Если бы на месте Дениса оказался Валера, то он бы в первую очередь задал себе вопрос — какого банана Люся и Сеня делают в типографии в час ночи? Вторым бы вопросом было - а с хера ли, извините за мой немецкий, я должен бросать Марину рядом с недобитым учителем физкультуры и идти куда-то в подвал за малознакомой мне девочкой, одетой в ночное? Третьего бы вопроса и не было, а была бы скакалка. Да, скакалка на шее девочки, затем удушающий приём, а потом за уши и об стенку. Но это если бы тут был Валера…
Денис пролежал без сознания не больше минуты, но за это время его успели связать и привести в вертикальное положение. Осторожно шевеля руками и не открывая глаз, он ощупывал свои путы, всё больше и больше убеждаясь в бесполезности своих намерений. Верёвки чересчур липкие и упругие, а если напрячься, то больно впиваются в кожу.
“Похоже на работу Божены”, — с грустью подумал он и прислушался. Враги были неподалёку. Кажется, они ссорились.
— Он - мой! — шипела паучиха. — Он нанёс мне увечья и повредил четыре лапы. Я высосу его досуха.
— Нет - мой! Я с ним первый дрался. Он мне должен за дырку в пузе! — рычал в ответ жуткий физрук.
— Нет, он достанется нам. Мы голодны! — возражали хором Сеня и Люся.
— Вам - Воронина. Идите и жрите её, а мальчишку оставьте нам! — булькала паучиха.
— Её мы тоже съедим, но Макаров наш по праву сильнейшего. Мы его поймали, а не вы, — звонким голосом отвечала Люся.
— Сильнейшего? Если бы не мы, вы бы до сих пор гнили в том мире, сраные дети! Проявите уважение к вашим спасителям и оставьте мальчишку нам, а себе заберите - девчонку, — требовал физрук.
— Мы хотим всё! Мы позовём - Маму! Пусть она нас рассудит! — кажется, это сказал Сеня. Денис вспомнил, что эти двое не могли быть братом и сестрой, они жили на разных этажах одного дома и у них были разные фамилии…Правда, они сидели за одной партой…Да. И внешне были очень похожи, да ещё и причёски…Причёска Люси походила на причёску Сени…Как же болит бок. Это кровь вытекает. Рана в плече - ерунда, но в боку, это уже не шутки. Ему нужна срочная перевязка. Да, какая тут перевязка!... Помощи ждать неоткуда. Кажется, это конец.
“Какая глупость, — размышлял он, стараясь не открывать глаз. — Валера всегда говорил, что я умру глупой смертью. Буду переводить бабушку через дорогу и меня собьёт грузовик. Или стану помогать мамаше с коляской, а в коляске будет заряд взрывчатки…что-то такое, безумно тупое и пошлое…А я ведь мечтал умереть не так, а в шуме сражений, пронзив насквозь непобедимого врага…, оторвавшего Валере руки и ноги…,и язык заодно…Сука такая! Почему все его шуточки всегда сбываются? Как там Воронина пела?...А впрочем, охота уже началась. Лети мой голубь, летиии…”
На Дениса накатила жуткая слабость, сухость, гулко застучало в висках. Спор страшил постепенно сменялся в голове звоном и лязгом, а следом пришли слуховые галлюцинации. Он слышал, как кто-то зовёт его по имени, он слышал шум боя и ржание лошадей, а потом и вовсе ему почудилось, что мимо него проскакал конь в боевом облачении, волоча за собой мёртвого седока. Денис открыл глаза и грохот сражения окружил его. Повсюду летали стрелы, с чавканьем впиваясь в раскисшую от крови и дождя землю. Гремел гром. Чёрные небеса озарялись вспышками рогатых молний и казалось сам Зевс решил поучаствовать в этом генеральном сражении. Денис уже не был собой, он уже был кем-то другим или ещё другим, он этого не знал и не хотел знать, ведь там, впереди, высились стены неприступного города и сегодня был тот самый день. День, когда падут стены последней непокорной твердыни и его по праву нарекут — Сильнейшим.
— Вперёд! — закричал он, махая кривою саблей. — Вперёд, мои верные воины! Тот, кто промедлит, умрёт от моей руки! Убивайте защитников! Убивайте женщин и мужчин! Сжигайте дома и угоняйте скот! Не трогайте только детей! Тот, кто поднимет руку на невинное дитя, покроет себя вечным позором!
В ярких вспышках молний, стоя на холме, он наблюдал, как его славная конница гонит последних защитников города обратно к воротам и зажимает у крепостного рва. Он видел, как люди и кони падают в тухлую жёлтую воду и как городской гарнизон стреляет со стен в бессильных попытках защитить своих последних рыцарей. Защитники были глупы: они не ведали, что он был готов пожертвовать всеми и всем, ибо вся его армия была верна ему, и в ней царила жесточайшая дисциплина. Он повелительно взмахнул клинком и десятки катапульт и баллист обрушили на стены камни, огонь и серу. Потом ещё и ещё, а потом затрубили боевые рога и его армия перешла в наступление.
— Вперёд! Никакой пощады! Уничтожить стены! Разрушить ворота! Сжечь правителя и всю высшую власть! Сжечь первосвященников! Повесить торгашей и освободить рабов! Разграбить сокровищницу! Всё принадлежит нам! Всё общее! Имя мне…
Молния ударила с небес на землю и пронзила его до самых пят. Он покачнулся и, завалившись на спину, покатился с холма, досадуя про себя о дорогом доспехе из метеоритного железа, а ведь колдуны утверждали, что его не берут молнии. Но он не умер, он просто упал в глубокую яму, в которую ещё недавно испражнялись его любимые воины.
Лежа на спине, обугленный, не в силах пошевелиться, он мечтал о славном конце. Сейчас, ещё немного и чёрные плачущие небеса разверзнуться и по золотому лучу к нему спустятся прекрасные Валькирии, чтобы забрать его в Рай. Или в Вальгаллу. Или ещё куда, но чтобы там обязательно были драки и красивые, неприступные девушки. И как же горько ему было узреть появившуюся над ямой маску “человека-улыбки”.
— Как же тяжела твоя ноша, как же велики твои заслуги, как же славен твой путь, о сильнейший, — вкрадчивым голосом произнёс “человек-улыбка” . — А между тем, я снова победил тебя, но, к сожалению, твой последний подвиг и желание умереть в нечистотах, заставляет моё сердце страдать от жалости. Я позабочусь, чтобы летописцы умолчали о твоей позорной кончине.
— Ты! Почему снова - ты! — прохрипел несчастный, барахтаясь на дне ямы.
— Потому что, я твой лучший друг, и ты это знаешь, — похвалился “человек-улыбка”. — Мы с тобой, как один кусок грязной тряпки, которой постоянно вытирают зад. Ты - одна сторона, а я - другая. Всякий раз, как ты надуваешься от гордыни, я тут как тут, со своей иголкой. Бац! И ты так здорово начинаешь свистеть, выпуская наружу спёртый воздух…Но ты знаешь, я к тебе нынче по другой причине…Ты меня слушаешь? Не сдох там ещё?
— О! Я не отниму у тебя много времени, — обрадовался “человек-улыбка”. — Ты знаешь…я тут посчитал на досуге и вычислил, что в ближайшие столетия человечество ожидает настоящая скука смертная…А нам бы этого не хотелось, ведь так?
— Я же говорю, смертная. Пятое-десятое, предсказания всякие нехорошие, заплесневею я от такой жизни. И потому, я предлагаю тебе впасть вместе со мною в спячку.
— Что ты несёшь? Снова хочешь меня обмануть…
— Болван! — оборвал его “человек-улыбка”. — Я предлагаю тебе настоящую веселуху. Не такой позоркак сейчас, а настоящую! Великие свершения! Достойных врагов! Лучшую в мире армию! Радость победы! Пойдём со мной и я подарю тебе будущее!
— Пошёл к дьяволу! У меня всё есть. У меня и так, лучшая в мире армия…
— Твоя армия опозорена, мой повелитель, — сладким голоском пропел “человек-улыбка”. — В угаре кровавой ярости, они начали убивать детей.
— …И пусть ты этого сейчас не видишь, но я прекрасно зрю, как они рубят им головы и насаживают на пики в качестве украшений, — невозмутимо продолжал говорить “человек-улыбка”. — Я, Юдекс, твой лучший друг, даю тебе шанс избежать позора. Тебя нет и никогда не было, а через сто лет, когда мы вернёмся, про нас все забудут.
Он не отвечал, просто смотрел в чёрные, клубящиеся небеса, мечтая навсегда раствориться в вонючей яме. Осознание собственной неправоты пришло слишком поздно, теперь и он знал о своём вечном позоре. Я - это они, а они - это я. Один совершил ошибку, значит все совершили ошибку. Либо все храбрецы, либо все трусы.Он, сам себе армия. Имя ему…
— Имя… — хрипели обожжённые и потрескавшиеся губы. — Имя…мне…
На краю ямы появилась маленькая девочка. Она была в странной одежде из перьев и она пела. Что-то непонятное, про веру, камни и некого Раймона Порше...А потом, что-то про голубя.
Сеня и Люся не смогли призвать свою мать. Морщинистая дверь исчезла после того, как этот гадкий Макаров применил бомбу. Видимо, с порталом произошли какие-то неполадки.
— Это что нам, домой пешком возвращаться? Чёртово семя - я оторву ему голову и высосу мозг! — ругалась Божена.
— Хорошо. Макарова разделим на всех, но Марина - наша. Согласны? — примирительно предложила Люся.
Физрук и химичка недовольно побурчали и нехотя согласились. Люся первая достала нож, а её брат, Сеня, облизываясь, держал наготове топорик для рубки мяса. Они подошли к железной трубе, к которой был привязан Макаров, и стали решать, что именно ему отрежут на пробу.
— Я хочу его уши, — говорил Сеня. — Они такие хрустящие.
— Тогда, я скушаю его язык, — звонким голосом произнесла Люся.
— Помните: мозги мои! — предупредила их паучиха, нетерпеливо перебирая лапами.
— А я тогда пойду, притащу Марину, — оглядываясь в сторону выхода, сообщил физрук. — Оставьте мне его руки, а остальное ваше.
— Ой, он что-то шепчет! Это его последние слова! — обрадовалась Люся, заметив, что Денис зашевелил губами. — Ну же, скажи что - нибудь! Например: кушать подано!
— Имя…— шептал Денис. — Имя мне…
— Дурачок? Твоё имя - дурачок? Ну же, не стесняйся. Ты такой слабый и беспомощный, — девочка подняла лезвием ножа его голову за подбородок. — Мы обглодаем тебя до косточек. Страхам - достаются только самые трусливые, а ты ведь у нас - храбрец. Скоро и мы станем такими же храбрыми, как и ты.
Денис открыл глаза и посмотрел на девочку - людоедку безумным взглядом. Люся захрипела, а через секунду к ней присоединился её брат, ибо пленник освободился. Паучиха Божена недовольно нахмурилась и стала спрашивать — чего они там хрипят? Чего они там столпились перед мальчишкой, что они делают? Ей же не видно.
А те, при всём желании и не могли ей ответить, потому что левая рука Дениса сдавила Люсину шею, а правая вцепилась в горло мальчика Сени. И только, когда он выронил свой топорик, она сообразила, что к чему, и, опомнившись, заголосила:
— Эй, ты что делаешь! Немедленно отпусти наследников!
Денис молча дёрнул руками. Раздался отчётливый хруст. Учительница химии выпучила свои многочисленные глаза, оцепенело наблюдая за тем, как у детей Эльвиры подкашиваются ноги и они бессильно падают на пол, а маленький мальчик с безумным взглядом переступает через их тела, и идёт прямо к ней. Но это совершенно противоречило всякой логике и здравому смыслу.
— Не подходи! — завизжала она и бросила в него склянку с фиолетовым концентратом. Мальчик с любопытством посмотрел на разбившуюся стекляшку, посмотрел на образовавшуюся лужу, от которой шло испарение и шагнул прямо в неё.
Из лужи во все стороны полезли липкие щупальца. Они моментально обвили тело мальчика, образовав шевелящийся фиолетовый кокон, но радость паучихи была недолгой. Ведь стоило ей только подойти поближе, как кокон лопнул и забрызгал её ошмётками щупалец, а ужасный мальчик снова вырвался на свободу.
— Имя мне — Легион! — грозно прокричал Денис. — Преклони колени или умри!
— Что? У меня нет…— залепетала было Божена, но он не дал ей договорить.
Прибежавший на крики, физрук Бабушкин узрел своими глазами страшную и непостижимую разуму картину - ученик пятого класса оторвал Божене Римской сразу две паучьи лапы и повалил её на спину. А где дети Эльвиры? Он посмотрел в другую сторону и нашёл их грязных и помятых с неестественно вывернутыми шеями. Сеня и Люся тщетно пытались встать, их головы болтались из стороны в сторону, а их длинные языки бесстыдно торчали наружу. Физрук и не подумал даже о том, чтобы им помочь; вместо этого, он напал на мальчика сзади и обрушил на него свои могучие кулаки.
— Спасите! — завизжала Божена ибо физрук здорово промахнулся и вместо мальчика, все четыре кулака угодили по её толстому паучьему брюху. Бабушкин в ярости обернулся и схлопотал оторванной лапой прямо по морде. Голова у него была крепкая, но всё же он пошатнулся, а паучья лапа разлетелась на мелкие кусочки.
— Да я тебя! В порошок сотру!!! — проревел Бабушкин, поднимая над головой кулаки и переходя в наступление. — В пыль! В грязь! Растопчу!
Его напор был столь решителен, что даже Денис на мгновение заколебался, но всего на одно мгновение. Этого было недостаточно для Бабушкина, но вполне достаточно для Легиона. Он поймал проползавшего мимо Сеню и, молниеносно подняв его над головой, со всей силы метнул в учителя физкультуры. Бабушкин устоял, а вот Сеня - разбрызгался.
Первой заверещала, осознавшая что к чему, паучиха Божена. За ней заверещал зайцем и сам физрук, разглядывая свои руки, перепачканные зелёным и красным. Придерживая голову за волосы, захрипела от ненависти девочка Люся, а наверху, на втором этаже, сбилась и перестала петь Марина Воронина. Поглядывая в сторону двери, она задумчиво прошептала:
— Пора заканчивать. Кажется, всё зашло слишком далеко.
Валера и Миша только-только закончили фотосессию в доме Божены, как вдруг из красного пятна вывалился перепуганный школьник и сообщил, что на пионеров в типографии напали дневные. И что там прямо сейчас идёт неравный бой.
Кипятков и Островский молча переглянулись, похватали оружие и немедленно поспешили на помощь. По дороге Валера воинственно размахивал топором и орал во всю глотку.
— Вперёд! Хватайте свои вилы и факелы! К оружию! Враг наступает! Не отставать! Кто последний - тот козёл, передай по цепочке! Синицин - отставить! Ты идёшь делать фотографии, забери свою оптику, на! Девочки - вы последние! Да не имел я ничего такого! Про козлов, это я не про вас! Вы - хорошие! Держитесь позади мальчиков, мои хорошие! Светите фонариками! Все - на штурм типографии! Да расступитесь вы, расступитесь!
Где-то, уже у самого центра, к нему присоединились Колька и Венька. Прямо на бегу, ссорясь и перебивая друг-дружку, они в подробностях поведали о нападении дневных на типографию: при этом Колька утверждал, что во во всём виновата ручка, которую зажилил Валера, а Венька склонялся к мысли, что Макарову и Ворониной - точно кранты.
— А ну, цыц! Подумаешь, ручка! Всё равно нас радио подсушивало. Или помогайте, или идите спать - соплями горю не поможешь! — лютовал Валера. Следом за ним бежали хоккеисты вооружённые клюшками, за хоккеистами - весь 5-й в, а уже за ними - все остальные и даже дети приглашённые из соседних школ.
— Ура! — слышалось позади него. — Бей училок! Бей физрука! Пацаны - дайте рубль! Ну дайте, я тоже хочу химичке по роже, разочек, съездить!
Сводная интернациональная пионерская орда прокатилась по тоннелям красного пятна митингуя и улюлюкая. Всем, и каждому, страсть как хотелось, поучаствовать в победоносном сражении, под чутким руководством великого вождя и волшебника. Спонтанный порыв будоражил сердца и заставлял нещадно рвать глотки. Задние ряды уже вовсю пели “Вместе весело шагать по просторам” — но куплеты этой песни были совсем недетские.
Раз ударчик, два ударчик - он шатается
Раз приёмчик, два приёмчик - он валяется
Раз дощечка, два дощечка - гробик строится
Раз словечко, два словечко - ямка роется!!!
Великий вождь их этому не учил. Честно-честно! Это они сами. Валера даже подпевать им пытался, с трудом вспоминая забытые ещё в детстве слова. Он так увлёкся, что не заметил, прибытия в пункт назначения, запоздало попытался притормозить, но на него гурьбой навалились сзади, и красное пятно буквально выплюнуло доброго волшебника в зал первого этажа. На пути попалась какая-то железная конструкция, в неё и затормозил. Прямо лбом.
— Ура. Парад. Фейерверки. Круги перед глазами красивые, — бормотал он пытаясь удержать равновесие при помощи топора. — А где, собственно, все враги? Где физручка…Где Ба-бушкина? Магистра мне! И зачётку…Что ж, так, всё вокруг кружится-то?
Набежала толпа детей, его подхватили под руки и подвели к Марине Ворониной. Девочка сидела на полу в окружении пачек литературы, а у её ног лежал Денис Макаров. Валера прищурился, пытаясь сфокусировать зрение и обнаружил, что Денис валяется не где попало, а вполне благородно, на полу и что его голова покоится на коленях у Марины. Марина гладила его по голове и тихо напевала какую-то песенку.
— Он умер! Какая геройская смерть! — всхлипнул кто-то над ухом Валеры да так жалобно, что добрый волшебник сразу определил по голосу Кольку.
— Не может быть, — не поверил он и на всякий случай протёр глаза. — Чтобы сдохнуть, над совесть иметь, а у него, её, сроду не было.
И точно, при свете фонариков, все ясно увидели, как Денис перевернулся на другой бок и с удовольствием захрапел.
— Умаялся, бедненький. Всех победил. Настоящий рыцарь, — чувственно прошептала Марина продолжая с заботой гладить его по голове.
— К-хм. Мы вам не мешаем? — голосом полным иронии поинтересовался Валера. — Может быть зажечь свечи? Или быть может, по старинке? Пионерский костёр?
— Не стоит утруждать себя лишними хлопотами, добрый волшебник. Мы — всё успели, — улыбнулась девочка и показала рукой на плотные упаковки. — Вы должны, без промедления отнести их в дом Бабушкина, он же…Пока доковыляет…У вас, в запасе, около часа.
Валера повернулся к пионерам и приказал:
— Забираем коробки. Все кроме одной, я ею, сам займусь, лично. Миша — руководишь операцией. Ты знаешь, что делать. Отнести, спрятать и самим спрятаться. После этого все по домам и спать. Утро вечера мудреней — ребята. Берите пример с Макароныча: герой, а уже спит. Вот, как надо работать!
Традиционная поддержка авторов с оригинальным материалом
@MamaLada - скоровские истории. У неё телеграмм. Заходите в телеграмм.
@sairuscool - Писатель фентези. И учредитель литературного конкурса.
@MorGott - Не проходите мимо, такого вы больше нигде не прочитаете.
@AnchelChe - И тысячи слов не хватит чтобы описать тяжёлый труд больничного клоуна
@Mefodii - почасовые новости и не только.
@bobr22 - морские рассказы
@kotofeichkotofej - переводы комиксов без отсебятины и с сохранением авторского стиля
@PyirnPG - оружейная лига
@ZaTaS - Герой - сатирик. Рисует оригинальные комиксы.
@Balu829 - Все на борьбу с оголтелым Феминизмом!