«свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его»

Люди с появлением на этом свете (=в аду) «удаляются» (раз-во-купляют-ся) друг от друга и начинают жить ложью (=злом - искусством, лицемерием, притворством, изобретаемыми тобой ценностями, которыми они торгуют друг с другом). Почему? Потому что в тот момент, когда они "сближаются" (со-во-купляют-ся), они (так или иначе) прекращают лгать о своём «бытии», растворяются и (всё более) исчезают - становятся абсолютно не-видимыми, прозрачными.

При "сближении" (со-во-куплении) людей все их ценности становятся тем, чем они всегда есть - ничем, пустым местом.
Все людские (человеческие) ценности в истинном свете – что-то вроде снежинок, которые тают без следа. Люди всю их "жизнь" торгуют друг с другом снегом. У людей ты «зимой снега не выпросишь». Они принимают этот «снег» за несметные сокровища и не расстаются с ним, трясутся над ним до самой «смерти».

Пока ты "спишь" (=находишься в аду "бытия") тебе приходится платить за "снег" (=за "себя"). Ты рас-плачиваешься за "себя". Ты платишь тем, что плачешь (горькими слезами) - оплакиваешь (=оплачиваешь) "себя".

"Платите ваши денежки" - плачьте (тайте, расплавляйтесь, растворяйтесь и испаряйтесь).

«Не прячьте ваши денежки по банкам и углам,
Несите ваши денежки — иначе быть беде.
И в полночь ваши денежки заройте в землю там,
И в полночь ваши денежки заройте в землю, где?
Заройте в землю, где…
*
Не горы, не овраги и не лес,
Не океан без дна и берегов,
А поле, поле, поле, поле Чудес,
Поле чудес в Стране Дураков.
Крекс-пекс-фекс…
*
Полейте хорошенечко, советуем мы вам,
И вырастут ветвистые деревья в темноте,
Но вместо листьев денежки засеребрятся там,
Но вместо листьев денежки зазолотятся где?..
Зазолотятся где?..»

"Он же памятник!"

Проснись из твоего сновидения о «жизни» (=о переменах) и пой, вой, вопи, голоси! Оплакивай сам себя за то, что тебе (вот именно) «не стоит бояться перемен».

"Так поздно встретила тебя, но в этот миг
Я знаю, что теперь твоя и только крик сдержу я завтра,
А сейчас побудь со мной в последний раз,
В последний раз..."

Почему перемены необходимы, желанны? Именно потому, что они НЕ происходят. Чем меньше перемен, тем (автоматически) они необходимее, желаннее.
В "смерти" вообще никаких перемен НЕТ. И именно поэтому в "смерти" перемены самые (что ни на есть) необходимые, желанные, любимые. Вся "любовь" к жизни (=к переменам) ГДЕ? В "смерти" - в гробу на кладбище, где ты всегда и пребываешь. "Спи спокойно, дорогой товарищ!"

Иначе говоря, перемены никогда не случаются (не происходят) именно по причине их необходимости, желанности, любимости. "Много (всё) хочешь, мало (ничего) получишь".

Перемены в твоём окружении, в твоём "мире" никогда не случаются по одной-единственной причине - по причине твоей вечной "смерти". «Мир праху твоему». "Пусть земля тебе будет пухом".

Ты проснулся из "жизни" (=из собственного сновидения) - "умер". О каких же переменах теперь (="сейчас" =всегда) ты (="Я") ведёшь речь? Ты же на ТОМ свете. Ты отмучился - кино о твоей страшной жизни на Земле кончилось. Теперь одно сплошное "счастье" райской жизни, небытия.

"Райское наслаждение"

Не стоит бояться СМЕРТИ, чаще всего она случается в тот момент, когда необходима!

Мы дорожим нашим не-здоровьем, дорожим нашими болезнями, несчастьями. Наше нездоровье, неблагополучие позволяет нам делать умо-заключение, что когда-то (в старые добрые времена) мы были здоровы. Мы ощущаем себя лишенцами, злым роком лишёнными здоровья и всего остального.

Фактически (же) это наше нездоровье началось в самый момент нашего рождения. А значит мы никогда здоровыми не были и быть не могли.
Дорожить здоровьем – дорожить (разве что) тем, что у нас было до нашего рождения – дорожить нашим не-бытием (=счастьем), к которому мы и стремимся вернуться всю жизнь.

Но, по сути, это не-бытие у нас есть прямо сейчас. Строго логически нас всех быть не может. Мы – то, чего не может быть.

«Исхитрись-ка мне добыть
То-Чаво-Не-Может-Быть!
Запиши себе названье,
Чтобы в спешке не забыть!...»

Хотя бы потому, что всё на этом свете лишь относительно, а не абсолютно. В нашей насквозь искусственной (притворной, лицемерной) "жизни" нет ничего абсолютного. Во всём нагромождении наших знаний нет ни одной точки опоры. Все "знания" - голимая ЛОЖЬ.

И поэтому весь этот хлам висит в воздухе, абсолютно ни на что не опираясь. Все наши знания, а значит вся наша жизнь, все наши ценности – досужий домысел, фантасмагория, мечта, сновидение.

Поэтому дорожить жизнью – это дорожить тем, чего у нас нет. Мы живём (условно говоря) в одном единственном мгновении (точнее – нигде и никогда). Нас просто нет («их-там-нет»).

Мы все – призраки (привидения), которые дорожат своим (таким же призрачным) здоровьем и (такой же призрачной) жизнью. Мы дорожим лишь нашим сновидением, нашими мечтами, фантазиями. Мы не желаем просыпаться, протрезвляться.
Но, судя по всему, проснуться всё же придётся (?).

«На холодной земле стоит город большой
Там горят фонари, и машины гудят,
А над городом ночь, а над ночью луна
И сегодня луна каплей крови красна.
*

Дом стоит, свет горит
Из окна видна даль
Так откуда взялась печаль?
И, вроде, жив и здоров
И, вроде, жить не тужить
Так откуда взялась печаль?..»

Беспричинная печаль в человеке всегда чередуется со столь же беспричинным весельем. В этом смысле веселье – единственная причина печали.
Следует отказаться от веселья (или ограничивать его выраженность), и тогда печаль не будет приходить (или не будет такой выраженной).

Следует принять в «себе» печаль - не бороться с ней попытками развеселить «себя». И тогда печаль (как любая эмоция) исчерпает сама себя и угаснет - из пламени станет искрой.
Если пытаться убегать от печали, например, с помощью алкоголя, наркотиков или сексуальных отношений, то печаль будет только увеличиваться, разгораться.

Любая эмоция, в том числе печаль – это признак (проявление) потребности в «смерти» (=в без-эмоциональности, бесчувственности). При раскачивании лодки чувств, эта потребность увеличивается – эмоции становятся более яркими, более выраженными. Печаль становится всё более глубокой.

Следует, по логике вещей, утолить потребность в «смерти» - «умереть». Например, пережить "около-смертный опыт". И тогда (почти) не будет ни «печали», ни каких-либо других чувств, эмоций.
Например, многие психотропные в психбольнице фактически "умертвляют". Человек становится пофигистом наподобие зомби – как беспечальным, так и безрадостным.

Но, в принципе, такое слишком глубокое "умерщвление" чревато слишком высоким взлётом эмоций при воскрешении - при ранней выписке из психолечебницы без продолжения "поддерживающей терапии".

«Любовь» к какому-либо человеку – это материализация в человеке «любви» (влечения) к «смерти». Совокупление в той или иной форме с таким человеком (временно) удовлетворяет потребность человека в «смерти» - в бесчувствии, в без-эмоциональности.

Если такого человека нет (если он теряется), развивается типичный абстинентный синдром. Человек в той или иной форме нуждается в удовлетворении потребности в «смерти», а удовлетворить её нечем, некем.
Алкоголь (наркотик) и что-то подобное – это нередко суррогат любимому человеку - любимому способу погружения в "смерть" (=в небытие).

Самочувствие человека, лишённого "любимого человека", может вынуждать его на совершение самоубийства - радикального способа удовлетворения потребности в "смерти" (=в "боге" =в Небе =в небытии).
Хотя, можно сильно сомневаться, что даже вполне удавшееся самоубийство спасает человека от "жизни" - от чувств, от эмоций.

«Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его.»

Как вариант, человек при самоубийстве может вполне оказаться без грубо-материального тела, но со способностью к чувствам - с тонко-материальным телом. Становится чем-то вроде неприкаянного призрака, не находящего себе, своей душе успокоения. Ищет себе то или иное "грубое" тело. В том числе вселяется в тела животных, зверей, птиц. Может, к примеру, становиться кем-то вроде оборотня, вервольфа.