После поездки в Питер у меня возникло ощущение, что Москва страдает комплексом неполноценности.
В Москве как? Асфальт из прошлогодней коллекции?! Снимите его немедленно! Мне кажется, или по этой плитке уже кто-то ходил? Давайте новую!
Вам не кажется, что башня федерация несколько запылилась? Давайте снесем и построим новую! Свежую! А еще фестиваль зафигачим! И парад! И самую большое в мире что-нибудь сделаем срочно!
А вот в Питере все наоборот. Заглядываешь в какой-нибудь двор и спрашиваешь:
– А это у вас тут что такое? – Это у нас тут насрато. – Так может убрать как-то? – Вы с ума сошли, это еще при Пушкине насрато! Это насрато – любимое насрато Достоевского! И вообще оно становилось героем литературных произведений примерно десять раз. А еще про него кино сняли. Насрато играл Безруков. Отойдите от памятника культуры!
P.s. На фото: гора диабаза. (Снялась в нескольких фильмах)
"Появилось видео из самолёта, полёт которого прервал не до бежавший до туалета пассажир с поносом."
Итак если бы это было в России:
У нас бы ржали сначала час всем салоном, потом кто то бы достал доместос из ручной клади, стюарды принесли водки...или кока-колой бы залили, ибо всë равно мыть;
Русский бы тем более не бежал обсираясь, а смиренно обосрался прямо в сиденье или сел бы на корточки, при помощи смекалки изловчился насрать в пакетик для рвоты, или пакетик держала его жена, или ворвался в гальюн и насрал бы в раковину. Было бы эпично 100%;
У нас в подъездах так воняет и лифтах;
Мы с детства убираем говно и блевотину за друзьями после вечеринок. Мы другие;
Стюард! Нахуй блять!? Дай ведро сюда!. Что? Хули ты блять вылупился? Give me VEDRO blyad'
Рейс Москва - Барселона, русский мужчина срет в ведерко для льда в тамбуре бизнес класса...Когда он крикнул: "Помогите, я сейчас обосрусь!"
Все пассажиры моментально сориентировались:
Мужчина с толстой золотой цепью на руке вытряхнул лед из ведерка для шампанского, направился в сторону страдальца из отсека для бизнес класса в эконом; 2. Молодая мамочка начала доставать влажные салфетки; 3. Стюард бегло глянул на задвижки туалета, они были красные, молча начал срывать шторку между салонами, чтоб сделать "пляжную раздевалку"; 4. Пьяный пассажир с татуировкой " Никто кроме нас" подняв указательный палец руки вверх, на кисти татуировка: Кандагар ВДВ, сказал: Не сажать же самолет! Ты можешь обосраться! Можешь мамку звать! Но задачу должен выполнить!" ...при этом люди сориентировались в считанные секунды, не проронив ни слова, кроме мужчины в тельняшке, одновременно включили вентиляцию над сиденьями.
Сегодня о наболевшем преподавательском. Колет в районе менталитета.
В нашем пост-советском менталитете есть один сильный баг. Мы боимся быть молодцами, боимся, что на нас обратят внимание. Это чудовищно бьёт по нашему прогрессу и как отдельных людей, так и целых стран.
Вот сейчас в одном месте, которое я сужу, победил один человек. Правилами это не запрещено, что победил он уже не первый раз. Победил абсолютно честно. И... первый раз победитель рад. Второй уже стесняется своей победы в другой номинации. Третий - просто отказывается, хотя выиграл в конкурентной борьбе. Почему? Рациональные аргументы в подобных ситуациях- какие угодно. А в что в корне? Корни этого страха лежат глубоко в воспитании - не дай бог на нас обратят внимание. Не дай бог! Потому что нам известно, что будет за просто вниманием (хаяние, унижение в духе "а вот у маминой подруги сын вырос какой, а ты вот совсем не такой"). А что стоит за позитивным вниманием - нам неизвестно и этого мы боимся ещё больше. Вероятно, за ним стоит вообще чудовищный ужас - как я могу оказаться молодцом! Мне ж тогда просто звездец, все пальцем показывать будут.
В каждом потоке студентов я вижу этот страх. "На меня обратили внимание, готов(а) сквозь землю провалиться". И мне больно от этого. Люди сами перекрывают себе дорогу в светлое будущее. Чему ни учи - они запретят себе делать хорошо, потому что е****ый менталитет и воспитание приучили к тому, что "Не лезь! Не будь молодцом! Кто ты такой?!". Эта дрянь сидит в нас настолько глубоко, что мы даже не осознаём её и живём в этом режиме. В каждой группе таких людей минимум четверть. Приходится незаметно проводить тренировку на победу этого страха. Чтобы человек ошибался и признавал ошибку как полезный опыт, а не как 5 сек. до унижения за свою "глупость".
Разумеется, рациональное объяснение этого - какое угодно. Я сам такой и ел эту собаку 20 лет - я рос в дико токсичной семье, где проще было не существовать. Спойлер - как только я ушёл из дома и гадить стало не на кого, семья развалилась и все разбежались кто куда. Когда-то я дико боялся позитивного внимания и до сих пор боюсь - но работаю над собой. И мне отчасти уже глубоко все равно, кто там что скажет - потому что никто не проживёт мою жизнь. Будут "показывать пальцем" или нет. Меня травили неонацисты, которых искал Интерпол, мне угрожали бандиты в новосибирском Академгородке - я много какому дерьму перешёл дорогу. И теперь я делаю то, что считаю правильным - фиолетово, кто там что скажет. Хорошее, конечно, приятно. Плохое - а кто? Левый Вася с самомнением? Вон та бабка с собакой? Кто из них "ходил в моих ботинках"? Кто из них ходил в ваших? Конечно, мнение ответственного лица, которое уже прошло этот путь хотя бы частично или доказавший свою ценность, осознанный человек - к его мнению, я как минимум, прислушаюсь.
Взять другой пример - наш коллега А. В. Недавно я узнал, что в начале его карьеры некоторые коллеги "побаивались" его мнения. Сначала игнорили, как джуна, а потом с ростом карьеры начали побаиваться, т.к. коллега постоянно предлагал разные штуки, как улучшить работу. Какой неудобный человек! Имеет своё мнение! Ишь! А теперь - мой коллега работает в США на полных метрах и преподаёт нашим ребятам.
Представьте, каких высот мы бы добились - и каждый в отдельности, и как страна - если бы только перестали бояться обращать на себя внимание. А до ничем не занятых в своей жизни посторонних людей, которым вы, по их мнению, перейдёте дорогу - какое это имеет значение? Никакого. Они будут вечно недовольны. Не вами, так кем-то ещё. Really, don't care!
Не надо так! Гордитесь собой. Своими первыми кривыми почеркушками и опытом, который превратится в талант через 10 000 часов. Если только вы его не устыдитесь. Будьте сильными. Будьте собой.
Итак, когда нашей дочке исполнился годик, я решилась-таки выбраться с ней на Иссык-Куль – не туда-обратно, как во время беременности, а как следует, с ночевкой. Иссык-Куль – это не Бишкек, но это часть жизни каждого бишкекчанина – поэтому об этой поездке тоже расскажу.
Стоял уже август, и жара начала спадать. Температура, медленно опускаясь, миновала отметку в 30°. Повеяло осенью.
Но день перед нашим отъездом (это было воскресенье) выдался по-настоящему летним, жарким – будто специально, чтобы успело высохнуть белье, которое я загрузила, как всегда, в последний момент. Мы ехали отдыхать всего на три дня – можно сказать, в разведку – но на душе было весело, как перед полноценным отпуском. С тех пор мы не раз бывали на нашем кыргызстанском «море», в том числе и этим летом; а два года назад так вообще провели на побережье целый месяц! И всё-таки то первое путешествие до сих пор хранится в памяти.
Игорь как раз был в горах, а я два дня бродила по базару, хватая в предпоездочном раже всё что надо и не надо: купальники, босоножки, мини-бассейн, зонтик, круг… Прособиралась почти всю ночь. А ранним утром мы встретились с сестрой мужа Ларисой у здания с русской надписью «Западный автовокзал», залезли в маршрутку – и покатили.
Итак, приключения начинаются! Мы с дочкой глазеем, открыв рот, в окно: дорога идет вдоль гор, до них, кажется, метров двести… И только крошечные, как песчинки, машины на дальнем шоссе выдают подлинное расстояние. Просто горы огромны, вот и создается впечатление, что они совсем близко…
Последняя треть пути проходит по побережью, и в какой-то момент вдали показывается лазурная гладь воды. И, как всегда бывает в поездках, при виде этой синей полоски на горизонте вдруг перехватывает дыхание. Вроде бы, что здесь такого – кусочек густой синевы между небом и землей. Но ты понимаешь: это оно! А над водой нависают сизые скалы, похожие на видения – будто сошедшие с китайских гравюр…
Лариса между тем показывает мне знаковые места на нашем маршруте. Вот – та самая река Чуй: здесь она узкая и такая бурная, что, как рассказывал дед Игоря, даже лошадь не может перейти вброд. Он знал это не понаслышке - был ветеринаром, и не каким-то рядовым, а главным в Бишкеке по молоку, и всю страну изъездил – не только на машине и мотоцикле, но и верхом.
Дальше – узкий крутой серпантин, самый опасный отрезок пути, который здесь, как и везде на просторах бывшего Союза, именуют «тёщиным языком». Недавно китайцы сделали нормальное шоссе, а до этого две полосы умещались на дороге шириной в 4 метра – аварии случались постоянно. Да и сейчас движение раз в год перекрывают и сбрасывают камни, чтобы они не раздавили невзначай кого-нибудь. И всё равно несчастных случаев не избежать. Вот и мы видим из окна кучку людей и автомобиль с разбитым всмятку капотом…
Моя знакомая в одной из таких горных аварий, где-то между Иссык-Кулем и Бишкеком, потеряла за раз обоих сыновей и невестку – осталась одна с полуторагодовалой внучкой на руках. Торопились к родственнику на День Рожденья – зимой, в гололёд. Бабушка еле уговорила не брать с собой ребёнка. Теперь для неё – свет в оконце…
А другое место величают «слоном»: там два голых, пологих склона – как уши, и хребет – будто хобот между ними. Действительно, похоже до смешного!
Едем дальше. Вот здесь в недавнем прошлом проверяли отдыхающих на наркотики с помощью специально выученной собаки – наркотрафик был колоссальный. Весь Кыргызстан облетела одна история (случилось ещё при Союзе). Досматривали как-то молодую пару с грудничком. Ничего вроде бы не нашли, но заподозрили неладное: «А что ваш ребёнок-то молчит?» - «Спит он…» Глянули – а младенец-то мёртвый, и битком набит ценным товаром...
А вот ещё два пропускных пункта, где при Союзе надо было предъявлять курортную карту. Просто так в родное село не пускали. А у нашей семьи, например, были родственники и в Григорьевке, и в Ананьево (где раньше находились мощи св. Ираклия Иссык-Кульского). Но люди как-то выкручивались: вызывали друг друга телеграммой, писали липовые пропуска – и ехали к своим…
Три часа пути пролетают незаметно, и вот мы уже в Чолпон-Ате, а оттуда на такси добираемся до пункта назначения - пансионата Ак-Толкун. Тут же знакомимся с директором – коренастым кыргызом средних лет в ярко-красной футболке (наверное, чтобы узнавали издалека). Этот байке клонировал себя, не иначе - он умудряется быть во всех местах одновременно: стоит на ресепшене рядом с администратором, вместе с горничной провожает гостей в номер, расхаживает по кухне, разносит тарелки в столовой - устав подгонять нерасторопных официанток, - домывает за ними посуду, подбрасывает отдыхающих на вокзал, а заодно отвозит сок и печенье для кофе-брейка в соседнюю школу (его пансионат принял 35 участников конференции «Дипломатия, медиация и кооперация», организованной немецким фондом Ханса Зайделя). При этом я ни разу не видела, чтобы директор нахмурил брови, наорал или хотя бы огрызнулся на своих подчиненных. Он доделывает всё за всеми с невозмутимым и благодушным видом, и сам над собой подсмеивается: «Что, не похож я на директора?» - видимо, не считая это зазорным. Вот уж, подлинно, человек, следующий завету Владимира Мономаха: если хочешь преуспеть в делах – все проверяй, во всём участвуй сам (эту фразу я намотала на ус ещё в школе, и с тех пор постоянно убеждаюсь – как он был прав!). Но есть у этой манеры и другая, печальная, причина: директор не может вполне положиться на своих подчиненных, некоторые из которых не прочь сунуть пару звонких монет в свой карман.
На ресепшене с горем пополам разобрались с нашей бронёй, и взяли оплату: правда, сдачу не дали – пообещали занести позже в номер. Я с недоумением смотрю на золовку, но она абсолютно спокойна, и объясняет мне тихонько: «У нас так везде – на честном слове!» Предприниматели знают: не выполнишь обещание, обманешь доверие – и всё, тебя так расславят, что бизнес можно будет похоронить. Выиграешь тысячу, а потеряешь все. Не выгодно! И всё-таки я нервничаю, но напрасно: к вечеру сдачу действительно заносят.
Вселили нас в очень сносный просторный полулюкс: с двумя уютными креслами, двумя шкафами, столом, ванной и холодильником. Но главное – с огромными, во всю стену, окнами и обширным балконом. У нас второй этаж, но поскольку санаторий расположился на холме, из окон открывается роскошный панорамный вид – справа вдали даже можно разглядеть жгуче-синюю полоску Иссык-Куля. Сторона восточная, и наутро мы увидим первые лучи рассвета в горах…
Приехали мы как раз вовремя. Ну да, вы угадали – к обеду. В ашкане нас обслуживают девочки-школьницы – легкий макияж не может спрятать их совсем ещё детских черт. Как потом выяснилось, это ученицы лицея, будущие повара, которые проходят у нас практику. Им не позавидуешь: четырём девчонкам приходится готовить и разносить по столам на весь огромный пансионат, и получат они за этот каторжный труд 4 тысячи в месяц! Наш байке в красной рубахе, как и всякий хороший хозяин, не любит бросать деньги на ветер.
Ещё до первого блюда на столах появляются чайники с чаем: у нас принято захлебывать еду. И никаких чайных пакетиков и бойлера с кипятком! Вообще оставлять пакетик в чашке – это дурной тон. Даже в уличных забегаловках официанты сами обмакивают его в кипяток, слегка подкрашивают воду – и тут же выбрасывают. И только я умоляю: оставьте в стаканчике, пусть настоится! Реакция – удивление и улыбка: «Любите крепкий?!»
Ну а здесь в металлических чайниках – уже готовый заварившийся чай нужной консистенции, который сразу разливают по пиалкам. Я быстро просекла, что на дне – самый крепкий, и с довольным видом допиваю последнюю порцию.
Нас пятеро за столиком: мы с дочкой, Лариса и ее двоюродная сестра с сыном – они приехали за несколько дней до нас. Оживлённо болтаем и в качестве развлечения пьем чай на кыргызский манер. Кыргызы не терпят, чтобы напиток хоть немного остыл, а чаепитие под размеренный разговор может затянуться надолго: поэтому они делают несколько глотков, остальное выливают в пустую пиалку – и наливают из чайника новое. Так и мы поступали – а с противоположной стены на нас глядели аксакалы, сидящие полукругом в своей чайхане. Они тоже прихлёбывали из пиалок чай, и, кажется, строго следили – всё ли мы делаем правильно. А ещё там были кони, юрты, эже в елечеках и прочие картины в национальным колорите.
Досыта наевшись (спасибо девочкам-лицеисткам – из них выйдут славные повара!), отправляемся в номер немного отдохнуть, а оттуда - на берег. Идти по территории пансионата одно удовольствие: там растут огромные (вдвоём не обхватить!) тополя, плакучие ивы, ели, и даже берёзки! Мохнатые сосны (раза в три гуще, чем в Ленобласти) источают целебный аромат хвои и какой-то особый холодок – под их сенью почему-то гораздо прохладнее, чем в тени от зданий – а это дорогого стоит в жаркий день!
Но вот недолгий приятный маршрут пройден, и впереди уже виднеется оно – наше внутреннее кыргызстанское море, солёное и безбрежное Теплое-Озеро, Ыссык-Кол! Оно никогда не замерзает, и в холодное время года, говорят, туда слетаются на зимовье лебеди. По крайней мере, моя знакомая их видела – не когда-то там при Союзе, а уже в наши дни. И оно действительно огромное – противоположного берега не видно. По видимому горизонту даже можно проверить кривизну Земли! Так что, если позволите, я всё-таки буду именовать его морем, хоть это и неправильно. Но слишком уж непохож Иссык-Куль на знакомые мне с детства «голубые глаза озер», о которых так поэтично говорится в песне про Карелию.
На пляже народу пруд-пруди – в добрых традициях курортных местечек. И как всегда, целая проблема – найти своих знакомых в этом море разноцветных зонтиков, нависающих друг над другом (и попробуй-ка разберись, где тень от твоего зонтика, а где – от соседского!).
Большинство отдыхающих кыргызы, но «Рыба-рыба!» - звучит по-русски. Как и песня про ивушки, долетающая со сцены напротив нашей ашканы, где каждый вечер - живая музыка. Постоянно говорю себе, что пора уже привыкнуть к русской речи в этой не совсем ещё мне понятной азиатской стране – и всё-таки не перестаю удивляться…
Глядя по сторонам, жалею, что меня мои родители впервые отважились вывезти к морю в семь лет. Деньги-то были, но они побаивались путешествовать с маленьким ребенком. А здесь на берегу моя годовалая дочурка – не самая младшая: мамы приходят на пляж и с пятимесячными. Одна моя знакомая впервые приехала сюда с полуторамесячным младенцем, другая – с трёхнедельным. И это – не какие-то авантюристки, а вполне рассудительные мамаши. Просто они не представляют себе лета без Иссык-Куля. И дети, как ни странно, легко переносят смену обстановки и прекрасно себя чувствуют у моря. Видимо, любовь к Иссык-Кулю – у них в крови.
Сюда приезжают на отдых целыми семьями. Одна молодая русская пара при мне хотела посмотреть комнату в частном секторе, и женщина спросила в тревоге: «Это далеко? А то у меня дети в машине. Четверо». И чего только не сделают мамы для своих кровиночек! Особенно меня поражают мусульманки, которые торчат на раскалённом пляже в полном обмундировании – и всё, чтобы порадовать малышей.
Но вот любопытно: в середине дня, когда, по-хорошему, лучше отсиживаться в номере, а не жариться под микроволновкой (радиоактивный фон на Иссык-Куле очень высокий) – и в воде, и на берегу жизнь кипит. А вот ранним утром, напротив, пустынно – от силы можно насчитать человек десять, рассеянных по всему пляжу, а в первый момент вообще кажется, что вокруг – ни души. Никак не понимаю, как можно на море спать до семи – когда лучшее время начинается в пять! Если хотите выспаться – пораньше ложитесь! Ну да ладно, кому как привычнее, а я лично подскакиваю с первыми лучами солнца, а то и затемно, наспех выпиваю чай, сажаю только проснувшуюся, или даже продолжающую сладко спать малышку в эрго-рюкзачок – и в путь. Птичьи следы на прохладном песке, полосы солнца, которое постепенно завоевывает весь пляж, шум прибоя, розово-голубая гладь воды – что может быть прекраснее! В этот час при очень ясной погоде можно даже разглядеть скалы на противоположном берегу, утопающие в густой дымке – и непонятно, реальность это, или мираж. А белые пологи над топчанами колышатся на ветру, как прозрачная фата у невест; их просвечивают насквозь лучи солнца…
Такие же золотые часы – вечером. К семи все торопятся на ужин, и почти одновременно снимаются с места, как спуганная стая птиц. Мы, наверное, задерживаем соседей: дочка никак не может наиграться чужими лопаточками и ведерками, а мамы наставительно внушают своим отпрыскам: «Не отнимай у лялечки, пусть потрогает». Большинство людей отправляются назад в пансионат, а те, кто остался, сразу становятся роднее друг другу, и начинают общаться. А между тем, не обращая на нас внимания, несколько загорелых эже в широкополых шляпах (те самые, которые еще недавно кричали: «Рыба-рыба!» и «Вареная кукуруза!») прочесывают пляж, подбирая мусор, и с усталыми улыбками переговариваются между собой.
Берег пустеет, и можно лучше разглядеть горы, ущелья и зеленые долины между ними –деревеньки у подножия в лучах заката видны, как на ладони. Теплый ветерок треплет волосы, и нежные волны всё никак не хотят нас отпускать...
Три дня на Иссык-Куле были похожи один на другой, как две капли воды. Пробуждение на рассвете, шаги в полумраке пустого коридора за чаем, утренняя прогулка и купание, поспешное возвращение к завтраку, потом – отдых в номере, обед, снова отдых – пока не спадет жара, благодатные вечерние часы у моря, ужин, чай, и ранний сладкий сон. И в этой предсказуемости есть своя прелесть: дыхание становится ровным, выражение лиц – умиротворённым, ты просыпаешься и засыпаешь с улыбкой, плывёшь по жизни, как по спокойной тихой реке - и кажется, что так может быть всегда…
Я могла бы ещё подробнее рассказать о нашей поездке – но, пожалуй, и так наговорила лишнего. Такие моменты лучше прожить самому, а не читать о них чужие заметки. Добавлю лишь одно: по возвращении в Бишкек на душе было чувство, которое, должно быть, испытали Адам и Ева, когда их изгнали из рая…
На фото: Я, пожалуй, совмещала несовместимое: брала на берег все, что нужно (включая дочку), и умудрялась при этом фотографировать по дороге! «Ой, у вас ещё и ребенок! А мы поначалу не заметили!» - восклицали туристы, смеясь. Если кто-то из них грустил - мой вид, наверное, поднимал им настроение. Надеюсь, что так.
Зашла на выходных в Zielinski & Rozen в Петербурге – невероятной красоты шоу-рум на Петроге, возьмите локацию на карандашик. Здесь можно и кофе выпить – нальют в брендированный стакан. Напротив – роскошный ресторан Probka Арама Мнацаканова. В Тель-Авиве, где я отдыхала в начале года, магазины бренда выглядят, мягко говоря, иначе ... сравнением поделилась здесь – https://t.me/superstash/451.
Чуть-чуть поговорили об этом с консультантом, девушка вздохнула и резюмировала: «В России в такой магазин никто бы не пришел. Разный менталитет». Права, пожалуй.
Расслабленность израильтян, отсутствие любых попыток кого-то поразить своим внешним видом или брендовой сумкой меня невероятно впечатлила (на контрасте с Москвой), поделюсь своими впечатлениями, сформулированными сразу после поездки:
В Тель-Авив стоит приехать для того, чтобы увидеть, как можно не жить, но праздновать жизнь — и не в календарный выходной или отпуск, а каждый день.
Да, когда в январе +20, за окном цветет апельсиновое дерево и море, вот оно, рукой подать, существование на этой планете становится значительно приятнее и радоваться новому дню проще — никакого тебе гололеда под реагентом, звенящего мороза, сугробов и того черно-серого месива, в которое они превращаются на добрых два-три месяца. Да. Но.
Зеленый ландшафт — это классно, но, во-первых, израильтяне сами его создали посреди, блин, пустыни, а во-вторых, вряд ли сочное авокадо и артишоки помогут забыть ужасный исторический опыт и тот факт, что страна много лет находится в вооруженном конфликте. На этом выстраданном клочке земли должны были жить самые тревожные, замкнутые, недоверчивые и напряженные люди на свете, но нет — они живут где-то в другом месте (полагаю, в основном по фиолетовой ветке).
В Тель-Авиве вообще нет нерва: половина города — на пробежке со своими огромными собаками, другая половина — в уличных кафе. Через час поменяются местами, потом заберут детей из садика и поедут на велосипедах к пляжу встречать закат. Одежду никто менять не станет — зачем? Когда они все работают и кем, я не поняла, но хотелось бы так же. Вот мне и new year’s resolution.
Тревожного русского, прошитого установками «не к добру смеешься», «затишье перед бурей», «счастье любит тишину», etc. этот выбор жить, простите, в кайф сбивает с ног. Ну, меня сбивал. Как в том меме: чувак, я планирую даже то, как выйду из автобуса, а ты мне говоришь «расслабься».
Тель-Авив — весь какой-то без усилий, это очень сложно объяснить словами, надо приехать, почувствовать и принять бескомпромиссное решение жить так же легко и расслабленно — несмотря на … и вопреки … (поставьте то, что мешает именно вам).
Друзья, а давайте хуярить просто наитупейшие посты, минусить их, чтобы они в горячее выходили? Шитпостинг запускаем, так сказать Меня заебали посты с -2000 и более, какие нахуй промокоды от деливери??? Рецепты какого-то говна, ебанутые ролики про рыгалово и прочая хуйня. Ну просто твари, честное слово, уже слов нет от того, какое дерьмо тут творится
Словосочетание "загадочная русская душа" давно стало устойчивым и не требующим объяснения. Мы упоминаем его, заговорщицки переглядываясь между собой и подразумевая, что ни один иностранец не понимает, о чем речь.
Но понимаем ли мы себя сами?
Вот что думают об этом психотерапевты. Тем более, что "психотерапия" - это греческое слово, состоящее из ψυχή [psukhḗ] ("душа") и θεραπεία [therapeía] ("лечение"). Душелечение, лечение души.
Душа народа - или менталитет - действительно существует, потому как все дети растут и получают воспитание от людей, которые жили в похожих условиях, читали похожую литературу, слышали похожие слова и получали похожие установки от своих родителей. Эти дети вырастают и передают культуру и установки дальше, своим детям. И получается, что хотя все люди по отдельности очень разные и могут не соответствовать общим признакам, но что-то единообразное в среднем всё-таки у них накапливается. Это и будет душой народа или его менталитетом.
И, поскольку я всё-таки лингвист, а не психотерапевт, начну плясать от печки, то есть от языка.
Ну и начнем с приятного. Русский язык очень свободный. То есть у него свободный порядок слов (его изменение чаще всего будет не ошибкой, а уточнением оттенков смысла), огромное количество приставок и суффиксов, которые также меняют оттенки значения слов. Сложно сказать, что здесь первично - менталитет влияет на язык или язык на менталитет. Возможно, это круговое влияние. Но факт в том, что мышление русского человека тоже очень свободное, не стереотипное. То ли язык заставляет нас мыслить свободнее, то ли наше мышление заставляет наш язык позволять нам эту свободу.
А может быть, в этом виноваты не язык и не характер, а география России. Мы давно живем в стране, по которой можно пойти в любую сторону и никогда не упереться в границу. Даже гор не так много, всё больше степи да поля, да кое-где моря и океаны: "Не видать конца и края, только синь сосёт глаза". Такое место обитания явно способствует внутренней свободе души. В русском языке даже есть её виды: "свобода" и "воля", а значит это понятие действительно важно для нас. Отсутствие границ и стереотипов, конечно, очень способствует творчеству, развитию души. Собственно, к этому можно было бы упрощенно свести причину того, что наша литература считается одной из самых великих (если не самой великой) в мире.
Получается, уже на уровне языка и мышления в нас вшита свобода, а на поверху она иногда выливается даже в некоторую анархию. Не зря у нас есть такое противопоставление: "по закону или по совести". То есть для нас это не одно и то же. Сюда же можно отнести наличие в русском языке различающихся понятий "правда" и "истина", которые у других не разделяются. Да и само слово "совесть" в других языках чаще всего то же, что и "сознание", а у нас это разные вещи.
Конечно, мы не нация безумцев, у нас есть законы и правила, и мы им следуем. Но мы трактуем эти правила, во-первых, каждый немного по-своему, во-вторых, каждый раз немного по-разному в зависимости от обстоятельств. Например, Наполеон не ожидал, что мы возьмём и просто не будем с ним воевать. И проиграл. Может быть, лингвистика здесь ничего не отражает, но его язык требует следования очень четким грамматическим конструкциям, и, возможно, это приводит к некоторой шаблонности мышления (или является её следствием).
Позднее примерно о том же говорил Отто фон Бисмарк: "Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью".
Из нешаблонности языка следует нешлаблонность мышления, а из него неизбежно получается нешаблонность самой жизни. И, с одной стороны, звучит это положительно, но в реальности зачастую выливается в отсутствие четкой цели. Когда вариантов множество и нет стандарта, бывает сложно сориентироваться. Поэтому русский человек - натура сомневающаяся, он до конца не уверен, чего хочет, ради чего конкретно живет.
Тем более, что мы не так уж сильно сконцентрированы на материальном. Земные радости и приобретения для нас не главное. Мы чаще устремлены к какой-нибудь великойцели - спасению души, строительству коммунизма или выходу в космос - а желать чего-то хорошего и счастливого лично для себя часто не умеем. Лично для себя мы вообще склонны искать негатив.
Эту черту отражают и наши поговорки: "горя бояться - счастья не видать", "не было бы счастья, да несчастье помогло", "кто нужды не видал, тот счастья не знавал", "где горе, там и радость", "счастью не верь, а беды не пугайся". Опять же наша нелюбовь к бессмысленным улыбкам на Западе. Получается, мы считаем, что нельзя пытаться избежать несчастья, как-то улучшать свою жизнь, потому что счастья таким образом нам все равно не достичь. Если оно и будет, то только после страдания, как результат его или как награда, и то не факт. Отсюда и знаменитая русская тоска, как результат внутреннего конфликта: в моей жизни нечего и ждать счастья, но можно было бы добиваться великой цели, но она далека и недостижима.
Есть ощущение, что в русской культуре существует запрет на ежедневную радость. Но радость, как и любую другую эмоцию, нельзя долго сдерживать. Она накопится и выплеснется. Отсюда разудалые празднества с песнями и плясками, которые помогают эту радость законно прожить, что, в общем, представляется довольно экологичным способом. Менее экологичным здесь оказывается алкоголь, который, впрочем, тоже помогает снимать блоки и открыто проживать радость без чувства вины за это.
Причину, возможно, стоит искать в православии, которое, в отличие от, скажем, протестантизма, сформировавшего Америку, заставляет считать достаток, богатство и стремление к ним, вроде как, зазорными. У нас незазорно думать о душе, о морали, о нравственности. Следовательно, мы опять упираемся в то, что не позволяем себе или не умеем ставить личную, не "великую" цель, а значит у нас нет ежедневной мотивации. Отсюда возникает ощущение, что русский человек находится каком-то ленивом состоянии вроде спячки.
Но это длится ровно до тех пор, пока стране не угрожает опасность. В этот момент спокойная фаза переходит в активную, бесстрашную и самоотверженную перед лицом врага. Здесь сразу появляются и убежденность в том, что именно нужно делать, и четкая цель. Великая цель, как мы любим. И для неё как будто бы даже есть общий шаблон.
Те, кто на Россию нападал, обычно этого не учитывали, наблюдая за русскими в мирное время. А русские в мирное время спокойно торговали с ними, радостно угощали красной икрой и играли по вечерам на балалайке. Казалось, что эти милые увальни не успеют и затылок почесать, пока их города захватят собранные, застегнутые на все пуговицы и натренированные войска. Но собранные и натренированные войска каждый раз бывали встречены совершенно другими людьми, не теми, которые угощали икрой, а готовыми отдать жизнь за пядь родной земли.
Ещё удивительнее иностранным захватчикам натыкаться на такое отчаянное сопротивление из-за другой нашей черты - пока всё хорошо, мы обожаем иностранцев. Мы всегда приглашали иностранных мастеров, иностранных лекарей, открывали французские салоны, заимствовали модные французские и английские слова. Одновременно с этим мы радостно критиковали и критикуем свои лапотные реалии, темный народ и набившие оскомину товары (красная икра ведь тоже надоедает, не то что заморская, баклажанная). Но это восхищение исчезает меньше, чем за секунду в том случае, если критиковать нас начинает иностранец.
Одно из возможных объяснений такой "биполярности" заключается, как ни странно, в нашем климате. Большую часть года русский крестьянин сидел дома на печи, чтобы за короткое лето мобилизовать все внутренние ресурсы и провести изнуряющие сельскохозяйственные работы. И нет, конечно же, зимой он тоже что-то делал. Но такое. Не с раннего утра и не до поздней ночи. И даже не каждый день.
Скорее всего, с этим связана ещё одна наша русская черта, которая отражена в поговорке: медленно запрягаем, но быстро едем. Опять же, всю зиму можно было обдумывать, как лучше провести летний сезон. Подготовить все инструменты, обсудить с соседями все важные и неважные детали. А потом, когда настанет нужный момент, стремительно всё это воплотить в жизнь.
Из взглядов со стороны на такую жизнь и появились стереотипы о русской лени. Да, наверное, для человека, который одинаково работает двенадцать месяцев в году, это могло так выглядеть. Но именно эта "зимняя спячка" позволяет нам поддерживать своё творческое начало и высокий интеллект. Именно это наличие периодов праздности способствует интересным философским спорам. Именно в этом задумчивом пассивном состоянии могут прийти новые интересные мысли.
Но с этим же связана и наша долготерпимость, которая далеко не всегда бывает хороша. Потому что когда что-то долго копится, оно потом неизбежно прорвет плотину. Радость - не единственная эмоция, которую мы сдерживаем. Ещё есть гнев, обида, печаль.
И это одна из причин, по которой мы периодически всё ломаем и начинаем с нуля. В начале XVIII века пришёл Пётр и сотворил совершенно новую страну из старой боярской Руси. В начале XX века революции уничтожили империю, на её развалинах возник Советский Союз. В конце XX века исчез и Советский Союз, появилась Россия, в которой мы живем.
В этом нет только хорошего или только плохого. С одной стороны, мы часто теряем то, что накоплено веками, теряем свои корни и традиции, ощущаем оторванность и потерянность. С другой стороны, наша культура за счет этого остается вечно молодой. Мы всё ещё та лапотная Русь с берёзками и дружинниками Александра Невского, мы же культурный центр балета, художников-передвижников и классиков литературы, одновременно мы социалистическое государство, которое заставило весь мир подгонять под нас трудовое законодательство, и мы юная страна, моя ровесница, которая только встает на ноги. Эти перерождения не дают России законсервироваться, состариться, прийти к упадку и исчезнуть с мировой арены, хотя и лишают каждый раз очень многого.
Из отрицательных последствий этих сломов - отсутствие фундаментальногодоверия к будущему. В подсознании у нас постоянно фигурирует информация о том, что всё может быть снесено к чертям в любой момент. Она накладывается на наше упомянутое выше нешаблонное мышление и отсутствие личной цели в жизни, и всё это вкупе является отличной почвой для появления и развития неврозов. В итоге мы имеем красивый и интересный результат, но путь к нему долог и тяжёл.
Отсутствие четкой цели к концу жизни может нас приводить к ощущению её бессмысленности. Если кому-то удается личную цель подчинить глобальной, то получается героическая личность (поэтому наша земля такими славится), но это всё-таки несравнимое меньшинство. Чаще личную цель иметь хочется, а не можется. В итоге утешение находится в алкоголе. И хотя пьём мы по статистике меньше других в среднем, но делаем это значительно ярче и драматичнее, отсюда стереотип о русском пьянстве. В пьянстве русский заглушает чувство вины за неверно прожитую жизнь, чувство ненужности (если поучаствовать в достижении глобальной цели не удалось). В пьянстве русский человек заглушает чувство вины за пьянство. В глубине своей пьянство - это на самом деле попытка убить себя. Из любви к вдумчивости, смешанной с идеями православия, идёт любовь к самокопанию, а от него - это наше огромное чувство вины.
"Каждый перед всеми за всё виноват", как сказал Достоевский.
Отсюда мы переходим на следующее качество русских - тяготение к крайностям. Полюбить так королеву, проиграть так миллион. Чувствуешь, что жизнь идёт не совсем так - убей себя. Эта же черта лежит и в корне упомянутых выше революционных изменений. Мягкие реформы - это не совсем наше. Наше - это сначала очень долго ничего не менять, а потом поменять радикально.
Возможно, здесь тоже есть влияние климата. Мы, как любой северный народ, эмоции показываем не так ярко, как южане, хотя чувствуем так же сильно, а может, и сильнее. Поэтому, кстати, иностранцы любят русских женщин - их чувства чаще всего не поверхностные, а очень сильные и искренние. Наши эмоции глубинные, таятся внутри, а после долгого подавления сильно прорываются наружу. Иногда в виде агрессии и аффекта.
При этом, опять-таки вопреки стереотипу о северянах, мы очень дружелюбны. Возможно, иногда даже слишком, до панибратства. Это распространяется и на другие близкие нам народы, которые мы добродушно называем "младшими братьями", на что близкие народы обижаются, как мы знаем. А мы искренне не понимаем, как же так. Мы же больше, с этим не поспоришь, если ты не слепой, и мы же вас любим. Чего вы все такие вредные? Они нам говорят: "не брат ты мне вовсе, и уж точно не старший", а мы качаем головой и ждем, когда меньшой пубертатный братишка перебесится и успокоится, и можно будет пойти вместе пить чай с баранками.
Также других людей мы часто воспринимаем как родственников, которым можно помогать, советовать и причинять добро. Возможно, это идет из долгих веков жизни общиной, когда все в деревне помогали друг другу, вместе строили дома и обрабатывали поля, когда в нас развилось чувство коллективизма. В нашем суровом климате в одиночку было просто не выжить. Отсюда наша сострадательность, сочувствие чужому горю, жалостливость.
Ну и вот это отсутствие личной цели и мотивации выражается также в желании волшебных легких перемен, радостного принятия всего нового, что решит все проблемы. "Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино". Туда же Жар-птица или волшебная щука, исполняющая желания. Туда же МММ. Туда же всесильный добрый царь-батюшка.
В заключение хочу сказать, что себя вижу не во всех, но в большей части этих стереотипов. В связи с этим, к вам вопросы: узнаете ли вы себя или своих знакомых? Какие из этих черт также проявлены не только в русских, но и в иностранцах?
Знаете, вот что мне реально нравится в России — так это то, что мне здесь чаще всего совершенно честно говорят всё, что обо мне думают. А не мило улыбаются и проклинают про себя. Это как минимум безопаснее — знать, кому ты реально не нравишься, а не теряться в догадках, за какой фальшивой улыбкой в какой момент проглянет истинное лицо.
