Всего лишь 25 тысяч из 400 тысяч военных присоединились к нему.
18 марта 1962 года Франция признала независимость Алжира. Европейское население в массе своей бежало во Францию, а дружественные Франции мусульмане оказались без защиты и были вырезаны. Так бесславно окончилась идея «французского Алжира любой ценой». Военные сделали всё, чтобы достичь победы, но в конфликтах подобного рода победа – весьма капризная барышня. Офицеры, положившись на де Голля, забыли ненадёжность генерала, который не давал им твёрдых обещаний и одевал форму, чтобы утихомирить их. Опыт Алжира высветил ещё раз тему, столько раз возникавшую в ходе двадцатого столетия: стоит ли подчиняться преступным приказам? Приказы, как известно, не обсуждают. Или? В 1966 году французская армия получила новый Устав. Вот цитата из него:
Подчинённый, получивший приказ, который он считает незаконным, должен опротестовать его.
Тема гражданской ответственности военных никуда не делась и в наши дни. Сегодня десятки офицеров публикуют письма в прессе, в которых предупреждают об опасности исламизма. Цитирую одно из них:
Если разразится гражданская война, армия будет поддерживать порядок на своей земле.
Вот он, двадцатый век с его СМИ и могущественным общественным мнением. Если раньше безжалостные колонизаторы гасили несогласие огнём и мечом, то теперь их сограждане успешно мешают им это делать. Подобные события мы увидим ещё неоднократно.
Юную Камиллу родители оставляют на летние каникулы на попечение двух дедушек. У каждого из них свои взгляды на методы воспитания внучки. Пока они выясняют, чья система лучше, Камилла проводит лето так, как хочется ей.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Таинственный суперзлодей покрывает джунгли розовой пеной, которая взрывается при контакте с водой. Команда разношерстных животных во главе с пингвином Морисом отправляется в кругосветное путешествие наперегонки со временем, чтобы найти способ остановить уничтожение любимых джунглей до начала сезона дождей.