Нити чужих снов. Часть 2
В темноте дома Идмар ориентировался свободно — вещей почти не было. Скинув кроссовки у входа, он прошёл на кухню за водой. Это было единственное место, в которое он вложил время и деньги, купив самую дорогую технику, какую мог. Идмар любил готовить, и думал, что будет заниматься тем, что по душе, между дежурствами, но в итоге делал это крайне редко. Иронично: он всегда не понимал людей, которые не делали того, чего желали, и сам пополнил их ряды.
Вода наполнила прозрачный стеклянный стакан. Идмар с наслаждением сделал глоток — и замер, мгновенно превратившись в напряжённого, готового к прыжку зверя. Тишина казалась почти звенящей, не нарушаемая даже его тихим дыханием, и всё-таки он готов был поклясться, что ему не показалось.
В доме кто-то был.
Идмар беззвучно поставил стакан и, выхватив тонкий острый нож из подставки, развернулся к выходу из кухни. Человек мог прятаться или в ванной, или в спальне, точно сложно было сказать. Однажды проявившись, ощущение чужеродного присутствия точно прилипло к коже, и Идмар осторожно начал красться к первой из комнат, намереваясь застать чужака врасплох. Такой наглостью могли отличиться разве что сопротивленцы, а с ними церемониться Идмар не собирался.
То, что он помогал им бороться с ловцами, совсем не говорило об их крепкой дружбе.
В тёмной ванной никого не оказалось, и Идмар, выдохнув, остановился перед дверью в спальню. Зло выдохнул сквозь стиснутые зубы: он в собственном доме как вторженец! Однако осторожность победила злость, и перед тем, как войти, он коснулся мира снов, надеясь найти беспечного сопротивленца, не позаботившегося о том, чтобы скрыть ауру. Мир, однако, сохранил спокойствие, отозвавшись лишь парой слабых вспышек где-то в трущобах. Не обратив на них внимания, Идмар покрепче перехватил нож. Можно, конечно, воспользоваться и силой, но сталь, пусть и такая, надёжнее.
Досчитав до трёх, он рывком распахнул дверь, готовый в любой момент напасть — и выругался, стоило взгляду упасть на кровать прямо перед входом. На ней, закинув ногу на ногу, сидела Нери Арумаи, ловец из его подразделения. Обтягивающее чёрное платье не доходило до колен, открывая взгляду длинные ноги в чёрных же чулках. Короткие белые пряди были уложены так, что казалось, она случайно слегка растрепала их. Заметив Идмара на пороге, она не дрогнула, а взгляд её серых глаз остановился на нём и моментально, как по щелчку зажёгся радостью.
— Идмар! — она вскочила и, мгновенно оказавшись рядом, обняла его за шею и прижалась всем телом. — Я так рада тебя видеть!
Идмар её радости совершенно не разделял. Бросив нож на журнальный столик, стоявший справа у входа, он расцепил руки Нери и прошёл к окну. Распахнув его и вдохнув всё так же свежего ветра, влетевшего в комнату вместе с первым призраком рассвета, он повернулся к гостье.
— Я тебя сюда не звал.
Идмар не собирался рассыпаться в любезностях, и говорил как мог холодно, однако Нери это совершенно не смутило. Приблизившись, она села на подоконник и, достав из маленькой, перекинутой через плечо серой сумочки в тон туфлям, сигареты, закурила. Идмар поморщился: дым смешался со сладковатым запахом духов, и от этой смеси почти тошнило.
— Ну ты же знаешь, Идди, меня не нужно звать, — Нери улыбнулась красивыми полными губами. — Тем более я знаю, что ты меня ждёшь, хоть никогда этого и не говоришь.
Она изящно стряхнула пепел за окно и снова затянулась. Идмар сглотнул и стиснул зубы. Напряжённость от неожиданного вторжение сменялась злостью и раздражением. Это чувство он испытывал в присутствии Нери почти постоянно — кроме моментов, когда она оказывалась в его постели. Впрочем, даже это не давало ей никаких привилегий.
— Ты никогда не слушаешь, Нери. Я говорил тебе, что ты мне не нужна. Сколько в тебе упрямства?
— О, достаточно, — она снова улыбнулась и, вытянув ногу, провела носком по бедру Идмара. — Если бы ты не хотел видеть меня, не допускал бы в свою постель, разве нет?
Идмар резко выдохнул и отступил. В этом заключалась самая главная проблема: Нери была красивой. Нет, не так — она была чертовски сексуальной, и вызывала в нём плотское желание обладать. И, однажды переспав с ней, Идмар понял, как ошибся, поскольку Нери при всей стервозности своего характера приняла это за любовь. А он, даже зная, что продолжать бессмысленно, какое-то время поддавался своим инстинктам. Никому от этого не будет хуже, думал он до дня, в котором Нери открыто заявила, что хочет рассказать всем об их отношениях. Только тогда Идмар очнулся, честно сказав ей, что не любит и не хочет быть с ней.
Нери не была бы собой, согласись она с таким исходом. Девочка из трущоб, ставшая одной из лучших, не станет сдаваться так просто.
— Это ошибка. И ты не должна быть здесь. Уходи.
Идмар опёрся плечом о стену, оказавшись вне досягаемости Нери. Он следил за каждым её движением, справедливо ожидая, что она снова попытается сократить дистанцию. Та, однако, оставалась спокойной, докуривая сигарету и бросая на него задумчивые взгляды. Что могли означать эти взгляды, Идмар не знал и не хотел даже предполагать. Нери всегда казалась ему клубком эмоций, в котором непонятно, что станет главным в следующую секунду. С равной вероятностью она могла уйти и ударить по нему даром, вымещая обиду. Идмар надеялся, что готов ко всему и что удастся избежать серьёзного конфликта.
Он слишком устал, чтобы тратить силы на женщину.
— Может, я и не должна быть здесь, — протянула она наконец, выбросив окурок и поднявшись. Посмотрела на Идмара, прищурившись. — Может, это ошибка. А может, я выбирала не тот путь?
Идмар слишком поздно понял, что она задумала. Стремительной тенью Нери метнулась к шкафу и, распахнув его дверцу, вытащила шкатулку. Идмар бросился за ней, но замер, когда та откинула крышку и опасно наклонила над полом.
— Ты не сделаешь этого, — Идмар очень старался, чтобы голос не выдавал эмоций. — Просто верни на место шкатулку, Нери, и мы поговорим.
Она рассмеялась и тряхнула шкатулку. Лежавшие в ней фиалы мелодично звякнули. Идмар стиснул зубы, сдерживая ругательство. Чёртова стерва!
— Поговорить? Идди, мы достаточно говорили. Я дала тебе всё: свою преданность, своё тело, даже душу готова была отдать. А что сделал ты? Велел мне убираться?
Нери скривилась, и вот тут Идмар узнал в ней ту беспощадную ведьму, какой её знали в столице. Арумаи была жестокой и холодной с теми, кого собиралась уничтожить, и взгляд её вместо радости пылал гневом и решимостью всей Империи. Не то чтобы это пугало Идмара, но становилось проблемой, от которой уже нельзя было отмахнуться. Пока Нери оставалась его любовницей, он потерял бдительность и подпустил её слишком близко.
Настолько близко, что она с лёгкостью раскрыла его секрет. Идиот. Как можно было быть таким беспечным?
— Отдай мне шкатулку, Нери, — снова попросил он, шагнув вперёд. — Я обещаю, что выслушаю тебя…
— Чёрта с два стоят твои гребаные обещания!
Первый фиал, брошенный Нери об пол, разбился, и на несколько секунд комнату озарило ярким синим светом. Идмар судорожно вдохнул, чувствуя, как впитывает тело энергия, и силой воли подавил вспыхнувшую внутри жажду. Ему всегда было мало этого, всегда было мало ощущения безграничной силы на кончиках пальцев. Идмар знал, что это не его желание, и, выпрямившись, посмотрел Нери прямо в глаза.
— Не глупи, девочка. Ты не понимаешь, что делаешь.
Из груди Нери вырвался смешок, и новый фиал хрустальным веером разлетелся по комнате. Синий свет на миг превратил красивое лицо в страшную маску, губы которой изломились в неровной усмешке.
— О, я прекрасно понимаю. Ты та самая крыса, которая работает с Сопротивлением. Рутгар будет очень расстроен, узнав, что его любимчик его предал. Ты сам себя переиграл, Идди, когда отказал мне. Не стоило этого делать.
Идмар стиснул зубы так, что заломило челюсти. Он мог на многое закрыть глаза, но его отношения с Рутгаром оставались чем-то, что он желал сохранить даже тогда, когда весь мир полетит к чертям. Нери хорошо его знала и легко нашла, на что надавить. У неё получилось, мрачно признал он, но кое-что оставалось в его власти.
— Мы можем заключить сделку, Нери, — он заставил себя улыбнуться. Почти ласково, почти искренне. — Ты не выдашь мою тайну Рутгару, я поделюсь с тобой мирой. Ты ведь знаешь, она продлевает жизнь, и поможет тебе сохранить красоту.
Нери, занесшая руку с фиалом для нового броска, замерла. Взгляд её был напряжённым и лихорадочным: она тоже поглотила часть миры, и сейчас та бушевала в её теле, наверняка разрывая на части. Чтобы контролировать силу, нужна концентрация, а в Нери слишком много эмоций, которые так часто вырываются. Идмар знал, что она сильна, и всё-таки ему было бы так легко её победить…
Нери опустила руку, но шкатулки не закрыла. Сжала губы, раздумывая.
— К дьяволу твоё сопротивление, Ид. Мне нужен ты. Ты женишься на мне, и тогда Рутгар ничего не узнает.
Как просто. Идмару едва хватило выдержки, чтобы не рассмеяться в голос. Неужели все женщины в этом мире настолько глупы? Или желание обладать мужчиной затмевает разум и всякую осторожность? Что ж, если так, тогда нет ничего сложного в том, чтобы произнести несколько слов.
Нери ли не знать, что слова ничего не стоят?
— Хорошо. Пусть будет по-твоему, Нери. Мы поженимся. А теперь…
Договорить он не успел: Нери, захлопнув шкатулку, оказалась рядом и, обняв одной рукой, прижалась к его губам поцелуем. Ему ничего не оставалось, кроме как ответить, притянув её к себе. Осторожно он попытался взять у неё шкатулку, но Нери вдруг ловко отстранилась. На губах играла довольная улыбка, и Идмар понял, что снова просчитался.
— Это я заберу с собой. Как залог твоего обещания. Да и Рут не поверит мне без доказательств, если ты вздумаешь меня обмануть.
Нери чмокнула его в щёку и усмехнулась.
— Расслабься, Идди. Я всё сделаю сама. Вот увидишь, — она прищурилась, — ты будешь счастлив со мной. Клянусь.
Она ушла, и Идмар несколько минут молча смотрел на распахнутую дверь спальни. Чёртова сука! Ярость горячей волной взметнулась внутри, побуждая его броситься за ней и придушить где-нибудь в тёмной подворотне. Идмар не боялся быть раскрытым, вовсе нет. Он терпеть не мог, когда кто-то так бесцеремонно влезал в его дела. Ну и Рут… Рутгар имел особое значение в его жизни, потому бесцеремонно влезать в это кому бы то ни было Идмар позволять не собирался.
Медленно вдохнув и выдохнув, он снова посмотрел на дверь, всё ещё чувствуя запах духов Нери. О, клятву свою она исполнит, Идмар обязательно будет счастлив. Только Нери этого уже не увидит.
Свидетелем немой клятвы был слабый рассвет, но с каждой минутой он набирал силы, как и решимость Идмара. Он слишком долго ждал, слишком долго старался подстроиться под насквозь прогнившие правила этого мира. Теперь они приходили к нему в лице Нери и смеялись: ты сдашься, ничтожный, жалкий человек. Ты сдашься и будешь убивать других и верить, что так правильно. Будешь убивать себя и чувствовать себя счастливым.
Мир, сотканный из рассыпавшейся прахом паутины Императора, был обречён. Идмар готов был вынести ему приговор. Дорога в тысячу шагов начинается с одного, так, кажется, говорили восточные мудрецы. Пожалуй, впервые он с ними соглашался, назначая встречу человеку Сопротивления в людном торговом центре спустя две недели.
Чертовски короткий срок для того, чтобы собрать столько же миры, сколько унесла с собой Нери, учитывая, что она теперь следила за ним. Не напрямую — глазами других ловцов, которых Рутгар начал ставить с ним в пару под предлогом обучения. Это было настолько явной ложью, что Идмар даже не счёл нужным выяснять у командира истинную причину. Он понимал: это Нери. Каждый раз, когда Идмар думал о ней, зубы его сжимались, а у горла клокотало едва сдерживаемое рычание. Она стала первым человеком за долгие годы, вызвавшим в нём столь сильную ярость и гнев. Расплата была близка, и Идмар уже предвкушал траурную весть, чёрным вороном влетающую в казарму, как на скамью рядом с ним бесцеремонно плюхнулся человек.
— Ты опоздал, избранный.
Голос, молодой, насмешливый, был полон откровенного пренебрежения. Идмар знал этого человека, но всё равно скосил глаза, чтобы убедиться. Чёрный плащ, который сопротивленец носил в любую погоду, растрёпанные каштановые волосы, худощавое острое лицо и неизменная ухмылка на тонких губах, находящая отражение и во взгляде. Алани часто улыбался, но его карие глаза всегда оставались холодными. Безжизненными, сказал бы Идмар, если бы не видел, как загорались в них зарево жестокости и бесконтрольного гнева.
Он перевёл взгляд на молодую мать с раскапризничавшимся ребёнком, скользнул дальше, по спешившим мимо людям. Никто не смотрел на них, а даже если и замечал, то тут же забывал. Можно, конечно, сделать иллюзорный барьер, притянув ткань мира снов, но это было бы слишком заметно тем, от чьих глаз Идмар желал спрятаться. Поэтому всё, что ему оставалось — сдержаться и не набить морду надменному ублюдку. Они невзлюбили друг друга с первой минуты знакомства, и ни Алани, ни Идмар этого не скрывали.
— На встречу у вас обычно посылают либо бездарей, либо лентяев, — бросил вместо ожидаемых извинений Идмар. — Ты собрал комбо.
Алани тут же ощетинился.
— Придержи свой поганый язык! Думаешь, если с тобой возится глава, значит, тебе всё можно?
— По крайней мере, я не плююсь ядом на всех подряд, в отличие от тебя.
Идмар дёрнул плечом. Разговаривать с сопляком не хотелось совершенно. Алани был всего на пару лет младше, но вёл себя, как избалованный мальчишка, для которого дело Сопротивления — не больше чем забавная, хоть и опасная игра. Идмар тоже не питал особо возвышенных чувств по поводу конечной цели, как некоторые последователи, и всё же трезво оценивал опасность. Алани же постоянно ходил по грани и говорил, что падший бог его бережёт. Идмар на эти пафосные фразы только кривился. Сказал бы лучше, что самонадеянный болван, который хотел быть лучше всех. Бесспорно, ему это удавалось. До каких пор?..
— Ты принёс миру?
Вместо ответа Идмар кивнул на стоявшую между ними коробку. Алани, забрав её, осторожно открыл, и можно было бы не смотреть на него — так ясно читалось его возмущение.
— Ты издеваешься, избранный? — прошипел он. — Да это вполовину меньше того, что мы ждали!
Он закрыл коробку и, придвинувшись ближе, мёртвой хваткой вцепился в руку Идмара. Тот рвано выдохнул сквозь стиснутые зубы, силой заставляя себя не дёргаться. Будь на то воля Алани, он бы сомкнул ладони на горле избранного, которого так ненавидел. Идмар подозревал, что дело в простой зависти, впрочем, причин для неё не видел. В Сопротивлении Алани считался талантливым и удачливым охотником на ловцов. На его счету больше всего смертей, и, кто знает, быть может, падший бог действительно не зря привёл его сегодня?
— Меня раскрыли, — решив не ходить вокруг да около, проговорил он, стараясь оставаться спокойным. — Одна из ловцов нашла тайник с мирой и забрала его себе.
Идмар ожидал какой угодно реакции, и вздрогнул, когда Алани засмеялся. Новость, что он услышал, его явно несказанно порадовала, и это заставило Идмара ещё сильнее напрячься. Алани нельзя убивать, он нужен. Нужен, повторил он про себя, на миг обратившись к миру снов и покрыв свою руку там, где её держали цепкие пальцы, холодом. Он нужен, вот только выслушивать издёвки Идмар не собирался.
— Идиот, — выругался Алани, резко отодвинувшись, и добавил ещё несколько грязных ругательств на южном наречии. — Ты привлечёшь внимание!
— Тогда у тебя будет шанс увидеть проклятую тварь в деле, — покосившись, Идмар увидел, как дёрнулся его собеседник, и только тут позволил себе улыбку. — А теперь заткнись и слушай. Ловца зовут Нери Арумаи. Ты наверняка слышал о ней, но фото её я тебе пришлю. Выследи её и убей, миру можешь забрать. Тогда у вас будет больше того, что я обещал.
Идмар всё-таки повернулся, чтобы столкнуться со взглядом Алани. Невозможно было понять до конца, о чём тот думал. Склонив голову, он разглядывал Идмара и, наконец, протянул:
— Какой же ты грязный ублюдок, избранный. Хочешь убрать её моими руками.
— Да, — Идмар не видел смысла отрицать очевидное. — Занесёшь её в свой список достижений. Если это всё, то мне пора.
Он собрался встать, однако спустя секунду понял, что разговор не окончен. Алани метнулся к нему и перехватил за плечо, заставляя развернуться. Идмар зашипел.
— Что ты…
— А ты что будешь делать? — глаза Алани горели холодным огнём. — Лениво приносить нам крохи миры, пока мы рискуем своими жизнями?
Идмар сбросил его руку резким движением.
— У меня другие задачи. Не мне тебе это объяснять.
— Нет, тебе, — Алани оказался упрям и снова схватил Идмара, не давая тому уйти. — Я помню сраное пророчество. Помню, что падший бог обещал прийти в этот мир через чёртовы сны и свергнуть паскуду, сидящую на троне. Когда глава нашёл тебя, он сказал, что ты тот, кто поможет богу войти в этот мир. Ты избран им, отмечен. Так какого чёрта проклятый Император до сих пор жив? Почему люди умирают? Почему я потерял сестру? Ты хоть что-нибудь сделал, чтобы она осталась жива?!
На них косились, и если бы Идмар вовремя не позаботился о том, чтобы речь Алани казалась им неразборчивой, их бы мигом арестовала стража. Пустая трата сил, мрачно подумал Идмар, и, потянувшись вперёд, резко привлёк Алани к себе. Тот, опешив, замер и замолчал, а Идмар чуть улыбнулся неодобрительно нахмурившейся женщине.
— Мой брат просто немного перебрал. Извините нас.
Она, бормоча под нос о распутной молодёжи, ушла, а Идмар, не отпуская мальчишку, тихо процедил:
— Если бы я мог спасти твою сестру, я бы сделал это. И я выполню свой долг, всему своё время. Жди и делай то, что можешь. И не требуй большего.
Не глядя на Алани, он встал и быстрым шагом направился к выходу, очень скоро потерявшись в толпе. Наверное, стоило сказать что-то гораздо более жёсткое, но Идмар не смог. В тот миг, когда мальчишка говорил о сестре, впервые за всё время знакомства в его глазах застыла ледяными осколками боль. Теперь всё становилось куда яснее: и то, почему Алани пришёл в Сопротивление, и то, почему он так безрассудно относился к своей жизни. Впрочем, это не делало его хорошим человеком, как Идмара не делало хорошим то, что он на краткую секунду посочувствовал сопротивленцу. Их отношений это не меняло, а всё, что требовалось от Алани — выполнить заказ.
Идмар надеялся, что долго ждать не придётся. И он тоже не собирался сидеть на месте. В одном Алани оказался прав: пора что-то делать. Пора, пока всё не стало ещё хуже.
Время шло, и чем больше дней оставалось позади, тем меньше находилось терпения у Идмара. И без того не будучи особенно приветливым, он становился всё раздражительнее и грубее. Его напарники менялись каждую ночь, на утро приходя к Рутгару с требованием дать им другого ловца. Идмар ничего против не имел, несколько ночей поработав спокойно и собрав миры столько, что с лихвой хватит и для их казармы, и для Сопротивления. За исключением того, что от Алани не было никаких вестей, жизнь начала казаться чуть больше похожей на нормальную. Идмар даже разрешил себе заглянуть в бар, но едва бармен в зелёной футболке с изображением трона и надписью «для Единого» налил ему кьян, браслет привычно дёрнулся на руке.
Идмар выругался. Его смена только через два часа!.. Рутгар. Это был Рутгар.
— Слушаю, — коротко бросил Идмар, приняв вызов и глотнув кьян.
— Ты не заболел? — поинтересовались чуть менее, чем холодно. — Никогда так быстро не брал вызовы на моей памяти.
— Соскучился по тебе, Рутти.
— Не называй меня так. Я твой командир.
Идмар криво усмехнулся, стиснув стакан. Что-то не так, он почувствовал это, едва услышал голос командира. Рутгар редко был им доволен, но настолько отстранённым не звучал никогда. И с самой ночи, когда Нери нашла миру, он как будто избегал Идмара. Тот пару раз пытался прорваться силой, однако его быстро скрутили и посадили под замок. Это его надолго не задержало, а вот поведение Рутгара сильно озадачило. Он понимал, в чём могла быть причина, и пообещал себе рассказать всю правду, когда Нери умрёт и… когда придёт время. Пока же оставалось только надеяться, что Рутгар просто настолько сильно завален работой и делами, что у него и впрямь не находилось времени.
Алкоголь обжёг горло, когда Идмар допил его двумя большими глотками. Врать другим всегда почему-то легче, чем себе. Противное чувство, аж тошнит.
— Чего ты хочешь, Рут? — устало спросил он. — Снова будешь отчитывать меня за то, что со мной никто не уживается? Ты же знаешь, я терпеть не могу работать с кем-то, они мне мешают.
Скажи спасибо, что они возвращаются к тебе живыми, хотелось добавить ему, но Идмар смолчал и только сделал знак бармену снова наполнить его стакан.
— То, что ты лучший ловец нашего подразделения, не делает тебя избранным, Идмар, — Рутгар не мог видеть усмешки, исказившей лицо Идмара. — Я очень долго шёл тебе навстречу, но теперь не могу. Я нашёл тебе…
— Почему?
Идмар стиснул стакан так, что тот грозил треснуть. Чем дольше длился этот разговор, тем сильнее поднималась внутри мутная горечь. Всё это не просто так. Нери рассказала ему, понял он вдруг. Рассказала и надеется, что Рутгар его накажет. Идмар рвано выдохнул и зажмурился. Ему не стоило особого труда вызвать в памяти знакомое лицо, и от того, как расцветало бледными языками пламя разочарования в остром взгляде, становилось тошно.
Идмару никогда ничего не хотелось сильнее, чем сохранить веру Рутгара в себя, пусть даже через ложь. Она давала ему силы, давала ориентир. Давала то, за что он мог цепляться в удушающей кромешной тьме.
— Почему, Рут? Я не слепой. Ты избегаешь меня и приставляешь ко мне нянек. Ответь мне честно.
Пауза была такой долгой, что Идмару показалось — Рутгар отключился. Он посмотрел на браслет, и на нём исправно отсчитывались секунды их соединения. Секунды, которые оставались Идмару до приговора. Семь, восемь, девять…
— Тьма пожирает этот город, Ид, — тихо ответил Рутгар, и Идмар вздрогнул, ожидая услышать совсем не это. — Тьма пожирает мир, и никто не способен перед ней устоять. Я просто хочу, чтобы ты выжил и зажёг свет. Только ты сможешь это сделать. У меня нет сил.
Идмар застыл, чувствуя, как стянуло горло. Рутгар знал. Знал правду, и не сказал ни слова. Не обвинил, не уличил в том, что его лучший ловец убивал своих братьев чужими руками. То, что он делал — лишь смешная и нелепая попытка помешать, и оба они знали, что это бессмысленно. И всё-таки, вопреки всему, Рутгар верил ему. Верил так безумно и глупо, так отчаянно!
Идмар сглотнул и хрипло рассмеялся.
— Ты дурак, Рут, — он отхлебнул кьян, чтобы смыть горечь из глотки. — Веришь не тем и не в то.
— Может быть, — на заднем фоне щёлкнула зажигалка. — Но я хотя бы во что-то верю. И предпочитаю верить в тебя.
Идмар хотел съязвить, но Рутгар продолжил:
— Но напарника я тебе всё-таки дал. Ты его знаешь, это Дор, бывший парень Нери. Я знаю, что вы не ладите, и прошу только об одном: не убей его. У меня больше не осталось для тебя напарников, а одного отпускать тебя в поле я больше не вправе. За последние четыре дня твоего самоволия мне чертовски досталось.
Идмар дёрнул уголком губ. Рутгар прекрасно понимал, что просил от него невозможного. Дора он ненавидел даже сильнее, чем Нери. Это был скользкий тип, самоуверенный южанин, смуглый, с длинной чёрной косой, красивым аристократичным лицом и насмешливо-нахальным взглядом чёрных глаз. На руках Дора было столько крови сновидцев, что в ней его можно запросто утопить. Все об этом знали, но никто не мог ничего доказать, и оттого улыбка Дора становилась только наглее. Однажды они даже подрались, и Идмар так хлестнул по нему энергией, что южанин месяц провалялся в госпитале. И каждый, кто приходил его навестить, уносил с собой его клятву.
«Идмар отнял у меня гордость, честь и любовь. Он умрёт от моей руки».
Рутгар знал об этом и на время перевёл Дора в другую провинцию с особым наказом нагружать его работой так, чтобы у того не было времени ни на что другое. А теперь тот вернулся. Что ж, самое время. Пора что-то делать.
— Я не буду тебе обещать, Рут, — честно проговорил он. — Но могу сказать, что не стану первым провоцировать драку.
— Ты же понимаешь, что я мало что смогу сделать, если ты его убьёшь. Тебя будут судить, — по тому, что Рутгар сказал и как тяжело вздохнул, становилось ясно, что ему ни на грош не поверили. — Береги себя, Ид.
— И ты, Рут, — сказал Идмар в пустоту. — И ты.
Хотелось верить в лучшее. В то, что достанет сил не ответить на провокацию или открытый конфликт, который непременно попытается разжечь Дор. В то, что этой ночью, уже мягко опустившейся на город, никто не умрёт от смуглой руки человека, слишком уверенного в своей безнаказанности. Хотелось верить — так же, как Рутгар, но Идмар понятия не имел, откуда тот брал столько сил. У самого Идмара их не было, а в месте, где он пытался их отыскать и где у обычных людей имелось нечто, называемое душой, не находилось ничего, кроме бездны с непроглядной вязкой тьмой. Он своей тьмы не боялся, и, глядя на неё, удивлялся лишь одному.
Как Рутгар смог разглядеть в ней свет?
Ответа в стакане с кьяном, наполненном уже в третий раз, не нашлось. Девица лет семнадцати на вид в просвечивающем платье на тонкое, почти ребяческое тело, подсела рядом и попыталась завязать диалог, но быстро исчезла, стоило Идмару на неё посмотреть. Ничего больше, только взгляд глаза в глаза. Он часто пользовался этой уловкой, создавая небольшой морок и вызывая у людей чувство напряжения, страха, а иной раз даже и ужаса. Его иногда забавляло наблюдать, как здоровые высокие мужчины без оглядки пытались пробиться через переполненный танцпол и оказаться как можно дальше от источника опасности. Невинная шалость, безотказно работавшая на людей без дара.
Жаль, с ловцами было не так просто. Идмар, конечно, мог и им показать морок, но сил на это требовалось куда больше, да и шанс быть раскрытым почти сразу лишал забаву всякой привлекательности. Хотя, чего греха таить, на Дора он с удовольствием наслал бы такой морок, что тот удавился бы сам. Или выдавил себе глаза. Или вскрыл живот острым тонким клинком. Или проглотил бы целое ведро битого стекла. Или…
От увлекательного перебирания вариантов смерти южанина его отвлёк входящий вызов. Увидев на браслете номер Дора, Идмар выругался вслух и одним глотком допил кьян. Да будь проклят этот ублюдок! Швырнув две купюры, которые тут же исчезли в многочисленных карманах штанов бармена, он вышел, всё это время чувствуя вибрацию браслета. Идмар мстительно улыбнулся, представив, как искажалось лицо Дора гримасой раздражения — с каждой секундой всё сильнее.
Пусть молится своему обожаемому Императору, чтобы это было единственным, что выведет его из себя нынешней ночью.
— Я уж думал, ты сгнил в казематах в соседней провинции, — вместо приветствия проговорил он, всё-таки приняв вызов. — Или ты правда сдох и это твой мстительный дух?
— И я не рад тебе, ублюдок, — зло выплюнул Дор. — Я не зубоскалить с тобой собрался. Вали в трущобы, и быстро, ищейки засекли сновидца.
Идмар оскалился и привалился к стене. Мимо прошли две девушки, глянули на него заинтересованно, и тут же растерянно моргнули — на месте, где тот только что стоял, была пустота. Он проводил их взглядом.
— Ты слушаешь? — нетерпеливо позвал Дор.
— Много чести, — лениво отозвался Идмар. Достав из кармана мятную жвачку, закинул в рот. — Не держи меня за дурака, Дор. Я не первый год в ловцах, и знаю, что вызов прилетает каждому, кто в паре. Придумай что-нибудь поумнее.
Идмар выдохнул. Подобная глупая, до невозможности наивная провокация удивляла и была совсем не в стиле Дора. Он мог придумать что-то гораздо более изощрённое, если бы постарался. Оставалось непонятным, то ли ему так не хотелось стараться, то ли…
— Ты же у нас самый умный, Идмар, — голос Дора, полный насмешливого яда, вырвал из мысли. — Сразу понял, что тебя обманывают. А ещё ты самый правильный. Так вот, если ты ещё верен своим идиотским идеалам, ты придёшь туда, куда я скажу, иначе за тебя пострадают другие.
Идмар выпрямился так резко, что на миг прострелило затылок.
— Рут просил меня не убивать тебя, — процедил он медленно.
— Ну меня-то он не просил никого не трогать, — рассмеялся Дор. — И если через полчаса ты не будешь на месте, я начну убивать. За каждые пять минут будет умирать человек. Здесь их много, Идди, — издевательски протянул он его имя, — дети, женщины… представь, сколько крови тут будет?
Боль, кольнувшая затылок лишь раз, начала пульсировать с каждой секундой всё сильнее. Бам. Ублюдок. Бам-бам. Тварь. Бам-бам-бам.
«Прости меня, Рут».
— Если умрёт хоть один, ты будешь следующим, — пообещал Идмар, и льда в его голосе хватило бы на весь Север.
— Ой, как страшно. Тик-так, Идди. Тик-так.
Пятью секундами спустя браслет снова завибрировал, показывая нужные координаты, и Идмар, уже сорвавшийся с места, чуть не взвыл. До нужной точки добираться больше часа! Подонок точно знал, что ему не успеть. Гнев бился в Идмаре, словно живой, требуя выхода. Ему всё сильнее хотелось кого-нибудь ударить, разорвать горло, впиться в чужую податливую плоть, забирая вместе с силой тепло алой крови, стекающей по рукам. Он сглотнул и стиснул зубы так, что заломило виски. Нельзя. Нельзя, будь он проклят небесами! Южанин добивался именно этого!
«Дай ему это, раз он так хочет. Сделай это, и пусть все заговорят о тебе».