Я родилась и выросла в Черновцах. Мама русская, отец местный. Мама из семьи военнослужащих, бабушка была демобилизована в сентябре 1945, дед в ноябре того же года. Мама родилась в ноябре 1945 в г. Бендеры, Молдавия. Бабушку потом, вскоре после родов, перевели в Черновцы работать в военторге.
Отцовские родственники, ооооочень многочисленные (он из многодетной семьи, третий по старшинству, а всего их там было 13 отпрысков), маму несколько недолюбливали. Мало того, что москалька, так ещё и интеллигентка, с высшим образованием, и их Тошика (папаша мой покойный, Антон), тоже учиться заставила.
Когда отца в 1984 году посадили по экономической статье (в 86 полностью реабилитировали, с восстановлением в должности и с компенсацией убытка в окладе, спасибо маме, она прорвалась на личный приём генпрокурора УССР, требовала пересмотр дела, даже угрожала самосожжением перед прокураторой), мои дорогие родственники по отцовской линии оставили нас с мамой подыхать с голода. Мамины родители давно умерли, она была единственным ребёнком. А вот папашино племя постоянно, до его посадки, паслось у нас: то маму просили помочь пристроить на учёбу детей (мама была преподаватель в строительном техникуме), то просили денег в долг (естественно, без отдачи), то ещё какая херня приключалась.
Отца посадили, брата в армию забрали, мама разрывалась на посылки на зону и в военную часть. Мы с ней реально искали по 10 копеек на хлеб в подкладках пальто первое время, может, упали случайно...
Помню, у нас в доме мыши завелись. Дом двухэтажный, на две семьи. На первом этаже жил генерал Чижов Василий Иванович, с женой Зинаидой Кирилловной, их дочь Людмила вышла замуж за партийного деятеля Евдокименко Валерия. Он потом стал первым секретарём Горкома партии. А брат его, Толик, женился на хорошенькой молдаваночке Соне Ротарь, из села Маршанцы, недалеко от Черновиц.
И вот, помню, мыши начали по дому бегать. У нас с мамой в тот момент жрать им нечего было. А вот баба Зина, соседка, о нас побеспокоилась. Дала пару мышеловок с уже насаженными кусочками краковской колбасы. И вот, помню, мама на вечерних парах (они шли до 22:30), я дома одна, и эта колбаса, которую я не ела полгода минимум, пахнет так одуряюще... Съела я эту колбасу. Когда мама пришла вечером с пар, я рыдала, что теперь мыши, наверное, нас ночью сожрут. 9 лет, простительно... А родственники отца, многочисленные, хоть бы раз нам пожрать подкинули. Один раз за два года его мама приехала, привезла копчёного кролика для передачи ему, мама этого кролика передала. А потом отец, устраивая скандалы, орал, что он голодал на зоне, пока мы кроликов жрали. Орал, пока мне лет 15 не наступило. И в очередной его скандал, когда он маму ударил, я схватила кухонную табуретку, ебанула его по башке со всей дури подростка, и заорала: сука, услышу ещё раз про кролика, убью тебя, тварь! И ещё раз ебанула табуреткой. Думала, убила, кровь текла рекой. Мама меня уговаривала, что сейчас звоним в милицию, у мамы свежие побои, мама скажет, что отбивалась. А я маму уговаривала, что у меня тоже свежие фингалы, скажем, что я его убила, я малолетка, надолго не посадят.
В итоге папаша очнулся, услышал наш разговор, и резко вскочил и убежал в спальню, и закрылся там изнутри на ключ. Я пыталась взломать дверь, чтобы добить его, мама меня оттаскивала, брат тогда был в Канаде, студенческий обмен.
После этого случая отец больше ни разу не поднял руку на маму, пока я была там. Я там вышла замуж, за своего, русского, отец боялся нас вместе ещё больше: муж закончил командное училище ВВ, служил на зоне практику, с зэка разговор умел вести.
А потом мы с мужем уехали на заработки на Крайний север, забрали маму, потом брат к нам переехал и всё заверте...
А отца, в итоге, убили в Москве. Брат ему купил квартиру, папаша переехал и занялся ростовщицеством. Кто-то из должников и проломил ему череп. Мы с отцом не общались, это тоже отдельная история, так что его разложившийся труп, стекающий по полу, обнаружили полицейские по жалобам соседей, месяца три спустя смерти.
Не рассказывайте мне, пожалуйста, про менталитет Западной Украины. Я там родилась. Я там выросла. И это для меня во многом как страшный сон.
