Однако странная закономерность моей жизни в том, что мир не дает забыть о себе, даже когда я ему о нем не напоминаю. И вряд ли мне светит судьба хикки – у меня слишком много друзей.
Ей-богу, не знаю, откуда они берутся.
Но кажется, стоит мне попасть на необитаемый остров и решить, что вот, наконец-то, настал момент, когда я могу отдохнуть от мира, как тут же с пальмы свесится голова очередного приятеля: «Хей, Нета! Не одолжишь сто рублей?»
И, матерясь и проклиная, я вытащу из набедренной повязки сотню (хм, а может, правильнее сказать «из купальника»? в чем я там буду, на острове? определенно, этот момент следует продумать).
Вечером следующего дня ко мне пожаловала Юла. Великая и прекрасная.
Юла училась на три курса младше. Не закончила – слишком творческая. Или слишком ленивая, как посмотреть.
Главное качество Юлы – способность увлекаться. Увлекаясь, она сдвигает горы. В стадии гипомании ей нет равных в любом деле, море по колено и горы по плечу. Она может шутя выучить за месяц десяток карточных фокусов или научиться готовить сложные коктейли, может даже сотворить какое-нибудь забубенное блюдо. Освоить пару новых психологических техник, азы игры на укулеле и принципы игры в камисадо.
Одна беда – ей все быстро надоедает.
Она на каком-то начальном уровне владеет тремя инструментами, неплохо поет, занималась в театральной студии, дважды пробовала получить высшее образование. Уже лет пять пишет книгу про свои школьные годы и тинейджерский разгул. Постоянно начинает новые отношения, чтобы вскоре прекратить их и перейти в другие. Очень легко идет на контакт с людьми: наверно, Юла – тот человек, у которого круг общения еще шире, чем у меня.
Но очень редко что заканчивает и доводит до ума.
У Юлы нет той черты, что есть у меня – способности зацикливаться до полного истощения. Ей вообще не свойственно тоннельное мышление. Ей сложно сосредоточиться, а мне – переключиться.
Если меня накрывает, я не могу отвлечься. Юле сложно сфокусировать свое внимание.
При всем при том ей как-то удается держаться на плаву. Она то дает психологические консультации по интернету, то подрабатывает моделью у начинающих фотографов. То ей подкидывает денег очередной парень, то пересылает из Москвы любящий дядюшка.
Не знаю, как так получается, но выглядит Юла хорошо, она классно одета, а ноготочки всегда в порядке. Многие девчонки в академии завидовали ее внешности, обаянию и харизме, на которую велись даже преподаватели. Правда, в итоге Юлу все же отчислили, потому что даже в академии нельзя вообще ничего не делать.
Тем не менее нельзя сказать, что жизнь ее от этого сложилась хуже, чем могла бы быть. Все-таки для художника Юла была недостаточно зацикленной.
Может, ей стоило пойти в театральный?
У нее зеленые волосы с желтыми кончиками, фигурка как с обложки глянцевых журналов и глаза с фиолетовыми линзами. На улице на нее оглядываются – чаще с восхищением.
В провинции Юла кажется все же фриком. Но очень милым и обаятельным фриком, надо отдать должное.
– Привет, что делаешь? – завалившись ко мне, Юла с ногами забирается на кресло с пледом. Тем самым пледом, который утром казался мне голубой мечтой Бродского (невысказанной и даже не сформулированной, но какая разница; если бы Бродский увидел это кресло, он бы тут же понял – вот, оно, и больше не надо никуда идти).
Я со вздохом откладываю краски. Мне уже понятно, что рабочий процесс придется прервать ввиду обстоятельств непреодолимой силы.
– Пойдешь сегодня в «Гнездо» на каддл-пати?
– Да ладно, не прикидывайся. Ты что, ни разу не была? Местная вечеринка «Привет, друзья», конечно, не «Назло маме» в Москве, но по нашей местности сойдет.
Тут я припоминаю, что в самом деле, после поездок в столицу, Юла среди прочего рассказывала, как ходила на какие-то странные тусы, где не знакомые друг с другом люди упражнялись в тактильности.
– Пойдешь? Да ладно, никто не будет заставлять сосаться, не захочешь – в момент сольемся. Давай.
– Эм… хм… не думаю, что я готова.
– Прозябая в этой конуре, ты никогда не будешь готова. Давай, не трусь. Надо сделать первый шаг.
– Получишь новые впечатления.
– Да мне и со старыми неплохо.
– В тебе говорит бабка с авоськой. Давай, Нета. Не превращайся в тетку с одноклассников. Так и до огородов с парниками недалеко.
– Я и огород – вещи несовместные.
– Ну вот и докажи, что ты еще не окончательно трансформировалась в ригидную предпенсионерку с форумов про борщи и таблетки. Давай.
Боги, сколько всякой фигни в этой жизни я сотворила за компанию?
И почему мне бывает так сложно сказать «нет»?
– Тебе что, стремно туда идти одной?
– Скорее скучно. Вдвоем веселее.
– Ну, если ты настаиваешь, так и быть.
Честно говоря, мне вовсе не нравится эта идея. Но Юла настойчива. И отчасти мне не хочется ее обижать, а отчасти лень сопротивляться. Проще сдаться и плыть по течению.
Вечером мы выходим из дома. Юла в голубых джинсах, туго обтягивающих ее ноги и задницу – просто секси, – розовой курточке с капюшоном и оранжевой водолазке под ней. Ее волосы – зеленые с лимонно-желтыми кончиками – странно гармонируют с этим одеянием, как ни странно, не создавая впечатления шутихи с балагана. На ногах – белые кроссовки с голубой каймой, идеально чистые. При поразительной раздолбаистости буквально во всем Юла была удивительно опрятна и подчеркнуто щепетильна в плане внешнего вида. Впрочем, возможно, это объяснялось эгоцентризмом – она просто не могла позволить себе плохо выглядеть в глазах окружающих.
На мне длинная шерстяная юбка в красно-коричневую клетку, бордовый кашемировый свитер, черные кожаные сапожки и черное же драповое пальто с темно-багровым шарфом. Мы такие разные, как будто из разных времен, разных эпох, и заряжены разной энергией. Юла полна энтузиазма и веселого любопытства, а я – скорее скепсиса и меланхолии, которая сопровождает меня почти всегда, вне зависимости от времени года и обстановки на личном фронте.
Но тем не менее парни на улице поглядывают на нас с равным интересом. Возможно, на контрасте мы производим даже более сильное впечатление, чем по одиночке.
Вечеринка организована в лофте «Гнездо» – весьма специфическом пространстве, где мне уже приходилось бывать. Здесь иногда проходили заседания книжного клуба, а таже разные арт-движи, которых у меня в городе было не так уж и мало.
Но все-таки обнимашко-пати – это для наших краев было что-то совсем новенькое. Такое, о чем еще не слышали. И собрались, конечно, в основном те, кто наиболее открыт новому, необычному – студенты...
Я привычно, профессионально пробежалась взглядом по лицам. Все молодые, двадцать-двадцать с небольшим, пара парней около тридцати. Славянской внешности. Примерно равное количество парней и девушек.
Что-то общее у них, конечно, было… При всей разнице в типажах, генетике… Я не смогла сходу определить что.
Мы немного опоздали к началу, и ведущая – приятная девушка нашего возраста – тихо приветствовала нас, объяснила правила и пригласила присоединиться.
Нельзя трогать за интимные части тела, целоваться. Нельзя увлекаться формальными разговорами. Нельзя переходить к сексуальным взаимодействиям. Каддл – это про дружеские контакты. Про принятие и семью без родственных связей.
Можно пить чай и кофе. Можно отвечать отказом. Можно плакать.
Никто никого ни к чему не принуждает. Колхоз – дело добровольное.
Народ расположился на диванах, больших цветных пуфах, близко стоящих друг к другу креслах. На полу было расстелено несколько шерстяных пледов с раскиданными по бокам подушками.
Все явно стеснялись друг друга, хотя кое-кто уже выглядел более раскрепощенным, чем другие.
Юла, что вполне ожидаемо, не казалась зажатой и стеснительной вообще. К тому же она, кажется, сразу кого-то узнала и со сдержанным восклицанием (орать тоже запрещалось правилами) направилась в сторону знакомых.
Я вроде как тоже не страдаю нездоровой стеснительностью, но, честно сказать, в нестандартной ситуации почувствовала себя растерянно.
И для начала решила хлебнуть чайку (привычное лекарство от стресса).
Чай оказался хороший, черный, сахар и лимон наличествовали, так что я заварила чашечку и устроилась в уголке на одном из пледов.
Одна я, впрочем, пробыла недолго.
Парень, вполне симпатичный шатен, спросил разрешения присоединиться.
– Можно к тебе? – в глазах у него светилась такая растерянность, явно большая, чем у меня, что я как-то сразу успокоилась.
– Конечно! – бодро ответила я, сделав пригласительный жест рукой. – Ведь для этого мы сюда и пришли!
– Тебя можно взять за руку?
Я быстро допила чай и убрала кружку в сторону.
Тем не менее, когда этот незнакомый мальчик дотронулся до моей руки, меня как будто ударило током. Захотелось немедленно сбежать домой и прекратить это.
Зачем я здесь? Почему просто не осталась у себя этим вечером?
– Не волнуйся… не переживай… не бойся…
Но кто из нас боялся больше, я не знала.
Мальчику рядом со мной тоже было как-то неловко. И я утешительно погладила его, в попытке подбодрить. И он явно расслабился и начал трогать меня уже смелее.
Но было как-то сложно перебороть понимание, что передо мной – мальчик. Существо противоположного пола. Я почему-то вспомнила себя в гостях у Митьки и поймала на похожем чувстве. Мне не следовало приходить сюда. Это неправильно.
И только эмпатическое ощущение, что мальчик рядом со мной чувствовал, кажется, то же самое, помогло как-то справиться с волнением и растерянностью. И мы обнялись, соединенные ужасом ситуации, в которой непонять зачем оказались.
…В тот вечер я вдоволь наобнималась и с другими – мальчиками и девочками. Первоначальный шок от прикосновений чужих людей довольно быстро прошел. И мне сделалось скучно. Хотелось то ли взять книгу, то ли включить музыку, то ли устроить танцы. Просто молча лежать и кого-то трогать было неинтересно. Хотя многие ребята, освоившись, явно начали получать удовольствие от происходящего. Юла, разумеется, чувствовала себя как рыба в воде – ей все происходящее явно нравилось.
Под конец все сплелись в какой-то тесный клубок, и я, вместе с парочкой других не вписавшихся, решила-таки сбежать. Это было все-таки чересчур. Немного слишком.
Стараясь не глядеть в глаза организаторам, я вышла на улицу.
Глубоко вздохнула сладкий осенний воздух.
Пахло прелыми листьями и свободой.
И тут я поняла, что было общим, что я прочитала на лицах ребят, собравшихся сегодня в лофте. Это была тревожность.