Однажды я находился в длительной командировке во Франции. В выходные часто ездил в Париж на весь день. Мне нравилось гулять по разным улицам, наблюдать за жизнью парижан и туристов. Любил посещать блошиные рынки. В один из таких выходных, гуляя по блошиному рынку, я услышал женский крик. Поднявшись на небольшой пригорок, я увидел, как достаточно взрослая женщина торговавшая на этом рынке пыталась догнать высокого негра и выхватить у него из рук какую-то вещь похожую на куртку или рубашку. Как я понял, негр неправомерно завладел чужой вещью и не хотел её возвращать хозяйке. Парень держал руку с украденной рубашкой поднятой высоко вверх, а дама прыгала как собачка пытаясь её выхватить безуспешно, при этом очень громко и истерично кричала. Продолжая таким образом дразнить женщину, негр быстрыми шагами удалялся от места где стоял лоток женщины. Я находился метрах в двухстах от этого действия. Первое, о чём я подумал, это о том, что надо помочь женщине. Но тут же я подумал и о том, что именно в этот день я находился в стране формально неофициально. Моя виза закончилась два дня назад, а новую я должен был получить только во вторник. И мне было нецелесообразно именно в тот момент связываться с полицией. Плюс между нами было действительно метров двести и очень много людей, пока дойдёшь…. Ну и я искренне думал, что бедной торговке на помощь сейчас ринется толпа мужиков, которых рядом было очень много, причём не туристов, а её коллег, которые так-же как и она торговали на этом рынке. К тому же именно на этом рынке почти не было негров и арабов среди продавцов, только коренные французы. И я был уверен, что помощь даме вот-вот придёт. А может это я себя так успокаивал, я ведь тоже даже не попытался помочь женщине. Я быстро просчитал всё в голове, нашёл себе оправдания и тоже остался безучастным к чужому горю. Тем временем женщина не рискнула видимо далеко отходить от своего стола с товаром и отстала от негра, воришка покинул рынок с украденной рубашкой, продавцы-коллеги мужского пола продолжали заниматься своими делами, как будто ничего и не произошло, а я продолжил гулять по рынку испытывая чувство стыда. А женщине так никто и не помог.