Кто кого
В эти праздники на пикабу радую душу срачем между теми, кому Иван Васильевич зашел и теми, кому не зашел. Не сбавляйте обороты, интересно же, куда зайдет битва
В эти праздники на пикабу радую душу срачем между теми, кому Иван Васильевич зашел и теми, кому не зашел. Не сбавляйте обороты, интересно же, куда зайдет битва
0,5 пива?!?))) Немного обострим ситуацию! . Пьём 0,5 пива и литр водки. В большинстве случаев результат во втором видео. Никого не агитирую, алкоголь однозначно зло, видосы для визуализации проблемы. Все в итоге пойдет не по вашему плану, а потом настанет Ёбаное Утро. Удачи!
@SupportTech, @moderator, пост вкинули в соо «Гоним для себя», прошу исправить ситуацию и исключить оттуда, согласия на включение в любые сообщества не давал, не было и не дам! Спасибо!
P.s, Falling in reverse “Watch The World Burn"
Такое название носит ещё одна классическая техника манипулирования, которая встречается очень часто в повседневной жизни
Её суть — это связывание двух, казалось бы, мало зависящих друг от друга событий в одной фразе.
👉 При этом используются конструкции вроде «чем-тем», «как только, так». В первой части высказывания манипулятор формулирует свою цель, а второй частью мотивирует оппонента.
Банальный пример: «_Чем лучше будешь учиться, тем больший успех ждёт тебя во взрослой жизни_»
😁 Хотя все мы прекрасно понимаем, что это далеко не истина
Телеграм-🌎Person Web🌎Психология
Думаете, это Андропов внедрил BLM для развала США? Нет. Всё гораздо глубже
25 июня 1985 советский космонавт Владимир Джанибеков обнаружил загадочное явление. Выполняя мелкий ремонт, открутил гайку и забыл поймать. Её свободное вращение по инерции продолжилось в невесомости; но при этом деталька, с равной периодичностью начала делать кувырки ещё и в другой оси вращения.
Самое короткое объяснение этого феномена занимает около четверти часа видео. Совсем грубо: из-за разницы моментов инерции тело с неравномерной плотностью и сложной формой — может устойчиво вращаться лишь в двух осях из трёх; в оставшейся же оси — его вращение будет нестабильным, с периодическими переворотами, как у «гайки Джанибекова».
А теперь представим большую гайку, точно так же висящую в невесомости. Планету Земля. Более сложной формы, с более дисперсным строением ядра и мантии, так, что для подсчета всей разницы моментов инерции понадобится связка суперкомпьютеров (а какие вычисления по неизвестно чьей формуле совершают ваши фермы для биткойнов?)
Поскольку плотность и вязкость литосферы больше, чем у гидросферы — то, для наблюдателя с орбиты, первая совершит «кувырок Джанибекова» быстрее, чем вторая. Материки как бы «поднырнут» под океаны. С точки зрения человека на поверхности — настанет Великий Потоп.
По крайней мере, такая картина предстала перед мысленным взором советских аналитиков, начавших изучать «эффект Джанибекова». Вероятно, в реальности этот феномен был открыт задолго до 1985 — во время многосуточного рейса «Востоков» -3 и -4 в августе 1962. Или даже раньше.
Первые советские полёты окутывала глубочайшая секретность. «Юрий Алексеевич, у вас в «Востоке-1» был круглый иллюминатор или квадратный?» — «Хороший был иллюминатор». Общество получало ровно ту информацию, которая дозволялась. Именно поэтому, пока Совинформбюро докладывало, что «героические советские звездоплаватели после полёта чувствуют себя прекрасно» — то и «вернувшиеся из космоса» американские астронавты радовали журналистов физической активностью; а когда выяснилось, что космонавтам на Земле надо восстанавливаться — и американские «возвращенцы» как-то сразу ослабли.
Одновременно с космической гонкой усилилось… бегство офицеров КГБ на Запад. В конце 1961 сбежал Анатолий Голицын (сдал наших лучших резидентов, включая Кима Филби). В 1964 — Юрий Насенко (проверенный кадр — ранее допрашивал Ли Харви Освальда).
Любая деза должен иметь достоверный антураж. СССР пошёл на потерю ценнейших активов, разоблачённых перебежчиками, — дабы Запад поверил их главному секрету. Что скоро — лет через 50 — будет новый Потоп. Что Потоп будет неравномерным: одни части суши («зоны упадка») пострадают, а другие («зоны ковчега») — нет.
И «зоны упадка» в этой модели почему-то идеально совпадали с территориями коллективного Запада — США и Европой. А «зоны Ковчега» приходились на Третий и Второй мир: Восточную Азию, Южную Америку и частично СССР.
План КГБ был блистателен:
1. Запад отказывается от планов ядерной войны с СССР — бессмысленно превращать территорию будущего ковчега в пустыню. Начинается «разрядка».
2. Запад останавливает гонку вооружений (в которой СССР проигрывает из-за разницы экономических потенциалов) — для подготовки к Потопу нужны чудовищные траты. СССР начинает богатеть на экспорте нефти и газа на Запад.
3. Запад перестаёт строить АЭС, фабрики и инфраструктуру (в Лондоне на днях чуть ли не впервые за XXI век открылись новые станции метро; сравните, сколько за тот же период проявилось в РФ или КНР).
4. Запад переводит индустрию в «зоны ковчега» (в основном в Китай). По Марксу, к коммунизму способны перейти лишь промышленно развитые страны — следующим этапом предполагался перехват управления и возвращение этих зон в советское влияние.
План внедрения деструктивной идеи пережил создателей.
И до сих пор воплощается.
И умные люди смотрят и думают: «Ну не могут же миллионы леммингов ошибаться».
Ведь откуда-то же возникли засыпанные первые этажи старинных, таких допотопных домов?
Эдвард Чесноков
Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзии,
настоящей опасности, хочу свободы, и добра, и греха.
(Олдос Хаксли, «О дивный новый мир»)
Механизированная рука разжалась, и моё безжизненное тело упало в массу-уничтожитель. Погружался не медленно и не быстро. Это походило на ныряние в самые глубины подсознания… если бы не падал внутри сиренево-синей полуматериальной субстанции. Субстанции, призванной превращать человеческие тела в ничто, раскладывая на составляющие: мысли, идеи, плоть, кровь, энергию…
Потом, когда от меня не останется и следа, всем моим компонентам найдут применение в Т-мире. Т-мир – очень развитое государство; огромное, научно сложное, красивое и богатое. Именно поэтому такие, как я, там совсем неуместны: смутьяны, ренегаты, предатели.
Блокиратор не работал – вот почему смотрителям удалось прочесть мои незаконные мысли. И изловить меня, прямо на улице, сетями, точно собаку; правда, то были гибкие металлические сети со встроенным биополем. Однако блокиратор, сверхтехнологичное устройство, вживлённое в мой мозг, остановил сердце. Я попал в руки так называемого правосудия беспомощным, неспособным сопротивляться – и видеть, слышать… чувствовать. На своё благо.
Опускаясь всё ниже и ниже, в пропасть, ко дну, которого не существовало – по крайней мере, его никто никогда не видел, - не испытывал никаких ощущений. Ни панического страха, ни рвущей сознание боли, ни безграничной безысходности… потому что мёртв. Безжизненней бревна, бесчувственнее камня. Электрооков не надели – и то правда, зачем они мертвецу?
Стоявшие на платформе смотрители проводили безразличными взглядами моё обречённое на небытие тело и неспешно удалились. Виновный осуждён, наказание приведено в исполнение. И когда я распадусь на атомы, на субатомы сущего, обо мне не останется и памяти в сознании немногочисленных людей, которым небезразличен. Смотрители умеют этого добиваться; вскоре меня позабудут, словно человек по имени Роберт Никольский не рождался вовсе. Как будто его даже не было в планах Создателя. У смотрителей масса возможностей, доступ в секретные хранилища, самая современная техника, о существовании которой обычный человек не подозревает. Ему попросту нельзя знать. А им известно очень многое – и они умеют этим пользоваться.
Дверь за наблюдавшими закрылась; свет погас. Прошло ещё какое-то, недолгое, время, прежде чем блокиратор в моей голове – в мозгу, посреди мыслительных центров, - активировал встроенную функцию. Смотрители не подозревали об этом; им, вот парадокс, неведомо, что такая технология уже изобретена. Если бы знали, раскурочили б мне голову и только потом выбросили в мусоросжигатель, который называют уничтожителем, в ту самую сине-сиреневую массу.
Но повезло; когда-нибудь должно было повезти, верно? Иначе к чему всё это? Рисковал и считал, что риск, учитывая ставки, оправдан. Возможно, так; мне предстояло выяснить, прав или нет.
Пока же не понимал, что происходит. Сознание вернулось мгновенно, толчком, неожиданно и непонятно. Вздрогнул, забарахтался в полуматериальной субстанции. Первой мыслью, пришедшей на ум, стало бесконтрольное: «Они увидят всё через видеокамеры!» Но нет: казнь свершилась, камеры отключены, механическая рука бездействует, погас свет.
Следующей мыслью – запоздалый испуг: а если погружусь так глубоко, что не смогу всплыть? Что если не успею и меня разложит на составляющие прежде, чем выберусь отсюда? Вдруг меня уже раскладывает, уничтожает!..
Порывисто задвигавшись внутри то ли бесплотного сияния, то ли ощутимой массы, попытался определить направление; в этом помог блокиратор. Всё время, что я находился в состоянии искусственной смерти, он фиксировал и записывал происходящее. Я мысленно обратился к концу «плёнки» и благодаря этому определил, где верх у энергетической жути, куда заброшен. Без следствия, без суда, без права обжалования… как обычно, как всегда. Именно так вершилось правосудие в утопии: Т-мир не признавал полумер.
Разгребая руками прожорливое полуничто, усиленно работая ногами, всплывал. Знал, что есть пара минут; затем наберётся критическая масса активного вещества. Уничтожителю нужно время, чтобы уплотниться и начать действовать. И ещё – проникнуть сквозь голую кожу. Меня бросили в яму нагим – ничего удивительного опять же, так поступали со всяким отступником, приговорённым к расщеплению. Но не стану дожидаться, когда щупальца энерготумана вскроют тело, точно консервную банку, и подползут ко внутренностям.
Наконец, преодолев бессчётное, кажется, расстояние, всплыл на поверхность. Кессонной болезни не было и быть не могло – масса-уничтожитель не вода, в ней нет давления. Сознание металось, путалось; наплывали туманные приступы помутнения: непросто, скажу вам, возвращаться из мира мёртвых в реальность живых. Поначалу чудилось, что здесь непривычно холодно и пустынно… и как-то незнакомо. Воспринимал самого себя чужаком, пришлым, ненужным. Сознание играло со мной в игры и безудержно хотело победить. Ну нет, у меня тут есть дела! Не для того потратил столько денег на блокиратор и подвергся смертельной опасности, перешагнул извечную грань!
Выбрался на металлический берег и пару минут просто лежал – пытался отдышаться, прийти в себя. Не скажу, что получилось на все сто, но время работало против меня. Надо спешить!
Отключившийся вначале и вновь заработавший, блокиратор принялся делать то, на что запрограммирован: защищать от телепатических атак. В основном их, но также и эмпатических, психических и прочих нематериальных, однако серьёзных угроз. Сколько бы телепаты ни касались окружающего ментальными щупами, сколь глубоко бы их ни погружали, не обнаружат меня. Теперь – нет: блокиратор перешёл во вторую фазу своих функций. Конечно, это весьма энергозатратно, зато эффективно. Есть несколько часов до того момента, когда блокиратор бесповоротно сядет и меня смогут обнаружить и пленить – уже по-настоящему. Намерен с толком воспользоваться этим гандикапом. Тем более что лично мне требовалось гораздо меньше времени. А когда запустим бомбу, станет уже всё равно – перейдём точку невозврата.
Только бы не обманули. Выложил кругленькую сумму, а перед этим провёл долгую-предолгую подготовительную работу: искал подходящую кандидатуру, объяснял, убеждал, посвящал в наши планы… Снова рисковал, и на сей раз не только собственными сознанием и телом.
Поднявшись с ледяного металла камеры смерти, встал ближе ко входной двери и принялся ждать в темноте, озарённой синими и сиреневыми бликами. Цветные пятна света кружились в замысловатом водовороте, неомодерновом танце. Бил озноб; в разум врывались порывы запоздалого страха. Обнажённый, дрожал и от холода, и от напряжённого ожидания; обнимал себя руками, растирал тело, согреваясь. Остатки массы, покинув питательную среду и вступив в реакцию с воздухом, должны бесшумно, невидимо самоуничтожиться.
Блокиратор в голове, послушный мысленным приказам, прокручивал картины, которые я не мог видеть – тогда. Сейчас же они представали перед глазами реальные донельзя. Ещё сильнее бросило в дрожь. Неужели живу в этом мире? Неужто и все остальные обязаны закрывать глаза и подчиняться, влачить посмертное существование в немёртвых телах, лишь для того… А для чего? Чтобы Т-мир работал – вот ответ, и нет другого.
Внезапно, в порыве бесконтрольного отчаяния, усиленного стрессом, захотелось бросить всё и нырнуть обратно в массу-уничтожитель. Пусть разберётся со мной, растащит на детали, которым найдут более правильное применение иные, знающие люди. Люди ли? Существа? Животные? Звери? Монстры?..
Не знал, к чему могу прийти в такого рода измышлениях, и тут входная дверь скользнула в сторону. Напрягся, готовый, если понадобится, задорого продать свою жизнь. Но в полумраке за дверью, казавшемся на фоне темноты камеры чуть ли не ярким, обрисовался всего лишь он – такой же, как при нашей последней встрече. Высокий лохматый мужчина в белом халате учёного; учёным он и являлся. Звали его Серж.
Посмотрев по сторонам, подкупленный работник Здания Судимости молча кинул мне свёрток одежды. Подкупленный, но не перевербованный, так я подозревал. Слишком опасно примыкать к повстанцам – недолго и самому очутиться в уничтожителе. Пока же учёный мог выкрутиться, придумать причину, отговорку: например, что я угрожал ему, заставил помогать силой. Или загипнотизировал его. Почему нет? Если есть блокираторы сознания, проецирующие вовне искусственные, безопасные мысли, а кроме того, умеющие останавливать и вновь запускать сердце, могут существовать и другие устройства, покуда неизвестные смотрителям.
Размотав верёвку, бросил её обратно Сержу; тот убрал моток в глубокий карман белого халата. Я облачился в принесённую одежду – она была немного великовата, но выбирать не приходилось. Сверху надел такой же, как у всех здешних учёных, белоснежный халат с до боли знакомым символом – молоток внутри круга. Не видел, но знал, что он там: знак, символ, герб Т-мира; рисунок был выведен на одном из рукавов. На втором – три круга, образующие вместе букву Y: так «маркировали» работников Зданий Судимости. Именно – маркировали: как предметы, роботов… вещи.
Дверь вошла в пазы, и мы выскользнули в длинный, полутёмный, пустой коридор. Серж повёл меня прочь от помещения, которое видит в кошмарах каждый житель Т-мира. Не считая самых богатых и влиятельных, естественно. Я помнил дорогу – блокиратор недавно «рассказал», куда идти. Вышагивая вслед за проводником, мысленно сверялся с этой внутренней картой, ментальным отпечатком, ставшим воспоминанием. Пока что мы двигались в верном направлении, и всё, кажется, развивалось как надо. Только бы не сглазить!..
Навстречу попалась пара людей в белом. Старался всем видом показывать, как мне скучно – словно бы не первый год тут тружусь. Уловка сработала: двое прошли мимо, не обратив на меня никакого внимания.
Были ещё и видеокамеры. Если охранники, наблюдающие через них, раскроют наш обман – нам не жить; вот тогда уже точно ничего не спасёт.
Или умело притворялся, или очень повезло – в любом случае, никто нас не остановил; охранники с дематериализаторами наголо не появлялись. Тем не менее, облегчённо вздохнуть позволил себе, только когда вышли через большие самораздвигающиеся двери наружу.
Окружающий мир привычно встретил измельчавшей, поредевшей, посеревшей природой и искусственными «насаждениями»: зданиями, роботами, телепато- и эмпатоусилителями, парящими авто, ненатуральной зеленью… Но все они были где-то там, далеко; в пределах видимости, однако точно бы на иной планете, в другом мире. Возле Здания не росло ни одного деревца, ни единого кустика. Хотя это теперь неважно; всё неважно, потому что у нас – получилось! Отныне не стремился к одиноким деревцам, опоясавшим всё сканерам и двуединому эмпато-телепатическому излучению. К торжеству механизации и контроля над разумом и личностью. Моя цель была далеко отсюда.
Но наш путь не окончился. Мы с Сержем двинулись дальше, туда, где не увидят камеры и не достанут охранники; где сделаем то, что должны. Я сделаю, а он – чуть позже и не только здесь.
Минут через двадцать оказались на месте, в редкой в этих местах рощице. Сержа не хватятся, пока у него обеденный перерыв. Зато потом… Поэтому мы торопились. В рощице, спрятанное от людских глаз – от любого потенциально опасного взора, взгляда «зомби»-горожанина, - стояло гравитационное авто. Мне предстояло улететь на нём. Но вначале…
Сел на холодную, ощущавшуюся мёртвой землю и прислонился к дверце грави-авто. Серж достал из кармана пневмошприц и ампулу с концентрированным обезболивающим. Я закатал рукав. Учёный вколол мне сильнейший состав. По плечу разлилось приятное онемение, и там стало тепло. Вскоре чувствовать прекратило и всё остальное тело, а вместо приятной теплоты ощущал жар. В голове помутилось, сознание поплыло, и отключился…
…Слава богу, не видел и не чувствовал, как Серж вскрывает мне череп и извлекает из мозга блокиратор, а после зашивает разрез. Что разрез вообще был, понял, прикоснувшись к голове и ощутив под пальцами характерные бугорки. Сознание понемногу возвращалось. Головокружение спадало, отпускало онемение. Сержа уже не было рядом – всё как условились. Хорошо, что в Т-мире настолько важен и уважаем распорядок; никто ни за кем специально не следит, график работы и жизни расписан по минутам. Лишь мысли сканируют, точно штрих-код. Сержа не хватятся, если он вернётся вовремя. Только бы успел… Лишь бы удалось одолеть систему её собственным оружием!
По прошествии ещё пары минут решил, что готов отправиться в путь. Забрался в грави-авто и взлетел, держа курс не по навигатору – это, учитывая вездесущих смотрителей и стражей, было бы самоубийством, - а по памяти. Мне сказали, куда лететь, и я запомнил сразу же: когда на кону столь многое и при этом сам попал в обстоятельства экстремальные, человеческие возможности усиливаются стократ. Кроме того, не было выбора – либо так, либо сгинуть в уничтожителе…
…Знал, что тем временем происходит в Здании Судимости: всё это мы тоже обговаривали заранее, детально и множество раз. Серж, воспользовавшись пропуском в камеру смерти, бросит ещё работающий блокиратор в массу-уничтожитель. Прямо в сердце Т-мира – телепатической псевдоутопии, системы-тюрьмы. Масса вытянет из устройства искусственно созданные мысли и примет их за человеческие, ведь она – просто орудие, а потому не умеет думать. Её создатели и те, на кого направлен удар, - обычные люди; обыкновенные, жестокие, злобные прямоходящие создания, хоть некоторые из них и эмпаты с телепатами. Впитав искусственную ментальность, уничтожитель распространит её по каналам энергии, материи, идей… Масса не знает, что такое ненатуральное сознание и как с ним обращаться. Произойдёт моментальное и непоправимое смешение выдуманного и настоящего, эрзаца и природы. Во всех уничтожителях и между ними; система к такому не готова.
Тогда-то и произойдёт взрыв. Вернее, много взрывов, причём не только аллегорических, но и самых что ни на есть действительных. Воспользовавшись этим, повстанцы ворвутся внутрь столицы Т-мира – город с коротким, звучным и запоминающимся названием Теле. И я буду среди них. Мы поставим на колени этот режим, а при необходимости – убьём… Так, как он убивал нас, из года в год, десятилетия. Убить, изувечить, унизить… и не дать вернуться. Никогда!..
…В становище ренегатов, расположенном в Заброшенных Землях, меня ждал сюрприз.
Выбравшись из грави-авто, думал увидеть ликующих, едва ли не беснующихся от радости людей, услышать их полные веселья, неудержимые крики, почувствовать мощь свершившейся справедливости… А вместо этого узрел неподвижность тел и обречённость взглядов. Бравые вояки, вооружённые дематериализаторами всех возможных моделей, старались не глядеть в глаза ни мне, ни друг другу. Что случилось?!
Хотел найти Алекса, лидера повстанцев, однако тот сам отыскал меня.
- Они запустили новую установку, - сказал Алекс, не дожидаясь вопроса; на грубоватом, мужественном лице – усталость и печаль. Видя моё недоумение, он пояснил: - Правящие давно планировали замену устаревшей, чрезвычайно опасной для них системе уничтожителей. И, как понимаем теперь, лучшие конструкторы втайне занимались созданием заменителя.
Я испытал страх, отчаяние – и негодование.
- Значит, всё впустую?! – воскликнул. – Когда прозвучал взрыв и началась цепная реакция, они просто опустили рубильник?!.. Они знали! И вы тоже!
Мне не ответили.
- И как теперь правящие будут нас уничтожать? – истово спрашивал я. – Контролировать? Порабощать и ломать?..
Алекс опять ничего не сказал, да ответа и не требовалось.
Выходит, Серж, подорвав массу блокиратором, ничего не добился – лишь подставил себя под удар. А правящие изменили систему! Они догадывались или знали о зреющем восстании и опередили нас. Теперь Т-мир изменится, будет управляться новой технологией и по-иному. Не поменяется только одно: желание тех, кто наверху, попирать пятой нижестоящих, жить за счёт их существования; унижать, а не благодарить, уничтожать – не помогать…
- Но надежда ещё есть? – спросил я Алекса, направившегося было назад к обескураженным, заставшим в непонимании, словно в оцепенении, повстанцам.
Он пожал плечами и промолчал в третий раз.
Я сжал зубы от ненависти. Нет, так просто вам не победить! Не сдадимся! По крайней мере, я. Пока есть куда стремиться, есть друзья и соратники, есть взаимовыручка и сочувствие… надежда наконец!.. Пока всё это наполняет мир, ничего ещё не решено. Не потеряно. Ничего!
Война по-прежнему идёт. И так будет продолжаться, возможно, до скончания веков, но сдаться – значит, шагнуть в пропасть. В небытие. В яму с массой-уничтожителем вселенского масштаба. Позволить энтропии поглотить тебя без остатка. Аннигилировать всё человечество!..
«Война… - подумал я. – Война никогда не кончается».
И с этой страшной, но неизбежной мыслью – мыслью, которой сегодня должен был бы прийти жестокий финал, - направился к Алексу, чтобы обсудить новый план борьбы за жизнь и свободу.
Война не кончается. Но не кончается и надежда, а с ней – и человеческая вера. То единственное, что только и питает живительным соком безрассудную людскую расу с начала веков, с момента, когда, обладавшие зачатками разума, первые тёмные создания выползли из глубоких океанских недр на такой вожделенный и казавшийся столь безопасным и плодородным берег.
«Если надо, мы создадим новый блокиратор, мощнее первого. Много блокираторов. А если этого будет недостаточно, придумаем что-нибудь ещё. Не сдамся. Отказываюсь сдаваться! Отказываюсь!»
Коллапс – ментально-телесное уничтожение системы – наступил, но был ликвидирован. Замкнулся на самом себе – и низвёлся в ничто… однако тем самым подарил вероятность победы. Действительной, окончательной. Люди не способны узнать о приближении финала очередного вечного мира и гибели ещё одного правителя-небожителя – впрочем, ровно до тех пор, пока те не произойдут. И сделаю всё возможное, пусть даже ценой собственной жизни, чтобы это случилось как можно раньше!
Система – что живой организм: кто-то стремится его убить, например какой-нибудь хищник, а организм этот всеми силами и способами старается выжить. Только система похожа не на бактерию, волка или даже человека – а на раковую опухоль. Она разрастается внутри носителя, в человеческих умах и телах, невзирая на причиняемые ею разрушения; более того, стремясь носителя уничтожить. Это для неё цель, причина и смысл существования. Однако в любой системе есть лазейка.
Человечество испокон веков живёт в грёзах – о бессмертии, о вечном благе. О Святом Граале…
Но чтобы обрести счастье, его прежде надо заслужить…
Видео из Телеграм канала: https://t.me/mosmap/14260
Спокойствие , Михал Михалыч.
Его добрые лазурные глаза, напоминающие безоблачное летнее небо, выглядывают из-под густых бровей, как озера-близнецы, выглядывающие из-под полога леса. Мих Мих делает глубокий вдох, вдыхая сладкий горный воздух, и смотрит на идиллическую сцену перед ним - журчащий ручей, скатывающийся по гладким камням, высокие вечнозеленые растения, стоящие на молчаливом страже, и семейство оленей, пасущихся на залитом солнцем лугу.
Это его счастливое место.Убежище от стрессов и напряжения повседневной жизни.Единственное место, где он может найти... спокойствие.
По крайней мере, так было раньше.Пока администрация ТСЖ не стала совать нос в личные дела Михалыча .
Кажется, они не слишком благосклонно относятся к его необязательному подходу к восприятию природы в его собственном хозяйстве . На прошлой неделе они отправили ему резкое письмо с изъявлением «позволить ему болтаться, пока он присматривает за кормушками для птиц».Сейчас Михалыч совершенно уверен, что старая ведьма Илона Давыдовна не случайно наткнулась на него во время вечернего конституционного собрания.Он подозревает, что она часто заглядывает в окно его гостиной в бинокль.Совсем не к черту, нервы у этой женщины!
А потом был момент, когда они обвинили его садовых гномов в неподобающем поведении и в том, что они причиняют вред обществу. Ну и что, если Вадик и Лола оказались в интимных объятиях под гортензиями? Неужели администрации нечем заняться лучше, чем следить за безобидными садовыми скульптурами?
Возможно, когда-то Михалыч нашел здесь спокойствие, но, поскольку администрация ТСЖ постоянно занимается его делами, те времена прошли. Он в очередной раз оглядывается вокруг, прежде чем , что нибудь изменить, затем глубоко вздыхает,потом долго решается, и все равно делает, то что ему дорого. Администрации ТСЖ удалось разрушить его мирное пространство.Но они никогда не сломят его свободный дух! Вадик и Лола скоро могут ожидать появления прибавления в семействе.В конце концов, даже гномам нужна компания...