А сейчас что будет? До 22 мы учимся, потом армия, потом надо отдохнуть, потом найти нормальную работу, ибо стартовать с 25 тысяч без навыков тоже не хочется.

Ещё раз - не оторвёте от сиськи - не будет самостоятельных людей - у них не будет возможности нормально завести детей.

Вкратце: месторождения полезных ископаемых образуются не только внутри гор или под землёй. Иногда бывает так, что рудная жила выходит на поверхность рядом с рекой. Чаще это происходит в горах. И под действием ветра, солнца, дождей и прочего жила разрушается и минералы убегают из "родного дома" как Колобок от дедушки с бабушкой. Они попадают в реку, которая их уносит по своему течению. В каком-то спокойном месте этой реки минералы оседают и накапливаются. Это называется россыпное месторождение. Когда его обнаруживают, то шаманят с местностью, чтобы оградить месторождение от влияния реки и запускают в получившееся озерцо драгу, которая и добывает минералы данного россыпного месторождения.

Очень утрированно, но, надеюсь, понятно))

Так вот, приехал я на эту драгу, выполнял указания от инженера, которому помогал, и всё было относительно неплохо. Но потом он уехал в отпуск и мне предстояло примерно полторы недели быть самому по себе. В принципе, не случилось ничего страшного. Драгу я не утопил (потому что не я ей управлял), ничего не сломал. Просто вылезло то, что старший одной из смен (относительно молодой механик) не очень любил обогатителей и постоянно искал чем бы поддеть студента. Но так как мы почти не пересекались, то ограничивался только какими-то фразами, на которые я не обращал внимания.

И вот потом случился момент. Одной из моих обязанностей было ходить по драге и смотреть за технологическим процессом. Так сказать, нарабатывать насмотренность на работу обогатительных аппаратов. В одном из аппаратов забилась одна секция, я её прочистил и ушёл. Вроде всё нормально. На следующий день, в комнату обогатителей врываются механик, начальник драги и геолог. Показывают мне две разные по размерам золотые блямбы и заявляют: "У вас (ВАС, КАРЛ! У них, видимо, другая.) схема* не работает, вот, смотри. Которая большая это из хвостов (продукта, который идёт в отвал), а маленькая из концентрата. Как так вышло?" *Имеется в виде технологическая схема предприятия.

На что я спросил: "А когда это было сделано?" Сказали, что это было вчера и именно на том аппарате, где забилась секция. И вот в чём было дело, пока я прочищал, кто-то взял пробы с аппарата именно в тот момент, когда я там прочищал. Товарищи осознали, что что-то пошло не так и притихли. Но собрались с духом и начали дальше давить линию, что это всё обогатители виноваты. Мы копаем где надо, моем больше песка. Это всё вы виноваты. На что я отбивался тем, что всё работает в штатном режиме. Так и остался каждый при своём.

Ну а потом и вовсе сошло на нет, потому что начались планово-предупредительные работы, в связи с чем драга не работала, потом погода ещё приколов навалила. А там я уже и уехал)

Выводов не будет, просто поделился воспоминанием)))

А у меня жизнь сложилась так, что весьма часто приходилось по своим инженерным делам ездить из родного Ленинграда в Москву в основном на поклон в бесчисленные бюрократические конторы и предприятия-изготовители электроники. Вот, время от времени, я и стал останавливаться у Андрея на постой.

Он там  женился на милой доброжелательной женщине, которая, как и сам он, исповедывала необычные в нашей жизни патриархальные устои: «А вот Андрюша сказал…». И жили они в ладу, дай бог каждому…

Он стал работать в одном крупном московском институте в области исследовательской биологии. Тратил  туда на дорогу ежедневно до четырех часов. Но это его не очень тяготило: как и в ЛИАПе он таскал с собой громадный портфель, туго набитый толстущими книгами для саморазвития.

Рассказал про кучу интересных задач по своей работе. Я ими заинтересовался вплоть до того, что даже одно время  мы пытались продвигать некоторые совместные изобретательские идеи. Правда, эти дела по непостижимым причинам вдруг прервались на полдороги.

Потихоньку с ним подружились. Стали взаимно более  терпимы и доброжелательны. Я с завистью восторгался его необычно большой, со вкусом подобранной  профессиональной библиотекой, на которую он не жалел ни денег, ни времени, ни места в его небольшой квартире. Это при его-то весьма скромной зарплате, принятой в  то время в биологии. Но в быту он был аскетом, жена во всем ему потакала, а разросшаяся семья не бунтовала. Уже после перестройки я пытался навязать ему ряд коммерчески выгодных для него дел, связанных с наличием у него московского телефонного номера и не требующих особых усилий и затрат времени. Но всякий раз, совершенно не интересуясь сутью предложения, он вежливо отвечал, что может найти знакомых,  на которых это дело можно переложить. Так что приработок его особенно не интересовал.

Поэтому он развил бурную общественную деятельность,  в основном связанную с защитой природы города, стал активным членом общества пчеловодов. И не беда, что у него не было ни одного собственного улья, зато мне посчастливилось познакомиться с его достаточно объемными рукописями, настойчиво  пропагандирующими потребление меда.

Рассказывал о своем активном участии в не очень успешной борьбе перестроечной общественности с местной городской бюрократией. Не имея автомобиля, мечтал получить разрешение останавливать, проверять и жестоко штрафовать немногочисленных в его городе  автомобилистов не  оберегающих окружающую среду. Но были непреодолимые трудности в приобретении анализатора выхлопных газов и личного автомобиля.

Не так давно неожиданно он умер от сердечной недостаточности. По вызову его жены я был на его похоронах. И вот на поминках оказалось, что есть большая масса граждан в этом небольшом городе, для которых Андрей был уважаем, очень и очень значим своим  личностным и общественным присутствием. А жил он всегда так, как сам считал нужным. Можно  этому только позавидовать.

Петр Новыш

Санкт-Петербург

Студенческий медицинский отряд Педиатрического университета «Пенициллин» признан лучшим среди медицинских отрядов Санкт-Петербурга. С командиром и основателем «Пенициллина» Ангелиной Акимовой мы встретились накануне ее отъезда в очередную командировку вместе со своим отрядом.

- Почему Педиатрический?

- Потому что если медицинский, то Педиатрический. Ну, а вообще-то у меня мама медик, врач-педиатр, окончила Педиатрический университет и, кстати, возглавляла студенческий строительный отряд. В 90-е она работала в поликлинике, там перестали платить зарплату и она в отчаянии пошла работать врачом в воинскую часть, там тогда еще платили. Маму взяли на работу, потому что началась Чеченская кампания, воинская часть убыла в Чечню, а в военном городке врачей не осталось. Так что я там, в воинской части, можно сказать, и выросла.

- Так вы получаетесь дочь полка.

- Ага. И я даже прописана там до сих пор.

- Итак, судьбой с вами было все уже решено – поступаете в Педиатрический и там создаете медицинский студенческий отряд.

- Да, я даже не рассматривала никакие другие вузы.

- Тяжело было учиться?

- Очень. Я же обычную школу окончила, так что первые три года пришлось сильно потрудиться.

- А как вам пришла в голову идея создать медицинский отряд?

- Еще в девятом классе средней школы мама меня отправила в лагерь «Орленок» под Туапсе, и там мне ужасно понравилось, я была потрясена тем, как там все здорово организовано, какие прекрасные люди там работали. Я решила, что обязательно вернусь туда, уже вожатой или в другом качестве. Но сначала я два года проработала вожатой в педагогическом студенческом отряде «Солярис», он был создан студентами «Военмеха», меня туда подруга пригласила.

- Понравилось?

- Это было ужасно. Мы работали в детских лагерях Ленинградской области с трудными детьми, детдомовскими, из асоциальных семей и т.п. Это было два года ада, но я набралась такого опыта, который нигде больше бы не получила.

- И куда вы отправились с таким опытом?

- На четвертом курсе университета мне позвонила вожатая из «Орленка», сказала, что приглашает меня поработать там. Я позвала подругу, мы прошли обучение и поехали в Туапсе. Прекрасно отработали весь сезон, мы были просто счастливы.

- Дети другие?

- Все другое. Обстановка, условия труда, питание, отношение к тебе, медицина. Чтоб было понятно – в одном из лагерей Ленобласти, где я работала, медпункт был закрыт на висячий замок все три смены. Просто не работал и все, не было персонала и медикаментов. Туалеты на улице, крыши протекают, жуткая еда – там не живешь, а выживаешь. А в «Орленке» своя поликлиника, своя школа, почта, магазин, изолятор в каждом отряде, дежурные врачи и медсестры, круглосуточный контроль над детьми, доброжелательный персонал, мудрое начальство.

- И вы решили, что надо повторить?

- Да, но тоже случай помог. Я привела ребенка в медпункт, а мне говорят – ты же сама врач, почему ты к нам медсестрой не идешь? Нам нужны врачи и медсестры, за смену требуется 50 медсестер и 10 врачей. И я подумала – наши студенты могут помочь. Я вернулась в Петербург, пришла к проректору, который у нас отвечал за работу со студентами, не помню уже его имени, говорю, давайте создадим медицинский отряд. Но он отмахнулся, говорит, не время. А потом он уволился, я снова пришла с той же идеей, и мне уже говорят – делай. Ну, я и сделала – мой отряд называется «Пенициллин», четвертый сезон мы едем работать.

- Мы пока с вами беседуем, к вам уже десять человек прибежали с вопросами, документами, планами… Вас не тяготит вся эта организационная суета, ответственность, отчетность?

- Мне вся эта движуха, напротив, очень нравится. Что касается ответственности, то мы, конечно, следим, чтобы репутацию Педиатрического никто из наших ребят не уронил. У нас сухой закон, тщательный отбор, обучение – все строго. Нас ценят и любят в «Орленке», и это взаимно.

- Студенты там работают по специальности, врачами?

- Медсестрами, санитарами. И делают многое сверх того, что может обычная медсестра. Например, была история с девочкой у нас в лагере, мы заметили, что она в каких-то синяках странных. Опросили ее, говорит, ни с кем не дралась, но синяки есть. И спина болит. Наша студентка заподозрила неладное. Осмотрели, взяли кровь на анализ – лейкоз! Сейчас с ней все в порядке, проведено лечение в стационаре, она в стойкой ремиссии – но это потому, что вовремя выявили. Другая история у меня была – только приехала на смену девочка, бледная, жалуется на постоянную головную боль, не хочет участвовать в конкурсах, не ходит на зарядку. Начинаю с ней разговаривать, чтобы понять, симулирует она или нет, и узнаю, что ее три дня назад выписали из реанимации, у нее был инсульт. И родители ее тут же отправили в лагерь! И таких историй много, родители зачастую специально скрывают диагнозы детей, чтобы им не отказали в путевке.

- А чем обычно болеют дети в таких лагерях?

- Чаще всего – пневмонии, бронхиты.

- Летом? Как они умудряются?

- Кондиционеры. На улице жара, в палате холод. Перепад температуры и привет.

- Вы когда студентов приглашаете в отряд, чем их привлекаете?

- Не деньгами точно, зарабатывают там мало. Во-первых, это хорошая практика для будущего врача, и, кстати, эта работа и засчитывается в университете как практика. Во-вторых, море, солнце. В-третьих, отличный коллектив, мы не только работать умеем, но и отдыхать.

- Кроме Туапсе, ваши студенты еще куда-то ездят?

- Да, к нам в штаб студенческих отрядов обращаются руководители детских лагерей из Ленобласти, из Крыма, Карелии.

- Дефицит медперсонала?

- В регионах это серьезная проблема. В некоторых лагерях может просто не быть врачей, и студентка-медсестра вынуждена принимать решения на свой страх и риск.

- Из высоких кабинетов раздаются предложения всех выпускников медицинских вузов России обязать отрабатывать в провинции, так решится проблема дефицита кадров. В социальных сетях сейчас спорят яростно по этому поводу.

- А я согласна, нужно это сделать. Только не три года, это много. Нужно сделать, как было раньше, интернатура на один год, ну, на два. Год-два после вуза спокойно можно отработать хоть в Магадане, и опыт получить, и заработать.

- Не боитесь огрести от коллег за поддержку такого предложения?

- Знаете, после двух сезонов работы в педагогическом отряде в Ленобласти я уже ничего не боюсь.

Напомним, 10 июля министр здравоохранения РФ Михаил Мурашко открыл трудовой семестр медицинских студенческих отрядов России. В этом сезоне в состав медицинских отрядов вошли 15 тысяч студентов. В ходе открытия трудового семестра Михаил Мурашко подписал соглашение о сотрудничестве между Минздравом России и Российскими студенческими отрядами.

Российские студенческие отряды — крупнейшее трудовое движение российской молодежи. С 1959 года школу студенческих отрядов прошли более 20 миллионов человек. В 2024 году в составе РСО трудились более 400 тысяч студентов и школьников из 85 регионов России, которые получили свой первый опыт работы, достойную заработную плату и сделали значимый вклад в развитие страны.