- Есть, есть. В общем, есть одна байка, связанная с этим местом. Помню, только пару раз рассказывал, так что не обессудь. – Дима кивнул, а Никита, собравшись с мыслями, начал рассказ.

Солнце светило, птицы пели. Отличное лето после выпуска со школы. Ничего того, что могло бы испортить этот пейзаж. Ну, так казалось, пока ему не позвонила его девушка. Что-то там опять говорила про конфликты с подругами, а он толком не слушал. Было приятно просто слышать её голос среди сотни этих людей, что бежали куда-то постоянно.

- Андрей, ты тут? Алёё, Я тебе вообще-то рассказываю, что утром случилось!

- Да, тут Я. Кто-же тебя ещё слушать будет так долго?

- Конечно, ага, очень смешно.

Он вновь продолжил слушать её, начав думать о том, что бы сделать сегодня такого интересного. Ничего на ум не приходило толком. Только позвать её и погулять в каком-то парке, может быть позвать друзей.

- Да, ага. Алина, не хочешь пойти прогуляться сегодня?

- А? Нет, извини, меня родители забирают на дачу.

- Ясно… На сколько?

- На неделю или две, вроде как.

- Класс… Ладно, отдохни там. Люблю тебя.

Та глубоко вздохнула, как-то нехотя отвечая- Я тебя тоже. Пока.

Нельзя было сказать, что их отношения трещат по швам, но Андрей просто был в фрустрации от всего происходящего в жизни. У друзей были планы на жизнь, а он пошёл в универ, чисто, чтобы не идти в армию.

Всё это вынуждало его больше задумываться о том, чего он вообще хочет. Ответа он не находил, потому заполнял пустоту последним летом, в котором он мог отдохнуть как ребёнок.Что было поделать, кроме этого?

Было ощущение, что он в принципе вскоре останется только со своими друзьями. Было приятно слышать свою девушку, но он уже давно просто уходил в себя, а познакомился с ней, именно как человек с природой наружной, нежели внутренней.

Пока всё было хорошо, он решил не грузиться, а выйти за пределы четырёх стен. Одевшись, он позвонил другу, спросив, что они делают сегодня, но услышал только: «Чувак, Я спать хотел целый день и задротить. Из меня эти экзамены выжали все соки. Дай отдохнуть 2 месяца». Впрочем, это было ожидаемо, ничего такого, что он бы не слышал в 20-ый раз от своих знакомых и друга.

Он ответил утверждающим: «Ладно, спи, игроман.» и сбросил. Потому решил просто выйти на улицу и прогуляться. Он заметил в газете, которую покупал его отец, заголовок: «Утечка в канализации». Ничего такого необычного, но слова: «Будьте осторожны, мы владеем информацией о том, что в некоторых домах появились паразиты-черви. Очень похожие на кишечных паразитов, однако в размерах намного больше. Ведётся исследование данного случая.»

Андрей только усмехнулся и положил данную кучу бумаг в дом, чтобы родители почитали, если им, конечно, будет интересно это.

Время прогулки предвещало быть весёлым и интересным. В основном, так как все разъехались и нет мелких детей, просто он и его родной район. Его шаги тихим гулом отдавались в солнечном дне.

Те странности, что он заметил, так это и правда, какую-то странную воду в фонтане, малое количество людей. Создавалось ощущение, что он жил не в посёлке городского типа, а в глухой деревне. Только столбы с проводами, множество магазинов и больших баннеров с рекламой, говорили об обратном.

Про этих червей-паразитов он не верил. Такие, как они, мелкого размера, банально, чтобы паразитировать в кишечнике человека. А большие не имеют смысла. Это же не «черепашки ниндзя» с их фантастикой.

Когда он решил вернуться домой, уже было под 7 часов вечера. А в своих прогулках он зашёл далеко. Решил, что сначала посидит и отдохнёт немного, а потом спокойно дойдёт до дома. Он одел наушники и начал слушать музыку. По крайней мере, ту, что была скачана у него.

«Незаметно поправь её одеяло,

За это себя предавая Анафеме!

Она вышла из ванны, худой отпечаток

Плеча, оставляя на кафеле

И хана тебе! Доигрался ты –

Старый дурак…»

От прослушивания его оторвали какие-то звуки. Он выключил музыку, начав прислушиваться к окружающему миру. Слыша, будто кого-то конкретно рвало. Но когда он решался уходить, он увидел белокурую блондинку, с белой курткой и тёмной одеждой. Она носила очки, видно, что просто для красоты.

Он успокоительно выдохнул, идя уже до дома, но после его спросила та девушка – Эй, можешь, пожалуйста, подсказать, где тут общежитие? Мне нужно самое ближайшее, вроде как.

- Да без проблем. – С вздохом от раздражения, сказал он- Тебе надо прямо домов шесть, а потом свернуть направо. Там ещё идёшь дома 2 и увидишь большое такое здание в ширину, там вот вроде и общага.

- М, спасибо. Тебя как зовут? – Она выглядела милой, но эти звуки, что он слышал, выбивали из колеи. Но так как у него ещё была девушка, он ничего не сказал ей не нужного, а ответил

- Андрей. Тебя как?

- Лера. Спасибо за подсказку, Андрей. Другие бы, наверное прошли мимо. – Он решил сворачивать это всё, так как все эти новости сегодня, были такие себе. А маньячек мало что-ли?

- Ага, но мне пора домой, надеюсь, ещё встретимся.

- Хорошо и Я тоже надеюсь. – Сказала она как-то с умыслом злым или с ехидным тоном. Будто что-то сделала уже или хотела сделать с ним.

Он пошёл, только потом задумавшись о том, зачем девушке одной ходить в такое время в какие-то общежития? Так лето же, никто не учится даже. Но пришёл к мысли, что возможно её отправили родители жить там. В любом случае, париться из-за какой-то незнакомки не хотелось.

Потому он без угрызений совести дошёл до дома, где горел свет. Когда он отпер дверь, то почувствовал запах вкусных беляшей, которые его мама любила готовить по выходным. Что-то говорило внутри, про все эти новости, которые отсылали только к плохому.

- Я дома, всем привет. – Сказал он, когда разделся и прошёл на кухню. Его отец и мать опять смотрели что-то вместе и после ответили –

- Привет. Ты чего так долго? – То была мать, ведь, как правило, отец просто поддерживал его и не делал ему мозги.

- Ну, думал, что недалеко ушёл от дома, а оно вот как оказалось. – Почему-то не было желания говорить про эту «Леру».

- Понятно, садись есть, а то остынет всё.

Он сел и начал есть, после посмотрев на телевизор, где был какой-то сериал, но потом отец поменял канал на новостной. Там опять говорили про этих паразитов, сказали, что всё активно решается и пострадавших нет.

Что-то внутри гложило его. Будто сегодня будут пострадавшие по его вине, но как хрупкая девушка может сделать геноцид сотни людей? Никак, наверное. С такими мыслями он доел, сказал спасибо и пошёл наверх, в свою комнату.

Делать было толком нечего, потому он решил просто поспать.

«Новости дня: Сегодня было найдено около 3 убитых девушек в общежитии. Около 2 парней пропало. Ведётся тщательное расследование.» Были первые строчки в газете, которые он увидел, ведь специально решил почитать, что там в мире творится.

Почему-то, он ожидал таких новостей и помнил про ту девушку. В статье было сказано, что парни пропали, но опять же, он отметал эти мысли. Не было возможности девушке перебить столько людей, потому более вероятно, что это какой-то террорист.

Сегодня не было ничего интересного. Просто под кучу новостных порталов, как один, твердили об этом случае. Андрей даже никуда сегодня не выходил, ведь не видел смысла. Друзья отвисают в каких-то клубах, барах или просто общались с какими-то мутными личностями.

Только сознание, во время такого отдыха, который продолжался около двух недель как ленточный червь, подбрасывало под сотню тревожных идей. Заголовки пестрили одним негативом, в какой-то момент, он перестал их читать.

Не было ни войн, ни розней, ни массовой ненависти, но внутри что-то кричало о том, что ему надо было искать новую общагу и не жить там. Пойти в другой универ. Ведь столько новостей говорили о том, что всё плохо.

Наверное, в таком ключе бы прошло всё лето, но его девушка наконец-то приехала в город. Это было, наверное, целым событием для него. Ведь он устал просто сидеть дома и играть в игры. Единственное, что, его девушка не подавала признаков нахождения в городе уже пару дней, хотя он ей звонил. Причём не раз.

Но ответа так и не получил. Вообще ничего, что заставляло его думать о таком расставании. Так было бы даже легче, без этих ссор, конфликтов, просто перестать общаться. Всё просто.

В какой-то момент, она ему ответила, но это было больше похоже на бред. Он и сам не помнил, что она там говорила. Но это было на подобии: «Мы расстаёмся, потому что Я не видела тебя долго».

Это всё, что он вынес из её сообщений, так как всё остальное не имело смысла. «Ко мне приходили. Они сказали, что ты их навёл на меня.» Хотя он ни с кем не говорил и никаких «их», он не знал.

Даже его друзья не имели знания, где живёт его девушка. В следующий раз, когда он позвонил ей, трубку взяла её зарёванная мать, которая причитала о том, что дочь умерла вчера. Её нашли в спальне с будто бы нормальным телом, но экспертиза врачей показывала то, что внутри её тела находились какие-то паразиты черви.

Они пробрались к сердцу, заткнув лёгочную вену, отчего она и умерла. По факту: переизбыток крови. Ещё было найдено гниение в области живота, через который, при вскрытии, вышли взрослые паразиты.

Это всё он узнал от матери девушки, которая говорила прерывисто. Теперь было больше смысла в её словах вчера, но он до сих пор не понял, каким образом, он кого-то там навёл на неё? Может эти паразиты заставляют видеть реальность иначе?

Вот такого рода мысли крутились у него тогда в голове. Ничего не было ясно и с этими новостями, в какой-то момент, они просто прекратились. Будто жертвы от этих тварей прекратились? Вряд ли.

Спустя пару месяцев.

Всё вышеперечисленное, он записал в дневник, как компиляцию того, что случилось летом. Он просто хотел таким образом почтить память об Алине. Только после, начав анализировать события, что случились с ним.

Но было также и то, что ему невероятно хотелось хоть куда-то записать.

В один из дней учёбы в универе, он увидел ту самую незнакомку, которой помог найти общагу. Теперь, она будто выглядела ещё лучше. Кожа более мягкая, глаза не настолько тёмного оттенка и было ещё что-то, что он забыл. Но что, отчаянно не мог вспомнить.

Первый шаг сделала она, ведь у него были мысли просто игнорировать её. Но судьба решила кинуть кости. Только, если обычно на кубике 6 очков это максимальное количество. То у вселенной, скорее всего, около бесконечности этих граней и очков.

От того, он и попал в эту всю историю.

- О, это же ты, привет. Андрей, да? – Сказала она ему вслед, когда все пары наконец-то закончились. Это было уже часов 7-6 вечера. Слава Богу, что общежитие было близко к университету.

- Да. Привет. Тоже на экономическом?

- Ага. Ты кстати, давно тут или прогуливал? Просто, не видела тебя тут часто.

Он и правда порой прогуливал все эти ненужные пары, ведь через месяца 2 учёбы, он понял, что это та же школа, только в несколько раз замороченная.

- Да, было дело. А ты как сюда попала то? И из какого города ты вообще? Пожалуй из какого Екатеринбурга? – Она выглядела не местной. У них тут люди попроще были, с вещами попроще, да даже девушки толком ничем не увлекались, кроме как выпивкой и хождением по клубам, подработкам и так далее. Только единицы выучивались и уезжали из этой глуши.

- Да из Орла, еле-еле сюда приехала. Тут и цены дешевле и не надо так париться с учёбой. А ты будто с города получше? – С улыбкой сказала она.

- Туше. Тут с рождения. Хочу перебраться потом куда. Ты, кстати в общежитии том живёшь или где?

- Не думаю, что прогулы помогают учиться, но ладно. – С усмешкой прошептала та и продолжила- Не, переехала. Там люди пропадали, а потом и вовсе почти никого не осталось, никто идти туда не хотел. А одной там быть, такое себе.

- Удивительно, Я сейчас там обитаю. Нет, людей мало конечно, но как по мне-так даже лучше. Нет постоянных гулянок, каких-то придурков. Тихо и мирно в общем.

- Не люблю такое. А, да. Живу Я далековато отсюда. Надо на автобусе ехать, потом через лес. Там тоже есть деревенька, небольшая правда, но есть.

- Я сто раз там был, где там деревню ты нашла?

- Ну, может ты просто такой себе геолог. В любом случае, если захочешь-приходи. У меня сейчас всё равно в этом городе нет друзей и знакомых.

- Без проблем. – Он было хотел закончить диалог, но подумав, решил спросить- Мне тебя в лесу искать? Просто, может обменяться номерами?

- Хм и правда. – У неё как-то странно изменился голос, стал более противным и писклявым. Но он списал это на усталость, ведь любой может голос сорвать, такое бывает. – Держи.

Сказала она и дала ему бумажку, где были написаны заветные 11 цифр. Это было достаточно просто, даже слишком просто.

- Спасибо, ладно, мне пора уже. А, то есть хочется. – Сказал он и попрощался с ней

- Пока. – И снова этот голос, но в этот раз более женственный. Будто мелкий карлик с кучей голосов и тысячей лиц, говорил это «пока». Андрей не стал оборачиваться, ведь просто не хотел.

Придя в общежитие, он опять увидел обшарпанные стены, побитые перила, старые ступеньки. В общем, всё было родным для него, но что-то было не тем. Это отличие было как сирена в тишине, оно было таким очевидным, но таким незаметным.

Пока не было понимания данного явления, он шёл, но с каждым шагом, ясность появлялась всё больше и больше. Апофеозом понимания стало то, когда он увидел полностью пустой коридор. Не было вообще никого: ни уборщиков, ни выпивших студентов, ни ботанов, вообще никого.

Одна дверь была открыта, совсем малость, но запах там был просто отвратный. Он не решился зайти сам. Потому спустился вниз, ища хоть кого-то. Всё, что он получил, так это охранника, который пошёл вместе, с условием, что это «по-быстрому».

Когда они оба наконец-то дошли до перед их лицами предстала по истине странная картина. Это была обычная комната, если не брать в учёт, что убрав ковёр, они увидели дыру. Луч света был слишком слаб, что светить так далеко во тьму.

Но даже такого слабого света хватило, чтобы увидеть части тела людей. Тут уже было очевидно, что надо вызывать полицию. Что они и сделали, нервными и дрожащими пальцами нажимая на цифры телефона.

Минуты тянулись очень долго. За это время они рассмотрели эту дыру. Она была прямо из подвала, в который кроме охранника никто не мог зайти. Ключи были только у него и у начальства, но оно редко заезжало.

Там не была гора трупов, но видно, что их там немало. Отрубленные руки, ноги, языки, всё это было в отдельных частях, а где-то вместе. Будто больной психопат, вырвавшийся из дурки, перебив всех людей на пути.

Данные мысли сильно пугали Андрея, в конце концов, полиция ехала так долго в его голове. Но в реальности, они приехали спустя минут 10. Когда они спустились вниз все вместе, то увидели поистине ужасное зрелище. Эти студенты лежали в одной кучке, слипшиеся из-за слизи, что выделяли эти черви. Теперь их размер был сантиметров 50, не меньше.

Тела начали деформироваться, слизь заставляла их превращаться в какого-то рода животных. У некоторых были шипы в местах костяшек позвоночника, у некоторых, гигантские пальцы и руки, но все они были мертвы.

В тот момент, все мужчины как один, перекрестились 3 раза, вызвав подкрепление и начали разгребать всю эту кучу тел для докторов из морга. Что самое ужасное, так это то, что некоторые тела невозможно было распознать. Они были обезображены на века. Должны были показываться как искусство кровожадности, психопатии и жестокости.

В тот день, всю общагу оцепили, а Андрей пошёл в сторону дома родителей, ведь спать теперь в этом общежитии, было страшно. Больше всего пугало то, что они по всей видимости попадали туда не с улицы, а именно из здания.

Дальний проход был разгребён кем-то, который выходил в саму общагу. Он был в самом дальнем углу и настолько незаметен, что даже не увидишь. Эти люди сами шли в этот подвал или их брали и тащили туда. Следы убийцы были размазаны в жиже от червей и всякого рода их внутренностях.

Потом, её совсем закрыли, толком ничего не объяснив. Но это была уже совсем не его история.

Мешая сотни жизней, мироздание крутилось и вертелось, а беспощадное время шло и шло. Скоро было бы уже вновь это лето. Не сказать, что оно радовало его, ведь эти сессии, будь они не ладны. Но в любом случае, он жил с роднёй, у него появились знакомые, но сегодня он был со своими лучшими друзьями.

Был вечер, они все шли в направлении бара, дабы просто выпить, но заводила Толик, спросил его: «Андрюх, помнишь ты говорил про эту… Леру вроде, что она тебе нравится.»

Это было достаточно сильным заявлением, но отчасти было правдой. Он не жил в диснеевском сказе, от того, чувствовал только симпатию к ней. Но было что-то невероятно притягательное в ней, мистическое, можно сказать. Эта деталь была как винтик в сложной системе.

- Ну, да, есть немного.

И его друг, который любил такие истории, сказал ему в ответ – Так иди к ней, потом приходи к нам, вместе выпьем. Мы своих позовём.

- Пффф, ты знаешь где она живёт? В какой-то там деревушке, через лес.

- Ну, и? Давай, не ссы. Мы тебе пива не купим, пока не вернёшься с ней.

Вместе с ним был ещё Никита.

- На меня не смотри, Я деньги не брал. Я и так в общаге живу, мне надо концы с концами сводить, это у Толика подработка есть.

- Ну, Никита… Ладно, двадцать минут обождите в баре. Если не выйду, то идите к Толяну на дом, Я потом припрусь.

Они покивали головами и разошлись как в море корабли. Он же смотрел на эти деревья, далёкие дубы и близкие сосны. Леса, наполненные одной лишь природой и единством с ними. Но дорога до Леры была невероятно долгой и утомительной. Не то ли цикады замолкли или неслышно их так. Но было ощущение, что половина или вообще все животные вымерли.

Не было даже птиц, тех, которые по утрам поют, а вечером уходят в глубокие леса. Не было белочек, мелких грызунов, вообще никого. Некоторые растения походили на мёртвые версии себя. Это было очевидной странностью, разве можно увидеть цветы, высохшие полностью в лесу, с частыми дождями?

Никак, но в любом случае, дрейфить в самом начале из-за цветов, было такое себе. Оттого было решено идти дальше, но видимо, этот лес был уже совсем не тот, в котором он гулял в детстве. В какой-то момент на его пути встали канавы, которые тот обошёл, но что было странно, так это цвет воды.

Мутный, болотный и даже чёрный будто. Но в принципе, других странностей не было. Было кое-что другое.

Это было время. Оно шло невероятно медленно для него, но посмотрев на часы, он увидел, что прошло с минут тридцать, сорок. Было такое чувство, что оно тянется, как в болоте. Но вскоре, он и правда дошёл до деревни. Только вот, это не деревня, как сказала Лера, а просто поселение людей, он сюда ездил раньше в детстве.

Вот только будто другая была, но на данный момент, ему уже было по барабану на этих людей. Если честно, хотел уже было развернуться, но наверняка это была бы плохая идея. Обождать минут двадцать или даже меньше, всяко лучше, чем идти в одиночку ещё с полчаса.

Он постучал в дверь, но никто не ответил. Снова стуки, стуки, раз 10 так и встал рядом с домом. Заглянул в окно, но там ничего не видно, ведь света не было внутри, а время было позднее. В общем, опёрся он об стену дома и закрыл глаза. Чей это дом, было неясно, но он просто устал от прогулки и решил отдохнуть и найти Леру после передышки.

Он было открыл глаза, но чувствовал какую-то плохую связь с телом. Всё вокруг мерцало, сотни воспоминаний крутились в его голове и он вернулся в самое начало рассказа, но теперь, уже в качестве зрителя.

В этот раз ему давали намного больше возможностей, кроме осязания, которое отсутствовало. После звонка своей девушке, он мог видеть, как ей было неприятно с ним общаться. Но изначально диалог шёл нормально. Какие-то новые слова… на латыни, появлялись по мере его пребывания здесь.

Весь мир казался прозрачным, ватным, будто в киселе. Он парил, но и плыл одновременно. Все эти воспоминания были очень камерными и непродолжительными. Его мотало туда-сюда, будто он был в суперпозиции.

Он видел весь этот день снова, летая рядом с собой прошлым, но видя новые детали, которые никто не замечал. В воде фонтана не была грязная вода сама по себе, она была загрязнена этими червями, которые глотали эту воду еле-еле и задыхались.

Но ту девушку он найти не мог, чтобы проверить то, кто она вообще. В какой-то момент воспоминания создали мешанину из всего, что он видел за пару месяцев. Хотя, он ведь рос, жил, но именно тогда, почему-то он видел именно это, не больше.

Вскоре весь мир вновь появился под ногами, а он сам почувствовал своего рода исчезновение, а потом чуть не упал в грязь, проснувшись. Все эти воспоминания сна были очень, очень невнятные. Будто побывал там на пару секунд, но на часах было 23:40.

Пока он не начал думать, сколько времени будет идти до дома и что сказать родителям, которые наверняка звонили тому не раз. Что странно, так это то, что он не просыпался, хотя, при проверке телефона ему звонили и писали. Но мысли были прерваны Лерой, которая как раз вышла с леса.

Она ничего не говорила, но с улыбкой и вопросом посмотрела на него.

- Привет, ты… эм… - Он после всего этого балагана в голове пытался вспомнить, зачем вообще сюда пришёл. Только спустя пару секунд, смог собраться в кучу. – Не думала пойти прогуляться?

- Это мило конечно, но ты правда ждал меня тут… сколько? Час, два? Шёл через весь лес, буреломы и всё это, ради того, чтобы спросить меня, пойду ли Я с тобой гулять? – Она от души посмеялась, но улыбнулась ему- Сейчас поздно, так что не сегодня. В следующий раз можешь просто позвонить.

- Ну, иногда и не на такое приходится идти. – Отшутился он, думая, как он мог проспать часа 2 в этом захолустье. Но что важнее, чего ему друзья так много понаписали всякого. Он пошёл к входу в лес, но услышал её снова

- Я пойду, но позвони, ладно? Я не очень люблю такие визиты.

Он кивнул, выйдя из некого транса. До сих-пор не мог проснуться, но даже тогда заметил некоторую странность. С болота вели какие-то следы, но разглядеть он их не смог, ведь ему позвонил друг.

Он ответил и услышал в трубке речь, похожую на скороговорку, но нет, это просто его друг был напуган.

- Андрей, слава Богу, ты ответил. Прошу, молю тебя, вызови скорую. Мы тут… Я жив, а Толик он мёртв, эта тварь ушла от нас, но не знаю, далеко ли. Пожалуйста, не бросай трубку, пожалуйста.

Он конечно опешил от такого, но что было поделать, начал вслушиваться в слова друга. Его сонное состояние было сразу нарушено. – Чего? Ты можешь внятно говорить? И куда скорую то вызвать?

- Дом Толика, на дом Толика. Да, могу, но, пожалуйста, не бросай трубку, вызови скорую и перезвони мне сразу же, пожалуйста. – Говорил он сбивчиво и было ясно, что это не шутка.

Андрей быстро сбросил вызов друга и позвонил в скорую со словами: «Человеку плохо по адресу…» и они приняли к сведению, выехав туда практически моментально. Сам же он дрожащими пальцами позвонил другу, на что он моментально принял звонок.

- Так, а теперь говори внятно, что, там у вас произошло?

- Ты вызвал скорую? Всё там нормально? У меня просто, без их помощи, немного времени.

- Да, вызвал, мать твою. Что случилось? – Говорил он с запинками, ведь уже заразился паникой через трубку.

- Так, это сейчас не важно, слушай внимательно. Нас тут… Я один тут. В общем, беги домой, как можно скорее, завтра приди в больницу, Я всё расскажу, сейчас нет сил.

- Что? Не, не, не… ладно, понял. – Успокоил он себя, начав быстро идти до дома, слыша мелкие шорохи в кустах. Отчего он рванул из леса, сбросив вызов и теперь, выбежал из него так быстро, как мог. На всё-провсё понадобилось минут 15, где он пошёл, с тяжёлой отдышкой до дома Толика, где уже стояла скорая машина.

Он встал недалеко, смотря, как дверь открыли без сложностей. Весь дом был в какой-то вязкой жиже, вперемешку с кровью и этих червях. Он даже с улицы увидел обезображенные тела подруг, друзей, кроме Никиты, которого вытащили.

С его груди шла кровь, которую быстро перевязали, и загрузили в машину. Всё отточено, быстро и чётко. Андрей таким образом, помог другу и пришёл домой, где его ждали родители. Однако он смог всё объяснить, ведь когда они услышали про скорую, то поняли, что дело было не шуточное.

Когда Андрей наконец-то лёг спать, был час ночи. И вот, когда он наконец-то почти заснул, ему написала Лера, но он не проверил, так как слишком устал, чтобы отвечать ей в такое время. Не было ни сил, ни мотивации.

Сон невероятно полезен для человека, опасен, но может помочь спастись от реальности. Но в этот раз, ему снилась тёмная девушка, с червями по всему телу, её глаза были полностью чёрные. Она заставляла его глотать сотни этих червей, которые были склизкие, неприятные, и такие, волосатые… Оно же не давало сделать ничего другого, так как во сне, его естество буквально было беспомощно.

Несмотря на всё это, она и правда не хотела его убить, скорее выпить все соки из него? Он сам не понимал, но потом почувствовал какое-то покалывание внутри, которое росло с каждой секундой. Эта тёмная тварь облизнулась и после втянула того в мерзкий поцелуй, ведь внутри её рта были сотни острых зубов, которые он чувствовал своим языком.

Её когтистые лапы втягивали его глубже, сотня этих червей, её язык…

- Блядь! – Вскрикнул он, проснувшись, весь в холодном поту. Он глянул на себя в зеркало, которое находилось напротив его кровати. Он увидел только себя, ничего более, но чувствовал странное и приятное ощущение. Будто кто-то сделал ему массаж, пока он спал.

Окна были закрыты, двери тоже, но вот из туалета слышались звуки, он выбежал из комнаты и открыл дверь. Там просто шумела капающая вода. Он её выключил, сев на кровать и смотрел в стену, думая об этом всём.

Весь этот сон, был таким неприятным, ужасным, отвратительным, но в то же время, у него было чувство дежавю. Будто, он уже видел всё это. Всё это, так давило на мозги… он вспомнил про сообщение Леры.

- «Добрался до дома?» - гласило сообщение, ничего такого. Но дальше шло – «Мне вот интересно, кем ты всегда хотел быть? Может, монстром?» - Воспоминания сна ударили в голову и он ответил категоричное

- Нет, не хотел и не буду. Что за вопросы такие? Ночью такое спрашивать, не очень культурно.

И она резко ответила:

- Прости, спи, спокойной ночи. – Как-то странно написала она, отчего он не решался идти спать. Просидев всю оставшуюся ночь в играх, так как боялся того, что увидел. К тому же ещё эти раны у друга, смерти других, общага…

В тот момент, он взял дневник и начал записывать всё то, что хотел сказать. Записывая теории, мысли и произошедшее. По записям, найденным позже, в дневнике часто повторялись слова: «Еда, мясо». Но в целом, все записи были адекватными.

«Угроза миновала.»

«- Все мы намучились от этих паразитов, но отныне всё кончено. По исследованиям наших учёных, данные существа были выявлены в одном из болот. Клетки мутировали под действием неизвестного вещества, отчего их размеры были увеличены.» - Гласил громкий заголовок, в этой проклятой газете. Ведь жертвы были, как он узнал после. Люди подавляли панику, самым мерзким способом.

Они всё отрицали. Хотя люди писали свои истории на форумах, показывали жертвы, но всё это уходило в теневой бан или вовсе удалялось. В общем, видимо вся ситуация выходила из-под контроля, что о многом говорило.

Он отбросил все эти мысли, так как надо было проведать друга. Он оделся и пошёл к нему, написывая тому с вопросами: «Ты в какой больнице? Как сам? Что с раной? Всё ли нормально?» и так далее. В общем, рядовые вопросы.

- Да, чувак, всё нормально, лежу вот в больнице, отдыхаю. Приходи скорее, разговор есть.

Дверь отворилась, Андрей дошёл до него без проблем, он принёс ему сладостей, что купил на свои деньги. – Здоров, Никит.

- Привет, привет. Давай, садись, сейчас расскажу, что было.

- Ну, выкладывай, что это за херня. Откуда там эти разводы, что с друзьями, что с…

- Я понял. Сглаживать тебе углы не буду, мертвы они все. Мне, вот, просто повезло.

- Ну, и?

- В общем, когда ты ушёл, мы пошли в бар. Конкретно тогда выпили, позвали наших подруг. Зашли мы в дом Толика, смеясь над чем-то, смеялись, пили, занимались всяким непотребством, смеялись… а потом, когда нас рубануло, с ванны вышла какая-то мразь. Я так и не понял, что это было, но у неё были чёрные глаза, какие-то черви ползали по телу, носила она какие-то тряпки синего цвета… или тоже были черви. Неважно.

- Чего? Ну, ты продолжай. – Он вспомнил эту тварь изо сна.

- Рога были ещё вроде, тоже из червей… короче раскидала нас как детей, начав жрать голову Толика, очень медленно, но как только Лиза попыталась выйти, её схватили мелкие паразиты, а сама она получила удар. Её голову она оторвала резко, быстро и с особой жестокостью.

Андрей уже понял, что всё это связано. Описание точь-в-точь совпадает с той, которую он видел во сне.

- В общем, ела она нас, одного за одним, но, мне видимо Бог помог. Она оставила меня, то ли по забывчивости, то ли дела появились, но она заорала, да как убежит, стёкла выбьет и убежит. А разводы… кровь это.

- Ясно… - Ничего не ясно. В этом и проблема. Он знал, что связь между ним, Лерой и таинственной монстрихой была, но какая, хоть убей, не понимал.

---

Эхо в плоти

Рация на плече сержанта Горского захрипела, голос рядового Семёнова был сдавленным, будто его грудь сжимали тисками. — «Гнездо», я «Скальпель-2»… Сержант, мы кое-что нашли. Комната… Боже, тут пахнет…

Горский мотнул головой, и пятерка бойцов в полной экипировке, с поднятыми автоматами, двинулась по узкому бетонному коридору заброшенного бункера. Воздух был спёртым, пахнущим плесенью, пылью и чем-то ещё… сладковатым и тухлым.

— Говори четко, Семёнов. Что за комната? — Не знаю… — голос сорвался на шепот. — Как будто… мясной цех. Только живой.

Они нашли дверь, сдавленную в проёме. Она была облеплена влажной, пульсирующей биомассой, похожей на слизистые грибы с сетью тёмных прожилок. Массивный стальной засов был разъеден до рыхлой губки. Из щели сочилась мутная, маслянистая жидкость.

— «Скальпель-2», выходи на связь. Приём. В ответ — лишь нарастающее, влажное шуршание в эфире.

Сержант жестом приказал вскрывать. Лом упёрся в дверь. С первого же удара со щели брызнула струя тёплой жидкости, пахнущей медью и испорченным мёдом. Дверь поддалась не с скрипом, а с мягким, чавкающим звуком, будто рвали мокрую ткань.

То, что открылось внутри, заставило даже видавших виды ветеранов сделать шаг назад. Капитан Ковалёв, санитар, тут же отвернулся, и его вырвало прямо в противогаз.

Комната не была комнатой. Это была утроба.

Стены, пол и потолок были затянуты живой, дышащей тканью. Она пульсировала медленным, волнообразным ритмом. Из «потолка» свисали толстые, похожие на кишки, канаты, сочащиеся той же маслянистой жидкостью. Повсюду, вперемешку с обломками старой мебели, лежали тёмные, похожие на коконы, образования.

И посреди всего этого, на коленях, стоял Семёнов. Спиной к ним. Его броня была снята, каска валялась в стороне. Он что-то жадно ел, его плечи судорожно вздрагивали.

— Семёнов, чёрт возьми! — крикнул Горский.

Боец медленно обернулся. Его лицо было усеяно десятками мелких, чёрных, хитиновых щупалец, которые вылезли из его рта, носа и ушей и теперь шевелились, впиваясь в его кожу. В руках он сжимал большой, полупрозрачный «плод», из которого он и ел, вгрызаясь в упругую оболочку. Внутри плода угадывались очертания… человеческой кисти.

— Он… он кормит нас… — просипел Семёнов голосом, который был уже не его. Из его горла вырвался рой мелких, крылатых насекомых, похожих на мясных мух с личиночными хвостами.

— Огонь! — заорал Горский.

Грохот выстрелов оглушил в тесном пространстве. Пули срывали куски с плоти Семёнова, но он не падал. Из ран не хлестала кровь — из них выползали и падали на пол толстые, белые личинки, сразу же начинавшие жадно объедаться плотью своего же носителя.

Один из бойцов, рядовой Лебедев, отпрянул к стене. Мгновенно живая плоть стены обволокла его ногу по бедро с тихим, нежным шорохом. Он закричал, пытаясь выдернуть её, но плоть лишь плотнее обхватила его, начиная медленно и неотвратимо втягивать. Костяк его ноги сломался с громким, сочным хрустом, как ветка. Он упал, и стена накрыла его, как одеялом, поглощая с мягким чавканьем. Его крик резко оборвался, сменившись звуком ломающихся рёбер и хлюпающего мяса.

— Отступаем! К двери! — Горский отстреливался, отступая.

Но дверной проём уже затянуло свежей, влажной плёнкой. Она пульсировала, становясь всё толще.

Капитан Ковалёв, санитар, упал на колени. Он срывал с себя противогаз, давя руками грудь. — Внутри… — захрипел он. — Они уже внутри меня…

Его живот вздулся и порвал замок разгрузки. Брюшина растянулась, стала тонкой, как пергамент, и сквозь неё просвечивало что-то тёмное и шевелящееся. С глухим, мокрым треском его живот разорвался вдоль. Не кровь, а потоки белых, жирных личинок хлынули из него на пол, немедленно начиная пожирать его же ещё дёргающиеся внутренности.

Горский остался один. Он упёрся спиной в живую, тёплую стену. Он видел, как по полу на него ползёт, извиваясь, ковёр из личинок, поглощающий остатки его товарищей. Он видел, как «плоды» на стенах лопнули, и из них вывалились на пол неуклюжие, слепые гуманоиды, слепленные из кусков его людей.

Он поднял пистолет. Не к личинкам. К своему виску.

Щелчок. Осечка.

Из рации у него на плече послышался знакомый хрип. Голос Семёнова, но теперь чистый и ясный, полный неестественного умиротворения. — Сержант… Не сопротивляйся. Здесь уютно. Здесь сытно. Мы все будем единым целым. Вечно.

Что-то мягкое и невероятно сильное обхватило его шею сзади. Живая стена. Она потянула его к себе. Он почувствовал, как его шейные позвонки с треском смещаются. Его голова запрокинулась.

Последнее, что он увидел перед тем, как тьма поглотила его, был потолок-нёбо, с которого на него капнула густая, питательная слизь.

А снаружи, на командном пункте, в наушниках пропала помеха. Раздался ровный, спокойный голос сержанта Горского: — «Гнездо», приём. Объект чист. Угрозы нет. Можно проходить. Повторяю, можно проходить. Мы вас ждём.

Шум рации пробивался сквозь тихий гул кондиционера моего грузовика. Солнце, еще не перевалившее за девятый час, уже давило на округ Луна.
— Подразделение 12, что у тебя, Сэнди? — сказал я в микрофон.
— Мак, мне позвонили... странный звонок. Турист из Багровых Шпилей сообщил о теле. Сказал, что оно... ну, тебе нужно его увидеть. Возле арки Койот-Джо.

Я скрипнул зубами. Арка Койот-Джо не была местом для приятной пешей прогулки. Она находилась более чем в часе езды от грунтовой дороги, где она уходила в глушь, глубоко изрезанную оврагами и каменными горами, которые тянулись к востоку от города.
— Младший заместитель шерифа Миллер уже в пути. Голос у него был немного хриплый, — сказала Сэнди.
— Вот как. Скажи ему, чтобы охранял место преступления, ничего не трогал и ждал меня, — сказал я.
— Сделаю, Мак. И, э-э, будь осторожен. Турист казался напуганным. Действительно напуганным, — наконец сказала Сэнди.

Я отключил звук и повесил микрофон на крючок. Неизвестно ещё, что так напугало этого туриста: может, он перегрелся на солнце, и воображение нарисовало ему бог весть что.

Грузовик проезжал последние мили на пониженной передаче. Шины поднимали клубы пыли и гравия**,** когда я пробирался по довольно глубоким колеям, в которые менее крупное транспортное средство провалилось бы до самых осей.

Затем дорога стала слишком крутой и извилистой для грузовика, и я остановил его в тонкой тени пало-верде. Я взял свой рюкзак, фляги, пистолет, камеру и набор для сбора улик.

Прогулка была как вхождение в печь. Воздух над красной скалой дрожал от жары, и единственными звуками были грохот моих ботинок по выжженной земле и, время от времени, сердитое жужжание слепня, кружившего в неподвижном воздухе.

Когда я увидел машину Миллера, припаркованную у края сухой промоины, где земля обрывалась, пот пропитал мою рубашку до кожи. Он стоял на краю небольшого каньона, глядя в него, расправив плечи.
— Миллер, — поприветствовал я его немного хриплым голосом. — Какова ситуация?

Он повернулся, и я увидел облегчение на его молодом лице. Ему, наверное, едва исполнилось двадцать три.
— Детектив Коул. Сэр. Слава богу, вы здесь.

Он сглотнул и сделал движение дрожащей рукой.
— Там внизу. У подножия колонны.

Я посмотрел туда, куда он показывал. В сорока футах под нами осыпь спускалась на дно небольшого каньона. Там стояла одинокая каменная колонна — худу: ее форма напоминала длинный палец скалы, источенный ветром и временем. И у ее подножия, в тенях, что лежали пятнами на земле, было что-то. Даже с этой высоты я видел, что это было неправильно. Я поднес бинокль к глазам и навел фокус.

Я перестал дышать.

Он не был у подножия каменного столба. Он был на столбе. Или так казалось. Как будто он рос из самой скалы примерно в десяти футах от земли, где выступала узкая каменная полка. Полка не шире двух человеческих ног, поставленных рядом.

Тело, судя по ширине плеч, было мужским. Оно сидело прямо, но это была не поза сидящего человека, а нечто застывшее. Конечности были установлены неправильно. Одна рука вытянута в сторону, кости пальцев будто указывали на запад, где заходит солнце.

Другая рука была согнута и лежала на коленях, словно в жалкой попытке отдохнуть. Кожа мужчины была темной, туго натянутой на кости. Казалось, он неделями находился в этой неумолимой жаре.

Я спустился по склону, обломки скал скользили под моими ботинками, Миллер последовал за мной, неуклюже переставляя ноги. Воздух внизу был густым. Пахло пылью и горячим камнем, а под этим запахом чувствовался другой — сухой и резкий, с выраженной нотой чего-то едкого, который я не мог опознать. Не было никакого запаха разложения тела, и это было еще одной вещью, которая была неправильной.

Подойдя поближе, я увидел жуткую картину.

Рука, которая указывала, состояла не только из кожи и костей. Сегменты чоллы, колючие и опасные, были вплетены в ее плоть, сквозь плоть, так что кактус образовал своего рода броню поверх костей.

Там, где мышцы отходили от руки, в углубления были втиснуты полированные камни из русла реки. Молочный кварц и полосатый агат мягко светились в тени.

Они были зажаты между костями и высохшими сухожилиями, как будто тот, кто это сделал, хотел заменить то, что сама пустыня забрала бы в свое время.

Голова мужчины была наклонена набок. Лицо, насколько я мог видеть, было скрыто маской. Не той маской, которую можно купить. Она была сделана из глины цвета земли, и высохла и потрескалась на солнце. Два маленьких отверстия для глаз. Линия вместо рта. Грубая вещь. Из-за нее лицо под маской переставало быть человеческим. Тонкая полоска черных муравьев двигалась по глине маски и вниз по линии горла, исчезая в воротнике рубашки мужчины.

Миллер сказал дрожащим голосом:
— Сэр... кто, по-вашему, мог это сделать?

Я посмотрел на него, не выдавая своих чувств.
— Это сделал художник, — сказал я, глядя на человека на камне. — Очень больной.

Был только шорох муравьев и звук горячего ветра, когда он проносился через скальные проходы каньона. Тот, кто создал это, знал пустыню. Он взял ее суровую душу и сделал из нее сцену для этого.

Я достал камеру из рюкзака. Документирование этого займет время. Это будет долгий и мучительный труд. И я знал с уверенностью, более холодной, чем ночь в пустыне, что это не последняя его работа.

Труп из арки Койот-Джо лежал под белым светом окружного морга. Стоматологические записи дали ему имя — Томас Эштон, сорока пяти лет, из Тусона. Он отсутствовал три дня**, он был** орнитологом, приехал в пустыню наблюдать птиц. Доктор Рамирес работала над ним весь день. Она была женщиной спокойного характера, знакомой с жарой, жаждой и сломанными костями от падений в пустыне. Но с Эштоном все было иначе. Он открыл другой счёт.

Я стоял в той комнате с ней и в основном слушал. В морге царила такая спокойная обстановка, будто там и не лежало тело Эштона, оставленное как некий мрачный страж, от вида которого кровь стыла в жилах. Миллера отправили домой. Он мало говорил после того, как мы покинули арку**, и** я видел, что его потрясло то, что он там увидел.

— Высыхание, — устало сказала Рамирес, снимая перчатки. — Оно... ускорено. За рамками естественного. Мы говорим о чем-то, что должно занять недели, Мак, даже месяцы, сжатые до семидесяти двух часов, максимум.
Она указала на увеличенное изображение на своем экране, показывающее клетки кожи. — Есть признаки использования химического агента, какого-то агрессивного осушителя, что-то вроде дубильного раствора, но грубее. Распылили, я думаю. Посмертно.
— Итак, его убили, — сказал я. — Затем поместили туда. Потом покрыли веществом.
— Именно. Причиной смерти Эштона, похоже, стала травма затылка от удара тупым предметом. Быстро. Почти милосердно, учитывая то, что произошло после. — Она покачала головой. — Вставки чоллы преднамеренные, почти хирургические, несмотря на жестокость. Слава богу, нет никаких защитных ран, указывающих на то, что он был в сознании в этот момент. Глиняная маска? Сформирована прямо на его лице. Муравьи... Мак, эти муравьи были из особой колонии сборщиков урожая, которую я видела всего в нескольких милях от арки, около старого вулканического конуса. Они не собираются естественным образом. Их привезли.
— Кто-то приносит все инструменты с собой, — сказал я и почувствовал мурашки, пробегающие по коже. — Кто-то сильный, знающий местность, с невероятным запасом терпения. И естественными материалами, — наконец сказал я.

В последующие дни я просматривал старые отчеты о пропавших людях. Я читал короткие сообщения, написанные в интернете людьми, которые жили в этом округе, ища упоминания о странных лагерях, о людях, которые держались особняком в диких местах. Я разговаривал с рейнджерами парков, людьми, работающими на государственных землях, и владельцами старых ранчо, чьи земли простирались на пятьдесят миль вокруг арки Койот-Джо. Никто ничего подобного не видел. И если бы видел — не сказал бы. Томас Эштон был человеком без явных врагов, никаких странностей в нем, кроме того, что он приехал сюда, чтобы наблюдать за птицами, и встретил такой конец.

Давление со стороны шерифа округа, хорошего человека, но обеспокоенного началом туристического сезона и негативом в прессе, росло.
— Найди что-нибудь, Мак. Что угодно. Люди напуганы.

Я находил лишь новые вопросы. Цифровой след жизни Эштона никуда не привел. Турист, который нашел его, был всего лишь человеком, который любил гулять по открытой местности и теперь жалел об этом. Я снова и снова думал о мастерстве, с которым это было сделано, об ужасном порядке в этом представлении. Это не было сделано в порыве ярости. Это была одержимость. Послание. Но для кого оно предназначалось**?**

Чолла, полированные камни, словно драгоценности, в мертвой плоти, ряды муравьев, движущиеся по своим темным делам, — все это проникло в мой сон. Я просыпался в темноте своей комнаты с образом глиняного лица Эштона перед глазами и чувствовал сухое дыхание пустыни в своем собственном горле.

Это было вечером третьего дня после обнаружения Эштона. Солнце было оранжево-фиолетовым мазком на западном краю мира, когда по рации раздался голос Сэнди. На этот раз — не резким. Он был низким и напряженным, но я почувствовал в нем тень ужаса.
— Мак, ты там?

Я следовал незрелой теории о старых шахтах около вулканического конуса — где Рамирес упоминала уникальных муравьев. Мой грузовик был припаркован около обрушившейся штольни, воздух быстро охлаждался с приближением ночи.
— Вперед, Сэнди.
— Нам звонил старик Хендерсон. Вы его знаете, он живет за Призрачными скалами?

Я знал его. Человек, который жил вдали от мира, который приезжал в город два раза в год за тем, что ему было нужно. Он никому не звонил.
— Чего он хочет? — спросил я.
— Он говорит, — голос Сэнди стал тише. — Он говорит, что его пугало начало двигаться.

Наступила тишина.
— Его пугало? — спросил я.
— Вот что он сказал, Мак. Он продолжал повторять. Он сказал, что это в его западном загоне. Возле высохшего колодца. Он сказал, что теперь все по-другому. Он был напуган. Он не подойдет к этому близко. Он не будет смотреть на это снова. Он просто хочет, чтобы мы пришли**.**

Внутри меня все похолодело. До Призрачных скал было еще тридцать миль плохой дороги, ведущей туда, где земля была пуста. Но не совсем. Пугало. Я представил Томаса Эштона на каменном столбе, превращенного во что-то нечеловеческое.
— Скажи Хендерсону, чтобы он запер двери, — сказал я. — И оставался внутри. Я уже в пути. Есть ли кто-нибудь с ним? — спросил я.
— Нет. Он живет один.
— Понял, — сказал я. — Больше никаких радиопереговоров, если только это не срочно. У Миллера выходной. Я возьму это на себя.

Я знал, что это рискованно. Но если это то, о чем я подумал, то привлечение заместителя шерифа, даже опытного, может только усложнить ситуацию. Этому художнику может понравиться свидетель, но, возможно, не толпа.

Поездка заняла больше часа. Тьма полностью овладела пустыней, когда я добрался до края земли Хендерсона. Забор из колючей проволоки провис между столбами.

Единственным источником света были фары моего грузовика, скользившие по пустыне. Его кабина была маленькой темной фигурой, единственной точкой страха в этой огромной пустоте. Я заглушил двигатель, выключил фары и прислушался.

Было тихо. Только стрекотание сверчков в кустах и слабый шум ветра, проносящегося сквозь заросли.

Я взял с сиденья свой тяжелый фонарик и пистолет и направился к хижине.
— Мистер Хендерсон, — позвал я, понизив голос. — Департамент шерифа. Детектив Коул.
Из-за окна, заколоченного старым деревом, раздался голос. Он дрожал. — Ты один пришел?
— Да, сэр, — сказал я. — Один. С вами все в порядке?
— Эта штука, — сказал он. — В западном загоне. Вы должны это увидеть.
— Хорошо, мистер Хендерсон. Оставайтесь внутри. Я пойду посмотрю. Просто покажите мне дорогу.

Тонкая рука просунулась сквозь щель в досках. Она указала на запад. — За старым трактором, — сказал он. — Возле костей.

Кости. Я кивнул, хотя он не мог видеть этого в темноте.
— Оставайтесь на месте, — сказал я.

Западный загон представлял собой плоское место с потрескавшейся землей. Скелеты деревьев стояли как указатели. Свет моего фонарика прорезал темноту. Я увидел очертания покосившегося старого трактора, его ржавый железный корпус. А за ним…

Сначала это выглядело так, как сказал Хендерсон: пугало, потрепанное непогодой. Высокий каркас из палок, в рваной одежде, развевающейся на ночном ветру. Но когда я приблизился, луч света показал его истинную форму, и воздух, который я втянул в легкие, был ледяной.

Это было не просто по-другому.

Это пугало было сделано не из соломы и тряпок, набитых на деревянный крест. Каркас был деревянным, да, но это был не простой крест. Он был сделан более замысловатым, как идол какого-то темного бога. И к этому каркасу с помощью ржавой проволоки, которая отражала свет от моего фонаря, была привязана человеческая фигура.

Женщина. Она была меньше Эштона, изящная, но такая же иссохшая, как и он, ее кожа была истончена и натянута, как старый пергамент. Ее руки не были вытянуты, как у обычных пугал. Они были согнуты и подняты вверх, тонкие пальцы рук широко расставлены на фоне огромного темного небосвода с его бесчисленными звездами, будто она застыла в последней безмолвной мольбе к глухим небесам.

На ней было платье с выцветшими цветами, разорванное и надетое с каким-то ужасным мастерством. Но там, где у пугала был бы мешок ткани, находилась ее непокрытая голова. Она была откинута назад, рот открыт, как в крике, который застыл в ее горле.

И что к ней добавили. Боже мой, все эти вещи.

В ее волосы были вплетены серые и ломкие пучки высушенного перекати-поля, так что они образовали дикую корону вокруг ее головы, как змеи Медузы. В глазницах были аккуратно вставленные плоские кусочки бирюзы. Губы, оттянутые от сухих и твердых десен, были окрашены в насыщенный и неестественный красный цвет, полученный от раздавленных ягод или от какого-то измельченного камня.

Но самое жуткое, что заставило мой желудок сжаться в холодный ком, а волосы на руках встать дыбом, было то, что лежало вокруг нее на земле. Кости, о которых говорил Хендерсон.

Черепа. Маленькие черепа пустынных животных. Койоты и зайцы. Птицы. Даже череп суслика. Их были десятки. Они были разложены идеальной спиралью на потрескавшейся земле у ног чучела — спиралью, которая закручивалась, достигая ее босых, мумифицированных ног. Каждый череп был повернут к ней лицом, глядя внутрь, как будто они были молчаливой процессией, пришедшей поклониться ее алтарю.

Я отступил назад. Луч моего фонаря дрогнул. Это было не просто убийство. Это было не то, что он сделал с Эштоном. Это был ритуал. Это была форма поклонения.

И новый ужас зародился во мне. Эта женщина не могла быть здесь больше суток. Может быть, два. Он теперь работал быстрее. Он становился смелее. Его представление становилось все грандиознее.

Я провел лучом света по безмолвному загону. Я почувствовал дуновение ветра. Он принес слабый сухой запах креозота и шалфея. А под ним — другой запах, слабый и резкий, который я узнавал.

Он мог быть где-то там, в темноте. Наблюдать за мной. Ждать, что я сделаю с его новой работой.

Моя рука потянулась к прикладу «Зиг Зауэра» на бедре. Тишина пустыни больше не была мирной. Она была выжидающей.

И я стоял в центре его галереи.

Луч моего фонарика выделил женщину в западном загоне Хендерсона.

Я включил рацию.
— Сэнди. Это Мак.
Она ответила быстро, в голосе слышалось напряжение:
— Мак? Хендерсон сказал, что ты нашел его. Он не остановится.
— Да, я нашел его. Сэнди, слушай внимательно. Мне нужна полная команда на рассвете: криминалисты, подкрепление, судмедэксперты. До тех пор передай мистеру Хендерсону, чтобы он оставался дома, запер дверь и не выходил ни по какой причине. И соедини меня с шерифом Броуди, его домашней линией. Разбуди его, если понадобится.
— Поняла, Мак. Принято, — сказала она.

Я подошел к грузовику и включил фары, чтобы они освещали это место. Я сфотографировал женщину со всех сторон. Мое дыхание клубилось в остывающем воздухе. Нужно было подойти ближе, чтобы все тщательно рассмотреть. Проволока была завязана особым образом, узлом с петлей, который он использовал раньше. Женщина была моложе мужчины в Койот-Джо. Возможно, под тридцать. Имени у нее пока не было.

Солнце и все химикаты, которые он использовал, стянули плоть до костей, так что она стала изделием из кожи, дерева и проволоки. Перекати-поле было вплетено в ее темные волосы, так что они выделялись, как рога, тронутые безумным ветром, жестокий нимб на черном небе. А в ее глаза он поместил полированные камни, круглые и плоские, цвета глубокого полуденного неба, и они отражали свет, как высококачественная бирюза.

Голос Броуди был хриплым спросонья, когда Сэнди соединила нас.
— Еще один, Мак? Все так же плохо, как в первый раз?
— Хуже, шериф. Словно представление. Кажется, что это адресовано кому-то.

Наступил серый и безжалостный рассвет, и вместе с ним появились машины округа. Криминалисты молча приступили к своей работе. Доктор Рамирес с каменным лицом начала свой предварительный осмотр на месте. Старого Хендерсона вывели из дома, и он не мог отвести взгляд от западного поля.

Я снова посмотрел на черепа, расставленные у ее ног. Чистые кости, выгоревшие на солнце, каждый из них был обращен к женщине на ее странном распятии. Доктор Рамирес заговорила рядом со мной, ее голос был тихим, когда она изучала камни в глазах женщины.
— Нашел что-нибудь странное в материалах, Мак? — спросила Рамирес, осторожно ощупывая камни в глазницах пальцем в перчатке. — Эта бирюза — не та дешевая бижутерия, что продается в любом магазине. Это качество старой шахты. Особые прожилки. Может быть, Бисби Блю или Спящая Красавица, хотя они встречаются редко.

В голове у меня щелкнуло. Шахты Бисби Блю и Спящая Красавица находились в сотнях миль отсюда. Слишком далеко для случайного приобретения одиночкой в пустыне.
— Что-нибудь поблизости подойдет?

Рамирес пожала плечами.
— Большинство старых разработок здесь были закрыты десятилетия назад. Это были небольшие предприятия. Но… есть истории. Некоторые из действительно отдаленных каньонов в хребте Диабло, около вершин Твистед-Систерс… местные старатели клялись, что там есть нетронутые жилы бирюзы ювелирного качества. Трудно добраться. Опасная местность.

Хребет Диабло. Твистед-Систерс. Я знал эту местность. Изрезанная глубокими каньонами земля, и хребты, похожие на кости какого-то старого мертвого зверя. Сотовая связь там не ловила. Там никто не поможет заблудившемуся человеку. И череп маленькой совы, лежащий среди других, по словам Рамирес, принадлежал виду, который гнездится только в тех высоких каньонах, больше нигде в этом округе.

В течение следующих двадцати четырех часов мы обследовали известные бирюзовые месторождения и места обитания горных гончих, но теория о хребте Диабло укрепилась. Черепа животных позволили создать более точный географический профиль, учитывая конкретные места обитания; определенный подвид земляной совы, чей крошечный череп был найден среди других, в основном гнездился в горных образованиях на большой высоте, обнаруженных в каньонах Диабло.

Вторая жертва была идентифицирована как Сара Ким, студентка факультета геологии из университета Нью-Мехико, которая была объявлена пропавшей из одиночной экспедиции по картированию в Диабло неделю назад. Она даже не была официально зарегистрирована как «пропавшая без вести» до вчерашнего дня**, её срок учёта в системе только что истёк**. Ее машину нашли брошенной на малоиспользуемой тропе, ведущей прямо к вершинам Твистед-Систерс, как раз там, где сходятся высокосортные бирюзовые жилы и уникальные места обитания земляных сов. Он не сделал свою работу над ней там, где похитил. Он привез ее с гор на равнину Хендерсона и установил ее для нас, чтобы мы могли ее увидеть, здесь в пустыне.

Он создал Эштона для практики, чтобы отточить свое ремесло. Но эта женщина — карта. Он начертил линии и оставил метки, чтобы я мог их прочесть, как будто он знал человека, который придет за ними. Как будто он ожидал, что определенный взгляд последует по его знакам.

— Он хочет, чтобы я нашел его, шериф, — сказал я, стоя в кабинете Броуди с предварительным отчетом о Саре Ким в руке. — Это уже не случайная жертва, и ее расположение не случайно. Он оставляет улики, географические маркеры.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Худокормова Юлия специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.