Я с сомнением посмотрел вслед Морфеусу с пленником.
- Пистолет, может, ему дать? – обратился я к Шпале.
- У меня есть, - услышал меня мудрец. – Всё ровно, ребята.
Дождавшись, когда они исчезли за поворотом, мы шагнули обратно в ТЦ.
- Познакомься, - представил своего знакомого Фёдор. Я протянул руку. – Юра Твардовский. Он тут недавно. Занимается тем, что создает подробную карту Метро-2.
Чудны дела твои, Господи!
- А то! – охотно включился в беседу Твардовский. – Много стало известно, когда некоторые документы рассекретили в 2010-м году. Но многое еще прячут. Так что, есть, чем заняться. – Он посыпал неизвестными мне названиями: - Объект № 100, «Ветка», она же Д-6 - транспортная связь подземного правительственного комплекса № 103 и объектов Минобороны в центре города, система Совмина. В общем, много чего есть.
Я рассказал, что видел за Периметром какие-то ворота с пулеметами.
- Да, скорее всего, это оно. Хорошо бы туда заглянуть.
Мы прошли сквозь толпу и начали спускаться на оружейный уровень.
- А сколько денег хочешь, Юра?
- Полмиллиона. Не слишком?
- Ты в курсе, куда мы собрались и зачем. Так что, нет, не слишком.
На уровне мы провели полчаса, за которые я расстался (с учётом платы Твардовскому) более чем с тремя миллионами. Платил я, понятное дело, долларами, но тут каждая собака, что называется, знала курс валюты.
Себе я взял на этот раз пулемет Калашникова модифицированный (ПКМ), явно рассчитывая, что его не придется долго таскать, и что Глиняная Рожа проведет нас за здорово живешь прямо в логово Белова. Вес ПК с коробкой на 100 патронов в пределах 11-ти килограмм. Долго с таким не побегаешь. Но, как я надеялся, ПКМ сильно поможет в нашем деле привнесения добра и света в логово тьмы.
Парни взяли себе по АКС-74У, укороченный вариант, широко используемый правоохранительными органами, стоимостью всего в 30.000 рублей – их тут было навалом. А я, закрывая оружейные гештальты, только за пулемет отдал почти миллион.
Но этого мне показалось мало, и я прикупил себе кувалду. На длинной рукоятке висел боёк размером с буханку хлеба. Мощная штука.
После закупок Шпала потянул нас в одно заведение, сказав, что договорился там встретиться с ещё одним человеком для участия в походе. Ну, вместе веселее, подумал я.
В баре «Горбатая крыса», судя по контингенту, собирались отчаянные люди – все сплошь на лицо насильники и убийцы. Так что я подумал, что зря мы сюда пришли, но Шпала успокоил, что здесь собираются в основном честные наемники, да и вообще Перемирие.
Удобно расположившись в углу за добротным деревянным столом, мы успели выпить по паре кружек пива, заедая её чесночными гренками, когда в бар заскочила – да, именно так, как кошка – высокая симпатичная девушка. Половина её головы была обрита налысо, а оставшиеся волосы покрашены в ярко-зеленый цвет – похоже было на крыло. Из-за спины торчал приклад винтовки, а на бедре болталась кобура с пистолетом.
- Виолетта, - представилась девушка, плюхаясь на свободное место и хватая недопитое пиво у Шпалы.
Я с сомнением (хоть Виолетта и выглядела броско и опасно) посмотрел на проводника. Тот понял мой взгляд правильно.
- Чемпионка области по биатлону, коричневый пояс по таэквондо, - Федя усмехнулся. – Она не так проста.
- И сколько ты хочешь за свои услуги? - спросил я её. – Кстати, а что это за ружьишко у тебя?
- 350.000 меня устроит, - ответила девушка бойко. – Кличут Пулей, но не потому, что дура, а потому что хороша в пулевой стрельбе. За спиной у меня легендарный «винчестер» 1873 года. 12 зарядов. Патроны на заказ. Раритет, стоит денег. Вот такие дела. – Она похлопала меня по плечу. – Рада новому делу! Выпьем уже, что ли, парни?
Вскоре стол был заставлен пивом, закусками, салатами, жарким. И треклятой водкой. Ведь мы решили, что пиво без неё – деньги на ветер! Что с того, что выпьем чутка, расслабимся? Возможно, что вскоре нас всех ждала жуткая смерть. Не хотелось как-то об этом думать.
Да и соседняя компания мне откровенно не понравилась. Еще со времен бурной молодости осталась чуйка на проблемных ребят. Вокруг них будто какая-то темная аура образовывалась. Но мы пили, пьянели, смеялись, мы были молоды и сами себе казались крайне опасными. Да и Перемирие никто не отменял. Если и полезут, то получат по шее, - так я решил, в конце концов, не желая прерывать наш отдых. Уж больно удобно мы расположились.
- А откуда Морфеус знает про тьму? – спросил Шпала, лихо опрокидывая в себя стопку водки. В ожидании ответа он захрустел маринованным огурчиком.
- А что он знает? Ты про что?
- Ну, когда можно идти, а когда – нет.
- А, - я усмехнулся, - да говорит, что он же экстрасенс, и легко выходит в астрал. Там и черпает информацию. Но я думаю, что пизди́т. С людьми он много общается, а земля слухами полнится. Они ж контактируют. Нужно наверх подниматься, продукты закупать, решать финансовые вопросы. Что они там еще делают? Что-то делают. Суть в том, что контакты идут. И не может Белов постоянно Цербера гонять. Это уж больше для устрашения. Главное, что легенда создана, как и Периметр, - никто не мешает, все боятся.
- Цербер? – переспросила Виолетта. – Из мифов?
- Ну, так его назвал черт этот, «господин» Белов – тьму эту, - ответил я. А сам повернул голову к Шпале. – Слушай, а почему вы просто наглухо не забьете или не заложите кирпичом все проходы за Периметр?
- Да кое-где пробовали. Бестолку. – Шпала понизил голос. – Да и, подозреваю, договор есть у местных бандитов с Беловым. Кто-то же следит за Периметром, крестики эти рисует. А так, как есть, всё всех устраивает.
- А правда, что вы арахнидов видели? – поинтересовался Твардовский.
- Да вот как тебя сейчас! – воскликнул я эмоционально. Мы переглянулись со Шпалой. – Но не сказать, что приятный опыт. Мерзкие твари! Моя бы воля, я бы их всех водичкой затопил или газом потравил…
Лучшей идеей в данном случае было отвлечься на закуску. Поесть, так сказать, впрок.
- Эй, человек, - пьяно закричала Виолетта по прозвищу Пуля, - еще водки!
- А голова не будет болеть? – подъелдыкнул её Федя.
- Как-то в поезде ехали прапорщик и инженер, - ответил за девушку Твардовский, - ну и выпили, как водится. Наутро инженер хватается за голову: мол, болит. А прапорщик: а чему-то там болеть – это же кость!
Мы посмеялись. Выпили ещё и ещё. Наши соседи от нас не отставали. И в какой-то момент одному усатому дядьке вздумалось развлечься.
- Эй, приятель, - обратился он к Юре вроде бы вежливо, - а зачем тебе в ухе такая серьга? Ты пират, что ли?
- Нет, музыкант, - тоже вполне вежливо ответил парень.
- А не на кожаной ли флейте ты играешь?
Дружки усатого загоготали, сочтя шутку выдающейся. А вот мы не оценили. Шпала пытался нас остановить, крича про Перемирие, но водка разгорячила кровь и уже сорвала стоп-кран. Вспыхнула драка.
Нападавшего на меня с пустой бутылкой человека я, прихватив его руку и присев, хватаясь за бедро, отправил в полет. Приземлился мужик не очень удачно, задев стол, и сразу затихнув. Виолетта двумя ударами ноги успокоила еще двоих. А Юра насмерть сцепился с усатым, уже успевшим схватиться за нож.
Кто его знает, чем бы всё закончилось, но в бар вбежала тройка охраны, наведя на нас пулемет. Следом за ними подтянулась ещё охрана. Молодцы – оперативно работают!
Они забрали у нас оружие, и повели всех вместе на нижний уровень, где вероятно был командный пункт. По пути Шпала едва не стонал, говоря, что предупреждал же.
Мы очутились в большом помещении, заставленном диванами, бильярдными столами, столами со стульями, барной стойкой. В приятном сумраке струился кальянный дым. Местные братки отдыхали.
Один из охранников подошел к невзрачному типу, сидящему в кресле в тени, одетому в майку, открывающую наколки, и рассказал, что случилось.
Браток внимательно осмотрел каждого из нас.
- Шпала! Ладно эти, все новенькие. А ты-то тут не первый год! Знаешь же.
- Да я пытался… - начал мямлить Федя. – Но…
- А вы кто? – обратился местный босс к усатому. – Я вас не знаю.
Шмыгая подбитым и кровящим носом, мужик ответил:
- Нанялись в охрану к Плантаторам.
- Ясно. Ну, тогда поступим так. С молодежи состричь всю капусту и месяц не пускать в Центр. – Шпала застонал. – Заводилу этого повесить у входа, чтобы другим неповадно было, а то расслабились! За остальных с Плантаторов требовать калым. Не будет денег – повесить рядом. Всё, все свободны.
И бесполезно было причитать и ругаться. Мы рады были, что живые остались. И что оружие вернули. Ведь на наших же глазах вздернули упирающегося усатого мужика. Вот тебе и шутник выискался! Дошутился.
Напрочь лишенные веселья, мы отправились к Морфеусу, вяло переругиваясь. Но, к чести моих новых друзей, стоит отметить, что никто из них от отвернул от контракта. Формально они получили на руки деньги. А уж как вышло, так и вышло. Бывает.
Идущий впереди Шпала вскинул руку.
- Блядь, - произнес он отчетливо и вскинул автомат.
Я согласился с ним, плюхаясь на брюхо и раздвигая двуногую сошку пулемета. Остальные, не успев понять в чём дело, последовали нашему примеру.
Впереди, в широком тоннеле неподвижно стояли пять одинаковых фигур в плащах и сварочных масках.
- Далеко до узкого коридора? - громко и зло зашептал я Шпале.
- Нам пиздец, - резюмировал я.
- Кто это такие? – тоже шепотом спросила Пуля.
- Арахниды-13, - веско бросил Федя, вставая на колено и беря в прицел одну из фигур.
Но ничего не происходило. Арахниды стояли. Мы ждали, выставив оружие. И тишина. Только сердце колотится. Да в горле пересохло, похоже, у всех, судя по шумному сглатыванию. Из глубин тоннеля доносились таинственные звуки подземной жизни, в которых я ещё не научился разбираться.
Наконец, подняв к верху две тоненьких лапки, вперед выступил один из арахнидов. Выглядело это нелепо, два этих черных прутика. Я коротко рассмеялся. На меня обернулись наши, поглядев как на дурака, сующего свой прибор в дырку в заборе.
- Не стреляйте! – глухо произнесла арахнид со знакомыми мне уже «женскими» нотками. Бьюсь об заклад, у них там матриархат лютый и безбожный. – Мы знаем, куда и зачем вы собрались. Надеемся, что ваш поход будет удачным, да? Успешным? У нас подарок.
Арахнид вытащила, судя по форме, витой золотой стилет и воткнула его в шпалу. Не успели мы моргнуть или хоть что-то сказать, как пять фигур с пугающей скоростью исчезли.
- Ебать-копать! – выразила общее мнение Пуля. – Да в них хрен попадешь!
Я подошел и забрал стилет. Остальные столпились вокруг, восхищенно разглядывая тонкую искусную работу. Не представляю, сколько наверху отвалят за такой предмет. Возможно, что мы владеем уникальным артефактом. Не слышал, чтобы на выставках показывали оружие. Я уж молчу про трубки арахнидов! Штрафы в ТЦ – это мелочевка. Повезло, что тщательно не обыскивали – не хотелось бы лишиться уникального арахнидского оружия.
- Загоним, а бабки поделим, - решил я. – Никто не против?
Что ж, молодость тем и хороша, что ты совершаешь ошибки, учишься на них, и быстро забываешь плохое, веря, что жизнь вот-вот тебе обязательно улыбнется. В хорошем настроении, обсуждая простую истину, что враг моего врага – мой друг, мы подходили к жилищу Морфеуса.
И он нас ждал. Вот только один, избитый и злой. Понятно стало, что Глиняная Рожа воспользовался моментом и сбежал. Мне захотелось ударить мудреца, но это было бы перекладыванием вины.
- Ну и где нам теперь искать этого говноеда? – Твардовский сбросил рюкзак и сел прямо на пол.
- Он сказал хоть что-то, куда идти? Пароли-явки? – спросил я Морфеуса.
Тот отрицательно покачал головой. Вот тебе и попили водочки! Отлично просто!
Так мы и просидели там до окончания Перемирия, играя в карты, слушая бредовые идеи мудреца и травя анекдоты. Решили идти сами, не тратя время на поиск беглеца. Он явно где-то затихарился. И ловить в ТЦ его тоже не вариант. Нас туда не пустят. Да и не будет он рисковать.
Стилет арахнидов я отдал Морфеусу, задавшись хорошим вопросом: откуда пауки знают о нашей цели? Кто-то явно двурушничает. Если это Морф, то пусть и расхлебывает эту кашу с неожиданными подарками – он единственный долгое время был вне нашего контроля. Да и вооружен он был плохоньким старым револьвером, явно «столетним дедушкой».
В понедельник с утра выдвинулись всей группой к ближайшей двери. Шутки смолкли, шли молча. Впереди шагал проводник, трое человек - в центре, а замыкал группу Твардовский.
Так мы миновали какой-то тоннель, по техническому короткому коридору вышли в следующий. Но прошагали мы едва ли метров пятьдесят. Впереди раздался выстрел, послышались крики. К нам подбежал раненый в плечо Шпала.
- Это они, бля буду! – донесся до нас крик из-за поворота.
- Кто это, видел? – спросил я проводника, пока Виолетта наскоро бинтовала тому руку.
- Да уёбки эти, с соседнего стола. Привели подмогу, их там человек десять.
Для острастки я выдал в сторону противника короткую очередь. Это остудило горячие головы. На что они рассчитывали? На внезапность или численный перевес? Может, есть весомые аргументы?
- Ну, что делать будем? – задал самый важный вопрос Юра. – Может, ну их нах, вернемся, найдем другой вход?
- Они с нас уже не слезут, - веско заметил Шпала. – Да и пульку им надо вернуть.
Снова раздались выстрелы, взвизгнули пули, заставляя нас вжиматься кого в пол, кого в стену. Несколько человек под прикрытием этого огня перебежками сократили расстояние и залегли за рельсами, тут же выставив дула автоматов. Шпала прижал приклад к плечу и от души так полоснул очередью. Один из нападавших коротко вскрикнул. Шпала удовлетворенно ухмыльнулся.
Ответный огонь заставил нас отойти. Да, всё же их побольше нашего. А с Морфеуса вообще никакого толку. Делать нечего. Я залег с пулеметом, прикрывшись рюкзаком. Будем отстреливаться. Пусть лезут на рожон, если им так этого хочется. Да и дальше тоннели прямые как стрела – трудно будет отступать-то.
Охранники Плантаторов снова начали беспорядочную пальбу и перебежки. Одного из них я поймал, всадив с пяток пуль, не меньше. Юра с Федей тоже ответили.
Но спасла нас тогда Виолетта. Ей-бо, прям как в кино, она смело вышла навстречу неприятелю, одним плавным движением доставая винтовку. Восемь или девять раз она выстрелила, и попала не меньше чем половиной выстрелов прямо в цель. Пять человек точно уже не встанут.
Немногие оставшиеся в живых поспешили покинуть поля боя, бросив раненых. Что мы сделали с ними, я говорить не буду. И так всё понятно. Никто к ним жалости не испытывал: нас либо убили бы, по сути, ни за что, либо увели в рабство на плантации чокнутых сектантов. Морфеус что-то начал вещать про сострадание, но быстро замолчал под нашими недобрыми взглядами. Понятно также стало и то, что волей-неволей мы встали на пути у Плантаторов. Не оставят они просто так гибель своих людей или им плевать на наемников – кто знает?
Я похлопал по плечу Виолетту.
- Это было просто охуенно! Не видел бы сам, не поверил бы. Тебе надо было больше денег просить!
- А я скромная! – ухмыльнулась в ответ девушка. – Но в следующий раз обязательно!
Сделав короткий привал, чтобы лучше обработать рану Шпале (пуля, к счастью, прошла навылет, едва задев мясо, – но это даже больше заслуга самого проводника, вовремя ушедшего с линии огня), мы продолжили наш путь, и вскоре остановились возле двери с косым красным крестиком.
Все переглянулись. Момент истины. Развернуться и забыть про всё, как страшный сон? Но нет уж! Не для того я прошел через все эти сложности, чтобы сейчас свернуть.
Коридор за дверью был пуст. Он тянулся куда-то вдаль длинной извилистой лентой с редкими огнями ламп дежурного освещения, до изжоги напомнив нутро плотоядного гигантского червя, который вовсе и не собирался нападать. А просто ждал, когда неразумная жертва сама войдет в распахнутую пасть.
Мне не пришло в голову умнее идеи, нежели как втолкнуть туда первым Морфеуса. Отчего-то я больше ему не доверял. Что-то в его истории не состыковывалось. Тот и не думал сопротивляться. Он смело шагнул, переступая порог Периметра.
И ничего не произошло. Не появилась тьма. Не побежали крысы. Мог успеть ему что-то сказать Рожа перед тем как сбежать? Мог. Иначе откуда такая смелость?
Мы все втянулись в проход, держа оружие наготове.
Но коридор тянулся и тянулся. Потом мы свернули в широкий тоннель с рельсами, вдоль которых шли больше часа. По сути, шагали мы наугад. Вероятно, подручные Белова тут неплохо ориентировались. Но не наш проводник. Все мы оказались в одинаковом положении бредущих слепо во тьме.
Тоннель закончился гермодверью. А её и с пушки не прошибешь, сдается мне. Слева находился запыленный темный санузел, которым мы для смеха и решили воспользоваться. Удивительно дело, но вода шла и канализация работала.
А вот справа проход был забран металлической решеткой из арматуры в палец толщиной. Я подергал ради интереса – не, так просто не выломать.
- Спокойно, - сказал Шпала, доставая из рюкзака метровый болторез.
Какое-то время мы по очереди вырезали решетку.
Все потянулись, один за другим, в открывшийся проход, длинной метров пять. Дальше шёл широкий светлый коридор с множеством дверей. Где-то тихо гудел трансформатор. Очень всё это напоминало подвал какого-то солидного учреждения. Всё чистенько. Везде всё подписано.
Мы вышли к маршевой лестнице. Проход наверх был перекрыт широкой металлической дверью, и явно запирался снаружи. Оставался еще путь вниз. Коротко посовещавшись, решили, что будем спускаться.
По моим представлениям мы спустились на два уровня. Прошли проём с сорванным гермолюком. У меня давно возникло впечатление, что подземелья эти строили либо сумасшедшие, либо люди разных поколений, абсолютно не знающих, что делали предшественники. А потом просто – оп! – копали и докопались до каких-то тоннелей. Ну и хрен с ними! Поставим тут на всякий случай решетку, и хватит с нас! Так и рос этот лабиринт.
Мы вступили в широкий квадратный коридор из бетона, практически напрочь лишенный освещения. Вдоль одной стены тянулись трубы и толстенные кабели. Делать нечего, пришлось топать, включив фонарики.
Час, два. А коридор всё тянулся и тянулся. Мы решили сделать привал, наскоро перекусив армейскими сухпайками. Попили воды и продолжили путь.
Еще примерно через час пути сбоку открылся проём. Оттуда ощутимо тянуло прохладой. Было темно. Как в голове мертвеца.
- Надо сворачивать, - уверенно заявил Морфеус.
- С хуя ли? – лениво поинтересовался Шпала.
- Ну, очевидно же! Этот коридор с трубами может тянуться хоть до самого Подмосковья! Кто за?
Странное возникло чувство, когда я вошел в узкую галерею, ведущую дальше в катакомбы. Словно нырнул в прорубь. По телу пробежал озноб. Но вскоре это прошло. Остальные тоже это почувствовали и нервно зашептались. Ну дак, и не на прогулку по Арбату выбрались!
Так мы и побрели во тьме, держась на некотором расстоянии друг от друга, освещая лучами фонариков дорогу и стены вокруг. Бетон, бесконечный бетон. Какое-то сумасшедшее мелькание теней. Я понял, что задыхаюсь. Разом как-то вся масса окружающей земли, стали и бетона надавила на сознание. Я шумно задышал.
Впереди вскликнул идущий первым Твардовский. Задергались лучи фонариков, затопали по полу ботинки. Все побежали на голос.
- Чудны дела твои, Господи! – тихо произнесла Пуля, крестясь.
Я посмотрел из-за её плеча. И нервно сглотнул.
Вдоль стен в металлические стержни были воткнуты десятки черепов. И всё бы ничего – фантазия каннибалов, быть может, - но глаза черепов начинали светиться, чем ближе мы подходили. И – будто кто-то включил рубильник – все они загорелись нездешним желтым светом, освещая путь. У меня волосы на голове зашевелились от такого зрелища.
Морфеус попробовал дотронуться до черепа, но тот вдруг лязгнул челюстями и до крови укусил мудреца за палец. Мужчина заорал и инстинктивно ударил в теменную кость рукояткой револьвера.
Все остальные черепа тут же защелкали зубами. Удерживающие их прутки вдруг оказались чрезвычайно гибкими, позволяя этим странным ожившим головам тянуться к нам, с целью покусать.
Кое-как отбиваясь, мы пробежали эту странную экспозицию. Даже рассмеялись. Черепа постепенно затихали. Свет из их пустых глазниц медленно гас.
А ещё через час пути мы вышли в огромное пустое помещение, освещенное лампами дневного света, - с лекционный зал, не меньше. Стоило нам войти туда, как тут же за нашими спинами возникла полупрозрачная вуаль, знакомая мне по прошлому походу. Это означало, что дороги назад нет. В этом легко было убедиться, надавив на преграду. Монолит, не смотря на кажущуюся зыбкость.
- Ловушка, - тихо сказал Морфеус.
И указал в дальний угол зала. Там из дверного проема вышли четыре фигуры. Лампы под потолком замигали.
В мигающем свете люминисцентных ламп, будто долгожданные артисты, эти четыре фигуры вышли на открытое пространство, проявляя и материализуя свою потустороннюю суть. Первым полностью показался, поклонившись, Кротек, исполнив несколько па на своих оголенных костях. Выявился из тьмы – иного слова не подберу – мрачный тип в кожаном окровавленном фартуке, с головой в огромном пирамидальном шлеме и с гигантским тесаком в одной мускулистой руке. С мерзкой улыбкой из-за их спин выскочил клоун, тут же раззявив рот, полный острых зубов как у пираньи. С его губ текла вязкая слюна. Отвратительная рожа клоуна, чернеющая проступающей сквозь яркий грим сутью, сочилась самодовольством, жаждой убийства и запредельной жестокостью. Из-за их спин показалась какая-то бледная человекообразная глиста с безобразной мордой, похожей на морскую звезду, и усеянной рядами глаз. Судя по округлостям на груди, это нечто могло быть женского пола.
- Что б меня! Это Пирамидоголовый!!!
- Вот тебе, млять, и коллективное бессознательное!
- Огонь! – заорал я, прерывая поток этих восклицаний. Ну, мне легче: я уже видел Кротека воочию.
Простая и понятная команда возымела своё действие. По тварям напротив нас ударил шквальный огонь.
- Перезарядка! – заорал Твардовский, отщелкивая пустой магазин.
Я провёл невидимую линию, пытаясь зацепить из ПКМ сразу всех четверых уродцев.
Но Кротек, безболезненно поймав в себя не меньше десятка пуль, в длинном пируэте ушел с линии огня. Пробежался немного по стене, сделал сальто и исчез за спиной Пирамидоголового, нагнувшего голову и прикрывшегося широченным лезвием.
Клоун тоже успел получить свинца, и сейчас он сдувался как воздушный шарик. Он быстро сложился как тряпочка. Тут же вскинул голову, ощериваясь рядами зубов, засмеялся и принялся надуваться. У меня задрожали руки, но я смог направить очередь на него. Винтовочные патроны за свою долгую историю давно доказали свою эффективность. Пули начали рвать клоуна на части. Брызнула по сторонам черная кровь.
Виолетта меткими выстрелами разбила человекообразной глисте коленные суставы, но та упрямо ползла в нашу сторону.
С диким ревом на нас, как бульдозер, попёр напролом Пирамидоголовый. С длинным жутким замахом, будто разгоняя разрушающий шар, что подвешивают к крану на тросе для сноса стен, тварь прыгнула в центр. Воздух, вспарываемый тесаком, загудел. Мы бросились врассыпную. Шпала успел присесть, перенеся огонь на ноги этого существа. Тот начал оседать, падая, как колонна при землетрясении. Но успел зацепить Твардовского, выбивая автомат и начисто отрубая часть кисти. Юра закричал от боли, но нашел в себе силы запрыгнуть на тесак, полностью прижимая его к полу. Правой рукой он достал пистолет и открыл огонь по кисти монстра, разнося фаланги в хлам.
Я подбежал и послал в голову твари длинную очередь, полностью опустошив патронный короб. Ко мне присоединился Шпала. Пирамидоголовый шумно выдохнул и затих.
И тут же я почувствовал мощный удар в грудь – это Кротек напомнил о себе, в прыжке достав меня пяточной костью. Я завалился навзничь, откидывая пулемет и судорожно выпутываясь из лямок рюкзака. Уйдя через спину перекатом назад, смог выхватить кувалду (времени перезаряжать ПКМ точно не было) и встретить следующий прыжок бывшего диггера мощным махом.
Краем глаза я увидел, что глиста успела подползти незаметно, воспользовавшись отвлекающим маневром Пирамидоголового, и вцепиться в Виолетту. Щупальца глисты (или что это такое?) опутали ногу биатлонистки. Девушка заорала от боли, начала наотмашь бить прикладом по уродливой голове. Брызнула какая-то желто-красная субстанция. Бесполезно! Тварь присосалась намертво. Виолетта разрядила в существо всю обойму из пистолета, отбросив бесполезное ружьё. На выручку ей бросился Шпала, выхватывая нож. Дальнейшее я не видел, так как я меня отвлек поднимающийся Кротек. Удар кувалды отбросил его к стене, но сейчас он медленно поднимался.
Я вскинул своё оружие бойком кверху, и мы начали свой танец. Кротек изящно вытанцовывал, уходя от замахов кувалды, и дважды нанес мне чувствительные удары в бедро и голову – хорошо вскользь, а не то мог бы и височную кость проломить. Шустрый парень, полный талантов!
Но в какой-то момент мне удалось его поймать, перехватив тяжеловесный молот одной рукой, а другой хватая атакующую ногу. Мышцы застонали от боли. Я повалил врага на пол и нанес последний удар, размозжив диггеру голову.
Тяжело дыша, обернулся к Виолетте. Та лежала в луже крови, слабо шевелясь. Штанина на бедре была порвана, кожа сорвана одним лоскутом. Рядом Шпала, впав в неистовство, яростно кромсал глисту ножом на части.
Только сейчас я обратил внимание, что Морфеус исчез. Я бросился к рюкзаку, доставая аптечку.
- Юра, ты как? – крикнул я через плечо.
- Заебись, - ответил тот. – Бля буду!
- Шпала, контролируй дверь!
Я на бегу толкнул его, отвлекая от разделывания глисты. Фёдор злобно зыркнул на меня, зарычал, но взял себя в руки. Быстро сменил магазин и встал, держа автомат у бедра. Опытный малый, через многое уже прошёл.
Твардовский, корчась от боли, делал себе укол промедола.
Наложив жгут Виолетте, я также сделал ей укол болеутоляющего средства и принялся бинтовать ногу, не жалея бинтов. Бросился к Твардовскому, чтобы помочь обработать искалеченную кисть. И только после этого понял, что по моему лицу течет кровь из рассеченного ударом пятки Кротека лба.
Едва ли не через час мы смогли придти в себя, проверить оружие и боезапас. Я поставил новый короб к ПКМ, сдуру схватившись за раскаленный ствол и обжегшись. Но я был готов расцеловать эту чудо-машинку, она себя уже стопроцентно окупила.
Обернувшись, я увидел, что зал пуст, не считая множества гильз и луж крови. Надеюсь, что это не был жуткий морок, который нас заставил стрелять друг в друга или стены. Нет. Твари были. Однозначно.
Я шел в авангарде, контролируя пространство впереди. За мной кое-как плелись Твардовский с Виолеттой – та и вовсе опиралась при ходьбе на свой верный раритетный винчестер. Замыкал мрачный Шпала, то и дело озираясь.
Вскоре мы вышли к знакомому мне месту, где лежал у стеночки бедолага кладбищенский сторож.
- Мы на месте, - дал я понять остальным, что осталось шагать недолго.
Вышли на круговую галерею, с которой – будто дурной флэшбэк – виднелась всё та же картинка и доносились те же звуки, что и в прошлый раз: палач терзал девушку, похоже, срезая с неё заживо кожу полосками, а сектанты в балахонах заунывно тянули свои мрачные речитативы, постукивая в бубны. У алтаря как ни в чём не бывало, будто дирижер, стоял Белов собственной персоной. Над его плечами клубилась тьма. Увы, но теперь придется идти до конца. Уверен, никто уже нас не выпустит.
Начали спускаться, причем я старался не выпускать Белова из поля зрения, наставив на него пулемет.
Когда мы спустились, местный князь тьмы обернулся и лениво так усмехнулся.
- А я уж заждался, друзья! Что, тяжело пришлось? Понимаю. – Он рассмеялся, весьма довольный собой. Ублюдок! – Жаль вас разочаровывать, но всё это было зря.
- Посмотрим, – злобно прошипел я сквозь зубы. Но достаточно громко, чтобы он услышал. Это вызвало новый приступ смеха.
Белов впервые обернулся ко мне лицом. И я замер от ужаса. На меня смотрело моё собственное лицо, сотни раз виденное в зеркале и на фотографиях. Не может этого быть! Это его колдовские штучки! Морочит мне голову! Сука!
Пулемет гулко зарокотал, выбрасывая пули со скоростью 650 выстрелов в минуту. Шпала с друзьями тут же, как мы договорились, открыли огонь по сектантам. Те замертво валились, но никто из них не выходил из транса.
Цербер Белова пришел в движение, закрывая хозяина темными щитками. Один протуберанец мазнул в сторону моих товарищей. Упал на колени Шпала, выронив автомат. Щупальце тьмы начисто слизнуло ему кожу с правой половины лица, оголяя кости черепа. Махнуло в сторону Виолетты, но та отшатнулась и потеряла равновесие, свалившись с приступка. Твардовский упал на живот, достреливая обойму в пистолете и пытаясь в таком положении её сменить одной рукой.
Я вставил третий, последний короб, продолжая стрелять по Белову. Часть пуль рассеялась, срезав палача, его жертву и кого-то еще из певцов в балахонах.
Колдун дождался, когда я отстреляюсь и выхвачу кувалду. Вот, кажется и всё. Два жала тьмы пришли в движение, принимая форму копья. Одно нацелилось на меня, другое на моих друзей.
И тут вскочила одна из фигур в балахонах. Незнакомец прытко подскочил к Белову. В свете факелов мелькнул узнаваемый стилет арахнидов. Морфеус с торжествующей ухмылкой всадил его Белову в спину. Вытащил и ударил еще раз. И ещё раз.
Тьма опала. Разом затихли выжившие сектанты. Колдун корчился на полу, но ничего уже сделать не мог. Он, что называется, был слегка занят – тем, что умирал. Его лицо изменилось: теперь я видел бледного испуганного мужичка с тощей козлиной бородкой. Взмах кувалды оборвал его корчи. Нет, это не был удар милосердия. Это была необходимость, подстраховка.
- Ну, ты и сука, Морф! – пробормотал я. Не то благодарно, не то с осуждением. – Ты круто рисковал, старый торчок!
Морфеус виновато улыбнулся. Сектанты разбегались. Но далеко им убежать не получилась – Пуля методично их расстреливала…
(продолжение в комментах)
