Его встретили и провели в директорский кабинет. Маленький Лёнька в неприметной серой рубашке и потертых джинсах сразу же потерялся в гостеприимно принявшем его кожаном кресле. Рядом немедленно зашелестела тоненькая секретарша, заставляя большой зеркальный стол блюдечками, чашечками, вазочками. Ленька понял, что разговор предстоит долгий и обстоятельный.
Заказчик, моложавый и подтянутый, хотя очевидно пожилой и опытный мужик в неприлично дорогом костюме сразу приступил к делу.
- Уважаемый Анатолий! Очень рад, что вы лично согласились встретиться, хотя посредник предупреждал, что этого вы не любите.
Ленька, поименовавшийся Анатолием в целях конспирации, солидно кивнул.
- Дело, которое я вам предлагаю крайне деликатное и сложное. Меня уверили, что только вы сможете с этим справиться.
Ленька отпил кофе и наконец ответил:
- Я успешно руковожу фармацевтической корпорацией уже много лет. Но вы, вероятно, понимаете, что это большие деньги и больше потери. Можно всю жизнь делать тоннами анальгин и аскорбинку и строить золотые дворцы себе и родственникам, а можно вкладывать деньги в разработку новейших и передовых препаратов.
Лёнька не очень понимал, к чему он клонит. Ограбить что ли конкурентов и украсть рецепт лекарства от рака?
- Знаете, Анатолий, в каждом деле есть лучшие. Вот вы в своем, а я в своем. Но у всех есть мечта. И у лучших она всегда одна и та же. Стать самым лучшим в своем деле. Согласны? – и он прищурился и внимательно смотрел на Лёньку улыбающимися глазами.
Чёрт! Он прав, этот таблеточный воротила. Лёнька поежился. Как знал!
- Вижу, что согласны. И это очередной раз подтверждает, что я обратился по адресу. Итак, к делу. Знаете такую поговорку «Всё украдено до нас»? Так вот. В нашем деле тоже не всегда нужно изобретать новое. Достаточно восстановить старое. Проблема в том, что дошедшие до нас документы с рецептами часто ошибочны и воссоздать по ним препарат невозможно. Вот если бы достать емкость с остатками…При наших технологиях одной сотой капли достаточно, чтобы разложить на оставляющие и создать заново…
- Что надо грабить? Музей? – спросил он с надеждой, посчитав это хорошим знаком.
- А вот здесь начинается самое трудное. Мои люди провели большое расследование. Официально нужная нам вещь действительно находится в музее. Но неофициально еще в 50-х года она осела в руках одного ученого мужа, так сказать. Потому прежде всего, вам стоит навестить его квартиру, а уж потом, если информация окажется ошибочной, музей.
Лёнька пожевал губами. Эту привычку он незаметно перенял от деда Бори и в минуты напряжения сам замечал у себя. Он потянулся вперед, освобождаясь из мягких кресельных объятий, взял с директорского стола ручку и ни минуты не смущаясь изобразил на салфетке умопомрачительную сумму с множеством нолей. А чуть погодя, твердо глядя в глаза заказчика, пририсовал корявенький значок доллара в конце.
- Однако!!! – брови заказчика взмыли к потолку.
- Вы правильно сказали, у лучших есть мечта стать еще лучше. - хитро улыбнулся Лёнька. – Вы получите то, что хотите, а я стану на шаг ближе к своей. Каждому нужно свое. Тем более я и так рисковал, придя к вам на встречу лично.
- Вы понимаете в переговорах! – и он стукнул крепкой ладонью о стол. – Хорошо! Что от меня требуется?
Лёнька прищурился. Вот это уже дело!
- По оплате все разговоры с посредником. Мне нужно всё, что собрали ваши люди. Адреса, имена, подробные описания объекта. Фото, видео, всё, что есть.
С этого момента тягостное Лёнькино ожидание сменилось тревожным возбуждением. Необходимая для реализации ограбления века сумма уже осела на счету в сербском банке. Лёнька с подсказками деда разрабатывал план.
Музей в провинциальном городке был плёвым делом. Дед даже смотреть не стал. А вот шикарная квартира в элитной высотке в Москве была крепким орешком. Попасть туда, минуя бдительных охранников, консьержку и камеры было не так просто. Дедов план с переодеваниями в лифтеров или сантехников Лёнька отмел сразу. Дом обслуживался одной уважаемой фирмой и всех мастеров знали в лицо. Квартиры в доме никто не сдавал, не продавал. Поэтому варианты с риэлторами тоже не подходили. И вдруг Лёнька наткнулся на объявление. Вечером, когда дед смотрел Поле чудес и материл на чем свет стоит недогадливых участников, Лёнька вломился в его комнату с идеей:
-Чего есть-то? На пузе шерсть? – заворчал дед, недовольно отворачиваясь от телевизора.
- Идея есть. Собак выгуливать. Услуга такая есть. Напечатаем рекламку, консьержке занесем, авось и клюнет из того подъезда кто. Я видел, собаки там есть.
Дед всерьез эту идею не принял, однако Лёнька настоял на своем. И был прав. Через неделю его пригласили в тот самый дом, в тот самый подъезд выгуливать маленькую собачонку Милу, похожую на волосатую скамейку с бантиком на квадратной голове.
Собачка со своей хозяйкой Марией Андреевной проживала как раз над нужной Лёньке квартирой, этажом выше. Милу Лёнька добросовестно гонял за мячиком, палочкой, терпеливо убирал за ней, а по возвращении всегда мыл лапы. Постепенно за ним закрепилась репутация аккуратного и любящего животных молодого человека, а его невысокий рост и щуплое телосложение внушали пожилым и осторожным обитательницам номенклатурной советской высотки безоговорочное доверие. Дед Боря перестал посмеиваться над Лёнькиной идеей, когда наконец, два месяца спустя, его пригласили в ту самую квартиру, попасть в которую так стремились Лёнька с дедом.
Мария Андреевна дала самые лестные характеристики Славику (очередному Лёнькиному альтер эго) и Амалия Станиславовна, дочь того самого ученого мужа, утаившего артефакт в недрах высотки, пригласила милейшего молодого человека к себе. На такое счастье Лёнька и рассчитывать не мог. В его планы входило беспрепятственное проникновение в подъезд, а уж потом залезть в квартиру и вынести в кармане небольшой флакон. А тут такая удача!
Собаки у Амалии Станиславовны не было, не было даже кота. Но зато ей требовался милый и надежный личный помощник. Замечательный Славик как нельзя лучше подходил под эту категорию, он был достаточно мил и вполне надежен, к тому же имел рекомендации от Марии Андреевны.
Муж Амалии Станиславовны давно умер, а сама она, не будучи пожилой, но сильно несимпатичной дамой, коротала дни в написании мемуаров о покойном отце, светиле истории, археологии и просветителе. Лёнька бегал для неё за покупками, в издательство, в архив, на почту, в общем делал массу несложных, но энергозатратных поручений. Заказчик начинал волноваться, а дед Боря и вовсе порыкивал на Лёньку, дескать развел тут манную кашу с конспирацией, в Штирлица заигрался. Тоже мне еще, агент в тылу врага! Но Лёнька чуял, что не время еще, не время. Из квартиры хозяйка не выходила, а усыплять ее, чтобы обыскать квартиру он не решался, мало ли что может случиться, все-таки у нее было очень больное сердце. Могла и помереть, чего доброго, а этого Лёнька не хотел. Не его это дело, мокрушничать!
И вот, на Международный женский день, когда Лёнька заявился в высотку с пушистым букетиком мимоз, Амалия Станиславовна сама заговорила об интересующем его предмете.
- Очень приятно, дорогой Славик, что вы причисляете меня к женщинам, а не к старым калошам! – и она зашлась в приступе смеха, запахивая на груди поплотнее дорогое шелковое японское кимоно с журавлями. – Очень, знаете ли, хочется побыть женщиной, пусть и напоследок!
- Ну что вы, Амалия Станиславовна! Вы- дама хоть куда. – улыбнулся Лёнька. Он даже почти не лукавил. Хозяйка очаровала его, выросшего среди деревенских, замученных работой, бытом женщин с грубыми руками и рубленными стрижками с пластмассовыми гребенками на затылках. Изящная и стройная дама, с замысловатой прической, с легким макияжем на некрасивом лошадином лице, безупречной речью и манерами была для него небожительницей. Время от времен он ловил себя на мысли, что совершенной не хотел грабить ее, причинять ей боль, беспокойство и дискомфорт.
- Пойдемте-ка в столовую, отметим весенний праздник! – улыбнулась она, погружая острый нос в мохнатые мимозы.
За праздничным столом Амалия Станиславовна рассказала Лёньке о том, чем на самом деле был старинный флакон, который был его целью.
- А знаете ли вы, кто такая царица Савская? – загадочно улыбаясь спросила Амалия Станиславовна
Лёнька, изрядно повысивший свой культурно-образовательный уровень в подготовке к ограблению века, просиял:
- Ну конечно! Самая прекрасная женщина Востока, любовь царя Соломона.
- Отчасти так. – и Амалия Станиславовна посмотрела на свое отражение в бокале с пузырьками шампанского. – Дело в том, что на самом деле она не была так хороша, как сейчас принято думать. Но кое-что имела в своем арсенале. Когда она поехала к Соломону, он что-то такое подозревал, поэтому сделал хрустальный пол, чтоб убедиться лично, что у нее непорядок с ногами. Но она переиграла его и получила то, за чем приехала. Сына от Соломона.
- И как ей это удалось? – спросил очарованный Лёнька
- Очень просто! Сабейский бальзам! – Амалия Станиславовна сделала продолжительную паузу и продолжила. – Готова поспорить, что об этом вы точно не слышали. Этот эликсир был составлен еще в Древнем Египте, жрецами храма Исиды для царицы Нефертари, которой удалось стать любимой женой фараона Рамзеса Второго. Фараон настолько любил ее, что повелел делать ее статуи одного роста со своими, невиданное дело в тот период. В смутные времена, когда у власти оказались пришлые самозванцы, объединив Египет с Эфиопией, рецепт вместе со жрецами попал в верную старым правителям Эфиопию, где им и завладела царица Савская. В Египте остались только готовые составы, но секрет изготовления был утрачен навсегда. Ходят слухи, что им пользовалась и Клеопатра, которая тоже была некрасива, но могла сводить мужчин с ума. Когда последний флакон бальзама закончился, она покончила с собой. Помните историю про змею в корзине с фруктами?
- Ну, это же все легенды! – пожал плечами Лёнька.
- Вот и нет! – улыбнулась Амалия Станиславовна. – Мой покойный батюшка был в составе группы, которая занималась переносом храма Абу- Симбел, после строительства Асуанской плотины. И он нашел там тот самый рецепт. Ради интереса он и его друг, химик, создали бальзам заново. Сначала у них ничего не вышло, но потом они поняли, что бальзам действует, только попав на женскую кожу. Сам по себе он бесполезен.
- Не может быть! – ошалел Лёнька. – И он работает?
- А как по-вашему я вышла замуж? С моими-то данными! – засмеялась она.
- И что, вы знаете, как его изготовить? – с пересохшим горлом спросил Лёнька.
-Я?! Конечно же нет. Записей химика у меня нет, но есть склянка с готовым составом. Хотя сейчас она мне без надобности, кого мне очаровывать?
- Вы непременно должны мне его показать! – вскричал Лёнька, вскакивая с места. – Это же невероятно! Настоящая легенда!
- Ну что ж, если вам так угодно…- улыбнулась Амалия Станиславовна и направилась к комоду. Она достала простую медицинскую пробирку, накрепко запечатанную пробкой с густым коричневым веществом, отливающим красным в лучах скупого мартовского солнца. Амалия Станиславовна открыла пробирку, опустила туда мизинец, окунула кончик острого длинного ногтя в густую жидкость и медленно размазала каплю по увядшей шее.
Ленька ждал. По комнате поплыл тяжелый дымный аромат, напоминавший то ли микстуру от кашля, то ли дедову мазь от радикулита, который скоро перекрыли ноты сладких смол, неведомых цветов и пряностей. А еще через некоторое время Лёнька перестал ощущать запах совсем. Он весь превратился в сплошное зрение. Он смотрел на пожилую и некрасивую Амалию Станиславовну, а видел золотокожую богиню с египетских фресок. Он видел округлости упругих рук, призывно сияющих на фоне темных шелковых рукавов, соблазнительные линии полной груди, видневшейся в раскрытом вороте, нежную шею с бархатной родинкой справа. А лицо! Таких прекрасных и благородных лиц он никогда не видел. Она заморгала трепетными ресницами –бабочками и пухлые сочные губы прошептали:
А Лёнька уже пылал изнутри, такое с ним случилось однажды, когда в 17 лет он подхватил ангину и лежал сутки с температурой 39.2. Его сжигала страсть, желание сводило его тело. Единственное, о чем он мог думать, это о ней, обладание этой божественной красавицей стало его единственной целью. Он примкнул в тот единый миг к великим мужам древности, к Соломону, Рамзесу, Цезарю, Марку Антонию, встал в ряд жертв безымянных египетских жрецов, создателей коварного аромата.
- Амалия Станиславовна, я люблю вас! Больше всех на свете люблю! Я ради вас вообще все, что угодно сделаю!
Лёнька упал на колени, пополз к ней, схватил ее руку и начал осыпать поцелуями.
- Всё, что угодно? – и она задумалась. - А почему бы и нет? Все-таки международный женский день…
Она повернулась и поманила его в спальню.
Через несколько часов Лёнька пришел в себя. В комнате Амалии Станиславовны терпко пахло сердечными каплями. Она лежала на боку, прикрытая одеялом. В пальцах был зажат пустой пузырек. Та, которая не так давно была его единственной богиней, подарившей ему волшебный свет любви, была мертва. Сердечный приступ прервал удивительные любовные приключения.
Лёнька, быстро одевшись и прибрав все следы своего пребывания, прихватил заветную пробирку. Он немного помедлил и запечатлел целомудренный благодарный поцелуй на лбу уже холодеющей любовницы.
Домой он вернулся в отвратительном настроении. Впервые в жизни ему было стыдно, хотя он был совершенно не виноват. Деду рассказывать подробности он не стал, сказал лишь только, что отдавать все заказчику не стоит и поэтому надо навестить музей. Дед, видя Лёнькино состояние, спорить не стал, споро сгонял в провинциальный краеведческий и вернулся с алебастровой посудинкой с длинным горлышком и смешными ручками в виде толстеньких раскоряченных змей.
Ленька открыл пробирку, осторожно подцепил палочкой каплю и размазал внутри принесенной дедом посудинки. Отдавать драгоценный бальзам заказчику он не собирался, такая вещь и на пути к его мечте может пригодиться. Просил посудину-пусть получит. Тем более, что сам говорил, что с его технологиями и капли достаточно. Лёнька от своего слова не отступил. Вот ваша капля-распишитесь в получении.
Встреча с заказчиком прошла сухо со стороны Лёньки, несмотря на его, заказчика неуемную радость. Оттуда Лёнька прямиком отправился на модное столичное кладбище с огромным букетом белых роз, которые оставил на свежей могиле немолодой и некрасивой женщины, которая улыбалась с оставленного на могиле портрета с черным траурным уголком.
