Троцкизм

Но «обещать» – не значит «жениться» не только у озорных гуляк. У «обещающих светлое будущее», выходит – тоже… И как им верить после этого, что под их руководством это светлое будущее будет построено?

То есть – наткнувшись на вот эти тезисы «Красного Ежа» (https://t.me/redhedgehog1917/762 от 18.08.2024) и прокомментировав их содержание в одном "начинающем" чате, в ответ получил принципиальное согласие их автора, Красного Ежа, на коррекцию статьи, но только в плане теории. Однако, обещание это осталось не реализовано, и статья опубликована в изначальном виде с теми же выводами.

В связи с этим, не желая ждать трëх лет, попробую вынести разбор тезисов в более публичную плоскость.

Судя по тезисам в статье "Откуда взялся ревизионизм в СССР" (t.me/redhedgehog1917; https://t.me/redhedgehog1917/762) получается, что якобы:

• от внешних сил;

• от формирования буржуазии в конце 50-х;

• от проблем с теорией.

Что ж, разложим иголки Erinaceus ruber по порядку.

1. Внешняя сила. Агрессия Германии. К счастью, оная слегка запоздала, и большевики сумели насколько хватило времени, к ней подготовиться. Подготовиться достойно, хоть и пришлось понести колоссальные потери.

"В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу около семи миллионов человек." Сталин И. В. Интервью корреспонденту газеты "Правда" 1946 год.

Да, в первых рядах погибали коммунисты, этот факт неоспорим. Этот факт нисколько не умаляет подвига беспартийных – как на фронте, так и в тылу. Но – «смерть лучших из нас выбирает и дёргает по одному». Помимо членов партии – сколько их не вернулось из боя, которые перед боем писали заявления о приёме в партию, которые заканчивались словами – что в случае смерти в бою «прошу считать коммунистом». Ведь это был самый мощный резерв партии – нацисты охотились за «комиссарами», поэтому вступавшие в партию на войне – делали это вовсе не из карьерных соображений. То есть вроде бы и прав «Ёж».

Но ведь классовая борьба не прекращалась ни на минуту ни до, ни после войны. Представители буржуазного мировосприятия существовали в Советской России с тех пор, как эта буржуазия оперилась еще при царе горохе. И если б не поднимала голову, то померла бы своей смертью, не вписавшись в новую коллективную парадигму. Но у любой борьбы есть периоды разной степени активности. Открытый процесс над троцкистским заговором в 1938 г. – пример тому, как излишняя активность привела к отсечению буйной головы еще до начала войны. Неужели "борцы" не сумели сделать из этого выводов? Конечно сумели. Партийные фильтры не всегда улавливали эти патогенные организмы, и под влиянием внешней среды они научились приспосабливаться и выживать. Принадлежность к правящей партии ставила их на уровень выше обычного буржуазного планктона, а методы внедрения достаточно хорошо описаны в любом произведении от Логики Аристотеля, до "Собачьего Сердца" Булгакова. Энтризм (в современной коннотации, своего рода, инклюзивность) применялся 'львами революции' в полный рост. И Ленин, как справедливо заметил Ëж – об этом писал, и Маленков делал доклад об этом же на 19-м съезде партии.

Война безусловно была накатом на существование страны Советов, но экономика Союза не только выдержала это испытание, но и обеспечила восстановление довоенного уровня в кратчайшие сроки. В контексте развала социализма в СССР, указывать на войну, как на его основную причину, это уводить от причин реальных.

Для народа было очевидно, что руководство страны осуществлялось успешно и авторитет партии и ЦК был неоспорим. Этот факт следует иметь в виду, отвечая на вопрос почему же люди не восстали.

1. Нео-буржуи. Хрущëва привели к власти не какие-то эфемерные диалектические процессы, а силы контрреволюции, стоящие за его спиной.

Оно, конечно, в рамках диалектики, но когда на спине у Ежа яблоко, то это просто яблоко, а не продукт единства и борьбы противоположностей плодовоягодных растений. Наукообразить конкретный факт имеет смысл только тогда, когда есть стремление увести от конкретного в область абстрактного.

Считать Никиту дауном, конечно, в корне неверно, так как запущенные им, как исполнителем "реформы" в экономике целенаправленно противоречили Сталинской модели. Кроме того, для их осуществления нужно было очернить Сталина, и изолировать его ближайших соратников, но конечно же не на публику, так как см. Пункт 1. Народу это преподносилось постепенно, под правильными пролетарскими лозунгами, и, если читать тот пресловутый доклад (20-й съезд), то там ясно видно, что ставилась конкретная задача по коррекции предыдущего курса, включая историю и культуру, то есть воздействовать на массы, постепенно искажая картину мира и попутно снимая первых секретарей-большевиков на местах, меняя на удобных. Историография, эта священная корова истины о том, что было ранее, равно как и еë телята-архивы – чуть позже подверглись изнасилованию в лучших традициях индийских трактатов. Этот процесс не прекратился до сих пор – вспоминаем почивший де-юре "мемориал" и некоторых неполживых, равно как и их современных адептов. Наука, как все помнят, партийна. История, более чем.

Но это было потом, а в момент, когда в ЦК партии большинство стало состоять из ревизионистов, тогда и был одномоментно осуществлëн переворот, так как власть над партией – это власть в государстве с однопартийной системой. 22-й съезд только технически легализовал контрреволюцию, убрав Советы, как органы власти в стойло общественных организаций, и страна стремительно начала создавать активы будущей приватизации, не забывая об уровне жизни партийной верхушки. Истина безусловно в движении, и некоторые его виды имеют скачкообразный характер. Процессы подготовки до скачка, и легализации после, длительны, но сам переворот штука быстрая (Павел 1 не даст соврать). Увеличение партийных рядов также этому способствовало – о чëм, повторю, Ëж упоминает, но это не ключевой критерий, хотя и одно из условий будущей дискредитации партии.

1. Теория, жизненно необходимая для развития социалистического государства. Есть ли жизнь на Марсе, нету ли – равно как говорил ли Сталин по телефону или не говорил, науке это неизвестно. Зачем в статье упоминать о непроверенных и недоказуемых слухах о каком-то разговоре? Как писал Ленин (кстати – Бухарину): «сплетней факта не перешибёшь». Поэтому факт, то есть – то, что Сталин написал – можно и нужно читать дословно. Теория была и есть. Ильич (в приведëнной Ежом цитате) хотел, чтобы она была в головах, сознательной картой, без которой, не зная местности, можно заблудиться. Развивать еë, уносясь в далëкие дали не было никакого смысла, так как она вполне себе полноценна и применима к периоду строительства коммунизма. А вот то, что из неë Никита выкинул наследие Сталина, является подспорьем для всякого рода современных теоретиков, указывающих Сталину на ошибки и приравнивающих троцкизм и сталинизм, тогда как последний является неотъемлемой частью марксистской теории. Вот просто интересно – какой временной промежуток Ёж вкладывает в понятие «перед»? Перед смертью – это сколько? Год, два, пять? Получается – что десять. Ибо работа Сталина «Экономические проблемы …» написана-то в 1952 году, конечно. Однако, написана она по результатам всесоюзной дискуссии, проведённой в 1951-м – а поводом для проведения дискуссии было то, что с 1943 года не получалось никак у советских экономистов написать хороший учебник по политэкономии.

И да – Сталин знал, что скоро умрёт? Догадывался, конечно – что стар… Но вот, чтобы перед смертью озариться…

И только перед смертью Сталин понял, что он совершил ошибку. Он обнаружил, что научной теории в стране уже нет. (Была да сплыла?прим автора) Сталин, судя по всему, осознал, что научная идеология не может заменить науку потому, что в таком случае станет карикатурой на саму себя. Он понял, что всё это время, пока идеология заменяла науку, она всё больше и больше расходилась с действительностью.

Похоже кто-то добрался-таки до изобретения Рика Санчеса и пообщался с вождëм на смертном одре. "Совершил ошибку, понял, осознал" Подпись. Дата. - Держи Ëж, передай потомкам и не забудь копию в архив положить.

Такие смелые умозрительные предположения, наверно тоже диалектичны, только на стороне какого из полушарий или какой из противоположностей они возникли?

Реабилитацией ли этого ляпа далее является цитата Сталина о недостаточности изучения марксизма? Отнюдь. Поскольку вывод автором делается именно о неразвитости теории, как об одной из причин развала социализма. В правдивую обертку цитаты, автор расфасовал откровенную клюкву и сделал вывод, что жизнь на Марсе есть. Занавес.

Таким образом Ëж делает выводы полностью смещающие акценты с реальных причин, которые привели к возврату капитализма в СССР, и к последующей его открытой легализации в начале 90х.

Вопрос в заголовке статьи "Откуда взялся ревизионизм в СССР?" поставлен жëстко и конкретно. Только вот ответ в статье оказался мягким и амморфным, по сути его там и нет, хотя он довольно прост: из предыдущей экономической формации, как реакция, противоречащая прогрессивным изменениям в стране, и не желавшая сдаваться без боя. Вроде вполне диалектично, не так ли?

И, памятуя о том, что "историю движут не личности, а классы" (Красный Ëж, цитата из статьи) уместен ли вопрос: кто движет Ежом? Или им движет просто ревизионизм, основанный на недостаточности личной марксистской подготовки? Хотелось бы в это верить, равно как и в то – что уж после публикации этой заметки – Ёж докажет хотя бы то, что ему можно верить в его обещаниях.

Морячок 5-65-11

Оригинал статьи — из троцкистской помойки marxist.com, троцкизма своего они и не скрывают, ставя «Льва революции» в один ряд с Лениным. Вот некоторые перлы из их текстов: «Ленин и Троцкий, возглавившие величайшую революцию в мировой истории, и их партия, партия большевиков…», «Правильный метод Ленина и Троцкого и революционные идеи марксизма».

(Более того, они включили Льва в число классиков марксизма, а одной из «классических» марксистских работ названа статья «Сталинизм и большевизм», в котором этот чудак с взъерошенной шевелюрой обвинял Сталина в бонапартизме и установлении диктатуры буржуазии.)

В общем, отличная компания — Сёмин/Полтошкин/очкисты-троцкисты. Очень они обеспокоены тем, что российские пролетарии могут ошибочно подумать, что в Китае социализм.

Ничего нового в этом, к слову, нет. Троцкисты ещё в 30-40-50-е годы «научно» доказывали рабочим в Европе и США, что никакого социалистического лагеря нет, а Сталин восстановил в Советском Союзе капитализм. Типичного их представителя звали Амадео Бордига — один из основателей компартии Италии, некоторое время даже возглавлявший её. В 1930 году его вышибли из партии за связь с троцкистами, а позже его видели в компании фашистов-чернорубашечников.

В 1952 году он накатал серию статей под названием «Диалоги со Сталиным», в которой полемизировал с работой «Экономические проблемы социализма в СССР». Выхватывая как напёрсточник цитаты из различных работ Маркса, Энгельса и Ленина, Бордига пытался доказать, к примеру, что социализм не совместим с товарным производством. Соответственно, если в сталинском СССР есть товары, товарное производство и товарный обмен, то государство со всей очевидностью не может считаться социалистическим. Вот мы и доказали, что Советский Союз начала 50-х годов являлся капиталистической страной!

«Для нас каждая система товарного производства определяется в современном мире, мире ассоциированного труда, короче работников производственных предприятий, как капиталистическая экономика».

При чтении Бордиги сложно отделаться от ощущения, что читаешь рассуждения наших леваков о капитализме в Китае. То же жонглирование цитатами классиков, те же безапелляционные выводы: СССР наращивает экспорт товаров, значит, ведёт себя, как и другие капиталистические страны; СССР поддержал один из противостоящих империалистических лагерей в годы ВМВ, значит, сам является империалистическим государством; после ВМВ СССР не стал объявлять войну капитализму (напротив, предложил мирное соревнование), значит, предал коммунистов в капстранах. Наконец, после Второй мировой войны мир распался не на капиталистический и социалистический лагеря, а на два империалистических. Знакомые ноты, не правда ли? Можно озвучивать Бордигу голосом Сёмина, выйдет очень органично.

https://viva-vova.livejournal.com/46769.html

После смерти диктатора в 1930 году сдерживать накопленное недовольство уже не было никаких возможностей, король бежал, а наспех собранное временное правительство провело Учредительное собрание в 1931 году, где победили в преимуществе левые, которые бросились стремительно проводить популистские социалистические реформы, которые "великолепно" накладывались на мировую рецессию. Однако правых не устроила такая ситуация, они собрали коалицию, и на выборах 1933 года победили правые, которые бросились стремительно проводить популистские консервативные реформы, и отменять предыдущие. Теперь уже левых не устроила такая ситуация, они собрали коалицию, и на выборах 1936 года..... Всё это время средний испанский крестьянин с мотыгой страстно хотел разбить голову что первым, что вторым, потому что политическая грызня только добавляла сумятицы.

Политическую петрушку прекратил военный мятеж 1936 года. Несмотря на вроде бы политический раскол, народ практически полностью выступил на стороне текущего левого правительства, включая даже электорат правых. Дело не в том, что мятеж делали националисты - дело в том, что возвращения совсем недавней военной диктатуры не хотел никто.

Однако проблема была в том, что Республика лишилась фактически всего офицерского состава, а оставшимся офицерам не доверяла. Ввиду этого, а также взрывного роста ощущения собственной важности вчерашних солдат даже ополчение, противостоящее армии националистов, изначально представляло очень жалкое зрелище, да и в дальнейшем не особенно блистало. Советские специалисты, оказавшиеся рядом вскоре после начала войны, описывают это достаточно красочно:

"Казалось при беседе с бойцами, что эти люди, решившиеся умереть, но не отступать. Между тем, при небольшом сравнительно нажиме противника, они отступали. Так происходит со всеми частями… Стреляют много и бесцельно, но когда противник атакует хотя бы небольшими силами, и его остановить неумелой стрельбой невозможно – отступают... При малейшей попытке противника проявить активность пехота всюду требует поддержки танков. Любое свое отступление пехота мотивирует отсутствием танков. Часто пехотные начальники выдумывают несуществующие атаки противника, только бы получить танки»

Но слабая военная подготовка не была достаточной проблемой, иначе война не продлилась бы так долго. Главные проблемы были гораздо глубже. Сразу после войны изрядно левое правительство во-первых полностью получило развязанные руки в сторону социалистических реформ, с другой стороны, низовые организации просто явочным порядком начали брать управление предприятий в свои руки, потому как теперь чего стесняться. Так началась ускоренная национализация. Часть этих предприятий прямо или косвенно принадлежало иностранному капиталу. Несмотря на то, что ведущие державы сразу провозгласили "невмешательство" (которое по факту означало некое подобие экономической блокады), подобная политика привела к гораздо более жестким санкциям и экономическому давлению. Фактически, республиканцы остались только с СССР.

Этот перекос в международных отношениях постепенно привел к перекосу всего. СССР помогал всё больше и больше, и чем больше он помогал, тем всё сильнее и сильнее он вмешивался во внутренние дела Испании. В составе республиканского правительства было немало различных течений социалистов, и у многих из них начало складываться впечатление, что просоветски настроенные политические, общественные и военные деятели быстрее продвигаются по службе и карьере, и постепенно берут власть в свои руки. Это означало, что под частью республиканских властей прямо зашатались кресла, и надо немедленно что-то предпринимать. В итоге, прямо внутри правительства начал назревать раскол, где мелкие группировки высших чиновников начали подозревать всех и вся не только в фашистских, но и красных агентах, а в перерывах между этим мелко "саботажничать" для усложнения задач Советам.

Была и другая сторона медали. Прошедшие через горнило собственной Гражданской войны советские коммунисты предлагали какие-то долгие и неинтересные пути, тогда как казалось - испанская революция практически победила и завоевания её уже в руках. Это мнение разделялось не только на верхах, но особенно популярно было в народе. Рабочие и крестьяне, уже своими руками взявшие всё что хотели, и успешно пустившие в дело, не понимали и не могли понять, почему это надо пересмотреть. В мировоззрении многих всё яснее стала мелькать тень Троцкого - радикальные левые идеи про немедленно отнять и поделить, особенно если это по факту уже произошло и вполне успешно. По выводу известного российского историка А.Шубина, "В Испании впервые в истории была создана массовая система производственной демократии, и она была более чем успешна". В таких условиях недурно испытать головокружение от успехов.

Всё вышеперечисленное привело к тому, что изначально успешные экономические реформы Республики стали мутировать или отменяться. За кризисом политическим последовал кризис экономический. Наблюдая со стороны, по мнению историка Анхеля Виньяса, «создавалось впечатление, что Республика и не хотела победы. У нее были люди, хорошее вооружение, техника и вспомогательные материалы, но, в глубине души, Республика не хотела победить.»

Но одно из упомянутых выше политических течений заслуживает более пристального внимания.

Анархисты

И тут нужно для пояснения вернутся немного назад. Октябрьская революция всколыхнула рабочее движение во всем мире - даже в незатронутых войной США крепко напряглись (вы же не думали, что концентрационные лагеря для политических противников и разные философские пароходы были только в Советской России?), а что уж говорить про разрушенную Европу, по которой покатились стачки, восстания и создание новых республик. У всех была надежда - вот ещё немного, и произойдет мировая революция. Но её не произошло и большевики в России после первоначальной эйфории от успехов быстро столкнулись не только с военной интервенцией ведущих держав, но и с тем, что многочисленные внутренние проблемы нужно решать. Постепенно акцент с "колыбели Интернационала" сместился на построение государства-витрины коммунизма. А спустя некоторое время выяснилось, что во внешнем мире не всё так гладко и Интервенция может повториться в десятикратном объеме, притом в самое ближайшее время - и сталинский СССР стал выстраивать жесткое централизованное государство с форсированной индустриализацией и жестоким подавлением различных вольностей.

Но то, что логически было понятно для большевиков, часто не находило отклика из-за границы. Не видя подноготной картины, социалисты других стран задавались справедливым вопросом - почему в победившем государстве рабочих эти рабочие живут не припеваючи, поя и танцуя до утра, а трудятся не покладая рук? Почему коммунизм это вроде про отмену государств, а советский государственный аппарат крепнет с каждым днем? Слабое информирование о положении дел в СССР и антисоветская пропаганда в европейских странах (и антисталинская в трудах части советских деятелей вроде Бухарина) постепенно сформировала у многих зарубежных социалистов мнение, что часть ВКП(б) попросту узурпировала власть.

Одним из ярких представителей такого отношения стало объединение POUM. Его участники исторически были сильны на промышленно развитом востоке Испании (регионы Каталония и Валенсия), и после кризиса власти выступили на стороне республики. Но подчиняться ей, а уж тем более Коминтерну, где командовал известно кто, они не спешили, что декларировали вполне официально. В ПОУМ хоть и формально не вошли, но фактически идейно они были были вместе, анархисты CNT, которые по факту контролировали регион Арагон. Чтобы понять, что это за ребята, можно сказать: вспомните себе самую бредовую и безумную вещь, что вы слышали про ранний СССР в пропаганде - так в Арагоне это уже считают банальным. ПОУМ стоял примерно на тех же позициях, хоть и не был столь радикальным.

Идейная близость с анархистами, старательная "игра в демократию" (в военное время) и кручение фиг Коминтерну привела ПОУМ к формированию боевых частей по типу боевого крыла нелегальной партии - то есть, небольших автономных отрядов. Читай - партизан. Воевать с такими очень сложно, но с другой стороны партизанами выиграть войну ещё сложнее. Некоторые части вообще существовали без командования, по типу производственной артели. Советские специалисты с ужасом смотрели на этот неорганизованный сброд, но повлиять никак не могли, командование их не слушало, ведь в целом всё было идеологически правильно.

Именно на стороне ПОУМ в пику СССР выступили многие иностранные интербригады коммунистов из развитых стран, вроде Британии и США, что обеспечило ему впоследствии формируемый в западной окололевой и нейтральной культуре образ "истинно правильной стороны". В частности, за них воевал будущий писатель молодой Джордж Оруэлл. Идеи ПОУМ и наблюдаемое в Арагоне значительно повлияли на его мировоззрение. Поэтому современный холивар, был ли Оруэлл против капиталистов ("1984") или против СССР ("Скотный двор") в то время не существовал - его позиция была для окружающих в целом очевидна.

Закончилось всё предсказуемо майским восстанием против Народного фронта в Барселоне. До сих пор непонятно, что его вызвало - кто-то считает, что это тщательно спланированная операция зловещего НКВД, кто-то считает что это целенаправленный мятеж в попытке перехватить власть, а кто-то - что это просто хоть и незапланированное, но логичное развитие событий из отношения друг к другу союзных сторон. И хоть мятеж и был быстро подавлен, это вызвало разочарование в войне многих иностранных антисталинских добровольцев.

Хотя и вроде по мнению международного социалистического движения коварный Сталин как всегда всех злобно победил и всех зловеще переиграл, реальный СССР начал испытывать разочарование в войне. Видя очень мало благоприятных перспектив, снабжение черной дыры испанского социализма значительно сократили, а специалистов - стали постепенно отзывать домой. К 1938 республиканский Народный фронт остался практически один на один с националистами.

А что там у фашистов?

Если у вас возникли вопросы, каким образом с такими методами республиканцы протянули так долго, то не удивляйтесь - у националистов всё тоже складывалось не лучшим образом. Изначальная проблема была аналогичной, как у Белой гвардии в России - это был офицерский мятеж, а многие офицеры ещё не были знакомы с золотым правилом, что в армии без солдат абсурд и коррупция. В результате практически в первые часы своего мятежа восставшая армия лишилась большей части флота - как только матросы узнали, куда они плывут и что собираются делать, то офицерству на кораблях переломали ноги и отправили вплавь через Гибралтар. Это был болезненный удар - без флота часть армии оказалась заперта в африканских колониях, пока не вмешалась итальянская авиация, зато республиканцы получили возможность полноценно и безответно проводить десантные операции.

Не заладилось у них и с лояльностью. Мятеж Франко стал очень быстро бунтом всех правых. Он объединял в себе самые разнообразные течения - от многочисленных монархических карлистов до групп ультраправых боевиков. Командованию Франко и ему самому было очень тяжело лавировать между этими течениями, которых по сути объединяла только ненависть к коммунизму. Спасало только то, что костяк всего мятежа держала армия, которая подразумевала какую-никакую строгую иерархию и порядок. Но хуже обстояли дела с лояльностью местных жителей, которые не только видели в националистах банальных заговорщиков, но и пособников иностранных интервентов.

Сразу после начала мятежа Франция и Англия под рассуждения о справедливом мире объявили политику невмешательства, заблокировав все военные поставки из-за рубежа. Но тут есть нюанс - блокировка поставок была только для признанного законного правительства Испании. "Безымянным" непризнанным мятежникам и так никто ничего не продавал. Зато на их стороне сразу выступили Германия и Италия, хоть и не совсем в открытую. Поставляя "неравнодушных добровольцев" целыми армейскими дивизиями со всем снаряжением и техникой, они быстро побороли первые неудачи националистов и за считанные недели захватили половину страны. Войска же республиканцев, хоть и многочисленные, по сути представляли собой плоховооруженное ополчение, и ничего не могли им противопоставить. Пока существование всей Испании уже повисло на волоске, Уинстон Черчилль в публицистике цинично размышлял о том, что судьба Испании решается вовсе не там, а здесь в Женеве на ленивых переговорах Лиги Наций. Американский профессор истории Дороти Бош Райд в своей статье, опубликованной в научном журнале Pi Gamma Mu отметила, что Черчилль, как и многие выдающиеся политики того времени, фактически благоприятствовали развитию фашистского движения во многих странах, потому как видели в нем альтернативу пугающей их "красной угрозе".

Победоносное движение фашистов прервал СССР, последовав примеру своих противников и начавший наращивать поставки техники и военспецов. Хотя в общем количестве добровольческих интербригад советские солдаты занимали скромный процент, это уже были полноценные специалисты, а не рядовой доброволец с винтовкой или просто с желанием её держать. Их усилиями удалось сгладить подавляющее техническое превосходство франкистов и стабилизировать фронт.

Между тем, раскол в армии правых сил всё нарастал. Германии, которую в принципе изначально устраивал расклад простого существования фашистской Испании в пику Франции, захотелось немного прибрать к себе рукам концессий по месторождениям, ну почему бы и нет. Итальянцы изначально в принципе ставили вопрос именно территориальных приобретений - от отжима средиземноморских островов до вообще марионеточной Итальянской Испании. Этому весьма способствовала значительная помощь, оказанная Италией на начальном этапе войны. Их развязность вкупе с нежеланием подчиняться местному правительству и командующим без сомнения привели бы к серьёзному разладу или даже кровопролитию. Но к счастью для Франко итальянцы оказались слабыми вояками на суше в условиях отсутствия сильной поддержки флота и авиации, и после нескольких крайне неудачных для них сражений с республиканцами пыл свой они поубавили.

Однако в результате в Франко оказалось то, чего не оказалось у Республики. Жестко мобилизуя экономику по военному принципу он сумел заставить работать государственные институты. Хотя конечно мягко говоря это выглядело неидеально, но было лучше разгула вольности в Арагоне или бессмысленной уравниловки Народного фронта. Со временем начала складываться парадоксальная ситуация - средний крестьянин сочувствовал социалистам, а торговать предпочитал с националистами, ведь те платят. Неумелая и порой откровенно вредительская аграрная политика троцкизма разворачивала крестьянство от симпатичных испанских социалистов к нелюбимым испанским фашистам, что уменьшало количество продовольствия в республике, вызывало ещё более вредительские действия, и так далее. Закончилось всё разумеется массовым голодом. Так победа фашистов стала вопросом самого ближайшего времени, даже при условии отсутствия с их стороны активных действий.

Исходя из вышеописанного, возможно станет больше понятно, что установление диктатуры Франко в Испании не просто сделало "ещё одну страну фашистов в дополнение к остальным". Помимо усиления собственно фашистской идеологии, эта война вдобавок вскрыла серьёзный кризис в левом движении. СССР окончательно стал восприниматься многими социалистами не как страна рабочих, а как предатель идеи. Но с другой стороны - эксперименты "ортодоксальных" социал-демократов в Испании не иначе как насилием над обществом или экономикой не назвать. Кризис привел к тому, что часть лидеров мнений открыто разочаровались в марксизме, вроде Д.Бернема. Даже ещё пока живой Троцкий хватался за ещё пока целую голову, смотря как рассыпается его карманный Четвертый Интернационал. А освободившееся место революционных идей в умах некоторых постепенно начала занимать ультраправая идеология - если не поддержка, то хотя бы условное принятие.

Этот перекос был исправлен только спустя несколько лет, после того, как советская армия начала успешно противостоять фашистским захватчикам. Но эту историю вы уже знаете.

1920-е годы в истории большевистской партии остались как время бурной внутрипартийной борьбы. Троцкий против Сталина, Сталин против Зиновьева, Зиновьев против Бухарина — эта борьба сегодня зачастую воспринимается как некая «игра престолов». Но был ли в дискуссиях тех времён конкретный смысл? Спорили ли большевики ради власти или действительно обсуждали разные проекты развития страны? Какое будущее Советского Союза было выковано в этой борьбе?

Рассказывает Евгений Синин, историк, ассистент департамента истории института гуманитарных наук МГПУ.