Что такое Счастье...
Предупреждаю сразу - пост очень длинный и местами сумбурный. Без пошлостей, без мата и нецензурщины, без нытья и жалоб на жизнь.
Читая многочисленные посты об усталости от жизни, от работы, об отношениях с родителями, с родственниками и не только, начинаю понимать и осознавать, что мне повезло. Что я (тьфу-тьфу-тьфу), счастливый человек. Не нужно мне ни плюсов ни рейтинга, ничего этого. Просто хочу рассказать о своей жизни. Родился я и вырос в Узбекистане, при Союзе. Когда я был воспитанником то ли старшей, то ли подготовительной группы детского садика, я сломал ногу, и по этой причине моя мама, работавшая в то время в нашей больнице, определенное время находилась со мной дома. В тот период времени она и научила меня читать. Мама говорит, что читать я научился быстро, и когда вернулся в садик, я уже читал свободно, не по слогам. В садике, когда узнали что я научился читать, нянечки сажали всех детишек вокруг меня на стульчики, мне давали в руки книгу, как сейчас помню, это была большая, красиво оформленная книга «Русские народные сказки», на обложке стоит Иван-Царевич и мечом попирает голову Змея Горыныча. И я вслух читал сказки. До тех пор, пока не прочёл сказку, где Иван-Царевич с Алёнушкой, убегая верхом на огромном волке от Бабы-Яги, чтобы остановить её, кидали в ее сторону то гребень, который оборачивался густыми зарослями и которые Баба-Яга грызла и выгрызала своими зубищами, то он зеркало бросал и оно оборачивалось озером, а Баба-Яга выхлёбывала его и снова гналась…. Фантазия у меня была и есть богатая, я всё это представлял себе, читая вслух, офигевал с Бабы-Яги и боялся. Читал и плакал от страха. Короче не помню, как и что, но книжку у меня забрали, и я больше для всех вслух не читал. Там я влюбился детской любовью в девушку, которая нам играла на утренниках на пианино. Ее звали Яна, у нее была причёска каре как у Мирей Матье. Я спёр дома золотое кольцо у матери, принёс и подарил его ей. Конечно же, она вернула его моей маме, мои родители не ругали меня, объяснили, что так делать нехорошо, сказали, что если я хочу ей что-то подарить, то лучший подарок это цветы. Цветов у нас возле детского садика росло много и, как мне потом рассказывали родители, долгое время я, прежде чем войти в садик, рвал один – два цветочка и дарил ей своей возлюбленной. Позже, когда я учился в школе, мы виделись то на улице то в садике, куда я водил уже своих младших братьев, здоровались, но мне было всегда как-то неловко перед ней, я старался быстрее «смыться». В школу я пошёл с семи лет, учился всегда хорошо, преподаватели у меня были просто золотые. И одноклассники у меня были хорошие, ну, дрались между собой, как без этого, мирились, дружили, сбегали с уроков, всё, как и везде. Но я не могу вспомнить о ком либо из них что-то плохое.
Помню нашу улицу, помню даже жильцов, где кто жил, пока не развалился Союз и соседи разъехались. Как заходишь на улицу, справа жили Каладзе, слева Сафроновы, далее, в таком же порядке: Валидовы, Дергачевы, Вороненко, мы, потом Мустафины, Бочаровы, Самохваловы, Усмановы, семья Штрохерер, Цой, Абдуллаевы, Закировы, ну и так далее, полный интернационал.
Времена года в Узбекистане приходят как по календарю, плюс-минус неделя. Зима наступает в декабре, весна в марте, лето с июня, а осень, как ей и положено, наступает в сентябре. Мы, детвора, а нас было человек 10 пацанов разных национальностей, с разницей в возрасте 2-3 года, играли в свои игры с учётом времен года. Зимой катались на коньках, съезжали с сопок на лыжах, на санках, или просто на куске полиэтилена, играли в хоккей. Да-да, катались на коньках, лыжах и играли в хоккей. Почему-то в те времена зимы у нас были более снежными что ли, и снег лежал, не таял так быстро как теперь. Весной мы совершали набеги на сады зеленеющие возле местного кислородного цеха, воровали еще не созревшие яблоки, черешню, алычу, урюк и абрикосы (ғўра), объедались ими от пуза. Летом играли в войнушки, в «Клёк», прятки, ходили рыбачить, купаться на Пионерское озеро. Помню как накупавшись мы проголодавшиеся возвращались еле передвигая ноги, а по той же дороге ездили грузовики то порожние, то гружёные щебнем, ну и легковушки проезжали. Тем машинам, что ездили порожними, а также легковушкам, мы махали руками, «голосовали», и знаете, часто машины останавливались, нас сажали в кабину и подвозили по пути, хотя ехать-то там было совсем ничего.
В то время не было так много телевизионных каналов, у нас было три канала, «Москва», «УзТВ» и еще, в связи с тем, что мы были расположены близко к Киргизии, телевизор ловил Киргизское телевидение. Каждую неделю (пятницу?) мы смотрели «По Москве» передачу «В гостях у сказки», в воскресенье «Будильник», «Утреннюю почту». В такие моменты улица пустела.
Второй Московский телеканал, тогда у нас его называли «Орбита», ловил плохо, но разглядеть было можно, по нему транслировали передачу «Спокойной ночи малыши». Каждый вечер с 17-45 до 18-00 по «УзТВ» транслировали «Мультипанораму».
У Каладзе росли чудные фруктовые деревья. У него была самая крупная и сладкая черешня, причем было два дерева, одно из них плодоносило красной, а второе жёлтой черешней. Ветви этих деревьев выходили на улицу, и мы периодически совершали налёты на эти деревья. У нас во дворе росли очень сладкие персики похожие на инжир, яблоки «Жаннат олма» (райские яблоки), как этот сорт называется по-русски, я не помню. У Штрохерер росла классная айва. У Мустафиных – малина. Так мы "по-братски" организовывали «набеги» и на свои огороды. Однажды после очередного нашего набега на черешни Каладзе, глава их семейства Раис-ака пришёл к нам, позади него уже понуро стояли двое или трое из наших пацанов. Он обратился к моему отцу, нет, не так. Он просто сказал: «Где твои дети? Зови». Отец позвал меня и моего младшего брата, мы сразу поняли что «запалились», Раис-ака молча поманил нас пальцем и мы, склонив головы, пошли за ним. Он ходил немного сгорбившись, одну руку всегда держал за спиной. Мы с ним прошли еще по нескольким дворам, он собрал почти всю нашу «банду», после чего повёл к себе во двор. Потом он указал на стремянку и сказал: «Ставьте ее к дереву и набирайте той черешни сколько вам нужно. Только не воруйте и не ломайте веток, просто когда хотите её, заходите и берите». Ни один из наших родителей не ругался, не пошел вместе с нами узнать, зачем это Раис-ака собрал всех нас и куда он нас повёл, все знали, что он был добрейший человек и ничего плохого нам не сделает.
Новый год мы отмечали вместе с соседями, на улице. Во дворе семьи Вороненко росла здоровая и высокая сосна. Мы украшали игрушками нижние ее ветви, до той высоты, до которой могли дотянуться, с вечера выносили и ставили столы, каждый выносил что-то своё и взрослые угощались. Ну и нам перепадало.
Нас в семье было пятеро сыновей. Я старший. Шестую девочку родители удочерили когда мне было 14 лет. Когда мама родила нашего младшего, примерно в то же время родила одна женщина-киргизка, которая отказалась от своей новорожденной девочки. Уж не знаю точно по какой причине она это сделала, в нашей семье об этом не говорили, но через несколько дней после того как мама принесла домой нашего младшего, она принесла и эту девочку. Никто никогда ей не говорил что она удочеренная, до тех самых пор, пока она сама не поняла, что мягко говоря, она немножко отличается и не похожа на нас… (Для русского (европейца) человека незнакомые азиаты все на одно лицо, кстати, точно так же как незнакомые русские (европейцы) для азиата. Но киргизы и узбеки отличают друг друга, кто в теме, тот меня поймёт) Всё нормально. Воспитали, вырастили, она уже давно замужем, с детьми, живёт с семьёй, мы все родные друг другу люди.
Был у меня в то время, еще с детского садика, друг Юра. До первого класса мы постоянно были вместе, учились вместе, ночевали друг у друга, а потом его увезли родители в Россию, где его отец служил военным лётчиком. Дедушка Юрки был ветераном ВОВ, он дошёл до Берлина и у него был аккордеон с памятной гравировкой, который он привёз с войны. Они жили в нашем населённом пункте и мы дружили семьями. Каждое лето Юрка приезжал на Родину, в Узбекистан, и все летние каникулы мы были вместе, всей нашей «толпой». Родители Юрки звали стариков к себе, но те всё не решались, пеняли на свой возраст, что уже привыкли жить здесь и неизвестно как они будут себя чувствовать на новом месте. Юркины родители их всё звали, и старики решились поехать в Россию в конце лета, я тогда переходил в шестой класс (обучался я в русскоязычной школе). Решили поехать осенью, как говорил Юркин дед, «на разведку», провести там зиму, весну, а потом уже решить переезжать или остаться в Узбекистане. В октябре месяце они пришли к нам в гости и предложили моим родителям забрать меня с собой, мол, Юра соскучился по другу и очень хочет, чтобы я приехал к нему. Вот так запросто. Объяснили тем, что ничего не будет плохого в том, что я проучусь год там, в России. Мои родители согласились, и я поехал с дедушкой и бабушкой Юрки в Россию! На поезде! Поезд «Андижан – Москва», ехали трое суток. До сих пор помню почтовый индекс – 392004. Тамбов. Это был военный городок. Там было какое-то военное летное училище. Меня привели в школу, определили в один класс и за одну парту с Юркой. На меня смотрели как на диковинку. Узбечонок! Моим первым уроком в той школе был урок русского языка. Учительница подошла ко мне и громко, внятно и раздельно спросила: «Как. Тебя. Зовут?». Именно так. Отчётливо чеканя каждое слово. Я ответил. Потом она вызвала к доске и попросили написать некоторые слова, предложения. Написал. Похвалила. Школа у нас в Узбекистане была сильная, учился я, как я уже написал выше, хорошо и потому никакого дискомфорта я не испытывал. На уроках географии или природоведения, точно не помню, учительница кроме основного материала просила меня рассказать об Узбекистане, просила ребят задавать вопросы, на которые я с удовольствием и по мере своих знаний отвечал. Никакой дискриминации я не ощущал, никто меня не дразнил, не унижал, быстро подружился с пацанами, девчонками. После уроков мы бегали на кладбище самолетов, забирались в кабины. Набегавшись и налазившись, шли к пекарне, там выпекали хлеб. Работавшие там женщины запросто давали нам одну-две буханки горячего хлеба, там я в первый раз я увидел как горячую буханку обмакивали в бочку с патокой и ели, такая была вкуснотища! Помню там, возле лётного училища был парк, проходя по нему с пацанами, я вдруг услышал родную речь. Смотрю - на скамейке сидят два курсанта и один из них на узбекском языке говорит другому: «Смотри, смотри, вон тот мальчишка похож на узбека». Я подбежал к ним, кричу: «Ассалому алайкум, амакилар, мен ўзбекман!» (Здравствуйте дяденьки, я узбек!). Знатно они офигели, один даже слезу пустил. Откуда? Как? Приятно было.
Но был и один неприятный момент. В то время я бредил фотографией, обычная и доступная фотоплёнка была марки «Свема 65», и если кто помнит, ходили легенды о красной плёнке марки «Свема». Говорили, что на неё можно снимать даже в полной темноте, а еще говорили, что если умеючи сфотать на нее девушку, то она при проявке снимков будет голая(!). Правда как это, умеючи, никто не знал. Там где я проживал, у нас этой плёнки не было, я ее в глаза не видел. Знал только что коробочка красного цвета. А в Тамбове, в культтоварах я ее увидел. Сразу загорелся купить ее и попросил продавщицу подать ее мне. Но тетя продавщица со словами «Чё те еще подать, а? А ну пошёл отсюда, цыганёнок!» наорала на меня. Я был с Юркой, мы вышли, конечно же, настроение не ахти… Короче, Юрка рассказал все своей матери. В тот же вечер тётя Люба взяла нас обоих за руки и потащила в тот магазин, устроила грандиозный скандал, помню, она сказала ей: «Он не цыганенок, он узбек, и он мой сын. А если бы и цыганёнок, то что? Вот этот светленький – мой сын, и этот тёмненький тоже мой сын».
Когда пришло время, и нам с Юркиными бабушкой и дедушкой нужно было возвращаться в Узбекистан, учительница предложила моим одноклассникам сделать для меня подарок на память, своими руками сделать из спичек теремок. Сделали и преподнесли его мне. Это был шикарный двухэтажный терем. А одна девочка подарила мне кусочек янтаря, внутри которого был комарик. Долго я их хранил, терем многие годы стоял на телевизоре, янтарь висел в качестве брелока на ключах, но потом они куда-то делись.
О Тамбове всегда только тёплые воспоминания. Давно уже нет в живых Юркиных дедушки и бабушки, и связь с Юркой и его родителями утеряна, переписывались вплоть до армии, а потом всё, нет его ни в соцсетях, нигде нет…
Мимо нашего населенного пункта проходила железнодорожная ветка, в те времена картошку к нам возили из Беларуси, Украины, Польши. Когда мы учились в старших классах кто-то «кинул идею» о разгрузке вагонов с картофелем. За разгрузку одного вагона, если картофель был в сеточных мешках, давали 100 рублей, а если картофель был россыпью – 120 рублей. Ходили впятером, зарабатывали деньги. Деньги платили сразу, на руки, без обмана. После разгрузки ехали в кузове последней загруженной машины до места, где нам удобней и ближе к дому. Кроме оплаты, нам разрешалось взять с собой по одному мешку той картошки. Так мы всей «толпой» накопили денег на велики, в то время велосипед «Урал» стоил от 60 до 75 рублей, «Кама», «Салют» около 125-150 рублей, точно не помню. Потом копили на фотоаппарат, на увеличитель «Ленинград 4», потом на магнитофон… Увлечения шли волнами, то футбол, то баскетбол, то волейбол, то попугаи… Незаметно подошло время, мы закончили школу. Ах, какая у нас была школа! Какие преподаватели работали у нас! Многих из них уже нет с нами, низкий им поклон.
В те времена по школам ездили представители различных ВУЗов, организовывались встречи будущих выпускников, они рассказывали про свои ВУЗы, показывали фото аудиторий, общежитий, столовых, помню, приезжали представители из Томска, Красноярска, еще откуда-то… Кто-то из нас поступил в ВУЗы, кто-то не смог, пошёл работать.
После окончания школы, перед армией я отучился в ДОСААФ на водителя. Помню своего инструктора по вождению по имени Ойдын-ака. Обучался я на дизельном «ЗиЛ 131», так вот у инструктора была такая фишка, едет курсант за рулем, а он его спрашивает: «А какой сейчас дорожный знак мы проехали?». Если тот не мог ответить правильно, приказывал съехать на обочину, остановить машину. Курсант останавливался, выходил из машины, брал ведро и тряпку, набирал воду из ближайшего арыка, а так как мы жили в сельской местности, то арыки были повсюду, бежал к тому знаку и начинал его мыть… Больше он знаков не пропускал, а тот, который отмыл, запоминал надолго. Я уже умел ездить на отцовской легковушке, поэтому с учёбой и вождением особых проблем не было, но знак я пару раз помыл.
Армия. Я мечтал попасть в Россию и служить там. Не вышло, в те времена был Афган и о службе в России пришлось забыть. Но после армии я всё-таки поступил в российский ВУЗ. Всю свою жизнь я хотел стать следователем. Мечта такая у меня была. И я её осуществил. Когда собирал документы в Узбекистане для поступления в ВУЗ МВД, заметил в отделе кадров УВД список с наименованиями этих школ по всему Союзу. Список был отпечатан на машинке, сначала номер по порядку, потом названия городов и следующая колонка – ВШ (Высшая Школа). Вижу, из этой стройной колонки выделяется ВСШ, прочёл, оказалось, что это Высшая Следственная Школа. Сразу решил – О! Мне туда!.. Это была единственная Высшая Следственная школа МВД в СССР. Тогда там было два факультета – Следствие и факультет экспертов-криминалистов. Сильнейшая школа, нагрудный знак этой школы был безусловным авторитетом и я с гордостью носил его на кителе даже после распада СССР. И сейчас, насколько мне известно, она сильная, эта школа, уже с другим названием, но все та же. Семь Ветров. ул. Историческая 130. Отговаривали меня, мол, туда поступить тяжело, иди в нашу, Ташкентскую ВШ, тем более был родственник, который работал в милиции и у него были какие-то связи, он говорил мне что в Ташкентскую «Вышку» поступить он мне поможет, а в Волгоградскую – нет. Но я настоял что документы буду подавать именно туда. Оказалось желающих много. В Узбекистане 12 областей и одна автономная республика. С каждой области отправляли в ту школу в год по два человека. Только два человека. А нас, желающих поступать именно в ту школу, только с нашей области набралось тогда около 20 человек. Помню, всех кандидатов пригласил к себе в кабинет зам начальника УВД по кадрам, и сказал, что уже два года подряд никто из кандидатов от нашей области не смог поступить в эту ВСШ и поэтому без обид, позориться не будем, я беру вот из этой стопки газету «Андижанская правда» на русском языке и наобум читаю вам вслух текст, типа диктант, вы пишете, потом проверяем и только те двое, которые напишут без ошибок поедут в Волгоград. Среди всех кандидатов была одна русская девушка из города Асака - Бабушкина Наталья, медалистка. Короче говоря «экзамен» сдала она и я. А Наталья кроме своего родного языка свободно говорила и на узбекском. Тогда и сейчас многие русские владели и владеют узбекским языком. Поехали. Ей, как медалистке, нужно было сдать лишь один экзамен, на выбор. Сдали. Поступили. Какое это было классное время… Абитура. Пиво! Волгоградское, Волжское, а рыба, а раки, а икра, а ресторан "Белый аист"... Помню, был экзамен, зачёт, типа собеседования, точного названия не помню, где проверяли твой психологический портрет, логику мышления, точнее не скажу. Наши ребята там напрягались. Мне повезло – захожу, на стуле сидит женщина, сразу спрашивает: «Разъясните своими словами смысл пословицы «Шила в мешке не утаишь?». Я сразу отвечаю: «Тайное всегда становится явным». Она – отлично, свободны. Один только вопрос задала и все. Возможно, что мне повезло. К слову, моя землячка Наталья (ее фамилию я изменил, но если она читает, то поймёт), очень воспитанная, грамотная и порядочная девушка, потом вышла замуж за сокурсника и после окончания школы они уехали жить и работать в Луганск. Надеюсь у нее все хорошо, если ты, Наташа, читаешь сейчас это, большой тебе привет из Узбекистана!
Возили нас в Каменку, на картошку. Какой же это тяжкий труд, по сравнению со сбором хлопка у нас. А ведь многие думают, что хлопок собирать тяжело, что это рабский труд. Не знаю, как по мне, так ручной сбор хлопка, по сравнению со сбором картофеля – кайф. Собрал под попу и сидишь, в карты играешь, кусты тебя прикрывают. Для справки – у нас для русскоязычных школ (для школ, а не для ВУЗов) тогда норма составляла 50 кг, а для узбекских и киргизских школ норма была 100 кг. Мало кто из русскоязычных школ собирал норму, лично мое достижение – 25 кг., за невыполнение нормы нас особо не ругали. За один кг. хлопка платили тогда по-моему 2 копейки. А вот в национальных школах, как я слышал, относились к выполнению норм строже. Утром учеников средних классов увозили на автобусах, а вечером привозили обратно, старшие классы возили с ночёвкой, там уже вообщееее…. Каждый вечер танцы, или кино, драки с местными, ночи под луной с девчонками, много чего было…. Не знаю кому как, но мне нравилось собирать хлопок. А картошка? Собирать в вёдра, в чистом поле, да еще там во время ВОВ бои страшные шли и до тех еще пор, а возможно и до сих пор, земля выпрастывала из себя осколки, какие-то металлические части.
Собственно, сама учёба. Кто учился в этом замечательном ВУЗе, те меня поймут. Знаете, я испытывал гордость… Стоять каждое утро на плацу, в форме советского милиционера, а рядом «коробки» с иностранцами в своём обмундировании, кубинцы, монголы, весь соц.лагерь, и все стоят навытяжку. Прохождение под духовой оркестр мимо трибуны торжественным маршем… Начальником школы в то время был генерал С.М. Самоделкин, начальником моего курса «А» – полковник Скибин Юрий Андреевич (курса «Б» - Быков). Их уже нет с нами, вечная им память. Преподавательский состав был, как бы это правильнее выразиться, высококлассный, изысканный. Потом развал Союза, отзыв, служба в системе на Родине, сейчас – хорошая пенсия…
Возможно я какой-то неправильный человек, потому что считаю, что мне повезло в жизни, чему я благодарен всем причастным. Повезло? Ну, значит повезло. Повезло родиться там, где я родился, повезло с родителями, которые не ругались, по крайней мере не ругались при нас, при детях, с отцом, никогда не поднявшего руку на мою маму, на детей. Повезло с друзьями, среди которых есть и узбеки и киргизы и русские, украинцы, белорусы, немцы, грузины, чеченцы, татары, казахи, евреи, армяне, башкиры и много еще кто есть, многие из которых приезжают к нам на лето. Повезло с учёбой, с работой, о которой я мечтал с детства и которую я любил, продолжаю любить и до сих пор работаю в той же сфере, правда в другом качестве. Повезло с родственниками. Дети многих из них во время учёбы жили с нами, в нашем доме. они никогда не были нам в тягость, а скорее, были в радость (согласен, если бы мы жили в квартире, то возможно были бы и в тягость). Повезло с женой, с сыном, с братьями. Конечно же, были трудности и в материальном и в бытовом плане, как же без них, но мы их преодолели все вместе, помогали и помогаем друг другу. У меня есть всё, что нужно, в соответствии с моими запросами. Есть дом и работа на Родине, и есть квартира и работа в России. Родители, конечно же, престарелые, им за восемьдесят, со своими старческими болячками, но они сами себя обслуживают. Отец всё еще копается в огороде, мама еще готовит наши любимые блюда и варит варенья, и самое главное – оба моих родителя, все мои братья и сестрёнка, их дети и внуки – они все живы и здоровы. Что еще нужно человеку? Это ли не Счастье? Чего и вам всем желаю. (С возрастом становишься суеверным - тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить ни себя ни вас, тук-тук-тук – это я постучал по дереву).